Трудности перевода с драконьего

ГЛАВА 2. Добрачный портрет

Последовали сдержанные поздравления от королевских послов, почему-то исключительно владыке. Он словно считали, что Зорн Риард каждое утро просил богов теплого ветра получить доставкой по небу женщину из Талуссии. И наконец-то свершилось!

Дмитрий буравил меня напряженным взглядом, словно предлагал подмигнуть, если я в заложниках, и в целом выглядел напружиненным. Казалось, что только подай знак, как сорвется… Но сорвался бывший жених без знаков, подмигиваний и прочих намеков, точно в нем распрямилась тугая пружина. С легкостью, какой не ждешь от высокого, крепкого мужчины, он перемахнул через диван, мелькнув в воздухе начищенными туфлями. В два шага пересек гостиную и сгреб меня в охапку:

— Эмилия Власова, люблю — не могу! Никому не отдам, сам женюсь!

Владыка мгновенно осознал, что семейная репутация Риардов сливается вместе с невестой и действовал по-драконьи решительно. Он схватил меня за локоть, дернул из рук бывшего жениха и позвал женским голосом:

— Вайрити, проснитесь!

Я открыла глаза и не сразу осознала, что нахожусь не в центре любовной драмы, а в кресле перед зажженным камином в спальне гостевых покоев. Абсурдная заварушка между бывшим женихом и будущим мужем просто приснилась, а надо мной, внимательно заглядывая в лицо, склонилась горничная Ренниса.

Знакомство с этой поджарой деловитой девицей с косой, заколотой на голове короной, получилось… задорным. Увидев в зеркале собственное отражение, я сначала отшатнулась от всколоченной бестии, а потом схватилась за щетку, лежащую на столике. Догадываться, что после шквального ветра выглядишь, как чучело, и действительно обнаружить в зеркале чучело — вещи несопоставимые. Я сунула щетку в рыжее гнездо на голове, а та запуталась. Полный провал!

Тут-то из ванной комнаты в спальню вышла деловитая Ренниса. Мы встретились взглядом в зеркале. У меня из волос торчала щетка с деревянной ручкой.

— Застряла? — с любопытством спросила горничная, словно сама не видела, в каком плаченом положении оказалась лохматая, пыльная иноземка.

— Намертво, — со смешком согласилась я.

В общем, пока распутывали, познакомились. Ренниса оказалась магом-бытовиком с академическим образованием. Правда, незаконченным. Но привести мне в порядок волосы незаконченное высшее образование ей, понятно, не помешало.

— Вас ждет кейрим, — подсказала она, выпрямляясь.

— Где? — спрятав зевок в ладонь, спросила я и с удовольствием вытянулась в кресле.

— Я здесь, Эмилия, — раздался из гостиной хрипловатый голос Зорна Риарда.

В возникшей тишине раздался короткий треск ольхового полена, тлеющего в камине. У меня, кажется, тоже что-то хрустнуло в пояснице.

— Давно он пришел? — тихо спросила я у горничной, на ощупь сунув ноги в туфли.

— Около получаса назад, — ответил владыка, не дав девушке открыть рот.

— Почему ты меня не разбудила? — прошептала я.

— Я попросил вас не трогать, — пояснил Зорн.

— Так и не трогали бы дальше! — возмутилась я себе под нос, поднялась и огладила подол шерстяного платья, в котором меня, собственно, похитили.

— Но нам надо закончить дела, Эмилия, — невозмутимо напомнил владыка о том, что мы не заключили магический договор, как договорились днем.

— Драконий слух! — проворчала я.

— Развитая интуиция, — донесся насмешливый ответ. — На слух тоже не жалуюсь.

Покои мне выделили с двумя комнатами: спальней и гостиной. Стены были отделаны синим шелком, на полу лежали ковры, на стрельчатых окнах висели дорогие портьеры. От ароматических камней, похожих на мелкую речную гальку, воздух пах лавандой. Вокруг королевский шик, а холод стоял, как в студенческом общежитии с комендантшей, экономящей на согревающих камнях.

Владыка сидел, сложив ногу на ногу, и под светом белого магического шара, горящего в напольной лампе, читал бумаги в раскрытой кожаной папке. Он скользнул по мне равнодушным взглядом, но немедленно повернул голову и присмотрелся повнимательнее. Видимо, хорошо умытое лицо и расчесанные волосы мне необычайно шли.

— Послы вернулись в Талуссию, — объявил Зорн и показал зажатое между пальцами письмецо. — Переводчик просил передать вам записку.

— Он просил передать через вас?! — едва не поперхнулась я на вдохе.

— Через слуг, конечно, — подсказал владыка. — Вы говорили, что еще не обзавелись женихом.

— Но вы не спрашивали, был ли жених в прошлом, — парировала я, пересекая комнату.

С усмешкой он передал мне сложенный в четыре раза листочек и с интересом спросил:

— Вы все еще в него влюблены?

— Нет.

Пока я устраивалась ни диване и расправляла юбку, Зорн отослал горничную из покоев. Ренисса поспешно вышла и плотно закрыла за собой дверь. Мы остались одни.

— Для равнодушного человека ты ответила слишком поспешно, — небрежно заметил владыка.

— Для дракона, предложившего мне поработать его женой, вы задаете слишком личные вопросы.

— Драконы любопытны по своей природе, Эмилия, — с полуулыбкой напомнил он. — Ты скоро к этому привыкнешь.

— У меня появился вопрос, — объявила я. — Мы отбросили официоз?

— Ты против?

— Против.

— Можешь обращаться ко мне «кейрим Риард» и желать теплого ветра, — хмыкнул Зорн.

Отвечать на откровенную подначку я посчитала ниже своего достоинства и раскрыла записку. Хотелось узнать, чем бывший жених меня порадовал.

«Не знаю, как он тебя убедил, но помни, ты еще можешь передумать», — было написано знакомым мелким почерком. В общем, не подвел! Дал совет от профессионала…

Дмитрия Горова я впервые увидела, когда он второй раз завалил экзамен по драконьему языку, заявился к нам домой и на рамейне прямо в холле доказывал, что профессор Власов безбожно придирается. С первого звука я влюбилась в забавный акцент, а потом рассмотрела и обладателя этого акцента, статного блондина с волевым подбородком. Заметив меня, он замолчал и вдруг принялся извиняться. На ломаном родолесском языке. В этот момент я уже знала, что выйду за Дмитрия замуж.

Однако обручение затянулось на долгие шесть лет. Я успела окончить магистратуру, потерять отца, относить траур и начать преподавать. Дмитрий строил карьеру. Уезжал из Талуссии и возвращался, а в начале июня решил, что семья с бывшей профессорской дочерью больше не вписывается в его грандиозные планы. И разорвал помолвку.

День был ясный и солнечный. Мы сидели в уютной кофейне, и Дмитрий, поймав мой взгляд, сказал ровным голосом:

— Мы стали совсем чужими, Эмми.

— Ты мне не чужой, — заспорила я, осознав, к чему клонится разговор. Внутри горячей волной разлилась смесь из бессилия, паники и отчаянья.

— Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за незнакомца, — продолжил он. — Ради всего хорошего, что между нами было, не могу так с тобой поступить. Я слишком дорожу тобой, Эмми!

— Дорожишь чужим человеком? Ты осознаешь, какой бред несешь? — с ледяной интонацией спросила я. — Почему просто не сказать: давай разорвем помолвку?

— Давай разорвем помолвку, — не задумавшись ни на секунду, предложил тот.

Не произнося ни слова, я с достоинством поднялась из-за столика, подхватила сумочку и двинулась к выходу. Иначе сорвусь и выругаюсь на валейском. В этом языке весьма забористая брань!

— Ты не ответила! — бросил Дмитрий мне в спину.

Вообще, я крайне терпеливый и понимающий человек, но потом как взбесят… На глаза упала красная пелена. Присыпать расставание бранью я не стала, а подняла кружку и полила голову обескураженного жениха черным кофе. Посетители подавились на вздохе, из угла донеслись жидкие аплодисменты.

— Разорвали, — вернув опустевшую кружку на блюдце, прокомментировала я и положила на стол монетку: — Вам на прачечную, господин Горов, а то рубашка запачкалась.

Сегодня после объявления о моей свадьбе с владыкой Авиона бывший жених выглядел, как в день расставания: лицо окаменело, во взгляде читался вопрос. Дмитрий явно не верил, что из всех мужчин я выбрала в мужья именно дракона, и забывал об обязанностях. В конечном итоге хозяин дворца сдался, повернулся ко мне и попросил перевести:

— Я благодарю короля Талуссии за душевные поздравления и буду рад видеть посланников на свадьбе.

— Ритуальная фраза? — уточнила я.

— Дань вежливости, — подсказал он.

Поздравления, надо сказать, были сухие, как корочка двухнедельного хлебушка, и не стоили многословных благодарностей. Да и сами посланцы выглядели так, словно сжевали по дольке лимона. В кабинете все давно поняли, что в заложниках невесту не держат и силой под венец не ведут. Она, конечно, слегка лохмата после полета на драконе, но предложения руки и сердца от владык бескрайнего Авиона не всегда случаются в идеальный момент.

От воспоминаний меня отвлек вопрос Зорна, заданный с мягкой иронией:

— Бывший жених предложил спасти тебя из лап дракона?

— На то он и бывший, чтобы уже ни от чего меня не спасать, — ответила я, сминая записку в кулаке. — Но по дружбе предупредил, что драконы не только любопытный, но и коварный народ.

Темные внимательные глаза Зорна смеялись. Губы дрогнули, и на лице вдруг появилась улыбка, неожиданно явившая обаятельную ямочку на левой щеке.

— Он прав. Тебе стоит придирчивее изучить условия брачного союза, — посоветовал он, видимо, намекнув на правильный ответ, и протянул в мою сторону закрытую папку.

Случилась некоторая заминка. На диван я уселась умышленно, и с будущим мужем нас разделяло расстояние в лучших традициях поборниц нравственности. Он не торопился подняться с кресла и, видимо, ждал, как я поступлю в неловкой во всех отношениях ситуации.

Я решила, что поздно демонстрировать аристократическую гордость, когда уже успела выторговать почти неприличное количество золотых слитков, и по-простому сдвинулась на диванных подушках в сторону дракона. Перегнувшись через резной деревянный подлокотник, забрала папку и вытащила исписанный твердым почерком лист белой бумаги с изображением раскрывшего крылья дракона в уголке.

На первый взгляд, Зорн указал все, о чем мы говорили в гостиной перед встречей с посланцами из Талуссии, и не добавил ничего лишнего. Через четыре месяца я стану совершенно свободной и крайне богатой бывшей женой кейрима Авиона.

Открыв папку, я достала из кармашка на сгибе золотую перьевую ручку, сняла колпачок и хотела поставить подпись. Острие замерло, не коснувшись бумаги.

— Мы будем жить в разных покоях, — резковато произнесла я.

— Разумеется, — согласился Зорн.

— Как много обязанностей ляжет на мои плечи?

Я бросила на него острый взгляд.

— Ты здесь временно и вольна делать то, что пожелаешь.

— Устроить переделку дворца? — исключительно из вредности спросила я.

— Все, кроме перестройки дворца, — уточнил он. — Ремонт ты закончить не успеешь.

Последовала долгая пауза. Мы смотрели глаза в глаза. Я пыталась отыскать подвох и нащупать любое проявление знаменитого драконьего коварства, но владыка, казалось, был абсолютно честен.

— Что если через четыре месяца ты не захочешь меня отпустить? — спросила я, плюнув на официальное обращение.

— Отпущу, — невозмутимо ответил Зорн. — Но что если ты не захочешь уехать, Эмилия?

— Не сомневайся, кейрим Риард, уеду и на прощанье пожелаю твоим крыльям теплого ветра, — уверила я. — До сегодняшнего дня у меня была неплохая жизнь, а после отъезда из Авиона станет еще лучше.

— Тогда волноваться не о чем и подпись можно ставить без опаски, так? — усмехнулся он.

Разорвав зрительный контакт, я быстро расписалась под соглашением и объявила:

— Можно вызывать мага.

Однако владыка поднялся с кресла, приблизился ко мне и протянул руку. Невольно я задрала голову, скользнув взглядом по высокой поджарой фигуре, вручила ему папку и с возрастающим недоумением проследила, как он протянул вторую руку.

— Присоединишься?

— Куда? — вырвалось у меня.

— Ко мне, — подсказал он.

— Ты один до мага не докричишься, кейрим Риард? — осторожно уточнила я. — Не уверена, что у меня голос громче драконьего…

Он все-таки помог мне подняться. Я дернулась в сторону двери, но Зорн направился к тонконогому столику с пустой бронзовой жаровней для обогревающих камней. Вытащив лист, он отложил папку. Внезапно уголок соглашения, зажатого между его пальцами, затлел, вытянулась ленточка серого дыма. Вспыхнувший несмелый язычок мгновенно превратился в устойчивое пламя, и чернеющая бумага начала споро съеживаться.

В смятении я посмотрела на Зорна. На его лице играли тени. Зрачки вытянулись, вокруг радужки вспыхнул тонкий огненный контур.

— Ты маг?

— Ты же об этом никому не расскажешь? — с иронией протянул он, давая понять, что магические способности кейрима для его подданных не секрет.

Слышала, что в двуликих крайне редко пробуждалась магическая сила, но только им подчинялась огненная стихия, гармоничная второй ипостаси. Я выходила замуж за драконьего мага. Интересно, это определение можно считать ругательством?

Пламя доедало лист, в жаровню падал пепел. Когда огонь подступил к кончикам пальцев, Зорн выпустил последний клочок из рук. В воздухе, пахнущем сожженной бумагой, закружился огненный лепесток и упал на дно бронзовой чаши. Пламя потухло.

Владыка повернулся ко мне.

— Эмилия Власова, в конце первого осеннего месяца ты выйдешь за меня замуж согласно условиям нашего уговора?

— Конечно, — медленно кивнула я.

— Да будет так.

По бумажному праху, похожему на невесомые черные хлопья, прошла последняя огненная волна. Магическая сделка была заключена. И никаких «пока смерть не разлучит нас» или, как принято в Авионе, «пока не уйдем вместе в пепел». В пепел ушло подписанное соглашение. По-моему, тоже символичный знак.

Между тем Зорн весьма настораживающе начал расстегивать пуговички на рубашке без ворота. В большом недоумении я следила за его длинными красивыми пальцами. Обнажились ключицы, а он все не останавливался. Не то чтобы меня смущало внезапное оголение, но… все-таки слегка смущало. Каждый день я магические сделки не заключала, но, уверена, раздевания они не требовали.

— В покоях не настолько душно, — заметила я и на всякий случай чуток отодвинулась.

— Мерзнешь? — спросил он, бросив насмешливый взгляд.

— Обогревающих камней твоему дворцу, кейрим Риард, определенно не хватает, — согласилась я, наблюдая, как из-под рубашки был выужен овальный золотой медальон с причудливой резьбой и крошечным замочком на боку.

Зорн снял украшение через голову, небрежно откинул с лица упавшие темные пряди с серебристыми прожилками и отщелкнул крышку. Внутри лежала какая-то записка. Не задумываясь ни на секунду, он вытащил бумажку, словно хранимое сокровище было неважным, и спрятал в кулаке. От плавного движения его руки пепел в жаровне завертелся миниатюрным ветроворотом и аккуратно лег в подставленный медальон. Крышка захлопнулась с едва слышным щелчком.

— Возьми. — Владыка протянул вещицу мне, длинная цепочка свешивалась с его ладони.

Полностью отдать сожженное соглашение, все равно что подписать договор и отказаться от своего экземпляра.

— Себе половину не оставишь? — удивилась я.

— Доверие — мой первый свадебный дар невесте, — мягко улыбнулся Зорн и вложил медальон, еще хранивший тепло его тела, мне в руку.

После того, как владыка ушел, некоторое время я разглядывала медальон и поглаживала пальцем замысловатую резьбу на крышке. Говорили, что равнинные драконы дарили невестам драгоценности и украшения из нефрита, но какой брак, такие и дары. Не то чтобы в добавок к золотым слиткам у меня возникала мысль о каких-нибудь цацках.

Только я надела медальон и спрятала под платьем, как вернулась Ренниса и привела с собой слуг. В покоях началось хаотичное движение. Пустые жаровни наполнили согревающими камнями, в купальне с овальным бассейном вместо ванны нагрели воду, разложили на кровати ночной комплект.

После насыщенного событиями дня и горячего купания я заснула, едва голова коснулась подушки, хотя обычно на новом месте крутилась до рассвета. Разбудили меня громкие голоса в соседней комнате. Кто-то отчаянно скандалил с утра пораньше. Или не с утра… Портьеры на окнах были закрыты, и спальню со светлым ковром на полу окутывал полумрак.

— Я должна ее увидеть! — требовал незнакомый женский голос. — Немедленно!

— Вайрити еще спит, — невозмутимо ответила Ренниса.

Я выбралась из постели, сунула ноги в единственные туфли и, на ходу влезая в халат, направилась в смежную комнату. Гостиная оказалась наполнена солнечным светом. Жаровни накрыли крышками, но в стенах сохранялось тепло.

Уперев руки в бока, перед моей горничной стояла высокая, стройная девица с длинными волосами цвета красного дерева. По виду она была ровесницей принцессе Анне, чуть старше двадцати, да и чертами до смешного на нее походила. Разве что ее высочество была блондинкой. Крашеной. Королевский парикмахер тщательно следил, чтобы так оно и оставалось.

— Приказываю пропустить меня! — грозно воскликнула девица, и внезапно на ее скулах проступили полоски мелких бронзовых чешуек.

— Кейрим сказал, что теперь я подчиняюсь только его невесте, — сурово ответила державшая круговую оборону Ренниса.

— Не пустишь, значит? — цыкнула скандалистка. — Тогда разбуди невесту!

— Уже разбудили, — прокомментировала я, скрещивая руки на груди.

Обе девушки обернулись в мою сторону. Возникла долгая пауза.

— Ты кто? — учительским голосом спросила я.

— Эмрис Риард, — выпрямив плечи, представилась она. — Супруга Ашера Риарда!

— Вайрити, а я говорила, что нельзя вас будить, — начала оправдываться горничная.

Внезапно Эмрис сорвалась с места и, выставив вперед руки, бросилась в мою сторону.

— Сестра! — воскликнула она и, окутав облаком терпких духов, повисла у меня на шее. — Я не поверила, когда Ашер сказал, что похитил тебя по ошибке!

— Ты хочешь поговорить об этом? — изумленно спросила я, хотя мне-то хотелось умыться, расчесать высохшие за ночь волосы и, наверное, вместо кофе выпить чашку настойки пустырника.

Едва заметным кивком головы я попросила горничную выйти. Та помотала головой, отказываясь меня оставлять наедине с обиженной девушкой. Именно в этот неловкий момент, когда мы активно пытались договориться, Эмрис отстранилась и одарила меня пристальным взором. Глаза у нее оказались зеленые, с коричневыми крапинками. На скулах по-прежнему то проявлялись, то опять исчезали мелкие чешуйки. Видимо, от нервного напряжения проявлялся второй лик.

— Скажи… — начала она, пристально глядя мне в лицо, — та, которую Ашер хотел похитить, красивая?

— Она обыкновенная, — не поведя бровью, соврала я.

— Тогда почему он хотел унести ее в сокровищницу? — сдавленным голосом спросила девушка и разом стало ясно, что сейчас она расплачется. — Ашер сказал, что она носила много золотых украшений. Он за дуру меня держит, да?

— Ашеру лучше знать, почему у него помутилось в голове, — уклончиво ответила я. — Если ты хочешь еще поговорить, то мне сначала нужно привести себя…

Заставив меня прерваться на полуслове, стремительно распахнулись двустворчатые двери. На пороге возник виновник драмы, одетый в темный костюм с серебряной вышивкой на воротнике. Светлые волосы с прожилками мышиного цвета были убраны в гладкий хвост. Лицо грозное, как будто не он напортачил, а его супруга.

Взволнованно причитая, что нельзя врываться с утра в покои к невесте кейрима без стука — да и в любое другое время суток тоже нельзя, — следом за Ашером семенила встревоженная горничная. Кажется, теперь Ренисса тоже остро нуждалась в каплях пустырника.

— Эмрис, мне сказали, что ты отправилась к вайрити Власовой! — прогрохотал он. — Не смей делать ей плохо. Кейрим тебя не простит и в наказание сошлет в дикие леса Блоквера!

Та поменялась в лице, резанула супруга ледяным взглядом и с достоинством проговорила:

— Эмилия, можешь передать этому мужчине, что со вчерашнего дня он мне не муж? Я с ним не разговариваю до конца своих дней, собираюсь вытравить брачные метки и вернуться домой в Хайдес!

Ашер замер.

— Господин посол, — холодно обратилась я к нему на талусском языке, — покиньте мои покои. Вам здесь нечего делать.

— Что ты ему сказала? — спросила Эмрис.

— Попросила выйти, — перевела я на рамейн.

— Не надо, Эмилия, — с достоинством остановила она. — Я сама выйду, а он пусть остается!

Гордо подняв подбородок, она направилась к раскрытым дверям. По дубовому паркету сердито застучали каблуки. Девушка прошла мимо мужа со всем возможным достоинством и исчезла в коридоре. В тишине прозвучали ее удаляющиеся шаги.

— Ашер, — немедленно обратилась я к застывшему послу, — не надо оставаться в моих покоях.

— Я должен принести извинения, — проскулил он и нервно огладил ладонью волосы.

— За похищение ты уже расплатился золотым слитками, — сухо напомнила я.

— А что, разве компенсацию не отменили? — охнул он.

— Нет.

— Она меня точно бросит и вернется домой в Хайдес! — воскликнул Ашер и рванул следом за женой.

Вместе с горничной мы проследили, как он исчез в коридоре. Мимо раскрытых дверей прошмыгнул слуга, с интересом посмотрев внутрь комнаты.

— У драконов не принято закрывать двери? — недовольно спросила я на талусском.

— У нас не закрывают двери, если собираются вернуться, — внезапно на моем родном языке ответила Ренисса, и немедленно стало ясно, почему именно ее отправили прислуживать иноземке.

— А они собираются? — охнула я. — Закрывай немедленно! И на замок запри. Иначе я сегодня не умоюсь.

Однако музыка тишины и спокойствия играла недолго. Точно подгадав, когда я закончу завтрак и поставлю опустевшую чашку с кофе на блюдце, раздался вкрадчивый стук. Мы с горничной настороженно посмотрели на двери.

— Думаешь, вернулись? — спросила я.

— Не открывать? — уточнила Ренисса.

Стук повторился, но деликатность из него исчезла, зато появилась настойчивость. Снаружи тонко намекнули, что не уйдут ни за какие золотые слитки… Ну разве что за золотые слитки.

— Открывай, — смирилась я.

И горничная впустила в покои знакомого господина, вчера устроившего мне демонстрацию собранных по дворцу туфель. Он вошел бодрой походкой и пожелал наисветлейшего дня. Следом четверо слуг внесли два скромных, но до боли знакомых дорожных сундука с бирками на ручках. Именно с этим багажом я приехала на службу в королевский дворец.

— Вайрити Власова, с утра из Талуссии доставили ваши вещи, — объявил господин и суетливым жестом приказал слугам поставить дорожные сундуки прямо на светлый ковер в центре комнаты.

Оказалось, его звали Тиль, он служил смотрителем дворца, «следил за порядком, вел разные архиважные дела и исполнял приказы кейрима». А тот велел во всем помогать будущей супруге, но сначала устроить ей, то есть мне, экскурсию по новому дому. Слово «дом» у меня ассоциировалось исключительно со старым родительским особнячком на Речной улице в получасе ходьбы от академии, но не с драконьим дворцом. Однако спорить я не стала и не отказалась от услуг улыбчивого, разговорчивого гида.

Ренисса осталась разбирать багаж, а мы со смотрителем отправились изучать место, в котором мне предстояло провести следующие четыре месяца. В отличие от резиденции короля Талуссии, где каждая деталь кричала о богатстве, в гостиных и залах драконьего гнезда Риардов не возникало ощущения дворцовой показухи, только сдержанная элегантность, перемешанная с традициями.

Как ни странно, воздух был не сырым, а просто прохладным. В каждом помещении на стойках висели изящные курильницы. Они не зажигали, но вокруг витали запахи кожи, смолистого ладана и можжевельника. Видимо, за долгие годы стены впитали запахи благовоний. Тишина здесь казалась особенной — не пустой, а наполненной, точно пауза между словами в важном разговоре. Возможно, если хорошенько прислушаться, можно было различить, как где-то за окном шелестят крылья драконов.

Главный зал встречал высокими потолками и витражными окнами, через которые солнечный свет рисовал на дубовом паркете разноцветные тени. Не заметив, что Тиль торжественно распахнул двустворчатые двери в соседнее помещение, я вышла на широкий балкон с высокой, мощной балюстрадой и мраморными фигурами драконов, словно вырастающими из широких перил.

Светило солнце, нежаркое и негустое, каким оно становится в начале осени. Сверху просматривался внутренний двор, выложенный каменными плитками, и крепостная стена, но вид на окрестности открывался чудесный. В полупрозрачных лучах блестело кольцо воды, отделяющее дворец от рассыпавшегося на противоположном берегу города. Дома в нем были каменные и вытянутые, увенчанные черепичными конусообразными крышами.

— Мы на острове, — встав рядом, пояснил Тиль и вкрадчиво сложил руки в замок. — Дворец с городом соединяет мост, но он на западной стороне.

— Красиво, — вздохнула я.

— С Авионом не бывает постепенной любви. Или влюбляешься с первого взгляда, или не принимаешь до конца жизни, — пояснил распорядитель. — Что вы чувствуете?

— Что наконец согрелась, — честно ответила я. — Почему во дворце так холодно?

— Наш кейрим, ветра его крыльям, огненный маг. Горячая кровь, понимаете? — Тиль посмотрел на меня таким взглядом, словно действительно должна была проникнуться объяснениями. — Он ненавидит, когда в комнатах душно.

— Начинает плеваться огнем? — фыркнула я.

— Заставит плеваться огнем вас, — сдержанно поправил Тиль, но в темных миндалевидных глазах уже вспыхнул азарт. — Продолжим экскурсию?

Мы вышли в соседней зал и оказались в семейной галерее, где висели многочисленные портреты рода Риард. Развешаны они были парами. Невольно я притормозила рядом с портретами Ашера и Эмрис.

— Добрачный портрет вайрити прислали из Хайдеса, — пояснил Тиль, видимо, намекая, что он резко отличается по цветовой гамме от остальной экспозиции. — В драконьих землях рисуют портрет, если девушка готова к замужеству.

В общем, с огромным удовольствием, словно только ждал возможности посплетничать, смотритель рассказал, что Эмрис была дочерью советника кейрима южных земель. И Ашер похитил будущую буквально на глазах у ее отца. Скандал поднялся по обе стороны Каменной гряды, отделявшей Хайдес от Авиона, но будущие супруги исчезли на две недели, а вернулись…

— С черными брачными письменами, — понизив голос, заговорщицким тоном проговорил Тиль. — Понимаете? Письмена проявляются, когда молодые становятся супругами в полном смысле этого слова. Только после этого брак считается заключенным.

— Нас с кейримом Зорном тоже разрисуют… вот этим всем? — насторожилась я. — Обручальными кольцами, как в Талуссии, не обойдемся?

— Кейрим — хранитель традиций…

И кажется, у меня к этому хранителю только что появился очередной принципиальный вопрос.

— А где сейчас он? — не особо вежливо перебила я.

— Улетел.

— Но он ведь обещал вернуться? — уточнила я.

С блаженной улыбкой Тиль покачал головой и объявил:

— Он ничего не обещал, но к брачному обряду точно появится.

— В таком случае выдайте мне книгу о драконьих традициях. Похоже, я упустила массу крайне важных деталей.

Дворцовая библиотека пряталась за дубовыми дверьми в одной из башен. Небольшая, узкие лестницы вели между стеллажами из черного дерева, забитыми книгами в кожаных переплетах. Напротив большого камина по виду удобный диванчик, на столе в беспорядке валялись свернутые трубочками и придавленные томиками раскрытые карты.

Возле окна на деревянной ноге стоял квадратный стол с двумя кожаными креслами. Крышка этого стола представляла собой разлинованное поле для игры с фигурами из бронзы и черненного серебра. На клетках с двух сторон были выставлены миниатюрные замки, крошечные человеческие статуэтки, выложены плашки с чеканными изображениями плавных рек, дорог, крутых перекрестков.

Игра называлась «эграмм» и переводилась с валлейского языка, как «покорение замка», но у нас ее называли по-простому «валлейские шахматы». Хотя ничего близкого к настоящим шахматам она не имела.

— Кто играет в эграмм? — поинтересовалась я, с любопытством изучая начатую партию.

— Кейрим Зорн, — пояснил Тиль.

Сама от себя не ожидая, я открыла шкатулку с серебряными фигурами, вытащила из деревянного отсека крошечный замок с острым реалистичным шпилем и выставила на игровое поле в том самом месте, где противник мог бы построить собственный город. Но я его опередила.

На следующий день в покоях возник художник, объявивший, что ему приказали написать мой добрачный портрет, который непременно повесят в семейной галерее в пару с портретом кейрима. А на игровой доске в библиотеке появился крошечный храм в трех клетках от поставленного накануне замка. Похоже, Зорн вернулся во дворец, обнаружил, что в игре обзавелся реальным противником и принял вызов. Он начал захватывать мои земли!