Трофей дракона (СИ)

Глава XV. Гора

Элийское царство, Асгард Элийский

Уже долго и упорно Асия карабкалась по горам.

Она достигла подножья отвесной скалы и подняла голову. Это пустынное место было завораживающе красиво. Скалы, голубое небо, сверкающие два солнца на небосводе. Еще пару недель назад они приходили сюда с Любимом для разминки и взбирались вместе на эту отвесную скалу, на самую вершину, которая находилась в тридцати рустах от подножья.

На ней были легкие обтягивающие штаны, короткий теплый хитон и калиги, которые носили ратники. Удобная одежда для лазания по горам.

Сегодня Асия пришла к горе одна. Ведь Любим так и не разговаривал с ней уже пару недель, после той самой перепалки у тайного входа в крепость. Он обиделся на нее, и она прекрасно знала, что первым он не придет мириться. Но она тоже не желала извиняться, считая себя правой.

Она пришла сюда для того, чтобы успокоить свой взбудораженный разум. Любим был единственным людиной, не считая сестер, общение с которым наполняло ее душу радостью. Асия и так переживала о том, что теперь происходило на любимой Цетуриане, и дружба витязя была ей необходима. Но сотник упорно игнорировал ее, даже ел теперь на кухне, а не в общей зале с другими ратниками и царевнами, наверняка чтобы показать, как он обижен на нее.

Скалистые выступы были влажными. Похоже, ночью был дождь, отметила Асия, проводя рукой по поверхности камня. Раньше на Цетуриане дожди шли только ночью, сильные и порой проливные, а днем всегда светили благодатные солнца. Все растения и деревья благоухали и цвели на планете, оттого что было вдоволь влаги, света, тепла. Но тогда была жива ее матушка и Фузория, именно они поддерживали оптимальный климат на всей планете.

Сейчас же «одинокая» Цетуриана сама выбирала, как и когда ей орошать землю. Порой дождь лил целыми днями, а тучи могли скрывать солнце неделями. Или, наоборот, оба солнца нещадно палили целую неделю, а небеса не выдавали ни капли влаги. Температура воздуха так же стала колебаться постоянно. Ночи теперь стояли холодными, а дни жаркими. Асия слышала, что в некоторых южных царствах уже второй месяц стоит засуха и жуткая сорокаградусная жара, а на севере, в прибрежных к океану царствах, идет снег и очень холодно. Все понимали, что бедная Цетуриана страдает в одиночестве, именно поэтому ее печальное душевное состояние выливается в окружающий мир.

Наконец решившись, Асия вклинила первый железный крюк в камень и, зацепившись рукой за выступ, умело подтянулась, оперлась ногами о выступающие камни. Эта тренировка являлась одной из самых опасных и трудных. На скалу следовало залезть менее чем за час. Но это никак не получалось у Асии, и именно с Любимом она тренировалась еженедельно у этой скалы. Вдвоем было безопаснее, ибо они были связаны веревкой между собой, и если один срывался, то второй удерживал его от падения. Но сейчас она была в таком взвинченном состоянии, что хотела проделать это одна.

Она сделала еще несколько движений и перекинула пару раз вверх железные крюки, цепляясь за выступы скалы, продолжая карабкаться на отвесный камень. Она старалась не смотреть вниз, помня первое правило, позволяющее добраться до верха скалы. Так прошло около получаса, и она была почти в десяти рустах от земли, когда вдруг под ее крюком рассыпался камень. Часть породы откололась и полетела вниз вместе с ее крюком. Асия быстро ухватилась рукой за каменный небольшой выступ выше, едва не сорвавшись вниз. Лишь одна ее нога оставалась на выступе, а вторая болталась в воздухе. Она притиснулась к скале и чуть отдышалась, приводя дыхание в спокойное состояние, обдумывая, что делать дальше.

Через минуту она нащупала под второй ногой небольшой каменный выступ и оперлась о него носком. Так ее положение было немного устойчивее. Осторожно оторвав пальцы правой руки от скалы, она потянулась назад в заплечный мешок, там лежали запасные крюки. Она медленно вынула один, балансируя на трех конечностях, и попыталась вклинить его в скалу, но он никак не входил. Ее дрожащая рука не удержала крюк, тот выпал из ее пальцев и полетел вниз.

Асии опять удалось удержаться, но она отметила, что вверху и рядом скала слишком гладкая и зацепиться крюком невозможно. Она так и стояла на небольших выступах на цыпочках, держалась одной рукой за крюк, а второй пыталась ухватиться за гладкую скалу. Она распласталась телом по холодным камням и чуть прикрыла глаза, не зная, что делать.

— Помочь, царевна? — раздался вдруг голос снизу.

Асия распахнула глаза и чуть скосила взор вниз. У подножья скалы стоял Любим. Она выдохнула, ощущая, что его помощь будет действительно кстати.

— Не двигайся и прижмись сильнее к камням. Я быстро! — крикнул он.

Как и обещал, Любим появился рядом на скале через четверть часа, и Асия поразилась в который раз, до чего он ловок и силен, в отличие от нее, ибо она карабкалась на эту высоту не менее получаса.

— Руку перехвати и держись за меня! — скомандовал он.

Она послушно ухватилась за крюк другой рукой, а свободной — за его широкое плечо, уцепившись за перекинутые ремни перевязи от заплечного мешка. Любим перетянул ее к себе, и Асия уже лучше ухватилась за него рукой и ногами.

— Сколько у тебя осталось крюков? Видел один на земле, — задал он вопрос, верно определив, что она роняла их на землю.

— Два еще в мешке.

— Хватит до верха, сейчас достану!

Он проворно вытянул крюк из ее заплечного мешка и, протянув ей, проследил за тем, как она вклинила его в скалистую расщелину и оперлась на четыре конечности.

Далее они полезли вместе, поддерживая друг друга и помогая. Они карабкались на скалу в полной тишине звенящего воздуха, и оба упорно молчали. Спустя полчаса напряженного подъема Любим протянул руку девушке и помог ей взобраться на пологий выступ скалы. Она влезла наверх, но не спешила отпускать его широкую ладонь, лишь через минуту разжала пальцы. Он так же проворно взобрался и оказался рядом на скале. Смотря ему прямо в глаза, девушка проникновенно произнесла:

— Благодарю, Любим.

Она вздохнула, видя, как он прищурился на ее реплику, и попыталась улыбнуться.

Здесь, на вершине скалы, раскинулось небольшое плато в несколько десятков рустов, и можно было передохнуть. Но он так грозно смотрел на нее и молчал, что Асия не выдержала и выпалила:

— Ты все еще сердишься на меня? И совсем зря!

Не в силах выносить его молчание и гнетущий мрачный взор, она отвернулась от Любима и отошла подальше от края скалы. Здесь росла густая низкая трава, а среди нее множество горных сиреневых цветов, которые стелились по каменистой почве. Она обхватила себя руками, думая о том, что этот упертый, как бык, сотник ведет себя грубо.

Вдруг она ощутила некое дуновение, и в следующий миг руки Любима обвили ее стан и резко развернули ее к себе. Лишь на миг она увидела яростный синий огонь его глаз, как в следующую секунду он приник к ее губам. Жадно, тревожно и ласково. Лишь на мгновение Асия обомлела от его неожиданного выпада. Но тут же поняла, что он простил ее и лишь его упертый характер не позволял ему сказать слова примирения, оттого он решил просто действовать.

— Моя любимая рыся, — прошептал он страстно у ее губ.

Она быстро обвила его шею руками и порывисто ответила на его поцелуй. Сильные руки Любима начали пробегать по ее стройной спине, и уже вскоре, так и не отрываясь от ее сладкого рта, он повалил девушку на мягкую траву, сильнее прижимая ее податливое тело к себе.

Телесная близость между ними произошла по любовному желанию и пламенному согласию обоих. Асия поняла, что Любим хотел от нее сейчас, и потому не стала останавливать его. Ведь уже многие месяцы она желала того же и только теперь в первый раз она стала его до конца. Любим был нежен и напорист, а она с трепетом и страстью отдалась ему, думая о том, что в этот миг на этой скале она безгранично любит только его одного и только с ним жаждет провести всю свою жизнь…

— Вы это точно решили? — переспросила уже второй раз Церцея, внимательно глядя на Асию и Любима, которые, держась за руки, стояли перед ней в главной зале крепости.

Рядом стояли старец Горан и один из ратников, друг Любима.

— Да. Наше желание твердо как никогда. Мы хотим быть вместе и просим вас, Горан, скрепить наш союз в небесном Ирии, — твердо заявил Любим и перевел влюбленные глаза на Асию.

Та в ответ как-то засмущалась и опустила взор.

— Вы любите друг друга? — не унималась Церцея, неприятное чувство тревоги охватило ее, едва молодые люди заявили, что хотят быть сужеными навеки. Дар ясновидения, которым она обладала, часто давал о себе знать. — Только по любви моя сестра может заключить союз.

— Церцея, к чему эти расспросы? — уже возмутился молодой человек. — Или ты думаешь, мы не можем понять, любим или нет? Все на Цетуриане могут это понять и быть счастливыми, а мы нет?

— Я не говорила этого, — вздохнула Церцея. — Просто выбор царевна из атурий должна делать очень осознанно и верно. Она должна быть искренне и полностью уверена, что ты именно тот, кого она любит и будет любить всю жизнь. Ты же знаешь, это главное условие благоденствия и процветания той стихии, с которой царевна будет в постоянном контакте. Если произойдет ошибка, пострадает Цетуриана.

— Церцея, ты не желаешь мне счастья с любимым? — спросила Асия.

— Желаю, — ответила старшая сестра. — Но сейчас такие сложные времена, мы здесь в заточении. Вы могли просто увлечься друг другом, оттого что все время находитесь здесь вместе в закрытом пространстве, но любовь ли это?

— Церцея! — воскликнула недовольно Асия.

— Не переживайте, атурии, — вмешался в разговор Горан, который до этого молчал и стоял в стороне. Старец подошел к ним ближе и, по-доброму улыбнувшись, добавил: — Надо просто проверить, стучат ли их сердца в унисон и светятся ли зеленым отсветом. И мы поймем, истинна их любовь, как они говорят, или нет.

— Но без чародейного венценосного камня этого не распознать, — сказала Церцея, — а он остался во дворце в Белом граде.

— Ничего, я приложу руки к их сердцам и определю все без камня, — успокоил Горан.

Встав между Асией и Любимом, он протянул руки к их сердцам, не касаясь их, и чуть прикрыл глаза.

Молодые люди замерли и внимательно смотрели на тысячелетнего мудреца-мальчика, который мог читать внутреннее строение души человека.

— Вы любите друг друга, сильно и горячо, это правда, — подтвердил он слова молодых людей спустя минуту.

— И мы можем заключить союз? — спросил в нетерпении Любим.

— Как пожелаете, — кивнул Горан. — Здесь пусть решает только ваша воля.

— Что ж, если все правда, то я тоже не против, — кивнула Церцея.

Асия тут же кинулась на шею сестре и обняла ее.

— Благодарю, Церцея! Вот увидишь, мы с Любимом будем очень счастливы!

— Надеюсь, так и будет, сестрица, — улыбнулась ей Церцея, обнимая ее.

— Завтра на рассвете в восточной башне, где открытое место под небом, я благословлю вас и отправлю в небесный Ирий ваше решение о союзе, — заверил Горан.

Заслышав приближающиеся шаги, Светоч попытался открыть воспаленные гнойные глаза, но у него ничего не вышло. Чуть дернувшись в своих железных путах, которые стягивали его руки и ноги и приковывали его к стене, старец вздохнул. Он понимал, что должен выдержать все, что ниспослано ему Всевышними Богами. Ограниченность движений и язвы, покрывавшие его тело и лицо, причиняли постоянную боль.

В своем удручающем положении, в этой сырой темнице, без солнечного света, закованный в цепи, он мог только сидеть или лежать у ледяной каменной стены на ворохе соломы. Мог вставать, только чуть сгорбившись, ибо цепи не позволяли ему выпрямиться в полный рост. Его почти не кормили, и лишь жалкая горбушка черствого хлеба и чарка воды были его еженедельным пропитанием. Но Светоч не особо беспокоился о еде, ибо привык долгие дни обходиться скудным питанием или вообще без пищи, это не наносило ему вреда.

Более его удручало отсутствие солнечного света, который он так любил. Живя долгие годы с братьями в подземном храме под царским дворцом, Светоч всегда на утренней зорьке и на закате поднимался по тайному ходу наверх на небольшой выступ скалы. По нескольку часов кряду он стоял, любуясь заходящими или восходящими великими светилами Цетурианы.

В этой стороне подземелья некогда было отхожее место, и сюда стекали отравленные воды жизнедеятельности всех существ со всего Белого града. Потом эта гнилая река уходила в глубь цетурианских недр, очищалась огненной лавой и истекала уже чистыми родниками вновь на планете. Когда же драконы захватили Срединное царство, они по своей глупости каменными стенами перекрыли подземелья и эти потоки реки, устроив склады для оружия и всякого провианта, привезенного с собой. Теперь гнилая вода застаивалась под градом и разносила свой смрад по подземельям, которые раньше благоухали, а теперь с каждым днем все сильнее смердели и наполнялись ядовитыми испарениями. Именно поэтому Светоч теперь гнил заживо.

Послышался знакомый глухой звук приближающихся шагов. И Светоч чуть привстал на ногах, радуясь, что «он» наконец пришел. Его «хранитель», как он называл его, приходил всегда тайно, тихо. «Он» приносил Светочу еду: овощи, фрукты, свежий хлеб, целебные мази для кожи, травы для лечения внутрь и иногда даже одежду. Светоч был очень благодарен этому парню, который опекал его уже почти четыре месяца. Ведь без его помощи и милости он бы давно уже сгинул, сгнив в этой жуткой тюрьме, без окон и солнечного света.

Он не знал этого парня, который еще осенью появился в его темнице, как-то раздобыв ключ от двери, и сказал, что будет тайком помогать ему. Он представился лишь русином из дальней улицы Белого града. Узнав от охранников, что один из древних старцев жив и томится в темнице, он решил облегчить его страдания, именно на это благословила его матушка.

Светоч почти не различал окружающее его пространство, ибо его глаза гноились и почти не видели от язвенной болезни, возникшей здесь, в смрадном подземелье. Видел лишь яркий отсвет факела, который горел постоянно в дальнем углу, наполняя сырую темницу светом. Иногда факел гас, и тогда Светоч оставался в кромешной тьме до прихода или охранника, или своего «хранителя», который еще и убирал за ним испражнения в оставленном ведре.

Старец не мог разглядеть приходящего «хранителя», лишь отмечал, что пришлый молодой человек высок, светловолос и действительно похож на русина, его аура была довольно светлой и чистой, именно поэтому старец принял помощь парня, который по голосу был довольно юн, лет двадцати. Каждый раз Светоч просил более не приходить к нему, зная, как это опасно, но тот упорно являлся через день или два и помогал.

Шаги раздались совсем близко, и Светоч поднялся на немощные ноги, чуть сгорбившись, чтобы поприветствовать своего доброго «хранителя».

— Вижу, старый наглец еще жив! — раздался вдруг грубый низкий голос, и Светоч отметил, что света в темнице стало больше.

Он напряг гноящиеся глаза, приоткрыв их, и различил две мужские фигуры, вошедшие внутрь с факелами в руках. Он не видел их лиц, лишь очертания и одежды, у одного темные, у другого светлые. И голос говорившего поверг его в ступор. Он прекрасно узнал его. Пять месяцев назад этот кровожадный дракон приказал пытать и умертвить его братьев-старцев. Светоч глухо выдохнул, опечалившись, что это не его «хранитель», а злой захватчик. Загремев цепями, старец медленно уселся обратно на солому, совершенно не желая выказывать этому убийце почтение и показывать страх.

— Эй, старик! — голос Сумрачного раздался уже рядом, над ним, и сильный пинок по ногам вызвал у Светоча лишь хмурую усмешку.

Светоч понял, что варвар-дракон пришел не просто так, а, видимо, намереваясь что-то опять выведать у него. Но он не собирался ничего более говорить этому монстру. Отмечая темный силуэт мужчины над собой, а за ним силуэт его охранника, Светоч прикрыл глаза и устало откинулся на холодную стену, закрыв воспаленные глаза и игнорируя пришедшего.

Вновь пинок по ногам жестким сапогом, уже более болезненный и сильный.

— Я требую, чтобы ты говорил со мной, старик! — выпалил Аргон на цетурианском языке, он уже довольно сносно мог говорить на нем.

— Пойди прочь, — прошептал одними губами Светоч, так и не открывая глаз.

— Ага! — процедил дракон. — Ты, видимо, позабыл, кто подарил тебе твою жалкую жизнь! Так за это ты должен быть благодарен мне, старик. И я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы!

Светоч молчал, так и сидя, сгорбившись, на соломе. В следующий миг дракон наклонился к нему, схватив за грудки, резко поднял за грязный балахон и приблизил немощного старика к своему лицу.

— Мне надо знать, как определить самую сильную царевну. Ну, ту, про которую ты вещал в прошлый раз, которая якобы может свергнуть меня! Как ее определить, какая из семи?

Старец молчал. И Сумрачный, вмиг взъярившись, ударил со всей силы его кулаком по лицу.

— Ты что, не понял, что я сказал, старик?! Я сейчас тебе развяжу язык, и ты все равно выложишь мне что надо!

Он вновь ударил его, но Светоч упорно молчал, лишь застонал и отвернул лицо в сторону.

— Вот гнилая падаль! — прохрипел зло Сумрачный, отшвыривая Светоча обратно к стене. — Почему я должен возиться с тобой, наглый старик?! Я верховный правитель Цетурианы! Сами Туманные драконы сделали меня императором этой планеты, и все здесь принадлежит мне, и земли, и все существа! И ты, старик! Если не будешь говорить, я… нет, я не убью тебя, как ты думаешь. Я прикажу тебя пытать, долго и мучительно, у меня есть один мизгирь, который знает в этом толк. И это будет продолжаться часами, днями, но ты не умрешь и будешь страдать, пока не скажешь! Ты этого хочешь, старик?!

Сумрачный уже в бешенстве вновь поднял старца и начал трясти его.

— Ты скажешь, клянусь! Мне надо знать, как определить эту самую волшебную девку?! Какая из них самая сильная магиня?! — Он вновь ударил его и прохрипел: — Ну все! Ты меня вынудил, за молчание тебя будут истязать не один день!

Швырнув старика на солому, он уже вознамерился позвать палача-мизгиря, как раздался голос его сопровождающего.

— Повелитель, оставьте его, он сдохнет, но не скажет, — произнес спокойно Ланиор. — Я тоже знаю, как определить самую сильную царевну.

— Ты?

— Да, я прочел про то в одной из их книг в нижнем храме, который вы позволили мне посещать.

— И как? Говори!

— Надо привести царевен к озеру вечности, что находится в том подземном светящемся храме.

— Замолкни! — вскричал вдруг Светоч, чуть привстав и понимая, что этот прислужник говорит верно.

— А! — процедил довольно Аргон, видя реакцию старика и осознавая, что Ланиор прав. Светоч тут же замолчал и осел обратно, поняв, что подтвердил своим выпадом слова говорившего. — И дальше?

— Пока не знаю все подробно, но я могу более досконально изучить этот обряд, высокочтимый Аргон, — сказал твердо Лунный дракон. — Думаю, через пару недель я все пойму и смогу определить нужную вам царевну.

— Шикарно, Ланиор! Как и обычно, только ты доказываешь свою преданность мне, — закивал довольно Сумрачный, хлопая Ланиора по плечу. — Отчего сразу не сказал, что знаешь? Я бы не спускался в этот смрад к этому старику.

— Но вы не спрашивали об этом.

— Да. Ты прав. Главное, пойми, как надо все сделать, чтобы мы нашли нужную царскую овцу.

— Единственное, их всех надо привезти сюда в Белгримор, к озеру вечности.

— За этим дело не станет. Пошлем наших доблестных воинов за этими царскими курицами в Асгард Элийский, через месяц, думаю, доставят их сюда.

Они направились к выходу из темницы, и Аргон, все сильнее распаляясь, довольно заявил, обращаясь к Ланиору:

— Посажу эту сильную магиню в башню, чтобы никуда не делась, и следить прикажу за ней день и ночь. Лучше прикую ее так же, как старика. Что она мне сделает в темнице, скованная? А, Ланиор? Ничего! Так и поступлю.

— Как вам будет угодно, повелитель.