Трофей для Зверя (СИ)

Глава 2

— Мой король.

— Где тебя черти носят? — Вейлор был не в духе.

Его одутловатое, некрасивое лицо нервно подрагивало, воротник вокруг шеи собрался складками, а небольшие, глубоко посаженные глаза полыхали яростным пламенем.

Заложив руки за спину и глядя строго перед собой, Мелена сдержано ответила:

— Проводили рейд. Забирали подозрительных…

Вернее одного, подозрительного.

— Не там ты подозреваешь. Совсем чутье потеряла! — грубо обрубил он. — вестник от границы прилетел.

Мелена знала это. Еще только переступив через порог, она заметила на балке под потолком невзрачную угрюмую птицу, с пустой перевязью на левой лапе.

— Есть новости?

— Есть! — рявкнул он, — колебания засекли. Несколько дней назад защита дрогнула!

Это были плохие новости.

После того, как проклятый кхассер разрушил все обители, долина Изгнанников перестала быть крепким рубежом, защищающим Милрадию от Андракийцев. В Асолле не сомневались, что именно этой зимой захватчики попытаются прорваться через Сторожевые Скалы. Ждали и готовились. Но ожидания — это одно, а реальные действия — совсем другое.

— На нашу сторону кто-то прошел? — спросила Мелена.

— Нет. Они патрулировали день и ночь, но никого не было. Все колебания с той стороны, до нас доходят лишь отголоски. Они ищут слабое место.

Слабых мест у границы не было. Если только проклятые андракийцы не придумали, чем можно сломать защиту, возведенную на крови первых кхассеров.

Увы, древние мудрецы были не настолько уж и мудры. Их настолько пленила идея изолировать чудовищ, что они не предусмотрели возможность безопасных проходов для своих людей. Как с той стороны нельзя было прорваться в Милрадию, так и с этой нельзя было запустить разведчиков в Долину.

— Мы усилим охрану города. Запасов предостаточно, оружия тоже…

— Этого мало! Мы должны были выставить купол над столицей! Такой, чтобы ни одна летающая тварь не могла подобраться!

Для купола нужен был амулет из Андракиса, а его не было. И этот факт крайне раздражал нетерпеливого короля.

— Я работаю над этим.

— Плохо работаешь! Порой мне кажется, что ты размякла и не в состоянии решить простейших задач. Упустила кхассера в том году, позволив ему разворотить всю Долину! Если бы не он…

Мелена едва слышно скрипнула зубами. Побег кхассера был ее провалом. Именно она недооценила возможности зверя, не просчитала его действий, и не увидела в мелкой девице из долины потенциальную угрозу.

— Такого больше не повторится.

— Не разочаруй меня, Мелена. Ты же знаешь, я не люблю разочаровываться. И наказываю тех, кто посмел меня разочаровать.

Уж кому как не ей было это знать. Она сама, лично не раз выполняла его жестокие приказы.

— Я проконтролирую, чтобы границы были усилены.

После посещения короля на душе было тревожно.

Они так привыкли полагаться на нерушимую защиту, а теперь она трещала по швам, едва сдерживая тот ужас, который был готов хлынуть из Андракиса в родную Милрадию.

Что это за колебания? Что пытаются сделать захватчики с той стороны?

Как же не хватало глаз, наблюдающих за Долиной Изгнанников. Впервые в жизни Мелена жалела о том, что на их стороне нет оракулов и провидцев, или магов, способных видеть звериными глазами.

В глубокой задумчивости она отправилась в подземелье, туда, где ее ждал странный бродяга. Тревога от его появления смешивалась с дурными предчувствиями после слов короля. Она ненавидела такое состояние, когда как слепой котенок тычешься из стороны в сторону, но ни черта не понимаешь.

Спуск в подземелье был прохладным. На сквозняке тяжелые факелы отбрасывали неровные тени по серым стенам и узким каменным ступеням, крутой спиралью уходящим вниз, на закрытые уровни.

Бродяга был наверху, в широкой светлой камере с окном под потолком. Спускать его ниже — не было повода. Пока…

Возле дверей, ведущих в отсек для задержанных, Мелену остановил Дэннис — главный тюремщик Асоллы.

— Напомни мне, почему мы держим здесь этого бродягу? В чем он виноват?

— Слишком много вопросов, тебе не кажется? — Мелена вскинула брови и, задев его плечом, вошла внутрь.

Мужчина сидел на узкой лавке, привалившись к стене и прикрыв глаза, но Мел чувствовала, как из-под полуприкрытых век он за ней наблюдал.

— Подъем, — скомандовала она, громко проведя рукояткой плети по прутьям решетки.

Глаза он открыл, но не пошевелился, только лениво поднял брови.

Мелена тем временем взяла стул, поставила его вплотную к заграждению и села.

— Я буду задавать тебе вопросы, и в твоих же интересах отвечать правдиво. Если мне покажется, что ты врешь — я позову мастера воспоминаний, и он запросто выпотрошит тебя и все твои секреты.

— Нет секретов, — скупо ответил Маэс.

Мел чувствовала, что он совершенно ее не боится, и это злило. Все боялись! Стоило ей только нахмуриться и все в радиусе десяти метров покрывались испариной и белели от страха. Этот же продолжал сидеть и как ни в чем не бывало, смотреть ей прямо в глаза.

— Откуда ты?

— Я уже говорил. Из Вьюр-Тана.

— Ты понимаешь, что я прямо сейчас могу отправить туда гонца, чтобы он подтвердил твои слова.

— Отправляй, — Маэс пожал плечами.

Его взгляд нервировал все больше. Обычно Мелена подмечала детали, читала собеседника как открытую книгу, чувствовала его настроение. Здесь не чувствовалось ничего, словно не человек перед ней сидел, а каменная стена.

Это было так странно…и знакомо. Будто она уже видела такое непробиваемое спокойствие. Вот только где?

И память услужливо подбросила образ закованного в цепи песчаного кхассера.

Мелена больше ничего не говорила и не спрашивала. Она подалась вперед. Уперлась локтями в колени, сложила ладони домиком и кончиками пальцев задумчиво прикоснулась к губам.

Слишком много странного.

Он не похож на жителей Милрадии ни повадками, ни манерой держаться. Он не боится. А самое главное, он появился после колебаний у Сторожевой Гряды. Через зимнюю границу нельзя пройти…но что, если способ все-таки имеется, и андракийцы нашли его? Что если он и есть адракиец? Он так похож на того, другого.

Но у кхассера были глаза зверя, а у этого — обычные.

Самый простой способ проверить, это посадить его под замок, и отправить гонца во Вьюр-Тан. Неделя до деревни, неделя обратно — Мелена чувствовала, что этого времени у них нет.

Пытать его бесполезно. Если это действительно андракиец, то что угодно делай — не сломается. Она уже пробовала смять кхассера, и ничего не вышло.

Почему у него обычные глаза? Они ему не идут. Здесь к месту был бы янтарь…

Может, не кхассер, а простой воин с той стороны?

Не-е-ет… Она покачала головой, споря сама с собой. Много ей доводилось видеть и простых воинов, и командиров, и ни у одного из них не было такой уверенной надменности ни во взглядах, ни в движениях.

Даже сейчас, сидя в клетке, он выглядел так, будто она надоедливая мышь, которая пожаловала в его дом. Смотрел на нее не отрываясь, без единой эмоции и равнодушно ждал.

— Не выпускать его, — наконец, произнесла Мел, поднимаясь на ноги.

— И долго он тут койку будет занимать?

— Столько, сколько я скажу.

Проницательные глаза чуть прищурились, провожая ее взглядом до двери. Он так смотрел, будто прикасался, между лопаток аж давило, но Мелена ушла, не оборачиваясь.

Был еще один способ проверить, тот ли это, о ком она думала…

Оказавшись в своей комнате, Мел опустилась на колени, возле узкой, небрежно заправленной кровати и вытянула из-под нее кованый ларь. На тонкой дужке висел маленький, хитрый замочек, который никто не мог открыть кроме главы королевской стражи. Ей он поддался без сопротивления, тихо щелкнул и мягко разошелся, открывая содержимое ларца. Внутри, замотанный в простую, грубую холстину покоился металлический ошейник. Его блестящая поверхность была изрезана сотнями крошечных линий, позволяющих ему быть то гибким, словно кусок кожи, то бесконечно жестким. Внутри был запрятан сложный механизм. Он мог растягивать ошейник или сжимать, вызывая удушье у жертвы, мог бить разрядами и причинять боль. Мог сделать так, что бедняга, попавший в его плен, будет скрести землю, срывая ногти от бессилия, но делать так, как прикажет хозяин ошейника.

Хозяином была она…

Задержав дыхание, Мелена достала предмет из ларца. Тяжелый и опасный, он удобно лежал в ладони, вселяя какое-то дикое предвкушение.

Таких больше не было ни то, что в Милрадии, но и на всем белом свете. Лучшие мастера Асоллы делали этот ошейник на заказ, самые ценные ресурсы были использованы при его изготовлении. А сколько золото пришлось отдать за столь тонкую работу!

Она залюбовалась им. Идеальное орудие для изощренных пыток. Недостаток у него был только один — одноразовость. Стоило только защелкнуть на шее у жертвы и все. Снять его было невозможно, проще отрубить голову. Но даже если отрубишь, использовать повторно не удастся.

Поэтому она колебалась. Ошейник был прекрасен в своей жестокости, но Мелена готовила его для кхассера, а тот улизнул из-под самого носа. И теперь ей надо было решить, а стоит ли тратить уникальную вещь на мужчину, который мог оказаться обычным путником?

Вспомнила его надменный профиль, взгляд полный превосходства и широкие расслабленные плечи, когда он сидел в камере с таким видом, будто прохлаждался в парке на берегу реки.

Стоит…

Осталось только надеть его на могучую шею Маэса. Что-то подсказывало, что он будет против.

Решительно сунув ошейник в карман, она поднялась, ногой задвинула ларец обратно под кровать и вернулась в подземелье.

— Подойди ко мне!

Темные брови, насмешливо выгнулись. Мол, заставь меня, если сможешь.

Скрипнув зубами, она ударила рукояткой плети по прутьям.

— Я сказала, подойди!

Мелена злилась, оттого что ей не удавалось держать на лице привычную маску невозмутимой стервы. Разлад внутри нарастал все сильнее, и с немалым удивлением, она заметила, что у нее дрожат руки.

Маэс легко поднялся с лавки, и медленно подошел к ней. Тяжелым взглядом он уставился на нее сверху вниз и ждал, что будет дальше. Их разделяли только железные прутья, которые на его фоне казались хрупкими и ненадежными.

— Просунь руки, — отдала очередной приказ.

И снова он не торопился его исполнять. Чуть склонив голову, хищно прищурился, пытаясь понять, что она задумала.

— Руки!

Наконец, он подчинился. Тогда Мелена сняла с пояса тяжелые наручники и сковала его руки через прутья, так чтобы он не мог втянуть их обратно. От случайных прикосновений перетряхивало. Кожа у него была горячая, а на широких, крепкий запястьях Мелена и вовсе зависла. Его сила была слишком очевидной и вызывающей, от нее перехватывало дыхание, и ломило за грудиной.

Наваждение какое-то! Сердито тряхнув головой, Мелена его отогнала и кивком указала тюремщику на замок.

— Открывай.

Он молча снял с гвоздя тяжелую связку ключей, нашел нужный и отпер скрипучую дверь, тут же распахивая ее перед Меленой.

Испытывая неуместную робость, та вошла внутрь и остановилась за спиной у мужчины. Его плечи были напряжены, голова чуть опущена. Казалось, что весь он стянут, как пружина, заведен до предела и в любой момент готов сорваться.

И на наручники никакой надежды нет, потому что не удержат.

В одной руке Мелена держала рукоять плети, другой судорожно сжимала в кармане ошейник. Просто надеть, защёлкнуть на этой бычьей шее, и дальше он не сможет ничего ей противопоставить.

Словно чувствуя ее мысли, Маэс подобрался. Его руки сжались в кулаки, плечи угрожающе дрогнули, на скулах заиграли желваки. Его ярость была настолько осязаемой, что тюремщик в испуге попятился, а Мелена не стала ждать и ударила плетью, вкладывая в этот удар всю свою силу.

Мужское тело выгнулось от мощного разряда, но Маэс не проронил ни слова. Лишь зарычал, пошатнувшись. Тогда Мелена ударила второй раз по ногам, вынуждая его ухватиться за прутья, чтобы устоять, и пока он пытался придти в себя, защелкнула на его шее ошейник, грубо оцарапав шею.

— На колени! — ее голос звенел от волнения.

Мужчина дернулся и тут же захрипел, почувствовав, как ошейник сжимается, а на его внутренней поверхности проступают десятки острых, пропитанных едким отваром игл.

Его ноги сами подкосились, и он рухнул на колени, выполняя приказ Мелены. Только тогда она подошла ближе, запустила пятерню в коротко стриженные волосы и дернула, вынуждая его запрокинуть голову.

И даже сейчас он не боялся. Смотрел на нее с убийственной яростью, обещая взглядом жестокую расправу.

— Как страшно, — хмыкнула Мелена, отталкивая его голову.

Потом подошла к нему сбоку и начала расстегивать рубашку на его груди. Пальцы не слушались, поэтому не выдержала и рванула, выдирая костяные пуговицы. И замерла, не в силах отвести взгляда от мощной груди, на которой покоился тяжелый золотой амулет с драгоценными камнями.

— Думал, я не пойму, кто ты такой? — ухмыльнулась Мел, сдирая с его груди амулет, — за безделушку спасибо. Как раз такую искала.

С мстительным удовольствием она представила, как швырнет королю этот проклятый амулет, чтобы он подавился своими словами относительно потерянной хватки.

Все в порядке с хваткой!

— Как ты перешел через границу?

— Ногами, — хмыкнул он.

Мелена скрипнула зубами от бессильной ярости. Хотя почему от бессильной? Теперь он был полностью в ее руках, и она с огромным удовольствием сотрет с его лица эту хищную ухмылку.

— Знаешь, что это за ошейник? — она легко подхватила пальчиком блестящий обод, пока свободно обхватывающий могую шею, — я приготовила его для одного мерзкого кхассера.

Она задумчиво провела пальцем по холодной грани, стараясь не замечать, что прикасается не только к ошейнику, но и к обжигающе горячей коже.

— Но он сбежал, оставив нас с носом. Зато появился ты… — ласково улыбнулась Мелена, рассматривая вблизи жесткое, но такое идеальное лицо пленника. В Милрадии она таких мужчин не встречала. Трепет внутри все нарастал, но сейчас она наслаждалась этими ощущениями, упивалась тем ощущением власти, которое наполняло ее до самых краев, — тебе, наверное, интересно, что он может?

Вскинув темные брови, она посмотрела на Маэса и, не дождавшись ответа, слегка повернула кольцо на своем безымянном пальце. В тот же миг сильнейший разряд прошелся сквозь тело мужчины, заставляя выгибаться от боли.

— Больно? — спросила Мелена и с наигранным сочувствием погладила его по щеке, — больно…и это только начало. Обещаю. Ты будешь молить о пощаде и проклянешь тот день, когда посмел сунуться в Милрадию.

Маэс тяжело дышал, в его глазах все еще плясали отголоски боли, но уголки губ все-так же кривились в снисходительной насмешке.

Одним богам было известно, как сильно Мелене хотелось стереть с его красивых губ эту пренебрежительную улыбку. Хотелось, чтобы он посмотрел на нее как на равную, как на достойного противника, способного не только победить, но и причинить настоящие мучения. Только пытать бесполезно. Мелена безоговорочно доверяла своему чутью, а оно настойчиво шептало, что так его не сломить. Что любую боль он выдержит играючи, даже не поморщившись. Должен быть другой путь, чтобы его покорить.

— Чему улыбаешься, андракиец? Думаешь, сможешь сбежать?

Он пожал плечами, мол, а почему бы и нет.

— Не тешь себя напрасными надеждами, милый, — снова провела ладонью по жесткой щеке. Похоже, ей просто нравилось его трогать. Это было так волнительно, так обжигающе неправильно, и остро, что сбивалось дыхание, — Ты принадлежишь мне. Каждый твой вздох — мой. Каждый удар сердца — потому что я разрешила. Каждый прожитый день — только благодаря тому, что мне этого хочется. Этот ошейник подчиняется мне. И ты подчинишься. Расскажешь мне все, что я захочу. Будешь есть с моих рук и рыдать от радости, когда я буду выводить тебя на прогулку. Как пса на цепи. И хватит маскарада, покажи свое истинное лицо.

Мужчина смотрел на нее без отрыва, даже не моргал, но с каждым мигом янтарь все ярче светил в его глазах, волосы становились длиннее и в них проявлялись огненно-красные пряди.

Он скидывал морок, являя свое истинный облик, и от этого становилось не по себе.

Хищный, сильный, способный на все.

Кхассер.

Еще более страшный, чем тот, которому удалось сбежать.

Его энергия наполняла все вокруг, и не покидало ощущение, что если он захочет, то запросто сомнет не только наручники, все еще сковывающие его запястья, но и саму решетку. Надежда была только на ошейник.

— Если ослушаешься — накажу, — пообещала Мелена, склоняясь ближе к нему, — и поверь, тебе это не понравится.

— Уверена, что хватит сил? — поинтересовался он, чуть склонив голову на бок.

— Хватит, — Мел потрепала его по щеке, как несмышленого мальчишку, и в ответ в звериных глазах тут же вспыхнула ярость, — не сомневайся.

Оторвавшись от пленника, она обернулась к бледному, притихшему тюремщику:

— Запри его в самой надежной камере и никого не подпускай. Вообще никого! Даже ели это будет неразумный младенец, дряхлая старуха или кто-то из своих. Я к Вейлору. В мое отсутствие ты отвечаешь за него головой. Понял?

Тюремщик сдавлено кивнул. Мысль о том, чтобы остаться один на один с адракийцем вызывала у него ужас.

— Да не трясись ты так. Слабак. — прошипела Мелена, — он в ошейнике. Безобидный, жалкий как котенок.

С трудом сглотнув, тюремщик посмотрел на «котенка». Не выглядел тот ни жалким, ни беспомощным несмотря на то, что стоял на коленях в камере. Казалось, что он очутился здесь только потому, что сам так решил, и теперь просто наблюдает за наивными тараканами, снующим вокруг него.

— Очнись, — Мелена пихнула его рукояткой в бок.

Ее раздражал этот трусливый увалень, который при виде зверя был готов обмочить штаны. Она ему не доверяла. Слишком слабый.

— Я передумала. Оставь его в этой камере. Я скоро вернусь, и сама переведу его куда надо, — она направилась к выходу, — и…это…не подходи к нему, а то мало ли…

Почему-то Мел была уверена, что если Маэс захочет, то даже со скованными руками свернет шею любому, кто окажется поблизости.

На пороге все-таки остановилась и, обернувшись к нему, сказала:

— Попробуешь встать — ошейник ударит, попробуешь сбежать — ударит еще сильнее. Надумаешь причинить кому-то вред — будет очень больно. А если попытаешься обратиться — то тебе конец. Я ясно выразилась?

— Более чем, — равнодушно отозвался зверь.

Раздраженно скрипнув зубами, Мелен вышла на лестницу. Что у нее творилось внутри — словами не передать. Крутило, трясло, выворачивало наизнанку. Янтарный взгляд преследовал, и с каждым шагом, ей все больше хотелось вернуться обратно.