Трофей для Зверя (СИ)

Глава 13

— Меленка! Мира! Девочки, вы где? — Софи потеряно крутила головой по сторонам, — Я все маме расскажу!

— Ябеда, — тихо фыркнула Мира.

Она на три года старше близняшек и ей уже почти двенадцать. Косы младших черны, как вороново крыло, а у нее единственной в семье рыжие вьющиеся волосы, такие яркие, будто в них вплетены языки пламени. В деревне даже иногда шутили, что маменька ее нагуляла где-то на стороне и в подоле домой принесла.

— Немедленно выходите!

Мелена, зажав себе рот ладошками, давилась смехом, а Мира только цыкала на нее:

— Тихо ты. Услышит!

— Я все расскажу! Мама вас будет ругать!

Софи всегда чуть что бежала жаловаться родителям на своих сестер, и почему-то из-за этого еще больше хотелось ее доводить.

— Девочки! — снова закричала она и сердито топнула ногой.

В ответ где-то в лесу тихо хрустнула ветка. Девочка хмуро обернулась, пытаясь рассмотреть сквозь лесную зелень несносных сестер.

— Сейчас получите у меня, — крикнула сердито и, сжав кулаки бросилась туда, откуда доносился звук, и не подозревая, что девочки были совсем в другой стороне. Сидели за кустом орешника и хихикали, наблюдая как она, охая и ругаясь, продирается через заросли крапивы

— Куда ее понесло, — Мира закатила глаза, — дурища.

Из младших сестер она больше общалась именно с Меленой, потому что та была веселее, чем Софи, активнее и гораздо смелее. Даже когда от родителей прилетало за шалости ремнем или крапивой, Мел никогда не плакала. Только поджимала губы и терпела, как маленький упрямый бычок. Софи же была готова рыдать по любому поводу. Коленку содрала — слезы, игрушку потеряла — слезы, что-то не по ее — большие слезы.

Наверное, именно поэтому она всегда меньше остальных получала на орехи от строгих родителей.

— Какая она все-таки нюня, — ворчала Мелена, первая выбираясь из убежища.

— Идем, надо ее найти, а то опять заблудится.

Софи совершенно не умела ориентироваться в лесу. В трех соснах могла заплутать, а потом рыдать. Как обычно.

Они отправились следом и нашли ее на краю болотины.

— Где вы были?! — сердито закричала Софи, размазывая слезы по щекам.

— Шли за тобой и рассуждали о том, какая ты зануда, — Мира показала ей язык, а Мелена в этот момент задумчиво смотрела как бурые кочки, едва заметно покачиваются над коварной трясиной.

— Девочки, — прошептала она, — а пойдемте в наше тайное место?

В тот же момент разногласия были забыты. Три сестры обменялись вороватыми взглядами, потом осмотрелись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

Тихо…

Сюда редко кто забирался, потому что грибы здесь не росли, да и ягоды предпочитали другую болотину с солнечной стороны утеса, в просто так топтаться по лесу у деревенских не было времени.

Других детей так далеко не отпускали, волновались, а родители сестер привыкли, что те целыми днями по лесу мотаются и играют, поэтому не беспокоились. Верили, что девочки не будут лезть в неприятности.

А у девочек был один большой секрет на троих.

Убедившись, что никто за ними не следит, они гуськом направились к болоту, и по едва приметной тропке, известной только им, начали перебираться на другую сторону.

Первой шла Мира.

Уверенно перешагивая с кочки на кочку, она тыкала палкой в подозрительные места — вдруг коварное болото решило приготовить неприятный сюрприз. Следом за ней, охая и всхлипывая шла Софи. Она ненавидела эти переходы и неуклюже размахивала руками, то и дело норовя сползти с кочки.

— Аккуратнее ты, кляча! — цыкнула на нее Мира, — если свалишься, то все. Опомниться даже не успеешь, как с головой засосет. Захлебнешься вонючей жижей и сдохнешь.

Софи еще сильнее затряслась. Очень хотелось вернуться обратно, но секрет, который они тщательно скрывали от остальных, гнал вперед даже такую трусиху, как она.

Последней шла Мелена. Она неспешно перепрыгивала с одного ровного места на другое и напевала себе под нос песенку. Ей было весело. В отличие от своей близняшки, она не боялась ни болота, ни леса. Она вообще мало чего боялась, разве что родители узнают про их проделки и лишат сладкого на месяц. Вот это было страшно. А все остальное — ерунда.

Самым коротким путем они перебрались на другую сторону, потом свернули под сень мрачных сосен, подпирающих небеса своими тяжелыми шапками, и вдоволь поплутав между могучими, потрескавшимися стволами, выбрались к подножью утеса.

Они нашли это место прошлым летом. Случайно. Играли в первооткрывателей, забирались все дальше и дальше, и внезапно выскочили на вытянутую поляну. С одной стороны — лес стеной, с другой — Лосиный утес, у подножья которого торчала старая каменная башня с просевшей крышей, а сразу за ней провал, ведущий вглубь скалы.

Сказать по правде, зайти внутрь и исследовать пещеру им не хватило смелости — слишком уж зловещей и затхлой казалась ее темнота, а вот проводить время на поляне было сплошным удовольствием.

Об этом месте никто не знал. Оно было их секретом, сокровищем, потому что только здесь они могли выпускать на волю свою магию.

Так вышло, что в стране, где любые чары были под запретом, в самой простой семье из забытого захолустья родились сразу три одаренных ребенка.

Старшая Мира умела управлять огнем.

Плаксе Софи был подвластен ветер.

А Мелена любила камень. Он казался ей живым, податливым и бесконечно прекрасным.

В тот раз все начиналось, как обычно.

Преодолев сложный путь, девочки с удовольствием распластались на мягкой траве. Мира достала из маленькой холщовой сумочки немного подсохший хлеб и разделила его между сестрами.

Они уже много раз игрались магией и знали, что на голодный желудок лучше не колдовать: фокусы получались слабыми, а голова потом болела так, что лишний раз и пошевелиться было сложно. Поэтому они молча и сосредоточенно ели. Расправившись с хлебом, прошлись по поляне выискивая поспевшую землянику и сочные листья щавеля, потом сбегали до ручья, прячущегося за каменистой насыпью, и, вдоволь напившись, вернулись обратно. Молчаливые, собранные, с пылающими от предвкушения взглядами.

Сестры понятия не имели, как правильно творить чудеса и существуют ли вообще для этого какие-то правила, поэтому придумали свой собственный ритуал.

Они садились кружочком на вытоптанном пятачке и, закрыв глаза, брались за руки. Между ними лежал камень, сухая березовая щепка и нежное перо.

— Я, Мира Тейт, призываю духа огня и клянусь, что никогда не раскрою его тайну кому-либо кроме тех, кого сейчас держу за руки.

— Я, Софи Тейт, призываю духа воздуха и клянусь, что никогда не раскрою его тайну кому-либо кроме тех, кого сейчас держу за руки.

— Я, Мелена Тейт, призываю духа камня и клянусь, что никогда не раскрою его тайну кому-либо кроме тех, кого сейчас держу за руки.

Их маленькие ладошки вспотели, сердца сжимались так сильно, что кровь гудела в висках. От волнения девочки дрожали. Было холодно и одновременно жарко, волнительно, но дико страшно.

Каждый раз, приходя сюда, они чувствовали себя избранными. Еще бы! Такая тайна! Другие дети только мечтали о чудесах, а они сами могли их творить.

Девочки были достаточно смышлеными, чтобы скрывать свои способности с особенной тщательностью, хотя порой так хотелось похвастаться, показать другим на что они способны.

Что плохого в том, что перо словно привязанное летит по воздуху? Или когда из крошечной искры зажигается огонек, который не обжигает ладошку? Или в чем виноват камень, который в умелых руках превращался в податливую глину?

Но взрослые до дрожи боялись магии и запросто могли отругать, а то и выпороть, если кто-то из ребят неосмотрительно заводил об этом речь. Они осеняли себя перстом Трехликой и молились, чтобы их семью обошло магическое проклятие. Сестры считали его благословением, но разговоры о том, что если магию найдут, то увезут далеко-далеко в долину Изгнанников, и никогда не вернут к маме и папе — пугали.

Поэтому они молчали. И если в деревню наведывались стражники из Асоллы, рыщущие в поисках одаренных, сестры смиренно играли в куклы на крыльце, а когда им задавали каверзные вопросы — только хлопали глазами, изображая сельских дурочек. А потом, когда опасность проходила, убегали на свою любимую поляну и колдовали.

— Клянетесь не использовать магию во вред? — голос Миры был торжественен и строг.

— Клянемся, — вторили младшие сестры.

— Клянетесь всегда и везде быть вместе?

— Клянемся.

— Подтвердите свои клятвы.

В этот момент перышко легко взметнулось над землей, сухая лучина с треском заискрила, а камень начал дрожать.

— Готово, — они отпустили друг друга и уже совсем по-детски, наперебой начали кричать, — смотри, как я могу.

Ветер послушно танцевал на кончиках пальцев у Софи. Она вела ладонями из стороны в сторону, и трава на поляне то плавно опускалась, то поднималась, как волны на реке.

Мира разожгла щепку и бережно сняла огонек к себе на руку. Он был похож на маленького, забавного светлячка. Ловко перепрыгивал с ладони на ладонь, и если Мира приказывала, то щипал младших сестер. Не больно и не причиняя вреда. Они смеялись.

Мелена делала фигурки. Вот это просто камень, такой же как в огороде, или у отца в кузнице, а вот это уже собачка. Пусть немного кривая и колченогая, но зато такая смешная.

А потом все изменилось.

— Я думаю, — с неожиданной серьезностью произнесла Мира, — нам пора тренироваться и развивать свои способности. Ну какой толк от этих игр? Мы уже достаточно взрослые и способны на большее.

Мелена и Софи сосредоточенно кивали, слушая старшую сестру. Все она правильно говорила, по-умному. И правда пора с играми завязывать! Чай взрослые уже, а не малолетки сопливые.

— С чего начнем? — спросила Софи, — надо какие-то упражнения придумать?

— Для начала, надо проверить у кого сколько сил. Может, там и развивать-то нечего.

— Как это сделать? — нахмурилась Мелена.

— Пусть каждая из нас со всей мочи покажет что-то особенное. Не такое как прежде.

Они разбрелись по поляне, чтобы не мешать друг другу и погрузились в свои мысли. Каждой хотелось отличиться, удивить сестер, и доказать свою собственную силу.

Первой созрела Мира.

— Отойдите, — она отогнала их на безопасное расстояние, а сама встала поудобнее, раскинула руки, на мгновение замерла, а потом с силой их соединила. И в тот же миг, поток пламени отлетел к Лосиному утесу, с шипением врезался в него, оставив за собой огромное черное пятно. Гора недовольно содрогнулась и где-то глубоко внутри загудела.

— Ничего себе, — Мира ошарашенно смотрела то на свои покрасневшие ладони, то на изумленных сестер, — вы видели это?

— Теперь моя очередь! — вперед выскочила внезапно осмелевшая Софи.

Она начала кружиться вокруг своей оси, и потоки ветра все сильнее и сильнее закручивались в спираль, пока наконец не подняли ее над землей, словно птицу. Со счастливым смехом она опустилась обратно и отбежала в сторону, уступая место третьей сестре.

Мел волновалась. Вдруг у нее не получится так же здорово, как у девочек? Она даже толком не придумала, что ей показать.

Выйдя на пятачок, она потопталась и не придумали ничего лучше, кроме как опуститься на колени. Камень любил прикосновение, поэтому она пучками вырвала траву и зарылась ладонями в землю.

Мел не нужны были отдельные камешки, она хотела большего, поэтому закрыла глаза и принялась разыскивать.

— Долго еще? — нетерпеливо притопнула ножкой Софи.

— Тихо ты, — цыкнула на нее Мира, — нам спешить некуда…

— Нашла, — закричала Мелена, перебивая их обеих.

Глубоко под землей она смогла нащупать каменную стрелу, чуть поодаль еще одну, а потом еще. Поднатужилась и толкнула, сама не понимая, чего ждала от такого действия.

Но уж точно ни того, что земля надрывно застонет, и во все стороны начнут расползаться трещины, будто кто-то раздирал поверхность стальными когтями.

Самая большая из расселин со всего маха влетела в основание башни и сокрушила его. Древнее сооружение обвалилось словно карточный домик. Грохот стоял невообразимый, в воздух взметнулись облака пыли, и во все стороны летели каменные обломки.

Мелена прикрыла лицо грязными руками и надрывно закашляла.

— Софи! — откуда-то донесся вопль Миры, — разгони пыль! Иначе мы задохнемся.

Софи не знала, как это сделать. Только представила купол, за которым они укроются и будут в безопасности, сосредоточилась и закричала:

— Расступись.

Порывы злого ветра ударили во все стороны, сбивая с ног и унося серые клубы в лес, к болотам. Поляна затихла. От красивого уютного места ничего не осталось. Вся она была разорвана, изуродована, испещрена провалами, так похожими на раны.

Но страшнее всего выглядели остатки башни, превратившиеся в бесформенную кучу камней, и темный проход за ней, который из узкой щели превратился в широкий лаз, похожий на пасть чудовища.

Девочки испуганно переглядывались. В деревне, да и во всей Милрадии, наверняка, услышали этот чудовищный грохот! Надо было уходить, чтобы никто не догадался, что это их рук дело, но стоило им сделать несколько неуверенных шагов, как за спиной раздался шорох.

И когда они дружно обернулись, то увидели два янтарных огня, зажегшихся в глубине пещеры.

— Медведь, — приглушенно пискнула Софи, — у него берлога там. Ой, мамочка…

— Тихо, — зашипела Мелена, потому что, когда ее близняшка повысила голос, готовясь как обычно разразиться рыданиями, янтарь во тьме зажегся еще ярче, и злее.

— Чего тихо? Это ты его разбудила! Ты!

— Уходим, девочки, — Мира обеих взяла за шкирки и потянула за собой под сень деревьев.

— Бежим, — дернулась Мел.

Но старшая сестра зашипела:

— Спокойно, не дергаясь, а то он рванет следом.

Янтарь все еще светил в темноте, не приближаясь к выходу, но и не скрываясь в глубине пещеры. Он наблюдал за ними, жадно принюхиваясь и облизываясь, в этот момент в темноте мелькали огромные белоснежные зубы.

Едва дыша, сестры пятились, все дальше отходя от пещеры, и только когда зашли под деревья, и вид стал перекрываться бурыми сосновыми стволами, бросились бежать.

Позади было подозрительно тихо, и эта тишина пугала гораздо больше грохота и криков, потому что ни одна из них не верила, что им так просто удастся оторваться от зверя. В деревне рассказывали столько страшных историй про косолапых, что волосы дыбом вставали. И теперь все эти сказки, становились реальностью.

С каждым шагом становилось все страшнее. Они молча бежали вперед, и даже плакса Софи не издавала ни звука, хотя душа едва теплилась где-то в пятках.

Вскоре они выскочили с чистой территории туда, где гуляли клубы горькой пыли оставшиеся после обвала башни. Сразу стало трудно дышать, глаза заслезились и ничего не было видно на расстоянии нескольких метров.

— Не расходитесь, — тихо крякнула Мира, — поняли?

— Поняли, — отозвалась Мелена.

— Софи?

В ответ тишина.

— Софи!

— Да здесь я, — сестра выскочила из-за куста. Вся грязная, чумазая, с ворохом репья на платье и волосах. Впрочем, остальные были не лучше.

Во мгле можно было напороться на кривой сук, или сломать ногу, поэтому дальше они отправились быстрым шагом, старательно высматривая знакомые ориентиры. То ли от страха, то ли по какой другой причине, но лес казался чужим, каждый куст — опасным, каждое очертание дерева — кровожадным.

Девочки взялись за руки. Мира шла немного впереди и сжимала холодную ладонь Мелены, а та в свою очередь, тащила за собой трясущуюся Софи.

— Немного осталось, — шептала старшая, пытаясь их приободрить. — зверь туда не сунется.

Почему она так решила, девочки не знали, но верили, и эта вера давала надежду, а когда под ногами первый раз чавкнуло — им показалось, что еще немного и все будет позади.

— Нам туда, — завопила Софи, указывая на знакомую осину с надломленной вершиной. Этот ориентир обозначал начало их тайной, безопасной тропинки через трясину.

— Тише ты! — Мел дернула ее за руку, — услышит!

Но было уже поздно. Во мгле, совсем близко от них зажегся коварный янтарь. С глухим рычанием зверь приближался к ним.

И тогда Мира бросила в него огненный шар. Девочка не умела как следует обращаться с магией, ведь раньше они использовали ее лишь для игр, поэтому чудовище легко уклонилось. Его огромный зловещий силуэт кружился вокруг них, то теряясь во мгле, то стремительно приближаясь.

Мира снова ударила. И снова не попала — шар впился в сосну, и та вспыхнула словно свечка. К пыли тут же добавился запах гари, а огонь, злорадно треща и пощелкивая переметнулся на соседнее дерево. Мелена тоже хотела помочь, но ее так трясло, что не получалось нащупать жилу, поэтому она просто бестолково швыряла камни. Софи просто сидела на земле, обхватив руками голову, и ревела.

А потом зверь подобрался так близко, что можно было почувствовать его горячее дыхание, над ним взметнулось что-то темное и непонятное, и в тот же миг ударил поток воздуха. Будто кто-то взмахнул гигантским веером. И еще раз, и еще. Принося еще больше пыли и дыма, и сбивая девочек с ног.

Мира, отлетев к самому болоту, одной рукой провалилась в трясину. Пискнула и откатилась в сторону, тут же обернувшись в поисках сестер. Мелена валялась совсем близко, и у нее на виске расползалось кровавое пятно. Густые капли стекали по щекам, шее, капали на старенькое платьице.

— Ты как?

Мел прикоснулась к глубокой ране и тут же отдернула руку, удивленно глядя на перепачканную ладонь. Столько крови ей еще не доводилось видеть. Никогда.

— Больно. Где Софи?

— Не знаю.

— Софи! — шепотом позвала Мел, чувствуя, как сердце заходится в ужасе, — Софи!

В ответ была тишина.

А через секунду раздался дикий визг и рычание.

— Софи! — уже не скрываясь, хором завопили они.

Снова визг, треск веток, и сквозь мглу замаячила маленькая фигурка.

— Беги к нам! Быстрее!

Софи почти добралась до них, но споткнулась и неуклюже повалилась на траву. Попыталась встать и не успела. Позади возник зловещий, размытый силуэт, тяжелая лапа с растопыренными огромными, как кинжалы когтями, ухватила ее за ногу и рывком утащила обратно.

— Софи!

Визг стремительно удалялся, а потом и вовсе утих.

— Софи!

— Надо идти за ней, — Мелена бросилась следом, но Мира ее остановила.

— Нет! Надо в деревню! Нам нужны взрослые! Мы сами не справимся.

Вся их магия, которой они так гордились, теперь казалась бесполезным барахлом.

Мел всхлипнула, а потом что есть мочи закричала:

— Мы придем за тобой! — и тут же надрывно закашлялась.

— Бежим! — Мира дернула ее за рукав, — надо позвать на помощь.

Они бросились через болото, а позади них все сильнее полыхал сухой лес.

Это лето было жарким, и жадный огонь легко перескакивал с дерева на дерево, стремительно расползаясь во все стороны. Клубы дыма заполняли всю округу и закрывали солнечный свет. И вскоре девочкам прищлось пробираться чуть ли наощупь сквозь едкую завесу.

Мелена кашляла и шаталась из стороны в сторону. От боли тошнило, голова кружилась, но она упорно шла вперед, перешагивая с кочки на кочку. Софи еще жива! Мел знала это, чувствовала. Они должны успеть привести помощь. Просто обязаны.

Когда под ее ногами оказалась твердая земля, девочка облегченно выдохнула.

— Бежим! — крикнула, оборачиваясь к Мире.

Только у нее за спиной никого не было. Сколько бы она ни всматривалась, не могла увидеть сестру, а когда, совсем перепугавшись и срывая голос от криков, бросилась обратно, то нашла только старенькую наплечную сумку, наполовину выглядывающую из зловонной трясины.

Огонь уже хлынул на болото и резво расползался по сухой траве. Влево и вправо, насколько хватало глаз, тоже полыхала огненная стена.

Мел снова побежала. Спотыкаясь, падая, не пропуская ни одной кочки на своем пути. Пару раз растянулась, зацепившись за вздыбленные корни, выглядывающие из земли, ободрала ладони. Сухая ветка хлестнула по щеке, распарывая кожу, но девочка даже не заметила этого. Она продолжала бежать, и в ушах стоял истошный визг Софи, а перед глазами — грязная сумочка Миры.

Надо найти взрослых, рассказать все! Они непременно помогут! Убьют медведя, разыщут старшую сестру среди болота. Она, наверняка, жива и здорова. Просто заблудилась.

Горло сдавило железной лапой, не вдохнуть, ни сглотнуть, и перед глазами дрожала пелена. Не только из-за дыма.

Когда она выскочила к деревне, слезы уже вовсю лились по щекам. Она рыдала, горько, навзрыд, впервые в жизни.

— Мама! — с криком неслась к дому, — мама!

Навстречу ей выскочила перепуганная мать.

— Меленка!

Девочка с размаху влетела в пухлый материн живот и обхватила руками, боясь, что с матерью что-то случится, стоит только разжать объятия.

— Доченька, что случилось. У тебя кровь! Где Мира и Софи?

Мелена еще сильнее прижалась к матери и затряслась, чувствуя, как та деревенеет. Материнское сердце дрогнуло и разорвалось, почувствовав страшную беду.

— Мел, — она с трудом отлепила от себя ребенка и, обхватив теплыми ладонями зареванное лицо, просипела, — где они?

— Медведь…Там был медведь. Он утащил Софи.

Женщина охнула и пошатнулась:

— Что ты такое говоришь? — схватила дочь за плечи и встряхнула.

Мелена ничего не могла ответить, только глотала воздух.

— А где Мира?

— Она не вышла…с болота. Мы бежали, потом я обернулась, а ее нет.

— Что вы делали на болотах? — в панике закричала мать, — я же запретила туда соваться!

— Мы…мы играли, — девочка беспомощно всхлипывала, — у старой башни возле утеса. Потом она обвалилась, и из пещеры появился медведь. Мы побеждали, а он за нами. Потом лес загорелся, Софи утащили, а Мира пропала.

Про магию она ни сказала ни слова. Еще утром хотелось поделиться с целым миром, то теперь их драгоценный секрет казался грязной, постыдной тайной.

— Надо найти их! Может, еще не поздно! — женщина бросилась к кузнице, на которой работал ее муж, а Мелена смотрела вслед, зажимая рот руками, чтобы не завизжать.

Только сейчас, услышав слова матери, она поняла страшную правду.

Некого там искать, и некого спасать.

Мира утонула, Софи погибла от когтей медведя или от огня.

И во всем этом была виновата она! Ее желание показать свою силу!

Девочка упала на пыльную дорожку и сжалась в комок, обнимая себя худенькими ручками.

Это только ее вина. И магии, которая зачем-то проснулась в их крови.

Словно в тумане она чувствовала, как ее бережно понимают на руки и несут в дом. Слышала плачь матери и решительный голос отца, отправляющегося на поиски сестер, ощущала, как теплой влажной тряпицей кто-то стирает кровь с ее лица. Проваливалась в черный сон и выныривала, не понимая где находится.

А потом раздалось звонкое ржание лошадей и совсем другие голоса:

— Собрать всех жителей!

Холодный приказ разбил мирную тишину, окружавшую деревню. Тут же стражники начали ходить по домам, грубо стучаться в двери и вытаскивать на улицу всех: старых, молодых, мужчин, женщин, детей. И плевать им было, кто чем был занят, одет ли, обут.

Через десять минут все, кто обитал в крошечной деревне, стояли возле дома старосты и испуганно переглядывались. Мелена цеплялась за подол матери, поседевшей всего за несколько часов, и таращилась на богато одетого мужчину, восседающего на сером жеребце.

Никогда еще ей не доводилось видеть такой роскоши. Его камзол был расшит золотыми нитями, на плаще — тяжелая брошь с сапфирами, на пальцах — массивные кольца. Начищенная обувь ослепительно блестела, а конь совсем не походил на тех унылых работяг, что вспахивали поле или зимой таскали тяжелые сани по укатанному снегу. Он был высоким, тонконогим и лоснился в солнечных лучах.

Сам мужчина был молодым, всего лет тридцать, но каким-то некрасивым. Несмотря на худобу у него были тяжелые, отвисшие щеки, светлые выпученные, как у лягушки глаза и бесформенные рыхлые губы с надменным изгибом.

Он был заносчив и смотрел на деревенских так, будто перед ним не люди, а грязь.

— Кто это? — тихо спросила Мелена у матери, но та лишь плотнее прижала к себе дочь, надеясь, что ее слова окажутся неуслышанными.

Он услышал. Впился в нее ледяным, ничего не выражающим взглядом:

— Я твой король, девочка. И если ты этого до сих пор не знаешь, то заслуживаешь хорошей порки

— Простите ее, пожалуйста, — взмолилась женщина, — она все знает. Просто плохо соображает, голову разбила и теперь чудит. Видите?

Она заставила Мелену повернуться к королю той половиной лица, которая уже заливалась синевой, и показать запекшуюся рану.

Король брезгливо скривил рот. Дети мало волновали Вейлора — он воспринимал их как обузу и источник шума — поэтому он мигом потерял интерес к убогой оборванке.

— Мы были неподалеку и засекли вспышку магии в вашей дыре.

Люди изумленно переглядывались и шептались.

— У нас отродясь одаренных не было, — выступил вперед староста, не подозревая, что одна из таких одаренных стоит совсем близко и не дышит.

— Вы держите нас за идиотов? — спросил король таким тоном, что староста сжался, — Хотите обмануть? Лес полыхает!

— Может, кто-то не затушил костер? Или от жары искра проскочила.

— Не-ет, — губы Вейлора растянулись в кровожадной ухмылке, — так пылает, только когда замешана магия.

Он обвел всех присутствующих тяжелым взглядом:

— В ваших же интересах выдать нарушителя, иначе будут наказаны все.

И Мелена не выдержала, снова зарыдала во весь голос.

Проклятая магия! Все из-за нее.

В этот раз король взглянул на нее уже совсем иначе.

Потом он посмотрел на бледного юношу из своей свиты. Тот сидел верхом на буром мерине и выглядел так, будто не понимал куда попал, и что происходит. В ответ на молчаливый вопрос Вейлора, он только и смог, что пожать плечами.

Король спешился и велел:

— Эту — ко мне, остальные пусть уходят.

Мелена не шелохнулась, продолжая цепляться за подол матери. Тогда Вейлор жестом велел привести девчонку, а сам отошел к водяной мельнице, неспешно зачерпывающей воду из реки.

Следом за ним отправился глава стражи, таща под руку брыкающуюся перепуганную Мел, и хмурый юноша. Остальные — разгоняли жителей по домам.

— Хватит реветь! — рявкнул король, — иначе я прикажу высечь твою мать.

Мел сжала губы и, содрогаясь от ужаса, уставилась на самого главного человека Милрадии.

— Рассказывай все, что знаешь. Если посмеешь соврать или утаить — не поздоровится.

И запуганная, трясущаяся Мелена рассказала все. От и до. О том, как пару лет назад дар проснулся сперва у Софи, и когда та поведала об этом сестрам, девочкам стало завидно, и они тоже попробовали колдовать, и магия откликнулась каждой.

Рассказала про то, как бегали в свое тайное место за болотами и играли. И в самом конце, едва дыша поведала о том, чем закончилась игра в этот раз.

Вейлор молчал.

Задумчиво ковыряя землю, начищенным до блеска носом сапога, он думал о том, что рассказал ему чумазый ребенок, анализировал, просчитывал ходы в поисках максимальной выгоды. В в том, что Мелена может быть выгодна, он не сомневался.

Король прошелся вдоль отсыревшего бока мельницы, помочил руку в одном из ковшей, вдохнул воздух, несущий отдаленный запах горевшего леса, и картина сложилась.

Он вытер руку шелковым платком и вернулся к Мелене:

— Это ты виновата, — произнес с ледяной ухмылкой, — и твоя проклятая магия. Если бы ты обо всем рассказала взрослым — твои сестры остались бы живы.

— Мы не хотели ничего плохого. Мы просто играли.

— Разве можно играть магией? Разве ты не знаешь, что она вне закона? Трехликая покарала вас за своеволие. Забрала твоих сестер, а тебя оставила расплачиваться за содеянное.

Мел давилась слезами.

— Ну что, понравилось играть? Еще хочешь? — он пнул к ее ногам кусок аракита, — ну что же ты стоишь? Играй. Покажи, как ты умеешь. Давай. Наверняка ведь хотелось похвастаться перед остальным. Вот он твой шанс.

Она только трясла головой:

— Я не хочу. Я больше не хочу!

В этот миг она чувствовала самую лютую ненависть, которую только мог испытывать ребенок.

Король прав. Магия во всем виновата!

— Ты — зло! — строго произнёс он, — а зло должно или искупать свою вину, или быть наказанным. Иначе нельзя.

— Но этот человек тоже с магией, — она указала на стоящего позади Вейлора молодого парня.

— С чего ты взяла? — взгляд короля стал хищным. Похоже, в этой забытой богами дыре, он нашел что-то действительно ценное.

— Я чувствую это. Он маг, — всхлипнула Мел, — он тоже зло?

— Конечно, девочка.

Король едва заметно кивнул на юношу, и глава стражи без раздумий перерезал тому горло. Бедолага так и не понял, что случилось. Только удивленно распахнул глаза, забулькал, бестолково цеплялся за безжалостного воина, а потом тяжело упал на землю.

Давясь криком, Мелена начала пятится, но позади плескалась река и бежать было некуда.

— Вот видишь, одним злом на земле стало меньше…благодаря тебе.

Он не стал говорить, что парень работал на него и помогал отлавливать одаренных. Толку от него если честно было мало — половину пропускал, не в силах почувствовать, а остальных постоянно жалел. Слишком поздно он попал под крыло Вейлора, чтобы вылепить из него что-то стоящее, поэтому был ненадежным.

Король Милрадии очень любил надежность, и в этой перепуганной девочке, сходу увидевшей чужой дар, он рассмотрел большие возможности.

— Ты можешь искупить свою вину перед страной, — не увидев отклика в детских глазах, тихо добавил, — и сестрами. Ведь они погибли, потому что ТЫ разбудила медведя.

Она уткнулась в ладошки и горько заревела. Маленькое сердце кровью обливалось от тоски и неподъемного чувства вины.

— Чтобы такого больше не произошло нигде и ни с кем, ты будешь помогать мне бороться со злом. Будешь искать одарённых и защищать корону от их тьмы.

— Я не смогу, — стонала она, — я всего лишь маленькая девочка…

— Ты станешь сильной. Я обещаю. И сможешь наказать всех, кто призывает магию в наш мир.

Она качала головой:

— Не стану. Я умру скоро. Как и Софи, как и Мира. У меня болит вот здесь. Сильно-сильно, — рукой сдавила ребра, за которыми сжималось окровавленное, разбитое в щепки сердце.

— Ты просто приболела, — он ласково, и в то же время холодно, потрепал ее по щеке, — мы поедем в Асоллу и вылечим тебя. Боли больше не будет.

— Не будет? — она подняла на него заплаканные, красные глаза.

Он кивнул, с трудом пряча предвкушающую улыбку.

— А как же мама? И папа?

— Ты будешь навещать их. Обещаю. А теперь беги к ней, порадуй новостью, — он подтолкнул ее к дому, и стоило только девочке взлететь на крыльцо, жестко приказал своему верному приспешнику, — как только отъедем — сжечь деревню… и всех жителей.

Никто так и не догадался, что маленькая деревушка была сожжена по приказу короля. Все решили, что огонь, вспыхнувший на болотах и взявший в кольцо лосиный утес, добрался и до домов.

По приезду в Асоллу король отдал ее старому магистру воспоминаний, приказав стереть все, что было прежде, загнать как можно глубже любые просветы дара, перебить все каналы силы. Оставить только ненависть к магии, и способность чувствовать все, что с ней связано.

После процедуры Мелена долго болела. Месяц она не вставала с кровати, еще два с трудом училась ходить. И все это время ни разу не вспомнила ни про мать, ни про сестер, ни про дом, от которого остался лишь горький пепел. Когда Вейлор объявил ее сиротой, она ничего не почувствовала. Давило немного где-то под лопаткой, но она быстро привыкла к этому ощущению и перестала замечать.

Король нанял для нее самого именитого лекаря, не жалел средств на лучших учителей и тренеров. Он растил ее, как маленького солдата. Взращивал ненависть, желание наказать каждого, кто посмеет прибегнуть к магии. Приучал ее к мысли о том, что они не люди, а мусор пол ногами, прокаженные, единственное назначение которых — быть высланными в долину Изгнанников и отдать свои силы, а потом и жизнь на защиту Милрадии.

Он лепил из нее идеального охотника. Был снисходителен и даже великодушен. Ведь лучше потерпеть рядом с собой одну одаренную, а взамен она поможет отыскать и устранить десятки других.

Вейлов всегда все просчитывал наперед.

Единственной его ошибкой было то, что он так и не понял, что в глубине Лосиного Утеса, три одаренные девочки разбудили не медведя, а совсем другого зверя.