Три сестры. Анна (СИ)

Глава 8

Странный сон никак не позволял вырваться и открыть глаза. Словно мой дом был наполнен туманом, а я сама была лишь частью этого тумана, тенью, отблеском отражения в зеркале. И в то же время…

Я видела саму себя, лежащую на паркетном полу. Видела Лихо вытянувшегося поверх моего тела так, что его мордочка спряталась у меня на груди. Мне хватало опыта, чтобы понять, что вижу я не просто себя и кота. Я вижу наши мёртвые тела.

— Анна Тимофеевна? — позвала от порога Катя, значит Димка её всё-таки вернул. — У вас дверь нараспашку… Ой!

Она испуганно округлила глаза и подхватила на руки ярко-рыжего маленького котёнка в ошейнике и на поводке. Похоже девушка решила приучать рыжика к прогулкам.

— Я сейчас… Я позову кого-нибудь, Анна Тимофеевна, — быстро развернулась и поспешила убежать Катя, вызывая у меня невольную улыбку.

Прибежал Дима, тут же набрал номер Олега Павловича Раскольникова. Рядом с телефоном в рамке висел список телефонов. С Олегом у нас через год после покупки им моей квартиры состоялась ещё одна сделка. Дача фактически принадлежала ему, а я спокойно здесь жила до конца жизни. По собственному желанию Лесоруб ещё и приезжал пару раз в месяц. И регулярно звонил узнать, не нужно ли мне в город или к врачу.

Вскоре началась суета… Участковый, врач. Катя, что-то требующая от Димы.

— Кать, ты сдурела? В смысле кота заморозить? Людям не всегда делают, а ты про дохлого кота! — вытаращился на девушку Дмитрий.

— Этот кот для неё много значил. Сам говорил, что он всегда с ней был. Гулял, жил, спал. Умер и то рядом. Надо заморозить, а родственники приедут и сами решат. — Уговаривала его Катя.

— Дурость какая-то. — Нахмурился Дмитрий. — Только чтобы ты не ныла, и так дел хватит. Когда там родня ещё приедет, к похоронам бы успели. А проводить надо достойно.

Но долго ждать не пришлось. Уже на следующий день перед калиткой остановилось такси. Мы не могли себе позволить встречи при жизни. Но сейчас не останавливали ни расстояния, ни затраты. Первыми приехали Тося и следующая повсюду за ней в последние годы японка. Бывшая гейша, владелица своей школы в Осаки. Бежала в Советский Союз после войны. Как уж там судьба свела её с Тосей, мы не знали. Но молчаливая и едва заметно улыбающаяся Кира, на родине её звали то ли Кумиро, то ли Кухиро, появилась рядом с Тосей ещё в нашу последнюю встречу на Байкале. И жила она у сестры. Сейчас Кира выйдя из машины, встала боком, явно ожидая ещё одного пассажира. Лисёнок.

В свои пятнадцать Аля уже была ростом выше ста семидесяти пяти сантиметров. Но при этом любила высокий каблук. Гена с Диной сделали невозможное. Девчонка занималась бальными танцами, балетом, верховой ездой и даже фехтованием. У ребёнка не было ни одного свободного дня. Осенью восемьдесят восьмого она самовольно пошла в школу. Видя, что девочка уже спокойно читает, знает счет в пределах ста и с ошибками, но пишет, учительница уговорила попробовать учиться. Так Аля и стала школьницей, сейчас уже почти выпускницей. Вот только чудить она начала тоже не по детски. Да так, что уже родителям пришлось отправлять её к Тосе, в глушь и в монастырь.

Горло словно перехватило, так похожа она была на Дину в том её возрасте, когда я ушла на войну. Блузка с высоким горлом, тёмные узкие брючки, волосы, убранные в тяжёлый узел на затылке. Из всех украшений только серьги с турмалином в ушах и тяжёлая цепь-питон с медальоном в виде головы Медузы Горгоны. Эту цепь с медальоном заказал для неё Гена, когда узнал о рождении внучки. Первый подарок от дедушки с бабушкой. Даже сейчас, с покрасневшими глазами и нахмурившись, она производила впечатление.

Вон и Лесоруб стоит, словно ему по затылку треснули.

— Здравствуйте, вы наверное, Олег Павлович? — поздоровалась с ним Тося.

— Да. А вы… — начал он.

— Тося, одна из сестёр Ани. Моя подруга и наша с сёстрами общая внучка. — Не стала заставлять догадываться Раскольникова о том, кто есть кто сестра.

— А Анна Тимофеевна не говорила, что у неё есть внучка, — потерялся взрослый мужик.

— Значит ничего плохого вы бабушке не делали, — чуть улыбнулась Аля.

— Кицунэ, — посмотрела на неё бывшая гейша.

Видно она сейчас и занималась тем, что знакомила Алю со значением понятия строгое воспитание.

А уже вечером в сопровождении обоих сыновей появилась Дина.

— Бабушка! — чуть не спотыкаясь на дорожке полетела к Дине лисёнок. Отца как будто и не заметила.

Зато обратил внимание на моего младшего племянника Лесоруб.

— Князь? — неуверенно присматривался он.

— Вы знакомы? — удивилась вышедшая на крыльцо Тося.

— Да. Познакомились. — Кивнул Костя и протянул Олегу руку.

— Вместе пилили то, что не сажали? — нарочито милым голосом поинтересовалась Аля.

Сëстры и племянники сразу влились в подготовку похорон. Старший племянник, работавший в снабжении на оборонном заводе, ко мне несколько раз заезжал. Был знаком и с Димой да и на месте лучше ориентировался. Поминальный стол сëстры готовили сами. Аля и Катя помогали и бегали на посылках.

Только поздним вечером все собрались в разом ставшей какой-то маленькой комнате. Дина села в моё кресло, а Аля, ни на кого не обращая внимания, устроилась у её ног. Дина о чём-то задумалась и сама не замечала, что вытащила шпильки из волос внучки и почти машинально перебирает пряди, почëсывая голову. А Алька полуприкрыла глаза и чуть ли не мурчит от удовольствия. Какой же ещё по сути ребёнок! Только вид взрослый. Сидит, выгнулась, откровенно наслаждается лаской и мысли нет по сторонам посмотреть, реакцию на себя подметить. Нет, ей и дела до того, что там вокруг происходит неё происходит.

А вот Олег сидит и места себе не находит, взгляд так и возвращается без конца к лисёнку. Хотя наверняка уже знает и сколько девке лет и что она ему ну прям совсем только в дочки и годится.

— И всё-таки, что с Лихо делать будем? — спрашивает Тося.

— Тёть Тось, а что мы должны с ним сделать? Похоронить с почестями и воинским салютом? Или панихидку ему заказать? — отмахивается Костя, младший сын Дины.

— Похороним вместе с бабушкой Аней. И без всяких кривляний. Это бабушкин кот. Он даже смерть с ней разделил. — Сама словно кошка перед броском напряглась Аля. — Катя принесла для него ящик из под посылки. Вот в нём в могилу и опустим.

— Может не стоит? Люди могут не понять. — Мягко спрашивает Игорь, старший из племянников.

— Все кто знал бабушку, знает, что с котом она была не разлучна. — Упрямо поджимает губы Аля.

— Гормоза, бесполезно. Я же успел сказать, что не надо. Она теперь упрëтся и сделает именно так, как я сказал "не надо". Вплоть до похода на кладбище ночью и раскопки могилы, чтобы похоронить кота. — Махнул рукой отец Али. — Нам же в могилах копаться не привыкать, да, доченька?

— Это не копание в могилах, а раскопки поискового отряда с целью нахождения и индефикации погибших солдат времён Отечественной войны. Я поисковик! — резко ответила отцу Аля. — И сезон этого года ты мне сорвал!

— Ну, да. А поиски окаменевшего дерьма динозавра ты называешь археологией. Я в курсе. — Не остался в долгу племянник. — И если бы у кое-кого не было за полтора года четырнадцать приводов в милицию за участие в уличных драках, то весну и лето этот кто-то провёл бы дома, а не в монастыре посреди тайги.

— Ага, дома. На огороде, говори прямо. — оскалилась Аля.

— Всё, мне нужно на воздух. — Вышел из комнаты племянник.

— Аля, — вздохнула Дина.

— Извини, бабушка. Сорвалась. — Уткнулась лбом в бабушкины колени девчонка.

— Не переживай. После похорон вернёшься домой. Тем более, что и так месяц школы уже пропустила. А с сыном и снохой я поговорю. — Кажется, что племянника и его жену ждут непростые времена.

— Олег Павлович, вы не будете против, если я заберу бабушкины фотографии, вещи, книги? — спрашивает Аля.

— Нет, конечно. Всё упакуем и отправим, если сразу всё забрать не получится. И тут такое дело… Это на Анне Тимофеевне было. — Лесоруб протянул Але коробочку в которой я увидела свои серьги, перстень и часы.

Часы я приобретала ещё в Германии, в сорок четвёртом. И с тех пор только чистила пару раз.

— Ну вот, можно наверное и уходить. Дальше здесь обойдутся и без меня. Память о себе оставила, фотографии заберёт себе Алька. Будет менять рамки и найдёт от меня подарок. Да, можно уходить! Как когда-то из дома на фронт, не оборачиваясь, — произнесла я сама для себя.

И почти сразу почувствовала сильный удар по голове. Чему я сильно удивилась, ведь уже считала себя умершей. Кто-то неведомый запустил в голове настоящий калейдоскоп. Знаки, символы, картинки, имена… Кружились, смешивались и складывались в совершенно новые знания и какие-то смутные воспоминания. Только воспоминания чужие и густо замешанные на страхе.

Первое, что я ощутила, это боль в затылке и неприятное ощущение грязных досок под щекой.

— Фрау? Фрау Анни, вы меня слышите? — пытался кто-то меня расшевелить. — Жива, но похоже без сознания.