Три сестры. Анна (СИ)

Глава 12

После ночного чаепития, я ещё раз посмотрела на себя в зеркало. За пару часов отёки от ударов заметно спали, да и синяки уже не пугали своей свежестью. Самое главное, глаз тоже больше не пугал своим видом.

Поэтому я решила потратить немного времени, чтобы повторно закапать хоть и неприятные, но полезные капли и сменить пропитанные мазью вставки в маске на ночь.

— Ну, теперь уже будем разбираться с тем, какая часть всей этой выгребной ямы может считаться моей личной проблемой. — Произнесла я вслух, укладываясь обратно.

Вообще, узнавать подробности лёжа, было очень хорошей идеей.

Фрау Анна была единственным ребёнком фрая Томаса Саргенса и фрау Стефании фиц Дорангтон. Указание фиц перед фамилией буквально означало "почти". Такую приставку получали все признанные родителями аристократами бастарды. Граф Стефан Дорангтон, как и многие поколения Дорангтонов до него был канцлером-хранителем императорской печати и архива. За известное время существования империи было одиннадцать заговоров с целью свержения правящего рода, и всегда Дорангтоны, даже в самые неблагоприятные для Тервеснаданов времена, оставались на стороне правящей семьи. За что благодарный император пожаловал ещё деду Стефана один из островов в речном архипелаге недалеко от столицы.

Крове королевских островов, память о тех временах, когда на этих землях правил король, а не император, на островах архипелага имели свои земли все лэнд-лорды и некоторые представители аристократии. Некоторые острова имели статус прогулочных. Там были разбиты потрясающие парки, включая знаменитый Драгоценный сад, увидеть их правда могли только члены императорской семьи и аристократы.

Были там и вовсе закрытые ото всех острова. На одном располагалась тюрьма для членов правящей семьи. На другом жили озары. Этот остров, как никакой другой был опутан тайнами и домыслами.

Граф Стефан по договору с семьёй своей жены не мог взять младшую жену без её согласия. Но ничто не помешало ему завести любовницу, фрау Маргарет. Его жена попыталась призвать мужа к порядку, всё таки он а была леди и имела права. Но её муж был лордом, и прав имел больше по определению. Его жена попыталась шантажировать супруга дочерью, леди Александрой, которой тогда было около шести лет. В результате, граф переехал жить на остров Марли, любовница помогала ему в его трудах, родившуюся от этой связи дочь он признал, назвал своим именем и ещё при жизни завещал остров и дом Стефании. По закону она как дочь имела право унаследовать за родителями не больше одной восьмой их имущества. Остров и дом на нём и были одной восьмой имущества графа. И хорошо, что при оценке имущества не учитывалась статусность этого имущества. Новость о том, что семья фактически теряет такой лакомый кусочек взбесила старую графиню. Но сделать она ничего не смогла.

Остров Марли и стал сначала домом, а потом и приданным фрау Стефании фиц Дорангтон.

Её муж, фрай Томас Саргенс происходил из семьи потомственных фармацевтов и аптекарей, здесь их называют фармики. Несколько поколений назад семья Саргенс переехала в столицу. Потому что…

На протяжении четырех поколений подряд в семье Саргенс стабильно рождался озар. К счастью, мальчики. Поэтому, объяснив свой переезд желанием хоть чем-то помочь родным по крови и быть хоть так, но ближе, глава семьи выкупил большой пустырь и построил на нём дом. Строительство нового большого дома на старом месте могло вызвать пересуды и привлечь лишнее внимание. А так и понятная причина переезда, и строительство тоже весьма логично.

Вот только новый дом уже при строительстве обзавёлся кучей секретов. Например, лестницы, ведущие в подвал из разных частей дома. Во второй подвал, про который, кроме членов семьи никто не знал. Наверху, совершенно спокойно можно было попасть в совершенно обычный подвал из кухни и снаружи, из сада. И вот там ничего удивительного не было. Овощи, консервация, инструменты и бойлерная. Эта комната, что сейчас была спальней фрау, была изначально убежищем для озара.

Фармики семьи Саргенс без устали трудились над лекарствами и их улучшениями. Врождённый, я бы сказала семейный, талант, трудолюбие, упорство и всем известная особенность семьи, в которой было четыре проявленных озара, быстро привели к тому, что аптека Саргенс стала официальным поставщиком военного госпиталя столицы и медикусов столичного отделения службы безопасности. Ну конечно, слуги аристократов приходили за лекарствами для своих хозяев именно сюда.

При таком спросе и обороте, Томас Саргенс явно не мог сам ездить за ингридиентами для своих лекарств и специальной аптечной посудой. Он работал с несколькими перевозчиками, в том числе и с семьёй сорра Морди. В основном, с его сыном, Фрегом.

Тот всегда был вежлив и услужлив, привозил малышке Анни, старше которой был на пятнадцать лет, нехитрые сладости в гостинец и спрашивал, не обижает ли её кто. Родители девушки только улыбались и переглядывались. Жениться по любви здесь было как-то не принято, но хорошо знакомый им молодой мужчина, который явно с заботой и вниманием относился к дочери, внушал им доверие.

Последнюю точку в вопросе о возможности этого брака сыграло страшное для родителей происшествие. У их дочери начал пробуждаться дар. И случилось это в присутствии сорра Фрега. Мальчишки на улице мучили котёнка, а защищавшую его девчонку просто отпихнули. И вдруг все разом начали задыхаться.

Приехавший в этот момент сорр громко заявил, что воняет газом от фонаря, что ему нечем дышать, велел всем разбегаться, и схватив Анни на руки побежал в дом. Правду о произошедшем он рассказал только родителям Анни. И к счастью, больше ничего подобного не повторялось. Сдавая экзамен на разумность, Анни прошла проверку и на дар. И артефакт ничего не нашёл. А через два года, она вышла замуж за сорра Фрега, взявшего её фамилию. Ведь кроме ситуации с бастардами, которые не наследовали титул и сословие родителя, во всех остальных случаях, ребёнок в браке двух родителей из разных сословий, относился к более высокому из сословий родителей.

Пока были живы родители, сорр Фрег вёл себя достойно. По крайней мере не пил и не поднимал на Анни руку. Да и оскорблений от него она не слышала. Впрочем сорр всё больше был в разъездах по делам.

Но едва Анни успела оплакать отца, ушедшим последним, сорр показал истинное своё лицо. Для начала он потребовал от Анни отказаться от своей дочерней доли наследства в его пользу. Когда она отказалась, муж её избил в первый раз.

Дальше, больше… Когда, сорр узнал, что отцом Анни заключён договор с ювеналом, который за определённую плату приходит и проверяет деятельность аптеки, и одна восьмая часть прибыли идёт на наследуемый доходный счёт, описать его бешенство невозможно. Но Анни уже поняла, что стоит её мужу стать безраздельным владельцем имущества её родителей, и он её просто убьёт.

Однажды она заметила, что есть поездки, которые муж указывает, как необходимые для дел аптеки, но ничего не привозит, а количество списываемого опиума и морфия не соответствует действительному. Ведь лекарства составляла по-прежнему она. Наивная Анни пошла к йерлам. Вернувшийся ночью сорр Фрег ворвался в её спальню и бил её, пока она и вовсе не потеряла сознания. После этого она и начала уходить спать в тайную комнату.

Попытки получить помощь от соседей, тоже даром для Анни не проходили. Она замкнулась, перестала с кем-либо общаться и в конечном итоге превратилась в тень прежней себя.

Ей было больно наблюдать за тем, как гибнет аптека, что клиенты пошли всё более подозрительные и всё чаще с подделками вместо рецептов. Ей хотелось вернуть семейному делу былую славу и респектабельность. И свободы от такой жизни. Поэтому она перестала заваривать себе особый состав, самое главное открытие семьи Саргенс, благодаря которому никто ни при каких проверках не узнал, что и Анни, и её отец, и дед были озарами.

Она решила, что сама ничего не сможет. Нет сил, да и желания. Для себя она перспектив не видела. Поэтому тринадцать дней назад, Анни воспользовалась тем, что муж был в одной из своих таинственных поездок, и отправилась на остров Марли. Там в старой и почти уже разрушившейся часовне, она открыла сделанный отцом тайник. Её интересовал артефакт "зеркало души".

В Тервеснаданской империи верили, что всё сущее это бесконечные отражения друг друга. И где-то, в недостижимом для людей пространстве существуют десятки и сотни отражений их родного мира. Поэтому, она запустила тот артефакт. Он должен был найти родственную ей душу, далёкое отражение. Только более решительную и сильную. Такую, чтоб по мысли самой Анни "смогла всем насыпать перца на промежность". Судя по тому, что я после смерти вдруг очнулась в теле Анни, то я вполне соответствую этим требованиям.

— Ну спасибо за доверие, — произнесла я вслух и тут вспомнила, что скрывающее дар озара зелье Анни давно не пьёт. — Твою мать! Я так понимаю, что поспать мне сегодня не судьба!

Сбор быстро нашёлся.

— Какая прелесть! Чай с ромашкой и мелиссой сегодня уже был, теперь вот пожалуйста, чай с брусникой, чабрецом и кажется корнем имбиря. — Ехидничала я сама с собой. — Ну, чай так чай! Викторианская эпоха всё-таки.