Требухашка. Рождение

Глава 3

— И как же ты на них нарвался, родной?

Мы пили чай на кухне уже через десять минут после того, как я расплатился с таксистом. Витька стеснительно осматривался по сторонам, и за кружку держался как за спасительный круг.

—?

— Банду этих неудачников где нашел?

Он их не искал. Мудачьё слетается на хорошего человека как вороны на мусорку. Кое-кто ведь обещал встретить (на этом месте мне стало немножко стыдно) но проспал. Витька стоял на платформе беспомощно оглядываясь, где его и заметили, потом побродил по зданию вокзала, где его уже пасли и вышел пройтись осмотреть окрестности, когда его и перехватили. Заговорили, поулыбались, познакомились и отвели в сторону от людских глаз, а дальше уже известно что.

Витька перестал рассказывать и молча пил остывший чай. На меня искоса поглядывал и ни слова не говорил.

— Что смотришь?

Он пожал плечами, покраснел и ничего не ответил.

— Хочешь отдохнуть с дороги? Поспать? Я все равно на работу должен сходить. Хотя бы отпроситься, если отпустят. С деньгами туговато.

Витька кивнул, на дне кружки наверное кино показывали или Youtube подключили.

— Ты до сих пор их видишь?

Он кивнул.

— И сейчас тоже?

Опять кивок.

— Похоже нам будет о чем поговорить сегодня.

Я потерся спиной об стену и услышал легкое шелестение. Витька исподтишка подглядывал, но делал вид, что увлечён игрой с чайным пакетиком.

— Вижу, сказать что-то хочешь, друг. Так ты не стесняйся.

Витька пожал плечами и скучно посмотрел в окно.

— Всё из тебя клещами нужно вытягивать. Вижу, забыл ты меня. Это называется «крылья». Так и говори — «крылья». Не страшно. Скажи, что хочешь и я погнал, а вечером бухаем за мой счет.

Витя выпрямился и вздохнул.

— К-к-крылья…

— Вот молодец.

— К-к-как то странно.

— Продолжай.

— Т-там. У них. Т-тоже.

— У гопников тоже были крылья?

Витька кивнул и пришла моя очередь играться с пакетиком на веревочке. Входит-выходит. Замечательно выходит. Я как-то и не заметил наличие перьев у придурков. То что они торчали у меня из спины — это факт. То, что вижу их не только я, тоже похоже на правду.

— И у тебя.

Я встал,отодвинул стул и достал из шкафа щипчики, прикрывая коробку от друга.

— Ты только не удивляйся.

Он скорее испугался когда увидел странный инструмент, но виду не подал. Побледнел немного и только. Я пощелкал щипчиками перед глазами вспоминая текст записки.

Потом начал раздеваться. Витька ойкнул и отодвинулся к окну.

— Да не бойся ты. Посмотри, что видишь?

Я держа в руках футболку повернулся спиной к другу. Он сидел и глядел во все глаза. Спина чесалась и хотелось попросить его почесать, но это будет совсем уж по-гейски. Поэтому я терпел.

— Есть крылья?

— Есть.

— Большие?

— М-маленькие.

— А подробнее?

— Из спины т-торчат.

Вот когда не переживает — совсем другой человек, почти не заикается.

— Попробуй вырвать.

Пауза. Я обернулся, он сидел и глупо смотрел в глаза, как перепуганный пес.

— Ну, выкорчевать. Как на огороде бурьян. Оно видишь ли не полезно для моего здоровья. Так поможешь или нет?

Друг все-таки решился и дал мне знак повернуться к лесу передом, а к нему задом.

— Ну что там? — спрашиваю через пару минут.

— Руки проходят сквозь них. Это мираж.

— Ясно. Вот возьми щипчики и попробуй еще раз.

Он послушался и уверенно взял инструмент в руки.Я прислушался к своим ощущениям, легкое покалывание и все.

— Больно?

— Что там?

— Схватил и т-тяну. Потихоньку выходит, если крутить вправо-влево.

— Ну так дёргай!

И он дернул. Да так, что крылышко наружу и вытянул за один раз. Я обернулся и улыбнулся ему, чтобы успокоить перепуганного. В руке у парня дрожали щипчики с зажатым полуметровым пером.

— Дай-ка на минуточку.

Я забрал у него крыло, вернул щипчики и полез в шкаф, открыл коробку и кинул туда перо. Оно аккуратно легло между стенкой и яйцом, почти обнимая его в тесноте.

— А теперь повтори ещё раз, только быстрее.

Витька смело кивнул и не подкачал. Боли не было совсем.

«Да ты хирург, — сказал я, засовывая второе крыло в ту же коробку. — Слушай, мне на работу нужно. Вечером приду с пивом и все объясню. Ну, всё, что знаю сам. Видел коробку в шкафу? Не открывай ее. Там яйцо, его трогать нельзя. Нельзя его мочить в воде, кормить после полуночи и включать свет… Короче, не трогай».

— Где-то я это уже слышал, — задумчиво и почти не заикаясь размышлял вслух друг, пока я одевался. — А пинцет куда п-положить?

— Кидай на стол. Ты понял, что я тебе сказал?

— П-понял.

«Вот это поворот» случился уже через полчаса. Я уже к магазину подходил когда зазвонил телефон, и звонил не слон.

— Ну что там?

— М-м-ми-ми

— Я это, что случилось? Не нервничай!

Пришлось приложить немало усилий, чтобы понять напуганного друга. Яйцо ожило. Он скучал на кухне глядя в окно, когда в шкафу начала прыгать коробка. То есть сначала он подумал о крысах и шуршании хвостов, но когда дверцы стали дергаться от ударов изнутри, мнение поменял.

— И что там? — начал нервничать уже я.

— Я к-коробку открыл. Яйцо желтое и п-подпрыгивает. Скорлупа трещит. П-приезжай, Мишка! Я свет не включал и воду на н-него не лил, а оно с-скачет.

Пришлось выругаться, попрощаться и вызов сбросить. Конечно, я сказал, что скоро буду. Магазин вот он — рядом. Вон маленькая фигурка Толика бродит у склада. Дымок от папироски видно. Вон хозяин с телефоном круги нарезает, с кем-то разговаривает. Вон тётя Валя выглядывает из окошка. Похоже машину ждут, разгружать нужно. Чёрт побери! Как мне все это дорого! Прости, дядя Толя. Сегодня придется поработать за двоих.

Разговор с боссом был не самый приятный, но необходимый. Пообещал уволить, но дал последний шанс и отгул на сегодня. А я уже летел домой, пока Требухашка не разродился и Витьку не сожрал.

Пацан встретил меня на пороге, двери спокойно открыл и на кухню отвел.

— Спит. Успокоилось.

— Твою же дивизию, Витька, — разочарованный я пошел разуваться.

— Я д-думал щ-щас что-то вылупится.

— И что? Не вылупилось?

— К-крыльями обложилось и затихло.

Крылья обвивали яйцо, как лозы винограда крышу дома, и прижимались к нему тесно-тесно как дети к мамочке. Такие у меня ассоциации возникли, когда достал яйцо на стол. Теперь оно уже не было серым как раньше, а пожелтело и потрескалось. Нехорошие у меня ощущения были от этого натюрморта.

— Ч-что это?

— Яйцо, не видишь?

— А п-почему т-т-такого ц-ц-цвета?

— Не знаю, испортилось, наверное. В записке ничего об этом не писали.

— В какой записке?

Я махнул рукой и принюхался. Яйцо не воняло, но это еще ни о чем не говорило. Может и нет уже Требухашки, потому что кто-то слишком долго решается.

Я достал нож и сосед ойкнул.

— Кажется мне, милый друг, нужно пробовать. Или сейчас или никогда.

Под перепуганным взглядом Витьки я занес кулак над яйцом и замер. Не то чтобы боли боюсь, но порезы потом так долго заживают. Не научился человеческий эпителий быстро регенерировать.

— Всегда готов, — сказал я, и не давая себе шанса передумать провел лезвием по ладони, раскрывая кровавый кожаный рот.

«Ой,» — пробормотал Витька, когда первая красная капля полетела вниз и ударилась о серую плешь яйца, окрашивая серое и жёлтое в красно-бурое. Яйцо громко хрустнуло, но уцелело. Вторая капля упала следом и яйцо вздрогнуло. Скорлупа окрасилась в красный, трещины поползли вверх, уменьшаясь в размерах, поверхность немного пульсировала как пузыри на поверхности лавы. Мы смотрели молча, а я по мере сил поддавал кровавого топлива.

Яйцо не рождало нового монстра, оно наоборот закрывало все границы и трещинки. Рождался не Требухашка — возрождалось яйцо. Когда регенерация остановилась я ладонь салфеткой перемотал, оставив Витьку сторожить.

— Оно п-перья в себя впи-пи-тало.

— Что?

— П-перья в-в-в себя впитало. Засосало. Пы-пы-притянуло и засосало.

— Я понял, — говорю, — кажется нам нужны еще перья.

Теперь нужно было серьезно поговорить. Честно, я был в небольшом ступоре. Конечно Витька поверит всему, что я скажу — он вообще очень доверчивый, но стоит ли рассказывать про охотников из других реальностей, демонов и маньяков? Иногда ведь я и сам не верю в то, что видел. Правда кольцо вот оно.

Другого выхода не было и я всё рассказал. Про то, как Требухашка первый раз меня вырвал на ту сторону, про то как он здесь оказался, про мои сны, которые превращались в реальность, про Юру Безотчества и проводницу из пустого ночного вагона, про жуткого демона, про крылья, и во что вылилась вся эта катавасия. Всё рассказал как на исповеди а Витька мне будто грехи отпускал.

— Веришь мне?

— Д-да.

Яйцо неподвижно стояло на столе, как третий участник разговора. Прошел только час, а мне казалось, что рассказ длился полдня.

— И что будем д-делать?

Я пожал плечами.

— Бредово звучит, Витька. Но похоже на то, что я курица-наседка для неземного существа. Ты что думаешь?

Витька наклонился и осторожно дотронулся двумя пальцами до яйца. Осторожно погладил его.

— В записке что б-было?

— Примерно такой текст. Не дословно, но смысл в памяти отпечатался.

— По-моему все й-ясно. Ты охотник, Требухашка — твой боевой питомец. Жи-жи-жить не может без охоты на п-п-плохих людей. Б-будешь как Б-бэтмен охотиться на б-б-бандитов.

— Витя, ты сам слышишь, что говоришь? Детский сад. Какая охота на бандитов? Двадцать первый век на дворе.

Он пожал плечами и скучно на меня посмотрел:

— Т-т-тебя ни-ни-никто за я-я-зык не тя-тя…

— Да понял я, понял. Не нервничай, говори спокойно.

— Требухашку вырастим как родного, — вдруг чётко, как диктор на телевидении, сказал он, — яйцо неземное, значит и логика не наша.

— И?

Витька теперь ко мне наклонился, и я подумал, что меня сейчас погладит, как яйцо, но он мне пальцами по лбу постучал.

— «Л» — Ло-ги-ка! Тебе щипчики для перьев оставили, и записку о том, что ребенка нужно в тепле держать. Думай г-голова!

— З-заворачивать яйцо в крылышки?

— Ну да.

— А где взять их?

— А эти ты где в-взял? Ми-мишка ты у-умнее к-казался.

— Гопоту прессанул.

— Д-думай.

Думать мне не хотелось. Хотелось прессануть Витьку, который тут пришел на всё готовенькое и по полочкам разложил, чертов умник.

— К-крылья у плохих людей так? Нехороших. Чем больше к-крылья, тем з-злее носитель. Яйцо н-нужно крыльями г-греть и Т-требухашка вылупится.

— И?

— Не т-тупи. Н-находишь н-носителя, щипчиками к-крылья выдираешь и яичко г-греешь. К-крылья нужно часто менять, п-плохих п-парней нужно искать.

— Нормально ты придумал, — сказал я, вливая в интонацию как можно больше сарказма. — Г-гений.

Он даже не заметил, что его дразнят, увлечённый этой мыслью.

— М-можно я останусь у тебя? П-помогу. Т-т-так интересно.

— Да не нервничай. Оставайся. Поможешь.

Ну как я мог ему отказать?

— Раз уж ты все равно в курсе, пусть «скорлупка» на столе в кухне живёт. На солнышке греется. Наше светило оно получше злых крыльев согревает. Возражений нет?

Никто не спорил.

— Я спать привык в комнате один, поэтому тебе раскладушку на кухне поставим. Не дай бог проснусь и в комнате кого увижу — с перепугу задавлю, тебе же этого не нужно? Не переживай, будет мягко и комфортно, раскладушка проверенная. А ты заодно будешь за нашим зародышем следить.

— Хорошо, — сказал новый сосед и руки потирать начал.

— Одно только прошу, не трогай яйцо. Мало ли что. Ты зверя который внутри сидит не видел и не представляешь что это за крылатый ужас. Не трогай, вдруг ты ему не понравишься? Если этот лысый зверь решит тебя куснуть, то пальцев не досчитаешься. Ясно?

Сосед руки потирать перестал и кивнул.

— Я вот думаю про кровь. Может так он понимает, кто его мамка? Давай еще твоей капнем ради эксперимента? Чтобы Требухашка и тебя узнавал как вылупится? Я буду мамка, а ты папка.

Друг руки за спину сразу спрятал и от меня подальше отошёл. Не согласился.