Повелитель Тайн

То есть, у Церкви Вечной Ночи, скорее всего, есть материалы или предметы, связанные с демоническими волками тумана? А имея это, можно отправиться в Мир Духов и, используя закон схождения Потусторонних Черт и инстинкт сверхъестественных существ к самосовершенствованию, «выловить» Пса Фульгрима? — читая, Клейн постепенно нащупал ход дальнейших мыслей.

Глава 1056: Настоящий Дьявол

Клейн, в общих чертах уяснив ситуацию, посмотрел на зеркало в полный рост и спросил:

— В чём заключается секрет короля?

Поверхность зеркала, словно проход в иной мир, пошла лёгкой рябью, постепенно являя новую сцену.

Это были руины, сокрытые в глубокой тьме и покрытые пылью веков, но почти нетронутые временем.

Значит, секрет короля сокрыт в руинах Кровавого Императора... Арродес не решается ответить прямо или же это всё, что он способен увидеть? — Клейн, поразмыслив, обратился к Волшебному Зеркалу:

— Теперь твоя очередь спрашивать.

Картина в зеркале не изменилась, лишь проступили одно за другим серебристые слова:

«Великий хозяин, у вас есть ещё вопросы?»

— Есть, — без обиняков кивнул Клейн. — Где сейчас находится Белая Святая Катарина Пелле?

Серебряные слова в зеркале быстро поблекли и исчезли, но фон остался прежним — всё те же руины Кровавого Императора.

Если бы не появление и исчезновение слов, я бы подумал, что Волшебное Зеркало зависло... Катарина прячется в руинах Кровавого Императора? В настоящих? — Клейн задумчиво кивнул.

— Твоя очередь.

Поверх всё той же сцены вновь возникли серебряные буквы:

«Милосердный хозяин, почему вы не покидаете Баклунд?»

Хороший вопрос, а ведь я собирался... Изначально я взялся за расследование Великого смога Баклунда из праведного гнева из-за невинной смерти бедняков, вроде старого Колера, и растерянности от того, что моя основная цель практически рухнула. Затем меня заклеймили как Благословлённого Богиней. А после я захотел предотвратить грядущую катастрофу, уберечь знакомых мне людей от страданий, порождённых амбициями сильных мира сего, не дать им утонуть в потоке эпохи. Ради этого я был готов пойти на определённый риск...

Что до настоящего момента... Узнав о возможном начале войны, которая охватит весь мир, и обнаружив, что ритуал для продвижения до Древнего Учёного словно создан специально для меня, полон следов чьего-то умысла, я понял: даже если я и захочу сбежать, не факт, что получится. Иными словами, покинув Баклунд, я, скорее всего, не избавлюсь от судьбы, возложенной на меня с самого начала. Раз так, лучше уж самому пойти на риск и принять вызов, посмотреть, удастся ли выяснить правду, найти возможный шанс и взять собственную судьбу в свои руки... — Мысли Клейна, пронёсшись вихрем, постепенно улеглись.

И он спокойно ответил:

— Бегство не решит проблему по-настоящему.

Сказав это, Клейн задал свой вопрос:

— Где сейчас Трисси?

Картина в зеркале наконец сменилась. На этот раз воцарилась кромешная тьма, по поверхности которой время от времени скользили какие-то массивные предметы.

Арродес тоже не может увидеть, что с Трисси... — Клейн слегка кивнул.

— Теперь спрашивай ты.

Зеркало вновь пошло рябью, и серебряные искорки сложились в предложение:

«Великий хозяин, я хотел бы кое-что вам сказать. Можно?»

— Говори, — с любопытством отозвался Клейн.

Серебряные слова пришли в движение, складываясь в новый текст:

«Будьте предельно осторожны в ближайшее время!»

Даже с восклицательным знаком... Волшебное Зеркало Арродес почуяло неладное? — Клейн, подумав несколько секунд, спросил:

— Что, по-твоему, может мне угрожать?

«Я не знаю, это просто... чувство...» — Арродес перестроил слова, изменив их цвет с серебряного на серовато-белый, наглядно демонстрируя, что такое уныние и самобичевание.

Не дожидаясь ответа Клейна, из зеркала одно за другим выпрыгнули новые серовато-белые слова:

«Великий хозяин, я хочу показать вам ещё одну сцену. Можно?»

— Можно, — помедлив, ответил Клейн.

Поверхность зеркала покрылась рябью, и кромешная тьма преобразилась.

Она стала ещё глубже, усеянная бесчисленными точками света, сияющими, словно бриллианты.

Это был прекрасный и безбрежный ночной небосвод.

Эта сцена, которую явил Арродес, указывает на Богиню, чья суть — Звезда, или на звёздное небо, откуда на меня направлены взгляды? Похоже, он не решается выразиться прямо... — Клейн, поразмыслив, решил больше не задавать вопросов.

— На сегодня всё.

«Хорошо!» — серовато-белые слова вновь окрасились серебром, но почему-то появлялись медленнее. — «Великий хозяин, вы... вы ещё не сказали, что если у вас появятся новые вопросы, вы снова призовёте меня, вашего верного слугу Арродеса...»

Какое церемонное зеркало... — с усмешкой произнёс Клейн:

— Конечно, я снова призову тебя, когда у меня появятся другие вопросы.

«Да, хозяин! До свидания, хозяин!» — на поверхности зеркала серебряные слова вернулись к обычной скорости и сложились в примитивный рисунок машущей руки.

Когда всё вернулось в норму, Клейн сжёг бумагу с символами призыва, раздвинул шторы и вновь устремил взгляд в холодное, сумрачное небо.

Район Императрицы, небольшая церковь Богини Вечной Ночи.

Сио и Форс получили сообщение от Справедливости, переданное Шутом. Они поняли, что проблема решена, и в общих чертах уяснили, в чём заключается секрет короля.

— ...Вот это мощь... — прошептала Форс, верующая в Бога Пара и Машин, открывая глаза в полумраке тихого зала для молитв и склонив голову набок.

Она хотела было сказать, что Мир, или Герман Спэрроу, невероятно силён, но теперь уже не допускала таких ошибок.

За последнюю неделю у неё сложилось впечатление, будто она вращается в мире мистики уже более десяти лет.

Сио тоже открыла глаза, но сперва осенила себя знаком багровой луны, каясь в неуважении к Богине, проявленном мгновение назад.

— Да, ведь он был... — Сио не закончила фразу, но Форс и так всё поняла.

Она хотела сказать, что Хвин Рамбис был настоящим полубогом, но с того момента, как они с Форс вошли в эту церковь, не прошло и десяти минут, а Герман Спэрроу уже с ним расправился.

Оба святые, а какая огромная разница!

— Возможно, было... благословение ангела... — скрытно предположила Форс, основываясь на своём опыте в сверхъестественных происшествиях и написании романов.

Обстановка в большом молитвенном зале — полумрак и тишина — совершенно не располагала к беседе, поэтому Сио не стала прямо отвечать на слова Форс. Она лишь кивнула, поднялась и вышла в проход.

Плечом к плечу они покинули молитвенную зону. Подойдя к главным вратам, Сио выдохнула:

— Надеюсь, однажды и я стану такой же сильной...

— Иногда я тоже об этом думаю, — улыбнулась Форс. — Э-э, как бы то ни было, можно считать, что ты завершила расследование, не так ли? Хотя в так называемом секрете наверняка ещё есть что раскапывать, но в общих чертах суть дела и его контуры уже ясны.

Сио несколько секунд отрешённо смотрела на врата перед собой, а затем произнесла:

— Но какой в этом смысл? Я ничего не могу и не смогу с этим поделать.

— Нет-нет, если говорить лишь о противниках, то статус того не так уж и высок. По крайней мере, мы можем смотреть ему прямо в глаза, — серьёзно утешила подругу Форс. — Когда ты достигнешь качественного скачка, то поймёшь, что способна вмешаться в это дело. По крайней мере, в ту его часть, что не затрагивает высшие уровни.

Форс, присоединившаяся к Клубу Таро гораздо раньше Сио, была свидетельницей некоторых замыслов Шута. С помощью своих Благословлённых и членов Клуба Таро он сорвал пришествие Истинного Творца, раскрыл тайну Банси, завладел частью власти в домене Бури и вмешался в судьбу артефакта 0-08. По сравнению с ангелами, Королями Ангелов и даже истинными богами, замешанными в этих делах, какой-то там король Георг III и впрямь был не так уж и важен.

Сио медленно подошла к выходу и, немного помолчав, сказала:

— Я поняла, что ты имеешь в виду. Мы вернёмся в Восточный Район. Пока не будем торопиться с переездом. Когда я получу формулу зелья Судья, тогда и спрячемся окончательно. Думаю, после сегодняшнего они не рискнут продолжать расследование в отношении нас.

— Конечно, они всего лишь тени, что прячутся во тьме и боятся солнечного света, — поспешно согласилась Форс и тут же со вздохом добавила: — Надеюсь только, что ответ от моего учителя придёт до того, как мы снова переедем.

Сио провела рукой по своим светлым волосам и, выходя из церкви, серьёзно произнесла:

— Как только получу формулу, я куплю ту пуговицу и постараюсь как можно скорее продвинуться.

— Неплохо, боевой дух к тебе вернулся, — заметив это, с улыбкой поддразнила её Форс.

Сио ничего не ответила и с серьёзным выражением лица пошла дальше.

Сделав несколько десятков шагов, она вдруг остановилась и, не оборачиваясь, сказала:

— Моих денег, наверное... наверное, не хватит на ту пуговицу. Тогда... тогда одолжишь мне немного... Я обязательно верну.

Форс на секунду замерла, а затем рассмеялась:

— Хорошо. Если мои догадки верны, всё необходимое для моего дальнейшего продвижения я смогу получить от учителя.

В четверг в полдень Клейн под предлогом отдыха вернулся в главную спальню, вошёл в ванную и, сделав четыре шага против часовой стрелки, оказался над серым туманом.

Он полагал, что стеклянная бутылочка с зельем уже должна была завершить поглощение.

Сев в кресло с высокой спинкой, принадлежащее Шуту, Клейн жестом руки снял изоляцию и притянул к себе объект.

Прозрачная стеклянная бутылочка окрасилась в тёмные тона, её поверхность покрылась сеткой, мерцающей слабым светом, что придавало ей вид произведения искусства.

Внутри было совершенно пусто, не осталось ни капли зелья. Широкое горлышко покрывала пелена клубящегося света, и стоило Клейну взглянуть на неё, как возникало чувство, будто его затягивает внутрь.

Едва слышно из бутылочки доносился голос:

«Бросьте сто золотых монет, и исполнится одно ваше желание...»

«Бросьте сто золотых монет, и исполнится одно ваше желание...»

У кого это она научилась... Должен признать, эти монотонные повторения и впрямь способствуют гипнозу... Если действительно бросить сто золотых монет, это будет равносильно добровольному открытию врат своего Тела Разума. Бутылочка тут же получит контроль и превратит тебя в своего раба... — Клейн, проведя краткий анализ, призвал Незатенённое Распятие и под давлением серого тумана вонзил его в горлышко.

— Ты... Дьявол! — истошно завопил голос из бутылочки, но тут же был заглушён серым туманом.

Глава 1057: Потустороннее и обыденное

Разобравшись с видоизменённой стеклянной бутылочкой, Клейн достал золотые карманные часы, открыл их и запомнил время.

Он должен был вернуться сюда через три часа, чтобы отделить Незатенённое Распятие от Бутыли Рабства. Только так можно было получить чистую Потустороннюю Черту Манипулятора, а не продукт, смешанный с чертами всех предыдущих Последовательностей.

Словно провожу научный эксперимент... — Клейн слегка кивнул, убрал часы и вернулся в реальный мир, чтобы по-настояшему отдохнуть.

В четыре часа пополудни камердинер Энуни под бдительным взором дворецкого Вальтера постучал в дверь спальни своего нанимателя.

— Что такое? — Дуэйн Дантес в пижаме, потирая виски, открыл дверь.

Энуни поклонился:

— Сэр, позавчера вы приняли приглашение госпожи Рианы на послеполуденный чай. Он состоится сегодня.

— Хорошо, дайте мне четверть часа на сборы, — сказал Клейн, взглянув на дворецкого Вальтера.

Затем он распорядился, обращаясь к камердинеру:

— Войди и помоги мне переодеться.

Когда в комнате остались только он и его марионетка, Клейн, управляя последней, чтобы та принесла подходящую для чаепития одежду, то и дело поглядывал на настенные часы.

Примерно через десять минут, повязав галстук и надев пиджак, он на том же месте сделал четыре шага против часовой стрелки и вознёсся над серым туманом.

С момента его последнего визита прошло ровно три часа.

Видоизменённая бутылочка, прижатая силой серого тумана к Незатенённому Распятию на самом краю длинного бронзового стола, уже утратила свой вид с мерцающей сеткой. Она словно в одночасье превратилась из произведения искусства в обыденный предмет с улицы.

На дне бутылочки выпал обильный серовато-белый осадок. Он, будто живой, самостоятельно перетекал и сгущался, образуя нечто похожее на сердце размером с детский кулак. Поверхность его была покрыта не только множеством складок, но и испещрена трещинами, напоминающими глаза. Что до сложных, объёмных узоров, символов и знаков, уходящих вглубь и пронзающих пустоту, — они были почти идентичны тем, что Клейн видел, когда получил Потустороннюю Черту Хвина Рамбиса.

Лишь с небольшими отличиями... — Клейн ослабил давление серого тумана и вынул Незатенённое Распятие из горлышка бутылки.

Только после этого отделившийся предмет окончательно отделился от видоизменённой бутылки, став целостным и независимым.

Клейн взял левой рукой этот предмет, похожий то ли на мозг, то ли на сердце, несколько секунд рассматривал его, а затем бросил в кучу всякого хлама под покровом серого тумана.

В этот момент из видоизменённой бутылки вновь раздался голос, но уже довольно слабый:

— Ты... этот... Дьявол...

Клейн не ответил, снова вонзив Незатенённое Распятие, которое держал в правой руке, в горлышко, и намертво прижал его силой серого тумана.

И в древнем дворце вновь воцарилась тишина.

Вернувшись в реальный мир, Клейн надел цилиндр, взял трость и в карете покинул дом 160 по улице Берклунд, направившись в особняк члена парламента Махта, расположенный в том же квартале, под номером 39.

В доме члена парламента Махта, в элегантно обставленной гостиной, вокруг изящной трёхъярусной этажерки собралось несколько гостей. Перед каждым стояла чашка с чарующего цвета чёрным чаем.

Клейн взял небольшой сэндвич с огурцом, откусил кусочек и полушутя-полусерьёзно высказал своё истинное мнение:

— Сегодняшние десерты выглядят весьма необычно, будь то морковный торт или сливочные сконы.

Член парламента Махт, услышав это, расхохотался:

— Дуэйн, у вас поразительно острая наблюдательность.

Это не имеет никакого отношения к наблюдательности, любой, у кого есть глаза, заметит, какие они странной формы... — мысленно съязвил Клейн, но вслух сказал:

— Звучит интригующе.

— Конечно, это Хейзел сама приготовила. Можете позже попробовать. Хоть она пока и не очень хорошо контролирует форму, но вкус действительно отменный, — с ноткой хвастовства произнёс Махт.

Сидевший поодаль ректор Баклундского технического университета, Портленд Момент, тут же рассмеялся:

— Это не очень похоже на ту Хейзел, которую я знаю.

Махт взглянул на госпожу Риану и с удовлетворением сказал:

— Все мы растём, не так ли? Хейзел в последнее время и впрямь повзрослела. Она не только начала с охотой посещать занятия, которые раньше на дух не переносила — те, что готовят к светской жизни и замужеству, — но и время от времени печёт нам сладости, играет на фортепиано. К тому же, она часто по собственной инициативе сопровождает свою мать на концерты, скачки, в универмаги, и тихо слушает на различных салонах и приёмах.

Справедливость говорила, что лечение Хейзел дошло до той стадии, когда она может вспоминать пережитый ею ужас и боль. И хотя это лишь интуитивное эмоциональное переживание, ещё не связанное с конкретными событиями, этого достаточно, чтобы Хейзел время от времени видела во сне, как теряет родителей и большинство родных... Это заставляет её подсознательно ценить семью и, в какой-то степени, меняться? — Клейн задумчиво кивнул и с улыбкой произнёс:

— Это замечательно.

— Да, — растроганно ответил Махт. — Раньше я очень беспокоился о характере Хейзел, переживал, что она не сможет обрести счастливый брак, не сможет нормально общаться с людьми нашего круга. Что когда нас не станет и она столкнётся с трудностями, ей некому будет помочь. Теперь я наконец-то спокоен.

На лице Махта появилась искренняя улыбка, и он на удивление откровенно поделился своими прошлыми тревогами.

Затем он поднял руку, слегка взмахнул ею и с большим воодушевлением произнёс:

— Зачем я борюсь с проклятым смогом и загрязнением? Зачем мы соперничаем с Фейсаком в Восточном Баламе и с Интисом в Западном за колониальные интересы? Разве не для того, чтобы наши потомки жили лучше и у них было меньше забот? Взросление Хейзел для меня значит больше, чем заслуги, обретённые в Восточном Баламе, и борьба в нижней палате.

Клейн молча слушал Махта, невольно повернув голову к окну.

Небо было затянуто плотными тучами, солнца не было видно.

В это время Портленд Момент полушутя ответил Махту:

— Нет, всё это мы делаем и для того, чтобы самим жить лучше.

С этими словами он посмотрел на Клейна:

— Дуэйн, ты надумал? Будешь инвестировать в мою механическую лабораторию?

Клейн усмехнулся:

— Господин ректор, почему вы так нетерпеливы, словно юноша? Я просмотрел предоставленные вами материалы и получил общее представление о том, какие права и доходы принесёт инвестиция. Откровенно говоря, я очень заинтересован. Особенно меня радует, что эта механическая лаборатория позволит множеству талантливых молодых людей получить опыт. Именно в это и следует вкладывать деньги. Что в наше время самое ценное? Таланты!

— Эту фразу говорил император Розель, — усмехнулся Портленд Момент. — Так сколько ты планируешь вложить?

Клейн поднял чашку из костяного фарфора и, отпив глоток чёрного чая, ответил:

— Предварительно — десять тысяч фунтов.

— Достойно самого известного в последнее время богача Баклунда. Я уже и представить не могу, каким состоянием вы обладаете. Сначала пожертвовали акции на сумму более десяти тысяч фунтов, затем за двадцать тысяч золотых фунтов купили Поместье Мейгур, а теперь собираетесь вложить в механическую лабораторию Портленда целых десять тысяч фунтов... — не удержалась от восхищённого возгласа сидевшая рядом госпожа Риана.

Портленд Момент же поднял большой палец:

— Вот это инвестор с настоящим чутьём.

Клейн улыбнулся:

— Но я всё равно сначала найму команду из юриста и бухгалтера, чтобы они проверили все детали и составили договор. Профессиональные дела нужно доверять профессионалам. К тому же, мне нужно подумать, вкладывать ли деньги напрямую или сначала основать компанию или фонд и действовать через них. Хм, Портленд, мне кажется, вы упустили один момент. Такая важная лаборатория и почти без всякой защиты! Не боитесь промышленного шпионажа или проникновения и саботажа со стороны иностранных держав?

Портленд Момент на мгновение замер, а затем медленно кивнул:

— Весьма резонно... Я как-то упустил этот вопрос из виду.

Добившись своего, Клейн не стал развивать эту тему и намеренно спросил:

— О генерал-майоре Конасе Килгоре всё ещё нет новостей?

Махт вздохнул:

— Нет. В Сивеллауском дворе говорят, что обыскали и Поместье Мейгур, и всю округу, но не нашли ни единой зацепки.

Говоря это, член нижней палаты понизил голос:

— Я подозреваю, что генерал-майор попал в беду во время выполнения некой секретной миссии. В последнее время наверху какая-то странная атмосфера...

В некотором смысле вы угадали абсолютно всё... — Клейн тоже вздохнул:

— Надеюсь, ничего серьёзного не случилось.

Во время оставшегося чаепития Клейн, выбрав подходящий момент, отлучился в ванную и перенёс Потустороннюю Черту Сновидца, выпавшую из видоизменённой бутылочки, в кучу хлама над серым туманом.

Когда приём закончился, он вернулся на улицу Берклунд, 160. Небо уже по-настоящему потемнело, газовые фонари по обеим сторонам дороги зажглись раньше времени, и мелкий дождик забарабанил по окнам кареты.

Теперь все вопросы сводятся к тому, что же скрывают руины Кровавого Императора. Если три великие Церкви вовремя обнаружат проблему, то смогут предотвратить многие грядущие события, — размышлял Клейн о текущей ситуации, глядя на размытые дождём огни за окном. В ближайшее время, если не удастся поймать Катарину, я ничем не смогу помочь. А Богиня сейчас поглощает или осваивает Уникальность Бога Смерти, и вряд ли у неё есть возможность отреагировать на таком уровне.

Чтобы решить эту проблему, нужно либо доставить из Святого Собора соответствующий Запечатанный Артефакт класса 0, либо положиться на Церковь Бурь или Церковь Пара. Посмотреть, кто из этих двух истинных богов откликнется... Запечатанный Артефакт класса 0 может и не сработать, ведь дело касается Короля Ангелов, а внутри обеих Церквей, весьма вероятно, скрываются предатели...

Путь от дома №39 до №160 по улице Берклунд был недолог. Клейн не успел до конца упорядочить свои мысли, как уже оказался у порога собственного дома и был вынужден выйти из кареты.

Когда он поднимался на третий этаж, чтобы переодеться, его интуиция внезапно обострилась. Он увидел, как Ренетт Тинекерр, держа в руках четыре светловолосые, красноглазые головы, вышла из пустоты.

— От Шаррон? — предположил Клейн, протягивая руку за письмом.

— Да... — ответила одна из голов, которые держала Ренетт Тинекерр.

Клейн больше ничего не сказал, вскрыл конверт, развернул лист бумаги и увидел лишь одну строку:

«Действуем сегодня в 10 вечера».

Глава 1058: Инструмент

Сегодня в 10 вечера... — Клейн взглянул на ожидавшую госпожу Посланницу, подошёл к письменному столу, разложил чистый лист бумаги и написал:

«Буду вовремя. К тому же, обстановка в Баклунде в последнее время напряжённая, обязательно контролируйте масштабы».

Предупредив Шаррон, Клейн сложил записку, достал из кармана золотой фунт и прямоугольный «бриллиант», непрерывно преломлявший свет.

— Это талисман Вчерашний День. Он позволит вам на короткое время заимствовать силу у себя из прошлого, — Клейн протянул все три предмета Ренетт Тинекерр.

Одна из светловолосых, красноглазых голов, которые она держала, открыла рот и схватила всё разом. Остальные три поочерёдно произнесли:

— Зачем... — ...мне... — ...это...

— Считайте это частью аванса, — с невозмутимым видом улыбнулся Клейн.

Предупреждение Арродеса заставило его почувствовать необходимость в дополнительной подготовке.

Ренетт Тинекерр больше не задавала вопросов. Четыре прелестные головки, удерживаемые за волосы, дружно качнулись вверх-вниз.

Затем она шагнула в пустоту и исчезла в комнате.

Клейн посмотрел на моросящий за окном дождь и совсем стемневшее небо, снял пиджак и передал его камердинеру Энуни.

В 9:50 вечера, Район Червуд, улица у реки Тассок.

Под унылым дождём, столь обычным для баклундской осени и зимы, сюда свернула наёмная карета и медленно покатилась вперёд.

В карете Эмлин Уайт, держа в руках цилиндр, своими алыми глазами смотрел на сидевшего напротив молодого человека с бледным лицом и слегка растрёпанными волосами. Он слегка изогнул губы:

— Это здесь?

Марик, чей силуэт казался немного призрачным, кивнул и указал на дом с магазином на первом этаже, расположенный по диагонали впереди:

— Да. Это книжный магазин, владельца зовут Чарли Лейк, он чистокровный лоэнец. Однако в молодости он ездил на Южный континент в надежде разбогатеть. Там он стал членом Школы Розы, последователем Закованного Бога, и был отправлен обратно в Баклунд для сбора информации и оказания помощи другим членам Школы Розы, выполняющим задания. Мы долго за ним следили, хотели устранить его, чтобы перекрыть канал передачи информации Школы Розы и создать для себя более безопасные условия, но в итоге сдержались.

Эмлин с лёгкой улыбкой ответил:

— Как показывает практика, терпение зачастую вознаграждается.

— Хех, откровенно говоря, ваше поведение не совсем соответствует моим представлениям о Мстительном Духе из фракции Умеренности. Я думал, вы будете скупы на слова.

Марик искоса взглянул на сидевшего напротив вампира, который, по слухам, уже был виконтом:

— У разных людей разный характер, а умеренность — это всего лишь контроль над избыточными желаниями. В данном случае, если я не объясню всё подробно, я боюсь, что вы не поймёте и это повлияет на конечный результат. В таком случае желание умеренности превысило бы должные пределы.

Хех, хоть и весьма философски, но не стоило приводить меня в качестве примера... — Эмлин, приняв расслабленную позу, откинулся на спинку сиденья и посмотрел на собеседника:

— Продолжим.

Марик снова посмотрел в окно:

— В доме Чарли Лейка есть служанка из Долины Пас. Она тоже член Школы Розы. Кроме того, в двух домах напротив книжного магазина Лейка живут вдова и пьяница. Они — последователи Закованного Бога и в критический момент передадут информацию для Школы Розы. Ваша задача — пока мы будем разбираться с Чарли Лейком, тайно следить за этими тремя и через передачу сообщений выявить руководителя Школы Розы в Баклунде. Разумеется, мы дадим Чарли Лейку несколько шансов позвать на помощь или подать сигнал.

Эмлин слегка кивнул:

— Я понял.

Затем он повернул голову, взглянул на затянутое тучами небо, где не было видно багровой луны, и покрутил кольцо с тёмно-синим камнем на безымянном пальце левой руки.

Это было кольцо Клятва Розы, позволявшее графу Мистралю разделять его зрение, слух и обоняние.

Это кольцо, сделав круг, снова вернулось к Эмлину, разумеется, лишь на время.

Таким образом, всё сказанное Мариком граф Мистраль уже услышал и передал другим участникам-сангвинам.

Эмлин полагал, что, хотя он и отвечает лишь за координацию и не играет важной роли, ему по крайней мере удастся продемонстрировать некоторые магические способности Багрового Учёного, чтобы весьма эффектно передать сообщение на глазах у Мстительного Духа Марика. Кто бы мог подумать, что ему вообще ничего не придётся делать — достаточно было надеть кольцо и явиться на место.

Это его сильно удручало, он чувствовал себя простым инструментом.

Не достигнув уровня полубога, во многих делах даже права на прямое участие не имеешь, не говоря уже о спасении своего народа... — В этот момент Эмлином овладел порыв. Он почувствовал, что его уровень ещё не соответствует его тайному статусу, что он ещё не может нести возложенную на него ответственность.

Что до эффекта Клятвы Розы, из-за которого мысли владельцев кольца время от времени возникают в голове друг у друга, Эмлин не беспокоился. Он заранее попросил Справедливость загипнотизировать его, чтобы сегодня вечером он не думал о вещах, о которых не должно знать высшее руководство сангвинов.

Едва эта мысль промелькнула у него в голове, как в сознании раздался голос графа Мистраля:

Самонадеянный, инфантильный, наивный...

Это... это Клятва Розы случайным образом передала некоторые мысли графа Мистраля... Хех... — Эмлин мысленно усмехнулся и принялся без конца повторять одно имя:

Эрнест Бояр... Эрнест Бояр...

Именно этот виконт под защитой графа Мистраля был загипнотизирован и долгое время проработал волонтёром в Церкви Урожая!

В это время Марик, взглянув на выражение лица Эмлина, кивнул:

— Ваше нынешнее отношение внушает мне больше доверия.

Серьёзное, торжественное, сосредоточенное.

— А? — Эмлин сперва опешил, а затем, слегка приподняв уголки губ, произнёс:

— Спасибо.

На втором этаже книжного магазина располагались жилые комнаты Чарли Лейка. Этому торговцу было уже за пятьдесят, родители давно умерли, сам он так и не женился. По слухам, у него было несколько незаконнорождённых детей, но никто из них с ним не жил.

Приказав слуге и горничной проверить, заперты ли двери и окна, он вернулся в свою спальню, налил бокал красного вина, сел в кресло и с большим расслаблением принялся его смаковать.

Он привык выпивать немного перед сном.

Когда вино закончилось, Чарли Лейк встал и направился в ванную.

Проходя мимо зеркала в полный рост, он бросил на него случайный взгляд и внезапно застыл.

Отражение в зеркале неуловимо переменилось: оно стало мертвенно-бледным, глаза неестественно выпучились, по краям запеклась алая кровь, а на губах застыла тёмно-красная усмешка.

Будучи членом Школы Розы, Чарли Лейк был знаком с подобными явлениями. Он не стал кричать или метаться, как обычный человек, а тут же поднял правую руку к груди.

Едва он коснулся своего амулета, как его тело словно погрузилось в вечную мерзлоту, пробирая ледяным холодом изнутри.

Этот холод, будто живой, стремительно распространялся, захватывая каждый уголок тела Чарли Лейка. У него возникло ощущение, что суставы и мышцы больше ему не принадлежат, а подчиняются чьей-то чужой воле.

В этот миг в его теле словно появился ещё один человек — холодный, смутный, исполненный злой воли, — который взял под контроль всё, кроме его мыслей.

Одновременно Чарли Лейк увидел, как его отражение в зеркале снова изменилось. В его глазах появились два силуэта — оба молодые люди в белых рубашках и чёрных жилетах.

Благодаря тому, что он успел коснуться амулета, перед его грудью вспыхнуло яркое сияние.

Это сияние, казалось, исходило от уменьшенного солнца, озаряя всё вокруг светом и теплом.

Чарли Лейк тотчас почувствовал тепло, холод внутри отступил, и он, хоть и невнятно, выговорил одно слово:

— Очищение!

Миниатюрное солнце на его груди разгорелось ещё жарче, и его лучи, словно тёплая вода, хлынули внутрь, расходясь волнами.

Чарли Лейк вновь обрёл контроль над своим телом. Не мешкая, он развернулся от двери и бросился к окну.

Шторы ещё не были задёрнуты, за окном моросил мелкий дождь, тускло светили уличные фонари.

Топ-топ-топ!

Пробегая мимо дивана и кофейного столика, покрытых ковром, Чарли Лейк вдруг споткнулся и едва не упал.

Ковёр словно ожил, обвив его лодыжки!

Бах!

Кофейный столик взлетел в воздух вместе с фарфоровыми чашками и стопкой бумаг и врезался Чарли Лейку в лицо, раздробив его на части, словно он был какой-то странной деревянной куклой.

Мгновение спустя силуэт Чарли Лейка возник в другой части комнаты. Всё ещё ощущая леденящий страх, он продолжил бежать.

Никогда прежде он так не ненавидел свою спальню за её размеры.

Топ-топ-топ!

Среди разлетающихся в стороны перьевых ручек и бумаг Чарли Лейк наконец добрался до окна.

Как благочестивый верующий, он не стал сразу выбивать стекло, а схватился за штору и резким движением дёрнул её.

Одновременно другая его рука легла на газовую трубу.

На чёрной металлической поверхности мгновенно образовался слой белого инея.

Крак! — стекло в окне перед Чарли Лейком разлетелось вдребезги. Каждый осколок, словно пуля, устремился вперёд, впиваясь в лицо торговца, не оставляя на нём ни одного целого места. Осколки вонзились ему в шею, и оттуда хлынула кровь.

Взгляд Чарли Лейка померк, и он без сил повалился назад. В этот момент он кричал и звал на помощь, но ни один звук не вырвался за пределы комнаты.

Тем временем, в соседней комнате, служанка с явными южноконтинентальными чертами лица заметила, как замерцал свет газового настенного светильника.

Она тут же повернула голову в сторону комнат «хозяина» и увидела, что газовая труба там покрыта инеем.

В доме напротив, мужчина с красным носом, одетый в рубашку с закатанными рукавами, хлебал из горла и вдруг заметил, что штора на окне напротив задёрнута лишь наполовину.

По их с Чарли Лейком уговору, полностью задёрнутые или полностью открытые шторы означали, что всё в порядке. Задёрнутая наполовину или с одной стороны штора была сигналом экстренной ситуации, требующей немедленно оповестить начальство.

Он резко вскочил на ноги.

Глава 1059: Власть Луны

Мужчина с багровым носом в несколько шагов подскочил к сейфу и извлёк из потайного отделения радиотелеграф и шифровальную книгу.

Присев на корточки, он быстро перевёл сообщение о происшествии с Чарли Лейком в телеграфный код и принялся торопливо отстукивать его.

Тем временем в доме, где располагался книжный магазин Лейка, смуглая служанка, закатав рукава, полила свою левую руку жидкостью цвета индиго.

Кожа на руке тут же изменила цвет, но под синевой проступили чёрные лучи, похожие на извивающихся нитевидных червей.

Вскоре эти чёрные лучи слились в странное лицо размером с половину ладони, с глазами не больше рисовых зёрен, а ртом — с чайное блюдце.

— С Чарли Лейком случилось несчастье, — произнесла служанка, обращаясь к лицу на своей руке и чётко выговаривая каждое слово.

Казалось, каждое произнесённое ею слово обретало собственную форму, материализуясь между её ртом и рукой в виде синей субстанции.

Затем эти слова, словно написанные в воздухе, сплелись воедино и окутались дымкой того же цвета.

В этот момент странное лицо на руке служанки начало медленно открывать рот и втянуло в себя и синюю дымку, и слова.

Все аномалии тут же исчезли, лишь кожа на руке служанки ещё не вернулась к своему обычному цвету.

А в темноте за окном маленькая обыкновенная летучая мышь, взмахнув крыльями, сорвалась с места и улетела в неизвестном направлении.

На другой улице, менее чем в пятистах метрах от книжного магазина Лейка, в воздухе над рестораном южноконтинентальной кухни.

Из темноты вылетали крошечные летучие мыши, собираясь в стаю и образуя густое облако дыма.

Дым и летучие мыши, казалось, были лишь иллюзией и в мгновение ока исчезли, оставив после себя фигуру мужчины в фраке, но без соответствующей шляпы.

Этот мужчина был худым и высоким, с очень прямой осанкой, светлыми, почти серебряными волосами и алыми, словно налитыми кровью глазами. Это был граф-сангвин Мистраль.

Он поднял левую руку с кольцом с тёмно-синим камнем, поправил несколько вычурный галстук-бабочку и, глядя на давно закрытый ресторан внизу, произнёс:

— Оба сообщения в итоге сошлись здесь.

Едва Мистраль договорил, как напротив него возникла ещё одна фигура. Она была одета в тёмно-чёрное придворное платье и небольшую мягкую шляпку того же цвета, с пепельно-золотыми волосами, лазурными глазами и бледным лицом, словно у самой изысканной куклы.

Деревья на улице внизу внезапно зашелестели, и свет газовых фонарей замерцал.

— Кукла, — граф Мистраль слегка кивнул, признавая статус и положение Шаррон.

Шаррон, не глядя на него, устремила взгляд на второй этаж ресторана:

— Чувствуются остатки поклонения Материнскому Древу Желаний.

— Тогда всё в порядке, — Мистраль повернулся в воздухе и кивнул в сторону самого густого мрака. — Господин Ниббс, прошу вас, заблокируйте это место.

Тут же раздался старческий, низкий вздох, и из темноты внезапно показалась пара крыльев, покрытых тёмной кожистой перепонкой и испещрённых бесчисленными узорами и символами. Они становились всё больше и шире, и за две-три секунды полностью накрыли всё вокруг.

Ресторан погрузился в неестественную тьму, словно его вырвали из реального мира.

Мистраль больше не медлил. Не нападая в открытую, он достал бронзовую шкатулку, инкрустированную множеством рубинов, и извлёк из неё некий предмет.

Это был прозрачный стеклянный шар в форме глазного яблока.

Затем лицо графа-сангвина исказилось от боли, и он выпустил шар из пальцев, позволив ему упасть вниз.

В темноте шар начал испускать слабое свечение и, словно притягиваемый невидимой силой, постоянно менял направление в воздухе.

В конце концов, он влетел в одну из комнат на втором этаже ресторана.

Тут же вспыхнул ослепительно-белый свет. В комнате словно взошло «солнце», осветив всё вокруг и заставив всю грязь, порчу, зло, нежить и тьму стремительно таять.

— Хм... — Мистраль, давно уже зажмурившийся, вдруг нахмурился и издал удивлённый звук.

Он не почувствовал никакого сопротивления из ресторана!

Шаррон, чей взгляд теперь был устремлён прямо, а не вниз, не изменилась в лице, но её туго стянутые пепельно-золотые волосы, казалось, едва заметно дрогнули.

Взошедшее «солнце» быстро «закатилось», и ослепительно-белый свет бессильно угас во тьме.

Поскольку этот артефакт был направлен против злых духов, само здание ресторана не пострадало. Граф-сангвин Мистраль открыл глаза, пару секунд смотрел вниз, а затем вытянул правую руку и резко дёрнул вверх.

Тьма над рестораном мгновенно ожила, превратившись в призрачные цепи, которые сковали крышу.

Под скрежет, от которого сводило зубы, цепи оторвали крышу и подняли её в воздух.

Без этой преграды и Мистраль, и Шаррон отчётливо увидели обстановку в комнате: на накрытом скатертью квадратном столе стоял радиотелеграф, рядом лежала расшифрованная телеграмма; напротив, на полу, виднелось иссиня-чёрное выжженное пятно; в другой части комнаты стояло довольно старое пианино с коричневым стулом, который, похоже, недавно передвинули; на пианино стоял бокал красного вина, в котором плавал странный маленький человечек телесного цвета, покрытый слизью; остальная обстановка была как в обычном доме, если не считать рассыпанных травяных порошков и брызг эфирных масел.

Это заставило Шаррон, способную получать откровения прямо из Мира Духов, смутно догадаться:

Люди отсюда ушли совсем недавно!

Прежде чем она, граф Мистраль и маркиз Ниббс успели что-либо предпринять, красное вино с плавающим в нём человечком засветилось мягким, чистым сиянием.

Свет мгновенно разросся, стал ярче и заполнил комнату, образовав огромную на вид багровую луну.

Сияние багровой луны разогнало тьму в этом месте, и у полубогов, участвовавших в битве, возникло ощущение, будто они стоят на земле и смотрят в небо.

Лазурные глаза Шаррон, казалось, на миг застыли. Она резко вскинула левую руку и, изящно перевернув её, явила на ладони тёмно-красный амулет.

Этот амулет был круглой формы, как луна, по краям инкрустирован багровыми камнями, а в центре испещрён лунными символами и множеством мистических знаков.

Это была Багровая Лунная Корона, которую Шаррон получила с помощью Шерлока Мориарти. Она непрерывно излучала спокойное сияние, даруя владельцу иммунитет к эффектам Полнолуния.

Однако багровая луна в ресторане была не просто Полнолунием. Она была ближе к Кровавой Луне, и даже превосходила её. Неописуемая духовная сила наполнила изолированную маркизом Ниббсом зону странным, зловещим и гнетущим ощущением. Даже с Багровой Лунной Короной в руке Шаррон чувствовала, как в ней разрастаются злые помыслы, как в её теле назревают невообразимые перемены.

Она инстинктивно хотела превратиться в Злого духа и спрятаться в придорожных деревьях или газовых фонарях, но разум остановил этот порыв, потому что сияние багровой луны не оставляло мёртвых зон.

В этот момент граф-сангвин Мистраль увидел, как его живот начал понемногу раздуваться. Он почувствовал, как внутри него медленно зарождается и пытается обрести форму пульсация жизни.

Будучи сверхъестественным существом, способным черпать силу из луны, он не позаботился о защите от эффектов Кровавой Луны. Он ожидал, что в такой обстановке будет чувствовать радость и сможет полностью раскрыть свои способности, но зловещий поворот событий превзошёл все его ожидания.

Он чувствовал, что если промедлит ещё немного, то породит новую жизнь — злую, ужасающую, неведомо откуда взявшуюся.

Власть Луны сама по себе включает в себя рождение и размножение!

Тем временем на огромных крыльях летучей мыши, что скрывали всё вокруг, густо проросли белые тонкие волоски, создавая жуткое зрелище.

Ниббс глухо застонал, и в его блокаде появились трещины.

В нескольких улицах отсюда Эмлин Уайт от скуки потирал кольцо Клятва Розы с тёмно-синим камнем, когда внезапно обрёл чувства графа Мистраля: он увидел то, что видел граф, и услышал то, что слышал он.

А некоторые чувства и мысли графа Мистраля, накопившись, хлынули в сознание Эмлина. Разобрав их, он от страха выпрямился, его лицо исказилось, а к горлу подступила тошнота.

Основное тело Клейна, используя Ползучий Голод, пряталось в тени за пределами ресторана, но его марионетка, Конас Килгор, уже давно проникла в созданную Ниббсом тьму и, применив Искажение, обошла барьер, сохранив связь через Нити Духовного Тела.

Сейчас, под светом призрачной багровой луны, он с изумлением обнаружил, что даже его марионетка, по сути мертвец, проявляет признаки саморазмножения!

И эта новая жизнь несомненно была бы дитём Материнского Древа Желаний!

Это... это похоже на то, что говорится в мифах Города Серебра о прародительнице сангвинов Лилит, и на некоторые проявления Изначальной Луны, о которых рассказывал Эмлин... Несомненно, Материнское Древо Желаний овладело частью власти Луны и извратило её, сделав ещё более зловещей, чем в оригинале... — Клейн уже собирался поменяться местами с марионеткой, войти в зону действия багровой луны и с помощью Телепортации увести госпожу Шаррон, как вдруг почувствовал неописуемую радость.

Это была радость, какую испытываешь после долгой ночи, в утреннем тумане, видя, как в твоём саду медленно распускается цветок; радость, какую испытываешь, покинув большой город и отправившись за город, вдыхая свежий воздух в лесу после дождя и наблюдая, как растут грибы; радость от роста всего живого, от прихода новой жизни.

Все белые волоски на огромных крыльях летучей мыши опали, уже начавший вздуваться живот графа Мистраля снова втянулся, а взгляд Шаррон, с трудом державшейся с помощью Багровой Лунной Короны, казалось, стал немного легче.

Следом за этим багровая луна в ресторане начала быстро тускнеть, словно кто-то вытянул из неё большую часть сияния.

Наконец, багровая луна исчезла, и всё пришло в норму.

Это вмешался тот герцог сангвинов, Олмер? — Клейн задумчиво кивнул, продолжая прятаться в тени.

Мистраль же, скрыв гнев, посмотрел на ресторан внизу и низким голосом произнёс:

— Похоже, цель заранее что-то почуяла...

— Но ненамного заранее, — ответила Шаррон, основываясь на обстановке и откровениях, полученных из Мира Духов.

В алых глазах Мистраля зажглись странные огоньки. Он несколько секунд наблюдал и анализировал, прежде чем сказать:

— Почти в тот же момент, когда мы сюда прибыли, здешние обитатели ушли, оставив тот бокал вина и ту странную куклу. Эта ловушка не похожа на подготовленную заранее, скорее на импровизацию...

Сказав это, Мистраль посмотрел на Шаррон:

— Как им удалось так вовремя почувствовать опасность?

Шаррон с невозмутимым лицом и ровным голосом ответила:

— Это не из-за Материнского Древа Желаний.

Этот злой бог ещё не мог проецировать слишком много своей силы в реальный мир, чтобы заблаговременно предупреждать своих последователей.

Глава 1060: Сокрытая тайна

Граф-сангвин Мистраль слегка нахмурился. Хоть и нехотя, но он был вынужден признать:

— Предварительной утечки информации быть не должно.

Ведь если бы она была, у полубога из Школы Розы было бы достаточно времени, чтобы с помощью отклика от Материнского Древа Желаний и Отродья Божьего Суа устроить куда более опасную и ужасающую ловушку, а не ту, с которой ангел мог бы справиться одной левой.

Именно поэтому Мистраль и сказал, что ловушка больше походила на поспешную импровизацию.

Это убедительно доказывало отсутствие предателя. В конце концов, о плане операции заранее знали лишь те, кто в ней участвовал. Если бы кто-то захотел слить информацию, он мог бы сделать это и раньше. Разве что кто-то в последний момент передумал или пытался извлечь выгоду из цейтнота, но такие действия оставили бы явные следы.

Шаррон в своей чёрной шляпке по-прежнему смотрела на ресторан без крыши и, немного помолчав, сказала:

— Возможно, у них есть иные способы почувствовать опасность.

Для этой операции сангвины задействовали Запечатанный Артефакт, способный подавлять даже предчувствие опасности у демонов, не говоря уже об интуиции и прочем.

— Возможно... — Мистраль не мог придумать лучшего объяснения.

Тем временем в комнате на втором этаже ресторана, за исключением испарившихся красного вина и странного человечка из бокала, всё оставалось в целости и сохранности, словно ничего и не произошло.

В другой ситуации Шаррон и Мистраль могли бы прибегнуть к гаданию, чтобы найти ответы на свои вопросы и восстановить картину событий, предшествовавших нападению. Но сейчас они не могли этого сделать. Вся округа была озарена сиянием багровой луны, а значит, прошла своего рода «крещение» сущностями, связанными с Материнским Древом Желаний. Любое гадание с большой вероятностью указало бы на этого злого бога, а последствия были бы непредсказуемыми.

Не дожидаясь, пока Шаррон заговорит, Мистраль беззвучно вздохнул:

— В любом деле есть место случайности, стопроцентного успеха не бывает. На сегодня всё. Если мы задержимся, официальные власти могут заметить неладное.

Едва он договорил, как чёрные цепи, удерживавшие крышу в воздухе, потускнели и стали призрачными.

Крыша опустилась на место, вновь накрыв второй этаж ресторана, и внешне всё стало как прежде.

Конечно, в сильный ветер и дождь здесь наверняка будут протечки, а случись буря — крышу и вовсе сорвёт.

Огромные крылья летучей мыши, скрывавшие окрестности, втянулись обратно во мрак, и моросящий дождь снова окутал это место.

Клейн, прячась в тени, наблюдал, как силуэт госпожи Шаррон в чёрном придворном платье стремительно бледнеет, становится прозрачным и исчезает, как вздымается облако призрачного дыма, разлетаясь мириадами крошечных летучих мышей. Он невольно нахмурился и беззвучно прошептал:

— Что же всё-таки пошло не так... Не так страшна неудача, как неизвестность её причин. На любом этапе именно неизвестность порождает страх.

В этот момент у уха Клейна раздался прерывистый, разделённый на слоги голос:

— Что... — ...про... — ...изо... — ...шло...

Клейн повернул голову и увидел, что госпожа Посланница неизвестно когда вышла из Мира Духов и теперь стоит с ним плечом к плечу.

Четыре светловолосые, красноглазые головы в её руке дружно смотрели на ресторан.

— ...Вы можете видеть, что здесь произошло? — осторожно спросил Клейн.

На Пути Иного, достигнув стадии Мстительного духа, можно свободно входить и выходить из Мира Духов, получая оттуда прямые откровения. Интуиция, гадания и пророчества становятся невероятно сильными. Ангел Последовательности 2 в этом аспекте определённо не уступит, потому Клейн и задал этот вопрос.

Четыре головы, которые держала Ренетт Тинекерр, одновременно качнулись, и в один голос ответили:

— Нет.

Клейн задумчиво кивнул, больше ни о чём не спрашивая, и приказал своей марионетке покинуть это место.

— И это всё?.. — Эмлин Уайт, которого только что перестало тошнить, потирал кольцо с тёмно-синим камнем и с удивлением бормотал себе под нос.

Через кольцо Клятва Розы он ощутил разочарование и гнев графа Мистраля, а также его сдержанность, нежелание срываться на даме и вымещать на других злость. Из этого он сделал вывод, что операция из-за какой-то случайности провалилась.

— Всё? — услышав его слова, Марик, сидевший напротив, тоже был ошеломлён.

Он как раз собирался спросить Эмлина Уайта, почему того внезапно стошнило и его лицо так исказилось, но сумел побороть своё любопытство и сдержать соответствующий порыв.

— Цель... цель не найдена... — Эмлин изо всех сил пытался вспомнить, что видел и слышал граф Мистраль. Но из-за блокады маркиза Ниббса он смог увидеть происходящее через кольцо Клятва Розы лишь в момент восхода багровой луны, да и то, из-за странных ощущений, связь быстро прервалась.

В то же время Эмлин мысленно бормотал:

Полубог из фракции Умеренности прибыл, вселившись в тело куклы? Чья это работа... Просто произведение искусства!

— Цель не найдена? Как так... — Марик непроизвольно нахмурился.

С его точки зрения, до последнего момента операция шла гладко. Ни у него, ни у Шаррон, ни у сангвинов не было мотивов сливать информацию Школе Розы.

Что до Шерлока Мориарти, то он уже не раз доказывал свою надёжность в ходе совместных операций.

Скрыв огромное разочарование и недоумение, Марик с невозмутимым лицом произнёс:

— Тогда нам нужно как можно скорее покинуть этот район.

Едва он договорил, как его фигура начала бледнеть, являя истинную природу Мстительного духа.

Эмлин подсознательно хотел спросить, не знаком ли тот с каким-нибудь мастером-кукольником, но, открыв рот, решил, что это повредит имиджу сангвинов, и проглотил слова.

Даже если бы и был знаком с тем мастером, у меня всё равно нет денег на покупку... Ради возложенной на меня миссии всегда приходится чем-то жертвовать... Жаль, что в этот раз не удалось поймать полубога из Школы Розы. Не получилось выяснить текущее положение в их штаб-квартире, не удалось вернуть ту священную реликвию, оставленную Прародительницей... — пока в голове Эмлина роились мысли, его лицо постепенно становилось всё серьёзнее.

Район Моста Баклунда, улица Железных Врат, один из бильярдных залов в баре Храбрые Сердца.

Клейн в обличье Шерлока Мориарти сидел напротив Шаррон и Марика.

После короткого молчания Шаррон, в чёрном придворном платье, сидевшая на высоком табурете, посмотрела на великого сыщика и спросила:

— Что вы думаете?

Клейн, подумав, ответил:

— Воздействие той багровой луны было очень быстро нейтрализовано.

— Вы хотите сказать, что раз уж полубог из Школы Розы каким-то образом или через кого-то узнал о грозящей ему огромной опасности, то зачем ему было устраивать эту поспешную и неэффективную ловушку? — Марик, переглянувшись с Шаррон, задумчиво произнёс.

— Именно, — кивнул Клейн. — Он должен был предвидеть, что при столь высоком уровне опасности ловушку такого рода легко обезвредят. Так зачем же он тратил время на её установку, вместо того чтобы немедленно бежать? Это противоречит инстинкту самосохранения.

Шаррон в своей маленькой шляпке едва заметно качнула головой:

— То, что на поверхности было ловушкой, на самом деле было прикрытием?

Клейн, слегка замедлив речь, ответил:

— Да, чтобы с помощью такой ловушки «очистить» место происшествия, заблокировать гадание и скрыть истинное положение дел. Только для того, чтобы скрыть какую-то тайну, полубог из Школы Розы пошёл бы на огромный риск и задержался на месте на некоторое время.

— Но они могли и не ожидать, что нам будет помогать ангел сангвинов, чтобы разобраться с ловушкой... — высказал свою мысль Марик.

Клейн усмехнулся:

— Они не могли не учитывать, что за вашей спиной стоит ангел. Тот, кто смог так точно атаковать скрытых членов Школы Розы в Баклунде, должен быть предателем, который хорошо их знает.

Он имел в виду присутствие Ренетт Тинекерр.

— Какую же тайну нужно было скрывать? — Шаррон, казалось, приняла подозрения Клейна и, выпрямившись, спросила.

Клейн покачал головой:

— Здесь слишком много вариантов. Возможно, это тайна того, как он вовремя узнал о нападении, или тайна того, что они замышляют в Баклунде...

Сказав это, Клейн попытался вписать Школу Розы в текущую напряжённую обстановку в Баклунде, но понял, что им здесь нет места. Ни праведные боги, ни злые боги вряд ли стали бы сотрудничать с Материнским Древом Желаний.

Это озадачило Клейна ещё больше. Он не знал, к каким неожиданностям приведёт эта неизвестность.

Он сделал паузу, обвёл взглядом лица Шаррон и Марика и сказал:

— В общем, впредь будьте предельно осторожны и осмотрительны. Даже сюда приходите пореже. Хм, когда убедитесь в собственной безопасности, попробуйте понаблюдать за другими членами Школы Розы. Может, удастся выяснить, что за тайну они скрывают.

— Спасибо, — фигура Шаррон приподнялась, и она сделала реверанс.

Марик последовал её примеру.

Вспыхнуло алое пламя, и фигура Клейна исчезла.

Согласно предварительной договорённости, поскольку ему не пришлось вступать в бой, его вознаграждением стала одна бесплатная помощь от Ренетт Тинекерр.

Вернувшись на улицу Берклунд, 160, Клейн уже собирался раздеться и лечь спать пораньше, как вдруг услышал в ушах призрачные, многослойные мольбы.

Голос был женский.

Справедливость... — Клейн с догадкой кивнул, вошёл в ванную и, сделав четыре шага против часовой стрелки, оказался над серым туманом.

Как он и предполагал, молящейся была Справедливость Одри. Эта знатная леди собрала 12 000 фунтов наличными и хотела попросить Шута передать их Миру, чтобы завершить сделку по Потусторонним Чертам Сновидца и Гипнотизёра.

Хм, раз ритуал можно заменить Объятиями Ангела, Справедливость сможет попытаться продвинуться уже в ближайшие пару дней. Пора внести исследование Путешествий Гроселя в расписание. Хех, Леонард уже несколько дней как стал Духовным Медиумом и мается без дела... — Клейн облегчённо вздохнул и ответил Справедливости, велев ей начинать жертвоприношение.

В условиях, когда обстановка становилась всё напряжённее, а неизвестных факторов — всё больше, Клейн надеялся в кратчайшие сроки максимально усилить себя. Это касалось нескольких аспектов: во-первых, увеличения числа марионеток и Запечатанных Артефактов; во-вторых, восстановления сил своих помощников; в-третьих, дальнейшего овладения знаниями и тайнами, что поможет ему узреть истину, понять реальные позиции различных сил и найти в этом свой шанс.

Исследование Путешествий Гроселя как раз и соответствовало третьему пункту.

Глава 1061: Чей это сон?

В пятницу, в глубокой тишине ночи, в спальне Одри.

Золотистый ретривер Сьюзи, получив знак глазами, сама открыла дверь и улеглась снаружи, чтобы никто не помешал.

Одри же достала из различных тайников Потустороннюю Черту Сновидца, соответствующие вспомогательные материалы и сосуды для смешивания. Большая часть этих материалов была из Города Серебра, их можно было получить за небольшое количество заслуг. Что до оплаты, то Одри её ещё не произвела, так как Солнышко пока не решил, чего хочет.

Умело приготовив зелье и глядя на тёмную жидкость с вкраплениями серовато-белых искорок, Одри отступила на шаг, сложила руки у рта и носа и на древнем гермесском языке тихо произнесла:

— Шут, не принадлежащий этой эпохе...

Едва стихли слова её молитвы, как перед глазами возникли бесчисленные тени неописуемой формы.

Они стремительно носились и сплетались, словно резвясь в океане, над которым сияли семь потоков чистого света разных цветов, казалось, заключавших в себе бесконечные знания.

Над этими семью потоками света простирался безбрежный серо-белый туман, а над туманом смутно виднелся величественный и грандиозный дворец.

В этот миг врата дворца отворились, и из них вылетела фигура, сотканная из золотого света, с двенадцатью парами крыльев из алого пламени. Она спустилась и предстала перед Одри.

Двенадцать пар огненных крыльев, слой за слоем, окутали златовласую, зеленоглазую девушку.

Эта сцена длилась всего секунду или две и исчезла, словно видение, но Одри каждый раз была очарована этим священным и возвышенным чувством.

Она успокоила эмоции и искренне поблагодарила Шута.

С Объятиями Ангела она могла сохранять ясность сознания во сне и просыпаться, когда захочет, не боясь увязнуть в нём безвозвратно.

Это было равносильно проведению ритуала для Сновидца, и эффект, несомненно, был лучше, чем у оригинала.

Ведь не каждому Гипнотизёру выпадает удача быть под покровительством столь сокрытого существа и удостоиться объятий особого ангела... Одри, вперёд! — пробормотала про себя Одри и, больше не колеблясь, взяла стеклянную бутылочку и залпом выпила зелье.

Зелье оказалось не таким неприятным, как она ожидала: немного кислое, немного сладкое, немного горькое, немного дурманящее, немного возбуждающее — словно безудержный сон.

Одри не успела ощутить воздействие зелья на тело, как её сознание на миг помутилось, а затем снова прояснилось.

Она увидела, как за окном ночь сменилась утром, на горизонте взошло солнце, окрасив небо в алые тона.

В саду распустились цветы, а на кончиках изумрудных травинок заблестели кристальные капельки росы.

Одри словно стала владычицей этого мира. Её сознание воспарило, и с высоты она увидела череду сцен:

Её отец и мать, взявшись за руки, гуляли по садовой дорожке, купаясь в утренних лучах и вдыхая ароматы цветов;

Два её брата, Хиберт и Альфред, забыв о разногласиях, верхом на лошадях, в сопровождении слуг, со смехом въезжали в загородный лес, чтобы посоревноваться, кто добудет больше дичи;

Послы и специальные представители из Фейсака, Интиса, Фейнепоттера и других стран подписывали в лоэнском Дворце Содрак соглашение, объявляя всему миру, что войны не будет, и тучи на небе рассеялись;

Ситуация со смогом в Баклунде улучшалась с каждым днём, все фабрики прошли двойную проверку инспекторами по щелочам и Комитетом по расследованию загрязнения атмосферы, и эти стандарты распространились на другие страны;

Были установлены максимальная продолжительность рабочего дня и базовые условия труда, промышленность процветала, число бродяг сократилось до невообразимо низкого уровня, а государственные программы обеспечения охватили все слои населения;

Всё больше рабочих могли позволить себе велосипеды, и улицы были заполнены целыми армиями велосипедистов, которые с весёлым звоном разъезжались в разные стороны;

Детям больше не приходилось с ранних лет идти на фабрики. Они смеялись, играли и бежали в классы со светлыми окнами и чистыми партами, открывали учебники и начинали внимательно слушать. Если они не учились, то только по собственному нежеланию, а не из-за отсутствия возможностей;

Женщины больше не подвергались дискриминации по половому признаку. Даже прачка, получив образование и знания, могла найти лучшую работу. Они становились журналистами, учителями, полицейскими, солдатами, шахтёрами и государственными служащими — их можно было встретить в любой официальной профессии;

На улицах появлялись всевозможные механические устройства, приносящие людям удобство и радость;

На площади перед церковью Богини Вечной Ночи голуби то взлетали, то садились. Люди сидели, стояли или играли на музыкальных инструментах, наслаждаясь жизнью...

Таким было будущее, о котором мечтала Одри. Дикие Потусторонние больше не должны были жить в страхе. Пройдя регулярные медицинские осмотры и психологические оценки, они могли ходить под солнцем и законно зарабатывать деньги своими сверхъестественными способностями.

Как это прекрасно... Если бы я не сохраняла ясность сознания, то, скорее всего, поддалась бы очарованию, спустилась бы с высот своего сознания и гуляла бы с папой и мамой, охотилась с братьями, время от времени проводила бы уроки для детей в школе и трудилась бы во имя сохранения мира во всём мире... — Одри, созерцая этот сон, была глубоко тронута.

Затем она почувствовала, как её Астральное Тело поднимается ещё выше, прорываясь сквозь серую пелену на краю мира.

Она увидела, что её сон, словно огромный «пузырь», вырос из «острова сознания» и тихо окутывал его.

Вокруг этого «пузыря» была серая мгла, а вдали виднелись другие «пузыри», под которыми, как правило, находились свои «острова сознания».

В глубине серой мглы простирался беззвучно колышущийся, мерцающий «бликами», бездонный призрачный океан.

Море Коллективного Бессознательного... Вот как выглядит мир разума с точки зрения Сновидца... А Манипулятор уже начинает по-настоящему взаимодействовать с морем Коллективного Бессознательного... — Одри с пониманием кивнула, отвела взгляд и, не задерживаясь, силой воли вырвалась из сна.

Всё перед глазами вернулось в норму. За окном по-прежнему была ночь, и лишь газовые фонари вокруг сада излучали свет.

Одри перевела взгляд на зеркало в полный рост в своей спальне. Ей показалось, что она ничуть не изменилась. Лишь присмотревшись, можно было заметить, что её зелёные глаза стали ещё чище и глубже, словно могли заглянуть в душу другого человека.

Закрыв глаза и вникая в знания, полученные от зелья, Одри быстро поняла суть ключевых способностей Сновидца: получение информации и воздействие на врага через управление снами.

Это делилось на два аспекта.

Первый — Наведение, подобно Кошмару на Пути Бессонного, — пошаговое подведение цели к раскрытию её самых сокровенных тайн через различные изменения во сне. Отличие в том, что Кошмар может насильно погружать в сон, а Сновидец — нет, если только не использовать в сочетании с Гипнозом.

Второй — Изменение, — постепенное воздействие на цель через изменение её снов, заставляя её незаметно меняться и совершать поступки, на которые она бы не решилась. Принцип этого Изменения заключается в том, чтобы, используя сон как точку входа и Астральное Тело как трамплин, постепенно проникать в Духовное Тело цели, а затем воздействовать на Тело Разума, укореняясь в подсознании. По сравнению с прямым Гипнозом, такое воздействие через сны более мягкое, скрытное и труднее обнаруживаемое, что подходит для целей более высокого уровня.

Похоже, среди множества случаев любви с первого взгляда может скрываться несколько или даже больше примеров изменения снов... Хм, во многих популярных романах героиня, часто видя во сне определённый образ и переживая с ним романтические и прекрасные моменты, при встрече с похожим на него героем быстро влюбляется, полная стремления к любви. Хм... — Одри, вспоминая прочитанные романы, невольно усмехнулась.

Для неё ни Наведение, ни Изменение не были качественным скачком по сравнению с Гипнозом. Зато другая сверхъестественная способность ей очень понравилась — это было Путешествие по снам.

Оно позволяло её телу становиться нематериальным, словно она превращалась в духа сна или сновидца. Она могла не только прятаться в чужих снах, но и перепрыгивать из одного сна в другой, совершая таким образом Мерцание в физическом смысле.

Ограничение этого перемещения заключается в том, что расстояние между двумя снами не должно превышать 500 метров, и они должны принадлежать разумным существам.

В определённых условиях это позволяет эффективно скрываться... Хм, почему Хвин Рамбис не воздействовал на меня напрямую через изменение снов? Потому что я нахожусь под защитой Церкви? Путь Бессонного также специализируется на снах... — Одри задумчиво начала сдерживать свою духовность.

Над серым туманом, в древнем дворце.

За испещрённым пятнами бронзовым столом, через несколько кресел друг от друга, по диагонали сидели Клейн и Леонард.

— Зачем ты вдруг меня позвал? — спросил Леонард, откинувшись на спинку стула в довольно расслабленной позе.

Как бы то ни было, он помнил, что находится во владениях Шута, и не осмеливался вести себя слишком уж развязно.

Клейн искоса взглянул на него:

— Есть одно дело, в котором мне нужна твоя помощь.

— Моя помощь? — Леонард указал на себя и ошеломлённо переспросил. — Ты имеешь в виду Паллеза?

Он не думал, что может чем-то помочь Клейну, который уже стал полубогом.

— А ты хорошо себя знаешь, — цокнул языком Клейн. — Но на этот раз я действительно обращаюсь к тебе. Дело касается нескольких снов.

— Снов... — Леонард с пониманием кивнул, а затем с лёгким удивлением и усмешкой сказал: — Клейн, ты, кажется, немного изменился. Я имею в виду, ты стал больше похож на прежнего себя, больше не ходишь с вечно мрачным лицом.

Не дожидаясь ответа Клейна, он поправил свои слегка растрёпанные призрачные волосы и улыбнулся:

— Так-то лучше. Хм, в снах я кое-что смыслю. Чьи это сны?

Клейн невозмутимо ответил:

— Одного лоэнского солдата столетней давности, одного аристократа Четвёртой Эпохи, одного аскета Третьей Эпохи, а также эльфа и великана из Второй Эпохи.

— Что? — с растерянным видом переспросил Леонард, подозревая, что ослышался.

Не говоря уже об эльфе и великане из Второй Эпохи, даже аристократ Четвёртой Эпохи мог дожить до наших дней, только если выбрал определённый Потусторонний Путь и стал святым!

Неужели все, кроме того лоэнского солдата, — ангелы? Войти в сон ангела... Лучше... лучше уж позвать старика... — Мысли Леонарда мгновенно закружились, словно во сне.

Глава 1062: Онлайн-«урок»

Клейн, взглянув на Леонарда, с улыбкой произнёс:

— Эти цели ещё не полубоги. Они «живы» до сих пор лишь благодаря определённому влиянию, и именно эту тайну я и хочу раскрыть через их сны.

Он намеренно сделал ударение на слове «живы».

Не дожидаясь ответа Леонарда, Клейн продолжил:

— Тот аристократ Четвёртой Эпохи — член семьи Зороаст. Возможно, через его сон ты сможешь больше узнать о Паллезе Зороасте.

Потомок старика... — сердце Леонарда дрогнуло, и он с ещё большим нетерпением стал ждать этого дела.

Хотя его отношения с Паллезом Зороастом были вполне дружескими, и он постепенно начал доверять этому ангелу, в глубине души он всё же сохранял базовую осторожность. В конце концов, тот был чужаком, который к тому же жил в его теле.

— Пока не говори Паллезу Зороасту об этом, — добавил Клейн.

И это я, по-твоему, такой ненадёжный человек? — мысленно огрызнулся Леонард и недовольно ответил:

— Можешь не напоминать.

Увидев, что Леонард согласился, Клейн с улыбкой сказал:

— Когда вернёшься, добудь для меня несколько капель своей крови. Это необходимо для исследования снов.

Он не стал уточнять, как именно передать кровь. Леонард знал как минимум два способа: либо принести в жертву Шуту и попросить его передать Миру, либо призвать таинственную посланницу, поместить кровь во флакон и передать вместе с письмом.

— Кровь... — Леонард подсознательно повторил это слово.

В мистицизме собственная кровь — вещь чрезвычайно важная и ключевая, и её лучше не отдавать кому попало, иначе можно и не узнать, отчего умер. А иногда смерть — это не самый страшный исход.

После недолгого колебания Леонард кивнул:

— Когда начинаем?

Клейн, заранее подготовившись, ответил:

— В воскресенье ночью, ближе к утру.

Он хотел дать Справедливости время, чтобы та свыклась со своими силами и научилась их контролировать.

— Хорошо, — коротко ответил Леонард.

Затем Клейн подробно объяснил ему некоторые риторические приёмы, чтобы тот, вернувшись, мог умело водить за нос старого деда.

Вернувшись в реальный мир, Леонард как раз подбирал слова, когда в его голове раздался слегка дребезжащий голос Паллеза Зороаста:

— Зачем тебя вызывал твой бывший коллега? Что такого, чего нельзя было изложить в письме?

Леонард поменял позу и усмехнулся:

— Он боится, что письмо перехватят. В конце концов, дело может касаться Него. Конечно, в основном Клейн опасается тебя. То, что вижу я, видишь и ты... — едва произнеся это вслух, мысленно добавил Леонард.

— Него... — Паллез Зороаст, казалось, понял, о ком идёт речь.

— Угу, — Леонард взял со стола стакан и отхлебнул ячменного пива. — Он нашёл аскета Третьей Эпохи и надеется через исследование его сна заглянуть в историю той эпохи.

Леонард говорил правду, но лишь часть правды. Именно этому приёму его и учил Клейн.

— Аскет Третьей Эпохи, и он ещё жив? — с лёгким удивлением спросил Паллез Зороаст.

Конечно, он не был слишком поражён. На его уровне, если не сотня, то уж пять-шесть способов заставить кого-то прожить с Третьей Эпохи до наших дней он знал. Самый простой — украсть чьё-то время, или, вернее, жизнь, и отдать цели.

— Похоже, жив, но в очень странном состоянии, — ответил Леонард, делясь тем, что узнал.

Паллез Зороаст помолчал пару секунд и усмехнулся:

— Вот как. Что ж, могу лишь пожелать вам не увидеть во сне того, чего не следует. Конечно, твой бывший коллега находится под защитой сокрытого существа, так что он наверняка подготовился.

Леонард не стал развивать эту тему и вдруг удивлённо воскликнул:

— Старик, а ты совсем не любопытен? Не хочешь узнать причину Катаклизма, не хочешь увидеть истинный облик праведных богов в Третью Эпоху?

Это был второй риторический приём, которому научил его Клейн: лучше задавать вопросы самому, чем ждать, пока их зададут тебе.

— Я могу догадаться об общей картине, — со вздохом ответил Паллез Зороаст и тут же усмехнулся. — Сегодня ты слишком активно пытаешься управлять ходом беседы. Это не похоже на твоё обычное поведение. Значит, ты что-то скрываешь. Неплохо, гораздо лучше, чем раньше. По крайней мере, теперь тебя не так-то просто раскусить.

— ... — лицо Леонарда застыло.

Паллез тут же хихикнул:

— Видишь, стоило мне немного надавить, и ты себя выдал. Всё-таки не хватает тебе тренировки. А твой бывший коллега, ц-ц...

Леонарду оставалось лишь сухо посмеяться в ответ. Он поставил стакан, наклонился вперёд, взял ритуальный серебряный кинжал, сделал надрез и выдавил несколько капель крови.

В то же время в особняке графа Холла Одри, готовясь исполнить своё обещание о бесплатной помощи, тоже взяла инкрустированный драгоценными камнями кинжал и поднесла его остриё к тыльной стороне ладони.

Боль совсем слабая... Боль совсем слабая... — гипнотизируя себя, она с усилием сделала надрез.

Её кожа, даже без проявившихся драконьих чешуек, уже не поддавалась без усилия.

В воскресенье вечером, вернувшись с бала, Клейн прибыл на улицу Берклунд, 160. Сославшись на усталость, он рано лёг спать.

Ближе к утру он встал с постели, подготовил ритуал и призвал самого себя.

После некоторых хлопот он занял место, принадлежащее Миру Герману Спэрроу, и убедился, что по завершении призыва сможет, опираясь на уровень и статус серого тумана, принудительно покинуть Путешествия Гроселя.

Сейчас перед ним стояли три маленьких металлических флакона и серебристо-белая маска.

В первых содержалась кровь его, Леонарда и Одри. Последнюю заранее пожертвовала Справедливость Одри, так как знала, что в исследовании снов будет участвовать Звезда, и намеревалась всё время носить маску из артефакта Ложь, чтобы скрыть свою внешность и избежать разоблачения.

Клейн некоторое время всё осматривал, а затем велел книге в твёрдой тёмно-коричневой обложке, Путешествиям Гроселя, вылететь из кучи хлама и опуститься на бронзовый стол. Одновременно он вобрал в себя Незатенённое Распятие.

Следом он призвал Справедливость Одри и Звезду Леонарда над серый туман.

Два потока багрового света взметнулись вверх и сгустились в довольно размытые фигуры.

Справедливость Одри и Звезда Леонард почти одновременно устремили взгляды на дальний конец испещрённого пятнами стола, разглядывая предметы перед Миром.

Затем их внимание привлекла книга, выглядевшая довольно древней.

Одри, слегка блеснув глазами, с любопытством спросила:

— Нынешнее исследование связано с этой книгой?

— Да, наша цель находится внутри этой книги, — с улыбкой ответил Клейн.

— Внутри книги? — с удивлением переспросил Леонард.

Даже будучи членом Красных Перчаток и прочитав множество дел о сверхъестественных происшествиях, он никогда не слышал о возможности общаться с персонажами из книги.

Клейн слегка кивнул:

— Да, это волшебная книга. «Внутри» неё есть вымышленный мир, и события, происходящие в этом мире, и есть содержание книги.

— Вымышленный? — Справедливость Одри чутко уловила это ключевое слово.

Всего несколько дней назад она узнала от Мира, что Последовательность 0 Пути Зрителя называется Фантазёр. Кроме того, она давно знала, что титул короля драконов, древнего бога Анкевельта, — Дракон Воображения.

Клейн, подумав, сказал:

— Моё описание, возможно, не совсем точно. Это может быть вымышленный мир, а может быть и реальный сон. Единственное, что можно сказать наверняка, — его создал древний бог Второй Эпохи, Дракон Воображения Анкевельт. Я получил его от вице-адмирала Айсберг.

Реликвия древнего бога... Неудивительно, что великан и эльфийка из Второй Эпохи, аскет из Третьей, аристократ из Четвёртой и лоэнский солдат из Пятой смогли дожить до наших дней... — Звезда Леонард с некоторым изумлением вновь оглядел Мира Германа Спэрроу, не в силах представить, через что тому пришлось пройти после отъезда из Тингена.

В этот момент Клейн обвёл всех взглядом и, пододвинув маску Ложь к Справедливости, произнёс:

— Войдём.

— Хорошо, — Справедливость Одри надела серебристо-белую маску на лицо.

Звезда Леонард посмотрел по сторонам и кивнул:

— Хорошо.

Клейн тут же взял три металлических флакона, вылил из каждого по капле крови и растёр по обложке Путешествий Гроселя.

Так вот для чего нужна была кровь... — едва эта мысль промелькнула в голове Одри, как перед её глазами внезапно возникла белая пелена снежной бури.

В метели с хлопьями снега величиной с гусиное перо и пронизывающим до костей ветром, невдалеке возвышался город с внешними стенами высотой более пятнадцати метров. Стражники в кожаных доспехах прятались в укрытиях от непогоды и, если не было торговых караванов, совершенно не желали выходить, чтобы останавливать обычных путников.

— Так это и есть вымышленный мир... Совсем как настоящий, — Звезда Леонард, оглядываясь по сторонам, протянул руку и поймал несколько снежинок. Они были ледяными и быстро таяли, превращаясь в воду.

Осмотревшись, Леонард вдруг кое-что заметил: Клейн сохранял облик холодного и учтивого Германа Спэрроу, Справедливость была в серебристо-белой маске, из-под которой виднелись лишь нижняя часть лица, изумрудные глаза и золотистые волосы, не давая представить её полный облик.

А он сам... был без всякой маскировки...

Это была привычка официальных Потусторонних. Они выполняли задания открыто, не нуждаясь в маскировке.

Господин Звезда и впрямь небрежен, волосы причёсаны как попало. Какая жалость, с его-то внешностью он мог бы украшать обложки журналов... — Одри, как аристократка, видевшая множество красивых мужчин, вежливо взглянула на Леонарда и тут же отвела взгляд, не став его разглядывать.

Клейн мысленно усмехнулся и, указав на город в метели, сказал:

— Наша первая цель — аскет Третьей Эпохи, господин Сноумен.

Он был наиболее вероятным связующим звеном с братьями Амон!

Согласно плану Клейна, после Сноумена шёл Мобет, аристократ Четвёртой Эпохи. По сравнению с ними, великан Гросель и эльфийка Сиатас были связаны с более высокими уровнями, и вероятность непредвиденных обстоятельств была выше, так что их лучше было оставить на потом.

Когда подсознание этих четверых будет исследовано через сны, можно будет наконец войти в коллективное бессознательное этого мира в поисках возможных тайн.

Глава 1063: Левая Рука Господа

В городе Песот, в довольно отдалённом его уголке, стояла церковь, сложенная из грубых камней и ожидавшая более тонкой отделки.

Самым заметным и изящным в ней был алтарь, на котором возвышались деревянный крест и высокая фигура, несущая этот крест.

Аскет Сноумен сидел в первом ряду, лицом к статуе, склонив голову и закрыв глаза в сосредоточенной молитве.

Это был мужчина средних лет, ещё не старый, но уже с морщинами. Он был одет в простую белую робу, застиранную донельзя, с коротко стриженными каштановыми волосами. Его руки, плечи, голени и ступни, видневшиеся из-под одежды, были покрыты множеством старых шрамов.

В этот момент в дверь церкви вошли двое мужчин и одна женщина. Мужчины были одеты в чёрные плащи и брюки того же фасона, что разительно отличало их от окружающих. Один из них носил жилет, полуцилиндр и строгий галстук, другой же был просто в белой рубашке. У первого были резкие черты лица и холодный вид, у второго — тёмные волосы, зелёные глаза и довольно приятная внешность, но с налётом поэтической распущенности и небрежности.

Дама была в белом приталенном платье с оборками на манжетах и кружевными цветами на груди. Её лицо скрывала изящная серебристо-белая маска, из-под которой виднелись глаза, словно изумруды, высокий нос, губы с лёгким блеском и нижняя часть лица, заставляя невольно воображать, сколь прекрасен её полный облик.

Они были настолько заметны, с какой стороны ни посмотри, но ни прохожие, ни немногочисленные верующие в церкви, ни молящийся аскет не удостоили их даже взглядом, полностью игнорируя их присутствие.

Это было сочетание Иллюзии и Психологической Невидимости.

Справедливость Одри уже полностью вошла в роль. Не выказывая явного любопытства, она окинула всех взглядом и мягким голосом произнесла:

— Сейчас самое главное — заставить господина Сноумена уснуть, иначе нам придётся ждать ночи.

Ночи этого мира.

— Расслабьтесь, это пустяк, — с улыбкой ответил Звезда Леонард.

По сравнению со Справедливостью, у которой за плечами было всего несколько сверхъестественных инцидентов, он, как Ночной Ястреб, насмотрелся всякого и был совершенно спокоен. Ему даже хотелось подшутить над Клейном.

Конечно, он не знал, что Справедливость только что «загипнотизировала» полубога.

Клейн искоса взглянул на своего бывшего товарища:

— Тогда начинай.

Он «носил» в себе Незатенённое Распятие, и меньше чем через три часа должен был откатиться до Последовательности 5, извергнув Потустороннюю Черту Причудливого Колдуна. Естественно, он не хотел терять ни минуты.

Снова в образе безумного авантюриста, ц... — Леонард, не тратя времени на болтовню, провёл рукой по волосам, и его зелёные глаза внезапно стали глубокими, как омут.

Беззвучно и незаметно молящийся аскет Сноумен погрузился в глубокий сон.

Так вот какова способность Ночного Кошмара... — Справедливость Одри, глядя на это блестящими глазами, задумчиво и беззвучно пробормотала про себя.

Она уже видела Ночной Кошмар в действии, когда они имели дело с виконтом-сангвином Эрнестом Бояром, но тогда всё происходило слишком быстро, и она не смогла как следует его оценить. Лишь сейчас ей удалось полноценно за ним понаблюдать.

Следом она подняла руки, взяла Мира и Звезду за предплечья и, используя способность Сновидца, перенесла их в сон Сноумена.

— Я и сам мог... — пробормотал Леонард, едва оказавшись в сером, туманном мире.

Клейн и Одри, не обращая на него внимания, быстро осмотрелись, полностью охватив взглядом сон Сноумена.

Это тоже была церковь, но необычайно величественная.

Ряды классических каменных колонн поддерживали высокий свод, но при этом не дробили зал на части, оставляя его невероятно просторным.

Врата этой церкви были настолько высоки и широки, что даже великану показались бы слишком большими. По обеим сторонам горели свечи в серебряных подсвечниках, излучая тёплый свет.

Алтарь впереди был великолепен и грандиозен. Над ним возвышался серо-белый крест и статуя, несущая этот крест.

Лицо статуи было нечётким, но создавалось впечатление, что она сострадает всему миру.

Сноумен так же сидел в первом ряду, лицом к алтарю, склонив голову и закрыв глаза в сосредоточенной молитве.

— Это место очень похоже на заброшенную церковь в Городе Полудня, которую показывало Солнце. Вероятно, это постройки одной эпохи, — сказала Справедливость Одри тихим голосом, оглядывая каменные арки.

При этом она изо всех сил старалась подавить своё любопытство, говоря себе быть спокойной.

Солнце? Что в нём маленького, этот парень явно выше и крепче меня... Заброшенная церковь в Городе Полудня... — полушутя, полуудивлённо подумал Звезда Леонард.

Когда он присоединился к Клубу Таро, Солнце Деррик уже вернулся в Город Серебра. И хотя он иногда упоминал об исследовании Двора Короля Великанов, он больше не материализовывал соответствующих видений.

— Верно, — Клейн отвёл взгляд, соглашаясь со словами Справедливости, а затем обратился к ней: — Попробуй направить сон Сноумена так, чтобы он выдал важную информацию из своего подсознания. В первую очередь нас интересуют Короли Ангелов.

Эту задачу могли выполнить и Ночной Кошмар, и Сновидец. Клейн поручил это Справедливости, потому что хотел дать ей возможность лучше освоить зелье. Леонард давно прошёл эту стадию. К тому же, в вопросах, касающихся подсознания, Потусторонние Пути Зрителя, безусловно, были более профессиональны, а их действия — тоньше и эффективнее.

Только в этот момент до Звезды Леонарда дошло:

Способности госпожи Справедливость связаны со сферой снов... Это значит, что она уже продвинулась до Последовательности 5, Сновидец!

Как так быстро? — Леонард был поражён и не мог в это поверить.

Он помнил, что когда он присоединился к Клубу Таро, Справедливость упоминала, что стала Гипнотизёром меньше месяца назад. С тех пор прошло всего около трёх месяцев.

Она действительно уже пыталась купить на собраниях Клуба Таро материалы для продвижения, но полностью освоить зелье Последовательности 6, Гипнотизёр, меньше чем за четыре месяца — это было поразительно... — Мысли роились в голове Леонарда, и его гордость за то, что он уже капитан Красных Перчаток, без пяти минут высокопоставленный член Церкви и Духовный Медиум Последовательности 5, как-то поутихла.

Пока он размышлял, Справедливость Одри сказала «угу», подошла к Сноумену и встала рядом.

Её изумрудные, словно драгоценные камни, глаза вдруг подёрнулись призрачной рябью, которая, круг за кругом, уходила вглубь, растворяясь в темноте и покое.

Возникла невидимая волна, и алтарь впереди вдруг стал расплывчатым.

Это величественное сооружение вместе с крестом и статуей исказилось, а затем резко развернулось, вспыхнув неярким светом и тенью.

Свет и тень сплелись в объёмную картину: величественная горная цепь, главная вершина которой уходила в облака. Однако белые облака не смели скрывать эту вершину и расступались перед ней.

На вершине горы стоял гигантский, выше самой горы, крест, а перед ним сидела величественная фигура, окутанная слоями света.

Двукрылые, четырёхкрылые и шестикрылые ангелы, одни с трубами, другие с арфами, третьи с флейтами, кружили вокруг этой величественной фигуры, то восхваляя, то воспевая её.

Восемь смутных фигур с двенадцатью парами крыльев за спиной окружали это величественное божество. Одни сидели у его ног, доверчиво прислонившись, другие парили по бокам в ожидании приказа.

Эту сцену Клейн уже видел и знал, что это божество — Древний Бог Солнца, а фигуры с двенадцатью парами крыльев — Короли Ангелов.

В этот момент аскет Сноумен открыл глаза, посмотрел на Справедливость Одри и, словно наставляя ученика, низким и торжественным голосом произнёс:

— Лишь святой дух может истинно служить Господу. Это цель всей моей жизни... Я видел Господа, стоящего над мириадами огней, чья милость изливается на небеса и землю. Рядом с ним стояли восемь Королей.

— Тёмный Ангел — первый ангел, сотворённый Господом, его левая рука, его наместник, Вице-регент Небес;

— Ангел Воображения — первенец Господа. Господь сказал: в далёком будущем ты станешь спасителем живых;

— Ангел Времени — второй сын Господа. Господь сказал: ты — бог коварства, бог проказ, свет, что придёт в конце времён;

— Белый Ангел, Ангел Ветра, Ангел Судьбы — верные последователи Господа, стойкие, отважные, благочестивые, от слабости к силе, они никогда не менялись;

— Ангел Мудрости обрёл спасение через покаяние, и освящение через спасение, в противоположность тем, кто вкусил запретный плод и пал на землю;

— Ангел Войны — гнев Господа, его кара. Он пришёл на землю, чтобы принести меч...

Этот аскет, похоже, не бывал в божественном царстве Древнего Бога Солнца и не видел ни одного из Королей Ангелов. То, что он представляет и описывает, скорее всего, взято из тогдашних религиозных текстов... То есть его слова — это официальная версия... Судя по всему, Тёмный Ангел Сасрир действительно был предводителем Королей Ангелов, самым доверенным лицом Древнего Бога Солнца, называемым Вице-регентом Небес. Но даже такое существо было, хм, совращено... Интересно, каков был его конец, и почему сейчас от него не осталось и следа... — Клейн внимательно слушал рассказ аскета Сноумена, и его представление о Королях Ангелов становилось всё яснее.

Он не ожидал, что Древний Бог Солнца предсказал, что Адам станет спасителем, и это его несколько озадачило.

Так вот они какие, все восемь Королей Ангелов... — Звезда Леонард тоже слушал очень внимательно. Это было то, о чём старик ему подробно не рассказывал, настоящая древняя тайна, относящаяся к эпохе до Катаклизма.

Справедливость Одри видела фреску, изображающую трёх Королей Ангелов, пожирающих Создателя Города Серебра, и по их облику соотнесла их с Вечным Палящим Солнцем, Повелителем Бурь и Богом Знаний и Мудрости. Поэтому сейчас она не была слишком удивлена. Она повернула голову к Миру и Звезде и довольно спокойно начала интерпретировать скрытый смысл этих фраз:

— Согласно словам господина Сноумена, Тёмный Ангел был сотворён, а Белый, Ветра и Судьбы с самого начала следовали за Древним Богом Солнца, постепенно набирая силу. Хм, под «слабостью» здесь, возможно, подразумевается Последовательность 4... Ангел Мудрости, вероятно, был чужаком, присоединившимся позже, и, возможно, изначально был во враждебном лагере...

Услышав слова Справедливости, Клейн вдруг вспомнил одно имя из мифов Города Серебра: Дракон Мудрости Гераберген.

Он кивнул, показывая Справедливости, чтобы та продолжала.

Сноумен прочёл ещё несколько отрывков из священных текстов, а затем вдруг серьёзно произнёс:

— В нашем приходе скрываются еретики, поклоняющиеся ночи! Таков указ, ниспосланный Королями.

Глава 1064: Сближение

Еретики, поклоняющиеся ночи... — Услышав эту фразу Сноумена, все трое присутствующих почувствовали себя несколько неловко.

Клейн, Одри, Леонард — все они, так или иначе, были связаны с Богиней Вечной Ночи. Один был самым настоящим еретиком, поклоняющимся ночи, другая — не просто еретичкой, а без пяти минут высокопоставленным членом еретической организации и капитаном элитного отряда, а третий — и того круче, был Благословлённым самой злой богини.

— Кхм... Судя по всему, Церковь Вечной Ночи появилась гораздо раньше, чем принято считать в истории, ещё задолго до Катаклизма. Просто тогда она существовала в виде тайного общества, — Клейн кашлянул и сделал краткий анализ, чтобы разрядить внезапно повисшую тишину.

Одри, поджав губы, кивнула и продолжила направлять сон Сноумена, заставляя его выдавать информацию о Королях Ангелов, хранящуюся в его подсознании.

К сожалению, Сноумен был всего лишь аскетом Последовательности 5. В Пятую Эпоху это был бы почти высший эшелон, имеющий доступ ко многим влиятельным лицам и историческим тайнам. Но до Катаклизма такой статус не давал ему права даже войти в земное божественное царство. Естественно, о Королях Ангелов и Древнем Боге Солнца он знал немного, лишь то, что было записано в различных религиозных текстах.

Однако Клейн остро подметил одну деталь: тот упомянул, что в горах Северного Хребта были замечены следы выживших великанов.

Сейчас эти горы называются Антарес и находятся на территории Фейсака. Это позволило Клейну легко связать эту информацию с тем, что жители Фейсака считают себя потомками великанов, а Бог Войны по своей сути был великаном.

Увидев, что о Королях Ангелов больше ничего нет, Одри направила сон Сноумена на то, чтобы он показал самое важное и повлиявшее на него событие.

Величественная церковь, в которой они находились, задрожала и беззвучно изменилась.

Всего за несколько секунд церковь уменьшилась в размерах, а снаружи появилась благоустроенная площадь.

Сноумен опустился на колени перед крестом и статуей, залитый чистым солнечным светом.

Сбоку от него появилась размытая фигура в простой рясе священника. Её голос был громким и торжественным:

— Ты добровольно избираешь путь аскезы, отказываясь от любви, удовольствий и власти, чтобы закалять тело и дух, шаг за шагом приближаясь к Царству Небесному, к Господу нашему.

Сноумен благоговейно поцеловал землю и повторил:

— Я добровольно избираю путь аскезы, отказываясь от любви, удовольствий и власти, чтобы закалять тело и дух, служа Господу нашему, отныне и вовеки.

— Отныне и вовеки!

С каждым словом голос Сноумена становился всё твёрже, и в конце он с торжественным видом повторил свою клятву.

— ...Вот это событие произвело на него самое сильное впечатление и оказало наибольшее влияние, — Одри повернула голову и сказала Миру и Звезде.

Вспоминая поведение Сноумена, то, как он, даже оказавшись в этом книжном мире, не отрёкся от своей веры и не прекратил аскезу, Клейн тихо кивнул и со вздохом произнёс:

— Он — истинный аскет.

Одри отвела взгляд и, заставив Сноумена рассказать или показать ещё несколько важных для него событий, вернулась к Миру и Звезде. Её голос оставался мягким:

— Кажется, это всё.

Клейн, взглянув на Сноумена, сказал:

— Отправляемся к следующей цели.

Город Песот, один из домов.

Мобет, мужчина с льняными волосами, тёмно-карими глазами, высоким носом и тонкими губами, одетый в слегка ворсистую пижаму, лежал на кровати с изголовьем разной высоты и, глядя в потолок, бормотал:

— В этом году зима холоднее обычного, уже снег пошёл... Хотя уже почти полдень, а вставать совсем не хочется... Сиатас, почему ты, эльфийка, до сих пор валяешься в постели, да ещё и руки-ноги на меня закинула... Как я скучаю по холостяцкой жизни! Можно было свободно ворочаться в кровати, каждый уголок был мой. Не то что сейчас, эх...

На кровати эльфийская Певица Сиатас спала на боку, вольготно раскинувшись. Она занимала почти половину кровати, но при этом оставляла много свободного места со своей стороны, прижимаясь к Мобету. Одна её рука и нога лежали на нём, так что тот сжался на самом краю и чуть не падал.

Вытащив одеяло из-под неё, Мобет вздохнул, закрыл глаза и собрался снова заснуть.

И тут же действительно уснул.

Во сне он сидел у барной стойки в таверне, то потягивая крепкий алкоголь, то залпом опрокидывая пиво. Он решил не возвращаться домой, пока Сиатас не придёт умолять его.

— Это и есть тот аристократ Четвёртой Эпохи? — у входа в таверну Звезда Леонард искоса взглянул на Клейна.

Клейн дал утвердительный ответ:

— Да.

Хм, тон и жесты господина Звезды говорят о том, что он стал более напряжённым... Похоже, этот аристократ Четвёртой Эпохи для него важен... Судя по тому, что ранее говорил господин Мир, некий знакомый господина Звезды, возможно, видел вторую Скрижаль Богохульства, а это очень древний артефакт... Хотя не исключено, что он видел её уже в Пятую Эпоху, но у сильных личностей Четвёртой Эпохи было больше шансов с ней столкнуться... Значит, этот аристократ как-то связан со знакомым господина Звезды? — Справедливость Одри, благодаря тонкому наблюдению и анализу, начала кое-что понимать.

Исходя из этого, она быстро сделала вывод:

Господин Звезда сам предложит направить этот сон.

— Как и ожидалось, в Четвёртую Эпоху ценили асимметричную красоту. От этого наряда мне как-то не по себе, — пошутил Леонард, а затем посмотрел на Справедливость и Мира Клейна Моретти. — На этот раз позвольте мне.

— Хорошо, — с лёгкой улыбкой и весёлым тоном ответила Одри.

Именно такого развития событий и ожидал Клейн, поэтому он, естественно, не стал возражать:

— Без проблем.

Леонард потянул за воротник рубашки, в несколько шагов подошёл к барной стойке, сел рядом с Мобетом и заказал стакан местного пива «Санген».

Отхлебнув, он вдруг сказал:

— Вы, похоже, из семьи Зороаст.

— Здесь это все знают. И не только люди, — Мобет отпил глоток, не отрывая взгляда от пространства перед собой.

Леонард с улыбкой покачал головой:

— Позвольте представиться, я ученик Паллеза Зороаста.

Он намеревался использовать этот статус, чтобы сблизиться, уменьшить отторжение и облегчить дальнейшее наведение.

Значит, знакомый господина Звезды тоже был аристократом Четвёртой Эпохи из семьи Зороаст... Интересно, какого уровня... Оказывается, тайная личность господина Звезды — ученик некой важной персоны. Нет, в его словах не было уверенности... Самопровозглашённый ученик? — Одри подтвердила свою догадку, и её улыбка стала ещё заметнее.

Выслушав представление Леонарда, Мобет наконец повернул голову, смерил его взглядом с ног до головы и усмехнулся:

— Ученик? Скорее уж, носитель паразита.

— ... — лицо Леонарда мгновенно застыло.

Носитель паразита... Хм... — Одри, хоть и была морально готова, невольно дёрнула бровью.

Что до Клейна, то он с трудом сдерживал смех.

Конечно, он не считал, что Леонард поступил неправильно, назвавшись учеником Паллеза Зороаста. На его месте он бы сказал то же самое. Не мог же он прямо заявить: «Я — носитель паразита». А отношения вроде «друга» казались слишком отдалёнными и не способствовали бы дальнейшему расспрашиванию.

Проблема была в том, что никто не ожидал, что Мобет сразу же угадает правду.

Усмехнувшись, Мобет посмотрел на застывшее лицо Леонарда и сказал:

— Ты же не из нашей семьи Зороаст, как ты мог стать учеником старика? Только носителем паразита!

Сказав это, он немного замедлил речь:

— Не бойся, старик не такой уж плохой. Он не станет по-настоящему захватывать твоё тело. После окончания «паразитирования» он заберёт у тебя в лучшем случае несколько лет жизни. Ты всё равно молод, повысишься на одну Последовательность — и восполнишь. Хех, на самом деле, большинство Потусторонних всё равно не доживают до своего естественного конца.

— Почему он обязательно должен забирать несколько лет жизни? — подсознательно спросил Леонард.

Мобет поднял стакан, отхлебнул и с некоторым замешательством ответил:

— Раз уж он «паразитирует», то должен же что-то украсть...

— ... — Леонард пришёл в себя и с удивлением спросил: — Ты тоже называешь его «стариком»?

— Конечно, мы все его так называем. Хех, он никогда не возражал, — Мобет вдруг вздохнул. — Он мой прадед. Я его уже давно не видел. Тысячу лет, нет, две тысячи, наверное...

Значит, старик позволяет мне называть его так, потому что это напоминает ему о каких-то приятных моментах прошлого... Интересно, остались ли в живых его прямые потомки... — Леонард внезапно растрогался.

А Справедливость Одри, посмеявшись над фразой «должен же что-то украсть», с удивлением уловила слово «Его».

Это означало, что тот господин Паллез Зороаст — ангел!

Как и ожидалось... — Одри давно это предполагала.

В этот момент Мобет тоже уловил ключевое слово:

— Тоже? Почему ты сказал «тоже»? Неужели ты тоже называешь его стариком?

Леонард серьёзно кивнул.

Мобет был сбит с толку и снова внимательно оглядел Леонарда:

— Неужели в тебе есть кровь нашей семьи Зороаст?

— Я не знаю... — честно ответил Леонард.

Мобет покачал головой:

— Непохоже, непохоже. Возможно, старик пережил какой-то сильный удар и немного изменился.

Это я знаю... — Леонард, подумав, сказал:

— Его чуть не убил Богохульник Амон, и он до сих пор не восстановился.

Путешествия Гроселя сейчас находятся над серым туманом, так что внутри можно без опаски упоминать истинные имена любых богов, их всё равно не почувствуют. Поэтому Клейн, Леонард и Одри могли свободно говорить об Амоне и Адаме.

— Так этот могущественный и ужасающий предок семьи Амон действительно существует... — голос Мобета невольно стал тише.

Леонард наконец-то перехватил инициативу и начал задавать вопросы:

— Аристократы Империи Соломона, кажется, были очень жестокими и злыми. Почему семья Зороаст не такая?

Глава 1065: Странник в звёздном небе

Мобет, искоса взглянув на Леонарда, с сомнением в голосе произнёс:

— Да не такие уж они и жестокие и злые...

Он тут же поднял стакан и отхлебнул:

— Ты что, не знаешь, что чем выше Последовательность, тем более холоден и безумен Потусторонний? У каждого великого аристократа Империи Соломона был свой ангел, так что они, естественно, отличались от обычных людей. Что до степени жестокости и злобы, то это зависит от выбранных Якорей и особенностей Потустороннего Пути. В этом плане я не знаю, как обстояли дела у моего прадеда. Знаю лишь, что с нами он был очень добр и вёл себя довольно просто.

— Кроме того, во всех правилах, установленных Его Величеством Императором, был один ключевой момент — несоответствие. Если бы все великие аристократы были одного покроя, Он бы точно не был доволен.

До первой причины я и сам додумался, а вот вторая довольно неожиданна и почему-то смешна... У того Чёрного Императора из Империи Соломона что, было обсессивно-компульсивное расстройство? Всё должно быть несоответствующим... — Маска Клейна была не настолько плотной, чтобы скрыть, как уголки его губ слегка приподнялись.

В этот момент Справедливость Одри повернула голову к нему и озвучила вопрос, который возник и у неё, и у Звезды:

— Якорей?

Они оба знали, что эстетика Четвёртой Эпохи — это асимметрия и несоответствие, и принимали это как данность, не задумываясь о причинах.

— Для богов верующие и вера — это и есть Якоря, — просто объяснил Клейн.

Вот как... Господин Шут тоже говорил о стабильном состоянии... — перед Одри словно открылся новый горизонт, заставив её по-новому взглянуть на отношения между богами и верующими.

В то же время она с некоторым недоумением подумала:

В начале своего возрождения у господина Шута, должно быть, не было верующих. Что же тогда было его Якорем?

Леонард внимательно выслушал ответ Клейна, и его лицо непроизвольно стало серьёзнее. Казалось, он о многом задумался.

Он быстро перевёл внимание обратно на Мобета и, подумав, спросил:

— Каким ангелом был Паллез Зороаст? Какие у него были привычки?

А Леонард весьма осторожен. Он ещё не до конца поверил, что старик в его теле — это Паллез Зороаст. Хм, не исключено, что настоящий Паллез уже погиб, а сейчас живёт самозванец. Для ангела Пути Мародёра это обычное дело... А с точки зрения сокрытых существ, тот, кто занял чужое место, и есть тот, чьё место он занял, и они не станут утруждать себя разоблачением...

Хех, в важных, интересных и касающихся его собственной безопасности вопросах Леонард надёжнее, чем я думал. Иначе он бы тогда и не догадался, что я жив... Что до остального, то он слишком... слишком небрежен, слишком привык полагаться на прошлый опыт. Не то чтобы у него не было мозгов, просто лень ими пользоваться... — не удержался от мысленного комментария Клейн.

Мобет на пару секунд замер, а затем, отхлебнув крепкого дистиллята, сказал:

— Дома старик вёл себя как обычный пожилой человек: немного ворчливый, любил подкалывать потомков и наслаждаться жизнью. Если не знать заранее, никто бы и не подумал, что он ангел Последовательности 1. Его эстетические предпочтения несколько отличались от предпочтений Его Величества Императора: он был одержим классификацией, подчёркивал чистоту и порядок... В бою с врагами он был мастером обмана, любил доводить противника до нервного срыва...

Это вполне соответствует тому, как старик ведёт себя сейчас... — Леонард слегка кивнул и спросил:

— У тебя есть его портрет?

— С чего бы мне носить с собой портрет? Я же не ищу кого-то! — со смехом покачал головой Мобет.

В этот момент Леонард вдруг указал в сторону:

— А это что!

— А? — Мобет с недоумением и растерянностью повернул голову и увидел, что справа от него неизвестно когда появилась картина.

Когда он взял её в руки, изображение на ней прояснилось, явив пожилого мужчину с тёмно-карими глазами.

Волосы мужчины были совершенно седыми, не слишком редкими и аккуратно зачёсанными назад. На лбу, в уголках глаз и у рта у него почти не было морщин, так что он не выглядел очень уж старым.

Видно было, что в молодости он был довольно красив и весьма походил на Мобета, но в целом производил впечатление серьёзного человека.

И не скажешь, что это ангел Последовательности 1... Это потому, что он не в своей Форме мифического существа? — Справедливость Одри приподнялась на цыпочки и взглянула на картину.

Леонард, запомнив портрет, задал ещё несколько вопросов о семье Зороаст и получил вполне удовлетворительные ответы. Единственным исключением были названия зелий от Последовательности 3 до Последовательности 0 — Мобет их не знал. Он лишь смутно припоминал, что Последовательность 1, кажется, называлась Личинки Времени.

Завершив эту тему, Леонард перешёл к вопросам об Империи Соломона:

— В твоё время какие великие аристократические семьи были в Империи?

— Семей, имевших герцогский титул, было немного, — Мобет отставил стакан и разжал ладонь. — Наша семья Зороаст, семья Абрахам, Заратул. Кроме того, Медичи и господин Уроборос хоть и не имели титулов, но их положение было не ниже, чем у великих аристократов.

С каждым названным именем он загибал по пальцу, пока не сжал руку в кулак.

Затем он усмехнулся:

— В то время Тюдор и Трунсоэст, хоть и были самыми верными ангелами Его Величества Императора, всё же стояли ниже нас, наравне с Августом и Кастией.

История семьи Август, оказывается, восходит ко временам Империи Соломона... — Справедливость Одри, слегка удивившись, стала слушать ещё внимательнее.

Леонард, подумав, продолжил:

— Какова была обстановка на Северном континенте в ту эпоху?

— Все живые существа подчинялись Его Величеству Императору. Даже боги, чтобы противостоять враждебным силам, признавали его власть, — усмехнулся Мобет. — У них у всех были свои земные царства в довольно скудных местах. В общем, Богиня Вечной Ночи, Бог Войны и Бог Смерти противостояли друг другу, между Повелителем Бурь, Вечным Палящим Солнцем и Богом Мудрости были огромные противоречия. Мать-Земля занимала двусмысленную позицию, но больше склонялась к Богу Войны. В результате они не могли стабильно сотрудничать и противостоять союзу Его Величества Императора и Истинного Творца.

Сказав это, Мобет вздохнул:

— Именно ради сохранения равновесия Его Величество Император не стал нападать на Южный континент, позволив Богу Смерти объединить плодородные равнины и древние леса и основать Королевство Балам.

Нет, в итоге шесть богов достигли соглашения, и тот Чёрный Император пал, а на его месте возникла объединённая Империя Тюдор-Трунсоэст... — Леонард вспомнил кое-что из рассказов Паллеза Зороаста и ощутил дыхание истории.

В этот момент Мобет снова повернулся к нему:

— Есть закурить? Эта штука, пришедшая от последователей Истинного Творца, и впрямь неплоха.

Леонард тут же силой мысли материализовал в мечте сигарету и протянул ему.

— Это улучшенная версия? — Мобет протянул правую руку, «украв» огонёк с кухни позади таверны, поджёг сигарету и глубоко затянулся.

Глядя, как он выпускает дым из ноздрей, Леонард с любопытством спросил:

— Последователи Истинного Творца любят курить?

— Да, даже господин Медичи иногда выкуривает пару штук. Хотя для него это, скорее, просто привычка, — без утайки ответил Мобет.

Леонард слегка кивнул и спросил:

— Какому божеству ты поклоняешься?

— Конечно же, Его Величеству Императору. Все аристократы Империи поклоняются Его Величеству, — Мобет небрежно добавил, — ну, кроме господ Медичи и Уробороса, они верят в Истинного Творца. И ещё, герцог Бертель Абрахам, возможно, лишь притворяется верующим. Насколько я знаю, он верит только в себя.

Бертель Абрахам... — сердце Клейна дрогнуло. Он как раз собирался подать знак Леонарду, чтобы тот расспросил об этом подробнее, как услышал вопрос поэта:

— Герцог Бертель Абрахам был очень силён?

Очевидно, что поведение, столь отличное от поведения других аристократов Империи, делало того предка семьи Абрахам весьма заметной фигурой.

— Очень силён. Даже господа Медичи и Уроборос его весьма опасались, — Мобет выпустил ещё одно кольцо дыма. — В Эпоху Раздора он считался одним из ангелов, имевших наибольшие шансы стать богом.

— Эпоху Раздора? — с недоумением переспросил Леонард.

Мобет, глядя на медленно тлеющую в его руке сигарету, ответил:

— Вкус недостаточно крепкий. Хех, Эпоха Раздора — это период между концом Катаклизма и основанием Империи, примерно 112 лет. Самый первый ангел в нашей семье Зороаст пал именно в Эпоху Раздора. К счастью, нам помог Его Величество Император, который тогда ещё не был богом, и мы не потеряли Потустороннюю Черту.

— Кто это сделал? — тут же спросил Леонард.

Мобет покачал головой:

— Я ещё не достиг Последовательности 4, так что не имею права знать многие вещи. Давай лучше вернёмся к герцогу Бертелю Абрахаму. Я, по правде говоря, не так уж много о нём знаю, но меня очень интересует их семья и Потусторонний Путь, которым они владеют. Говорят, Ученики, достигнув Последовательности 2, могут странствовать по звёздному небу. Э-э, ходят слухи, что и на Последовательности 3 тоже.

Звёздному небу? — зрачки Клейна слегка расширились, и он сосредоточился.

В этот момент Мобет продолжил:

— Они оставили немало путевых заметок о звёздном небе, в которых описано много интересного. К сожалению, мне так и не удалось их почитать. Но я слышал, что они вывели три закона странствий по звёздам:

— Первое: не отвечай ни на какие зовы; второе: не приближайся безрассудно к неизвестным существам и строениям; третье: терпи одиночество.

Звучит так, будто звёздное небо огромно и опасно... Интересно, сохранились ли в семье Абрахам до сих пор какие-нибудь записки о звёздном небе? Надо будет попросить Фокусницу спросить... — Клейн окинул всех взглядом и встретился с обращённым к нему взглядом Справедливости. Они тут же поняли, что подумали об одном и том же — о Фокуснице.

Леонард тоже, слегка кивнув, начал расспрашивать о другом.

В ходе рассказа Мобета сон менялся, и они увидели облик высокопоставленных лиц, таких как Медичи и Уроборос.

Конечно, образы Чёрного Императора и Бертеля Абрахама были расплывчаты, так как Мобет редко с ними контактировал и не смел смотреть на них прямо.

Под конец Одри снова взяла Клейна и Леонарда за предплечья и перенесла их в сон Сиатас.

Эльфийская Певица стояла в саду, держась за живот, и, нахмурившись, смотрела на Мобета:

— Ты не мог бы украсть плод из моего живота и поместить его в своё тело?

— Украсть-то можно, но даже если я помещу его в своё тело, я же не смогу его выносить, — с ужасом в голосе ответил Мобет.

Сиатас серьёзно задумалась:

— Тогда укради и соответствующие органы?

— ...Просто украсть, может, и получится, но дальше... дальше я ничего не смогу сделать. Это превосходит мои способности... — трепеща, произнёс Мобет.

От диалога этой парочки у Клейна, Леонарда и Одри застыли лица.

— ...На этот раз позвольте мне? — лишь через несколько секунд предложила Справедливость Одри.

Глава 1066: Знакомые имена

Услышав предложение Справедливости, Клейн, подумав, сказал:

— Направляй сон вокруг истории Второй Эпохи, королевы эльфов, Королевы Бедствий Госинам, обычаев эльфов, их древнейшего языка и легенд о Западном континенте.

— ...Хорошо, — Одри, моргнув, с задумчивым видом принялась переваривать скрытую в словах Мира информацию.

Затем она подошла к эльфийской Певице.

Под её влиянием фигура Мобета в саду быстро расплылась и исчезла из сна Сиатас.

В изумрудных глазах Одри снова закружились вихри, уходящие вглубь. Её губы зашевелились, словно она что-то беззвучно шептала.

Весь мир сна задрожал. Сад, словно отражение в озере, в которое бросили невидимый камень, разлетелся на мерцающие осколки.

Осколки быстро собрались вновь, но восстановили уже не сад, а дворец, словно выточенный из коралла.

Каждая деталь этого дворца была необычайно роскошной, а сам он — высоким и величественным. Но, находясь под толщей лазурной воды, он был лишён небесного света и казался мрачным и унылым.

Внутри него гигантские коралловые колонны поддерживали невероятных размеров свод. Стены и потолок были расписаны фресками, изображающими ужасы бури.

По этим фрескам и кораллам, словно живые, по определённым траекториям бегали серебристо-белые молнии, собираясь у девятиступенчатого трона, инкрустированного жемчугом, бриллиантами, изумрудами и сапфирами.

Сиатас стояла здесь в качестве прислуги. Напротив и по бокам от неё находились другие эльфы.

А на девяти ступенях возвышались два огромных кресла, словно сотканных из чистого электричества. Одно занимало центральное место, будто его владелец был господином этого дворца и всего мира. Другое стояло слева от него и было не так заметно.

На центральном троне сидел мужчина в просторной свободной робе. У него были высокие заострённые уши, мягкие черты лица, густые иссиня-чёрные волосы. Каждая его черта по отдельности была прекрасна, а вместе они создавали образ невероятной красоты. Однако он производил впечатление жестокого человека — казалось, одно неверное слово, и он метнёт в тебя копьё из молний, что лежало у подлокотника.

Рядом с ним сидела прекрасная женщина. Её блестящие чёрные волосы были собраны в высокую причёску, уши слегка заострены, черты лица изысканны, а карие глаза глубоки, как море. В руках она вертела богато украшенный золотой кубок.

Без всяких представлений Клейн и его спутники легко догадались, что перед ними Король Эльфов, древний бог Суниясолем, и королева эльфов, Королева Бедствий Госинам.

— Аурмир, этот предатель! — внезапно раздался громоподобный рёв, от которого весь дворец задрожал, а Сиатас и другие слуги в страхе склонили головы.

Этот гневный крик исходил от древнего бога.

Аурмир, это же имя Короля Великанов? Я недавно пил красное вино, названное в его честь. Должен сказать, качество действительно выше всяких похвал, хоть и дороговато... — Клейн, всё ещё ощущая звон в ушах, позволил своим мыслям блуждать.

Он помнил, как Солнце рассказывал, что Король Великанов Аурмир, Король Эльфов Суниясолем и Прародительница Лилит, три человекоподобных древних бога, были союзниками и противостояли лагерю, в который входили Дракон Воображения Анкевельт, Прародительница Фениксов Грегара и Король Мутантов Квайтум. А Монарх Демонов Фарбаути и Пожирающий Волк Флегрея действовали в одиночку, стремясь осквернить всё и вся.

Значит, союз трёх человекоподобных древних богов в итоге распался? — Клейн собрался с мыслями и стал ждать дальнейшего развития сна.

Благодаря Солнцу Деррику, Справедливость Одри была неплохо знакома с историей Второй Эпохи. Поэтому она без колебаний направила сон Сиатас дальше:

Под грохот яростного рёва Королева Бедствий Госинам оставалась невозмутимой. С холодным выражением лица она спокойно произнесла:

— Разве это не было давно известным фактом? Его надёжность обратно пропорциональна его размерам.

В это время тело древнего бога Суниясолема уже окутали яркие молнии, и он прогремел: