Тень Января

Глава 32

Холод. Непередаваемый, могильный холод вновь сцепил меня прочными цепями.

Я пребывала в нём целую бесконечность. В ней не было ни света, ни даже слабого отблеска. Тьма поглотила меня. Полностью. Я стала её частью, неотделимой и сумрачной. Не ощущала ни времени, ни пространства, ни самой себя. Во мне не осталось чувств, эмоций, желаний. Лишь бездонная пропасть сознания зияла пустотой, гулкой и холодной.

— Адалена… — звук моего имени первым пробился сквозь эту беспросветность.

Я ухватилась за него, как за спасительную нить. Слишком хрупкую, чтобы вытянуть меня. Но иной у меня всё равно не было.

— Адалена… — нежный и уверенный голос.

Я узнала его, я рвалась к нему. Он звучал через время и пространство, звучал где-то, куда я не могла добраться, но куда всегда стремилась попасть.

— Адалена…

Я разглядела его во тьме. И вдруг осознала, что он и был той самой тьмой. Был соткан из неё подобно ткани чёрного шёлка с чёрными узорами, разнообразными и многочисленными, причудливо переплетавшимися друг с другом. Но настолько тёмными, что ни один глаз не способен был различить этой красоты.

А я смогла. И встретилась взглядом с его глазами.

— Адалена… — он притронулся своей большой сильной и в то же время чуткой рукой к моим волосам, белым, как снег, как и его волосы, рассыпанные по широким плечам.

Завитые длинные рога безошибочно давали понять, что это именно он. А синие пламена глаз ласкали нежнее самых трепетных прикосновений.

— Я так рад тебя видеть, моя любовь…

— Валлафар… — прошептала иссохшими слабыми губами. — Ты пришёл… Ты не уйдёшь?.. Пообещай, что ты не уйдёшь…

— Я всегда с тобой, — заверил он, снова и снова проводя пальцами по моим прядям. — В любой жизни. В любой смерти. Ты моя.

— Забери меня, — моя просьба прозвучала тихо и жалостливо. — Я не хочу больше находиться здесь. Я хочу к тебе.

— Скоро. Скоро, Адалена. Скоро так и случится. Скоро не станет «здесь» и «там». Скоро наши миры станут единым миром. Нашим миром, Адалена.

— Как это возможно?

— О, ты знаешь. Ты всё знаешь, Адалена, — он мягко улыбнулся. — Ты хранишь это знание внутри себя. Просто открой сердце и дай ему освободиться.

— Я не понимаю… — простонала глухо.

Первое ощущение физического тела прорезалось так некстати и так неприятно, запульсировав в висках тупой болью. А боль вскоре обратилась в монотонный звон, который бил по слуховым перепонкам, провоцируя приступ головной боли.

— Мне страшно…

— Ничего не бойся, любовь моя. Я с тобой, — снова пообещал демон.

— Чаша… — внезапно вспомнила я, когда мутный образ неожиданно всплыл в голове, окутанной мигренью. — Мне нужна чаша… Чаша Аллесат…

— Всё верно, — Валлафар вновь одарил меня улыбкой. — Тебе нужна чаша. Ты должна её найти.

— Но… Но как мне её найти?.. Она… она была у меня…

Я глянула на свои руки, которые были скрючены также, как в тот момент, когда открыли мой гроб. Сейчас я словно надеялась наконец-то обнаружить в них чашу. Но — увы. Ладони мои были по-прежнему пусты и холодны.

— Я забрал Аллесат, — вдруг сказал демон.

— Забрал?.. — меня охватила паника. — Зачем?.. Когда?..

— Перед твоим пробуждением.

— Но почему?.. Она моя… — я будто бы сама себя убеждала в этом, слова вырывались сами, помимо воли. Я бормотала без разбору: — Где Аллесат?.. Где мой артефакт?..

Улыбка Валлафара стала шире.

— Конечно, твой, Адалена. Никто иной во всех мирах не справится с этой чашей. Но я должен был забрать её, чтобы этого не сделали другие.

— Другие… — я совершенно не понимала, кто эти «другие», если кроме меня и Валлафара в этой тьме больше никого не было. — Скажи, где она?

— У врат Аклауб, — спокойно ответил демон.

— Я не знаю, что это за врата…

— Не знаешь, потому что я создал их, пока ты ещё пребывала в небытие. Это дверь из моего мира в твой мир. Аллесат дожидается тебя у входа.

— И как мне найти эти врата?

— В Мерклом лесу, на краю мира, у самого быстрого подземного потока, который питает Морут, ты найдёшь Аклауб и наконец увидишь мой мир. И найдёшь чашу.

— И ты будешь там?

Демон с улыбкой покачал рогатой головой.

— Ты всё время забываешь, любовь моя. Я с тобой. С тобой. И ты непременно вспомнишь.

— Когда? Когда найду чашу?

Его улыбка стала вмиг грустной.

— Ты вспомнишь тогда, когда позволишь своему сердцу пылать синим пламенем.

— Я не понимаю…

— Просто открой глаза, — повелел демон.

И это был слишком странный и непонятный наказ, ведь глаза мои уже были открыты.

— Открой глаза, Адалена, — повторил снова, и что-то переменилось в его баюкающем голосе. — Адалена, открой глаза, — он уже требовал и даже приказывал, а голос становился всё твёрже и нетерпимее: — Открой глаза. Ты должна открыть глаза, Адалена.

Его черты исказились, стали едва узнаваемыми и жуткими. Глаза с синими огнями раскалились добела, а затем стали обретать красный оттенок, всё насыщеннее и насыщеннее.

— Посмотри на меня, Адалена. Посмотри на меня. Посмотри. Ты видишь меня? Видишь? Видишь? Видишь?..

Я бы закричала. Но крик застрял у меня в горле, словно копьё, пронзившее плоть насквозь. Позвоночник прострелило молнией. Шею выгнуло назад. Наружу вырвался лишь утробный хрип.

— Адалена!..

Я не могла разогнуться, не могла снова вернуть своей голове нормальное положение. Глазные яблоки хаотично вращались в орбитах.

— Адалена! Адалена!.. Ты слышишь меня? Она очнулась!.. Адалена!..

Кто-то придержал мой затылок, чтобы я не свернула себе шею окончательно. Затем аккуратно надавил, заставив потихоньку опустить подбородок.

— Адалена?.. Ты можешь говорить? Ты узнаёшь меня?..

Я смотрела неотрывно на того, кто со мной разговаривал, и кто пытался достучаться до меня. И, да, я его узнала. Точёное лицо, длинные белые волосы, глаза — красная медь.

— Рэй Крост?..

— Она очнулась! — снова крикнул кому-то первый наместник лорда.

На его зов тут же объявился и сам лорд, которого я также узнала.

— Арас… — выдохнула потрясённо.

— Ну, наконец-то, — Хранитель быстро приблизился и сел рядом со мной на кровати. — Наконец-то ты пришла в себя. Мы думали…

Он прервался и тяжело вздохнул. Возможно, хотел что-то добавить, но передумал.

— С новым воскрешением, Адалена, — сказал рэй Крост с улыбкой. — Говорят, из смерти не возвращаются. А тебе удалось стать исключением уже дважды.