Тёмный последователь

Глава 5: Внезапный рыцарь

Пока разносчица рассказывала, я припоминал всё что мне было известно о хозяине этой рыгаловки.

Его зовут Хорс. С виду здоровенный бычара, обычно появляется с короткой дубинкой, одного вида которой достаточно для того чтобы у вменяемых посетителей отпала жажда переходить дозволенные грани. Те кто был не вменяем, обычно с ней знакомились довольно близко, а потом вылетали на улицу с отпечатком сапога на заднице. Такое представление я пару раз даже видел. Хорс не любил болтать, но вместо ожидаемой для громилы мрачности на его лице была скука пополам с безразличием. Я пару раз даже задумывался кем он был до того как стал владельцем кабака. Наверное бандитом. Или солдатом. По крайней мере дубинкой он орудовал ловко, а также, судя по изрубленной колоде во дворе, с вьющимися над ней мухами и темными ошметками повсюду - умел рубить мясо.

Из этого проистекала интересная мысль - а что если попробовать повесить на него как минимум один труп в переулке?

Как бы это выглядело? Они за каким-то хером встретились в переулке, Хорс выхватил у Малика пырялово и наделал в шкуре кучу дырок. А подкрадывающегося Саттаха вальнул из лука ещё кто-то. Выглядит честно говоря, не очень правдоподобно, потому как никакого внезапного лучника ни в кабаке, ни в Дремолесье не наблюдалось. В принципе, луками тут владели многие...

Я на миг скользнул в прошлое.

Конечно, городские ярмарки я не видел, вместо них у нас в деревне была своя. В одном загоне пацаны вооруженные палками и крышками от бочек с ручками, выбивали друг из друга удаль и боевой дух вместе с каплями пота и брызгами крови, к вящей потехе толпы, а у амбара соревновались те, кто предпочитал сохранить рожу в целости- путем пальбы по соломенным мишеням. Одним из этих бедолаг был я. Свои первые наставления по стрельбе я получил от настоящего королевского егеря - было видно что ему не скучно возиться с детишками, и он старался изо всех сил привить нам, безродным слабакам, искусство стрельбы из лука. Мне повезло попасть в мишень аж три раза, что вызвало у него особый интерес и несколько советов, как держать лук и куда целиться, как брать поправки, рассказ о том, как летит стрела - и опробовав советы на практике я попал в цель ещё три раза. И егерь с улыбкой подарил мне лук, из которого я стрелял, и стрелы, которые попали в мишень. Я тут же смылся чтобы спрятать добычу - нормальный лук штука ценная, не отберут так сломают чисто чтоб поиздеваться...

... И я простился с этим луком, как простился с прошлым, когда покидал хижину. Эта вещь хорошо мне послужила, но важна не она а умение - которое всегда со мной. При необходимости я найду себе другой лук. Или, быть может, сделаю.

... Из рассказа я вынес несколько моментов. Во-первых, деньги у Хорса водились. Во-вторых, их источником был явно не кабак. А единственное, чем занимался Хорс - это безвылазно сидел в деревне. Он как все ходил в храм, на рынок, в лавки, общался с торговцами, проезжающими через Дремолесье, и пожалуй что всё.

Я зашел с другого конца. От источника денег. Много денег бывает у торговцев, когда они распродадут товар, и у храма, так как туда вечно что-то жертвуют. Это не давало мне почти никакой пищи для размышлений, и я задал ещё вопрос:

- Он дарит вам подарки?

Разносчица удивленно приподняла бровь:

- Да, иногда. Например, это, - она бесстыдно задрала подол и показала панталончики с завязками на бедрах. Тонкая ткань - в наших местах такой нет.

- А это как-то связано с визитами торговцев?

- Ну конечно, где ж ещё такие купить? - усмехнулась она. При этом она задержала подол поднятым, прежде чем разжать пальцы, и позволить ему опасть.

Я хреново разбираюсь в торговле, но что-то мне подсказывает, что такие вещи в нашу глушь возить не будут. Это скорее товар для благородных, и не из дешевых. Значит - Хорс может заказывать у торговцев вещи. Вообще, имея деньги можно заказать у торговцев, наверное, что угодно. Или же расплатиться чем-то иным, чем-то что нужно торговцам, вопрос в том, что им нужно настолько что они готовы сами платить - в том числе через такие вот вещи. Это - если источник денег - караваны, которые бывают здесь нечасто, то есть либо должны платить сразу много, либо источник денег - не они.

Теперь храм.

Будучи одним из воспитанников приюта, я знал о нем предостаточно, но почти исключительно о мужской половине. Я прикрыл глаза, сливая в одну кучу все места, события и людей, и попытался увидеть. Увидеть то, что выделялось. К моему изумлению, то ли моё зрение работало не только в темноте, то ли я реально стал умнее, но я увидел нечто необычное, на что не обращал внимания тогда, полглощенный жаждой выжить и уцелеть. Из воспитанников приюта были те, кого не избивали. "Ангелочки", как называл их жрец-настоятель. Периодически их призывали "в хор", обычно на праздники, и они покидали приют на несколько дней. В остальном они почти ничем не отличались от остальных - ели ту же пищу, спали в тех же общих, казарменного типа кельях, на деревянных двухъярусных нарах. Но, их не трогали. Иногда я им завидовал, но не слишком, лицемерие служений в храме отторгало меня от всякого желания участвовать в хоре, уже не говоря о том что предчувствовал что за "хором" скрывается что-то мерзкое, если учесть шлепки по заднице от настоятеля (хотя он и называл это наказанием за неблагопристойность и отсутствие смирения). При этом я без понятия что творилось в женской половине, туда вообще никто не заглядывал - исключая баню, и редкие встречи "на воле", ибо нас не держали в заперти, а давали иногда погулять по деревне. Подытожим. Теперь я явственно понимал, что страсть ебать молодое мясо была не только у настоятеля, и одним из возможных вариантов обогащения Хорса - было сводничество. Предположим, прибыл караван с купцами, у купцов довольно много денег. Настоятель не может сводничать сам, поэтому за небольшую мзду это делал Хорс. Он обговаривал с клиентами какие-то детали, передавал пожелания настоятелю после службы, после чего настоятель готовил "хор", а Хорс отправлял по нужному адресу купцов. И никто ни о чем не узнает. Потому что никто из "ангелочков" не говорил ни слова о том что было в "хоре". Они там пели осанны и гимны, или чота типа того и всё.

Каким же образом так получилось? И, самое интересное, где это происходило, учитывая что храм у нас небольшой, да и деревня маленькая...

Регилией можно хорошенько так промыть мозги. Особенно если совместить это с толикой благ. Припоминая чистую кожу и прекрасные волосы "ангелочков" я был готов биться об заклад что в "хоре" кормили вкусно и в волю. Так ли это?

У меня возникла мысль что перед тем как прикончить настоятеля, было бы неплохо с ним пообщаться. Сдается мне, это просто кладезь полезных знаний о том как на самом деле устроен этот говённый мир.

В общем, видение того как всё могло бы быть - у меня было. Теперь дело за доказательствами.

Время приближалось к полудню, когда снаружи раздался какой то шум. Я выглянул в окно и обалдел.

На площадь перед кабаком втянулась жалкая вереница людей. Пара скрипучих повозок с носилками на которых лежали раненые, еле передвигающие от усталости ноги взмыленные лошади, тут же уткнувшиеся мордами в поилку, не дожидаясь пока их распрягут. И люди. Я припомнил, что разносчица упоминала отряд который ушел где-то неделю назад за деревню, по дороге из города, но я забыл спросить как этот отряд выглядел.

На зелёном стяге, что держал усталый воин-баннерит во главе колонны, белел семиконечным крестом символ меча.

В наши края припёрлись за каким то хреном рыцари-крестоносцы.

Об этих чудиках я знал мало, если вкратце - это безземельные дворяне и желающие ими стать, сбившиеся в орден с крайне благородными целями - типа защищать невинных, карать зло, мочить монстров и быть лояльными короне, однако на деле большинство из них моментально отправлялись иерархами храма в какой-нибудь крестовый поход дабы пограбить, а затем пожертвовать на благо религии оговоренную долю. В процессе их поголовье сокращалось, особо отмороженные получали земли и титул побольше, под славу о великих подвигах рекрутировалось новое мясо и походы продолжались. Из плюсов - сначала эти ребята изрядно почистили королевство от чудовищ и нежити.

Воинов было пятеро, обслуги не было - а на повозках лежало человек шесть или семь, сразу не поймешь. Было видно что им сильно досталось. Кое-кто был уже мёртв.

На дверь обрушился удар закованного в железо кулака.

- Открывайте именем Господа! - рявнули снаружи.

Мы с разносчицей переглянулись.

- Ну чего уставилась? - подал голос я. - Открывай, люди просят.

Сразу после того как дверь распахнулась, в полутьму кабака стали заносить раненых. Воины ничтоже сумняшеся клали их на большие столы - за такими одновременно могли бухать шесть-восемь человек, а теперь на отскобленной до блеска древесине лежали плащи, а поверх - тела.

- Есть в деревне врачеватель? - спросил баннерит, чей стяг оказался в тёмном углу, прислоненный к стене.

- Была одна бабуля, да померла недавно, - ответил я и вопросительно глянул на разносчицу. Та покачала головой.

- Есть жрец, но я не припоминаю чтобы он кого-либо лечил.

- Мне приходилось сталкиваться с ранами, - добавил я. Пиво что ли в голову ударило? С каких пор я на себя взваливаю такой головняк? "А как мне заживлять раны от этих стрел?"- "Проявить сострадание. Оно у тебя имееся?"

- Тогда действуй. Облегчи страдания страждущих - и тебе воздастся, - воин развернулся и подошел к столу на котором возлежал седовласый мужчина, чья броня была изрядно помята и продрана. Из-за кровищи не разобрать.

Я подошел следом. Имеется ли у меня сострадание? Вот сейчас и проверим.

- Броню надо снять, - сказал я, и полез в котомку. На всякий случай у меня были с собой травы, из которых можно было сделать некое подобие припарок, которые останавливали кровь, а ещё у меня было что заварить чтобы облегчить боль. Так что, велев разносчице принести котелок кипятка, я достал травы и принялся готовиться, пока воин резал завязки и освобождал товарища от брони. Когда он закончил, а я принялся отмывать от запекшейся крови раны, тот пришел в себя и схватил меня за руку:

- Не трать на меня времени, мальчик, - прохрипел он. - Подай меч.

Баннерит тут же сунул ему в руку искомое, и воин перевел на него взгляд.

- Преклони колени.

Тот бухнулся о пол аж лязгнуло.

- Узри без страха своих врагов. Будь храбр и честен, чтобы Бог любил тебя. Говори правду, и посрами этим дьявола. Защищай королевство, защищай невинных, и царство людей, - меч тяжело упал на плечо баннерита. - Это твоя клятва. Ты преклонил колени последний раз, встань же рыцарем!

... Мне довелось увидеть акколаду. Это было определённо что-то новенькое в моей картине мира.

Я не мог не восхититься и не проникнуться торжественностью момента, я даже прижал ладонь к груди, туда где билось сердце.

И я не мог не понимать, что мы по разные стороны. Будь всё иначе, возможно это я бы поднимался сейчас, с тяжеленной кучей железа на плечах, не сиротой-отбросом, вором и охотником на кроликов, а рыцарем. Но всё сложилось так, что я стоял рядом, и на миг позавидовал ему. Всего лишь на миг. Ибо это было прекрасно, это возвеличивало душу, и тем горьше было понимание, что это такое же промывание мозгов как и везде. Оно порождает фанатизм и святую уверенность в своей правоте. А на что способны фанатики... Костры, на которых горели невинные, не дадут мне солгать. Я слышал о них, и не хотел бы оказаться на их месте - а у меня были все шансы.

... Израненный рыцарь откинулся на стол и перед тем как испустить свой последний вздох, взглянул на меня необычайно добрыми, хоть и полными боли и слёз глазами:

- Помоги другим. Со мной уже всё...

Баннерит всё ещё не пришедший в себя от внезапного посвящения в рыцари (вероятно, в этом отряде рыцарей не осталось - потому и стяг нести поручили воину, а может и не поручали, он сам взял и потащил), стоял будто ошеломленный, а со стороны бара раздался рёв Хорса:

- Какого дьявола творится у меня в кабаке?!

Я счел за лучшее перебраться с припарками и заваривающейся настойкой к ближайшему раненому, пока баннерит развернулся к Хорсу, вперив в него тяжелый взгляд:

- Мои товарищи ранены, им нужен уход. У тебя есть место, и несколько свободных рук. У нас есть деньги.

Вот сейчас и...

- Сколько? - буркнул Хорс, и его судьба была предопределена.

Баннерит отцепил от пояса кошелек и бросил владельцу рыгаловки. Тот поймал, позвенел и хмыкнул:

- Маловато. Здесь обычно более людно.

- Мои люди не пьют вина, - отрезал баннерит. - И я не торгуюсь.

Хорс пробормотал пару проклятий, ещё разок звякнул кошельком, заглянул в него и осклабился:

- Можете погостить. Наверху есть пара комнат. Со всем, что пожелает господин, - и похабно ухмыльнувшись, шлепнул по заднице взвизгнувшую от неожиданности разносчицу.

Но я не смотрел на них, я смотрел на раны. Мне помогал молчаливый воин, успевший избвиться от лат, и освобождавший от них остальных. Раны были плохи. Вчерашние, воспалившиеся. Нанесенные чем-то похожим на когти, что умудрились пробить латы. Не хотел бы я увидеть монстра, способного на такое. А если б увидел... Смог бы убить?

Я обмыл раны каждого, и наложил припарки, влил по глотку обезбаливающего отвара и оттер пот со лба.

- Тебе нужны нитки? - спросил баннерит.

- Рано. Если зашить раны сейчас - начнется омертвение, и тогда они умрут. Сперва пусть раны очистятся, - сказал я. - Те, кто переживут этот день и ночь - будут жить. Больше я ничего сделать не могу.

- Ты сделал всё что мог? - спросил баннерит.

- Это всё что я умею. Я никогда не сталкивался со столь тяжелыми ранами.

- Бог да вознаградит тебя, - баннерит положил закованную в латную перчатку руку мне на плечо. - Но, что сподвигло тебя оказать нам помощь?

- Думаю что сострадание, - не задумываясь, ответил я. Ну точно не деньги. А скорее, возможность практики. Кто знает, вдруг мне пригодится подобный опыт?

- Тогда ты был ниспослан нам Господом, - баннерит слегка склонил голову.

Он был явно не из наших земель. Темноволосый, кареглазый, с кругами под глазами, от усталости. Невысокий - ростом где-то с меня, а я не такой здоровяк как Малик или Хорс. Однако когда он говорил с Хорсом он казался выше его на голову. Истинный рыцарь...

А я ниспослан на его голову отнюдь не богом, но демоном, и хорошо что он об этом не знает.

И так странно, что мысль, посетившая меня, и приведшая к помощи раненым, была мыслью о Лераэ, а не о боге, что должен заботиться о сирых, убогих, невинных, забитых... но не заботился, отдавая их в руки разных мразей дабы те над ними глумились без каких-либо молний на голову с неба.

В этом была какая-то загадка, но к сожалению, я слишком мало знал о том, как тут всё на самом деле устроено.

И это повод к тому чтобы разобраться во всём этом.

Дверь в очередной раз распахнулась, и в кабак ввалились Грокх сотоварищи.

- Убийство! В переулке совершено убийство! - проревел он, с прищуром обводя зал пока его подслеповатый от перехода с полуденного света к полумраку кабака взгляд, не остановился на мне.

- Вот этот! Это он - убийца! - заорал он, указывая на меня пальцем.

Стражники, коих было двое, экипированных по полной - кольчуги, мечи в ножнах, копья в руках, щиты и луки с колчанами за спиной - направили на меня острия. А за ними стоял, скрестив руки Бакх. Второй, наряду с Грокхом старший стражник, и его лицо выражало некоторое недоумение.

- Стоять! - рявкнул баннерит так, что стражники отшатнулись. - Вы обвиняете этого человека в убийстве, но где доказательтва?

- Вот они, - Грокх швырнул на пол... мой лук. - Этот ублюдок пристрелил в переулке Саттаха, одного из нас, стражника, совершив тем самым преступление против деревни и короны! Взгляните сэр, - разглядев наконец что он говорит не с хрен пойми кем, а с кем-то навроде рыцаря, он сменил тон. - На этой стреле всё ещё видна кровь!

Баннерит перевел взгляд на меня.

- Весь кабак видел что я пришел сюда без лука, - ответил давно заготовленной фразой я.

- Но на стреле кровь!

- И что? Я на кроликов охочусь, - я тряхнул котомку, вытаскивая из неё шкурку. - Это моё пропитание, их мясо и шкура.

Правда, я обычно стрелы чищу. Трупный яд плохо сказывается на съедобности мяса.

- Дай сюда, - баннерит с лязгом подошел к стражнику и выхватив стрелу, поднес её к фонарю.

- Старая кровь, - сказал он, отшвырнув стрелу. - Это не доказательство. Где труп?

- Трупы, сэр!- Грокх угодливо поклонился, указывая на дверь. - Они в переулке. У Малика и Торана личные счёты... Извольте, я покажу?

А он быстро переобулся... Всегда такой наглый, а тут прям рассыпается мелким бесом.

Дальше началось представление. И начала потихоньку собираться толпа - всем было интересно посмотреть на рыцарей, а ещё у нас тут давненько никого не мочили. Симпатий к Малику и Саттаху не было наверное ни у кого, а потому толпа была настроена немножко враждебно к доводам Грокха, и с благоговением смотрела на баннерита.

... Который описал совсем не то, что я хотел показать.

Что кто-то здоровенный замочил наглухо Малика его же оружием. Саттаху же хватило одной колотой раны, но тут баннерит слегка удивил меня, изложив новую версию событий, согласно которой Саттаха убили первым (да, так и было), но - убили чем-то наподобие стилета. А затем видимо появился Малик, и видимо завязалась драка, в ходе которой убийца потерял стилет и был вынужден завладеть оружием Малика, коим и убил его. Затем подобрал стилет и ушел. Куда? К колодцу. Мухи выдали места где была кровь. Черт подери, а этот парень хорош!

Но всё же он видел лишь то, что я хотел показать... Пусть и не совсем так.

- Ты говоришь, что дело было на закате, - сказал баннерит Грокху. - Но, где тогда ты был всю ночь и утро?

Грокх выпучил глаза.

- Узревший преступление обязан поднять тревогу, - продолжил баннерит. - Но ты вломился в кабак лишь днем. Где ты был?

Я знал где он был.

- Он был у меня в хижине, - я сплюнул.- Забрал мой лук, и наверно обмакнул стрелу в кровь Саттаха чтоб подставить меня.

- Похоже на правду. А где был ты сам? - баннерит обратил взор ко мне.

- Наверху, - пожал плечами я, переведя взгляд на разносчицу.

- Он снял комнату, и всю ночь был в ней, - добавила она.

- ... К тому же он ну никак не мог справиться с таким здоровяком, - задумчиво сказал баннерит, глядя на трупы. - И тем более - с двумя. Быть может ты сам их убил? - неожиданно сказал он. Грокх аж разинул пасть.

- Я?! Да я никогда! Это ж мои товарищи!

- По пьяни бывает и не такое, а пили они много, - фыркнула разносчица, заработав мой одобрительный взгляд.

- Попытка подставить невинного - преступление. Преступление же - и попытка скрыть убийство, - жестко сказал баннерит. Он поднял длань и указал на Грокха:

- Взять его.

Два воина из тех, что пришли с ним, с лязгом обнажили мечи.

- Да на хуй! - Грокх вытащил свой, а стражники прикрывшись щитами, ощетинились копьями. Бакх же стоял поодаль, и задумчиво смотрел на назревающую драку, не делая ни единой попытки достать оружие. А потом рявкнул:

- Назад!

Стражники повиновались, но не Грокх. Придя в ярость, он броился на воинов, и мне тут же стала понятна разница между деревенским, хоть и опытным стражником, и одним из ордена Меча. Да, Грокх сумел отбив в сторону меч одного из воинов, заехать тому по броне. Но толку? Броня выдержала. Затем... Удар справа - и звон порванной кольчуги, левая рука Грокха повисает вдоль тела; удар слева - скрежет меча по мечу и вопль боли - Грокх остался без пальцев. Колющий выпад - и пронзённое длинным мечом тело сползает на землю.

Это я. Это я убил его, пусть и чужими руками. И я радовался этому - что всё пошло пусть и не совсем по плану, но близко к тому.

- Похороните его, - баннерит пристально взглянул на Бакха. - И остальных своих людей. Негоже телам лежать на жаре - могут начаться моровые поветрия.

- Буд-зделано, - отчеканил Бакх и кивнув стражникам, бросился исполнять.

Но я уже не смотрел на то как они пытаются погрузить тела на щиты и утащить к храму для обмывания, отпевания и упокоения.

Я смотрел на баннерита, видя в нем разницу между обычным смердом - и дворянином.

Для дворянина деревенский стражник - говно, не достойное марать об него меч. Разносчица права, Грокх был слишком туп, чтобы понять это.

И тут ударил колокол, зовущий на обедню.

Как знакомо... Едва отзвонит колокол, как вереницы людей потянутся в храм. Там настоятель будет долго разглагольствовать, будут обязательные песнопения, окуривание толпы дымом, дурманящим разум и якобы отгоняющим злых духов, ещё порция разглагольстований с приведением цитат, и наконец мякотка: сбор пожертвований.

С одной стороны, баннерит оказал мне услугу, избавив меня от Грокха и обвинений в убийстве.

А с другой, учитывая что лечение - процесс долгий, мне вряд ли удалось бы ограбить храм. Да и Хорса прикончить, тоже выходило проблематичным.

А значит, я тут слегка застрял дольше чем планировал, если не придумаю ещё что-нибудь.