Темный контракт. Том 4

Глава 32

— … в связи с чем я объявляю: моя старшая дочь — Виолетта Романова, выйдет замуж за духовного наставника императорского семейства Григория Расстригина.

После этого объявления в зале пресс-конференции начался крик и гам. Десятки представителей местной и зарубежной прессы вскочили, выкрикивая множество вопросов и перебивая друг друга. Человеческое море… хотя с учётом масштаба, скорее, большая лужа из колышущихся рук и кричащих ртов.

Я наблюдал за всем с небольшого экрана в капсуле космического лифта, находясь уже на полпути на Кольцо. Да, имелась задержка сигнала, но не критичная — всего несколько секунд.

При этом пальцы набирали на коммуникаторе сообщение сразу для нескольких адресатов: «Включите новости. Последняя возможность. Не упустите момент взять на верхах и сыграть на падении».

После чего всё внимание стало сосредоточено на экране. Меня больше всего сейчас интересовали сидящие перед журналистами люди — ведущие пресс-конференции.

Кроме самого императора, который только что толкал речь, и его свиты за спиной, по левую руку от него восседала и сама принцесса: четырнадцатилетняя девчонка выглядела спокойно, можно даже сказать — безэмоционально. Она выражала благородство аристократии, возведённое в квадрат императорским статусом.

Присутствовал и Расстригин: раскинулся в кресле, даже толком не глядя на людей. Его старославянский наряд выглядел даже более потрёпанным, чем обычно, а верхние застёжки были нараспашку, демонстрируя его волосатую грудь. Свита у духовного отца тоже присутствовала… но разномастная. Словно цирковая труппа — пёстрая и странная. Но даже в ней выделялся Виктор Беляев — глава полиции Петергофа стоял наособицу в своём военном мундире.

Гул голосов длился несколько минут. После чего толпа начала рассаживаться вновь и появилась возможность задать вопросы в более цивилизованной обстановке. И император небрежным мановением руки выбрал первого репортёра.

— Форум «Сторонний взгляд». Скажите, давно ли между возлюбленными вспыхнуло чувство? — выкрикнул вопрос мужчина, который, если я правильно оценил его странные глаза, вёл через них прямую трансляцию.

— Это, скорее, политический брак, чем вспыхнувшее чувство, — решила ответить юная принцесса, так как жених даже не вздумал повернуться к репортёрам. — Всё во имя империи!

Новый жест и поднялся новый репортёр.

— Добрый день, представитель «Вестника империи», госпожа Панкер, — я не сдержал довольного хмыканья. Журналистка прибыла и оказалась пронырлива ровно так, как я и ожидал, задав один из первых вопросов: — Скажите, ваше решение о замужестве дочери продиктовано тёмными ритуалами, которые проводит над императорским семейством Григорий Расстригин? И если ещё в императорском семействе люди, что не подвержены тлетворному влиянию?

Ещё на середине первого вопроса к девушке рванула охрана. К концу оного, толпа взревела с новой силой, а журналистке пришлось отступить, чтобы её не схватили. При этом Расстригин даже подавился бокалом с мартини, которое пил, а император от шока и наглости на миг растерялся.

Панкер даже без подсказок знала, что говорить — как у истинного журналиста у неё имелось чутье, а ещё полная отбитость, чтобы рискнуть всем и выведать вопрос в центре смертельной ловушки, причём на весь мир. И когда прозвучал второй вопрос, то челюсти капкана захлопнулись — секьюрити схватили репортёра…

Вот только ловушка захлопнулась не для Панкер, а для Расстригина. Ибо отвечая на невысказанный вопрос, вперёд вышел Дмитрий Романов, что был частью свиты своей сестры и до сего стоял в тени.

— Я не под влиянием чар господина Расстригина, потому выступаю против данного бракосочетания. И чтобы защитить честь своей сестры, бросаю вызов Григорию Расстригину на дуэль.

Лицо парня было бледным, но голос не дрожал. Он понимал, что если ошибётся, то покойник. Хотя, судя по взглядам окружающих, большинство его уже считали за живого трупа. Такое уже не замять в узком семейном кругу, всё вынесено на публику. Собственно, отчасти ради этого и разыгрывался театр.

— Что ты о себе возомнил, мальчика! — император мог игнорировать наглого журналиста, но не собственного племянника. — Взять его! Вывести!

Я напрягся. Самый слабый момент: воля императора — это закон для этой страны. Её может изменить только авторитет сразу нескольких высоких родов. И хотя я видел лица союзников в свите императора, но был далеко не уверен, что они вступятся.

— Брат, хватит. Дмитрий прав! Этот фарс давно стоит прекратить.

Из свиты самого императора вышел тот, кто мог поспорить авторитетом со всеми родами. Младший брат императора — Василий Романов.

Краем глаза на трансляции я увидел… «Перстень Десяти щитов». Он красовался на пальце брата императора. Отца Дмитрия Романов. И тут очередной блок пазла сложился: глава рода Суворовых не просто так забрал перстень — он передал его одному из глав государства.

И я даже понимал почему не самому императору: без души, получив защиту от воздействия Расстригина, император бы просто умер — это стало бы приговором как Суворову, так и всему заговорову. А Расстригин бы просто получил артефакт.

В данном же случае перстень уже несколько недель, если не месяцев очищает разум брата император. На память пришли воспоминания Дмитрия о сомнениях, что высказывал его отец. Похоже, глава рода Суворовых если и не знал наверняка, то предполагал, с чем имеет дело. Или дар предсказания моего деда всё же сыграл?

А сейчас, вслед за Василием из свиты императора и его дочери начали выходить представители родов. Первым — глава рода Суворовых, за ним остальные. Ставки сделаны. Вызов брошен. Теперь либо все падут… Либо станут героями, причём официально, не скрываясь в тенях. Ну или самый паршивый вариант — начнётся гражданская война.

Даже немного жаль, что меня там нет. Так спокойнее за род — он не замешан. Но самому мне ещё предстоит сыграть в этой партии.

— Вы восстаёте против воли своего императора? — с плохо скрываемой угрозой обвёл взглядом толпу мужчина во главе стола.

— Нет… — Василий говорил за всех с уважением, даже чуть склонив голову, но без страха. — Но я не позволю, как отец, навредить своему сыну. И хочу воззвать к тебе, как отцу: «Задумайся о будущем дочери!»

— Я отец и мне решать! — почти прорычал император.

А я отметил, что Расстригин краешком губ под бородой ухмыляется, как его марионетка отстаивает возвышение слуги. Но тут в разговор вновь вмешался Дмитрий, которому я давал последние наставления не более пары часов назад.

— Мой император, — парень встал на колено в знак почтения. — Я почитаю вашу волю… И люблю свою сестру. Но презираю Расстригина. И хочу сразиться с ним в честной дуэли! Если сумею победить я — он недостоин сестры. Если победит он — то ваша воля свершится!

Вопрос поставлен ребром. Более того, парень метафорически плюнул в лицо Расстригину, оскорбив его. И если я правильно просчитал, то этого должно быть достаточно.

— Да будет так! — император выдохнул, словно выплюнул. — До смерти одного из противников. Битва пройдёт сегодня же на императорской арене!

Дмитрию стоило оспорить это решение. За те несколько часов, что пройдут за организацией боя, Расстригин вполне мог бы найти способ смухлевать или того хуже, надавить на выступившие против него рода. Единственная надежда, что роды сильны и смогут выстоять. А при любом конфликте сразу станет ясно, кто источник угрозы и те рода, что колеблются с решением, могут прийти на сторону врагов Расстригина.

Хотя, зная, какие силы за Расстригиным, я сомневался, что он станет размениваться на подобные мелочи. Кто-кто, но наш противник точно не трус.

Но парень не стал наглеть. Всё же помещение не подготовлено для битвы, да и есть у Дмитрия очень сильный недостаток: несмотря на свою ненависть к Расстригину, племянник Императора слишком скован условностями чести. И это может стать для него фатальным.

Я заметил, как Василий Романов сжал плечо сына в волнении. Расстригин же даже бровью не повёл — в худшем случае он переродится, а планы его сдвинутся. Он считает себя уже победителем, так как сумел вычислить все рода, выступающие против него.

— Да будет так по воле высших сил, — поднялся духовный наставник императорской семьи. — Наглец ответит за свои слова!

Время текло сквозь пальцы в ожидании решительного противостояния. Произошедшее на пресс-конференции стало новостью не только дня, но, наверное, и года — потому развитие событий обсуждали на всех каналах и я мог не бояться пропустить начала дуэли. Тем временем космический лифт добрался до Кольца.

Меня уже встречали. Стоило мне появиться из прохода досмотра, как ко мне тут же бросилась Юлия и без стеснения обняла посреди многолюдной толпы. За её спиной я заметил Михаила Трощена, что неспешно приближался к нам.

У меня тоже имелась свита: Роман и Елена также прибыли вслед за мной, как я ни хотел отправить их вместе с «Прохвостами» прочь.

— Ты выглядишь счастливой, — отметил я настроение Юлии, когда все друг друга поприветствовали.

Мы решили немного прогуляться до офиса Трощена. Сам парень активно разговаривал с Романом Некифоровым, идя чуть впереди. Елена же привычно не отступала от меня ни на шаг. Было на удивление спокойно, особенно после последних суток, загруженных беготнёй.

— Я рассказала Михаилу всё! — восторженным шёпотом выдохнула девушка. А когда я с лёгким недоумением выгнул бровь, то поспешила пояснить: — В том плане, что я киборг с душой. А не родовые секреты… — изгиб моей брови чуть уменьшился, но совсем не исчез. А девушка продолжила спокойнее: — И как ты видишь, он принял меня. Не испугался и не отвернулся. А принял и готов ждать, пока я получу тело!

— Мои поздравления, — я улыбнулся и приобняв девушку, поцеловал её в лоб с отеческой нежностью.

Я был искренне счастлив за сестру. Хотя не могу не признать, при признании девушки моё сердце болезненно защемило, ибо воспоминания невольно подсунули образ Марии Оксёновой… вернее, Владовски. Пора запомнить: она Владовски! Интересно она вместе со своим новым родом уже покинула столицу или поддерживает заговор?

— Но ты ведь прибыл сюда не для того, чтобы слушать о моей личной жизни, — синт тонко считывала людей и поняла, что я погружаюсь в нехорошие мысли, переведя разговор на всегда актуальные дела: — Ты хочешь узнать, накопала ли я что-то о «Серпах ночи», с учётом переданных тобой данных?

— Сестрёнка, ты хорошо меня знаешь, — весело хохотнул я. — И ты права… Но отметить твои личные победы я тоже должен, так что мой тебе небольшой дар: проект «Феникс» теперь под твоим контролем. Доктор Щербаков предупреждён.

Глаза девушки на миг в удивлении расширились. Она не ожидала, что я, наконец, сломаюсь и дам ей возможность создать себе тело. Но видя её рядом с Михаилом, я мог отпустить один из самых главных своих страхов, что Юлия может остаться одна в чужом мире, в качестве никем не понятого изгоя. Синт с душой — чужая и среди людей, и среди машин.

— Я ценю это, — больше девушка не стала распространяться, а прикрыв глаза и переведя дух, продолжила: — Но прежде чем я скажу, как выйти на «Серпы ночи», ты должен знать их предысторию. Мне удалось откопать кое-что в хрониках Кольца…

И Юлия начала свой рассказ. Он был крайне разрозненным, можно сказать, лоскутным, так как информация была отрывочная и между некоторыми моментами проходили годы.

Но в целом достоверно было известно, что «Серпами ночи» являлась охранная организация, которая осуществляла защиту сектора Кольца, принадлежащую Корпоративным штатам. Это было ещё во времена строительства Кольца. И тогда данная группа ничем не отличалась от обычных наёмников.

Однако в какой-то момент, когда сектора Кольца уже сливались в единое строение, «Серпы ночи» пошли против своих нанимателей и захватили часть Кольца. Более того, перекрыли космический лифт и попытались изолироваться, так как остальным странам безумные наёмники на космической станции были не очень нужны.

Так продолжалось несколько лет… и, на удивление, к «Серпам ночи» привыкли. Они стали частью структуры Кольца и даже начали торговлю со Штатами. И это притом, что они были весьма замкнуты… во всяком случае, их управление. Верхушка крайне мало контактировала с людьми.

И это стало причиной их конца. Корпорации не простили захвата власти и однажды устроили теракт, уничтожив главный центр с «Серпами ночи», где заседало всё руководство. Это привело вначале к войне осколков организации, а затем корпорации просто вернули контроль над этой частью Кольца.

По крайне мере, по официальным данным всё было так. Однако время от времени всплывают данные, что бывших членов «Серпов ночи» видят на Кольце, и они пользуются полной неприкосновенностью. Никто не смеет их трогать и все подчиняются их «просьбам», даже сильнейшие банды вроде «Чистого братства».

— … Я отследила сигналы из Парадайза до Кольца за последние годы — это оказалось несложно, так как техника у них устаревшая. Нашла пересечения с «Чистыми» и их базами. Провела отслеживание… — увидев, как мой взгляд стекленеет, Юлия решила форсировать объяснения: — В общем, в архивах «Чистого братства» я нашла интересные данные о местах, куда нужно обратиться, если требуется связаться с «Серпами». Тебе это интересно? — закончила повествование Юлия.

— Бе-зу-сло-вно… — протянул я в задумчивости. — Спасибо, милая! И да, надеюсь, моё прикрытие ещё работает?

Подвижки были существенные. Но прежде, стоило зайти к брату на огонёк… Если я, конечно, переживу дуэль между Романовым и Расстригиным.