Тайны затерянных звезд. Том 2

Глава 16

— Твою мать… — выругался я, глядя на упавшее тело. — Ну что за время такое пошло — куда не пристыкуйся, тебя обязательно встретит труп. — Потом я посмотрел вглубь коридора, вздохнул и добавил: — Или даже два.

Чуть дальше по коридору, буквально в пяти метрах от нас, лежал ещё один мертвец. Совершенно точно мертвец, потому что живой или хотя бы просто целый человек не может смотреть себе за спину, даже если он модифицирован генами совы.

В руке труп сжимал средний бластер, ствол которого «смотрел» примерно в нашем направлении, а у трупа, который первым попытался проникнуть на наш борт, в спине зияла весьма характерная дыра с оплавленными краями — как раз под размер разрыва бластерного заряда.

Картина на первый взгляд вырисовывалась непонятная, но явно далёкая от позитива. Один из членов экипажа станции пытался то ли выброситься в открытый космос, то ли проникнуть на борт несуществующего корабля, думая, что он пристыкован к станции, а другой его в этот момент пристрелил в спину. А потом этому «другому» кто-то свернул шею и ушёл по своим делам. Ну не сам же себе он это сделал, в конце концов?

А самое интересное — это то, что на станции не была объявлена тревога. Не крякала сирена, не мерцали тревожные проблесковые маячки. Всё было чисто и цивильно, как и должно быть на станции такого типа.

Про всю станцию, конечно, говорить я не мог, но как минимум тот кусок коридора, который был виден мне, выглядел именно так. Разве что два трупа слегка портили общий пейзаж.

Не сводя с них взгляда, словно они могли внезапно ожить и побрести ко мне с хрипами «Мозги-и-и!» (честно, я бы и не удивился особо), я прижал комлинк, адресно вызывая капитана.

— У нас проблемы? — сухо спросил тот.

— Ну как сказать… Нас не встречают огнём из всех стволов и не встречают вообще. Это, скажем так, хорошая новость.

— А плохая?

— А плохая… Думаю, это лучше увидеть своими глазами. Ах да, и оружие сразу прихватите с собой… На всякий случай.

Может, у капитана и были какие-то недостатки (например, то, что он полностью теряет способность к критическому анализу, когда речь заходит о дочери), но одного у него не отнять. Он хорошо понимает, когда задавать вопросы не к месту.

— Как думаешь, Жи, во что мы вляпались на этот раз? — спросил я, приседая возле продырявленного трупа и переворачивая его так, чтобы было удобнее осмотреть дыру в спине.

— Не понимаю вопроса, человек, называющий себя Кар, — прогудел Жи. — Уточни запрос.

— Вот и я говорю, в дерьмо какое-то мы вляпались! — вздохнул я, аккуратно оттягивая обугленную ткань скафандра и заглядывая под неё.

Смотреть на само повреждение не было никакого смысла — взрыв обуглил ткани, моментально прижигая внешние кровотечения. Одно можно было сказать точно — судя по тому, как именно труп повалился в наш шлюз, мышцы его уже успели одеревенеть. А значит, с момента смерти прошло никак не меньше восьми часов. А судя по тому, что под тканью скафандра отчётливо просматривались трупные пятна, я бы скорее назвал срок в сутки плюс-минус пару часов. И почему-то мне кажется, что второе тело окажется убитым примерно в то же самое время.

Сзади раздались торопливые шаги, и из-за поворота вынырнули капитан, Магнус и Кайто. У всех в руках оружие, но Кайто держит его неуверенное и неумело, чуть ли не тыкая стволом себе в ноги.

— Что тут… — на бегу начал капитан, и потом уже увидел мёртвых администратов. — Оу…

Выражение его лица моментально сменилось с напряженного на задумчивое. Он перешёл на шаг, а потом и вовсе остановился, когда подошёл ко мне. Поставил бластер прикладом в пол и присел, глядя на труп:

— Это же не…

— Нет, конечно! — я посмотрел на него, вложив во взгляд максимум осуждения. — Чем бы мы это сделали?

— Ну у Жи есть… — капитан с сомнением посмотрел на робота. — Ладно, я понял. Что думаешь обо всем этом?

— Без понятия, — я поднялся с колена. — Одно могу сказать наверняка — это произошло примерно сутки назад. А вот что именно произошло — это нам ещё предстоит выяснить.

В другой ситуации даже этого разговора не было бы. Я бы даже капитана вызывать не стал. Увидев, что происходит за дверями шлюза, мы бы просто закрыли их обратно, отстыковались и полетели прочь отсюда. Слишком свежи были воспоминания о «Навуходоносоре» и слишком велик шанс встретить на «Василиске» своего Семецкого. А то и не одного.

Но мы были не в другой ситуации. Поэтому и не могли позволить себе просто улететь, оставляя Кори наедине с её недугом. А значит, Семецкий там или нет, мы всё равно пойдём внутрь.

И это понимали все, включая капитана.

Поэтому он без лишних вопросов протянул мне свой бластер и сказал:

— Подождите пару минут. Сейчас мы экипируемся и пойдём внутрь. Тебе тоже броню принесём.

— Не нужно, — я покачал головой. — Лучше щит Кори. Ей он всё равно сейчас не нужен.

Капитан посмотрел на меня с удивлением, но лишних вопросов задавать не стал. И это хорошо. А то пришлось бы потратить несколько лишних секунд на то, чтобы объяснить ему, что броня была хороша в узких коридорах «Навуходоносора», в которых укрыться при неожиданной атаке было негде, и приходилось только уповать на крепость брони. А коридоры «Василиска», с их шириной и многочисленными пересечениями, допускали свободу манёвра, реализовать которую в сковывающей движения броне было проблематично.

Через минуту мы были уже готовы. Внутрь шли вчетвером — тем же количеством, что ходили в гости к Семецкому, только вместо Кори на сей раз шёл её отец. Все, кроме меня, в броне, все с оружием, все готовы к любым неожиданностям.

Пиявка, конечно же, осталась в лазарете, потому что никто кроме неё не мог поддерживать состояние Кори. А Жи остался как последняя линия обороны на случай, если вдруг какой-то безумец загуляет к нам на борт.

— Нам нужно добраться до лазарета, — я давал последние инструкции, привычно осматривая своё оружие. — Это на другом конце базы, но сейчас быстрее будет пройти пешком, чем отстыковаться и искать шлюз ближе. Идём быстро, ни на что не отвлекаемся. Я первый, Магнус замыкающий. Свободный огонь разрешается, но только в случае, если не будет иного выхода. Постарайтесь всё же обойтись без стрельбы. Всё, вперёд!

Да, здесь царила совсем не та атмосфера, что встретила нас на «Навуходоносоре». Там изначально было понятно, что корабль мёртв и необитаем (почти), там всё буквально кричало об этом — от едва горящих лампочек до спёртого, едва-едва обновляемого, воздуха.

«Василиск» был живым. По крайней мере, ещё недавно он точно был живым. И сейчас станция продолжала функционировать по инерции, несмотря на то что скорее всего уже сутки не получала никаких указаний от своего персонала.

Со временем, конечно, это даст о себе знать — накопятся ошибки в не обновляемых данных, забьются фильтры, которые никто не меняет, где-то вылетят от перегрузок предохранители, обесточивая целые цепи… И станция станет такой же пустой и заброшенной, каким был «Навуходоносор».

Хотя нет, не станет. Раньше, намного раньше, чем всё это случится, сюда прибудет корабль Администрации, чтобы проверить, почему станция так давно не выходит на связь.

И нам бы по-хорошему отсюда свалить раньше, чем это произойдёт. Потому что объяснить, что мы, несанкционированно пристыковавшиеся, тут делаем, в окружении трупов администратов, мы не сможем. По крайней мере, так, чтобы это объяснение устроило и нас и их.

Я шёл по «Василиску» совсем не так, как двигался по «Навуходоносору». Там я не отрывал щеки от приклада, а глаз — от прицельной марки, потому что это было правильным поведением для тех коридоров. При их узости, они целиком помещались в область моего обзора и даже если бы кто-то неожиданно выскочил из-за угла, я бы успел довести на него ствол, и выжать спуск.

В этих коридорах это не работало. Тут они были широкие, рассчитанные на то, что по ним будут ездить тележки с грузом и ходить люди в броне. Надеяться на то, что успеешь довести ствол на цель, появившуюся с другой от тебя стороны — уже не приходится. Тут будет правильнее перевести бластер в режим сплошного луча и нести его в походном положении, чтобы при появлении опасности просто перечеркнуть коридор по диагонали, неприцельно, больше по наитию и чутью.

Мы двигались вдоль правой стены, и, когда добрались до мёртвого администрата, я сделал короткий жест, показывая, что надо остановиться. Я быстро осмотрел труп и убедился, что смерть наступила от разрыва спинного мозга из-за свёрнутой шеи.

Обыск на скорую руку показал, что у него при себе было всё, что должно быть у работника подобной станции — несколько карт допуска, пара пропусков, пятнадцать юнитов на карте, и, конечно, личный терминал.

Забрав себе карты и пропуска на всякий случай, я повертел в руках терминал, попытался вскрыть биометрический пароль пальцем хозяина, но, конечно же это не сработало — он уже был слишком холодным, чтобы терминал вообще понял, что его пытаются активировать.

Жаль, конечно, но ничего. Думаю, нам по пути попадётся ещё немало возможностей узнать хотя бы часть правды о том, что здесь произошло. Потому что нам попадётся ещё много трупов.

И я оказался прав. В следующем же коридоре, в который мы свернули, стремясь попасть к лазарету, трупов было уже шесть. И, в отличие от первых увиденных, эти были убиты намного более изощренными способами.

Одного, самого интересного, с двумя красными офицерскими полосками на плече, прикололи к перевёрнутой антигравитационной тележки каким-то заострённым ломом, явно вырванным из конструкции этой самой тележки.

Второй застрял головой между створками раздвижной двери, по которым тянулись потеки уже засохшей крови.

Третий труп внешне не имел никаких повреждений, он просто лежал на полу, свернувшийся практически в кольцо, причём в ту сторону, в какую спина человека не способна сгибаться.

Четвёртый лежал на полу, обугленный до хрустящей корочки, настолько прочной, что она зафиксировала несчастного в том положении, в котором он был в момент смерти — приподнявшимся и вытянувшим вперёд руку, словно в мольбе о помощи.

Пятый сидел возле стены. Он был крайне похож на предыдущий, с той лишь разницей, что корочку на себе он явно делал сам, с помощью вытянутого из стенной панели высоковольтного провода, который он сначала как-то разрезал пополам, а потом засунул оба конца себе в рот.

И наконец шестой. Из всех здесь присутствующих он выглядел максимально по-нормальному, если такое вообще можно сказать про труп.

Он лежал точно на углу, там, где коридор изгибался, причём головы его не было видно — скрывалась за стеной. Зато по телу можно было с уверенностью сказать, что помер он от попаданий из обычного огнестрельного оружия. Так как никакой брони на нём не было, выходные отверстия в спине были такого размера, что я видел их даже за десять метров.

— Кайто… — предостерегающе начал я, оглядывая это царство смерти. — Только не блевать…

— Я… Я… — сдавленно пропыхтел азиат за спиной. — Я нор… мально…

По голосу не было похоже, что он нормально, но, по крайней мере, сразу блевать не стал, и то хорошо.

Мы, не торопясь, двинулись мимо трупов. Первых двух, обгорелых, я проигнорировал — у них и смотреть-то нечего было, всё в пепел превратилось.

Следующих, более или менее уцелевших, уже обыскал, и с одним мне даже улыбнулась удача. Тот самый офицер, что был пришпилен к тележке ломом, перед смертью, пытался разблокировать свой терминал, судя по кровавым отпечаткам пальцев на приборе. И у него это даже получилось, потому что экран терминала светился, ожидая команд, и, судя по оставшемуся заряду в батарее, как раз примерно сутки он и светился.

Я подобрал терминал и всмотрелся в то, что было открыто на дисплее. Это была папка с тремя файлами, все звуковые.

— Кажется, что-то есть, — произнёс я. — Внимание.

Пока остальные заняли круговую оборону, держа оружие наготове, я открыл первый файл и включил терминал на полную.

— Отчёт двадцать дробь двадцать два, — заговорил терминал. — Приборы зафиксировали вспышку энергии неизвестной природы недалеко от станции. «Синий семь» отправился на разведку. Предположительное время достижения цели — четырнадцать часов. Связь с кораблём устойчивая, отчёт будет дополняться.

Дальше последовала небольшая пауза, и тот же голос продолжил:

— Отчёт двадцать дробь двадцать три. «Синий семь» добрался до указанной точки и обнаружил там скопление неизвестных малых кораблей. Сообщается о том, что пилоты кораблей не выходят на связь и вместо этого предпринимают попытки атаки эсминца. Ведётся бой. Отчёт будет дополняться.

Файл закончился, и ползунок замер на конечной точке.

Я быстро залез в свойства файла, посмотрел, когда он был создан — сорок два часа и пятнадцать минут тому назад.

Второй файл оказался создан чуть позже — тридцать два часа назад.

— Отчёт двадцать дробь двадцать четыре. «Синий семь» не выходит на связь, — вещал тот же голос, только на сей раз в нём слышались нотки беспокойства. — Последнее, что он передал — «веду бой с незначительными силами противника, подмога не требуется». После этого радиосвязь с ним потеряна. Предполагаем, что в бою пострадала система связи корабля. Отчёт будет дополняться.

Снова пауза, и тот же голос, который даже не пытался скрыть панику:

— Отчёт двадцать дробь двадцать пять! «Синий семь» так и не вышел на связь, а на радарах дальней системы обнаружения появилось несколько десятков засечек! Все маленькие, как будто одноместные истребители, но их буквально рой! Никто не знает, что это такое, но это точно то же самое, что уни… С чем столкнулся «Синий семь»! Администрации отправлен экстренный сигнал, надеюсь, мы успеем продержаться до их прихода! Отчёт будет дополняться!

Снова пауза, и снова голос, в котором теперь уже не было паники, зато было удивление:

— Отчёт двадцать дробь двадцать шесть. Истребители не атакуют нас. Они подошли вплотную, практически к обшивке станции, но они нас не атакуют. Не знаю почему… Отчёт будет дополняться… Надеюсь.

Файл закончился, а я так ничего и не понял. Одно было ясно точно — на станции зафиксировали взрыв реактора «Навуходоносора» (откуда ещё взяться выбросу «неизвестной» энергии, если не из взрыва реактора корабля, поражённого «неизвестным» явлением?) и отправили на проверку дежурный корабль прикрытия. Я ещё удивлялся, почему нас никто не встречает и не конвоирует — вот и ответ. А в точке назначения эсминец столкнулся с… Кем-то? Чем-то? Кем-то или чем-то, достаточно мощным для того, чтобы сжечь целый эсминец, а потом ещё и добраться до базы, с которой он отправился.

А вот что произошло дальше, мы сейчас и узнаем…

Я ткнул пальцем в третий файл и прислушался. На этот раз голоса не было.

Вместо него из динамиков терминала полилась какофония криков, выстрелов, грохота, скрежета рвущегося металла, взрывов!

Я прислонил терминал к уху, чтобы лучше разобрать голос, и чуть не выронил его от неожиданности из-за этих звуков! В ухе резко зазвенело, настолько громким всё это было, а Кайто, стоящий рядом, отчётливо вздрогнул, и покосился на меня.

Я покачал головой, показывая, что я тут ни при чём, и продемонстрировал ему терминал. А запись, между делом, дошла до конечной точки и остановилась — вся её длина составила всего пятнадцать с половиной секунд.

— Что ж… — я поднялся с пола, на всякий случай забирая терминал с собой. — Кто бы ни был в этих истребителях, будем надеяться, что их тут уже нет.Чего бы им ни нужно было от станции, будем надеяться, что они это взяли и ушли.

— А ещё будем надеяться, что это была не «иммуноза», — хмуро добавил капитан, и я про себя с ним согласился.

— Идём дальше, — велел я, снова поднимая оружие. — Теперь, когда мы примерно представляем, что произошло, можно двигаться быстрее. Сейчас вон того последнего досмотрим, и в лазарет прямой дорогой.

Но «прямой дорогой» не получилось. «Вон тот, последний» не зря привлёк моё внимание — слишком уж просто и банально он был убит. Даже не в спину, и самое интересное — не лучевым оружием. Именно поэтому я и захотел его досмотреть, потому что, как я помню, огнестрельное оружие на станциях Администрации было разрешено только в одном-единственном месте.

Чтобы проверить свою догадку, я подошёл к застреленному, встал возле стены, прижимаясь к ней, и быстро высунул за угол голову, мгновенно фотографируя в свою память всё, что успею увидеть.

И убедился в своей правоте в очередной раз, когда зелёный огонёк на сканере защитной турели под потолком сменился на красный, а стволы дёрнулись, ловя меня в прицел.