Тайна моего положения

Глава 34

Прохладное осеннее утро окутало лабораторию старого Джозефа золотистым светом, проникающим сквозь высокие арочные окна. Работы по ремонту продвигались с невероятной скоростью — стены уже сияли свежей кремовой краской, а массивные дубовые шкафы для хранения ингредиентов были тщательно отполированы до глубокого медового блеска. Я стояла у окна, рассеянно теребя цепочку на шее и наблюдая, как рабочие в синих комбинезонах устанавливают новую систему вентиляции из блестящей меди, когда тишину нарушили знакомые размеренные шаги.

— Впечатляет, — произнес Эдгард, его глубокий голос эхом отразился от свежевыкрашенных стен. Он стоял в дверном проеме, элегантный в своем темном костюме-тройке, резко контрастирующем с рабочей обстановкой. — Хотя запах краски немного… резковат.

— Через пару дней выветрится, — ответила, намеренно не оборачиваясь и продолжая следить за работой мастеров. — Что привело столь занятого банкира в этот хаос из строительного мусора?

— Проходил мимо, решил взглянуть на отцовские инвестиции, — мужчина медленно прошелся по комнате, его начищенные до блеска туфли тихо поскрипывали по деревянному полу. Остановившись у старинных перегонных кубов, он провел пальцем по изогнутой медной трубке. — Любопытная конструкция.

— Медные перегонные кубы старого образца, — пояснила, подходя ближе и указывая на различные части механизма, добавила. — Их используют для получения эфирных масел методом дистилляции. Этот способ даёт более чистый, утонченный аромат, хотя и требует значительно больше времени и мастерства.

— Вы действительно в этом разбираетесь, — в голосе Эдгарда прозвучало что-то похожее на уважение, а в карих глазах промелькнуло изумление.

— Удивлены? — я, наконец, повернулась к нему лицом, расправив плечи и гордо подняв подбородок. — Всё еще считаете, что я просто очередная авантюристка, охотящаяся за состоянием вашего отца?

Эдгард помолчал, рассеяно проводя длинным пальцем по полированной поверхности дубового стола. Солнечный луч, падающий из окна, высветил легкую морщинку между его бровей и придал глубину задумчивому взгляду.

— Знаете, — медленно заговорил мужчина, тщательно подбирая слова, — когда я узнал, что отец снова взял в дом незнакомую женщину… после истории с Анабель я стал… излишне подозрительным.

— Анабель? — переспросила, хотя уже слышала эту печальную историю от мсье Арчи.

— Неважно, — резко мотнул головой младший Блэквуд, словно отгоняя неприятные воспоминания. — Дело в том, что вы… другая. Я наблюдал за вами эти дни. Вы действительно увлечены делом, горите им. А отец… он словно помолодел, помогая вам. Я давно не видел в его глазах такого блеска.

— Ваш отец удивительный человек, — мягко сказала, невольно улыбнувшись. — Он умеет видеть в людях лучшее, даже когда они сами в себе сомневаются. Это редкий дар.

— Да, это в его духе, — горько усмехнулся Эдгард, и на мгновение в его лице промелькнуло что-то детское, уязвимое. — Знаете, я ведь тоже когда-то мечтал…

— О чем? — тихо спросила, боясь спугнуть этот момент внезапной искренности.

— Неважно, — снова замкнулся Эдгард, и знакомая маска холодной сдержанности вновь вернулась на его лицо. Он, бросив полный сожаления взгляд на аппарат, одернул безупречный сюртук и направился к выходу. — Мне пора. Удачи с вашей… лабораторией.

— Хм… спасибо, — пробормотала, глядя вслед мужчине, который вдруг остановился у двери и не оборачиваясь, произнес:

— И… берегите отца. Он может казаться сильным, но после смерти матери…

— Я знаю, — ответила, глядя на его напряженную спину. — Не беспокойтесь, месье Блэквуд.

Звук его удаляющихся шагов еще долго отдавался эхом в пустых коридорах старой лавки, а аромат дорогого одеколона смешивался с запахом свежей краски и полироли…

Весь оставшийся день я провела в размышлениях над этим разговором. Что-то менялось в наших отношениях — медленно, почти незаметно, но неотвратимо. Как будто лед начинал таять, обнажая что-то настоящее под маской высокомерия и презрения. И вечером, сидя в библиотеке с мсье Арчи, я решилась поделиться своими наблюдениями:

— Ваш сын заходил сегодня в лабораторию.

— Вот как? — старик оторвался от книги, его глаза заблестели живым интересом. Он отложил перо и снял очки в тонкой золотой оправе. — И что же Эдгард сказал?

— Много всего… и ничего конкретного, — улыбнулась, поправляя выбившуюся прядь волос. — Но знаете, мне кажется, он начинает оттаивать. Как будто трещины появляются в той стене, которую ваш сын выстроил вокруг себя.

— Да, я заметил, — мсье Арчи задумчиво погладил страницы книги, а его взгляд стал отстраненным, словно старик смотрел куда-то вглубь времен. — Эдгард всегда был упрямым мальчиком, весь в меня. Такой же своевольный, гордый… но у него доброе сердце, как у матери. Просто оно… заржавело немного от недоверия и обид. Как старый механизм без должного ухода.

— Как старый механизм? — невольно улыбнулась сравнению.

— Именно! — рассмеялся мсье Арчи, и морщинки вокруг его глаз стали глубже. — И как любой механизм, его можно починить. Нужно только время… и правильные инструменты. А иногда и умелый мастер.

— Вы правы, — понимающе кивнула, закрывая блокнот.

В словах мсье Арчи прозвучала глубокая мудрость, и я вдруг отчетливо осознала, что, возможно, моё появление в этой семье не было простой случайностью. Иногда судьба выбирает самые неожиданные и извилистые пути, чтобы соединить разорванные нити некогда близких отношений.

— Знаете, мсье Арчи, — произнесла я после долгой паузы, — иногда жизнь преподносит нам удивительные сюрпризы. То, что казалось простым совпадением, оборачивается чем-то гораздо более значимым.

— В жизни всё как в вашем искусстве — главное найти верные пропорции и дать времени сделать свое дело, — тихо промолвил старик, глядя на сад. — Что ж, думаю, нам пора готовиться к ужину. И если я не ошибаюсь, Эдгард обещал присоединиться.

Я кивнула, чувствуя, как внутри разливается тепло. Эта неожиданная параллель между парфюмерным искусством и человеческими отношениями показалась мне удивительно точной. Ведь и правда — разве не похожи люди на сложные ароматические композиции, где каждая нота раскрывается в свое время?

Покидая библиотеку, я бросила последний взгляд на стопку старых книг по парфюмерии, аккуратно сложенных на столе. Завтра предстоял новый день работы над лабораторией, но теперь я точно знала — я создаю не просто место для работы. Я становлюсь частью истории этого дома, где каждый из нас, подобно редкому ингредиенту в духах, находит свое особое место в общей композиции.