Танец масок (СИ)

Глава 16. Всё будет хорошо

Если бы огненного скакуна можно было загнать, Эш бы давно это сделал. Они и так летели быстрее ветра, но уже над Нижним городом, Эш мысленно услышал голос Дикона: «Господин!» Раньше Ричард обращался к магии только, когда Эшу грозила смертельная опасность, и наверняка сейчас опасность грозила самому Дикону. Когда-то Эш, проверяя «блоки», поставленные на Дикона фейри, убрать их не смог, зато закрепил ещё один: при смертельной опасности оставшийся один Ричард должен был позвать хозяина на помощь. Он и позвал, и Эш пришпоривал коня, пока в голове крутилось отчаянное: «Не успеваю!»

Он и не успел. Оплавленная мостовая, дым и ещё не выветрившийся запах мёда, уплывающий, точно змея, которая стремится забиться в нору, туман… Скакун растаял под Эшем, фейри ступил на мостовую и судорожно зажмурился. Детское глупое желание: «Пусть я пока ничего не узнаю! Ещё немного поцепляюсь за надежду. Чуть-чуть!» — потому что если открыть глаза и осмотреться… Эш знал, что увидит. Кровь. Труп. В лучшем случае, целый.

Он уже вообразил себе, как это было. Чужое сонное заклинание, которое Эш тоже хорошо чувствовал, объясняло, почему полицию ещё не вызвали и в соседних домах даже не зажгли свет. Грэгори наверняка наложил заклинание, потом призвал демона, убил Дикона и забрал Фриду. А точнее, Фрида сама за ним пошла, а может, и с заклинанием помогла. Они, конечно, сообщники — сейчас Эш в этом не сомневался. Раньше просто не хотел думать, но сейчас… Она полукровка — и он тоже. Оба знают, что делают в Империи с полукровками. Оба хотят (человеческое желание перемен и жажда утопии!) всё изменить. Лучший способ — избавиться от Серого. Фрида знала, что Дикон дорог Эшу, и наверняка подсказала Грэгори, как ослабить ненавистного герцога Виндзора.

«Почему я просто не свернул ей шею?» — тоскливо подумал Эш и, собравшись с духом, всё-таки открыл глаза.

Улица представляла собой плачевное зрелище: сажа на мостовой, оплавленная ограда, пепел вместо клумб — и в воздухе тоже пепел… Дыры на каменных плитах, как раз от лап — волчьих и чуть поменьше. Лисьих?

Духи защищали Дикона, у них же был приказ…

Эш огляделся очень внимательно, отмечая каждую рытвину, каждую вставшую на дыбы каменную плиту. Пепел и сажу. Туман.

Крови не было.

Осознав это, Эш вздрогнул — и бросился к дому.

Какой же он дурак! Полукровки могли попытаться провести обряд — кровь Дикона бесценна. И — ну вдруг (Эш ведь тоже накладывал на эту самую бесценную кровь блок) — Дикон ещё жив?

Холл теперь требовал ремонта, а входная дверь и вовсе отсутствовала, но это Эш даже не заметил. Он метался по дому, пытаясь кричать — но голоса не было. Так случается от страха, когда из горла вырывается только бесполезный сип.

Эш метался, осматривая спящих, и только спустя некоторое время (которое могло стоить Дикону жизни!) додумался пойти по чёрным волчьим следам. Они вели наверх, к комнате Фриды.

«Куда же ещё?» — с ненавистью подумал Эш и кинулся по лестнице. Ей тоже не помешала бы починка: части перил и ступенек не хватало, но Эш оказался на втором этаже меньше чем за секунду.

Отсутствие двери у спальни герцогини его немного озадачило (как будто Ричард там заперся — хотя как бы он смог — а потом дверь взорвали). Но и эта мысль исчезла, когда Эш добрался до конца коридора (чуть не сломав ногу о спящего врача) и влетел в комнату.

Ричард, живой и здоровый, сидел в центре магической схемы — только не той, что выкачивает магию или что-то в этом духе, а защитной. Мощной защитной схемы, Эш бы такую при случае и не вообразил — впрочем, он бы и защищался не всякими там рисунками-схемами. Но самое главное: от рисунка несло хлебом и мёдом — и Эш обалдело уставился на схему, настолько она расходилась с придуманной им версией.

— Господин? — Дикон поднял голову и улыбнулся. — Вы наконец-то пришли.

— Да, — выдохнул Эш, опускаясь у схемы на колени — ноги больше не держали. — С тобой всё в порядке?

— Да, господин, — кивнул Дикон и тут же взволнованно продолжил: — Госпожа приказала ждать вас здесь и ни в коем случае не выходить за центр круга. Я повиновался. Я всё правильно сделал?

— Г-госпожа п-приказала? — как болванчик, повторил Эш, совершенно перестав что-либо понимать.

Дикон, видя замешательство хозяина, был только рад объяснить — он всегда был рад сделать для Эша всё, что угодно, лишь бы это было в его силах.

— Да, господин. Здесь была фейри… Сирена, она звала, и я подчинился, но госпожа меня остановила и сказала ждать вас здесь. Ещё демон…

— А второй полукровка? — перебил Эш. Всё равно связным рассказ Дикона назвать было нельзя: так всегда бывало, когда блоки колебались. Вроде приказа подчиняться любому фейри и желанием слушаться Фриду, которую Дикон явно уважал, если не любил. — Здесь был хозяин демона?

Дикон быстро кивнул.

— Да, господин. Он пришёл сюда. — Дикон посмотрел куда-то влево и добавил с осуждением. — Дверь высадил. И сказал госпоже, чтобы она стёрла схему, и он тогда мог бы забрать меня.

— И? — поторопил обескураженный Эш.

Дикон пожал плечами.

— Госпожа отказалась. Тогда он забрал её. Господин? — в голосе Ричарда звучало уже даже не волнение, а настоящий страх. — С госпожой всё будет в порядке?

— То есть — забрал? Фрида не сама с ним ушла? — Эш всё ещё ничего не понимал.

— Нет, она и не хотела. Ему пришлось усыпить госпожу. Господин? С леди Фридой точно всё будет в по…

— Что у тебя на руке?

Ричард поднял руку и, точно впервые увидел, принялся разглядывать сплетённый из веточек браслет.

— Не знаю, господин. Госпожа дала это мне. Сняла со своей руки, — Дикон улыбнулся. — Наверное, это подарок? Пахнет магией леса…

«Пахнет? — ошеломлённо подумал Эш. — Ну да, воняет! Теперь понятно, как она усыпила меня в борделе. Ха, я-то, дурак, искал артефакт в тайнике! Надо было её саму обыскать…»

— Но зачем она это сделала? Это же её защита! Зачем было отдавать её тебе?

Дикон приуныл.

— Господин, простите, я сделал очень плохую вещь: я подслушал мысли госпожи. Не все, немного, и я не знаю, как у меня это получилось. Но она думала, что это несправедливо, что я беззащитен и не хотела, чтобы я умирал. Почему она решила, что я собираюсь умереть?..

Эш качнулся, наклонился низко-низко, ткнувшись лбом в пол, и ударился со всего размаху. Раз, другой. Глухо стучали по паркету рога…

— Господин?

— Какой я дурак! — простонал Эш. — Ну как я мог предположить, что она святая? Все вокруг нормальные — а она святая? С, демон её забери, высокими моральными принципами! Какого… она отдала тебе свою единственную защиту?!

— Я не знаю, господин…

Эш снова ткнулся лбом в пол.

— Зачем, зачем этому Грэгори понадобился ты? И чего ради он тогда утащил Фриду?

— Господин, простите, мне это неизвестно…

— …Решил, что я явлюсь к ней на помощь? Но куда? Где мне её теперь искать?

— Господин, я не…

— Заткнись!

Наступившая тишина Эша отрезвила — он со вздохом поднялся и пробормотал: «Извини». Что делать дальше, он понятия не имел. Найти Фриду так же, как он когда-то пытался узнать её имя? И наверняка с тем же успехом. Лесной король защитил её от поиска. К тому же, Эш знал только одно поисковое заклинание. Ещё можно было как-то с помощью личных вещей — но именно «как-то», подробности Эшу были не известны.

К тому же, искать Фриду и оставить Дикона одного? Снова? Не проще ли уехать вместе с ним в Виндзор, где Эш сильнее всего, забаррикадироваться там и… Нет, этот вариант Эш отмёл сразу. Во-первых, это трусливо. Во-вторых, до Эша только сейчас дошло, что Фрида носит его ребёнка.

Тут Эш начал закипать: какой-то получеловек-полуфейри похитил его, Эша, женщину, которая носит его, Эша, ребёнка?! Ну всё!..

— Господин? Мне уже можно выходить из круга? — осторожно поинтересовался Дикон.

— Да, — Эш оскалился. — Идём.

— Куда? Господин?

— В подвал, Дикон, в подвал. Мне нужна твоя кровь.

Дождь шелестел по листьям, волновал прозрачную и ровную, как стекло, поверхность лесного пруда. Наклонившись над самой водой, Фрида рассматривала отражение: чёрные тени деревьев, и её лицо, спускающиеся на плечи волосы, которые дома она всегда закалывала — но это дома. Во владениях Лесного короля можно быть самой собой.

Капли падали — Фриде казалось, она слышит звон, с которым вода ударяется о воду. Расходящиеся кругом маленькие волны завораживали. Это было как танец, и Фриде очень, очень хотелось его воплотить.

— Здесь так красиво…

Сидящий рядом юноша-полукровка улыбнулся. У него тоже были длинные волосы — не такие, как у Фриды, всего лишь ниже плеч, но красивые, золотистые. И ловкие руки с тонкими, изящными пальцами.

— Это не те слова, которых достойно волшебство природы.

Фрида посмотрела на его отражение в пруду и провела над ним ладонью, не касаясь воды.

— Я не очень хорошо подбираю слова.

По воде, тем не менее, пробежала рябь, снова приковав её внимание.

— Слова могут выразить отнюдь не всё, — юноша продолжал улыбаться. «Очаровательно», — подумала Фрида, сравнивая своё узкое, тонкое лицо и его — совершенное до последней чёрточки.

— Что же может?

Юноша улыбнулся ещё шире и протянул руку за скрипкой и смычком.

— Музыка.

Фрида слушала его только пару минут — как вплетается мелодия в окружающую тишину, неподвижность воздуха, шёпот капель по густой листве, лёгкий «дзынь», когда они ударяются о воду…

А потом не выдержала, вскочила, скинула тёмно-зелёную накидку и туфли из чешуек какой-то местной рыбы — их Фриде совсем недавно подарил отец, но сейчас они бы только помешали. Вытянулась, закрыв глаза, вслушиваясь.

Дождь, до этого тихий и спокойный, пошёл сильнее. Юноша-менестрель, не переставая играть, с изумлением, а потом и с восхищением наблюдал за всё быстрее и быстрее кружащейся фигуркой в лёгком серебристом платье.

«Я — капли, стучащие по воде, ветер и тучи, набухшие от влаги», — думала Фрида и действительно становилась каплями, ветром, тучей. И природа менялась в такт её танцу.

Дождь тогда шёл, не переставая, пока не превратился в ливень, а с южной страны огня, вдобавок, пришла гроза. Лесной король пожурил потом дочь, попросив быть сдержаннее.

Фриде тогда только-только исполнилось шестнадцать лет, и она впервые встретила лучшего менестреля лесных фейри. С тех пор они всегда были рядом — потому что музыка органично дополняет танец.

В каком-то смысле, они даже были парой.

Фрида проснулась — кто-то осторожно водил влажным платком по её лбу.

Проснулась — и тут же об этом пожалела. Ломило всё тело, как от сильной простуды. Кончики пальцев то казались опущенными в огонь, то вмёрзшими в лёд. И перед глазами всё никак не прояснялось.

Фрида зажмурилась и попыталась снова провалиться в сон.

— Ласточка? — произнёс совсем рядом Грэгори.

Фрида заставила себя сосредоточиться, снова открыла глаза и впилась взглядом в того, кто столько лет был менестрелем Лесного короля, а теперь, похоже, Туманным убийцей.

— Как ты себя чувствуешь? — голос Грэгори звучал взволнованно, а взгляд был внимательным, ощупывающим. Фрида поёжилась и натянула покрывало до подбородка. На это ушли почти все силы.

— Твоими стараниями — ужасно, — собственный голос звучал незнакомо-низко.

— Фрида…

— Где Мира? — Фрида попыталась сесть, но голова отчаянно закружилась. Впрочем, Грэгори с удовольствием помог, даже подушки поправил, чтобы было удобнее.

— Здесь, внизу. Ты хочешь, чтобы я её позвал?

— Что ты с ней сделал?!

— Тише, Фрида, прошу, тебе нельзя волноваться…

Фрида собрала все силы и схватила его за рукав.

— Что. Ты. С ней. Сделал?!

Грэгори вздохнул и откинулся в кресле. Да, он сидел в мягком кресле, рядом был столик, на котором стояла свеча, горела она ровно, но очень уж ярко. Или Фриде чудилось? Остальная часть комнаты тонула в сумерках, но Фрида разглядела, что она круглая, единственное окно забрано стеклом, некачественным, мутным. Или это слюда? А тот рокот, что Фрида сначала приняла за шум в ушах, похоже, был морем.

— Ничего, Ласточка, честное слово. Я просто ей помог.

— Помог? Ты нацепил на неё этот безобразный ошейник?

Грэгори грустно вздохнул.

— Да, но по её просьбе.

— По её просьбе?

— Фрида, она двоедушник. Так случается, если ты наполовину селки, наполовину сирена.

— Боги… — простонала Фрида, закрывая глаза.

— Да, девочке не повезло. Но она помогала мне и попросила этот ошейник, чтобы хоть как-то себя контролировать.

— Как-то контролировать? — снова повторила Фрида. — Чтобы пробраться ко мне домой, исполнять обязанности камеристки, шпионить? Для этого?

— Фрида, ну зачем ты так? — покачал головой Грэгори. — Тебя вообще не должно было быть в этой истории! Точнее, должно, но после, когда мы разберёмся с Серым…

Фрида закрыла глаза. Эш — это Серый. Очевидно. Это просто надо принять… что человек, которого ты боялась всю жизнь, о котором тебе снились кошмары — на самом деле твой муж, отец твоего ребёнка… Да и вообще не человек.

Грэгори, тем временем, продолжал.

— Ты просто попала в тот работный дом раньше него. Позже Мира пыталась от тебя уйти, но, когда Виндзор сам к тебе пришёл… Ты же знаешь, сирены — слабые, но немного предсказатели. Наверное, она увидела, как всё сложится, поэтому и осталась. Но, Фрида, дело вовсе не в тебе.

— Конечно. Дело не во мне. Дело в Эше. Дай угадаю: ты решил избавиться от Серого, и тогда все полукровки смогут вздохнуть спокойно? — саркастично поинтересовалась Фрида. — Грэг, ты же не такой дурак! Эш — фейри, ты не победишь его даже с демоном!

— С двумя демонами, — поправил Грэгори, и Фриде почудилось в его голосе самодовольство. Уж конечно — вызвать демона и заставить служить себе сможет не каждый полукровка. Фрида бы не смогла. — Ласточка, я не собираюсь с ним сражаться.

— Да? Вежливо попросишь его умереть? Не получится, Грэг, я уже просила.

Грэгори усмехнулся.

— Нет, Фрида. Серый нужен его отцу. Я не знаю, что они не поделили, но король Огненных согласен на что угодно, лишь бы заполучить своего сына. И своего слугу, настоящего герцога Виндзора, которого ты так глупо не дала мне привести сюда.

— Привести? Чтобы его забрал какой-то чокнутый фейри? — вырвалось у Фриды.

Грэгори нервно посмотрел на свечу.

— Я бы на твоём месте поостерегся говорить о нём в таком тоне, Фрида, тем более так близко от горящего огня. Он весьма вспыльчив.

— Да уж, представляю, — хмыкнула Фрида. — Отлично. Ты уверен, что этот… постой, он король?

Грэгори улыбнулся.

— Да что же такое… — застонала Фрида. Потёрла большими пальцами виски. Выдохнула. — Ну хорошо. Разборки между фейри, внутриклановые войны — я понимаю. Но причём тут я?

Грэгори улыбнулся ещё шире.

— Ну что ты, Фрида, Виндзор влюблён в тебя…

— Ха!

— Ты носишь его ребёнка.

Фрида вспыхнула.

— Как ты смеешь?!

— Прости, но это очевидно. Он придёт за тобой, моя Ласточка…

— Очень сомневаюсь, — перебила Фрида. — Долго будешь ждать. И лучше отпусти меня сразу, Грэг. Я не хочу иметь ничего общего с твоими идеалистическими планами, но, если ты будешь держать меня здесь, отец — мой настоящий отец станет меня искать. Как и вся моя семья. Кто-нибудь обязательно найдёт — тебе житья не станет ни здесь, ни на «той стороне».

Грэгори грустно улыбнулся.

— Ты уже не хочешь мир, где мы будем свободны? Где на нас не будут охотиться? Где нас не будут, — Грэгори вздохнул, — превращать в чистую магию?

— Грэг, это утопия.

— Ласточка…

— Не называй меня так.

— Фрида, пожалуйста… Ты всегда была умной девушкой…

— И именно поэтому я прошу тебя: отпусти! Я не хочу пострадать, пока ты будешь добиваться своей иллюзии и наверняка погибнешь в процессе. Я просто… не хочу это видеть!

Грэгори какое-то время смотрел Фриде в глаза, потом, помрачнев, отодвинулся.

— Прости. Но тебе придётся. Ты нужна мне, Фрида.

— Зачем?! Из меня маг, особенно в таком состоянии, как из вот этой кровати!

— Фрида, ты понятия не имеешь, насколько ты особенная…

— Боги, не надо… — простонала Фрида.

— Ласточка, не перебивай. Ты не замечала, насколько могущественен твой танец?

— Мой танец — просто танец!

— Да, моя дорогая. А моя музыка — просто музыка, — усмехнулся Грэгори. — Ты не думала, почему ты так близка с Лесным королём?

— Он мой отец.

— Брось, Фрида, ты полукровка — у него таких детей в каждой деревне по пять штук, а то и по десять. А тобой он дорожит. Ласточка, ты особенная, потому что твой танец — чистая магия! Это то же самое, что рисование схем — только ты рисуешь их танцем, и они работают куда чётче, магии в них куда больше, чем в обычных пентаграммах.

— Кажется, я перестала тебя понимать, — пробормотала Фрида, жмурясь.

— Ласточка, что тут понимать? Мне нужен твой танец, потому что он изменит этот мир!

— Грэг, по-моему, ты бредишь. Или я.

— Фрида… — Грэгори снова вздохнул. — Прости, но так будет проще: я напою тебя зельем и в назначенное время ты станцуешь под мою музыку. Хорошо? Ты же любишь танцевать…

«Мы оба бредим», — подумала Фрида.

— Погоди. Допустим, у нас получится: каким ты представляешь этот твой… новый мир?

Грэгори улыбнулся.

— А ты не понимаешь? Фейри на «той стороне» и там останутся, а люди здесь, и они слабее нас. Фрида, теперь мы сможем охотиться на них ради удовольствия, мы будем строчить на них доносы. Да что там — казни будем устраивать тоже мы! Они нас боятся — отлично! Мы станем новой аристократией…

— … и править тоже будем мы, — закончила Фрида. — А ты станешь новым императором. Я угадала?

Грэгори улыбнулся, и его улыбка Фриде очень не понравилась — слишком шальная.

— Кем же стану я?

— Моей императрицей, если пожелаешь, — улыбка Грэгори сделалась ещё более жуткой. — Кем захочешь. Фрида, это будет мир, где бы мы станем свободными!

— А люди — нашими рабами?

— Разве это не справедливо? Мы служили им — пусть теперь они отрабатывают.

«Боги, что с ним?» — устало подумала Фрида, а вслух спокойно спросила:

— Допустим, я стану твоей императрицей — а мой ребёнок от Серого? Каким ты видишь его место в этом новом прекрасном мире?

Грэгори недоумённо моргнул.

— Ты избавишься от него, конечно. Фрида, ты же ненавидишь этого мерзавца Виндзора, как и…

Договорить он не успел — Фрида приподнялась (точнее, её подбросило) и влепила ему пощёчину. После неё наступила тишина: Грэгори, потирая щёку, встал, Фрида молча смотрела на него.

— Это значит «нет»?

— Грэг, ты рехнулся!

— Прости меня, Фрида, но это ты не в себе. И… прости ещё раз, но ты всё равно мне станцуешь. А теперь полежи, пожалуйста, приди в себя, наберись сил…

Фрида кинула в него свечой, не попала, и в комнате сгустились совсем уж мрачные сумерки.

— А я тебя другом считала!

— Я тоже думал, что ты поймёшь, — грустно произнёс Грэгори. — Но, конечно, ты же аристократка, что ты можешь понимать…

— Грэгори!!

Но дверь за ним уже закрылась. И, судя по звуку, с внешней стороны задвинули засов.

Фрида без сил упала на подушки. Снаружи бушевала буря, море ярилось, ветер выл во все щели (которых здесь было, кажется, предостаточно).

Фрида прижала руки к животу.

— Нет. Я никому не позволю тебя тронуть, — прошептала она. — Я выберусь отсюда, я справлюсь. Всё будет хорошо.

«Не будет», — взревело за стеной море.

Фрида до боли сжала зубы.

— Мой господин?

Эш отвернулся от деревянного стола (когда-то он стоял на кухне и был разделочным, но нынешний герцог утащил его в подвал и нашёл лучшее применение).

— Господин? — повторил Дикон, лёжа на этом столе. — Я могу хоть чем-то вам помочь?

Эш застонал от отчаяния. Он знал, что сильный — огонь всегда его слушался. Но там, куда увели Фриду, огня или не было, или его контролировал кто-то другой. Что делать в этом случае, Эш не знал. Наверняка, если бы его учили магии хотя бы как полукровок, он бы что-нибудь придумал. Какая ирония: иметь способности — и быть бессильным там, где нужно что-то большее, чем чистая магия.

— Господин?

Эш резко обернулся, схватил с соседнего стола — скорее, подставки — бинты и бросился заматывать ими запястье Ричарда. Никакого прока в этом всё равно не было — как он не мог найти хозяина демона, так даже собственную жену теперь был найти не в состоянии!

— Господин, я могу сам, — осмелился заметить Ричард, но Эш так на него огрызнулся, что Дикон предпочёл дальше молчать.

Эш попробовал волшебство снова, на этот раз со своей кровью. Нарисованная схема — Как там говорила Фрида? Гармония в хаосе? — вспыхнула, но так и осталась бесполезным украшением каменного пола. Ни прохода в пространстве, ни хотя бы местонахождения Фриды она не дала.

«Может, это и к лучшему? — устало подумал Эш, опускаясь на пол рядом с ней и глядя на кучку жирного пепла в центре. — Вдруг это были её любимые платья?»

Мысль была глупой, а от платьев всё равно остался только пепел. Но ни прохода, ни секрета местонахождения дражайшей супруги Эш, тем не менее, до сих пор не знал.

— Господин? — снова подал голос Дикон.

— Да не можешь ты мне помочь! — рявкнул Эш, приподнимаясь. — Уймись и дай подумать!

— Господин, камеристка леди Фриды… здесь.

Эш вскочил — и действительно встретился взглядом с селки. Она дрожала, а когда увидела рогатого фейри в пальто, и вовсе отпрянула к стене.

— Ты что здесь делаешь?!

— Простите, г-господин, — пролепетала девочка. — Н-но я знаю, где искать леди. В-вот, — она робко шагнула к схеме. — Если п-позволите, я п-покажу.

Эш поймал её за подбородок, заставил смотреть в глаза.

— Да? А не из их ли ты шайки, дорогая Мира? Приведёшь меня в ловушку?

— Н-нет, господин! — Бедняга-селки дрожала всем телом. — Они надели на меня этот ошейник! Пожалуйста, помогите леди, она в опасности! Прошу вас!

«Не лжёт», — определил Эш и кивнул на схему.

— Хорошо. Показывай.

Селки проворно добавила несколько линий к схеме и проход в пространстве открылся: Эш чувствовал его, хотя и не видел. Обычный человек вообще бы ничего не заметил.

— Послушай, дорогуша, если ты всё-таки тащишь меня в ловушку, поверь, я выживу и найду тебя хоть под землёй. Поняла?

— Господин! Пустите, мне больно!

Эш последний раз взглянул на неё, потом отпустил — девочка отлетела к столу и принялась судорожно проталкивать в себя воздух. А Эш, сунув руки в карманы пальто и что-то там проверив, пробормотал заклинание и шагнул туда, где чувствовался портал. И исчез.

Мира, тут же вскочив на ноги, требовательно приказала:

— Вставай!

Ричард, тем не менее, не пошевелился: он крепко спал. Мира прошипела ругательство и бросилась к нему. Вспыхнул огненный купол — и сирена с той же скоростью отшатнулась обратно к стене, тряся обожжёнными руками.

— Ничего. Он всё равно тебя достанет, — прошипела она. И сама же себе ответила, другим тоном:

— Господин убьёт его.

— Господин? — передразнила селки сирена. С двоедушниками это случалось: они могли сами с собой разговаривать вечно, особенно если обе сущности были одинаково сильны. — У тебя есть господин, дурёха?

— У тебя тоже, — зло отозвалась селки.

Сирена усмехнулась. Комнату затягивал туман, избегая то место, где лежал Дикон. Через туман сирене всегда путешествовать было легко.

Селки тоже это знала и, дрожа, запричитала:

— Не надо! Я не хочу туда! Пожалуйста!

— Зато я хочу, — улыбнулась сирена, и туман закрутился вокруг неё, как ураган. Спустя пару мгновений он исчез, и в подвале остался только мирно спящий Дикон. Купол над ним потрескивал, как огонь в камине. От него горько тянуло дымом.

Окно Фрида выбивала тем самым столиком, на котором до этого стояла свеча. Колдовать — хотя бы зажечь огонь — Фрида тоже попробовала. Ожидаемо не получилось. И у фейри, и у полукровок был тысяча и один способ заблокировать чужие способности к магии, и Грэгори, конечно, сделал это после того, как Фрида ему отказала.

«Дура! — ругалась она про себя. — Что тебе стоило мило ему улыбнуться и сказать: «Да, дорогой, я мечтаю изменить мир, я свихнулась так же, как и ты!» Он бы решил, что ты с ним заодно и не вёл себя так, будто он твой тюремщик, а ты — пленница и мечтаешь о побеге». Фрида так бы и сделала, если бы Грэгори промолчал о ребёнке. Сама мысль от него избавиться казалась невыносимой.

Голова всё ещё кружилась, но сейчас, когда Фрида знала, что будет, если продолжать лежать и тихо болеть, встать и взять себя в руки вышло легче. Сначала встать. Потом перестать держаться за столбик кровати. Дойти до окна. Попытаться рассмотреть, что снаружи. Пнуть погасшую свечу, чтобы не мешалась. Оглядеться. Дотащить до окна столик. Размахнуться. Если отдавать самой себе приказ сделать то и другое последовательно, а потом пообещать минутный отдых, то даже голова, кажется, болит не так сильно, и жар становится терпимым.

Звон получился такой, что заложило уши. Фрида подождала, прислонившись к стене, напрягла слух: не раздаются ли за дверью торопливые шаги.

Нет, за дверью было тихо. Это шторм вошёл в комнату сквозь окно: ветер метался и рвал балдахин над кроватью, а на усыпанный осколками пол уже натекла лужа — дождь хлестал, как ненормальный. Фрида осторожно переступила босыми ногами, рискуя порезаться, и высунулась в окно. Оно было узким, но и Фрида ещё не потолстела и вполне могла в него пролезть. Так она и думала, прежде чем бить стекло — но как только выглянула наружу, пожалела.

Грэгори недавно рассказывал ей про любвеобильного лорда и башню посреди моря. Высокую башню, где жилые покои располагались под самой крышей. Рассказывал, что спастись ему помогли селки.

Держась за подоконник дрожащими пальцами, Фрида смотрела, как далеко внизу волны бьются об острые камни. Смотрела, чувствовала подступающую к горлу тошноту — высоты Фрида боялась панически, а здесь море было так далеко, что дух захватывало. И… демон его забери, но если она хочет убиться, то проще разбить голову о стену.

А ещё лучше — о дверь. Хотя такую даже при большом желании насквозь не пробьёшь…

Фрида заставила себя отшатнуться, ступила босыми ногами на стёкла, не чувствуя боли. Потом повалилась на пол — и её вырвало.

Эш очутился на самом краю утёса. Хлестал дождь, ветер гнал по морю волны, и те ревели где-то далеко внизу. Небо сплошь застилали тучи, кое-где прорезаемые молниями — погода весьма символичная, и отнюдь не потому, что (если Эш правильно помнил) именно в такую происходят ужасные вещи в так любимых Диконом бульварных романах.

Нет — именно грозы бушуют над Огненной страной в мире фейри. Эш считал символичным всё — зарницы и запах дыма особенно.

Фейри осторожно проверил кинжал и отмычки в карманах пальто. Кинжал был короткий, но удобный. Отмычки — привычны. И на худой конец — гвозди, завёрнутые в кожу в потайном кармане как раз у сердца. Они жгли, и от них болела голова, но Эш давным-давно привык.

Он знал, что однажды это случится. Даже в пятнадцать, когда притащил Дикона к Виндзорам, Эш не питал иллюзий и понимал, что этот мир — со всем его железом, со всем ядом для фейри и якобы защищённый договором — на самом деле куда опаснее «той стороны». Там фейри чтили законы и очень, очень уважали свободу. Вторгаться в границы чужого королевства не стал бы ни один тамошний правитель, самое большое, что он мог — попросить выдать преступившего закон фейри. Обычно выдавали — и охотно. Но мать Эша была лесной подданной, и Лесной король в ответ на письмо короля Огненного заметил только, что никакой закон Эш не нарушал. Кража человека, попытка убийства — всё это можно на «той стороне», если ты преуспеешь, если у тебя достаточно сил. Эш бы преуспел, сил у него хватало — значит, он был в своём праве.

Достать его отец мог только через мир людей, и сделать это было не очень сложно: полукровки тоже люди. И они вхожи в оба мира, значит, с ними легко договориться.

Так что да, Эш давно этого ждал.

Он огляделся. Где-то за завесой дождя — но, кажется, не очень далеко — виднелась башня. Тонкая, высокая и вроде бы нежилая. Эш не видел в ней огней и не чувствовал присутствия ни людей, ни полукровок.

Впрочем, на этом утёсе Фридой тоже (в прямом смысле) и не пахло. Эш снова огляделся, заметил невдалеке лес — сосновый бор. Представил, как легко, точно спичка, он вспыхнет…

И чуть отклонился вправо, пропуская укол в шею.

Раскатисто, громко заревел гром. Внизу ему вторило море, а новая вспышка молнии осветила невысокого, ростом почти как Фрида, угольно-чёрного фейри с алыми глазами и коротким мечом в руках. По клинку пробегало пламя, красиво завиваясь на узорах волшебной схемы. Такие мечи, с усмешкой подумал Эш, дают в человеческих сказках героям. Людям. Против злодеев.

Фейри улыбался. Меч он держал расслабленно, будто не метил только что Эшу в шею. И весь был тоньше, изящнее, словно язык огня. Огненные фейри всегда низкорослы — в отличие от лесных, высоких, но тоже тонких. Эш в этом смысле пошёл в мать. А ещё рогами и копытами. И цветом кожи. И отсутствием хвоста с ядовитым шипом на конце, закрытым жёсткими чёрными волосами. И уж конечно, чешуи у Эша не было — а огненные фейри были сплошь ею покрыты, именно она давала их коже красивый серебристый оттенок. А также почти полную неуязвимость. Эш ещё прошлый раз это оценил, когда ткнул отца железом в грудь. Тот хоть бы почесался.

Впрочем, теперь железо у Эша было острее, и он знал куда целиться — в глаза.

Огненный фейри, чистокровный, древний настолько, что люди и вообразить не могли, стоял и, чуть скривив тонкие губы, смотрел на тридцатилетнего сына. Эш отстранённо подумал, что ситуация должна казаться ему ироничной. Тридцать лет против без малого тысячи (или больше?): бедный король! Так младенец мог бы вытащить изо рта пустышку и напасть на отца — родитель бы тоже очень удивился.

Эш вытащил «пустышку» — кинжал. Уронил на землю ножны, тоже спокойно посмотрел на отца.

— Где моя жена?

— Ты успел жениться? — усмехнулся огненный фейри. Его голос сплошь был — треск костра. Пока только треск. Эш знал, что он может реветь так же оглушительно, как и пламя — когда фейри пожелает.

Однако уже прогресс — прошлый раз отец, стоило Эшу подать голос, сразу начинал смеяться. Что бы сын ни говорил. Может, никак приветственное при всём дворе «здравствуй, папа!» забыть не мог?

— Да. Где она?

— Женился на человеке, — да, пламя умело смеяться, и ещё как.

— Она полукровка, — зачем-то заметил Эш, пытаясь рассмотреть, что делает отцовский хвост. Им Огненный король прошлый раз сперва и ударил. У фейри это называлось «выпороть».

— Полукровка, — король улыбнулся так значительно, что Эш, вспомнив своё отношение к полукровкам, тут же устыдился. Выходит, у них с отцом есть что-то общее. Презрение к людям, например. — Впрочем, необычная полукровка.

— Она дочь Лесного короля, — тоном «ты-же-не-будешь-ссориться-с-соседом», добавил Эш.

— Она танцует, — тоном «буду», отозвался фейри. — Говорят, неплохо. Я бы посмотрел.

— Где она?

— И ты любишь эту полукровку?

Эш промолчал. Хвост он нашёл и теперь внимательно за ним следил. Это было сложно — следить и за ним, и за отцовским клинком.

— Что ж, если желаешь с ней встретиться, преклони передо мной колени.

Эш фыркнул.

— И это будет последнее, что ты увидишь в своей бесполезной жалкой жизни, — словно не слыша, продолжал фейри.

Эш скрестил руки на груди — конечно, не выпуская кинжала. И издевательски протянул:

— Папа, у меня к тебе длинный счёт, и начинается он с Ричарда Виндзора. Что мне сделать, чтобы ты весь его исполнил? Могу на спине перед тобой поваляться, — и засмеялся.

Смех пламени раздался ему в унисон.

— Ты всё ещё носишься с этим человеческим рабом, — покачал головой фейри. — Твой список начинается с этого, а не с трона?

— Сдался мне твой трон! — хохотнул Эш.

— Ну конечно. Ничтожество на побегушках у короля людей не в состоянии о таком даже помыслить.

— Пап, мне ещё жену искать, — вздохнул Эш. В другой ситуации он бы давно вспылил — но не сейчас. Он слишком хорошо помнил, что его ярость играет Огненному королю на руку. — Давай начнём.

Фейри перекинул меч из одной руки в другую и прищурился.

— Ты вырос. Хорошо. Теперь с тобой не так стыдно биться.

— Стыдно? — Вообще-то за их прошлую дуэль Эшу было стыдно и самому, но слышать это произнесённым вслух не хотелось. — Я тебя чуть не убил и подростком!

— Ребёнком, дитя. Ребёнком, — с достоинством поправил фейри, и его хвост стегнул воздух — Эш уклонился. — И кое-чему, я вижу, ты с тех пор научился, — добавил он, когда фейри отбил ещё два выпада, но на этот раз клинка. — Отрадно, что люди ещё не всё забыли.

Гром взревел — так, что задрожала земля у Эша под ногами. Сверкнула молния (в который уже раз), Эш прищурился… И отступил.

Этим он тоже пошёл в мать — у огненных фейри были сильные кожистые крылья. Они прекрасно держали в воздухе, а размах их был таким, что мог запросто сдуть с утёса в море, на каменные клыки зазевавшегося подменыша.

У Эша крыльев не было.

— Святые… Фрида! — Грэгори бросился к ней, тоже не обращая внимания на стекло. Но ему хорошо, он-то был обут. — Подожди… Вот. — И набросил на неё одеяло.

Фрида дёргалась, но, закутанная в тёплый кокон, ничего сделать не могла. Грэгори так и вынес её в узенький коридор, из которого вёл люк вниз — снова в коридор, а потом в такую же комнату, как и наверху. Правда, побогаче.

— Тише… Зачем ты… — Он положил Фриду на кровать, дал выпутаться из одеяла и отползти к стене. — Воды?

Фрида выбила бокал из его рук.

— Ты думаешь, я рискну пить из твоих рук?

— Фрида, да что с тобой?!

— Со мной? Ты хочешь убить моего ребёнка, устроить конец света и сесть на освободившийся императорский трон! Что со мной?!

Грэгори замер. Моргнул, хмурясь.

— В твоём пересказе это и впрямь безумно звучит.

Фрида молча смотрела на него, и Грэгори продолжил:

— Я хочу просто дать нам с тобой… и другим полукровкам нормальную жизнь. Вот и всё.

— Ценой других людей?

— Нет! Конечно, нет. Хотя… Кто-то же должен служить, — усмехнулся Грэгори. — Почему мы? Фрида, вспомни — ты же была у Серого в подземелье? Ты хочешь, чтобы это продолжалось? Императорский трон необязательно занимать — он освободится и так. Без нашей магии границы Империи падут. Нас захлестнёт война — тогда наша помощь людям очень пригодится. Но на оговоренных условиях. Ты правда решила, что я собираюсь устроить конец света? Такого ты обо мне мнения?

— Ты вызвал демона, чтобы тот убивал! Ты держишь меня здесь насильно. Какого я должна быть о тебе мнения?!

— Ты хочешь уйти?

— Да!

— Хорошо. — Грэгори встал с кровати и указал на дверь. — Но предупреждаю: сейчас шторм, а портала у меня больше нет. Если уговоришь селки довезти тебя до земли — пожалуйста.

Фрида нахмурилась.

— И ты так просто меня отпустишь? А как же мой танец?

— Чтобы до него ты выбросилась в окно? — Грэгори отвернулся. — Тут очень острые камни, Фрида. Я знаю, я выбрасывался.

Фрида молча смотрела на него.

— А что касается людей — ты была в борделе «Ночная роза»? Там ты с Серым столкнулась, мне говорили. Хозяин решил, что ты шпион императора, так что… прости за ту безобразную сцену. Мы не ждали — ни тебя, ни Серого. Так вот, что касается борделя: все убитые его посещали. Может, для тебя это ничего не значит, но мне показалось, тебе даже противно представить, что они там делали… с нами. Все убитые были завсегдатаями этого борделя, Фрида — это то единественное, что их связывало. Но откуда тебе было это знать?.. Я составил список и показал его Мире — дальше жертву выбирала она. Тебе же известно, как легко сирены путешествуют через туман…

— А Ричард? Тоже бордель посещал? — фыркнула Фрида.

Грэгори покачал головой.

— Нет, он был платой. Его и Серого я должен был привести Огненному королю — чтобы он помог мне со схемой. И сирена — тоже часть его помощи. Без твоего танца схеме придётся «дозревать» ещё около месяца — и десять убийств. Но у меня, — Грэгори улыбнулся, — длинный список. Даже после того, как бордель прикрыли.

Фрида зажмурилась.

— Что же ты не начал с хозяина этого борделя?

— Он согласился сотрудничать.

Фрида усмехнулась: ну ещё бы. Когда угрожают демоном — и не на такое пойдёшь.

— И что сейчас с моим мужем?

— Полагаю, — пожал плечами Грэгори, — завтра ты станешь вдовой. Вон, посмотри. — Он отодвинул занавеску окна, которое здесь располагалось слева от кровати. — Видишь зарево? Это горит лес. В поединке огненных один всегда погибает. Я ставлю на нынешнего короля.

Фрида положила руку на живот.

— Я хочу туда. Ты можешь попросить селки меня отвезти?

— Фрида, будь благоразумна. Не в твоём состоянии. Вода ледяная, снаружи шторм. К тому же, что ты собираешься делать? Упасть на клинок Огненного короля? Это был бы красивый жест, и я бы написал о нём балладу… Но ты же знаешь, огненный стряхнёт тебя и бросится добивать сына. Ты действительно хочешь так умереть?

— Хорошо. Верни мне магию.

— Тогда ты перестанешь смотреть на меня так, словно я предатель?

— Ты предатель. Ты меня похитил, испугал и пытался заставить участвовать в безумии. Но да, моё мнение о тебе немного улучшится. А сейчас, пожалуйста, верни мне магию.

Грэгори вздохнул и осторожно коснулся ладони Фриды.

— Прости меня. Я забыл, что свобода значит для тебя столько же, сколько и для меня.

Фрида обхватила себя руками — ей стало тепло-тепло, и очень уютно. Часть её «я» снова вернулась. Всё хорошо.

— Но выходить отсюда не смей, — Грэгори шагнул к двери. — Фрида, прости, но умереть я тебе не дам. Стать героиней баллады — тоже.

— Ты же говорил о свободе, — усмехнулась Фрида, устраиваясь на кровати поудобнее.

— Да. Но не о безрассудстве. Побудь здесь, шторм к утру утихнет, я отвезу тебя на берег. Спокойной ночи. Лекарство не предлагаю, ты же мне теперь не веришь?

— Не верю.

— Прости меня.

Фрида молча наблюдала, как он уходит. Как закрывается дверь. Снова задвигается засов.

Снаружи по-прежнему ревело море. Только теперь и гром ярился ему в унисон — даже, казалось, башня дрожит.

Да, колдовать Фрида теперь могла — но что это меняло? Грэгори сильнее, и он может вернуться — полночь близко, а всё серьёзное колдовство обязательно свершается или в полдень, или в полночь. Ждать месяц, пока схема «дозреет»? Постоянно боясь, что её обнаружат? А после смерти императорского фаворита тайная полиция прочешет каждый дюйм.

Фрида бы на месте Грэгори не стала ждать. А вот успокоить истеричку, чтобы точно до указанного срока не сбежала — это она бы сделала. А потом бы вернулась с тем самым зельем.

— Боги, я ведь ему доверяла, — прошептала Фрида, вставая с кровати и подходя к окну. — Какой кошмар!

Относилось ли это к разрушенной дружбе или головокружительной высоте вкупе с острыми камнями внизу, Фрида и сама не знала.

Достать огненного фейри в воздухе было безумно сложно. Двигался он стремительно-быстро и, к тому же, терялся в темноте, легко с ней сливаясь.

Эш бы предпочёл ориентироваться на меч — он сиял, как костёр — но огненный фейри дураком не был. Мечом с воздуха бить было не так удобно, как, например, иглой. Эш слышал, что дикари с юга делают так же: игла макается в яд, во что-то заворачивается, а потом снаряд выдувается из духовой трубки. Такой «снаряд» незаметен и куда как смертоносен, если попасть им в незащищённую шею, например. Одного укола хватит.

Эшу нравилось сравнивать всё племя огненных фейри с варварами, но получить подобный укол он бы не хотел. Потому воспользовался единственным преимуществом, которое дала ему дорогая мамочка вместе со своим обликом — копытами. Эш бегал быстро.

Летать и целиться над лесом огненному было неудобно — поэтому сосны вспыхнули, легко и ярко. Увы, огонь подчинялся им обоим — и отцу, и сыну — одинаково. Никого не опалял, зато и окружал Эша, как экстравагантный щит.

«Хорошо, что здесь так много сосен», — подумал Эш и снова чуть не пропустил укол в шею: фейри снизился, убрал крылья и взялся за меч.

Это смешно, но Эш очень боялся за рога: он отлично знал, как они болят, когда их срезают таким вот клинком. Вокруг царил настоящий ад (как люди его представляют): огонь ревел, гром грохотал, дождь испарялся, не успевая долететь до земли, а двое фейри пытались убить друг друга в ворохе искр.

— Знаешь, что в тебе странно? — спросил вдруг фейри, когда Эш отбил очередной его выпад. Отец был сильнее и с клинком обращался лучше: Эш давно ушёл в глухую оборону. — Ты всё никак не умрёшь. Что бы я ни делал. Твоя мать сдохла легко, не заставив меня беспокоиться. А вот ты…

Эш не ответил. В отличие от огненного фейри, он устал. Шанс у него будет всего один, больше потом отец достаточно близко не подойдёт. И, кажется, пора им воспользоваться, потому что вот так биться Огненный король, по слухам, может и день, и сутки, и неделю, а то и месяц. Эш столько точно не выдержит.

— У нас зрители? — пробормотал он, краем глаза увидев тень на утёсе. Мира, уже без ошейника, сидела там, прямо как русалка в человеческих легендах — в пол-оборота, свесив ноги и поигрывая распущенными длинными волосами. — Твоя наложница?

— Жена, — безмятежно поправила сирена. Вокруг неё вихрился туман, как безумная накидка, конец которой был далеко внизу, в море.

— Ты женился на этой чокнутой? — хохотнул Эш, отступая.

Огненный фейри сделал особенно удачный выпад, ранив Эша в плечо, и улыбнулся.

— Поверь, она куда лучше полукровки.

— Уж конечно — два в одном по одной цене. А ты их в постели кодовым словом выбираешь, или у вас это как-то иначе происходит?

— Любовь моя, отрежь ему язык, — пропела сирена. И томно потянулась, сверкнув острыми клыками. — Я его хочу.

Эш рассмеялся, незаметно ныряя свободной рукой в потайной карман.

— Дорогуша, мой язык тебе скорее понравится вместе со мной.

— Да? — протянула сирена. И взмахнула изящной ручкой. — Ну тогда не отрезай. Любовь моя, а его обязательно убивать? Может, сделаем его нашим шутом?

На этот раз усмехнулся огненный фейри.

— Мне начинает нравиться эта мысль. Развесели нас ещё, дитя.

— А что? — продолжала сирена. — Без ног и без рук он вполне может оставаться забавным. И неопасным. И с языком…

Эш подпустил к себе фейри так близко, насколько осмелился. Тот вроде бы не почуял подвоха.

— Пожалуй, я так и сделаю, — и замахнулся чуть шире, чем нужно. Расслабился: он тоже чувствовал, что подменыш устал и не сможет достойно ответить.

Эш швырнул ему гвозди в глаза.

И попал.

Ахнула сирена, заметившая сверкнувшее в воздухе железо. Огненный король вхолостую отмахнулся мечом (действительно чуть не прихватив рога Эша), потом уронил клинок и отчаянно взвыл.

Эш не стал ждать, когда он придёт в себя — бросился вперёд, повалил фейри на землю и ткнул железными отмычками в глаза, которые уже кровоточили.

Следующая пара мгновений для Эша растянулась на часы. Краем уха он слышал крики огненного и наслаждался ими, как музыкой, но все силы уходили на то, чтобы держать железо насколько возможно близко от глаз фейри. Тот сопротивлялся, закрывался руками, пытался достать Эша хвостом, но железо было острое, качественное, а от близкого присутствия обоих фейри ещё и раскалилось.

Потом рядом раздался голос сирены.

— Убей его.

Эш вздрогнул: она подошла слишком незаметно, и ей ничего не стоит сейчас ударить. Но сирена, окутанная туманом, стояла спокойно — оружия у неё, похоже, не было.

— Убей, и я стану твоей королевой.

Эш с трудом подавил смешок — фейри всё не сдавался, но хвост его бился уже слабее, а руки дрожали.

— Я должен этому обрадоваться?

Сирена улыбнулась и скинула туман, как одежду. Под ним она и впрямь была нагой.

— Извини, дорогуша, — пробормотал Эш. — Но жена у меня уже есть.

— Жён много не бывает. К тому же, это ненадолго, красавчик, — пропела сирена.

— То есть? — Эш даже хватку ослабил, за что чуть не поплатился: фейри дёрнулся. Эш ткнул ему железом в глаз, и, судя по воплям — выбил.

Сирена спокойно дождалась тишины.

— Она сейчас разобьётся. Вон там, — и указала на виднеющуюся вдалеке, в темноте за огнём башню.

Эш надавил фейри на шею так, что тот захрипел, и, подняв голову, бросил туда один-единственный взгляд. Как далеко бы это ни было, как бы темно и как бы ни мешал дым, сплетающийся с густым сизым туманом, Эш увидел тоненькую фигурку в белой сорочке, стоящую в узком проёме окна.

— Бедняга, — протянула сирена. — Она надеется улететь. Как ласточка. Так жаль: у неё ничего выйдет. А внизу такие острые скалы… Зато ты скоро будешь свободен, красавчик!

У «красавчика» задрожали руки — правда, не от усталости. Он смотрел на поверженного (ах, как давно ему это мечталось!) отца, понимал, что если не убьёт его сейчас — другого такого случая не представится. Он останется здесь, отомстит за себя, за Дикона — и Эш верил, что блоки со смертью Огненного короля с Ричарда спадут. Он наконец-то будет свободен. И Эш наконец-то сможет уйти на «ту сторону», он тоже станет свободен. Это всё были его мечты последние пятнадцать лет: никакого императора, никаких полукровок, магия только в удовольствие, никакого мира, где правит железо. Больше никакой головной боли…

На другой чаше весов была маленькая тоненькая фигурка, шагающая в бездну.

Эш закрыл глаза и надавил на шею фейри со всей силы. Конечно, даже этого было недостаточно, чтобы её сломать, но очень хотелось снова услышать стон или хрип, или вопль. Подсознательно Эш думал, что это убедит его остаться.

Раньше это даже не было бы выбором. Дикон важнее всего. Собственная свобода важнее всего. Собственное благополучие.

Ему очень хотелось остаться.

«Я даже не умею плавать!» — вскрикнул про себя Эш.

Драгоценные мгновения уходили. Весы: «мертвый отец или живая Фрида» склонялись в сторону отца.

Эш заскулил в унисон фейри — но решение уже принял. Он ткнул железом в последний раз, потом мысленно, интуитивно отдал приказ — и сорвался вперёд. К краю утёса.

Бегал Эш быстро, только летать, вот, не умел. Зато духи огня умели. Огненная птица спланировала под падающего фейри так, что он оседлал её длинную шею, и полетела к сорвавшейся с башни девушке.

Сирена, хмурясь, посмотрела ему вслед. Пожала плечами.

— Слабак.

Фрида была уверена, что у неё получится. До того момента, пока не встала босиком на узкий подоконник и не посмотрела вниз.

«Я ведь уже делала это раньше. Я упала всего один раз. Теперь я смогу!» — уговаривала она себя. Но легче не становилось. Прошлый раз она летала под присмотром Лесного короля, и тот успел вовремя подхватить её — Фрида не разбилась. Но помнила чувство падения, помнила свою панику.

Сейчас ей никто не поможет, а внизу острые камни и яростное, очень холодное море.

Фрида оглянулась. Грэгори вот-вот придёт на шум — окно она снова разбила столиком, и, конечно, получилось громко. Но может… может, он правда не хочет ей зла? Это же Грэг, он друг, он всегда был другом, он всегда помогал и готов был выслушать. Может…

«Другого шанса не будет, — повторила про себя Фрида и ещё крепче ухватилась за край стены. Пальцы дрожали от напряжения. — Опомнись и одумайся. Кому ты хочешь верить — своему другу, который похитил тебя и который сильнее, физически и магически. Правда считаешь, что он даст тебе уйти?»

Фрида закрыла глаза, но так стало ещё страшнее.

За спиной раздался яростный стук в дверь — Фрида, до того как разбить окно, придвинула к ней комод. Тот порвал ковёр, но зато, чтобы отодвинуть его и войти, Грэгори понадобится какое-то время.

«Но он войдёт, — подумала Фрида. — Так кому ты веришь больше: себе или ему?»

За дверью взвыл демон, и Фрида, вдохнув, отпустила стену и шагнула вперёд.

Долю секунды она верила, что ей повезёт: показалось, что знакомое ощущение контроля вернулось. Ну тут её перевернуло в воздухе, и море услужливо отхлынуло, открывая полную острых клыков-камней пасть дна.

Фрида всё-таки зажмурилась — больше она всё равно ничего сделать не успевала, даже закричать.

А потом в неё врезалось что-то горячее, опаляющее — подхватило, понесло, кажется, к берегу. Фрида открыла глаза, успев увидеть знакомые рога и тающие огненные крылья. И тут случилось сразу две вещи: в башню у них за спиной ударил огненный снаряд, и она взорвалась. И Фрида, а заодно и обнимающий её фейри рухнули в воду.

Она действительно была ледяная. Фрида всплыла, увидела, как рушится (было в этом что-то завораживающее) башня, успела подумать, что, о боги, там же остался Грэгори. И осознала, что не видит знакомых рогов.

Эш, почему-то без сознания, пошёл на дно камнем. Фрида нырнула, заметив в чёрной воде тени пожирнее, юркие и изящные. А потом снова сверкнули рога — за них Фрида и ухватилась, И кое-как вытащила тяжёлого Эша на поверхность.

Их тут же бросило на ближайший камень — Фрида извернулась, не чувствуя боли, схватилась за него, перехватила Эша под руку, огляделась, пытаясь понять, куда плыть.

Какое счастье, что кто-то додумался поджечь лес на берегу!

«Недалеко, — стуча зубами, подумала Фрида. — Я справлюсь. Но почему ты такой тяжёлый?!»

А ещё какое счастье, что она хорошо плавает — даже с фейри, которого приходилось поддерживать. Его рога не раз и не два оцарапали Фриде щёку и плечи до крови, и морская вода больно щипала, но это было даже хорошо — отрезвляло.

«Откуда он свалился на мою голову?» — думала Фрида, отталкиваясь от очередного камня. Под ноги то и дело попадало что-то сколькое — любопытные селки плавали рядом, но не помогали. Фрида не хотела знать, почему.

Потом под ноги больно ткнулся камень, и Фрида было подумала, что это очередная скала. Но это оказался берег — и Фриду, и фейри у неё в руках вынесло очередной громадной волной, протащило по камням. Фрида успела ухватиться за какой-то валун и удержать Эша, чтобы их не смыло обратно в море.

Рядом, улыбаясь, улёгся селки, помахивая ластами. Фрида оскалилась в ответ, и кое-как встала на четвереньки. Подтащила Эша, подняла голову, заметив на фоне огня спускающийся к ним с утёса изящный силуэт. Сначала у неё мелькнула безумная надежда, что это Лесной король, но потом Фрида разглядела крылья, хвост — и ахнула:

— Кто это?!

— Мой… отец, — опираясь на руки, сквозь кашель выдавил пришедший в себя Эш. — Уходи.

Фрида перевела взгляд на мужа, потом снова на чёрный силуэт.

— Ты бился с ним, — медленно произнесла она. — Дуэль с королём означает оспаривание его права сильного. Его трон. Эш, он убьёт тебя.

— Знаю, — огрызнулся фейри, со стоном падая на землю. — Как же я ненавижу воду… Фрида, убирайся.

— Он тебя убьёт.

— Да, и я не хочу, чтобы ты это видела. — Эш сел. С трудом — Фрида заметила, как он дрожит. — Ну что ты, жёнушка, ты же хотела от меня избавиться. Скоро снова вдовой станешь.

Фрида стояла на коленях и смотрела на приближающийся силуэт.

— Фрида. Ты решила избавиться заодно и от моего ребёнка? — прикрикнул на неё Эш. — Ты же понимаешь, что когда отец разделается со мной, он его из тебя… вынет. Да беги же! Ты что, настолько меня ненавидишь?!

С усилием Фрида отвлеклась от приближающегося к ним фейри. Вскочила, потянула с плеч сорочку.

— Да! — голос звенел от злости. — Я тебя ненавижу! Ты мерзавец и эгоист, ты думаешь, что можешь распоряжаться моей жизнью, что я твоя игрушка — как настоящий герцог Виндзор? — Фрида посмотрела вниз: Эш пытался встать. — Так вот, ты не можешь!

— Фрида! Что ты делаешь?!

«Что я делаю? — мысленно завопила та часть Фриды, что отвечала за здравый смысл. — Я не справлюсь, меня убьют, и это даже не будет лёгкая смерть!»

Фрида последний раз посмотрела на чёрный силуэт — он был уже совсем близко — и выплюнула:

— Идите вы все в бездну.

Эш пытался встать, но ноги не держали. Он должен был — должен! — хотя бы подняться, потому что Огненному королю оставалось сделать всего шагов десять. Упавшую на колени Фриду он пока не замечал, зато видел, что сын беспомощен. Одним не выбитым глазом, но видел.

«А хорошо я его отделал, — подумал Эш, всё-таки вставая. — Вряд ли эта тварь до конца себя после этого залечит. Всю оставшуюся жизнь будет меня помнить! — В глаза бросилась Фрида, бесшумно поднявшаяся. — Но чего же эта дурочка ждёт?»

Эш думал, что должен испытывать сожаление: он умрёт, Фриду убьют, не рождённый ребёнок тоже умрёт. Лучше бы он убил отца тогда, на утёсе. И сам бы выжил. Хоть кто-то бы выжил… Но жалеть не получалось. Почему — Эш так и не понял.

Фрида изящно шагнула огненному фейри наперерез — тот замер. Она плавно повела рукой у него перед глазами, улыбнулась (сама она жмурилась) и резко прыгнула назад, три раза перевернувшись в воздухе и опустившись на носочки. Выпрямилась, качнулась…

«Она танцует?» — ошалело подумал Эш.

Следующий раз, когда Фрида подошла, Огненный король попытался оттолкнуть её — но рука не поднялась. Фейри удивлённо посмотрел на неё, но и только. Фрида снова отступила, снова закрутилась…

А потом откуда-то слева раздалась музыка — скрипка. Фрида вздрогнула… и оживилась. Эш смотрел на неё, не понимая, как она это делает — лишь пара движений рук, поворот, и девушка превратилась в золотистый язык огня, который завился вокруг Огненного короля, рассыпался дождевыми каплями, снова открыв девушку… И снова стал огнём. Снова закружился…

Всё вокруг перестало быть реальным — только танец и музыка, с которой он сплетался. Погружаясь в этот мир, в эту гармонию, Эш ещё успел повернуть голову и разглядеть неподалёку окровавленного Грэгори, вдохновенно водящего смычком по струнам.

«Вот почему ты так им дорожишь? — подумал Эш о Фриде. — Он даёт тебе этот совершенный мир».

А после все мысли исчезли: только девушка-огонёк танцевала, и ничего важнее её не было.

Фрида очнулась на последнем па. Опустила руки — музыка замерла, оставив только усталость. «Я как пустой сосуд, из которого вылили драгоценное вино, — подумала Фрида, с трудом открывая глаза. — Всё-всё, до последней капли».

Потом пришла другая мысль: «Но я ещё жива».

Фрида обернулась. И замерла, прижав в ужасе руку ко рту.

Тонкий, изящный, Огненный король завороженно смотрел на неё, обращённый в камень. Его рука так и не опустилась. Его крылья были распахнуты. Даже хвост взметнулся — и так замер, как и сам фейри.

— Я сделала это? — прошептала Фрида, желая, но не решаясь коснуться каменных плеч фейри.

Рядом раздался надсадный кашель.

— Я же говорил, — тихо, но в наступившей тишине отчётливо, сказал Грэгори, привалившись спиной к камню. — Я же говорил, насколько ты удивительна.

Потом он закашлялся снова, и из его рта плеснуло чёрным. «Кровь», — отстранённо подумала Фрида. Это было как сигнал — оцепенение ушло, Фрида дёрнулась. И бросилась к бывшему другу.

— Ты… ты…

— Ты была прекрасна, — слизнув кровь, попытался улыбнуться Грэгори. — Я счастлив, что мог играть тебе.

— Но почему… ты же мог повести мой танец иначе! Ты мог, ты же хотел…

Грэгори поднял окровавленную руку и дрожащими пальцами провёл по щеке Фриды.

— Глупая девочка. Никто не может управлять твоим танцем. Никто не должен управлять тобой. — Он покачал головой. — Я бы никогда не осмелился. Прости меня, Ласточка, что я заставил тебя думать иначе.

Фрида потрясённо смотрела на его заляпанную кровью, порванную одежду. На глубокие царапины и ушибы. На кровь, текущую из уголка рта. Грэгори страшно кашлял.

— Я…

— Грэг, уймись. — Фрида попыталась встать. — Я позову помощь.

Грэгори притянул её к себе и отнял левую руку от своей груди. Фрида увидела кровь, много крови. Грэгори снова закашлялся.

— Мне говорили не связываться с огненными, — он произнёс это с кривой усмешкой, как шутку. — Ими невозможно управлять. — Он вздохнул, хрипло — и снова закашлялся. — Все эти месяцы работы, все эти смерти, кровь… Всё впустую. Хотел же я, чтобы они бились подальше отсюда! Но этому… — Грэг закашлялся, — понравился вид…

— Давай… — Фрида снова попыталась отстраниться. — Давай я помогу тебе. Мы растолкаем моего мужа, он сообразит, как открыть портал. А потом мы что-нибудь вместе придумаем. Не нужно будет никого убивать…

— А вот это, Ласточка, утопия. — Грэгори снова улыбнулся, криво, болезненно. — Тебе придётся найти себе нового менестреля.

— Грэг, пусти. Тебе нужна помощь, дай…

— Дай мне сказать, — устало закончил за неё Грэгори. — Ты самое яркое, что было в моей жизни в эти годы. Ты и надежда, что всё это изменится. Я правда хотел как лучше. Ласточка, скажи, что ты меня прощаешь.

— Прощаю, — всхлипнула Фрида, крепко держа его за руку. — Грэг, пожалуйста…

Грэгори улыбнулся.

— Всё будет хорошо.

Потом его пальцы разжались, и рука безвольно упала на камень берега. Вторую удержала Фрида, хотя она выскальзывала и почему-то потяжелела.

— Грэг? Грэгори? — Фрида наклонилась над ним, прислушиваясь к дыханию. До этого его было слышно — хриплое, со всхлипами. Сейчас стало тихо. Фрида знала, что это значит, но не хотела верить. — Грэг, ну пожалуйста!

Тяжёлая рука опустилась ей на плечо — Фрида дёрнулась, смахнула, но её всё равно заставили встать, поставили на землю, обняли.

— Фрида, не нужно, — прошептал на ухо Эш. — Уже всё. Идём.

— Идём? Эш, ему нужна помощь!

— Уже нет.

— Пусти!

Эш подхватил Фриду на руки — она ещё успела увидеть два волчьих силуэта, приближающихся к тихому, словно заснувшему полукровке.

— Ты лучше меня знаешь, как отпускают демонов, Фрида.

— Нет! Не позволяй им!

Эш как-то ловко повернул её — лицом себе в грудь. И крепко-крепко прижал так, что Фрида ничего не видела, а всё, что слышала — треск затухающего костра. А ещё удивлённый шёпот:

— Ты спасла мне жизнь.

Фрида с трудом сглотнула слёзы.

— Ты мне тоже.

Эш хмыкнул и продолжил идти в сторону леса. На Фриду навалилась ужасная усталость, а покоиться в сильных руках, которые точно не уронят, а в идеале ещё и принесут домой, было безумно приятно. «И почему я только что хотела, чтобы он меня отпустил?» — устало подумала Фрида.

— Эш? Ты меня чаруешь?

— Пытаюсь.

— Не надо.

— Ты успокоишься сама?

— Да. — Фрида вздохнула. — Ты отнесёшь меня домой?

— Да, Фрида. Я отнесу тебя к нам домой. Спи.

— Всё закончилось?

— Да. Спи спокойно. Всё будет хорошо.

Фрида до крови прокусила губу и снова заплакала — но так было лучше, слёзы наконец-то принесли облегчение.

А когда они кончились, Фрида закрыла глаза и позволила себе провалиться в успокаивающую, тёплую, спасительную темноту. В ней она танцевала на берегу прозрачного, как стекло, пруда. Шёл дождь, капли звенели о воду, и чья-то скрипка пела им в унисон.