Танец масок (СИ)

Глава 10. Переговоры

По дому герцога Виндзора сновала полиция: обыскивали слуг, переворачивали вверх дном вещи, обнюхивали каждый закоулок, каждый закуток. Притихшие горничные ходили за инспектором по пятам, аккуратно приводя комнаты в порядок. Кто-то из лакеев ругался в людской — громче обычного, слышно было даже на втором «хозяйском» этаже. Ему отвечали женские рыдания — вроде бы, горничной, потому что экономка присматривала сейчас за служанками наверху.

Унылый дворецкий подчёркнуто вежливо пытался водить господина инспектора и его ищеек по дому, строя из себя по меньшей мере экскурсовода в императорском музее. Полицейские его игнорировали. Ещё и наследили на дорогом иберийском ковре в коридоре.

В это время Эш флегматично пил чай. В малой гостиной, примыкающей к его покоям — эту комнату, как и спальню проверили первыми, поэтому сейчас лорд Виндзор с чистой совестью в ней заперся и отдал дом на растерзание полиции. Господин министр желал выслужиться и насолить ранней пташке, любителю змей герцогу Виндзору? Что ж, пусть выслуживается. Эш вообще был поразительно спокоен в это утро. Слишком спокоен для человека, которого ограбили.

А уж для нелюдимого фейри — требовавшего, чтобы слуг его в доме было не слышно-не видно — его поведение было и вовсе ненормальным.

— Ты уже читал новости в сегодняшних газетах, Дикон?

Испуганный (непредсказуемый фейри — это точно к беде, а уж спокойный Эш — определённо к катастрофе) Ричард вздрогнул, но ответить не успел: в соседней комнате что-то громко разбилось. Дикон бросил на хозяина быстрый взгляд — Эш с видом золотаря копался в омлете, выискивая там кусочки яблок — и торопливо кивнул.

— Да, господин.

— И?

— Ваше исчезновение со вчерашнего бала на первой полосе.

В соседней комнате снова что-то разбилось, в унисон звону завопила служанка, её крик подхватили горничные внизу, заорали лакеи, а на них — полицейские ищейки, взвизгнул дворецкий… Ричард стоял не жив не мёртв и смотрел, как по портьерам цвета молодой листвы ползёт солнечный луч.

Эш щёлкнул пальцами — звуки как отрезало — и хмыкнул. Глотнул чаю, поставил чашку на место… Не выдержал и захохотал.

— Действительно! Моё исчезновение с бала — новость дня, а на то, что меня ограбили, всем плевать.

Солнечный луч зажёг золотые нити в декоративном шнуре, прошёлся к закрытому стеклянной рамой, сейчас не горящему, камину. Дикон постарался говорить спокойно, но получилось всё равно испуганно:

— Об этом тоже немного написано. Господин, могу я напомнить, что Его Величество ждёт вас во дворце? — И побледнел: аудиенций у императора Эш не любил и неизменно выходил из себя, особенно, когда от него так беспардонно (приказ передал даже не курьер, а одна из полицейских ищеек) требовали явиться.

Но этим утром Эш был олицетворением покоя: он спокойно отправил в рот кусочек яблока и спокойно же принялся его жевать.

— Подождёт.

Дикон побледнел ещё сильнее, но всё-таки осмелился напомнить:

— Его Величество приказал «немедленно», господин. Его курьер с повторным приказом уже час ждёт в холле. Точнее, уже два курьера.

Эша это ни капельки не впечатлило.

— Интересно, когда я соберу здесь всех императорских курьеров, этот кретин явится ко мне лично? — поинтересовался он, судя по направлению взгляда, у вилки. Вилка, конечно, промолчала, а вот Дикон сглотнул и почти шёпотом ответил:

— Господин, может быть, не стоит злить императора?

Эш ткнул вилкой в последний кусок омлета — Дикон ждал, что вот-вот разразится буря; давно пора — но фейри только флегматично отозвался:

— Может, и не стоит.

Дикон совсем побледнел. Его хозяину сейчас полагалось рвать и метать, кого-нибудь заколдовать, кого-нибудь проклясть, а не сидеть в гостиной, спокойно поедая омлет и рассуждая о том, что Его Величество, великий император, может и подождать.

— Как там комната для моей будущей супруги? — нарушил молчание Эш. — Готова?

— Д-да, господин, — стараясь выглядеть спокойным, отозвался Дикон. — Но ещё необходимо купить кое-что из мебели, я думал заняться этим сегодня…

— Займись.

— Да, господин.

Эш допил чай и принялся внимательно, с фанатизмом заправской гадалки рассматривать чаинки на дне кружки.

— Будет грустно, если моей жене придётся жить в неудобной комнате.

— Конечно, господин.

— И, главное, про решётки не забудь. И замок. Замок должен быть хорошим… А лучше засов. С внешней стороны. Да, засов определённо лучше.

— Господин. — Дикон поёжился, но продолжил: — Засов, замок? На двери покоев госпожи? Вы уверены?..

— Абсолютно. И постарайся успеть с этим сегодня. Завтра я женюсь.

— Завтра?! — вырвалось у оторопевшего Дикона.

— Завтра, — с достоинством повторил Эш. — Женюсь. Завтра.

И оскалился.

— Господин выбрал себе новую невесту? — после тяжёлого молчания, рискнул поинтересоваться Дикон.

— Зачем? — искренне удивился Эш. — Мне и старая по душе.

— Но, господин… В газетах писали… Леди Вустермор вам отказала. — При этих словах Дикон попытался слиться со стеной.

Эш пожал плечами.

— Себе же хуже сделала. Завтра я женюсь на ней и точка. Скажи этому… как там его? Дворецкому. И вообще распорядись, завтра в этом доме появится новая герцогиня Вустермор. Тьфу ты, Виндзор. — Эш на мгновение закрыл глаза. — Дикон, в чём дело? Ты смотришь на меня так, будто я собираюсь тебя поколотить, и ты потом три дня не встанешь. Я тебя хоть раз бил?

— Н-нет, господин.

— Ну так отлипни от стены и иди сюда. Садись. Хочешь чаю?

Дикон бросил на хозяина быстрый взгляд, не понимая, что от него хотят: чтобы он выпил этот проклятый чай или, наоборот, не пил. Эш мог вспылить от чего угодно, обычно ему хватало даже тени… непонятно чего. Дикон же был уверен, что ведёт себя совершенно нормально.

Эш сверлил его взглядом, а потом вдруг спросил:

— Дикон, скажи мне честно, ты правда не можешь колдовать?

— Колдовать, господин?

— Если я прикажу тебе сейчас… ну, поменять цвет этого яблока, — Эш кивнул на корзину зелёных яблок, — у тебя получится?

Дикон минуту смотрел на яблоки, а потом несчастно пролепетал:

— Простите, господин, я не понимаю, чего вы от меня хотите.

Эш вздохнул.

— Ничего. Забудь. И, ради всего святого, прекрати дёргаться! Я никогда, Дикон, никогда тебя не трону.

— Господин, вы думаете, мне будет легче, если вы побьёте кого-то другого?

— Когда это я бил слуг? — xмыкнул Эш. — Дикoн, пoслушай. Я знаю, что для тебя это пустое, но для меня важно… Однажды я вернусь к нему и отомщу за тебя. Однажды… Хочешь я подарю тебе его? Моего отца? Настоящего отца. Его голову?

Дикон был близок к обмороку.

— Г-господин, что вы?..

— Или ещё можно запиxнуть его в какой-нибудь медальон и заставить служить, как делают с дуxами нa юге… Боги, Дикон, расслабься! Неужели ты не xочешь отомcтить? Этот мерзавец сломал тебя, заставил быть вот… этим, запечатал твою магия, издевался…

— Господин, пожалуйста, прекратите.

— Что? — опешил Эш.

— Не говорите так о фейри. Не надо, прошу вас, — Дикон схватился за голову. — Это больно…

Эш вскочил, чуть не перевернув стол, отвёл руки Дикона и зажмурился, концентрируясь. Голову пронзила резкая боль, но всё тут же прошло. А Дикон расслабился.

— Спасибо, господин.

— О, ну ради!.. — Эш отмахнулся и уселся обратно в кресло. Настроение упало, Дикон это заметил и поспешил сменить тему.

— Господин, прошу вас… Скажите, почему вы так спокойны сегодня?

— Я? — отозвался Эш, массируя большим пальцем виски по очереди. — Я… Мне снился хороший сон, — пробормотал и неожиданно смутился. — Я так давно ни с кем не говорил на равных… А она… Хоть полукровка… но ведёт себя, как королева. Так странно… Мне так легко с ней, так просто, так… уютно. Как помнишь, в той сказке, где моряк всё никак не может вернуться домой: духи моря то туман напустят, то шторм подымут. А потом он видит свет, идёт на него — а это оказывается, его невеста с фонарём вышла встречать… Вот так и она, как этот фонарь…

— Кто, господин?

Эш посмотрел на него и грустно улыбнулся.

— Забудь. Послушай-ка… — Он снова щёлкнул пальцами. Тишина тут же исчезла, как не бывало. — Спаси мой выходной костюм от этих варваров. Пора ехать во дворец. Владыка великой империи ведь не должен ждать, — добавил Эш со смешком.

Уже был полдень, когда герцог Виндзор, наконец, прибыл, и Его Величество пригласил своего придворного мага к столу, накрытому для обеда. Слуг выгнали, двери закрыли, Эш уселся в кресло и с довольным видом подмигнул императору.

— Объяснись! — приказал тот, сжав руки в кулаки за спиной. — Что ты вчера устроил?!

— Твой убийца украл статуэтку демона, — отозвался Эш и цапнул с мясного салата украшавший его листок.

— И это стоило того, чтобы… Что?!

Эш покосился на императора и улыбнулся так, будто сам крал ту статуэтку.

— То есть, по моей столице бродят… сколько демонов?

— Понятия не имею, — Эш потянул ещё лист, и вся салатная конструкция, изображавшая мельницу, поплыла и осела вниз неприятной кучей.

— Так узнай!

— Всенепременно, мой император.

Наступила тишина. Его Величество мог не знать, что бывает, когда злишь фейри — знатоком «той стороны», как Дикон, он не был. Зато он прекрасно изучил одного-единственного фейри, и когда этот рогатый наглец перестаёт хамить, огрызаться, а вдруг уходит в глубокий покой и ест травку… Даже Генриху стало не по себе.

— Эш, с тобой всё в порядке? — помолчав, спросил император. — Послушай, забирай своего Ричарда и езжайте в Виндзор. Или куда ты там хочешь. Месяц я тебя не побеспокою, даю слово. Туманного злодея мы сами найдём, демон он или нет, а вот если вдобавок ещё и мой волшебник чудить начнёт!.. Мне мир на границах нужнее. В столице всего-то пять-шесть человек погибло, а на границах они сотнями полягут, если твои заклинания работать перестанут…

— Не начну я чудить, — отмахнулся Эш. Потом поправился: — Не больше обычного. И никуда я не поеду. Я найду эту тварь и притащу её к тебе на поводке. А завтра я женюсь.

— На ком? — опешил император. — Твоя леди Вустермор тебе вчера…

— Вот на ней и женюсь.

— Она же тебе вчера отказала! — Тут император не смог сдержать улыбки, уж больно сцена на балу получилась… занимательная.

— Ничего. — Эш в упор посмотрел на него. — Император ты или нет? Твоё слово закон. Генрих, ты мне приказал найти невесту. Я нашёл. Давай, вписывай её имя куда там нужно вписать, завтра я поведу, а если понадобится, потащу её к алтарю.

— Эш! — обомлел император. — Она маркиза, а не гувернантка. Ты не можешь… Ты не должен!..

— Да что ты, Генри. А ты можешь? Ты ведь у нас Величество? Ну вот давай, пиши приказы, отправляй курьеров и что там ещё нужно. Достань мне эту женщину. Или она, или никто.

— Тебе самому придётся поговорить с её отцом, — обречённо вздохнул император. И тут же, в сердцах, воскликнул: — Я не могу приказывать моим поданным жениться или выйти замуж!

— Правда? — осклабился Эш.

Генрих отвёл взгляд.

— Эш, я понимаю, леди Вустермор красива и… что ещё ты в ней нашёл. Но не благородно это — насильно заставлять девушку выйти за тебя. Найди другую, вокруг тебя они десятками вьются, любая согласится, стоит тебе только дать знак…

— Вот и пусть вьются, а мне нужна эта, — упрямо заявил Эш. — Хочу.

Генрих сокрушённо покачал головой.

— Эш, ты ведь должен понимать: вы не будете счастливы в браке. Опомнись…

— Да что ты, прямо как Дикон! Счастливы?! — вспылил Эш. — Я ни с кем не буду счастлив. Так пусть хоть будет интересно.

— Интересно? Что, Эш? Ломать её? Женщины не игрушки, чтобы…

Эш фыркнул.

— Нет. Пусть рядом будет хоть кто-то, кто ненавидит то же, что и я: клетку. — А про себя добавил: «Мой дом не станет её домом. Она тоже будет тосковать. Как и я. Ну вот и отлично: пусть рядом будет хоть кто-то, кто меня понимает»

— Ты сумасшедший, — тоскливо вздохнул император, но, под взглядом Эша действительно достал брачную лицензию. — И поверь мне, если я хоть что-то понимаю… Ты ещё об этом пожалеешь.

Фрида проснулась около полудня, и в голове у неё было только одно: «Великая Флора, какие у него губы!»

Ещё по крайней мере полчаса, нежась в постели, она вспоминала его поцелуи, и это было так сладко-сладко, будило внутри что-то такое необычное и радостное, словно фейри нашёл внутри Фриды струну, о которой она раньше не подозревала, и играл на ней с виртуозностью менестреля. Фрида была не против. Больше того — она чувствовала, что в следующий раз, когда он появится в её сне, она сама бросится к нему в объятья. Потому что у него было то, что Фрида желала всем сердцем, но чему ещё не могла дать названия. Это что-то составляли губы, нежные и требовательные; волосы, мягкие и непослушные; даже его слова… Что он там говорил про магию? Фрида уже не помнила, да это было и неважно. А вот его губы…

«Я схожу с ума, — решила она, садясь на подушках. — Какие ещё губы? О, боги, вчера же был этот проклятый бал…»

При мысли о герцоге Виндзоре с его дурацким предложением настроение сразу испортилось. Фрида опустила ноги на пол, нашла домашние туфли и дёрнула за висящий над кроватью шёлковый шнур.

— Ванну, — сонно щурясь, приказала она появившейся Мире.

— Да, госпожа, всё уже готово. Я только ещё за кипятком сбегаю и…

— Не нужно, — перебила Фрида и зевнула. — А ты учишься.

— Да, госпожа, — улыбнулась девочка. — Понять, что вы любите принимать ванну совсем не сложно, раз я бегаю за водой по два раза в день.

— Не дерзи, — отмахнулась Фрида.

В соседней комнате действительно стояла ванна, достаточно глубокая и длинная, чтобы можно было в неё лечь. По её бортику шли какие-то пасторальные сцены пополам с перламутром — Фрида не обратила на них внимания. Мать любила всех этих златокудрых пастушек с овечками в руках, слишком, по мнению Фриды, красивых, неестественно пухленьких (настоящие пастушки были совсем не такие, как, впрочем, и овечки — а в Хэмтонкорте хватало и тех, и других, чтобы насмотреться). Фрида тронула воду, нашла её приемлемой, сбросила ночную сорочку и блаженно опустилась в ванну.

— Мира, достань моё ароматическое…

— Вот, госпожа. — Горничная подала ей шёлковый сверток.

Фрида хмыкнула, развернула сверток — на воду посыпались бутоны роз и засушенные фиалки. И те, и другие, словно по волшебству, набухали и раскрывались, становясь почти настоящими, свежими, будто только что сорванными. Фрида вдохнула сладкий цветочный аромат, удивилась, как камеристка смогла угадать е настроение и выбрать нужное масло, потом вяло отмахнулась от этой мысли и откинулась на бортик — Мира предусмотрительно подложила туда, в специальное углубление, сложенное вчетверо полотенце.

Уютно потрескивал огонь в камине. Фрида закрыла глаза, вдохнула, выдохнула и только потом тихо поинтересовалась:

— Что там моя мать?

— Ещё не вставали, госпожа. Они и леди Эвелина вернулись с бала очень поздно, в третьем часу. Но ещё вчера передали через экономку, чтобы вы были сегодня к обеду.

— В кляре? — фыркнула Фрида. — На золотом блюде? С яблоком в зубах? Обойдётся.

— Как скажете, госпожа.

Фрида зевнула. За окном что-то тихо, монотонно шептал дождь.

— А лорд Валентин?

— Они ещё вчера уехали, госпожа, в Зелёную обитель. Сейчас ведь праздник Цветения…

Фрида лениво вспомнила, что ей говорил это вчера дворецкий. И подумала, как забавно: этот самый праздник в столице совершенно игнорируют, когда та же Зелёная обитель в провинции пользуется сумасшедшим успехом, особенно у сельских…

— Постой. — Фрида села. — Лорд Валентин? В Зелёную обитель? Они уехали?

— Да, госпожа. Милорд и господин Уилл.

— Лорд Уилл, — машинально поправила Фрида. — Он наследник… Боги, мать отправила Уилли в обитель?! С ума сойти. Бедняга… Ладно, отец, он любит тишину и покой, но Уилли там свихнётся от скуки. Мама жестока… А его камердинер, как я понимаю, остался здесь?

— Да, госпожа.

— Прелестно, — вздохнула Фрида. Это означало, что мать наверняка положила на Грэгори глаз, потому и мужа удалила. Или решила отомстить за «клуб» в количестве двадцати с лишним человек. Интересно, постарается переплюнуть супруга по числу любовников, или просто оргии устроит? Она может… «Впрочем, — подумала Фрида, — мать ничего не делает просто так. А оргии — это слишком». Всё это на самом деле совершенно её не волновало, но вот Грэгори сулило неприятности, и Фрида начала было раздумывать, как друга из них вытащить… Но потом вспомнила, что он ещё ни о чём её не просил. Непрошенная помощь бывает очень некстати. «Что ж, — решила Фрида. — Меня это не касается. Грэг вряд ли будет рад, если я начну лезть к нему с советами. Совсем не будет рад… Мне бы со своей жизнью разобраться»

— Ваша сестра, госпожа. Леди Эвелина, — перебила её мысли Мира. — Плачет всё утро.

— Плачет? — изумилась Фрида. — А что случилось? Ты знаешь? Мама и ей подобрала жениха, и он Эви настолько противен?

— Нет, госпожа, — улыбнулась камеристка. — Насколько я поняла… Госпожа, это только слухи, в смысле, меня же там не было, но…

— Да говори же!

— Герцог Виндзор сломал леди Эвелине кринолин, когда её представляли Его Величеству.

Фрида открыла глаза и растерянно заморгала.

— Виндзор? Сломал? Кринолин? Эвелине?

— Да, госпожа.

Фрида не могла этого представить. Впрочем, нет, могла: как, мерзко улыбаясь, лорд Виндзор ломает крепление каркаса, точно сухую палку… Перед троном императора? Этот наглец, что, совсем спятил? Неужели Эвелина ему так понравилась, что он и её захотел?.. Но при всех?!

— Миледи, об этом пишут газеты. Принести вам?

— Принеси мне сначала полотенце.

Потом, пока Мира расчёсывала и укладывала ей волосы, Фрида читала. Газеты мусолили внезапный «припадок» герцога, сопровождали статьи занятными карикатурами, а Фрида вспоминала вчерашний туман… И искала сообщение о новом убийстве. Ничего не было. Что ж, газеты и раньше — очевидно по приказу императора — об этом умалчивали. Стоило бы самой собрать слухи да и наведаться в тот бордель, где хозяин — знаток полукровок…

— Что ж, он мне и раньше показался слегка не в себе… — подытожила Фрида, складывая газету. — И вести себя не умеет. — А про себя добавила: «Отлично, может статься, он обо мне уже забыл». — Мира, дорогая, приготовь мне дневное платье, кремовый шёлк и…

В этот момент в дверь постучали и тут же открыли.

— Миледи, — присела в поклоне гувернантка, остановившись на пороге. — Госпожа зовёт вас к себе.

Фрида зевнула. «Ну конечно, зовёт. Эви плачет, я вчера этому наглецу прилюдно отказала, у самой матушки наверняка после вчерашнего вина голова раскалывается. Надо же на ком-то сорваться», — думала она.

— Элен, доброе утро, — улыбнулась Фрида гувернантке. — Как твой сын? Уже отправила его в школу?

Лицо служанки на миг осветилось улыбкой.

— Да, миледи. Том прекрасно учится, его так хвалят. Правда, мы не знаем, сможем ли позволить себе среднюю школу, это же так…

Фрида помнила Тома: он и в пять лет уже старательно читал — Фрида, приезжая в родовое гнездо, обязательно привозила ему книги. Красивые, богато проиллюстрированные сказки очень мальчику нравились.

— Элен, дорогая, не волнуйся. Просто выбери школу и напиши мне. И, пожалуй, я распоряжусь, чтобы послали в столицу за книгами: тягу к знаниям надо поощрять.

— Вы очень добры, мадам, — горничная опустила голову и передала Мире конверт с гербом империи. — Вот, это прислали недавно. Леди сказала, что вы должны прочитать, прежде чем спуститесь к обеду.

Фрида кивнула.

— Благодарю. Что там, матушка сильно лютует?

Горничная быстро улыбнулась.

— Всё хорошо, миледи. И… спасибо вам.

— Пока не за что. Не забудь написать насчёт школы.

— Да, миледи.

Дверь за ней закрылась, и Фрида протянула руку за конвертом, конечно, уже вскрытым. Впрочем, он был на имя лорда Валентина. Естественно, мать читала его письма, как могло быть иначе?..

— Миледи, — тихо позвала Мира. — Вы часто это делаете?

— Что? — Фрида развернула письмо. Гербовая бумага…

— Участвуете в жизни слуг? Забрали меня из работного дома, присылаете книги чужим детям…

Фрида пожала плечами.

— Почему бы и нет? Мне не сложно.

— Но, госпожа, разве так принято?..

— Меня не волнует, как принято, — отмахнулась Фрида. — К тому же, многие леди занимаются благотворительностью. Я тоже, просто не делаю из этого представление. А теперь помолчи, пожалуйста.

Снова дождь шептался с ветром, потрескивал огонь, а Фрида читала письмо императора, и у неё волосы вставали дыбом. Кажется… кажется, этот мерзавец Виндзор просто не знает, когда нужно остановиться. Она чувствовала вчера, но не связала воедино: наглого красивого мальчишку и королевского мага. Это его «мне не отказывают», и «я вас хочу, потому что вы говорите мне нет».

— Мира… — слабым голосом позвала Фрида, опускаясь в кресло. — Приготовь мне платье…

— Да, госпожа. Кремовое уже гото…

— Нет, другое. Выходное синее. Бархатное, с парчой. Найди к нему туфли, шляпку и опаловую брошь… Кажется, она в деревянном ларце с оленями.

— Минуту, госпожа.

Фрида отложила письмо, скрестила пальцы и зажмурилась. Мерзавец, как он может… Как он смеет?! Она не кукла, не игрушка, чтобы можно было так… Так с ней… Так!..

Фаворит императора, будь он не ладен! Очень благородно: попросить у своего коронованного друга разослать парочку писем. Одно, конечно, отправилось к Вустерморам — кто там сейчас глава рода? Вайлет? Ну да, этот только удивится, но Его Величеству перечить не станет. С чего бы? Рутина: сиятельный лорд просит руки его бывшей мачехи. Ха-ха. И вот, второе письмо — отцу Фриды. Можно и так, без всякой магии, предсказать, что на это скажет мать. И если Фрида станет упираться, даже если обратится к своему адвокату… С этого мерзавца Виндзора станется прислать за ней императорскую гвардию и в чём есть потащить к алтарю.

Нет, так нельзя. Мальчишка Виндзор играет в людей, как в куклы — и ему потакают. Положение, богатство, связи — всё с Виндзора будет как с гуся вода. И такой не отстанет: Фрида вчера на балу его достаточно разозлила. Но кто же знал… Она видела Виндзора всего раз, и потом, все эти мечты о фейри-подменыше… Если бы она была аккуратна… Если бы вспомнила про осторожность…

Что ж, нужно признать, принять и действовать сообразно обстоятельствам. Виндзор сейчас, как почуявшая след гончая, будет гнаться за своей добычей, пока не вцепится зубами. Потом охладеет, забудет… Фрида знала таких людей. Может быть… Может быть Грэгори и прав. Это можно использовать. Фриде всегда претили все эти манипуляции с людьми (точно марионетки в театре!), она до сих пор не могла простить себе старика Вустермора, но… Когда с ней обращаются так — что ж, у неё тоже есть зубы. И если этот Виндзор так её хочет — он её получит, но потом очень, очень об этом пожалеет.

Фрида закрыла глаза, на мгновение представила золотоволосого мальчишку-герцога на коленях перед собой, униженно вымаливающего прощение… Раньше эта картина напомнила бы ей отчима с матерью, но сейчас… Этот мерзавец заслужил! Фрида улыбнулась, пристальнее рассмотрела несчастное лицо воображаемого лорда, хохотнула и встала.

— Отлично, Мира, теперь скорее помоги мне одеться. И беги к моему кучеру, пусть готовит карету. Немедленно!

— Но, миледи, вас же ждёт леди Уайтхилл… И обед…

Вот что-что, а аппетит Фриде все эти новости точно испортили.

— Карета, Мира. И кучер. Беги, дальше я сама. — Фрида повернулась к зеркалу. Оценила своё отражение, потренировала милую улыбку, выражение глаз, нежное и покорное… Расхохоталась и машинально поправила браслет Лесного короля. Невидимый, он поможет ей скрыться и от этого мальчишки-мага. Волшебство фейри не сравнится с человеческим, особенно теперь.

«Ну я ему устрою! — думала Фрида, торопливо спускаясь по спиральной лестнице гостевой башни. — После меня он заречётся вообще смотреть на женщин!»

Но это потом. А пока — дикого зверя нужно было приручить. Медленно, аккуратно, ласково, чтобы забыл об осторожности.

Фрида умела ждать.

Погода приятной поездке не способствовала. Застряв на главной улице в толчее людей, карет и кэбов, Фрида слышала, как её кучер интересуется у таких же бедолаг-кэбменов, как проще проехать к особняку лорда Виндзора. Шум, голоса людей и конское ржание то и дело заглушал раскат грома. Фрида, откинувшись на спинку дивана и закрыв окно занавеской, пыталась представить, что вместо грязной, вонючей столицы она танцует в лесу. Как во сне, когда на неё восхищённо смотрел рогатый фейри, и Фрида чувствовала себя желанной, красивой… живой. Здесь она носит маску, ненавидит её, но вынуждена будет носить, наверное, до самой смерти. Действительно, а что изменится? Допустим, всё сложится хорошо. Она выйдет замуж, родит ребёнка, через пару лет разведётся, уедет в глушь, будет растить сына или дочь… Будущее казалось совсем не радужным и даже скучным.

Фрида вздохнула — карета как раз тронулась и, разбрызгивая воду из луж, свернула в переулок. Что ж, чему быть, того не миновать, решила Фрида. Разберёмся и с этим.

Дома лорда Виндзора не оказалось. Фрида передала свою визитку, а заодно узнала у расфуфыренного лакея, когда милорда ждут домой и где его можно сейчас найти.

Лорд Виндзор был в клубе «Синий дрозд», о котором Фрида впервые в жизни услышала, и домой его не ждали вообще. То есть совсем. Потому что, как передал Фриде дворецкий, есть у милорда дикая привычка бросать всё и срываться в неизвестном направлении.

«Какая хорошая привычка! — подумала Фрида. — Может, после свадьбы я его дома вовсе не увижу? Это было бы замечательно».

Адрес «Синего дрозда» настораживал — окраина столицы, даже за Нижним городом. По словам лакея, милорд добирается туда воздушным поездом, и леди Вустермор даже предложили им воспользоваться. Кажется, здесь уже знали, что она вроде как будущая герцогиня Виндзор. Фрида предпочла не обращать на это внимание, но от предложения всё же отказалась: она панически боялась высоты, поэтому предпочла поехать в карете. Так оно надёжней, хоть и медленней.

Дождь припустил только сильнее. Фрида слушала, как он стучит в окно и надеялась, что у этого «Дрозда» есть трактир или что-то вроде — нужно будет отпустить туда кучера, Пита, чтобы погрелся. К тому же, это ей не хотелось есть, а он-то наверняка не успел пообедать.

Фрида ненавидела такие моменты: когда маска леди, которая не обращает на других внимания, должна была стать важнее маски хорошей хозяйки. Но сейчас ей необходимо было поговорить с герцогом, пока он снова что-нибудь не натворил.

Серо-белые богатые особняки сменились кирпичными, но ещё добротными — Среднего города. Потом гул снаружи усилился, вонь тоже, и Фрида чуть не заткнула уши: кто-то кричал, не стесняясь выражений, и этот пронзительный голос безжалостно ввинчивался в голову.

Ещё некоторое время спустя карета выехала из столицы, проехала в противоположную от Уайтхилла сторону, и — Фрида глазам не поверила — оказалась в саду. Это был почти нормальный сад (то есть не такой правильный и геометричный, который был модным нынче среди аристократов), а целые заросли винограда, вьюна, яблонь и сирени. Что-то ещё знакомое встречалось, но Фрида в запотевшее окно не могла разглядеть, что. В воздухе густо пахло цветами, а шум дождя нет-нет да перебивала птичья песня.

В этих зарослях и пряталось синее готичное — с острыми шпилями по моде Конфедерации, покатыми крышами, витражными окнами и горгульями тут и там — здание клуба. Над воротами, которые перед каретой услужливо распахнули, красовался серебряный дрозд. Фрида оценила стиль, красоту места и задалась вопросом, что же в этом клубе делают? Рассуждают о природе? Что здесь тогда забыл порывистый юный герцог?

В «Синий дрозд» впускали только членов клуба. И это были одни лишь мужчины (что, впрочем, неудивительно — почти во всех столичных клубах были те же правила), о чём Фриде любезно сообщили лакеи на входе. Фрида пристально посмотрела каждому в глаза, вздохнула и предложила им её остановить.

Очевидно, раньше леди после объявления правил на таран не шли. Будь она мужчиной, даже лордом, её бы ещё, может, вежливо выставили вон, но к высокородной леди бедняги-лакеи боялись даже притронуться. Зато громко кричали, звали дворецкого. Фрида его ждать не стала.

За дверью начинался длинный коридор с дверями по обеим сторонам. На мраморном белом полу лежали разноцветные отсветы от витражей, сплетаясь в фантастические фигуры — Фрида даже залюбовалась. В воздухе густо пахло дождём и ещё чем-то очень знакомым… Но Фрида не сразу поняла, что это. А потом услышала звон, тоже знакомый и, изумлённая, поспешила на звук.

Коридор вывел во внутренний двор, и звенели, конечно, мечи. Фрида не очень в мечах разбиралась, но была уверена, что сейчас лорды если и пользуются холодным оружием, то предпочитают элегантные тонкие шпаги. Здесь же были именно мечи — на таких рубились иногда во время праздников подданные Лесного короля. Войны в стране фейри не было давным-давно, последняя — с людьми — закончилась веков пять назад. Но фейри гордились умением фехтовать (было от чего) и время от времени устраивали турниры. Фрида любила посмотреть на них: тяжёлый, длинный меч в руке фейри казался лёгким, как трость в руках джентльмена, а сам поединок больше напоминал танец. Даже странно было: тонкие, на вид совершенно не сильные фейри рубились на мечах с грацией танцоров… И никогда не убивали. Смерть на турнире считалась дурным тоном. Даже лёгкая рана уже вызывала негодование. Для фейри фехтование стало интересной, красивой игрой — зато играли они увлечённо, с душой.

Фрида не ожидала встретить что-то похожее у людей.

Остановившись на пороге, она смотрела на поединок и не могла понять, ей это чудится или всё-таки нет.

Двор был небольшим, но вмещал три… да, кажется, три фехтующих пары, из которых ближе к Фриде был как раз Виндзор. Тонкий, как фейри, он держал меч легко — тоже по-фейрийски и азартно гонял своего противника по всему круглому двору. На глазах у Фриды они обошли его два раза, один раз противник герцога даже отлетел к белокаменной стене, схватился за виноградную лозу, подтянулся и загородился щитом. Фрида на него почти не смотрела: она с нарастающим изумлением глядела на герцога, на то, как он двигается, как льнут к нему растения, тот же виноград. Это так разительно отличалось от фехтовавших тут же людей, что не могло не броситься в глаза.

«Где он научился? — подумала Фрида. — Это стиль фейри, даже я это вижу. Где он мог ему научиться?»

От всего этого тянуло тайной, а тайны Фрида любила.

Поединок, наконец, завершился: герцог помог своему сопернику встать, что-то весело (надо же, он смеяться умеет!) сказал, обернулся…

И, встретившись с Фридой глазами, открыл от удивления рот. Совершенно детская, мальчишеская реакция рассмешила — и Фрида улыбнулась, не отводя, впрочем, взгляда. Герцог сделал знак лакеям за её спиной, отдал оружие и, смахнув мокрую чёлку со лба, подошёл к Фриде.

На мгновение — короткое, но оно было — ей послышался цокот копыт. Но нет, это, наверное, звон дождя по мраморному полу… Фрида отмахнулась: только видений ей сейчас не хватало!

— Итак, леди Вустермор. — Виндзор самодовольно улыбался. В одной, мокрой насквозь да ещё и расстёгнутой сорочке, узких бриджах и сапогах он казался почти голым, но его это словно бы не смущало.

Фрида никогда таких не любила: самодовольные, самовлюблённые, самонадеянные. Женщины всегда липнут к ним, Фрида видела это раньше на балах и приёмах. Видела, как таким вот родовитым, красивым, перспективным женихам заглядывают в рот, хохочут над их шутками, мечтают о них, надеются… Фрида не была исключением: ей нравилась такая красота, до того совершенная, что можно было подумать, лорд Виндзор всё время носит личину. Но нет, конечно, нет — на это ушла бы уйма энергии, которой у человека просто не откуда взяться. Фейри мог бы… А вот даже полукровка — уже нет. Фриде, только чтобы скрыть своё происхождение, приходилось пользоваться артефактами. И к тому же, лорд обязательно где-нибудь бы себя обнаружил. Его всегда окружают столько людей! Взять хотя бы слуг… Нет, невозможно.

Да, Фриде такая красота нравилась. Огонь тоже нравится, на него приятно смотреть — но только глупец будет совать в него руки. Фрида знала, как легко о таких вот красавцев обжечься. Благо, она умела учиться на чужих ошибках, а бывшие однокашницы-подруги ошибались прямо-таки с маниакальным удовольствием и частотой. Потом страдали, травились, резали себе вены… И выходили замуж за не менее перспективных стариков. Фрида предпочитала пропустить этот этап и сразу перейти к старикам, но раз уж лорд Виндзор так настойчив…

«Когда мы разведёмся, — думала Фрида, стараясь не вспоминать, как унизительна процедура развода в империи для женщин, — а мы разведёмся, я это даже без предсказателя знаю… У меня будет ребёнок, и я больше никогда, никогда не стану участвовать в этой игре под названием «брак»! Похоже, женщине в ней не выиграть».

Лорд Виндзор тем временем пристально смотрел на неё — неужели любовался? — и тоже о чём-то думал.

— Итак, леди Вустермор, — повторил он. — Вы столь сильно хотели меня увидеть, что не дождались завтрашней свадьбы?

— Завтрашней? — ахнула Фрида. — Так скоро?

— Отец вам не сказал, — улыбнулся герцог. — Завтра. Всё готово, не волнуйтесь. Храм…

Отец не мог сказать: он наверняка ещё не знал.

— Милорд, к чему такая спешка? — перебила герцога Фрида. Они вышли в другой внутренний дворик, полный зелени: яблони, цветущая сирень, кусты роз… И над всем этим — стеклянный купол. Очевидно, местный вариант оранжереи. Герцог сам уселся на скамью у фонтана, Фриде пришлось сесть рядом — конечно, без приглашения. — Подумайте, какие слухи пойдут в обществе!

Лорд Виндзор улыбнулся ещё шире — и Фрида поняла, что начинает ненавидеть его улыбку. Почти так же, лукаво и насквозь фальшиво улыбался пухлый младенец с луком нам чашей фонтана. Позолоченное остриё стрелы указывало на Фриду.

— Слухи, миледи? А какие слухи пойдут, когда ваше положение станет очевидным, но вы ещё не выйдете замуж?

— Положение? — повторила Фрида, глядя на его руки: они постоянно что-то крутили. Гладили листок, дёргали шнуровку ворота и сплетались в «замок»… — О чём вы, милорд?

Как его улыбка может становиться ещё мерзостнее, ещё подлее?

— Вы беременны, моя дорогая леди.

Фрида моргнула, потом до неё дошло, что он говорит… Она отшатнулась.

— Как… Вы… Как вы смеете?!

— О, миледи, — он попытался взять её за руку, но Фрида увернулась. — Не нужно сцен. Я всё-таки императорский маг. Вы правда думали меня обмануть? Нет? Тогда давайте начистоту. Вы ищите себе супруга, чтобы родить в браке? Прекрасно! Я признаю ребёнка своим, после моей смерти он унаследует титул, деньги… И прочее. Вы меня понимаете?

Фрида машинально кивнула, хотя совершенно ничего не понимала. Духи леса, он не мог узнать! Или… Или мог? Тогда насколько же он умелый маг? В таком юном возрасте?..

Что ж, в любом случае, отрицать очевидное не имело смысла.

— Милорд, постойте. В ребёнке, который родится у меня, не будет… В нём не будет магии. Я имею в виду, разве она передаётся не с кровью? И вы…

— Вы заикаетесь, моя дорогая, — покачал головой лорд Виндзор. — Не волнуйтесь, с магией мы что-нибудь придумаем.

«Что? — панически билась мысль. — Он ведь уже родится волшебником, фейри! Боги, что мне делать, как скрыть?!»

Внешне Фрида оставалась спокойной, и лорд Виндзор продолжил:

— Итак, я признаю ребёнка своим, а вы ни единой душе не обмолвитесь, что это не так. Вы, конечно, и так не сможете…

— Милорд, зачем это вам? — не выдержала Фрида.

— Ну как же? — засмеялся он. — Я влюбился в вас с первого взгляда…

— Вы лжёте, милорд.

— О, моя прекрасная леди, как неприлично обвинять лорда во лжи без доказательств…

«Да-да, — подумала Фрида. — Недавно ты делал на балу со мной то же самое, и не считал это неприличным».

— Но вы лжёте.

— Лгу, — неожиданно легко согласился он. — Мне приказали жениться. Я выбрал наименее… противную мне кандидатку…

«Почувствовать себя польщённой?» — про себя хмыкнула Фрида.

— И вам приказали родить наследника, — продолжила она, холодея. А говорили, что они с императором друзья! Зачем… Зачем тогда всё это: письмо, скорая свадьба, наследник?.. Может, герцог собирается на тот свет преждевременно и Его Величество боится остаться без личного мага? Что ж, это бы многое объяснило и, положа руку на сердце, жаль Фриде в этой истории было только себя и ещё не рождённого ребёнка. В какую змеиную яму она сама, по своей воле идёт? — Значит, вам приказал император. О, боги!..

— Боги здесь не причём, — отмахнулся герцог. — А вот император — да, приказал. Именно поэтому вы никогда и никому не скажете, что уже были беременны до нашей встречи. Упаси вас боги, миледи, вы не хотите знать, какие лично для вас тогда будут последствия.

Фрида закрыла глаза, вздохнула. Успокоилась. «Ты уже в этой яме, — шепнул внутренний голос. — Остаётся только сделать так, чтобы тебе в ней было комфортно».

— Что ж, милорд, в таком случае во время церемонии вы извинитесь передо мной. За вчерашний бал, ваши неприличные намёки и неуважение ко мне лично. Вы извинитесь. — Потом подумала и мстительно добивала: — На коленях.

Надо же, а этот красавчик, оказывается, всё-таки может растерять всю свою спесивость. Например, когда очень сильно удивляется.

— Я извинюсь? Миледи, это вы мне отказали! — вырвалось у него, а руки сжались в кулаки.

«Как ребёнок! — подумала Фрида. — И тоже: наследник ему понадобился. Ха!»

— Да, и это было моё право. Вы же преследовали меня, вели себя неподобающе, пытались взять меня силой…

— Силой?! Да вам же нравилось! — Зелёные глаза сверкнули, и у Фриды на мгновение закружилась голова. Фейри из её сна смотрел так же, когда метался по зачарованной поляне, один, слыша только перезвон бубенцов у Фриды на юбке.

— О, милорд, как невежливо заявлять такое даме без доказательств…

— Да вы!.. — Милорд задыхался. Забавно. — Это вас я на колени поставлю. Это вы будете!..

«Сущий ребёнок, — вздохнула Фрида. — А ведь ему тоже выгодно, чтобы эта свадьба прошла гладко. Если всё дело в приказе императора…»

— Хорошо. Не хотите извиняться, пусть: тогда после свадьбы мы будем жить раздельно. Как вы знаете, я работаю…

— Вы не будете работать! — прошипел он. — Вы будете жить в моём доме!

— Хорошо, — спокойно согласилась Фрида. Всё это она ожидала и так, больше того — специально начала с требований, которые знала, этот самовлюблённый мальчишка не сможет удовлетворить. И только сейчас перешла к тому, что действительно хотела получить, и на что могла рассчитывать: — Пусть так. Но в разных концах дома. Разные спальни, и вместе мы проведём только первую брачную ночь.

— Хорошо, — фыркнул он, наверняка даже не понимая, что попался на её крючок. Это же так легко: испугать невыполнимым, а потом самой подсказать, что нужно сделать, чтобы этого избежать. — Впрочем, вы сами же пожалеете…

— А на медовый месяц… — продолжила Фрида.

— У нас не будет медового месяца, миледи, я императорский дознаватель, у нас убийца бродит по столице!

— А на медовый месяц я еду на южное побережье, — спокойно продолжила Фрида. — Поправлять здоровье. Там я узнаю о беременности, пришлю вам радостную весть, а вы, как заботливый супруг, отправите меня в вашу южную резиденцию… Знаменитые источники, забыла название. Вы же не захотите, чтобы ваша беременная супруга жила с вами в столице, пока по ней бродит убийца, не так ли?

— Он только мужчин убивает, — буркнул Виндзор, и Фрида, подняв бровь, посмотрела на него. — Хорошо. Езжайте на свои источники. Пожалуй, и правда, нам обоим так будет удобнее.

«С ним всё-таки можно договориться, — решила Фрида. — Не сложнее, чем с одиннадцатилетним мальчишкой, который не хочет учить супплетивные глаголы».

— Миледи, если у вас всё… — прервал её мысли лорд Виндзор. Кулаки он так и не разжал. Наименее противна, да? Это пока.

— Постойте, милорд. Один вопрос, если позволите. Согласитесь, глупо невесте не знать имени своего жениха. Первого имени, я имею в виду.

Он недоумённо глянул на неё и усмехнулся.

— Глупо. Эш.

— Эшли? — переспросила Фрида.

— Эш.

«У него даже имя не от мира сего», — подумала в ответ Фрида.

— Эш как пепел, милорд?

— Эш как ясень.

(Прим. автора: имеется в виду английское «ash», которое действительно переводится и как пепел, и как ясень)

«Ты себе льстишь, — мысленно фыркнула Фрида. — Ты дуб, женишок, а не изящный ясень. Такой же упёртый. Может, хоть гореть будешь красиво?»

— Благодарю, милорд. Что ж, — она поднялась было, но он совершенно невежливо поймал её за рукав.

— Миледи, куда же вы? Я всё ещё не знаю вашего первого имени.

— Эльфрида. Милорд, вы сказали, свадьба завтра? Зачем так скоро?

— Разве вы не торопитесь? — усмехнулся этот… Эш и взглядом красноречиво указал на её живот

Фрида вздохнула, мысленно напомнила себе, что это как с озлобленным мальчишкой разговаривать. После плети директора некоторые её ученики именно так себя и вели. Директор уверял, что их надо больше бить, тогда станут шёлковыми. Фрида добивалась своего лаской.

— Милорд, ну что вы. Ребёнку от силы месяц. Ещё один мы можем подождать: вы же понимаете, спешка не пристала людям нашего круга.

Герцог хмыкнул и упрямо повторил:

— Завтра.

«Хорошо, — подумала Фрида. — Твоё желание, дорогой; с моей матерью будешь сам объясняться. Отец-то до завтра точно не приедет».

— Милорд, но церемония нуждается в подготовке…

— Всё уже готово.

Фрида мысленно в этом усомнилась. Впрочем… Какая разница, когда. Пожалуй, чтобы посмотреть, как вытянется лицо матери, когда она познакомится с этой чокнутой «гончей», можно выйти замуж и завтра.

— Хорошо. Могу я спросить ещё?

— А вы любознательная, миледи, — хмыкнул он.

«А ты хам», — мысленно отозвалась Фрида.

— У вас довольно странное увлечение, — улыбнулась она, заставив себя смотреть на Виндзора благожелательно. — Фехтование, мечи, бой… Зачем?

Герцог поморщился.

— Вы женщина, вам не понять.

— И всё же попытайтесь объяснить.

— Не хочу.

Фрида не сдержала улыбку.

— Отчего же?

— Не хочу и не буду.

«Дитя…»

— Милорд, позвольте ещё вопрос.

— Последний, вы меня утомляете, — зевнул этот наглец.

«Я тебя и не так утомлю», — мысленно пообещала Фрида, а вслух поинтересовалась:

— Сколько вам лет?

Он снова посмотрел на неё.

— Тридцать. А что…

— Не может быть! — ахнула Фрида. Выходило, он на шесть лет её старше. Невероятно!

Герцог на это рассмеялся, встал и неожиданно галантно подал Фриде руку.

— Может, миледи, может. До встречи, — а потом, подавшись к ней, шепнул: — Я жду-не дождусь нашей первой брачной ночи, моя дорогая.

«Провоцирует», — спокойно подумала Фрида и окинула его оценивающим взглядом.

— Я тоже, милорд. — «Огрею чем-нибудь тяжёлым, чтобы ты точно всё проспал, раз уж на зелья надежды мало. Хотя…» — Я тоже.

Он поцеловал ей руку — галантно и очень чувственно. Улыбнулся.

— Эльфрида, любимая…

Фриду передёрнуло.

— Да, дорогой, — пропела она, и Виндзор на мгновение запнулся. Впрочем, быстро справился с собой и продолжил:

— Скажи мне, милая, у какой ведьмы ты купила то зелье, которым напоила меня на балу?

Фрида улыбнулась.

— Я готовила его сама, милый. И думаю использовать на завтрашней церемонии. Ты ведь не против, дорогой?

Его глаза снова сверкнули, и он нагнулся к Фриде.

— Хочешь, я как-нибудь покажу тебе, что делаю с ведьмами-полукровками?

Фрида не хотела, но спектакль нужно было продолжать.

— О да! — прошептала она, потянувшись к нему. — Мечтаю. Эш.

Он осклабился и мгновение спустя выдохнул:

— Прекрасно. Но в обмен я хочу знать, кто отец твоего ребёнка, моя милая? Вдруг он решит предъявить права? Я же должен заранее отправить его на тот свет, не так ли?

Фрида моргнула. Он это серьёзно?..

— Не беспокойся, любимый. Я спала с фейри на праздник Цветения… — Фрида знала, что правда лучше всякой лжи, когда нужно что-нибудь скрыть, но такой реакции не ожидала. Герцог выпрямился и уставился на неё, как на заговорившую скамью.

— Что?!

Фрида продолжала улыбаться.

— А что вы хотели услышать, мой дорогой жених?

— Не верю, — изумлённо шепнул Виндзор. — Нет… Вы… Ты! Ни один фейри к тебе близко не подойдёт!

Фрида размахнулась и влепила ему пощёчину. Встретилась с ошеломлённым герцогом взглядом, поморщилась и бросила:

— До завтра, милорд.

А когда уходила… Ей показалось, или она правда слышала смех? Впрочем, какая разница? Всё, что хотела, она уже получила и узнала.

Уже в карете она сняла с рукава брошь, открыла её и спрятала в выемку за камнем золотистую прядь. Она оказалась короче, чем Фрида представляла, но… какая разница?

Брачная ночь? Будет герцогу брачная ночь! Он её точно не забудет.