Танец масок (СИ)

Глава 12. Огненная лиса

Фрида проснулась с ощущением, что что-то не так, неправильно. Мерзкое, гложущее чувство непонятного страха — даже не страха ещё, а пока беспокойства. Что-то случилось. Что-то пошло не так, как должно было.

Что-то неправильно.

Спальню заливал золотистый, солнечный свет, очень яркий. Лучи скользили по бархатным обоям с вышитыми на них канарейками, по письменному столу из белёного дуба, по корешкам книг с золотым тиснением, камину, так и не закрытому ширмой, кочерге, по балдахину, бордовому, а не синему, как должно быть… Фрида приподнялась на локте, удивлённо разглядывая незнакомую комнату. Ни на её спальню в Хэмтонкорте, ни на комнату в гостевой башне Уайтхилла это похоже не было. Где же?..

Взгляд ещё раз прошёлся по кочерге, и Фрида со вздохом опустилась обратно на подушки. Да, конечно… Вчера, после, хм, свадьбы, она была слишком занята вещами, письмами, Виндзором и не успела даже как следует рассмотреть комнату. Что ж… Оставалось заключить, что кто бы ни занимался её подготовкой, постарался он на славу. Спальня была достаточно просторна и обставлена со вкусом: традиции пополам с модой. Фрида бы предпочла больше вещей из халифата, но и так комната казалась уютной. Изумрудные обои из бархата с этими канарейками из золотой нити, фреска на потолке — весьма реалистичное изображение неба сквозь листву. Золотые подсвечники в виде танцующих фигур, очень сейчас модных… Пушистый ковёр из южных провинций с рисунком, искусно копирующим переплетение ветвей. Занавешенные весьма недурными гобеленами — тоже с садовыми мотивами — двери в будуар и купальню. И — за что Фрида комнату бы сразу полюбила — книжные шкафы, почти такие же многочисленные, как и платяные. Это объяснялось тем, что кроме будуара и купальни к спальне примыкала и гардеробная. Но книги — это прекрасно. И кто-то же поставил сюда всё собрание древних философов, мировое наследие — роскошь и ценность. А редкие тома по лингвистке!.. Фрида прониклась заботой этого кого-то и решила отблагодарить при первой же возможности. Уж точно не герцог обстановкой занимался. Дворецкий или экономка?

Но что-то всё-таки было не так…

Фрида снова приподнялась на локте и тщательнее изучила обстановку. Комната выглядела ровно так, как и вчера, даже воды в хрустальном кувшине не прибавилось. Книги неопрятными стопками лежали на столе, халат герцога с пола никто не подобрал, золу из камина не выгреб… А ведь Мира должна была прийти до пробуждения госпожи, приготовить всё для умывания и лёгкого завтрака. И экономке полагалось прислать для уборки хотя бы пару горничных да поинтересоваться о распорядке дня новой герцогини.

В комнате точно никто с вечера не был, и Фрида, поняв это, ощутила себя очень одинокой, хрупкой и беззащитной — что тут же её удивило. На самом деле, ей всегда нравилось оставаться одной, и это была одна из основных причин её переезда в маленький Хэмтонкорт. Впрочем, одиночество в чужом доме, эта ненормальная, звенящая тишина… Фрида вдруг почувствовала себя в клетке.

Шнур звонка висел совсем недалеко от кровати. Фрида нашла свои домашние туфли, поднялась и позвонила.

В ответ не раздалось ни звука.

Постояв посреди комнаты, в сорочке, туфлях, простоволосая и наверняка лохматая, Фрида переждала внезапный приступ паники — это было что-то ещё из детства, страх ребёнка, которого все бросили, оставили совсем одного. Переждала, выдохнула и отперла дверь в коридор. И попыталась её открыть.

Это было как толкать стену. Как будто дверь нарисовали красками, а потом приделали к рисунку деревянный муляж. Фриде, отлично помнившей, что ещё вечером с дверью всё было в порядке, стало по-настоящему страшно.

К окнам она бросилась бегом, путаясь в полах сорочки и слишком просторных (для удобства) туфлях. Поскользнулась и чуть не упала на халат герцога, выругалась так, как леди ругаться не должны, и схватилась за подоконник.

Окна тоже были нарисованными. Картинка, довольно грубая — сад, совершенно плоский, без какой-либо перспективы, будто рисовал ребёнок.

Фрида прижала руку ко рту. В ушах стучало, страх душил, на глаза навернулись слёзы, а руки, будто по своей воле, били нарисованные окна, и при одном из таких — слишком сильных — ударов Фрида разбила правую ладонь в кровь.

Резкая боль неожиданно отрезвила.

Фрида нашла среди ещё не разобранных вещей стопку платков, взяла один, намочила водой из кувшина, обмотала ноющую ладонь и опустилась посреди комнаты на пол. Ковёр и без того мягкий, нагрелся от странного света и казался ласково-тёплым. Фрида, водя по нему здоровой рукой, понемногу успокоилась. Наконец, закрыла глаза. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Потрогала браслет Лесного короля — его она не снимала, как отец и наказывал.

Браслет был едва тёплый, значит, опасности нет.

Нарисованные окна и двери, ненормальная тишина — кто-то (конечно, герцог) не захотел, чтобы она выходила из спальни. Проснулся посреди ночи голый и связанный в коридоре и решил заколдовать супругу. Что ж… «Могло быть и хуже», — со смешком подумала Фрида.

Предположим, маг-герцог перенёс Фриду в заколдованное место… Но это слишком сложно. Куда легче заколдовать комнату, но полностью изменить её Виндзор бы не смог, времени и сил бы не хватило… Да и незачем. А вот наложить иллюзию, стойкую, качественную… Это возможно и даже не очень сложно. Фрида вообще-то слышала, что человеческие маги накладывают иллюзии на живые существа — людей, фейри, животных… Но Фрида прислушалась к себе и ничего странного не почувствовала. Это комната казалась странной.

Неживые предметы зачаровывали фейри, а ещё чаще — духи. В лесу можно было заблудиться в трёх соснах, а уютная пещера вполне могла стать клеткой, если неправильно развести огонь — дух пламени обидится… Фрида однажды уже успокаивала такой обидчивый огонёк — целые сутки умасливала, пока он проход не открыл.

Она ещё раз внимательнее осмотрела комнату и тихо рассмеялась. Ну конечно. Однажды побывать в такой закрытой пещере-клетке и не узнать похожую иллюзию? Как глупо с её стороны! Да, это не пещера в стране фейри, а комната в мире людей, и кто же мог подумать, что человеческий маг заставит духа зачаровать супругу?.. Но всё равно глупо, так глупо столь сильно испугаться из-за такой мелочи!

Смеясь, Фрида снова осмотрела комнату. Раз, другой — всё до мельчайшей детали. Дух где-то здесь, огонь любит наблюдать за добычей, играть с ней. Это лесные духи могут оставить жертву тонуть в болоте или сходить с ума в маленькой рощице, не находя выхода. Огонь станет наблюдать, значит, он где-то рядом.

На третий раз Фрида краем глаза поймала странный отсвет — пламя, там, где его вовсе быть не должно: среди подушек.

Нашёлся!

— Иди сюда, — прикрыв глаза, попросила Фрида.

Комната оставалась по-прежнему пустой.

— Давай, друг мой, в отличие от тебя я не кусаюсь. И знаю правила: я угадаю твоё имя, а ты снимешь свою иллюзию.

Фейри любопытны до безумия, а уж духи… Игра в угадайку их любимая, и если сыграть правильно, то можно окрутить огонёк так, что он сам скажет ей своё имя. Прошлый раз у Фриды это получилось, получится и сейчас.

Фрида положила руки на колени ладонями вверх и спокойно, благожелательно улыбнулась.

— Вылезай, не стесняйся.

Из-под ближайшей к Фриде подушки послышалось рычание, похожее на треск пламени.

— Он заставил тебя служить? — тихо поинтересовалась Фрида. — Поэтому ты такой осторожный? Пленил, а потом заставил повиноваться? Выходи, уж я-то тебя не обижу. — Она вытянула руку, как приманивала бы кошку. — Ну же.

Из-под подушки выглянула лисья мордочка. Повела носом, замерла… И наружу, наконец, появилась вся лиса, огненная, яркая, красивая настолько, что у следящей за ней Фриды захватило дух. Вскочив на одеяло, лисица потопталась, снова принюхалась, глянула на Фриду внимательно, с прищуром. Фрида в ответ улыбнулась, не разжимая губ, и лиса, наклонив голову набок не то фыркнула, не то чихнула, а потом, соскочив на пол, направилась к Фриде, подметая пол пушистым хвостом и рассыпая искры.

Фрида протянула ей обе руки. Лисица замерла сначала, глядя ей в глаза. Потом тряхнула головой, покосилась на браслет Лесного короля, вздохнула. И, поднырнув под протянутые руки Фриды, уткнулась носом ей в живот.

— А… что ты делаешь? — выдохнула Фрида. Лисица завозила носом по её животу. — Ай, щекотно! Что ты?.. Хватит!

Совершенно по-человечески фыркнув, лиса снова встретилась с Фридой взглядом и заскочила ей на колени. Потопталась совершенно по-хозяйски, опаляя жаром — но Фрида, замерев, ждала. Лисица тявкнула, мелко задрожала, замерцала алым… И вдруг исчезла, рассыпавшись искрами и оставив после себя стойкий запах палёной шерсти.

Звуки обрушились тут же: шаги, голоса, собачий лай. В комнате заметно потемнело, и похолодало, солнце вообще исчезло, из открытого окна потянуло сыростью — на улице снова царствовал туман. Правда, на этот раз нормальный. Фрида растерянно осмотрелась, но все вещи остались лежать, как лежали, и кроме освещения и звуков ничего не изменилось. Это означало, что иллюзия разрушена.

— Что, и даже в угадайку не сыграли? — обиженно пробормотала Фрида. Как и все фейри, и большинство полукровок, она любила эту игру. — А я ведь с тобой ещё пари не заключила… Куда ты делся-то?

«Куда» стало понятно, когда Фрида, поднявшись, случайно бросила взгляд на левую руку — там, от запястья до сгиба локтя протянулась золотистая, улыбающаяся лиса. Очень красивая и абсолютно волшебная. Это был, конечно, не сам дух — только знак его защиты, негласное обещание: «Позови, и я приду тебе на помощь».

«Даже духи тут странные», — ошеломлённо подумала Фрида, пряча татуировку под рукавом.

— Зачем тебе брать меня под защиту? — поинтересовалась она, но лисица, конечно, молчала.

Это было действительно странно: духи огня ли, леса ли, или чего ещё никогда бы не стали сами, без приказа брать под защиту первого встречного. Может, этот Виндзор такой сильный маг, что сумел не только подчинить огненного духа, создать иллюзию клетки, но и заставить охранять свою новую герцогиню? Но Фриде верилось в это с трудом.

Дверь по-прежнему не открывалась, а окна были заделаны решётками. Вчера Фрида не обратила на них внимания, а сегодня даже не удивилась: клетку герцог создал ей многоуровневую. Правда, с духом просчитался.

Фрида вернулась к двери, снова подергала покрытую позолотой ручку. Вздохнула и приложила к тонкой щели между дверью и косяком руку с лисицей. Мгновенный, приятный, однако, жар и запах дыма — если присмотреться, можно увидеть, как изящная, маленькая лисица скользнула в щель.

— Выпусти меня, пожалуйста, — попросила Фрида.

И, вспыхнув, засов осыпался ей под ноги кучкой пепла, а огонь мгновенно угас. Фрида распахнула дверь, аккуратно перешагнула пепел и протянула левую руку.

— Спасибо.

Лисица, улыбаясь, склонила голову — словно в шутливом поклоне — и мгновение спустя Фрида почувствовала уже знакомый жар.

Да уж, вряд ли лорд Виндзор на это рассчитывал. И уж точно не природное обаяние Фриды приручило духа огня. Что-то здесь нечисто…

Фрида думала об этом, пока шла по пустому коридору на звук голосов — внизу, видимо, на кухне. Оттуда ещё и вкусно пахло кофе и яичницей. Голодная — вчера не было аппетита, и она не ужинала — Фрида ускорила шаг.

Всё это очень странно. Оленьи рога. Дух огня в подчинении. Господин герцог увлекается фейрийской магией? Пробует объединить её и человеческую? Фрида слышала, что некоторые из рода Виндзоров это делали — правда, давно, и фейри на «той стороне» рассказывали о них страшные байки. Но герцог бы мог попытаться, он же не умеет останавливаться…

Впрочем, все эти мысли быстро вылетели у неё из головы, когда Фрида спустилась вниз, к слугам. Время было ещё очень раннее, и вся прислуга завтракала на кухне — вот почему в коридоре и на лестнице было так пусто. И, когда Фрида, толкнув приоткрытую дверь, вошла, на неё посмотрели все — а было их много: большой дом означал многочисленную прислугу. Лакеи, горничные, повар, экономка, дворецкий… Все, сидевшие за длинным кухонным столом тут же встали, не сводя с Фриды глаз. И смотрели они так, словно вместо новой герцогини Виндзор к ним явился её дух и вот-вот начнёт мстить.

«Неужели я настолько ужасно выгляжу?» — подумала Фрида и покосилась на свою сорочку. Всё, что нужно она скрывала, хотя, конечно, леди неприлично разгуливать по дому в исподнем. Да ещё и спускаться в таком виде к слугам.

Фрида подумала об этом, подняла голову и спокойно улыбнулась. Потом прошла к разделочному столу у стены, где стоял кофейник, сняла с крючка над ним чашку, налила кофе и, вдохнув горьковатый бодрящий аромат, отпила. Вкусно было до невозможности.

— Мэм, — очнулся, наконец, дворецкий. — Позвольте, миссис Блаут проводит вас наверх.

Фрида, по-прежнему держа чашку в руках, снова улыбнулась.

— Благодарю, я и сама найду дорогу. Только что я ведь смогла спуститься сюда — за своим завтраком, раз уж никто не удосужился принести его мне в комнаты.

На кухне настала звонкая, напряжённая тишина.

Фрида пила кофе.

— Простите, миледи, — подала голос строгая женщина в тёмно-синем платье (украшенном, впрочем, изысканным воротничком). — Но Его Светлость приказал не беспокоить вас.

— И потому вы с чистой душой и спокойной совестью оставили меня одну и без завтрака. Мне интересно… Вы миссис Блаут, не так ли? Экономка?

— Да, миледи. — Женщина коротко поклонилась.

— Мне интересно, — продолжила Фрида. — Если бы герцог решил не беспокоить меня совсем, вы бы оставили меня умирать голодной смертью? Моя комната была заперта на засов.

«Как же вы выбрались?» — читалось в обращённых на неё взглядах, и Фрида в ответ нахмурилась.

— Миледи, но если герцог приказывает… — начала было экономка.

— Мой супруг, — перебила Фрида, сделав ударение на последнем слове, — отличается эксцентричным характером, не так ли?

— Д-да, миледи…

— Что ж, в таком случае будет только справедливо напомнить вам, что со вчерашнего дня я такая же хозяйка в доме, как и Его Светлость. И я лично оставлю вас без жалования и рекомендаций, миссис Блаут, если по утрам мне не будут приносить мой завтрак, а также свежие газеты. И где, интересно мне знать, моя камеристка?

Кто-то из лакеев переглянулся с дворецким, и тот кивнул. Лакей тут же бросился куда-то вглубь комнаты, а дворецкий спокойно объяснил:

— Нам пришлось запереть её, госпожа.

Фрида медленно поставила чашку с кофе обратно на стол.

— В таком случае в следующий раз, боюсь, мне придётся запереть вас. Миссис Блаут, пришлите ко мне горничных, а мою камеристку накормите. И я не желаю, чтобы подобное в будущем вошло у вас в привычку. Миссис Балут и вы… — она выразительно глянула на дворецкого, — через час поднимитесь ко мне, мы обсудим с вами, как отныне будет управляться этот дом.

С этими словами Фрида подхватила тяжёлый кофейник, чашку и собралась было войти, но кто-то из лакеев мягко взял у неё и то, и другое.

— Позвольте, мадам, я отнесу.

Фрида пожала плечами.

Горничных отправили немедленно. Чуть позже пришла и Мира — как раз, когда Фрида нежилась в ванне. У герцога был водопровод, и он отлично работал. Уже за одно это его дом Фриде нравился.

— Госпожа, какое платье вы желаете…

Фрида подалась к ней.

— Ты бледна. Мира, ты хорошо себя чувствуешь? Послушай…

— Всё хорошо, госпожа, — улыбнулась Мира. — Позвольте я займусь вашими волосами? Как вам кажется, не нужно ли немного изменить причёску? Я видела, замужние дамы…

Фрида вздохнула и сжала руку камеристки.

— Если тебе будет плохо, ты обязательно скажешь мне, поняла?

— Конечно, миледи.

Фрида снова посмотрела на неё — за эти дни камеристка будто повзрослела года на три. И уже стала намного уверенней и держит себя с достоинством, а не робостью, как раньше. Удивительно, опыт Фриды показывал, что люди так быстро обычно не меняются. Но может быть, фейри…

Может быть, стоит отослать Миру в Хэмтонкорт? Здесь этот ненормальный герцог, он когда-то хотел забрать её…

— Между прочим, где мой муж?

— Его Светлость уехали с рассветом, — отозвалась камеристка. — Горничные говорят, господин часто так делает.

— Уезжает с рассветом? — усмехнулась Фрида. А про себя подумала: «Прекрасно. Чем меньше мы будем друг друга видеть, тем лучше». — И когда его ждут домой?

— Я не знаю, миледи.

Не знала и экономка. Она и дворецкий явились к Фриде ровно через час, готовые, кажется, к новой вспышке гнева герцогини, а, когда поняли, что госпожа настроена скорее благодушно, то оба заметно расслабились. Фрида вздохнула про себя. Она ненавидела манипулировать людьми, но, боги, как часто приходилось!

С прислугой ещё предстояло познакомиться, а узнать получше дом Фрида решила уже сейчас. Миссис Блаут составила ей компанию, пока Мира и другие горничные обставляли спальню герцогини в соответствии с её вкусом, а лакеи вместе с вызванными мастерами убирали с окон решётки.

— Какие прекрасные гобелены! — не сдержала похвалу Фрида, когда спустилась вместе с миссис Блаут в холл. — Боги, это же двенадцатый век! Неужели подлинники?

— Они самые, миледи, — улыбнулась экономка. — Покойный герцог собирал гобелены по всему миру, и раньше они висели во всех комнатах. К сожалению, милорд после смерти отца приказал их снять. Большинство были отправлены в кладовые, в подвале. Некоторые милорд подарил Его Величеству. А эти, — экономка кивнула на гобелен с Флорой, просыпающейся после зимнего сна, — мы снять не смогли.

— Не смогли? — повторила Фрида, заинтригованная.

— Да, госпожа. Мы думаем, покойный герцог зачаровал их.

Фрида подошла ближе, потрогала жёсткую, пыльную ткань и действительно почувствовала чужую магию — как тепло, лёгкое, почти незаметное. Такое бывает от солнца ранней весной: ещё не жарит, но лучи уже приятно целуют щёки.

— Изумительно. Миссис Блаут, а часто у вас чаруют? Я боюсь, как бы магия не помешала нашим с герцогом детям.

— О, миледи, — экономка снова улыбнулась, но улыбка получилась виноватой. — Не беспокойтесь! Покойный герцог чаровал время от времени, но наш хозяин ведь вырос здоровеньким.

— Вы и это застали? — удивилась Фрида. Миссис Блаут старухой не выглядела.

— Я служу здесь с десяти лет, миледи, — с достоинством ответила экономка. — И я помню господина, когда ему было семь. Он был очень милым ребёнком.

Фрида вежливо улыбнулась.

— Полагаю. Что ж, миссис Блаут, вы упомянули подвалы. Я бы хотела спуститься туда.

У дома был прекрасный сад, прекрасные подвалы, свой выход на воздушную станцию, свой поезд, и даже Фрида, привыкшая к роскоши, не могла не удивиться шику, с которым жили Виндзоры. А ведь снаружи дом не выглядел таким уж огромным и богатым…

— Миссис Блаут, у вас здесь много зелёного. — Фрида провела пальцем по малахитовой колонне: они с экономкой как раз осматривали южное крыло. — Это традиция? Мне не кажется, что зелёный один из гербовых цветов дома Виндзоров…

— Нет, миледи. Но милорд выделяет этот цвет из всех прочих. Дом подвергся существенной перестройке после смерти старого герцога…

— Очевидно, — вздохнула Фрида. Ей нравилось бывать в старых домах, и она бы с удовольствием посмотрела, каким был этот дом до… перестройки — очевидно, блажи её нового супруга.

— Милорд расширил комнаты и коридоры, а также убрал некоторые подсобные помещения, перенеся их в подвал, — продолжала экономка.

— Мой муж любит не только зелёный, но и простор, — кивнула Фрида.

Герцог Виндзор много чего любил. Подъём с рассветом, неожиданные и долгие отлучки, пафосные сцены… Фрида бродила по его дому и думала, что даже если узнает Виндзора поближе, то вряд ли полюбит. Кажется, они абсолютно разные…

— Миссис Блаут, а где же портреты?

— Портреты, миледи?

— Да, членов семьи. Виндзоры — древний род, не верю, что не осталось ни одного портрета. Или они все ненавидели позировать?

— О, ну что вы, миледи. Это милорд приказал их снять. Если желаете, мы поищем в запаснике…

Фрида кивнула. Милорд вообще, похоже, был новатором. И порядки в его доме оказались… необычными. Нет, всё шло, как и должно: Фрида осмотрела дом, приказала принести все бухгалтерские книги, обсудила свой и герцога распорядок дня. Тем временем в Зелёной гостиной накрыли обед, и миссис Блаут повела госпожу туда.

Зелёной с равным успехом могла называться любая комната в доме, но Фриду это не смущало — ей нравился этот цвет. Не так маниакально, как герцогу, но… Терпимо. Вот что действительно удивляло, так это постоянные, много раз повторяющиеся лиственные мотивы: резьба, фрески, вышивки на обоях… Как будто кто-то сделал всё возможное, чтобы превратить дом в лес. В то же время оранжерея, которая тоже здесь имелась, не выглядела слишком ухоженной (за что Фрида попеняла садовнику).

Но даже это не было самым необычным. Куда больше удивило Фриду, что обед был накрыт на двоих. Она даже решила, что это на всякий случай — вдруг герцог неожиданно вернётся? Но потом в гостиную зашёл камердинер Виндзора, увидел Фриду, побледнел, тут же склонился в поклоне и замер в дверях, как будто решая: сбежать или не стоит?

— Вы что-то хотели? — поинтересовалась Фрида, вытирая губы салфеткой.

— Миледи, — тихо начал бедняга. — Мой господин приказывает… — На этом он почему-то запнулся и затих.

Фрида нахмурилась и, оглянувшись, требовательно посмотрела на дворецкого.

— По приказу Его Светлости, — отозвался тот, и по его тону было ясно, что он всецело такой приказ не одобряет, — мистер Ричард всегда обедает с хозяином. Когда же господин отсутствует, мы накрываем мистеру Ричарду здесь.

Фриду изумило даже не очередное экстравагантное желание герцога, сколько то, что камердинера называют первым именем. Очень фамильярно, даже грубо.

— Конечно, если миледи прикажет… — добавил дворецкий, и в его голосе была явная надежда, а во взгляде, который он бросил на несчастного Ричарда, враждебность.

— Отчего же, — улыбнулась Фрида. — Не вижу причин что-то менять. Прошу вас, мистер… Ричард, садитесь. Ну же, черепаховый суп остывает. А он просто бесподобен!

Обед прошёл в молчании. Фрида, поглядывая на камердинера, размышляла. Ричард же откровенно её стеснялся и взгляд не посмел поднять ни разу.

После обеда Фрида вернулась в свои комнаты, чтобы переодеться, потом узнала у горничных, где можно найти этого загадочного мистера Ричарда. Как оказалось — в библиотеке, куда Фрида и отправилась вместе с бухгалтерскими книгами.

Библиотека была огромна. Бесконечные стеллажи уходили ввысь, и ко многим полкам прилагались выдвижные лесенки — иначе до верха было никак не добраться. Ещё здесь стояла тишина — разве что тикали где-то под потолком часы. И вкусно пахло книжной пылью. Фрида с удовольствием бы осталась здесь навсегда, но её взгляд уже нашёл Ричарда — на диване у горящего камина. И Фрида прошла к нему.

— Не помешаю? — улыбнувшись, она села в кресло напротив и попыталась подвинуть к себе стоящий неподалёку круглый столик с вазой, в которой томились розы. Тот неожиданно оказался тяжёлым и не сдвинулся ни на дюйм.

Зато Ричард оторвался от своей книги, и мгновенно — Фрида моргнуть не успела — поставил стол перед ней.

— Благодарю. Ричард… Я могу вас так называть? Это не слишком фамильярно?

— Нет, миледи, — глаза камердинер прятал, прямо как некогда Мира. — Меня все так называют. У меня нет второго имени.

— О, — только и смогла выдохнуть Фрида. Потом, подумав, добавила: — Полагаю, вы тоже можете звать меня по имени. Коль скоро герцог вас выделяет… Меня зовут Фрида.

Неужели этот робкий юноша побледнел ещё больше?

— Благодарю, госпожа Фрида. Это честь…

— Да ладно вам. Лучше откройте мне страшную тайну: чем вы так угодили герцогу?

Улыбка у Ричарда была ломкая и какая-то… болезненная.

— Простите, миледи, но я не знаю, как ответить…

— Ответьте как-нибудь, — посоветовала Фрида. — Я непривередливая: постараюсь понять.

— Я… миледи… Ваша Светлость, простите…

«Боги!» — мысленно застонала Фрида.

— Вы давно здесь служите?

Ричард опустил голову ещё ниже.

— С тех пор, как господин привёл меня сюда.

— И это было?..

— Пятнадцать лет назад, миледи.

— Давно, — выдохнула Фрида и повнимательнее присмотрелась к этому Ричарду. Что-то в нём, конечно, было… Тонкий, даже хрупкий, острые черты лица, тёмные длинные волосы, глаза очень выразительные, прямо-таки говорящие…

— Ричард, скажите… Вы спите с герцогом?

— М-миледи… — Теперь эта бедная овечка залилась краской. Получилось забавно: алые пятна на бледном лице. Выглядеть камердинер стал ещё несчастней прежнего.

— Отвечайте, Ричард, я же всё равно узнаю рано или поздно. Так спите или нет?

— Н-нет, — еле слышно отозвался тот.

— Хм, — протянула Фрида. — Тогда я ничего не понимаю… Впрочем, довольно вас смущать. Между прочим, за обстановку в моей комнате я, полагаю, должна сказать спасибо вам?

— Я только исполнял приказ моего господина, миледи…

— И сделали это блестяще. Книги, что вы принесли, мои любимые. Благодарю. И, может теперь, когда мы узнали друг друга немного ближе, вы рискнёте поднять на меня взгляд? Я не такая уж страшная, честное слово.

Ричард робко взглянул на неё и выдохнул:

— Госпожа прекрасна…

Фрида рассмеялась.

— Право же, это лестно. А что вы читаете? О, Софур. И что же, как, по-вашему, выстоял бы древний Петер, если бы не эти божественные гуси?..

Разговорить герцогского фаворита было сложно, зато интересно. Парень оказался образованный, имел свою точку зрения, а при небольшом нажиме даже мог её отстоять. Спустя час Фрида словно невзначай полюбопытствовала:

— Скажите, милый Ричард, я сегодня видела огненную лису в своей комнате, а вчера — рога у тени нашего герцога. Как вы думаете, это брак с Его Светлостью не идёт мне на пользу, или подобное в этом доме нормально?

— Вы привыкните, миледи. — Ричард улыбался, хотя по-прежнему смотрел в пол.

— А что… что ещё может придумать ваш хозяин, как вы считаете?

Ричард открыл было рот, чтобы ответить, но потом посмотрел куда-то за спину Фриды и снова побледнел.

— А вот меня и спросите, моя дорогая герцогиня, — отозвался лорд Виндзор, неслышно появляясь у неё за левым плечом.

— О, Эш, — раздражение в голосе Фриды получилось совершенно искренним. — Мы с Ричардом так мило болтали! И надо же было вам появиться. Вы как всегда всё портите.

Герцог уселся на диван. Ричард с него подскочил, как ужаленный, но Виндзор успел схватить его за рукав и вернуть на место. Потом как ни в чём не бывало уставился на Фриду.

— С каких это пор вы зовёте меня не «милорд», а по имени?

Фрида рассмеялась — как можно беззаботнее.

— После того, что вчера между нами было, Эш…

Виндзор прищурился.

— Между прочим, как вы выбрались из спальни? Я лично запер вас на засов.

Фрида откинулась на спинку кресла. Сейчас, когда её и мужа разделял стол с бухгалтерскими книгами и букетом роз, этот разговор казался игрой, а Фриде нравилось играть. Ей и до этого скучно не было, но не хватало азарта. А сейчас — вот он, азарт, сидит перед ней в своём идиотском зелёном сюртуке, как какой-нибудь клоун, и строит из себя важную птицу.

— Между прочим, как вы освободились? Я лично привязала вас к этому засову.

Герцог скрипнул зубами — в наступившей абсолютной тишине Фрида хорошо это услышала — и резко сменил тему: бросил в супругу газетой.

— Читайте!

Фрида послушно развернула, пробежалась глазами по первой полосе. И аккуратно свернула снова.

— Это всё ваша матушка, — с ненавистью прошипел герцог. — Теперь благодаря ей меня считают чуть ли не насильником. Сегодня во дворце от меня отворачивались!

Фрида не сдержалась и фыркнула.

— Так случается, если вы сначала пытаетесь принудить девушку к близости, а потом тащите её замуж насильно.

— Я вас ни к чему не принуждал! — вспылил герцог. — И вы не девушка!

Фрида возвела взгляд к потолку — там для разнообразия не переплетались ветви на фреске, а были обычные деревянные балки.

— Скажите вашей матери, чтобы успокоилась и прекратила этот вздор! — продолжал Виндзор. — Или я её заколдую! Она с ума сойдёт!

— Удачи, — фыркнула Фрида. — Честное слово, Эш, я с удовольствием на это посмотрю. Пожалуйста, не забудьте меня позвать, когда соберётесь сводить мою мать с ума. — С этими словами она встала: Виндзор уж очень распалился. Как бы снова чего не вышло, он ведь сам не остановится…

Увы, было уже поздно.

— Сидеть! — рявкнул герцог, и Фрида от неожиданности упала в кресло. — Если вы так желаете, я сам разберусь с моей драгоценной тёщей. А вам я должен объяснить некоторые порядки в этом доме!

Фрида со вздохом опёрлась локтями о столик.

— Я вся внимание.

Герцог нахмурился, но продолжил уже тише.

— Это, — он ткнул в камердинера пальцем, — Ричард.

Фрида поймала беспомощный взгляд Ричарда и усмехнулась.

— Да, мы познакомились.

— Он не прислуга!

— Правда? Тогда кто же?

— Не ваше дело! — зарычал герцог. — Если я узнаю, что вы обращаетесь с ним как с лакеем, унижаете его или… Если только узнаю!.. Поверьте, Фрида, вам несдобровать.

В наступившей тишине скрип двери раздался особенно громко.

— Милорд, вас ждёт начальник полиции, мистер Стрэтфорд, с докладом, — возвестил дворецкий.

Виндзор тут же вскочил.

— Ну наконец-то! — И (Фрида глазам своим не поверила) сбежал.

После его ухода наступила мёртвая тишина. Камердинер неподвижно сидел, уставившись на свои колени, и словно бы даже не дышал. Где-то под потолком по-прежнему тикали часы.

— Он всегда такой бешеный? — нарушила молчание Фрида. — Или только по пятницам?

— Всегда, госпожа. — Удивительно, но Ричард даже попытался изобразить что-то вроде улыбки.

Фрида кивнула.

— И всё же. Не скажете, чем вы его соблазнили? Я тоже так хочу.

— Миледи…

— Ну хорошо-хорошо, Ричард, только умоляю, я же не этот бешеный герцог, я безобидней овечки. Меня можете не бояться.

— Как прикажете, госпожа.

Фрида попыталась поймать его взгляд, но безрезультатно. Что ж, её внимания ждали и более насущные вещи — например, бухгалтерия. Фрида была не прочь урезать расходы герцога на что-нибудь… Что он там любит? И обзавестись новым гардеробом…

Следующие четыре часа прошли на удивление спокойно: Фрида закопалась в цифры, а работы там был непочатый край. В какой-то момент, тихо извинившись, из библиотеки исчез камердинер. Фрида не заметила и очнулась, только когда у неё спросили, где госпожа хочет ужинать: в своих комнатах или вместе с герцогом в Зелёной гостиной.

Фрида выбрала ужин с герцогом, но и он прошёл довольно скучно. За столом их теперь было трое, и все молчали. Ричард по-прежнему не поднимал взгляда, герцог, наоборот, смотрел на Фриду, не отрываясь, и так злобно, словно не он её притащил в свой дом, а она сама взяла его штурмом. Что ж, если лорд Виндзор ожидал, что у супруги от этого пропадёт аппетит, то просчитался. Фрида еле за троих и всё никак не могла насытиться. Ей принесли уже две добавки, и герцог не выдержал. Встав из-за стола, он бросил:

— Вы потолстеете.

— Обязательно, — откликнулась Фрида, разрезая пирог с беконом. — Через восемь месяцев.

Герцог на это ничего не ответил, только буркнул что-то камердинеру, и тот, даже не допив свой чай, выскочил из-за стола и поспешил за хозяином. Фрида поглядела им вслед, пожала плечами и попросила:

— А можно мне ещё этого великолепного омара?

Вечером, устав от бухгалтерии, Фрида готова была взвыть от тоски. Заняться было ровным счётом нечем. Все письма она уже написала, в Хэмтонкорт поехать не могла, навещать Уайтхилл сейчас смерти подобно, да и отлучаться из дома супруга на второй день после свадьбы — дурной тон. Книги надоели, вещи Мира и горничные уже разобрали, на кухню Фрида уже спускалась, дом осмотрен…

Попросив принести ей чайничек и две кружки, Фрида проверила свои запасы зелий, ещё раз убедилась, что нужный флакон, если понадобится, будет под рукой. И отправилась на разведку в северное крыло, к герцогу. «Если что — уроню на него чай, — усмехаясь, думала Фрида, поднимаясь по ступенькам. — Там кипяток, ему понравится».

Кроме кипятка и чая там было кое-что ещё, но об этом Фрида даже не думала. Мало ли, говорят, человеческие маги раньше умели читать мысли. Зачем Фриде лишние неприятности?

В спальню к герцогу Фрида постучала, услышала в ответ нечленораздельный рык, не повела и бровью и толкнула дверь.

Герцог был не один. И даже не со своим камердинером. Фрида с трудом узнала мальчишку-лакея, симпатичного, ещё совсем ребёнка лет тринадцати, блондина и такого яркого полукровку, что ему уж точно нечего было делать в столице — Серый сразу сцапает. Этот ребёнок сейчас был в полуобморочном состоянии. Фрида посмотрела на держащего его за руку герцога — и тот отступил под её взглядом.

— Миледи. Выйдите!

Фрида покосилась на чайничек (между прочим, тяжёлый), подумала, что пора обидеться: этот мерзавец унижает её при слуге! И шагнула в комнату так спокойно, словно это была её спальня. Под тяжёлым взглядом герцога поставила поднос на столик у камина, расправила юбки и чинно села в кресло.

Герцог выругался. Бросил на Фриду ещё один рассерженный взгляд, дёрнул упавшего было на колени лакея за руку и чуть не пинком выпроводил из комнаты.

— Вон пошёл!

«Странно было думать, что он порядочный или жалостливый», — думала Фрида, наблюдая за этой сценой.

— Что вы здесь, демоны забери, забыли?! — рявкнул Виндзор, когда дверь за лакеем закрылась.

— Я — своего мужа, — отозвалась Фрида. — А вы, очевидно, свои манеры. Попейте со мной чаю, Эш, мне скучно.

Герцог рванулся к столику, схватил чашку и с размаху грохнул её об пол, совсем рядом с краем подола жены. А потом, набычившись, уставился на неё.

Фрида, не моргнув глазом, спокойно потянулась к колокольчику и позвонила. В дверь тут же заглянул лакей — другой, не полукровка.

— Принесите новую чашку и приберите, — приказала Фрида, очень надеясь про себя, что герцог не грохнет следом ещё и чайничек. Зелье она добавила туда.

Но за то (впрочем, недолгое) время, пока слуги меняли чашку и убирали осколки, Виндзор, похоже, успокоился.

— Что ж, это даже хорошо, что вы пришли — в кресло он всё-таки сел, и чашку, куда Фрида сама налила чай, взял. — Нам прислали приглашение во дворец, миледи.

Фрида, проследив, как он делает глоток, кивнула.

— Замечательно. Когда?

— Послезавтра. И через неделю бал даёт магистрат, император приглашён, мы тоже. Нужно, миледи, чтобы мы там обязательно были.

— Замечательно, — повторила Фрида. — Мне придётся заказать платья…

Герцог отмахнулся.

— Делайте, что хотите. Только… в воскресенье мы обедаем вместе с вдовствующей императрицей. Поверьте, в ваших же интересах выглядеть подобающе.

Фрида улыбнулась.

— Мне не стоит спрашивать, знаете ли вы, какой любимый цвет у императрицы-матери?

— Бежевый, — тут же отозвался герцог, и Фрида удивилась: надо же, он знает какие-то ещё цвета, кроме зелёного? — И я буду благодарен, если вы выберете ей подарок. Я… не разбираюсь, что нравится женщинам.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась Фрида. — Могу я поинтересоваться, что вы дарили в свой прошлый визит?

— Метлу.

— Метлу?

— Да, золотую метлу. Это ведьме вполне подходит, — проворчал герцог.

Фрида кивнула, решив больше ничему не удивляться. Потом — чай в её чашке как раз кончился — встала.

— Что ж, милорд, если позволите… Завтра у меня будет насыщенный день. Поездки по модисткам… Мне не ждать вас сегодня в спальне?

Герцог изогнул брови и так на неё посмотрел, что Фрида не выдержала:

— Впрочем, что это я: совершенно очевидно, что вы предпочитаете мужчин. Я не против, но хотела бы ещё раз поднять вопрос о нашем раздельном проживании… Что вы делаете?!

Держа в руке невесть откуда взявшийся нож для бумаг, Виндзор шагнул к ней вплотную.

— То, что собирался, проснувшись вчера связанным у вашей двери. — Фрида не шевелилась, и герцог спокойно отпорол у её платья правый рукав. — Знаете, меня это даже позабавило. Но согласитесь, ни одна жена так с мужем не обращается, и вы должны понести наказание…

Фрида подняла на него усталый взгляд.

— И как же вы будете меня наказывать? — голос звенел от ярости. Хорошо, что не от страха — в такие моменты Фрида герцога боялась: он непредсказуем.

— Вернётесь в свою комнату голой, — улыбнулся Виндзор. — Вы же не оставили мне вчера ночью одежды. Согласитесь, справедливо?

Фрида молчала, и Виндзор продолжил: взгляд у него стал хищным, а голос вкрадчивым.

— Вы совершенно ошибаетесь касательно мужчин — в этом смысле мне нравятся женщины. — Он распорол декольте, и между складок ткани показался корсет. — О, эти женские многослойные одежды!.. Впрочем, мне нравится вас раздевать, моя дорогая леди. Вы на меня так смотрите… Может, игры с ножом вам тоже по душе?

— Вы с ума сошли, — выдохнула Фрида.

— О нет, — рванув платье за левый рукав, Виндзор сдёрнул его на пол и легко прошёлся ножом по завязкам корсета. — Вот так вы выглядите намного лучше.

Фрида не сделала и попытки прикрыться.

— Вам доставляет удовольствие меня унижать?

Виндзор осклабился.

— О да… Что это? — Он резко схватил Фриду за левую руку и уставился на татуировку-лису. — Откуда это у вас?

Вместо ответа Фрида попыталась вырвать у него из рук нож. Ладонь тут же обожгло, голова закружилась, и Фрида успела ещё подумать, что этот мерзавец снова её заколдовал, но потом волна тумана накрыла с головой. Или это был дым?..

Эш еле успел Фриду подхватить — и тут же опустил на пол, на ковёр, и уставился на свои руки. Они до сих пор горели, как будто он снова вытянул у полукровки силу — и её оказалось так много, что у самого закружилась голова. Но как это возможно: девчонка совершенно точно не была фейри, ни на грамм!

Эш осторожно коснулся её татуировки, и лисица, свернувшись в клубок, выставила наружу нос, которым тут же ткнулась герцогу в ладонь. В такие моменты Эш особенно остро чувствовал свою беспомощность: всё это ведь имело какое-то совершенно обычное, простое объяснение, но он не понимал, какое. Магии нужно было учиться — как учат друг друга фейри и полукровки. Но никто бы не стал учить Эша — герцог бы сам ни у кого помощи не попросил. Раньше не требовалось: большинство заклинаний приходили по наитию. Но сейчас…

Он нашёл перчатки, надел, посмотрел вниз: девчонка… Фрида лежала, бледная, и словно бы не дышала. Эш чувствовал, что она жива — просто каким-то образом он умудрился забрать у неё слишком много энергии. Но как? У людей ведь нет магии…

Фрида тихо застонала, ресницы затрепетали, но девушка так и не очнулась. Вздохнув, Эш нашёл в шкафу накидку, укутал в неё жену и, подхватив на руки, понёс в её комнаты, приказав вызвать врача. А потом ещё долго не мог уйти из спальни, глядя, как у кровати суетятся горничные. Сердце сжималось, как если бы он ударил Дикона.

«Я не должен был так себя вести, — думал Эш, дождавшись врача и выслушав, что всё в порядке, просто герцогине необходимо поспать. — Я должен быть с ней мягче. Она же всего лишь человек»

Вернувшись в свои комнаты, он даже приказал дворецкому послать за ювелиром и лично выбрал в подарок Фриде брошь в виде розы. Чёрной, отдалённо похожей на ночную: жемчуга, эмаль, золото, янтарь и перламутр…

И уже поздно ночью, вспомнив врача, вдруг понял, что тот ничего не сказал о беременности. Очевидно, срок настолько мал, что человеческая медицина не в силах его определить. Откуда же могла узнать герцогиня?..

Этой ночью вокруг дома Виндзора снова клубился странный туман, больше похожий на дым. И даже когда все давно заснули, одно окно горело: в нём стояла камеристка Фриды со свечой в руке и внимательно смотрела на улицу.

Где-то совсем недалеко выли волки…