Сын минувшего будущего

Вариант, или не вариант?

Жалею, что я не историк, или хотя бы не увлекался ей факультативно. Говорят, что историческая наука способствует развитию иного восприятия времени и, уж наверняка, учит запоминать точные даты событий. Моё же восприятие сводится к оценке событий с точки зрения влияния именно на мою жизнь. Под моей, я, конечно же, понимаю и жизнь всех окружающих меня людей, близких и не очень. До сих пор я не особо пытался выстраивать причинно-следственные связи, оценивать итоги, масштабы событий, напрямую меня не касающиеся. Просто воспринимал их как факт, и уж, тем более, не держал в голове даты. Теперь же, сидя за монитором, я мог лишь вспомнить какой-то свершившийся факт, но не мог описать ни причины, ни чёткие последствия трагических, или радостных происшествий.

Чтобы предупредить инцидент, нужно было точно указать момент начала и первопричину. Например, какой-то человек стал инвалидом на всю жизнь. Чтобы это исправить в прошлом надо понимать, как именно это случилось, проследить цепочку. Нельзя же к нему прийти и сказать: «Знаешь, ты в N-ом году инвалид, не надо так…» Положим, что к этому привела ошибка врача на операции. Можно ли сказать: «Не ложись на операцию, потому что в N-ом году ты из-за этого станешь инвалидом»? Теперь допустим, что человек послушался, в какой-то момент отказался от операции и вообще умер. Кто виноват? Тот кто советовал, конечно, то есть я! Теперь проследим, а почему понадобилась операция? Выясняется, что человек поскользнулся, крайне неудачно упал на торчащий сучок и повредил себе трахею — бывает. От операции отказываться не стоит, верно? Выбрать другого врача? А если другого на смене нет? Значит, мне нужно сделать так, чтобы человек не поскользнулся. Теперь предупреждаем его: «В такой-то день не иди на работу этим путём — станешь инвалидом». Звучит как бред, но допустим. Человека убедил, он даже поставил напоминалку и не пошёл. Ничего не произошло, цепочка не сработала, человек выжил, остался невредим, и вот он думает: «А если бы пошёл, то что?», идёт, падает и теперь сам уже запускает цепочку. Однако, того самого врача уже на смене нет, а другой не справляется и человек погибает. Такое возможно? Вполне. Или ещё вариант, вместо него поскользнулась мать-одиночка с тремя детьми. Её здоровье было похуже, и она не доехала до операционного стола. Дети осталось сиротами, их сдали в приют, один вырос серийным убийцей или либералом. Кто виноват, спросите? Наверное, этот наш гипотетический человек. Вроде меньшим злом был бы первый вариант, там хотя бы все живы и остались патриотами. Или всё-таки опять виноват тот, кто поменял ход событий, то есть я.

Ещё вариант — убрать сучок, тогда человек просто упадёт, отряхнётся и пойдёт дальше. Ну, а что тепеь случится дальше, не знает никто. Если он работает слесарем или токарем — то так и продолжит работать и помогать людям. А, может, он работает биржевым спекулянтом, и в тот день задумывал большую махинацию, в результате которой возникнет сначала биржевая, а потом реальная паника, падение курса валюты, обнищания, самоубийства, повышенная смертность, снижение рождаемости. Фантастика? Отнюдь.

Стоит Иллону, свет наш, Маску встать не с той ноги, написать в Твиттер что-нибудь про криптовалюту, как чуть ли не весь мир резко напрягается, курсы скачут, биржи лихорадит. Доверчивый мальчишка берёт кредит, покупает биткоины, вдохновлённый ростом. На завтра Маска отпускает дурман-трава, и вот он уже запрещает продавать свои электрокары за крипту. Курс рушится, парень в жёстком минусе, денег нет, отдавать нечем, он идёт грабить банк или делает ещё какую-то глупость по=хуже. И таких дурачков, может быть, сотни.

Мне помнится, в 90-е была выпущена компьютерная игра «Command & Conquer: Red Alert», сюжет которой разворачивается в альтернативной ветке времени. Возникает эта альтернативная вселенная из благих побуждений. Альберт Энштейн изобретает машину времени, благодаря которой похищают молодого художника Адольфа Гитлера из 1920-х годов, из-за чего в новой линии реальности не случилась Вторая Мировая война, поэтому не пострадавший и не имеющий сильных противников Советский Союз идёт захватывать Европу. Опуская маловероятность такого развития событий, сюжет отлично демонстрирует масштабы изменений от, казалось бы, микроскопического воздействия.

Как же сделать так, чтобы всем стало хорошо? Наверное, никак. Кому решать, что есть меньшее зло? Наверное, высшему разуму, если он есть. Возможно, судьбе, провидению, случаю. Бросить жребий? Оставить всё, как есть? Возможно. Мне всегда нравилась цитата из научно-фантастической повести братьев Стругацких «Трудно быть богом», и по стилю, и по содержанию, на память она звучала так:

Это сильный момент осознания беспомощности главного героя, которому начало казаться, что он бог, что он умнее этих тёмных людишек. Ему вдруг тало ясно-понятно, как и куда надо развивать человечество на далекой и чуждой ему планете, что есть для них благо, не сумев, правда, впоследствии, совладать даже со своей единственной жизнью и пустил её под откос.

Так я битый час представлял себя этаким Руматой Эсторским[43], сравнение с которым мне показалось уместным и логичным. Я пытаясь вспомнить хоть одно важное событие из жизни страны или планеты, для которого я бы знал точную дату, причину и отправную точку, воздействуя на которую событие можно было бы предотвратить. В мире Стругацких Румата тоже не понимал происходящих вокруг событий, не знал начало цепочек изменений, не смог вовремя предотвратить госпереворот в начале и всё испортил в конце, избрав неверную точку воздействия. Я боялся даже начать извлекать из головы и переносить на физический носитель информацию о будущем, не понимая, как это может повлиять на дальнейшее развитие. Эта ответственность была посерьёзнее моей личной судьбы, а уж к ней-то я применял самые строгие требования безопасности.

Пока я ничего не написал и не рассказал — влияния на реальность нет и моей ответственности тоже. Написать — значит осознанно открыть бутылку с надписью «Джинн», даже если никакого джинна там в реальности и не окажется. Выбор был чрезмерно трудный. Это я только в запале так лихо для себя всё решил, а в реальности, на холодную голову, играть роль бога было страшновато. Вдобавок, как и у Руматы, у меня не было пути назад ни в физическом, ни в метафорическом смысле. Самим своим пребыванием в этом времени я уже наверняка запустил последовательность изменений, стереть которые нельзя было бы даже моим уходом в небытие. Любая неосторожность — потерянный или украденный ноутбук мог оказаться той бабочкой на вершине снежной горы, чей взмах крыла создаст вихрь и сход снежной лавины. Даже я сам, оказавшись в «нужных» руках, под препаратами или пытками мог рассказать такое, о чём сам и думать забыл. Там бы я быстренько вспомнил все нужные события даты.

О чём бы я точно вспомнил, так это о терактах 11 сентября 2001 года. Особенно тот момент, когда я сижу дома и смотрю по телевизору на кухне эту сюрреалистическую трансляцию. Это был реальный шок. Ничего похожего по масштабам никогда не происходило, а тем более, в прямом эфире. Хорошо помню, как после репортажей у меня надолго появилось ощущение беззащитности даже в собственном доме. Снилось, как за домом взрывается ядерный заряд и ещё различные сценарии в таком же духе.

Какие детали про 11 сентября я мог ещё рассказать? Только, что самолётов было угнано несколько, но номеров рейсов я не помню и имён предполагаемых угонщиков тоже. Помню, что только два самолёта полетят в башни Всемирного торгового центра, а нечто непонятное врежется в Пентагон и почему-то само собой обрушится здание № 7, в которое никто не врезался. Могу примерно рассказать, что это послужит предлогом для США вторгнуться без санкций совбеза ООН на территорию Афганистана, но почему именно Афганистана — я тоже уже не вспомню. Почитать со стороны — бред средней руки, не выдерживающий критики. Почему самолёты не сбили, почему им дали долететь до Нью-Йорка и, тем более, Пентагона? Почему обрушились небоскрёбы, которые были рассчитаны на удар самолёта? Как угонщики пронесли на борт оружие? Ну, и так далее.

Ещё бы я вспомнил взрывы жилых домов Буйнакске, Москве и Волгодонске, когда вся страна узнала необычное и страшное слово «гескоген». Вспомнил бы, только без точных дат. Могу сориентировать, что это произошло уже после начала второй Чеченской кампании или, как тогда говорили, «Контртеррористической операции». Так же бытовало альтернативное мнение, что взрывы устроило ФСБ по высочайшему приказу, чтобы оправдать военную кампанию.

Может ли так статься, что моё заявление в ФСБ, пусть даже такое туманное, с описанием терактов станет не предостережением, а, наоборот, идеей? Допустим, что я напишу сейчас для своего конверта предостережение: «Серия крупных терактов силами чеченских сепаратистов со взрывами жилых домов в Москве на Каширке, в Буйнаксе и Волгодонске предположительно 1999–2002 (точно не помню). Взорвут многоэтажки с использованием грузовых автомобилей с большим количеством взрывчатого вещества гексоген. Итогом станут полномасштабные боевые действия на территории Чечни». В ФСБ это, допустим, прочитают и подумают: «О! А это идея! Нам как раз нужен правдоподобный повод, чтобы развязать армейским руки. Смотри, пишет, что это сработает и война начнётся. Ну, что, рискнём?» Вот и получится тогда, что версия о следе ФСБ правдивая, а идею подал я лично. Если же не напишу, то никогда не узнаю, можно ли было их предотвратить вообще.

Я долго думал, сопоставлял риски, перебирал варианты и, в итоге, принял решение. Снова положив руки на неудобную клавиатуру, я написал следующее:

Дальнейший мини-квест с распечатывание текста письма на принтере и поисками конверта заставил меня пожалеть, что я просто не написал это от руки — выглядело бы правдоподобнее. Перед тем, как конверт запечатать, я размашисто расписался по центру и, намазав средний палец чернилами, приложил к бумаге. Большой или указательный побоялся, так как использовал их для разблокировки гаджетов. Внизу поставил дату — 8 апреля 1998. Собственноручно, как можно красивее, на конверте вывел: «Вскрыть в случае моей насильственной смерти. Сергей Б.», полюбовался, перевернул, и, с чувством выполненного на сегодня долга, начал играть в Сапёра[44]. Конверт, по задумке, должен был обнулить всё то, что я успею напредсказать добровольно или под пытками.