Сын минувшего будущего

Не могём, а мо́гем

В рабочем кабинете не было ни радио, ни телевизора, только телефон, матричный принтер, да компьютер. При открытой двери о полноценной работе с ноутбуком можно было забыть, он лежал со слегка приоткрытой крышкой, сверху заваленный листами А3 с какими-то чертежами, и продолжал шифрование файлов в архив. Из развлечений оставалась только музыка или аудиокнига на телефоне — наушники можно было снять при первом же шухере вполне незаметно и спрятать в карман. Я как можно удобнее вытянулся на стуле, снял маловатые ботинки и, поглядывая на дверь, принялся мысленно оценивать своё положение.

— Прошло больше суток, а я всё ещё не имел гарантированного жилья;

— Деньгами я так же пока не обзавёлся, но хотя бы наметил первый и второй шаги, как их можно получить;

— Понимания причин произошедшего так же не прибавилось, а равно и надежды на возвращение;

— Работа с папой была проведена блестяще, доверие было заслужено;

— Слишком увлёкся в своём желании показывать и рассказывать — это чревато и последствиями в будущем, и бесполезной тратой времени. Сначала первостепенные задачи, игра в бирюльки — потом;

— Ещё крайне мало информации о происходящих в мире событиях, чтобы надёжно привязаться к историческому моменту. Нужен телевизор, радио и газеты, раз интернет мне пока не доступен;

— Стоит сегодня сконцентрироваться на поиске жилья, продумать варианты. Ночевку в машине больше не рассматриваю. В крайнем случае попробовать заночевать здесь же в кабинете на стульях;

— Нельзя забывать и про одежду — три дня в одном нижнем белье — тоже мало приятного;

— Со временем нужно сменить кроссовки на что-то более классическое, но это уже не так критично.

Для систематизации дальнейших действий я решил воспользоваться подходом S.M.A.R.T.[17], который так нахваливала недавно моя руководительница.

Итак, начнём с жилья: цель весьма конкретная — «где мне жить?», цель измеримая и достижимая за деньги или бесплатно, очень даже значимая и строго ограниченная по времени — сегодня.

Деньги: цель так же вполне конкретная, заменяющая собой на среднесрочном отрезке цель № 1, имея деньги можно найти и снять жильё. Цель вроде измеримая, но нужно понять, сколько первоначально мне нужно денег на квартиру, еду и одежду. Итак, метод мне помог понять, что поставленная цель недостижима, пока не измерена. Спасибо тебе, Катерина Минорова, за классный инструмент.

Помню, что вчера, прогуливаясь по универмагу, приценивался к каким-то вещам, но цифры мне ничего не говорили, важно было понимать размер инфляции за прошедшее время и на её основе оценить паритет покупательной способности рубля в 1998. Например, джинсы стоили 200–500 рублей, но не подделка ли это, и можно ли сравнивать с «нашими» брендовыми. Нужен был какой-то ценовой коэффициент, по типу «индекса бигмака»[18] — товар или услуга, одинаковая и сейчас, и в будущем, цену которой я помню и могу узнать сейчас.

На помощь пришло сегодняшнее воспоминание о «предстоящей» поездке в Сочи в «этом» году. Перед посадкой в поезд я покупал на вокзале двухлитровую Колу и запомнил цену, довольно часто впоследствии возвращаясь к этой цифре для сравнения цен в разные годы. На вокзале я расплатился тогда за бутылку десятью рублями, если вычесть вокзальную наценку, то реальная цена порядка 8 рублей. В 2021 в магазинах можно было встретить разные цены, разброс примерно от 90 до 100 рублей, значит приблизительно «индекс кока» составил 1 к 10. Второй индикатор я увидел вчера в метро — цена разовой поездки в подземке — 1,5 рубля. В моём времени, при наличии карты «Тройка» цену поездки особо не запоминаешь, но что-то в районе 35 рублей. По «индексу метро» получается 1 к 23. Справедливости ради качество услуг в метро адекватно выросло: Wi-Fi, сотовая связь, новые комфортабельные составы, кондиционеры. За это справедливо можно накинуть икс два. Кола за то же время вообще не изменилась, поменялась только реклама. Хорошо, пусть будет 1 к 10.

Я взял со стола рядом с принтером лист А4, нашёл под бумагами карандаш и начал прикидывать расходы себе на месяц с конвертацией в рубли 98 года.

— Снять квартиру в Пушкино, допустим 40 000 разделить на 10, получаем 4 000 рублей;

— На одежду и обувь, с учётом грядущего лета, допустим 50 000, старыми 5 000 рублей;

— На еду, чтобы не голодать — 20 000, в пересчёте 2 000 рублей;

— Дорога и прочие мелкие расходы ещё 10 000, деноминируем до 1 000 рублей.

Слава вселенной, я ещё могу посчитать всё это в уме без калькулятора. Итого, базовые расходы на ближайший месяц можно было покрыть из расчёта 12 000 рублей в старых ценах. Если планировать на более длительное время, то к концу 98-го эту цифру надо точно умножать на три, а лучше на пять из-за обвала рубля. Значит, примерно до конца года мне надо жить 6 месяцев по 12 000 и 2 месяца по 60 000, итого 192 000. По идее должно хватить. Надо показать расчёты папе — пусть валидирует.

Следующий пункт S.M.A.R.T. про цель «деньги» — достижимость. В короткой перспективе — продаём часы. Надо придумать цену и не продешевить, ну и конечно же, надо обзавестись деньгами в ближайшую неделю.

Удовлетворённый проделанной работой, я снова откинулся на стуле, дав себе мысленный перерыв. Папа не возвращался, хотя прошло уже минут пятнадцать — я не засекал. Пора ему бы уже готовиться к совещанию. Меня позабавило, как я уже примеряю на себя роль персонального ассистента: принимаю гостей, слежу за расписанием, сторожу кабинет. Уже отработал завтрак хотя бы. Странно, что стационарный телефон до сих пор не звонил, может я и ответил бы.

Пока взгляд скользил в задумчивости по столу с телефоном, я сам себе удивился, что до сих пор не проявил внимания к архаичному на вид десктопу с монитором, установленному на столе. Надо изучить, что это за зверь. С обратной стороны в него втыкался провод от клавиатуры в большой и круглый разъём DIN, провод от мышки в COM-порт, довольно внушительной толщины провод — в порт LPT, видимо от принтера, провод VGA от монитора, в слоте расширения какая-то аудиокарта, но к ней ничего не подключалось, еще два COM-порта были так же свободны. С лицевой стороны имелся CD-привод и, конечно, floppy-дисковод на 3,5 дюйма. Монитор был довольно старый с уже пожелтевшим пластиком корпуса, прикрытый защитным экраном, на что я уже обратил внимание при входе. Признаков подключения модема или других сетевых устройств не обнаруживалось, а следовательно, интернету в компьютере было взяться неоткуда.

За рассматриванием компьютера папа и застал меня, почти ворвавшись в кабинет и снова немного напугав. На ходу он закинул в шкаф спецовку, просигналил мне рукой «с дороги», я интерпретировал сигнал безошибочно и как можно скорее просочился из-за стола, освобождая место. Он схватил трубку телефона, кинув мне шапку, начал щёлкать по клавишам. «Наверное что-то случилось» — понял я.

— Миш, я тебя приветствую. Эти балбесы в вагоне замкнули третью цепь, где-то внутри, похоже, огарок упал на провода и проплавил изоляцию. Увидишь Акимыча — скажи, чтобы срочно обесточили полностью и вскрывали потолок. Он пусть лично каждый сантиметр теперь проверит, балбес. Что? Да причём тут это? Ну, и что, что говорил? У самого голова на плечах должна быть. Уволю к чёртовой матери, так и передай. Всё, давай, у меня селектор сейчас, потом перезвоню.

Я стоял в стороне, вытянувшись по струнке, словно распекали меня, хотя мне было забавно, и я улыбался. Наверное, просто привычка, когда орут — надо замереть и слушать. Мне отчётливо вспомнилась похожая сцена из фильма «Зеркало для героя», только там отец Сергея отчитал его самого, но мне точно так же хотелось улыбнуться, помотать головой и сказать: «Хм, батя!», сейчас это бы соответствовало обстановке. Но я, конечно, так не сделал, ибо никогда не пользовался этим словом сам, никогда не называл папу «батей» или «батькой» или еще чего хуже «батяней» в голове. Правда мог сказать в компании пацанов, где это слово не имело никакого негативного оттенка: «Вот батя придёт, тогда спрошу…».

Он тем временем, хлопнул трубкой по телефону, сделал какое-то подобие фейспалма[19], и поднял глаза.

— Ну, могём… — пародируя безымянного пехотного капитана из фильма «В бой идут одни старики», с удивлением в голосе процитировал я.

— Не могём, а мо́гем! — вернул он шутку и сам тоже улыбнулся, выдохнул и обвёл взглядом комнату. Я, между тем, стоял, не шелохнувшись, предчувствуя продолжение.

Набрав воздуха, он продолжил:

— Ты представляешь, балбесы? Варить трубу кондиционера, под потолком, рядом с силовой линией. Вот тебе такое бы пришло в голову?

— Да я уже понял по разговорам — дебилы, — посочувствовал я. Мне просто нужно поднять крышку этого вскипающего чайника и спустить пар.

— Не, ну, балбесы, ей богу. Без толку, говори им или не говори. Завтра Лужковская комиссия приедет смотреть, а в вагоне нифига не работает, — звучит уже с нотками надменности и сарказма.

— Напоминаю, у Вас через 15 минут селектор, что бы это ни значило. Александр Сергеевич, может кофе?

— Мне кофе нельзя, там чай есть.

— Ох, точно! — спохватился я. Не очень давно, кажется в 96-м, был скрытый инфаркт и довольно неприятное восстановление. В будущем это почти забудется, последствия сгладятся, но сейчас режим надо соблюдать.

— Знаешь, а ведь в 2010, точно не помню, фильм «В бой идут одни старики» сделают цветным, правда-правда, — уже склонившись над чайником, вовсю улыбаясь, сообщил я, — но художественной ценности это не прибавит.