Свободный мир

XXXII

Джил открыла глаза и, несмотря на острую головную боль, резко вскочила на ноги и схватилась рукой за пустую кобуру на поясе. К счастью, очнулась она в собственной постели, а вокруг неё был целый оружейный склад. Действительно — был. Она в последней отчаянной надежде распахнула верхний ящик трельяжа и, не обнаружив ничего и там, застыла, с немым изумлением рассматривая Гения, сидящего на противоположном краю её четырёхметровой кровати.

— Что ты со мной сделал?! — закричала она. — Как ты вообще тут оказался?

— Слушай, Джил, я знаю, что ты пошла спать, но мне, э… надо с кем-то посоветоваться, а больше не с кем.

— Как ты попал сюда? — она взвизгнула, видимо поняв, что она не помнит и как сама она сюда попала. — Что ты со мной сделал, я тебя спрашиваю?!

Она опустилась на пуфик и, к его удивлению и досаде, принялась рыдать.

— Да ничего я с тобой не сделал, успокойся, — ответил он, но утешение не сработало: её рёв стал от этого только громче. — Ну, то есть я применил к тебе А-17, да. И мне, конечно, пришлось заставить тебя сдать мне всё оружие в доме, что заняло немало времени…

— Ничего?! Это у тебя называется «ничего»? У-у-у, — зашлась в новом приступе рыданий она.

— Джил, послушай, мне правда пришлось это сделать. Я всё тебе объясню.

Гений подумал о том, что, может, выводить её из-под действия А-17 было не такой уж хорошей идеей.

— Если ты успокоишься, я даже не буду снова применять к тебе А-17, — пообещал он.

Джил подняла на него красные от слёз глаза.

— Спасибо, блин, какое великодушие, какой жест! — проворчала она, но рыдать действительно тут же прекратила. — Ну и сволочь же ты, а! Ты что, не мог просто попросить помочь? Так вообще-то нормальные люди поступают.

— У меня совершенно не было времени: мне нужно было срочно покинуть сектор. Извини, — наконец догадался сказать он. — Но я не успел. И мне пришлось заставить тебя привести нас сюда. Надеюсь, ты понимаешь почему?

Джил с недовольным видом погасила свет в комнате и вышла на лестницу, по-прежнему всхлипывая. Гений последовал за ней.

— Ты типа спрятался у меня дома? Отлично придумано, ничего не скажешь.

— Не только спрятался, не в этом дело, — возразил он. — Здесь есть всё необходимое, чтоб управлять оружием, — даже на тот случай, если нам попытаются отрубить все системы жизнеобеспечения.

— Почему бы тебе, например, не работать у себя в кабинете? Попробуй ради разнообразия, тебе понравится. Можешь даже выбрать себе новый, если старый разонравился.

Они дошли до первого этажа, и Джил указала ему рукой на диван. Гений сел.

— Видишь ли, э… у меня в кабинете Эмри…

Джил посмотрела на него, как на умалишённого.

— А раньше тебя это как-то не очень беспокоило, — дежурно пошутила она, хлюпая носом и копаясь в позолоченном баре.

— Погоди. Я хочу сказать: власть в секторе захватили сотрудники комитета и организация освобождения. А Роулс из сектора улетел.

Джил от неожиданности уронила вытащенную бутылку, но по счастливой случайности та упала на ковёр и не разбилась.

— Слушай, я это, ни черта не понимаю. Я что, настолько тупая: ты всё ещё контролируешь А-17, но при этом кто-то там захватил нашу… мою корпорацию? Что за чушь?

— Вот поэтому, Джил, мне и нужен совет, — Гений отрицательно покачал головой в ответ на её предложение налить и ему.

— Ну, я слушаю, — Джил отпила из бокала. — Но ты и правда руководитель года. У тебя уникальный талант делать всё, чего делать нельзя. Я бы даже сказала, делать такие вещи, которые нормальному человеку просто в голову не придут.

— Так вот. Теперь А-17 управляет Эмри. Она распространила его действие на корпорацию и внешний город.

— Да что ж это такое, — Джил всплеснула руками, — везде она, эта Эмри. Почему же ты этому не помешал?

— Ну, так ей действительно теперь безопаснее, учитывая, что она со всех сторон окружена людьми из организации освобождения и комитета, на которых А-17 не действует. Мало ли что взбредёт им в голову.

— Вот угадай, на чью безопасность мне сейчас больше всего плевать? — сердито поинтересовалась Джил.

— В общем, дело не в этом, а в том, что будет дальше, — продолжил Гений, — а дальше мы с Роулсом вылетим во Второй сектор. Там будет встреча, на которой все сектора соединят имеющиеся технологические наработки для совершенствования информационного оружия…

— Что ты только что сказал?

Глядя на Джил, Гений начал понимать, что значит «глаза на лоб полезли».

— Нет, ты точно спятил. Скажи, какой в этом интерес нашему сектору? Нам абсолютно это не нужно и совершенно невыгодно. У нас, я уверена, огромное технологическое превосходство. И я надеюсь, — она посмотрела на него с ужасом в глазах, — ты ведь… скажи мне, что у Роулса нет копии А-17. Пожалуйста.

— У него нет копии А-17, — подтвердил Гений, — это точно. Поэтому он вернётся за ней. И за мной.

— Фух, — Джил облегчённо выдохнула, — спасибо, что хоть вовремя сообщил. Ты же понимаешь, что нельзя тебе туда лететь? Если ты насчёт этого хотел посоветоваться, тут не о чем думать.

— Не совсем, — ответил он. — Это всё меня не очень интересует. Проблема в том, что Эмри вытащила свою внешнюю память.

— Ой, не думала, что я это скажу, но я начинаю её понимать, учитывая то, как ты обращаешься с женщинами. Я уже, знаешь ли, и сама близка к тому, чтоб свою внешку голыми руками вытащить. Ну, так что там тебя беспокоит-то? Любимую игрушку потерял? Так верни, над чем ты тут думаешь? Заодно и контроль над сектором восстановишь. А ещё предлагаю, пока не поздно, присоединить Второй сектор, раз уж там такая компания собралась. Захватим все технологические разработки, ну и продолжим мировую экспансию…

— Джил, ты можешь больше не пить, пожалуйста? — раздражённо поинтересовался Гений. — Ещё немного, и твои милитаристские устремления начнут меня пугать.

— Ой, кто бы говорил, — она показала ему язык и допила всё, что оставалось в бокале. — У меня, между прочим, разумные предложения, в отличие от твоих. Так как ты допустил, что твоя дорогая Эмри вытащила внешку? Что ж ты только ко мне А-17 применил, а к ней что, не догадался? Или она опять тебя обманула?

— Именно, — с неожиданным энтузиазмом согласился он. — Именно это и произошло. Как ты догадалась? Я не догадался.

— Пфф, — Джил развела руками, — и кто бы мог подумать? У меня уже сарказма на тебя не хватает, видишь? Всё. Закончился. Что она опять тебе сказала? На что ты мог купиться, учитывая, что уже всё про неё знал? Ты ведь посмотрел внешнюю память Эс?

— Да, — ответил Гений, — но в том-то всё и дело…

— Да в чём же? Ума не приложу, что такого она могла тебе сказать, чтоб обмануть после всего этого. И логики в твоих действиях никакой вообще не вижу, хоть убей. Ты сам создал себе какую-то очень странную проблему.

— А в них и не было никакой логики, — признал он. — Я просто… растерялся. И не успел это исправить.

— Ну и? Мне уже даже интересно, какие это методы манипуляций на тебе ещё не опробовали. Чувство вины? А, это мы уже видели. Якобы твоя дочь? Тоже было. Честная и принципиальная Эмри, защищающая свою чудесную маленькую семью от злого тебя? О, я сейчас расплачусь. Что, или это уже новое шоу с Эмри-защитницей свободного мира в главной роли? Твоя близорукость меня просто поражает. Как ты можешь не замечать, что в ней нет ровным счётом ничего такого? Если б она не украла, благодаря тебе, заметь, почти все наши технологии восемнадцать лет тому назад, кому она нужна была бы в комитете? Что она представляла бы из себя, если бы не ты? Да даже Эс не обратил бы на неё внимания, если бы она не была замешана в этом скандале. Она никто. И если бы ты над ней не трясся теперь, кто бы сделал её членом Комитета по этике? Кто бы и зачем отправил её сюда? Вот я не понимаю, насколько слепым надо быть, чтоб всего этого не замечать.

Гений вспомнил, что что-то в том же духе он слышал несколько часов назад от Эмри, правда, про самого себя.

— Так и во мне ведь нет ничего особенного, — сказал он.

— Не шути так, — Джил вновь потянулась за бутылкой. — Я этого не перенесу. И не тяни уже. Что такого она сказала, что ты, как ты говоришь, растерялся? Я бы на твоём месте уже давно ни одному её слову не верила.

— Дело не в словах, Джил. И даже не в том, что она когда-либо делала. Дело в том, что она сделает. И то, что она сделает, она… не сможет с этим жить. И я не вижу, как бы я мог помочь, как бы я мог заставить её не совершать эту ошибку.

— Хватит говорить загадками, я абсолютно ничего не понимаю, — раздражённо прервала его Джил. — Давай всё по порядку. Что такого знаешь ты, чего не знаю я?

Гений вздохнул, подумав, что сейчас Джил наверняка опять не даст ему договорить.

— Дело в том, что, когда я собирался применить к ней А-17, я узнал то, чего не ожидал и, наверно, не должен был узнать. Не со слов — сказала она как раз примерно то, что я и хотел от неё услышать: про то, что она просто мной воспользовалась и тогда и сейчас. Что она презирает меня, что она даже Эс не простила его предательство, а уж меня не простила и подавно, что на самом деле её никто не интересует, кроме неё самой. Это было понятно, и это мне, как и тебе, Джил, всегда казалось единственной логически непротиворечивой версией происходящего. Отчитывая меня за мою слепоту, ты думаешь, у меня правда была какая-то другая версия? Я знал эту правду и так боялся посмотреть ей в глаза, что не хотел делать себе больно и копаться у Эмри в голове, ища всему этому подтверждение. Это всегда казалось мне очевидным. Мне нравились мои иллюзии, но не настолько, чтобы я всерьёз в них верил.

— Так почему, раз ты такой умный, ты тогда творишь какую-то… — не выдержала Джил.

— Потому что всё это неправда, — наконец объявил он. — А правда заключается в том, чего я даже не мог себе представить. Я просто идиот. Мои чувства к ней всегда были взаимными. Возможно, больше чем взаимными.

— Я, конечно, не помню этого, но ты головой не ударялся случайно, пока мы сюда добирались? — с издевательской интонацией спросила Джил. — Послушай уже голос разума, мой голос, очнись. Она организовала против тебя заговор, а до этого она продала все твои секреты комитету. Если это тебя не убеждает, она сбежала от тебя и — недели не прошло — спуталась с Эс. Так как ты мог поверить в такую глупость?

— Дело в том, Джил, что теперь я знаю не только то, что она делала, хотя и это тоже, но и что она при этом чувствовала. Всё, что она сделала после нашего расставания, она сделала назло мне. И не было ни дня, чтобы она обо мне не думала. И что меня поразило ещё больше, Джил, она сбежала от меня не потому, что была обижена, и не потому, что не видела никакой возможности меня простить, причина была прямо противоположной: её отношение ко мне никак не изменилось, и это настолько противоречило её убеждениям, что…

— Ладно, не продолжай, я поняла, — сказала Джил, отхлебнув на этот раз прямо из бутылки. — Я не буду в очередной раз говорить тебе, что ты принимаешь желаемое за действительное, что всё это нонсенс, нет. Ты же меня всё равно не послушаешь. Вот только объясни мне, ну какое всё это теперь имеет значение? Вообще какая разница, что она там когда-то думала? Твоя Эмри — озлобленная бешеная стерва, которая только и ждёт, как бы от тебя избавиться. Тебе должно быть плевать, что у неё в душе, хотя бы потому, что это ну никак, совершенно никак не влияет на её поступки. Той Эмри, в которую ты почему-то веришь, просто не существует.

Гений снова вздохнул.

— Хотел бы я, чтоб ты была права. Но к огромному несчастью, никакой другой Эмри не существует. И чем больше времени она без внешней памяти, тем хуже, потому что это не я и не А-17 — угроза для неё. Самая большая угроза для неё — это она сама.