Свободный мир

XIV

Утро было слишком навязчивым. Гений, обычно ожидавший рассвета с болезненным нетерпением, на этот раз готов был многим пожертвовать, чтобы он не наступал как можно дольше.

Эта ложь, которой он был теперь окружён со всех сторон, казалась ему настолько лучше всякой правды, что, будь у него возможность узнать правду, он бы от неё тотчас же отказался.

Он предпочёл бы, если б мог, конечно, остаться стоять в теплице, со всех сторон окружавшей их дом, вглядываясь в грязно-чёрное, замутнённое тепличным стеклом ночное небо, только бы Эмри стояла с ним рядом так же, как той ночью. Он бы не сомневаясь отказался подниматься с ней наверх, потому что он уже был безмерно счастлив и не видел никакой возможности стать ещё более счастливым.

Но утро было к нему беспощадно. Никто: ни Джил, ни Эмри, ни большая часть работающих в корпорации — не догадывался, насколько тяжело ему пришлось в последние дни. Никто, кроме его ближайших подчинённых, и не подозревал о том, что на самом деле происходило в Третьем секторе с момента применения А-17. Они видели красивую картинку: впервые за полвека чистые улицы, практически лишённые машин; опрятных людей, спешащих по своим делам. Может быть, впервые за всю свою жизнь выползая в сектор без страха быть ограбленными и убитыми, резиденты внешнего города могли видеть, как территория за пределами сектора приходит в себя после затянувшегося хаоса, который организация освобождения сектора пафосно называла войной корпорации против собственного народа.

Все эти люди не понимали лишь одного: у корпорации, равно как и у руководства сектора, не было никакого «собственного народа». Гению подобная постановка проблемы и вовсе казалась странной. Ещё более странным ему казалось то, что люди за пределами корпорации постоянно требовали от руководства сектора чего-то, что они совершенно никак не заработали. Они с таким остервенением выступали за уничтожение существующего порядка, как будто совершенно не понимали: рухнет ненавистная корпорация, и их и без того жалкое материальное положение окажется настолько печальным, что значительная часть борцов за справедливость просто умрёт от голода в ближайшие месяцы.

О, как искренне они верили в то, что их бедность — следствие исключительной жадности руководства, а не технологической отсталости корпорации. С каким завидным упорством они хотели сделать себя ещё более нищими и обиженными.

С момента применения А-17 прошло уже три дня, и это были самые длинные три дня в его жизни. За это время он успел около двадцати семи раз всерьёз задуматься о том, чтобы его отключить. И самый главный урок, который Гений усвоил за это время, можно было сформулировать так: «Ни за что в жизни я никогда больше не буду ничем управлять».

Он был крайне благодарен Мелджену и его предшественникам за ряды колючей проволоки и толстые стены, которыми корпорация была отгорожена от сектора к концу позапрошлого десятилетия. Да, многие с непониманием смотрели на то, что количество обслуживающего персонала, оставленного в корпорации, было сокращено чуть ли не в четыре раза, и особенно на то, что была усилена охрана всех входов и выходов. Но что они видели? Они видели лишь фасад, красивую оболочку.

Тогда как пресса, подконтрольная секторам, хранила гробовое молчание относительно событий в Третьем секторе в напряжённом ожидании визита туда главы Комитета по этике, фондовые рынки демонстрировали необычайное оживление: вопреки всем опасениям Гения, акции MJ за эти три дня продемонстрировали невиданный уже лет десять рост. Впрочем, обольщаться этим совсем не стоило. Корпорации, которые скупали их акции, разумеется, надеялись увеличить свои доходы за счёт спекуляции на новостях из Третьего сектора. И так же, как стоимость акций пошла вверх, она пойдёт вниз, как только эпизод с применением А-17 будет исчерпан.

Утро показалось ему ещё более неудачным, когда он застал Джил сидящей в его кабинете. Вот уж кого он хотел в то утро видеть меньше всего, так это её.

— Я насчёт Эс, — сказала она.

И Гений с досадой подумал, что он вообще ничего знать не хочет про этого Эс, даже если тот вместе с Мелдженом убил ещё полсектора. Ему просто было не до того.

— Что, дай угадаю, теперь ты хочешь, чтоб я его выпустил?

Джил сделала недовольное выражение лица.

— Вообще-то я хотела сказать, что его внешняя память вчера взорвалась, когда наши специалисты пытались изучить записи…

— Тоже мне проблема, Джил, — укоризненно сказал он ей, — это вообще-то постоянно происходит. Сделайте другую копию. Уже можно было давно сделать.

— Ты не понял, оригинал памяти взорвался. Но мы память перед этим вытащили, так что с Эс всё в порядке.

Гений посмотрел на неё исподлобья.

— А зачем вы вытащили оригинал внешней памяти?

— Не могли снять копию. Возникла какая-то техническая проблема. Как я поняла, на памяти была сложная защита.

Он посмотрел на неё с ещё большим недоверием.

— И почему же я только сейчас об этом слышу?

Теперь уже Джил бросила на него взгляд полный упрёка.

— Я вообще-то вчера затем и приходила, но ты был слишком занят, не считаешь это досадным, а? Личная жизнь — это так мило, правда?

Гений покачал головой. Ему ужасно не терпелось отделаться от неё.

— Да к чёрту Эс. И его память. Можешь лично расстрелять его из огнемёта или забить камнями, мне плевать. Доказательств более чем достаточно.

— Чудесно. А что ты скажешь насчёт Эмри? Тебе и на её участие в заговоре плевать?

Он так и знал, что их разговор рано или поздно дойдёт до этого.

— Я сам с ней разберусь, ок?

Джил расхохоталась.

— Да вижу я, вижу, как ты разбираешься. Ты что, специально не замечаешь то, что происходит вокруг? Как ты можешь управлять сектором, если ты даже себя контролировать не можешь?

Гений очень старался сохранять видимость равнодушия, но Джил начала его раздражать.

— Я всё сказал по поводу этого дела. Придумай сама, как избавиться от Эс, пожалуйста. Я не хочу больше ничего слышать про него. Вообще ничего.

«Ну как хочешь», — подумала Джил.

А Гений, разумеется, укрепился в своей уверенности, что Джил его зачем-то обманула. Ему было плевать зачем. Он совершенно не хотел этого знать, так же, как не хотел знать ответ на вопрос, почему Эмри вернулась. Неведение давало ему редкий шанс поверить в невозможное: она любила его, и, возможно, даже всё это время. Умом он понимал, что это не может быть правдой, но это понимание ничего не меняло. Счастье было глупым выбором, который мог его уничтожить, но выбором, который он уже сделал.

Когда Джил, всё так же возмущаясь, наконец ушла, Гений откинулся в кресле, закрыв глаза. Он очень надеялся на то, что его отдел справится сегодня без него, поскольку отправить никого вместо себя на встречу с Роулсом он не мог. Если бы Джил была чуточку старше и умнее, если б он мог ей доверять, он, конечно, рассмотрел бы её кандидатуру: уж очень тяжёлым был для него этот выбор. Но она, судя по всему, считала себя обиженной и пыталась плести какие-то интриги за его спиной. И разумеется, Роулс захотел бы встретиться с главой сектора, а не с кем-то ещё.

В отделе на него сразу же налетели сотрудники с кучей новостей. «Ещё одно организованное восстание», — сообщили ему. И ещё что-то про жертвы в пятнадцатом, семнадцатом, двадцать первом, двадцать втором, двадцать третьем… Стоп, где?

— Это что? Война с Четвёртым сектором? — Гений чуть не подпрыгнул от удивления, когда до него дошла суть новости.

— И очень успешная, — поспешил заверить его один из его помощников.

«Ну вот, только не это», — подумал Гений.

— Да, за ночь мы взяли под контроль почти всю их территорию, остались последние очаги сопротивления на востоке.

— Вы что, хотите сказать, мы захватили весь Четвёртый сектор? А население? А руководство? Почему я впервые об этом слышу?

Он готов был схватиться за голову. Как это могло произойти? Неужели Джил права и он ничего вокруг себя не замечает? Или того хуже, сходит с ума?

— Мы пытались связаться, но надо было действовать немедленно.

— Вы не могли, я не знаю, прийти ко мне домой?

— Но вы просили не беспокоить ни в коем случае.

— Но это же не коей случай! Это… это… У нас переговоры с комитетом сегодня… сейчас, это вы понимаете?

— Мы исключительно оборонялись.

— Вы исключительно стёрли Четвёртый сектор с лица Земли. Кто поверит, что это была оборона? Нас и так уже все боятся, а что будет после этого?

Он просидел в недоумении ещё какое-то время.

— А как именно это произошло? — спросил он наконец. — То есть почему они напали?

В его голосе прозвучал неподдельный интерес, удовлетворить который ему не дала Эмри, зашедшая в опенспейс.

— Там самолёт с экспертами прилетел, пойдёшь встречать? — спросила она настолько любезно, что отказать ей было просто невозможно.

Но прежде ему предстояло решить ещё одно дело.

Когда они добрались до главного холла корпорации, там их уже дожидалась Джил. Она стояла, скрестив руки на груди, скептически глядя куда-то вдаль, откуда предположительно должна была появиться делегация.

— О, а вот и руководитель года, — выкрикнула она вместо приветствия. — Это правда, что ты всех своих сотрудников арестовал?

— Что?! — Эмри посмотрела сначала на Гения, потом на Джил, потом снова на Гения.

— Не обращай внимания, просто неприятности на работе, — ответил он, как ни в чём не бывало.

Джил в очередной раз за день принялась смеяться.

— Извини меня, — сказал он, на этот раз обращаясь к Джил, — ты была права.

Она не успела ничего ему ответить, потому что наконец в их поле зрения появилась долгожданная делегация: тридцать с лишним экспертов, членов комитета и юристов, которые должны были инспектировать Третий сектор вдоль и поперёк. Уверенным шагом они шли к ожидающим их в главном холле. И никого, наверно, тут не ждали так, как этих людей. Но когда они уже были всего в нескольких метрах, Гений бросил взгляд на стоявшую слева от него Эмри, и ему показалось, что она задыхается.

— Не может быть, — сказала она практически неслышно.