Суккуб для наследника

Глава 6 Новый день — новые проблемы

Проснувшись, Николь не сразу поняла, где находится? Чужая комната, шум волн, слишком много света… она с удивлением оглядела светлый интерьер и только тут всё вспомнила.

«На новом месте приснись жених невесте», — с коротким смешком подумала она.

Жених вчера и приснился, и явился. Интересно, если бы Николь всё-таки смогла до него дотянулась, что бы сделала?..

Часы на прикроватной тумбочке показывали без четверти десять. Николь редко вставало позже восьми. Но, раз никто её не будил, то и славно.

Пройдя в ванную, она встала под горячий душ и через несколько секунд с наслаждением почувствовала, как кровь быстрее побежала по венам. По расчётам Николь, семейство Стрегонэ должно уже собраться на «стрелку» с «любимым» дядюшкой. Значит, дом необитаем и практически безопасен.

— Доброе утро, — поздоровалась Николь с девушкой в розовой униформе.

Это с ней они вчера встречались на пляже, когда вытаскивали младшую Стрегонэ из воды.

Та в ответ дружелюбно улыбнулась:

— Как спаслось на новом месте?

— Отлично. Матрас что надо.

— Ты проспала. Завтрак обычно в восемь, обед — в два, — оповестила девушка. — Но, если хочешь, я могу угостить тебя чаем?

— Буду благодарна за угощение.

— По счастью, у меня остались лимонные пирожные. Любишь?

— Обожаю. Я Николь. А ты?..

— Паула.

Кухня произвела двоякое впечатление. Ей не хватало уюта. Царство современных лаконичных пластиково-металлических конструкций казалось скучным. Зато чистота вокруг царила идеальная: нигде ни пылинки, ни соринки.

— Угощайся! — пододвинула Паула тарелку с пирожными. — Чай зелёный, с бергамотом. Надеюсь, любишь?

— Сахара не нужно, спасибо.

— Добавлять сахар в зелёный чай — извращение, — согласилась Паула.

— Хозяева ненароком не нагрянут, вернувшись?

— Думаю, раньше, чем через полчаса, их ждать не стоит. Есть ещё немного времени, чтобы подышать спокойно.

— Много прислуги живет в доме? — поинтересовалась Николь.

— Постоянно — я и Нестор. Он выполняет работу по уходу за помещениями. Если вдруг с техникой что-то пойдёт не так. Ну, там, у крана резьбу сорвёт и всё такое прочее. К нему можно обращаться в любое время. Человек он хороший и мастер классный. Выходные у него среда и воскресенье, если нет специальных указаний. А в мои обязанности входит приглядывать за Антонеллой. Помимо меня и Нестора на вилле ещё живёт Луиджо Росси. Он начальник охраны. Остальных охранников я и не знаю, они часто меняются. А кухарка Марта и горничные Хулиа приходят и уходят в рабочие часы, с девяти до четырёх, за исключением субботы и воскресенья.

— Как ты управляешься целыми днями с этой девочкой, одна?

— Да я не одна. Её частенько в город к специалистам возят. И медсестра приходит. К тому же девочка она хорошая, послушная и тихая. Вчера на неё что-то нашло, но такое случается редко. Спасибо, кстати, что помогла. Если бы хозяйка прознала, что Антонелла от меня улизнула, лишила бы премии. А то бы и вовсе уволила, а я место очень дорожу.

— Что с девочкой?.. Аутизм?

— Что-то вроде того. Марта — она дольше всех служит здесь, говорила, что раньше Антонелла не была такой. То ли напугало её что-то, то ли расстроило? Вот с тех и ходит сама не своя. Но она всё равно осталась доброй.

— Не похожа на своих братьев?

Заметив растерянность, едва ли не испуг, промелькнувший на лице Паулы, Николь пожалела, что спросила.

— Я с её братьями мало общаюсь, — отвела глаза Паула. — Мы и не пересекаемся почти.

Прикончив второе пирожное, Николь отодвинула пустую тарелку.

— Оставь, — махнула рукой Паула. — Я в посудомойку потом закину.

— Да что тут грузить? Руками сполосну. Делов-то?..

Со стороны подъездной аллеи раздалось урчание мотора и шуршание шин. Николь поспешила к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как машина, качнувшись, словно корабль на большой волне, останавливается у входа.

Двери авто распахнулись, выпуская семейство Стрегонэ под ослепительно-яркие лучи солнца. Глаза их скрывались за солнцезащитными очками. Все выглядели очень ярко в классических светлых костюмах.

И снова — то чувство, будто находишься в павильоне для съёмки фильмов, а не в реальной жизни.

Фэйро резко отличался от остальных сородичей. Джастина, Дианджело, Карло — все блондины, и лишь младшего Стрегонэ природа одарила тёмно-каштановыми волосами.

Если бы Николь видела братьев впервые, решила бы, что старший брат — это Фэйро. Брюнет был почти на голову выше блондинчика и шире в плечах. Дианджело смотрелся на его фоне сорванным цветочком.

Вид у наследника был потискано-потасканный. Лицо не просто бледное, а совсем бескровное. Светлый костюм лишь добавлял болезненности общему виду. Улыбка наследника походила на трещину, зато золотистые волосы и глаза лихорадочно блестели.

— Как видите, не стоило так трястись. Ничего особенного не случилось, — донёсся до Николь его мелодичный, насмешливый голов. — Самим-то не надоело до усрачки бояться дядюшку? Как идиоты…

— Идиот тут только один, — рубанул Фэйро. — И это — ты.

Диандджело продолжал разглагольствовать, будто не слыша:

— Суд, в очередной раз, признал завещание отца действительным. А дальше дядюшка может разгуливать с какой угодно мордой — я тут главный! Так что, можете отсосать у меня по очереди. Ты первый, братишка, — хлопнул Дианджело скривившегося от отвращения Фейро по плечу, и направился к дому.

Где нос к носу столкнулся с Николь.

— Ты ещё кто? — окинул он её взглядом.

Губы его растянулись в очередной улыбке:

— Откуда такой десерт?.. Чей подарок?

— Николь Джанси. Из нижнего Энда. Мамин, — ответил Фэйро на все три вопроса перед тем как, протиснувшись между ними, скрыться в глубине дома.

Наследник, доковыляв до ближайшего кресла, откинул голову и устало прикрыл глаза.

— Свали или сядь, Николь Джанси, — процедил блондинчик. — Только не маячь перед глазами.

Как она может маячить перед закрытыми глазами этого клоуна? Разумнее и легче, конечно же, свалить, но интереснее — остаться.

Николь пригласили в дом для того, чтобы заарканить этого парня? Плохо, конечно, что он не вызывает в ней и тени симпатии, а она у него — хотя бы искорки интереса, но будем работать с тем, что есть.

Применить чары? Во-первых, её дар после инициации чудит, как китайская лампочка, собирающаяся то ли перегореть, то ли взорваться. А, во-вторых, иногда хочется испытать себя по-настоящему. Использование чар при обольщении парней тоже самое, что секретные пароли при прохождении компьютерной игры — гарантируют победу, но лишают удовольствия.

Тут Николь заметила, что Дианджело смотрит на неё, щурясь от света.

— До смерти скучно, — капризно протянул он, словно прочитал её мысли и согласился с ними.

Затем демонстративно положил ноги в пыльных ботинках на безупречно чистый кофейный столик своей матери.

Николь-то что? Николь всё равно. Это не её дом. Не её комната и не её столик. Ей плевать на то, где, куда и как он раскидывает свои ноги.

Плевать — и не стоит забывать про это.

— Ты там что корни, что ли, пустила? Иди сюда.

Николь покорно подходит, отмечая про себя, что ему идёт расхлёстанный вид. Идут растрёпанные кудри, лихорадочно блестящие глаза и шальная улыбка. Там, в клубе, он показался ей другим. Тогда она не почувствовала в нём ничего хищного, но всё же хищность в нём была — лисья, плутовская и злая.

— Присядь, а то устанешь, — усмехнулся он, — целый день ещё впереди. Ты оглохла, что ли? — улыбка стекает с его лица. — Я сказал — иди и сядь. Ты же моя прислуга? Значит, должна меня слушаться.

Николь вознамерилась, было, сесть в кресло, стоящее через столик от блондинистого наследничка, но тот, проворно схватив девушку за руку, потянул на себя. В результате такого манёвра, потеряв равновесие, Николь оступилась и упала на диван рядом с ним.

С довольной улыбкой Дианджело ловко перебрался с кресла на диван, загнав девушку в угол в прямом смысле этого слова:

— Познакомимся поближе? — закинул он руку на спинку дивана, словно обнимая.

Она чувствовала её спиной и шеей.

— Итак, тебя зовут Николь. Это мы теперь знаем…

— «Мы»? Этим словом в семействе Стрегонэ принято обозначать себя любимого?

Дианджело сейчас так близко, что можно его ресницы пересчитать. Хотя нет, нельзя. Их слишком много. Она пушистые и, кстати, неожиданно тёмные при таких светлых волосах. Николь где-то читала, что тёмные брови и ресницы при светлых волосах — это признак породы в человеке. Только она в породы не верит даже тогда, когда речь идёт о братьях наших меньших. Селекция — путь к вырождению.

— Пытаешься быть дерзкой девчонкой из любимых мелодрам? — продолжает он насмехаться.

— Я не смотрю мелодрамы. Предпочитаю ужастики.

— «Дневники вампира»? — кривит он губы в улыбке-трещине.

— «Ходячие мертвецы».

— Мой братец наверняка сейчас сказал бы, что ты в обществе одного из них. Хорошо, что его сейчас с нами нет. Вместе со всеми его дурацкими замечаниями. Давай лучше выпьем?

— Не могу. Я на рабочем месте.

— Я твой работодатель и сам тебя угощаю, так что расслабься.

— Здесь нет вина.

— Его просто не видно с этого места. Оно стоит вон в том шкафу. Правда, наверняка тёплое? Ну, да и пофиг. Я сам принесу. Поиграем в ролевую игру: «прислуга-гостья».

— Не утруждайтесь. Я не пью.

— Как — не пьёшь?

— Совсем. Ни грамма.

— Ерунда! Всё пьют. И ты будешь.

— Нет, — говорит Николь со спокойной уверенностью, заставляющей Дианджело поглядеть на неё пристальнее, с лёгким раздражением.

— Послушай, мелкая…

Вообще-то, они с этим хлюпиком почти одного роста.

— Правила такие, запоминай. Когда мега-крутой, мега-привлекательный, мега-классный и мега-богатый парень снисходит до того, чтобы предложить выпить такой мелюзе, как ты, то ответ может быть только один — да. Запомнила?

Усмешка кривит уголки рта. Издёвка слышится в голосе. Создаётся впечатление, что он подтрунивает не только над неё, но и над собой.

— Я не пью, — упрямо стоит на своём Николь.

— Вообще-то тот, кто смеет мне перечить, нарывается на неприятности. Ну, не пьёшь, так не пьёшь. Поиграем в другую игру.

Дианджело придвигается ближе. Николь нарочито показательно отодвигается, но он вновь сокращает расстояние между ними, нагло вторгаясь в её личное пространство, нарушая личные границы.

Если бы коты ухмылялись, загоняя мышь в угол, то улыбались бы они так, как улыбался сейчас Дианджело.

На мгновение её сердитый взгляд задерживается на его лице. Высокий лоб, прямой нос, рельефные скулы. И губы — розовые. Нижняя — мягкая, ровная, пухлая; верхняя — словно чётко очерченный лук; волна с двумя гребнями.

— Любишь игры? — поднимает он бровь.

— Нет, — качает она головой.

— Думаю, на самом деле, любишь. Просто до сих пор не было достойных игроков.

Он наваливается на Николь быстро и резко, придавливая собственным телом к дивану.

— Пусти! — гневно шипит она рассерженной кошкой.

Губы плохо слушаются — его лицо слишком близко от лица Николь. Его прикосновения жгут, будто до неё дотронулись металлом.

Она и правда боится, что боль в любой момент может стать настоящей. Среагирует её внутренняя магия или кольца-артефакты, пытаясь этот чёртов дар удержать. Хорошо хоть голода Николь пока не чувствовала — только гнев.

— Пусти, идиот! — повысила она голос. — Отпусти, сейчас же!

Николь шипит змеёй. Извивается, как змея, пытаясь выскользнуть из-под жилистого тела. Но ничего не выходит. Её сопротивление только сильнее распаляет блондина. Он запускает пальцы в её волосы. Сжимает так крепко, что она замирает. Ведь если продолжит, снимет с неё скальп, ну, или вырвет клок волос — это уж точно.

Дианджело целует Николь. Легко прихватывает зубами то нижнюю, то верхнюю губу. Играет, будто он и правда кот, а она — маленькая, серая мышка.

Как не пытается Николь сопротивляться, но в теле вспыхивает пожар. От его поцелуев становится сладко. Слишком. Эта сладость бьёт по горлу, бежит по венам, готова сорваться стонами… а потом руку обжигает резкая боль и разум возвращается к ней.

Воспользовавшись тем, что, увлечённый страстными поцелуями Дианджело ослабил контроль, Николь освобождается из плена его объятий и устремляется к спасительной двери.

— Стой!

Ну, конечно…

Останавливается она, лишь спрятавшись в своей спальне, заперев дверь на замок.

Как назло, напротив зеркало. Она отражается в нём в полный рост. А это жутко. Браслеты и кольца святятся синим, глаза — алым. Вся фигура словно окутана туманом.

Такими в книгах описывают выползающих из лощины голодных упырей, ищущих, кем поживиться.

Испуг смыл последние остатки вожделения и сияние вокруг её фигуры погасло, остались лишь страх и тревога.

Неужели Дианджело тоже видел это?..

Чёрт! И как с этим жить?..

Что-то срочно нужно придумывать, решать проблему с инфернальным свечением. Сложно объяснить подобные явления людям.

«В следующий раз, может, и правда проще будет просто выпить с этим кретином?», — вздохнула Николь.

Но знала, что просто точно не будет.