Суккуб для наследника

Глава 16 Миттельшпиль

Николь деловито складывала вещи в дорожную сумку. Их оказалось до обидного мало. Сложились они до скучного быстро. Оставалось встать и уйти, но ноги отчего-то к двери не шли. Однако, как она не медлила, спустя четверть часа всё оказалось настолько аккуратно разложенным и поставленным по местам и полочкам, что делать было решительно нечего. Оставалось вздохнуть, оглянуться на прощание с лёгкой (или — не очень?) грустью и направиться к двери.

Откуда эта ностальгическая грусть? Николь ведь и месяца здесь не прожила? И приятными людьми обитателей этого дома не назовёшь, однако она ухитрилась к этим людям привязаться.

Должно быть всё дело в том, что Николь попросту одинока? Ведь у неё кроме призрака матери, никого нет — ии друзей, ни близких. Мать бережно оберегала её от новых знакомых, боясь, что странности в поведении дочери или её внешнем виде вызовут катастрофические последствия. А потом Николь как-то сама попривыкла к одиночеству. Одноклассники не вызывали желания сближаться, в лучшем случае складывались приятельские, лёгкие отношения. Её это не обременяло. Пока жива была мать.

А потом она осталась одна. Ведь не Клода же считать за близкого человека? Это невозможно. Хотя бы потому, что Клод — не человек.

А в доме Стрегонэ она оказалась причастна чей-то жизни. К этому, оказывается, быстро привыкаешь.

«Ничего, — ободряюще подбадривала себя Николь. — Найду себе новых друзей. И новую цель. Я справлюсь».

Со вздохом взяла она сумку и направилась к выходу. Преодолев почти три четверти пути, уже почти дойдя со своего старенького жёлтенького жучка она наткнулась на препятствие в виде Фэйро.

Ну, как наткнулась? Он просто шагнул из тени и сжал рукой её саквояж. Поверх её же руки:

— Далеко собралась?

Сердце забилось сильнее от облегчения, что её всё-таки останавливают. Пусть она бы и предпочла бы, чтобы это был старший брат, а не младший.

— Домой.

Брюнет покачал головой.

Глаза его скрывали тёмные, солнцезащитные очки. Но так было даже и лучше. Глядеть ему в глаза сейчас нисколько не хотелось.

— Нет.

— В смысле — нет? — попыталась Николь изобразить возмущение, потянув ручку дорожной сумки в лицемерных попытках обрести свободу.

— Никуда ты не поедешь.

— Это ещё почему⁈

— Мне вовсе не улыбается мчаться за тобой через весь город, чтобы вернуть назад. Николь, — с её точки зрения он стоял даже слишком близко, — мы оба знаем, что мать не оставит тебя в покое.

— Это мы ещё посмотрим!

Он выпустил ручку и ей пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы удержать равновесие.

— Решила сбежать?

— Стратегически отступить.

— Отступление подразумевает под собой новую атаку.

— Ты тут в кустах у гаража случайно оказался?

— Я предполагал, что мы встретимся.

— Иными словами, ты меня поджидал?

— Я тут недавно утром наткнулся на Ди около входа в твою комнату… в общем и целом понятно, что братец воспользовался симпатией и доверчивостью очередной глупышки.

«Я не 'очередная», — хотелось зашипеть Николь.

Но… хоть и горько признавать, а ведь он — прав.

— Планируешь карьеру сыщика или психолога? — попыталась она в сарказм.

— Нет. Но и карьера извозчика меня не привлекает, хотя тренироваться приходится часто. Как только мама вернётся, она отправит меня за тобой, а тащить тебя из твоего домика сюда гораздо дальше и дольше. Так что, сама понимаешь?..

— Ты только поэтому пытаешься помешать мне уйти? Чтобы маму не огорчать?

— А какие ещё варианты?

— Может, проникся ко мне симпатией и хочешь моего счастья с твоим братом?

— А может я проникся симпатией и готов сам составить твоё счастье?

— Это вряд ли.

— Почему же?

— Когда женщина нравится мужчине, она это чувствует.

— Ты чувствуешь, что нравишься моему брату? — насмешливой изогнул Фэйро бровь.

— Я чувствую, что точно не нравлюсь тебе. А что касается твоего брата — я нравлюсь ему ее меньше всех «очередных». А теперь, когда мы всё выяснили, подвинься-ка ты в сторону. Дай мне пройти к моей машинке. Расстанемся друзьями…

— Время разлуки ещё не пришло. Тебе придётся задержаться.

С этими словами Фэйро легко выхватил дорожную сумку из рук Николь.

Она пожала плечами:

— Можешь оставить себе на память. Ну, что ещё за ребячество? Отдай.

— Ты сбегаешь лишь потому, что переспала с Ди? Это не повод.

— Ещё как повод!

Шипя друг на друга, словно два рассерженных гуся, они сближались, пока между ними не осталось какие-то жалкие дюймы.

— Чем вы тут занимаетесь, голубки?

Насмешливый голос Дианджело прозвучал резко и громко, заставляя Фэйро с Николь резко отпрянуть друг от друга, будто их застали за чем-то неприличным. Ди, приблизившись, закинул руки обоим на плечи, заглянув им в лицо по очереди:

— Что обсуждаем?

Заметив, наконец, чемодан в руках Фэйро, блондин приподнял брови:

— О! Кто-то уезжает?

— Каникулы закончились. Скоро часы начнут бить двенадцать и моя карета превратится в тыкву, — сухо сообщила Николь. — Так что, мальчики, мне пора.

— Лёгкой дороги, — с оскорбляющей поспешностью согласился Дианджело.

Если бы только он знал, до какой степени Николь хотелось стереть эту улыбку с его губ! Мерзавец! Хотя, справедливости ради, ей не в чем было его винить. Как он говорил той девушке Сьюзен⁈

«Я ничего тебе не обещал».

И правда ведь — не обещал, не обманывал, не насиловал и даже не соблазнял. Она всё сделала сама: обманулась, соблазнилась и поверила в то, что придумала. Свой дебют Николь разыграла ферзевым гамбитом. Классический «ход королевы», ведущийся в расчёте на то, что чёрные «возьмут пешку» привёл лишь к тому, что противник вступил в игру и принял быструю размену фигур в начале партии. Да вот только она к такому оказалась в этому не готова.

— Спасибо, — через силу улыбнулась Николь и направилась к своей жёлтой «божьей коровке», не заботясь о багаже, оставшемся в руках младшего брата.

— Ну ты и муд*ла, — разочарованно произнёс Фэйро.

— Как будто кто-то из присутствующих об этом не знал?

— Ты просто придурок.

— И это не новость, — флегматично отозвался Дианджело.

— Верни её, бестолочь. Или позже об этом пожалеешь.

Николь не стала дожидаться ответа «своего» блондина, который был вовсе и не её блондином. Не хотелось злиться и расстраивать ещё сильнее.

Усевшись за руль, она завела мотор и тронулась с места.

Ещё вчера девушка с пистолетом казалась Николь сумасшедшей, а сегодня ей самой ужасно хотелось оторвать Ди голову. Желательно — медленно. Садистски медленно.

Зачем ему голова? Он всё равно не умеет ею пользоваться.

В глубине души, признаваясь себе в том или нет, но каждая женщина действительно мнит себя единственной, неповторимой, исключительной. Кто-то считает себя непревзойдённой в одном, кто-то — в другом. Но каждая из нас это неповторимая мелодия сфер, приз в жизни избранного нами мужчины. И как же тяжело принять тот факт, что для него, такого родимого-ненаглядного-единственного, никакая ты не «мелодия». Не «единственная» и «не утешение». Ты всего лишь очередная «дырка» с именем, которое ещё повезло, если запомнили. Мясной набор из губ, грудей, попы. И всё это ужасно пошло, грязно и мерзко.

Николь крепко сжимала руль, стараясь не терять контроль над дорогой в потоке мыслей.

Почему она чувствует себя использованной, испачканной, преданной? Она отдала ровно столько же, сколько и взяла. Они разделили удовольствие без обязательств на двоих. И, что самое главное! — не в первый раз же?

Почему же в прошлый раз Николь не волновала его реакция, но больно ранит теперь? Почему в образе рыжеволосой бесчувственной шлюшки ей было легко заставить его бежать за собой, а в истинном обличье — нет? Почему, когда берёшь — тебя уважают и ценят; а когда отдаёшь, много и безвозмездно, то обесценивают?

Так много «почему», на которые не найти ответа.

Правильнее всего было бы доехать до дома, закрыть за собой дверь и навсегда забыть о сладком блондине с горькой душой. Но Николь знала, что она так не поступит. Открывшаяся в груди воронка требовала заполнения.

Была ли то метка суккуба, не позволяющая взять и отпустить свою жертву? Было ли то оскорблённое, уязвлённое женское самолюбие? Была ли простая влюблённость, притягивающая к Дианджело магнитом? Не важно. Он заслужил, чтобы она утолила им собственный голод.

После шикарного дома Стрегонэ собственная квартирка показалась Николь убогой. Да она такой и была: маленькая, душная, пыльная. Прогретая солнцем до состояния сауны. Находиться внутри было почти невыносимо — совершенно нечем дышать. Открывать окна тоже бесполезно — с улицы жар лишь усиливается.

Усевшись с ногами на кровать, Николь в задумчивости потянулась к смартфону.

Сердце испуганно колотилось, вызывая злость на саму себя. Глупая дура! Гусыня! «Маленькая сестрёнка», «ангелочек». Таких не любят и такими не восхищаются.

Решительно Николь стянула кольца с пальцев. И в ту же минуту мир вокруг изменился. Сердце забилось в груди размеренно и ровно.

Ну, её к чёрту, ненужную человечность! От неё только лишние проблемы.

Больше не колеблясь, Николь нажала кнопку вызова.

Какое-то время шли гудки. Вызов пришлось повторить пару раз. Она даже засомневалась, получится ли дозвониться, ведь Ди мог включить фильтры, отсекающие лишних абонентов, не занесённых в контакты.

Но, на её счастье, блондин слишком любил приключения.

— Кто звонит?

Голос в смартфоне будто принадлежал не ему. Был холодным и металлическим, как у робота.

— Я не представилась в нашу прошлую встречу, — голосом, воркующим и сладким, как у порнодивы, проговорила Николь. — И в позапрошлую — тоже.

— Так представься теперь, — предложил Ди.

— Изабель, — взяла «Николь» поносить имя своей недавней приятельницы.

— Не помню, чтобы мы обменивались телефонами, Изабель. Откуда у тебя мой номер?

— Правда, не помнишь? Это не удивительно. Ты тогда был под кайфом. Кстати, для тебя это так важно — знать, как я достала твой номер? — в её голосе прорезалась насмешка, как острый коготь в мягкой кошачьей лапке. — А я-то надеялась, что ты будешь рад? Хотела устроить приятный сюрприз.

— Я рад. Но радовался бы больше, если бы мог хоть какое-то влияние оказывать на твои внезапные появления и исчезновения.

— Но, котик, это бы всё испортило.

— Котик? Мило до тошноты. Не называй меня так.

— Котиком?.. Тебе не нравится? Хорошо, не буду. Как ты себя чувствуешь, милый? После вчерашнего?

— Ты наш с тобой секс имеешь ввиду?

— Мне показалось, или среди твоих гостей была весьма ревнивая малышка? Кажется, она пыталась с боем заполучить на тебя права?

— Тебе показалось. Ничего подобного не было. К чёрту всех ревнивых малышек. Давай лучше встретимся?

Николь-Изабель довольно хмыкнула. Он перехватывает инициативу?

— Именно это я и хотела тебе предложить.

— Не трудно было догадаться, — засмеялся Ди. — Иначе зачем бы ты мне стала звонить?

— Ну, может быть я о тебе беспокоилась? Вчера ты неважно выглядел… котик.

— Сегодня я вполне готов доказать, что тебе это только показалось, киса.

— Уверен?.. — плотоядно проворковала «Изабель».

— Так где и когда мы встретимся.

— Поезжай в свой любимый клуб. Я отыщу тебя, когда придёт время, сладкий.

— Звучит пошловато. Все эти твои «сладкие котики». Это какая-то новая игра?

— Возможно.?

— У меня много любимых клубов. Вдруг не угадаешь? Не хотелось бы прождать напрасно.

— А девушки любят, когда их ждут. Это как прелюдия перед сексом — чем дольше, тем лучше.

— Слишком долгая прелюдия может заставить перегореть.

— Звучит, как угроза. Но не бойся. Я отыщу тебя. Вовремя. У тебя ничего не перегорит и всё будет стоять как надо. Общею, этот вечер будет таким же приятным, как и два предыдущих.

— Ты так уверена в том, что они были приятными?

— Да.

— Ты самоуверенная особа.

— Это проблема? Предпочитаешь кротких, покорных и мягких? — голос Николь звучал на тех же возбуждающе тихих, нежных, мягких тонах, что некогда у Клода. — Я буду такой, какой захочешь. Тебе понравится.

— Секс мне в любом случае нравится.

— Не обесценивай ночи со мной, котик. Я знаю себе цену. И знаю, что моё имя ты точно запомнишь.

— Не стану отрицать, ты горячая штучка…

— Давай представим, что я — охотник. И в каменных джунглях мне предстоит найти мою дичь…

— Охотник? Ты?..

— Можем поменяться ролями. Тогда искать меня будешь ты. Но я уверена, что в первом случае мы встретимся быстрее. Тебе этого хочется так же, как и мне?.. Тогда просто иди по ночным улицам, как только над городом встанет луна. Иди. И я найду тебя.

— Если заставишь меня прождать напрасно, завтра возьму с тебя с процентами.

— Завтра — это слишком далеко, я хочу тебя сегодня. Хочешь повеселиться?

— Это самое любимое моё занятие.

— Скоро увидимся. Сладкий.

Николь отключила связь. В ипостаси «Изабели» она сейчас не чувствовала сомнений, страха или сожалений. А чего она по-настоящему хотела? Хотела заставить мальчишку прочувствовать разницу между человеческим отношением и тем, что может дать порочный демон: боль, разочарование, пустоту.

Она хотела, чтобы в объятиях Изабель он пожалел о тепле, которое отказался принять от Николь.

Николь подошла к зеркалу и поглядела в собственное отражение. Сегодня глаза её были иного цвета — не кошачьи, зелёные, а словно алые вишни. Красные волосы. Красная кровь. Красная страсть. Воплощённый огонь.

Она сделает всё, чтобы заставить его гореть до тех пор, пока душа не очистится. Разве не для этого его родная мать пригласила её в их дом?