Строптивый трейни

Глава 22. Много бумаг

Агентства талантов обычно считают скроенными по одному образцу. Все говорят о том, что трейни много занимаются, что их учат танцам и вокалу и есть месячные оценки навыков. Про айдолов – что живут в общежитии, много работают, не могут заводить отношения. В общем, создается некий образ среднестатистического агентства, где различия есть лишь в мелочах. Вроде того, что здесь делают лидерами самых старших, а там – самых ярких, здесь любят девушек с определенной внешностью, а там нужны хорошие навыки танца.

Но главные различия не на виду, ты о них наверняка и не узнаешь, пока не станешь частью того или иного коллектива.

Например – как устроена работа с трейни. В КАС есть руководитель образовательного отдела, но к трейни он не имеет практически никакого отношения. Этот человек руководит учителями, составляет расписание занятий, приглашает лекторов. А с трейни работают менеджеры. Месячные проверки проходят при продюсерах компании, руководитель образовательного отдела и учителя в этом не участвуют.

Дан, пусть и не был трейни в Ssag, знал примерно как все организовано у них… точнее – будет организовано через семь-восемь лет, пока что агентство еще не располагает такими ресурсами. Руководитель образовательного отдела у них тоже есть, но он напрямую работает с трейни и айдолами, принимая решения о том, чему стоит учить каждого отдельного подростка. К нему же можно обратиться, если сам хочешь получать дополнительные уроки. То есть этот руководитель является одним из самых важных людей для трейни. И он будет присутствовать при ежемесячной проверке, чтобы корректировать процесс обучения.

Скорее всего, эту систему Ssag переняли у Person. Здесь тоже руководитель образовательного отдела занимается с трейни напрямую, являясь их главным начальником. Особенность скорее в том, что у Person образование более унифицированное, они не особо подстраиваются под индивидуальные показатели – просто есть общий список дисциплин, которые обязаны изучить все трейни.

Самое забавное, что Дан узнал о Person – они не берут индивидуально по одному трейни. В КАС, например, нередко добавляли по одному человеку, которого нашли на каких-то прослушиваниях случайно. Но Person занятия проводят в группах и считают, что экономически невыгодно таскать по этим занятиям одного человека, нужно взять хотя бы троих. Поэтому у них есть только два закрытых прослушивания в год и то может такое быть, что они в ходе этого прослушивания не возьмут никого, в то время как другие агентства предпочитают взять новичка, бросить его в адский котел других трейни, а потом уже решать – так ли он талантлив, как показалось на прослушивании.

Но… нужно вернуться к Пак ЧанМи.

Она – руководитель отдела образования, но сказала, что ее можно считать куратором для трейни. Низенькая женщина средних лет, она встречала их в холле и сама провела экскурсию по агентству. Начала с той части здания, которую называют “Этажами Совершенствования”. Обычно трейни обитают именно на этих пяти этажах. Здесь располагаются все танцевальные классы, учебные аудитории, комнаты для вокальных практик, раздевалки, душевые и маленькая комната отдыха с пятью раскладушками, каждая за индивидуально шторкой. Другие этажи – общие для всех сотрудников. Экскурсию начали со столовой, потом прошли в медпункт, посмотрели на кабинеты психолога и физиотерапевта, посетили офис штатных стилистов и ателье, студии звукозаписи, а закончили комнатами отдыха. Одна – совсем маленькая и пустая, с несколькими диванами и множеством цветов в горшках. А вторая была действительно большой и, несмотря на утро, в ней уже были люди… и кошки.

– Их пятнадцать, – объяснила Пак Чанми, – Ким Минхо большой любитель кошек, вот и… устроил зверинец.

Люди, которые сидели в комнате отдыха и умиротворенно гладили кошек, посмотрели на госпожу Пак со смесью смущения и осуждения. Кажется, кошки – часть корпоративной этики, потому что в этой комнате отдыха сидели не трейни, а офисные работники. Но Дан предполагал, что тоже зайдет – пушистиков он любит, просто считает, что с его графиком заводить кошку крайне безответственно.

И только после всех этих экскурсий они пришли в большой зал… где занималось всего четыре человека.

– Собственно, на данный момент это все трейни агентства… девушек побольше, конечно, но ненамного, – весело сказала Чанми, когда все представились.

– Вы практически устроили наш захват, – весело добавил Юджин.

Это тот, которого Инсон назвал приятным и общительным парнем. Дан в ответ на его слова, тоже улыбнулся. В некотором роде ведь так и есть – с подачи Дана количество трейни выросло вдвое.

– Все вместе видеться вы будете на общих занятиях, – спокойно сказала госпожа Пак, – Сейчас вы пойдете заниматься в другой зал. Руководство решило, что стоит считать вас пре-дебютной группой, к вам добавляют Юджина, остальные будут тренироваться по старой программе. Юджин, ты все собрал?

Юджин был самым высоким из четверых, с тем типом внешности, которую больше всего любят в Китае – чуть вытянутое лицо, мягкие черты и большие глаза без двойного века. Он поспешно кивнул и метнулся к стене, у которой стояла массивная спортивная сумка. Дан, Минсок, Инсон и Хэвон тоже были с такими – только что забрали с гардероба. В них традиционный для трейни набор – кроме спортивной формы и нескольких футболок, еще всякие бинты, упаковки носков, средства гигиены. Носить это с собой каждый раз слишком муторно, хранят обычно в шкафчиках в агентстве.

Только теперь Чанми наконец повела их к новому залу. От восхищенного посвистывания Дана спасло только то, что он вроде как должен держать марку уверенного в себе человека хотя бы для комфорта Минсока и Хэвона. А вот Инсон не сдерживался.

– Ахуеть, – сказал он и тут же ойкнул.

– Первый штраф, – невозмутимо сказала госпожа Пак. – Использовать нецензурную лексику запрещено.

– А что за штраф? – уточнил Инсон.

– Система баллов, – пояснил Юджин. – Баллы можно обналичивать на закуски в кафе и предметы гигиены в местном магазинчике. У тебя минус сто, поздравляю.

Дан засмеялся. Хотя не столько над Инсоном, сколько потому что восхищение так и рвалось наружу.

Не только в Person есть "именные" залы. В КАС у действующих групп тоже есть закрепленные комнаты для практик, но… масштабы другие. Здесь к танцевально-репетиционному залу прикреплены два других помещения. Сам зал достаточно большой и светлый. Напротив входа, по узкой части прямоугольника – панорамные окна. Этаж небольшой, поэтому вид из них обыденно-городской. Окна затемнены декоративной деревянной решеткой, на которой крепится логотип агентства. Зал в натуральных теплых тонах – темный паркет, бежевые стены, длинный диван цвета приглушенной охры. Вся левая стена зеркальная, стена у входа – частично. Зеркало здесь не до потолка, над ним – коробка кондиционера, колонки и камера. А вот стена слева выглядит непривычно для танцзала, потому что там две двери. Между ними – тот самый диван, музыкальный центр стоит у окна. Одна дверь ведет в просторную раздевалку. Двенадцать шкафчиков, три душевых кабинки, отдельный туалет. Вторая дверь – что-то среднее между конференц-залом и кухней. В самом танцевальном классе нет ничего, кроме диванчика для отдыха и все типичные для таких мест шкафчики вынесены отдельно. Все тот же мини-холодильник, кулер с водой, маленькая раковина. Большой овальный стол, напротив – полотно для проектора. Получается, все самое нужное в одном месте и принадлежит только одной группе. Необычно и наверняка удобнее, чем таскаться по коридорам между комнатами с этим же назначением.

– Такие залы у нас отдают группам, вы можете здесь располагаться, занимать шкафчики… заполнять холодильник, – Чанми объяснила им, когда удивление от увиденного немного поутихло, – Пока что вы будете здесь только для личных репетиций, танцевальные занятия будут проводиться как раньше – в общем зале трейни. Он больше, учителям привычнее.

По ней было видно, что ей действительно приятно, что им так понравились условия. Она немного скрывала улыбку, сохраняя деловой тон:

– Вы пока осмотритесь, пообщайтесь. Я вас оставлю, вернусь чуть позже – принесу айди-карты и анкеты.

Когда Чанми вышла за дверь зала, Инсон уточнил у Юджина:

– А сколько максимально можно уйти в минус по баллам?

– Рекорд пока что у СонДжина, вы его видели сегодня, просто он в общаге не живет. У него минус десять тысяч. Повезло, что не выгнали.

– За низкие баллы? – испуганно уточнил матершинник-Инсон.

– Не, ему списали десять тысяч за вопиющее нарушение понятий морали… он с девчонкой в туалете закрылся практически на глазах у Ким Минхо. Тот так офигел от подобной наглости, что устроил ему веселую жизнь, – весело пояснил Юджин.

Дан с Инсоном переглянулись. Повезло – это громко сказано. В любом другом месте могли бы и выгнать.

– Вообще, есть методичка, – продолжил весело болтать Юджин, с наслаждением падая на диван, – Пикси принесет… Пикси – это мы так зовем госпожу Пак. Но, если коротко о баллах: дают за успехи в учебе, во время оценивания и еще может перепасть, если сделал что-то хорошее и об этом узнали. Например – у нас был парень, которому регулярно добавляли баллы за сдачу крови.

Пока ждали возвращения Чанми, они много болтали. Сначала – сидя на диване, потом вспомнили, что надо бы начать обустраиваться. Разобрали шкафчики, загрузили напитки в мини-холодильник. Все переобулись.

Это частое правило. В Корее разуваются в домах, в офисах такого нет. Но не на этаже с танцевальными залами. На этом паркете не всегда танцуют стоя, иногда и поваляться приходится. Да и так – грязь и пыль несколько мешают. В КАС у трейни и айдолов была одна общая на всех раздевалка с крохотными шкафчиками как раз на пару обуви. Чаще всего там хранили шлепки, в которых плелись до входа в нормальную раздевалку. В Person шкафчики для обуви тоже были, стояли у каждого лифта на этажах с танцевальными студиями, но в открытых шкафчиках стояли общие тапочки, одинаковые. Сделано это, скорее всего, чтобы случайно зашедшие сюда офисные работники не носили грязь по этажу, но на деле не очень удобно из-за размеров. Их два. Условно – женские и мужские. И вот стоит Инсон, который в женские тапки не влез, а мужские на него, мягко говоря, большие.

– Самое забавное различие между нами и остальными агентствами в плане правил, – рассказывал между тем Юджин. – Это разное восприятие двух пунктов. У нас нет запрета на отношения. Влететь может только действующим айдолам за то, что они скрывали это от агентства – типа так сложнее помогать сохранять отношения в секрете. У трейни такого запрета вообще нет. СонДжин этим активно пользуется, например. Ему влетело-то не за сами отношения, а именно за…кхм-кхм в общественном туалете.

– Он реально?.. – осторожно начал удивленный Инсон, но Юджин не дал ему договорить:

– Не, до самой сути дойти не успел. В его дверь вежливо, но сердито постучался Минхо-сонбеним, – хихикнул он. – А вот менеджера-практиканта уволили… чуть ли не по статье, потому что ей – девятнадцать, а ему семнадцать.

Дан хмыкнул: он видел СонДжина и семнадцать ему дать сложно. Но при этом и реакция агентства понятна – как бы парень не выглядел, это все равно нарушение закона, суды агентствам развлечения не нужны.

– И еще, – продолжил Юджин, – Запрет на курение вовсе не формален, он максимально суров и беспощаден. Трейни могут выгнать, если засекут во второй раз… после первого отправляют к штатному психологу, чтобы помог бросить, но это единственная поблажка. У нас говорят, что вокалисты курить не имеют права.

Минсок печально вздохнул. Кажется, потому что вовремя бросил. Такой строгий запрет самого частого способа снимать стресс среди айдолов нетипичен. Нет, ругать за подобное однозначно будут, но отправлять к специалистам или выгонять – это маловероятно. И вообще, у Дана были некоторые сомнения, что курение так уж критично влияет на вокал – куча парней смолят, как паровозы, но все еще умудряются петь вживую – но этот запрет ему казался скорее милым, чем ужасным. В том, что Минсок к сигаретам не вернется, он почему-то был уверен, ведь тот бросал скорее потому что считает это слабостью и зависимостью, потому что желание курить мешает ему банально эффективно снимать много роликов подряд… А запрета на леденцы на палочке не существует, так что пусть сосет свои мятные конфеты.

Возможно думая примерно так же, Минсок развернул конфетку и задумчиво отправил ее рот. С ней его и застала госпожа Пак. Дан понимал, почему ее зовут Пикси. Она маленького роста даже для кореянки, светлокожая, а еще у нее очень большие круглые глаза. Наверняка в юности была миленькой до мультяшности.

Они вместе с ней зашли в комнату со столом, где Чанми поставила на стол целую коробку с разными бумагами.

– Ваши электронные пропуска, – она положила на стол стопку пластиковых карточек, – У нас есть внутренний сайт, где по личному номеру на пропуске вы можете посмотреть свои баллы, оценки и расписание. Ничего, кроме этого, на сайт не указано. Разбирайте.

Дан сидел ближе всего к Чанми. Он забрал пропуска, быстро нашел свой и протянул пачку следующему. На пропуске его фото, имя с фамилией и личный номер – так как там аж восемь цифр, наверняка пропуска не только для айдолов, но и для редовых сотрудников.

Чанми невозмутимо продолжила, одновременно вытаскивая из коробки стопку листов.

– Насчет расписания. Большая часть занятий проходит в группах. Кроме игры на музыкальных инструментах. Мы не готовим профессионалов, будет всего один урок в неделю, практиковаться можете сами – комнату для практик я показывала на экскурсии. Занятие музыкой поможет вам лучше в ней разбираться. У нас на выбор три инструмента: фортепиано, гитара или каягым.

– Каягым? – удивился Дан.

Это корейский национальный инструмент, родственник более знаменитого японского кото или китайского гуцинь. Это явно не тот инструмент, владением которого известны айдолы. Тем удивительнее, что его предлагают здесь изучать.

– Да, каягым. У нас есть договор со школой, которая обучает игре на этом инструменте. Как и в случае с фортепиано и гитарой, покупать инструмент не придется, они есть у нас в агентстве, сможете репетировать здесь.

Дан восхищенно кивнул. У него еще в Нью-Йорке была идея добавлять толику национального звучания во все треки группы. Просто как дань стране, потому что тексты будут больше на английском.

– Судя по твоим горящим глазам, ты выберешь традиционную музыку, – хмыкнул Инсон.

– Еще бы! – согласился Дан. – Тем более – на пианино и гитаре я и так могу играть.

– С такой позиции мне следует изучать фортепиано? На гитаре я играю, – задумчиво протянул тот в ответ.

– Потом обсудите это и отметите в анкете, – прервала их Пак Чанми. – Я пока объясню дальше. Там есть пункты об уже имеющемся музыкальном образовании. Ставить галочки, если вы знаете об этом по случайным видеоурокам, не стоит. Отмечайте только те, кто занимался с учителями, то есть освоил полный курс.

Дан пробежался по списку. Сольфеджио, отдельно – знание нот, умение читать партитуру. Теоретически, это нужно уметь делать всем профессиональным вокалистам… на деле многие поют так, как пелось в демо-записи. Или, как здесь говорят – в гайд-версии.

– Все это все равно проверят со временем, но вам же лучше начать учиться этому раньше, а не когда обнаружатся пробелы в знаниях, – продолжала говорить Чанми. – Скорость рэпа отмечайте только если замеряли, если нет, но умеете – напишите об этом. Здесь же, в анкете, на обратной стороне, указывайте желаемую позицию и свои сильные стороны. Второй лист – это перечень дисциплин, которые у нас изучают трейни. Нам это нужно для того, чтобы сделать наиболее приятное расписание для вашей группы. Там все, как указано – из перечня выбрать пять, что вам интереснее всего, записать их в специальной форме, потом галочками отметьте те дисциплины, которые вы проходили ранее или они кажутся вам и так знакомыми и понятными.

Дан удивленно вчитывался в строчки… Гармония в музыке, разбор музыкальных жанров, виды танца, теория вокала, тут же – половое воспитание, авторское право, правильное питание, и что-то более ожидаемое – работа на сцене, правила поведения на съемочной площадке. Так или иначе все это преподается во всех агентствах, но порядок освоения разный.

– Многие дисциплины проходят в формате видео-лекций, но с зачетом в конце, – добавила Чанми, так что некоторые дисциплины вы сможете изучать не в агентстве, а когда вам удобно.

Умно. Записать то, где не нужно что-то спрашивать, а потом просто убедиться, что все всё выучили.

– Заполните и отдадите мне после обеда. К вечеру мы постараемся создать для вас индивидуально-групповое расписание. Далее, – Чанми выложила на стол очередную пачку бумаг, только теперь это были тонкие книжки, скорее даже тетради, – Правила для трейни. Они были указаны в контрактах в приложении, но так удобнее. Прочитайте еще раз, запомните и не нарушайте.

Дан послушно пустил по кругу и эти брошюры – все брали себе по одному экземпляру. А Чанми наконец выложила последнюю пачку бумаг.

– И, наконец, анкеты для внутреннего профайла. Заполните их в течении дня, для некоторых вам может понадобится помощь родителей, позвоните им. Там нужна часть медицинской информации касательно группы крови, прививок и перенесенных болезней, аллергии, хронические заболевания и так далее. И там же – по финансовым особенностям. Агентство, если это необходимо, может поддерживать вас не только общежитием и обедами. Укажите, если в чем-то нуждаетесь.

Дан, передав листы, с любопытством пролистнул до названных страниц. Ничего особо шикарного. Уходовая косметика, спортивная одежда и обувь, канцелярия для школы, ужины. Интересно, а ужины – это как? Будут высылать заказы в общежитие, давать деньги на еду, или у них можно поесть вечером в столовой?

– Предвидя возможные вопросы: да, это увеличит сумму долга. Но в разумных пределах. Если будете хорошо заниматься, то это перестанут вписывать в долг перед компанией. Позвоните родителям, обговорите это заранее, – участливо посоветовала Чанми.

Дан оглядел остальных. Минсок выглядел рассеянным, а Хэвон – удивленным и даже немного предвкушающим… После дебюта агентство списывает долг не сразу, а малыми частями, не более трети от зарплаты. И это займ, а не кредит. Многие трейни из семей низкого достатка подписываются на подобные программы, потому что сами позволить подобное не могут. Именно поэтому трейни из бедных семей так стремятся в большие агентства… и возможно поэтому им так тяжело попасть, ведь агентства не любят тратить лишнее, дают такие возможности лишь самым талантливым. Для Хэвона такое предложение наверняка ценно, так что Дан был заранее рад за него.