Странник. Инициация

Глава I

Скрипнувшая входная дверь заставляет поднять голову. Очередной небритый мужик с помятым лицом, который одет в грязную куртку, утратившую первоначальный цвет и оттянутые на коленках штаны. Когда подходит ближе к прилавку, чувствую отчётливый запах перегара.

— Награды не покупаем, это вне закона, — сразу решаю озвучить предупреждение, которое разворачивает каждого второго из подобных типов.

Но этот не смущается. Махнув головой, наваливается руками на толстое стекло, заставляя меня чуть отодвинуться — слишком сильно от него несёт алкоголем и застарелым потом.

— Я вот что принёс, — алкоголик лезет в карман, доставая какую-то вещь, и выкладывает её на прилавок.

— Что скажешь? Выглядит вроде ценной. Настоящий антиквариат, — сразу добавляет он, убирая руку.

Взяв в руки “антиквариат”, кручу его в пальцах. Металлический кругляш, с прорезью вдоль окружности, которая прерывается четырьмя тонкими креплениями. В центре изображён знак бесконечности, а в металл надёжно вмурованы четыре небольших камня. Плюс отверстие для цепочки или шнурка — эту штуку явно предполагалось носить на шее.

Сразу же возникает порыв вернуть его покупателю с фразой “такое не интересует”. Останавливает только надпись с обратной стороны кругляша. Даже не она сама, а буквы, которыми эта самая надпись исполнена.

Это точно не латинский алфавит. Но и на азиатские иероглифы походит мало. За время работы, я успел насмотреться на разнообразный ширпотреб, который сюда тащили алкоголики всех мастей. Расчёт у них был прост: раз на предмете есть текст на непонятном им языке — значит это точно что-то интересное. И плевать, что эта хреновина была куплена кем-то из их родственников пару лет назад, во время отдыха в Таиланде или Индии.

Здесь другой случай — сколько ни кручу предмет в руках, не могу понять, какой язык использовал её создатель.

— Ну что? Сколько дашь? — “клиент” пытается сделать голос равнодушным, но я хорошо чувствую нетерпение и надежду.

— Откуда он? — задаю я стандартный вопрос, чтобы потянуть время и определиться, стоит ли покупать эту штуку.

Тот почему-то хмурится, на момент опуская глаза в стекло витрины. Но быстро поднимает голову, снова смотря на меня.

— Двоюродный брат в аварию попал. Ехал на мотоцикле, а тут фура. Месиво осталось одно. А штука эта отлетела на тротуар. Ну я и взял на память, как до места аварии доехал.

Звучит не слишком убедительно и на моём лице видимо отражаются некоторые сомнения.

— Да он не против бы был! Я ж на память просто! А у брательника она всегда при себе была. То на шее таскал, то на руку, как браслет повязывал. Никогда с этой железкой не расставался, — запальчиво добавляет “клиент”, для убедительности размахивая руками.

Ну да. Взял на память. А потом пришёл продать, чтобы купить себе новую порцию водки.

Впрочем, какое моё дело? Каждый человек сам выбирает, как ему жить.

Основной вопрос в другом, стоит ли покупать? Настоящим антиквариатом тут и не пахнет, зато может оказаться новоделом — копией чего-то действительно интересного. Причём, сработанной весьма качественно. Если повезёт, можно выгодно перепродать и погасить часть долга.

— К Аюзу ты уже заходил, так? И раз пришёл сюда, покупать это он отказался, — я делаю классический первый шаг в переговорах.

Аюз работает по соседству. Буквально через десять домов от нас. Скупает всё подряд, не особенно беспокоясь о законодательных ограничениях. И всячески способствует созданию мифа в духе “Аюз всегда платит больше”. Поэтому алкаши первым делом тащат свои “драгоценности” к нему.

— Просто хочу выбрать лучшую цену, — не слишком уверенно лжёт мужик перед прилавком.

Широко усмехаюсь и кладу принесённую им вещь на витрину. Потом достаю из под прилавка банкноту в тысячу рублей и припечатываю рядом.

— Максимум, который я могу дать.

Тот недовольно кривится, при этом пожирая купюру глазами.

— Мало! Уверен, она в десять раз больше стоит! Ты её сейчас у меня за штуку купишь, а потом кому-то за десятку перепродашь! Или вообще за сотню! Только и умеете, что на простом народе зарабатывать. Кровопийцы, — возмущается мужик, не отрывая взгляд от денег.

— Не нравится цена, забирай и уходи. Это новодел. Не факт, что его вообще получится продать, — делаю я второй ход в стандартной и крайне простой схеме общения с такими “клиентами”.

Уверенность в голосе, как обычно срабатывает. Тот ещё несколько секунд мнётся, после чего быстро хватает купюру. Развернувшись, стремительно несётся к двери, даже не оборачиваясь на меня.

Дождавшись, пока дверь закроется, снова беру вещицу в руки. Рассматриваю странные буквы. Надо бы погуглить редкие языки и проверить древние алфавиты. Вдруг и правда что-то ценное.

Вздохнув, возвращаю предмет на прилавок. Окидываю взглядом помещение. Артём гордо называет это “магазином антиквариата”. Но на деле, он скорее является ломбардом. Основные деньги делают на скупке драгоценностей, остальное так, для вида.

Лет пять назад, я бы даже не подумал, что окажусь в таком месте. Скорее всего, даже не стал бы пытаться звонить по объявлению с вакансией. Впрочем, тогда у меня ещё были крылья. Метафорические, конечно. Зато дающие вполне реальную мотивацию двигать горы и осушать моря. Потом всё изменилось.

Морщусь от внезапно подступившей грусти. Правда, длится она недолго. Апатия — верный щит против любых эмоций. Если ты больше ничего не хочешь от этого мира, то нет и смысла из-за чего-то переживать или расстраиваться. Зачем? Можно просто плыть по течению и ждать дня, когда вселенная окончательно сожрёт тебя, а останки закопают на одном из кладбищ. Или кремируют — сомневаюсь, что у кого-то найдутся деньги на организацию моих похорон.

Вздохнув, отступаю в небольшую выемку, которая прикрыта ширмой. Снаружи всё выглядит так, как будто это проход в служебные помещения. Но на деле, всего лишь закуток с электрическим чайником и крохотным столом, где сейчас гордо лежит одинокий пакет с затвердевшими пряниками.

Включив чайник, засовываю руки в карманы, уставившись в стену. На третий день своей новой работы, я умудрился разбить китайскую вазу, которую Артём выставил внутри магазина для понтов перед друзьями по бизнесу. Как потом выяснилось, он любил захаживать сюда вместе с ними, на ходу сочиняя безумные истории о диковинках, которые приносят люди. Если его послушать, можно решить, что наш магазин перепродавал всё — от оригиналов Пикассо до первых пластинок Битлз с личными подписями Маккартни.

Несмотря на это, ваза оказалась настоящей. Почти полмиллиона рублей, которые были записаны за мной в качестве долга. При том, что моя зарплата это несколько процентов от общей прибыли за всё чем мы торгуем, помимо драгоценных металлов, минимум год работы.

Но если добавить к этому триста тысяч долга по кредитным картам и оплату аренды — ситуация резко менялась в худшую сторону.

Впрочем, меня не беспокоило это раньше, и не беспокоит, сейчас. Если жизнь пошла под откос, а ты катишься по склону — какая разница, сколько раз столкнуться с валунами? Будут это три удара или десять — суть не изменится.

Завариваю себе чай и возвращаюсь за прилавок. Делаю первый глоток. Ната. Её фотографиями до сих пор забита память телефона. А образ временами всплывает в голове, заставляя испытывать боль. Говорят, что время лечит, но я вам так скажу — это ложь. Ты можешь перестать скорбеть о погибшем приятеле или коллеге. Смириться со смертью родителей — как бы печально это не звучало, каждый выросший ребёнок понимает, что рано или поздно ему придётся с этим столкнуться. Мозг заранее готовится к удару, даже если вы этого не осознаёте.

Но потерять человека, которого считал второй половиной — это другое. Тем более так, как в случае со мной. Она же просто растворилась в воздухе. Поехала к деду в больницу и исчезла. Вместе с ним, к слову. Полицейский, что имитировал деятельность по факту пропажи человека, тогда пошутил, что мол “увёл старик твою невесту”.

Больше года я занимался поисками. Поездки и полёты, частные детективы, оплата мониторинга данных в сети. Чёрт, да я даже оплатил взлом её почты и аккаунтов в социальных сетях.

Как итог — сожжёные дотла нервы, разрушенная карьера и проданная квартира. В конце концов я сломался. Пару лет сидел взаперти, сняв квартиру в Новгороде и проедая остатки денег. Потом вернулся назад, в Петербург. Решил, что это оживит разум и даст какую-то мотивацию. Зря. Стало только хуже.

А теперь я здесь. В затхлом ломбарде, который держит в качестве хобби злопамятный мудак. С грудой долгов и тусклым подобием жизни.

Хруст. Ручка уже почти пустой чашки внезапно отваливается и её основная часть летит вниз. Машинально пытаюсь поймать её левой рукой, но делаю это не слишком удачно — она всё равно падает на витрину, разлетаясь в осколки.

Чёрт! Больно. Мрачно смотрю на порезанный большой палец, в котором засел небольшой острый кусок. Пожалуй надо будет чем-то его перетянуть. А потом убрать хаос с прилавка. Хорошо, что у него толстое стекло, которое отлично держит удар. Иначе Артём накинул бы к долгу ещё какую-то сумму.

Морщась, вытаскиваю осколок из большого пальца. Потом замечаю недавно приобретённый кругляш, который так и лежит на витрине, залитый остатками чая.

Выуживаю его пальцами целой руки и пытаюсь стряхнуть попавший на него чай. Переложив кругляш на чистое место слева от себя, собираюсь убрать осколки чашки. И вижу, как расплывается крохотная капля крови, упавшая на металл с большого пальца, который оказался над покупкой.

Поворачиваю голову, чтобы найти взглядом салфетки, но тут перед глазами всё темнеет. Какого чёрта? Я же не боюсь вида крови.

Опираюсь правой рукой о деревянную стойку, чтобы не рухнуть на пол. Но вместо древесины, рука проваливается в пустоту. А зрение вовсе пропадает. Как будто я внезапно оказался в полностью тёмной комнате, где отсутствует свет.

В животе возникает странное сосущее чувство — как во время резкого набора высоты самолётом. В следующий момент я всё же падаю вниз.

Прикрываю лицо рукой, избегая удара. Получается не слишком удачно, кожа на правой щеке всё же стёсывается о поверхность.

Перевалившись набок, пытаюсь прийти в себя. Зрение всё ещё нестабильно — перед глазами пляшут разноцветные пятна, мешающие что-то рассмотреть. Да и тело ломит так, как будто я разгрузил пару фур, набитых фруктами.

Когда картина окружающего мира, наконец обретает целостность, я замираю, озираясь по сторонам. Как такое может быть? Только что я стоял за прилавком магазина, а теперь валяюсь на полу в большой и пустой комнате, окна которой задёрнуты шторами.

Секунд через пять убеждаю себя в том, что это не галлюцинации. Пол вполне реальный, боль тоже, да и глаза до сих пор печёт. Заставляю себя принять сидячее положение. Медленно кручу головой, изучая полутёмное помещение.

Почти сразу дёргаюсь, рефлекторно отползая на полметра назад. Скелет? Серьёзно? Сначала я оказался неизвестно где, а теперь здесь ещё и человеческие останки обнаруживаются?

Сглотнув слюну, трясу головой, в надежде, что это всё мираж. Добившись лишь приступа острой головной боли, снова осматриваюсь.

Скелет всё ещё на месте. А я по-прежнему в непонятной комнате, где нет ни одного предмета мебели. Только пол, покрытый слоем пыли, да ободранные стены. Плюс окна, на которых почему-то оставили висеть плотные шторы, почти полностью перекрывающие свет.

Выход только один — пустой проём, рядом с которым к стене прислонена дверь, кем-то снятая с петель.

Взгляд цепляется за предмет, который лежит около моих ног, почти утонув в пыли. Протягиваю руку и подцепляю его пальцами. Так и есть — тот самый металлический кругляш, который я недавно приобрёл у очередного алкоголика.

Пялюсь на него, пытаясь хотя бы что-то понять. Если включить логику, то выходит, со мной что-то произошло после контакта крови с этой штукой. Звучит бредово, конечно. Как сценарий фантастического фильма. Но вокруг реальность.

Хотя, может нет? Вдруг я просто валяюсь на полу в магазине, а всё вокруг — странный безумный сон, который мне демонстрирует мозг?

Вздыхаю. Эта версия тоже так себе. Не слышал, чтобы кто-то терял сознание и потом видел красочные сны, слабо отличимые от реальности. Из чего-то подобного я могу припомнить только истории о людях впавших в кому. Но это не мой случай. Скорее всего не мой.

Цепляюсь порезанным пальцем за торчащий кусок паркета и морщусь от боли. Это слегка приводит мозги в чувство и я поднимаюсь на ноги. Не знаю, что за херня здесь происходит, но для начала стоит осмотреться.

Сначала подхожу к окну и отодвигаю штору, осторожно выглядывая наружу. Заросший травой двор, остатки каменной ограды и ещё один виднеющийся по соседству дом. Который, к слову, тоже выглядит заброшенным.

Черт побери! Может я умер? Проломил себе череп при падении и теперь оказался в каком-то аналоге чистилища? Или это мой личный ад? На райские кущи я точно не тяну.

Внутренний агностик, о котором я не вспоминал последние несколько лет, ехидно требует доказательств, что заставляет слабо улыбнуться.

Вернув штору в прежнее положение, шагаю было к выходу, но тут взгляд цепляется за вещь около скелета. Вернее, она прямо на нём — массивное кольцо, которое когда-то носилось человеком на пальце.

Застыв на месте, пытаюсь понять, почему оно привлекло моё внимание. В отличие от всего остального, тут как раз нет ничего странного. Просто неизвестный отдал концы, когда на его руке был этот кусок металла. Вот он до сих пор тут и лежит.

Нахмурившись, рассматриваю украшение. Делаю шаг в сторону скелета и в голове внезапно выстреливает ассоциация. Дед! У него было похожее по форме кольцо. С таким же треугольным массивным навершием. Раньше я, может, и не обратил бы внимания, но сейчас намётанный на скупке драгоценностей глаз, сразу улавливает сходство.

Поколебавшись, делаю ещё несколько шагов, приближаясь вплотную к скелету. Осторожно опускаюсь на одно колено. Внутри почему-то есть ощущение того, что скелет вот-вот оживёт и набросится на меня.

Большой палец левой руки ещё немного кровоточит — капля сорвавшейся крови утопает в пыли. Я же, затаив дыхание, тянусь к кольцу. Не дыша, стягиваю его с остатков пальца. Протираю о свою застиранную футболку. Подношу ближе к глазам, внимательно рассматривая.

Когда различаю инициалы, выгравированые на внутренней стороне, сердце на момент замедляет ход. А потом принимается наоборот, учащённо биться. К.В. — Константин Вязов. Что забавно, у меня такая же фамилия. Да и имя начинается на ту же букву — Кирилл.

Трясу головой, пытаясь прийти в себя. Этого же не может быть! Скелет моего деда? Дед пропал из больницы в тот же день, когда исчезла и моя невеста. Его я тоже искал. Стоит признать, не так долго, как Нату. В конце концов, в ней я видел смысл жизни, а с дедом мы общались пару раз в год, когда я звонил узнать, как дела. Но всё же родная кровь, так что я честно пробовал найти какое-то объяснение его исчезновению из палаты. Правда, результат оказался идентичным — ни единой стоящей зацепки.

Внутри прокатывается волна истеричной нервозности и я стискиваю зубы так, что они поскрипывают. Спокойно, Кирилл. Всё в норме. Это просто скелет в непонятном доме, у которого было кольцо, до боли напоминающее дедово. Пренебречь, вальсируем.

Выйдя из ступора, внимательно изучаю взглядом останки. От одежды практически ничего не осталось. Лишь несколько почти сгнивших лоскутов ткани, по которым невозможно что-то понять. А больше тут ничего и нет.

Хотя, стоп. Под правой частью корпуса есть что-то ещё. То ли камень, то ли ещё какая-то хреновина, почти целиком утонувшая в пыли.

Чуть подрагивающими пальцами приподнимаю кости и обхватываю найденный предмет пальцами. Вытаскиваю его. Небольшая пирамидка, сделанная из чёрного материала. На ощупь немного напоминает обсидиан.

И что это? Крутя вещицу в руках, пытаюсь понять её назначение, но выходит плохо. Не могу представить, какой функционал может нести крохотная пирамидка? Разве что использовать её в качестве декорации.

В голову приходит неожиданная идея и я подношу левую руку к находке. Осторожно касаюсь одной из граней окровавленным пальцем. Ожидаю чего угодно — от вспышки света до переноса обратно в магазин или другое место. Но ничего не происходит. Жаль. Или наоборот, к лучшему.

Вздохнув, убираю её в тот же карман, куда положил металлический кругляш. Встав на ноги засовываю туда же кольцо. А слева внезапно раздаётся звучный голос.

— Рад, что ты наконец нашёл меня, внук.

Испуг заставляет сорваться с места, отпрыгнув на пару шагов в сторону. Сразу же поворачиваю голову на звук голоса. Это же дед! Только фигура полупрозрачная, а сам он смотрит куда-то сильно в сторону.

— Извини, у меня совсем нет времени. Поэтому сразу перейду к делу.

Внезапно слышу звук надрывного кашля, хотя призрачная фигура не двигается с места. Да и лицо остаётся спокойным.

— Не обращай внимания. Прямо сейчас я корчусь на полу от боли и умираю. То, что ты видишь — базовая проекция для записи. Знаешь, полезная штука, когда ты пишешь сообщение, принимая душ или содрогаясь в предсмертных муках, — голос как будто читает мои мысли, отчего по коже моментально разбегаются мурашки.

Секундная пауза и помещение снова заливает голос деда.

— Снова отвлекаюсь. Давай сразу к главному, Кирилл. Я Странник. Человек, который может пробивать тропы между мирами и свободно перемещаться между ними. Ты такой же. Способность не всегда передаётся генетически, но в твоём случае всё прошло, как надо, я проверял.

Короткая пауза, во время которой он снова заходится кашлем. Продолжает.

— Без преувеличения, я один из самых старых и сильных Странников. Не обычный придурок, что шастает из мира в мир, потрахивая девок и отстреливая тварей. Нет. Я творил великие дела. Но никак не мог ожидать подвоха от невесты собственного внука.

Внутри всё замирает. А спустя мгновение сознание с визгом раскручивается, играя на сотнях струн внутри моей головы. Ната? Причём тут она? Не может же быть так, что…

Сам не даю разуму закончить эту мысль. А фигура деда, после короткого приступа кашля, продолжает хрипло излагать.

— Сука явилась в палату и отравила меня. Потом зашвырнула сюда. Забрала жетон и все маршрутные монеты. Да что там, она даже пролезла во внешний пласт памяти. Не знаю, откуда у неё взялись такие артефакты и на кого работает твоя ненаглядная, но у неё вышло то, что не получалось у многих. Она прикончила великого Мастера Конста.

Сейчас меня уже не смущает комната. И полупрозрачная фигура деда. Пожалуй, я бы и падающую ядерную ракету удостоил только мимолётным взглядом. Ната закрутила со мной, чтобы добраться до деда? И всё было ложью? Все вот эти ночные прогулки, безумный секс в какой-то подворотне, объятия, планы на жизнь? Всё ложь?!

Зачем? Она же казалась искренней! Мы свадьбу обсуждали, чёрт возьми! Будущее. Почти год прожили вместе. И всё это, чтобы просто грохнуть моего деда?

— Последние годы я посвятил поиску вещей, которыми хотят завладеть слишком многие. Артефакты первых Странников, в которых сокрыта их сила. С их помощью можно делать вещи, на которые не способны современные Странники. Торить пути к другим ветвям миров, создавать твердь в межмировом пространстве, закрывать целые миры.

Ещё один приступ кашля. На этот раз куда более длительный.

— Я не продержусь долго, внук. Извини, придётся скакнуть сразу к финалу этой речи. Хотя, если ты нашёл мой труп, значит у тебя появился жетон и ты уже слегка разбираешься в устройстве вселенной.

Снова захлёбывается в кашле. Странно смотреть на абсолютно спокойную фигуру и одновременно слышать, как дед едва не выблёвывает свои лёгкие.

— Здесь мой тайник. Второй этаж, рядом с камином. Нажми на кирпич и открой. Используй свою кровь. Там моё оружие. Оно ещё пригодится. А потом найди маршрутную монету и отправляйся на Домхан. Ищи скалу с пятью головами. Расспроси местных. Там подсказка. Я стёр все свои воспоминания о хранилище артефактов, но оставил след из хлебных крошек. Пройди по нему до конца.

Захлёбывается кашлем. Да так, что мне кажется, больше уже не заговорит. Но я ошибаюсь — через какое-то время, опять слышу его сдавленный голос.

— В хранилище есть семейный артефакт. Используй его. Верни меня обратно. Вместе мы спасём этот мир.

Чувствую удивление, которое быстро разливается по сознанию.

— Как? Я же ни хрена не понимаю, — машинально уточняю я, делая шаг к полупрозрачной фигуре.

Но та, само собой, не отвечает. А спустя несколько секунд и вовсе исчезает, сопровождаемая звуками надрывного кашля.

Достав из кармана пирамидку, перекладываю её в другой карман. Уверен, она сработала после контакта с тем металлическим кругляшом, который дед назвал жетоном.

Отступив назад, усаживаюсь около стены, прижавшись к ней спиной. Уставившись на скелет, механически кручу в руках жетон. Мозг буквально кипит.

Не хочу в это верить. Не может Ната оказаться вот такой! Она другая! Нежная, любящая, смешная. Я же не идиот! Это всё не было имитацией!

Или было? Скелет деда у меня перед глазами. Пирамидка с его записью в кармане. Что-то подсказывает — если снова прикоснусь к ней жетоном, в комнате появится фигура деда, которая начнёт вещать с самого начала.

Может это была не она? Настоящую Нату могли убить, а в палату к деду проникла девушка, которая под неё замаскировалась? Или вовсе клон. После услышанного, даже такой вариант не кажется мне безумием.

Спустя несколько минут, понимаю, что в голове крутится целый хоровод разнообразных вариантов. Выдохнув, встаю на ноги. Итак, что мы имеем?

Плохие новости — дед мёртв, Ната возможно меня никогда не любила, а устройство вселенной сильно отличается от привычного мне. Хорошие? У меня есть возможность перемещаться между мирами, наверху тайник деда, а Ната может быть жива. Есть шанс найти её и задать пару вопросов, смотря прямо в глаза.

Апатию, которая пять лет держала мозг в состоянии сонного и полумёртвого суслика, как рукой снимает. Как будто по разуму прокатилась волна тёплой воды, которая смыла всю грязь и наросты, что образовались за это время.

Дед сказал, что наверху есть тайник с его оружием? Значит, сначала туда. А потом на улицу.

Адреналина в крови столько, что заброшенный дом и неизвестный мир снаружи, больше не пугают. Напротив, мне скорее хочется оказаться за пределами постройки и начать что-то делать.

Выйдя в коридор, нахожу лестницу и взлетаю наверх по опасно скрипящим ступеням. Вот и та самая комната с камином. Остановившись, рассматриваю кладку. Дед сказал нажать на кирпич. Но забыл уточнить, на какой именно. А ещё была фраза про кровь.

Нажимаю на порезанный большой палец, заставляя кровь снова сочиться из небольшой ранки. Обмазав пальцы правой руки, принимаюсь один за другим пробовать кирпичи.

После первой десятки сбиваюсь со счёта. А где-то в конце второй, комнату заполняет лёгкий скрежет.

Отодвинувшись назад, выпрямляюсь. Тайник оказался сбоку от камина. Небольшая ниша, прикрытая куском металла, на котором закреплены кирпичи.

Подойдя ближе, осторожно достаю содержимое. Охапка вещей, две кобуры, нож, коробки с патронами и странного вида сумка.

Удерживая всё это в руках, перемещаюсь к подоконнику, с которого неловко смахиваю пыль. Раскладываю вещи и приступаю к изучению.

С одеждой всё относительно просто. Штаны, рубаха, лёгкая куртка из тонкой кожи. Неплохо выглядящие ботинки. Плюс, толстый кожаный ремень с прикреплённым патронташем — в передней части идут две ленты гнёзд под боеприпасы.

В кобурах обнаруживаются два револьвера. Раньше я увлекался стрельбой в тирах, так что могу в какой-то степени оценить оружие. Первый — под мощный патрон, чем-то похожий на 357 калибр. Второй намного меньше и больше напоминает 22 калибр.

Оба самовозводные и сделаны весьма качественно. Что удивительно, не поржавели за эти пять лет, пусть я и не замечаю ни единого следа оружейной смазки.

Патроны имеются к обоим, но в разных пропорциях. Под первую модель две коробки, по восемнадцать патронов в каждой. А вот под “меньшего брата” только одна.

Вернув оружие на подоконник, тянусь к ножнам. И сразу понимаю, что ошибся. Это не нож — у меня в руках самый настоящий кинжал. С массивным лезвием, длиной около двадцати сантиметров и рукоятью, украшенной изображением змеи, вместо глаз которой вмонтированы два зелёных камня.

Вот сумка оказывается пустой. И ещё один момент, на который сразу обращаю внимание — отсутствие денег. Не знаю, где я, но револьверы указывают на определённый уровень цивилизации. А значит и деньгами здесь пользоваться тоже должны.

Выглядываю в окно второго этажа. Отсюда обзор на окрестности получше — можно рассмотреть соседние обветшалые дома и заросшие растительностью дворы. Обращаю внимание, что постройки поразительно похожи. Как будто кто-то выстроил тут целый комплекс одинаковых зданий. И все они, в одинаково хреновом состоянии.

Принимаюсь переодеваться. Старые вещи складываю в сумку, отправив туда же бумажник и ключи от квартиры. Добавляю к ним кольцо деда. Вот телефон засовываю в карман новых штанов. Связи тут, само собой, нет, но его можно использовать в качестве камеры или фонарика.

Кобуру с основным револьвером цепляю к поясу справа. Тот, что поменьше, после короткого раздумья, пристраиваю за спиной. Ножны с кинжалом тоже закрепляю по правой стороне. Не сказать, что я хорош в обращении с холодным оружием, но возможно клинок пригодится.

Боекомплект отправляется в патронташ, который сделан точно под нужный калибр. Правда, место находится только для половины патронов основного оружия, но это уже неплохо.

Когда засовываю телефон во внутренний карман куртки, нащупываю пальцами ещё одну вещь. Тонкий шнурок. Сначала непонимающе его рассматриваю, а потом меня озаряет и пробую вставить его в отверстие жетона. Подходит идеально. Скорее всего сделан специально под него.

Поколебавшись, вешаю жетон на шею. Раз дед предполагал носить его так, значит проблем возникнуть не должно. Впрочем, на всякий случай прячу кругляш металла под рубашку.

Обувь приходится оставить свою. Потрёпанные жизнью кроссовки не стыкуются с моим образом, но ботинки малы. А расхаживать по неизвестному новому миру с натёртыми ногами — плохая идея. Особенно, если предположить, что мне придётся от кого-то или за кем-то бежать.

Спускаюсь вниз и достав крохотную пирамидку, касаюсь её гранью жетона. Как и предполагал, в углу комнаты появляется призрачная фигура деда, которая начинает заново озвучивать послание. Возможно прослушать сообщение получится и за пределами этой комнаты, но внутренний рационалист убеждает меня перестраховаться.

На этот раз слушаю более внимательно, стараясь запоминать детали. Хотя, на фразах о Нате, сердце принимается стучать быстрее, а к горлу пару раз подкатывает ком.

Когда заканчивает, повторяю процедуру. Вычленяю моменты, которые кажутся важными и фиксирую в памяти.

Всё. Вот теперь можно уходить. Шагаю по коридору, нахожу внешнюю дверь, которая, в отличие от остальных, по-прежнему висит на петлях. На момент задержавшись перед ней, усмехаюсь. Совсем недавно я был живым мертвецом. Человеком, для которого жизнь потеряла смысл, а окружающий мир окрасился серым. Блеклые краски, размытые люди, нулевая реакция на раздражители.

Теперь всё изменилось. Я чувствую себя новорожденным. Очень злым и расстроенным новорождённым.

Кивнув своим собственным мыслям, распахиваю дверь и прищурившись из-за бьющего в глаза солнечного света, шагаю вперёд.