Страна убитых птиц

Глава девятая. «СПЕЦНАЗ»

«Денни О'Доннел… Все-таки чудной этот американец! — весело думал Матвеев, глядя, как тот уплетает сосиски. — Выгнал в шею переводчика, лопочет что-то на своем, руками машет и ржет, не переставая! Интересно, каким это образом он собирается отыскать того парня? По этой старой, пропахшей потом и дезинфекцией рубашке? Бред какой-то! Надо было еще из морга, где он работал, пару трупов приволочь, они-то уж точно молчать бы не стали!..»

Длинный, нескладный, в длинном свитере и потертых брюках, белобрысый Денни О'Доннел напоминал Матвееву кузнечика. Так и ждешь, что сложится пополам, оттолкнется безразмерными ногами и взлетит. А улыбка — класс! Все зубы наружу. Сразу видно, простецкий и добрый парень. И не скажешь, что одно из самых влиятельных лиц в Америке.

Денни что-то начал быстро говорить Матвееву, помогая рукой, мотал ею у носа и отфыркивался. Чего ему надо, недоуменно глянул Матвеев на стоящего у стены мордоворота-охранника. Тот хмуро пожал плечами, каркнул пропитым горлом:

— Нелюдь, падла. И объяснить толком не может! Мериканец!

— Заткнись! Позови этого, толстого.

Мордоворот неохотно подошел к двери, открыл, просунул в коридор голову. Так же медленно вернулся на место у стены, встал — ноги на ширине плеч, руки за спину. Матвеева он выводил из себя. Уже три раза просил покинуть комнату, но мордоворот только нагло скалился.

По пряжке на его ремне Матвеев определил Отряд Внешней Охраны. Что, у Надзора приличных агентов не стало, костоломов тупых на «догляд» суют!

Влетел переводчик, с ходу что-то спросил у американца. Денни захохотал и опять помахал рукой возле носа. Переводчик покраснел, как рак, быстро глянул на мордоворота, потом смущенно на Матвеева.

— Что он сказал? — спросил Матвеев глухо, начиная догадываться.

— Мистер Денни говорит… — переводчик замялся, но потом быстро выговорил — Он говорит, он просит горчицу, а то охранник позволяет себе непристойности. Мистер Денни ест… Горчица запах отбивает, вот что! Он просит горчицу.

Матвеев намертво сжал зубы. Чувствовал, как щеки заливает краска стыда. Не глядя на Денни, прошел несколько шагов к двери, встал в метре от охранника. Смерил его с головы до ног, выцедил сквозь зубы:

— Считаю до трех. Если не выйдешь из комнаты, выброшу.

Мордоворот оценивающе смерил его таким же глазом, деланно зевнул и отвернулся. Он по крайней мере килограммов на десять весил больше этого «майоришки из Комитета», поэтому не опасался быть битым. У него приказ — находиться в этой комнате. Он его и выполняет.

— Раз!

Мордоворот на всякий случай вытащил из-за спины руки, встал по боевой стойке.

— Два!

Денни что-то быстро спросил у переводчика, тот так же быстро ответил. Денни выскочил из-за стола, дожевывая сосиску, встал сбоку у решетчатого окна, широко раскрыв рот. «Бедолага, — искоса глянул на него Матвеев, — не прожевал, еще подавится!»

— Три!

«Три» охранник услышал, а дальше произошло нечто непостижимое для него.

«Майоришка» стремительно нырнул куда-то вниз и вбок. Мордоворот выбросил кулак в его направлении, но «спецназовца» там уже не было.

В следующее мгновение последовал короткий и жестокий удар по выпрямленной, сжатой в кулак руке, так что тело мордоворота развернуло вбок. Тут же в глазах у него ослепительно вспыхнуло от удара по уху. Он потерял ориентацию, взревел от боли и обиды, замолотил по воздуху пудовыми кулаками. И… согнулся от нестерпимой боли в паху, взвыл тонко и жалобно. Потом наступила тьма.

— Класс!

Денни восхищенно свистнул, решительно подошел к лежащему мордовороту, нагнулся, схватил и приподнял ноги в кованых сапогах.

Матвеев кивнул.

Вдвоем они быстро вытащили мордоворота в коридор, посадили у стены. Перепуганный переводчик суетливо бегал вокруг, создавая видимость помощи.

Потом они сели за стол, долго и весело смеялись. Переводчик аккуратно переводил, быстро, ненавязчиво и точно. Матвеев отметил класс переводчика, похлопав его по плечу. Денни, словно поняв, тоже похлопал.

— Когда будешь работать? — спросил Матвеев, улыбаясь.

— Если бы у меня были такие мышцы, я бы был чемпионом Америки по вышиванию хулиганов!

Денни заразительно смеялся.

«Что в них такого, а? — думал Матвеев, отвечая на какие-то незначительные вопросы американца. — Ржут, как лошади в старых фильмах… И проблем у них нет, что ли? Легко с ними. Пять лет назад из Интерпола в ЦЕНТР приезжали, душевные ребята! Никакой угрюмости, на контакт идут легко. Торговцев наркотиками брали, тоже с улыбочкой все. Под пулю — улыбаются, собранные, смелые ребята. Правда, когда дело до монет доходит, тут и жесткость появляется! А кто монеты не любит? Что-то в них есть одинаковое, ненатуральное. Нет, не так, легковесность какая-то, что ли… Все „до фонаря“. Черт их разберет…»

«А вот и „крыса надзорная“», — подумал Матвеев, глядя на вошедшего человека.

Представитель Президента быстро поздоровался со всеми троими за руку, присел к столу. Улыбался, разглядывал американца, то и дело приглаживал ежик волос на голове. Матвеев отметил про себя, что «крыса» в другой рубашке и галстук на нем в полосочку. «Переоделся, к празднику, что ли?!»

— Подружились? — представитель повернул голову к Матвееву.

— Ничего парень. Сосиски знатно лупит!

Сосредоточенный переводчик тут же перевел матвеевскую фразу. Денни захохотал, несколько раз хлопнул с силой Матвеева по плечу.

— Когда вы собираетесь работать? — осторожно спросил Представитель. — Президент просил докладывать каждые полчаса.

— Работать? Работа не убежит.

Денни неожиданно встал. Подошел к окну. Матвеев и Представитель напряженно смотрели на него, переводчик возил пальцем по столу.

— Может быть, что-нибудь нужно, кроме вещи разыскиваемого?

— Да. — Денни О'Доннел резко повернулся.

Матвеев вздрогнул внутренне. Он как-то странно изменился, этот симпатичный «хохотушка-американец». Резче стали морщины на лице, провалились глаза, еще больше обозначились вокруг них темные круги. И сам он ссутулился, словно стал ниже ростом, длинные руки торчали из рукавов вытянувшегося свитера безвольно, кистями наружу.

— Что нужно, Денни? — тихо спросил Представитель.

— Кофе. Много. И подробную карту предполагаемого района поиска.

— Карту сейчас принесут, — кивнул Представитель, — а кофе… Черт, ты можешь подождать минут пятнадцать, парень?!

Денни отрицательно покачал головой.

— Что может заменить кофе, Денни, если это срочно?

— Шесть ампул чистого кофеина.

— Нет проблем.

Представитель Президента вышел, нет, почти выбежал из комнаты.

Матвеев молчал. Переводчик испуганно косился на американца.

Денни ходил по комнате, ни на кого не глядя. Пять шагов до стены, пять обратно, пять шагов до стены, пять обратно. Его длинная, несуразная фигура едва не касалась висящей в центре потолка лампы.

Представитель появился буквально через минуту. Из бумажного пакетика высыпал на стол десяток однограммовых ампул, облокотился на стол, смотрел тяжело и внимательно.

Денни быстро отломил у шести ампул головки, так, без ваты, прямо пальцами. Подумал и отломил головку седьмой ампулы, положил ее чуть в стороне. Три целых бросил в пакетик, аккуратно завернул.

— С Богом! — сказал он глухо и медленно. Переводчик чуть запоздал перевести фразу, и Представитель метнул в его сторону предупреждающе острый взгляд.

Матвеев исподлобья смотрел, как американец одну за другой высосал шесть ампул, сел на стул, придвинул к себе рубашку этого… «реаниматора», положил на нее руки и замер, глядя перед собой в стену какими-то застывшими глазами.

Молчал он недолго. Повернул голову к Представителю, коротко сказал:

— Карту! Закрыть дверь на ключ.

Представитель тут же стал вытаскивать из кармана сложенную карту, расстелил ее на столе. Матвеев отметил, что карта, как, наверное, и кофеин в ампулах, были явно заготовлены. Матвеев прошел к двери, задвинул тяжелый засов, зачем-то подергал дверь и вернулся на свое место, чуть сбоку от американца.

Молчание нарастало. Давящая, гнетущая тишина начинала раздражать. Толстая, бронированная дверь не пропускала звуков. Матвеев с тоской подумал — хоть бы этот мордоворот подал голос! Поди, пришел в себя и матерится.

ДЕННИ О'ДОННЕЛ ЗАГОВОРИЛ. ЭТО БЫЛ НЕ ЕГО ГОЛОС, КОГО-ТО ДРУГОГО. ГЛУХОВАТЫЙ, УСТАЛЫЙ ГОЛОС ЧЕЛОВЕКА, МНОГО ПЕРЕЖИВШЕГО И ЯВНО НЕНОРМАЛЬНОГО, ЕСЛИ СУДИТЬ О СМЫСЛЕ ПРОИЗНОСИМОГО…

— ПРОСТИ МЕНЯ! — говорил Денни, раскачиваясь всем телом на стуле, сжимая рубашку пальцами так, что побелели ногти. — ПРОСТИ, Я НЕ ХОТЕЛ! ЭТО БЫЛ ЭЛЬБРУС? Я НЕ ХОТЕЛ ЛОМАТЬ ЕГО! ПОГИБЛИ ЛЮДИ… ТЫ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛА МЕНЯ, МАТЬ, ЧТО ЭТО ТЫ. МИР… ПОД НОГАМИ… ДА! ЭЛЬБРУСА БОЛЬШЕ НЕТ.

При упоминании Эльбруса Представитель Президента страшно побледнел, откинулся назад, на спинку стула, смотрел на американца дикими, широко раскрытыми глазами. Матвеев подумал, что он сейчас упадет.

— НЕ ОТТОРГАЙ МЕНЯ… МНЕ ТАК ПЛОХО! Я УСТАЛ ЖИТЬ ПРИ МЕРТВЫХ, НО МЕНЯ ПРЕСЛЕДУЮТ ЗА ТО, ЧТО… Я…

— Где ОН? — тихо спросил Представитель.

— Я ПОДНИМУ ВСЕХ УМЕРШИХ И ЗАМУЧЕННЫХ НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ… ПЛЫВУТ СОЗВЕЗДИЯ… ЛЕВ ТАМ! КАК Я УСТАЛ… РЫЖУЮ ОТНЯЛИ! ОНА ВСТАЛА ТАМ, В МОРГЕ… А ОНИ ВЗЯЛИ ЕЕ И… РЫЖУЮ УВЕЗЛИ, МАТЬ! ЧТО ПЛОХОГО ОНА… Я… ДУШНО-ДУШНО… УСТАЛ… ЗВЕЗДЫ ДУШАТ… ЛЕВ БЬЕТ ХВОСТОМ! ПРОСТИ…

Денни О'Доннел страшно захрипел, откинулся назад, выбросив конвульсивно руку вбок. Рубашка комом упала посреди комнаты.

— Где ОН, Денни?! — перегнулся через стол Представитель. — Где?

— Он разговаривает… с кем-то, он не один.

— ГДЕ ОН, ДЕННИ? НАМ НУЖНО ЗНАТЬ, ГДЕ ОН!

Денни нагнул голову, посмотрел поочередно на всех, кивнул. Матвеев потрясенно разглядывал его меловое лицо, красные пятна на шее. Этот худой парень, казалось, похудел сразу килограммов на пять! Крупные капли пота градом стекали с его висков и исчезали за воротником толстого свитера.

— ГДЕ ОН, ДЕННИ! ПОКАЖИ НА КАРТЕ, ВОТ КАРТА! СМОТРИ, РАЙОН СВАЛКИ, ТКНИ ПАЛЬЦЕМ, Я ПОНИМАЮ, ТЫ УСТАЛ, НО НАМ НУЖЕН ОН, ТЫ СЛЫШИШЬ?!

— Слышу… — едва слышно выговорил американец и улыбнулся. — Вы странные люди… Как же я вас не слышу, если слышу? Все очень просто. ЕГО НЕТ НА ЗЕМЛЕ, ВОТ И ВСЕ.

— А ГДЕ ОН? — в потрясенной тишине переспросил Представитель.

— ТАМ! — Денни ткнул пальцем куда-то под ноги.

Трое машинально посмотрели вниз. Потом Представитель Президента недоверчиво хмыкнул, сглотнул слюну, переспросил вкрадчиво и нежно:

— Там?! Он под землей, Денни? В какой-нибудь шахте, скважине, углублении?

Денни покачал головой, глаза его слипались, казалось, вот-вот голова на тонкой, худой шее упадет вниз, на подставленные руки.

— ОН ТАМ… В ЦЕНТРЕ ЗЕМЛИ, Я ВИДЕЛ… ОН НЕ ОДИН! И ПОТОМ, МНЕ КАЖЕТСЯ… МНЕ КАЖЕТСЯ…

— ЧТО ТЕБЕ КАЖЕТСЯ, ЧЕРТОВА КУКЛА! НУ, ГОВОРИ ЖЕ, НАКОНЕЦ!

Представитель Президента схватил худые плечи американца, тряс его и вглядывался в ускользающие глаза.

— МНЕ КАЖЕТСЯ… ВЫ ИЩЕТЕ… ЖИВОГО БОГА… Я ДОЛЖЕН ВСЕ РАССКАЗАТЬ… РАССКАЗАТЬ СВОЕМУ ПРЕЗИДЕНТУ… А ВОТ ЗДЕСЬ…

Рука Денни О'Доннела медленно ползла к карте, улиткой, по миллиметру, перебирая пальцами еле-еле, как будто они были парализованы.

— ЗДЕСЬ ТО, ЧТО… СОЕДИНЯЕТ ЕГО И… НАС… ЗЕМЛЮ… ЗДЕСЬ ВЫХОД.

Представитель напряженно следил за рукой американца. Пальцы вытянулись, дрогнули, указательный уперся в какую-то точку на карте, согнулся, встал горбом, замер.

— ВОТ ЗДЕСЬ.

Мутный взгляд американца зафиксировался на кончике его пальца.

— ЗРЯ Я ЭТО… НЕЛЬЗЯ… ОН ЖИВОЙ… ОН БОГ… Я ДОЛЖЕН… ВЫ ДОЛЖНЫ СОЕДИНИТЬ МЕНЯ С… С… МОИМ ПРЕЗИ…

Денни О'Доннел дернул головой и упал лицом на руки.

— Черт возьми!

Представитель Президента рассматривал карту.

— Если верить этому наркоману, то Смагин здесь. Он у мутантов. А в этой точке мерзкое кислотное болото! Клоака без дна. Дно-то у нее, конечно, есть, но кто его щупал… «Бог», говоришь? Хоть сам САТАНА. Мне приказано его найти, и точка. Матвеев, патрульный вертолет у входа!

Полуослепший Дьял услышал неясный гул! Завертел косматой башкой, силясь разобрать, откуда он исходит. Проклятая КЛОАКА, чуть без глаз не остался, слезы ручьем льются, и нос прохудился.

Сквозь мутную пелену Дьял едва-едва разглядел разбитую бетонную плиту, за ней начиналась тропа к площадке Совета. Осторожно ступая, стараясь разглядеть, что впереди, он побрел к тропе. Великая Луна, хоть бы в жужелицу не угодить! Откроется так, как жужелицы имеют обыкновение открываться — раз, и вот она! — и загремишь в нее! И пропал хай с концами! И охнуть не успеешь, сваришься живьем!

Гул нарастал. Дьял беспокойно завертел головой. Летающая машина Красивых! Точно! Может быть, пронесет, а? Красивые иногда летают просто так, низко-низко. Промчатся, и только пыль с сажей и грязью да клочья разные вверх взметнутся!

Гул переходил в грохот. Машина была совсем рядом. Дьял кинулся бежать, но всем массивным телом налетел на что-то тяжелое, острое, металлическое, ушиб грудь, к тому же провалился ногой в яму, подвернул стопу. Отчаянно ругаясь, хромая, выбрался, в панике закружился на месте.

Вертолет опустился на ровную площадку, метрах в двадцати от края КЛОАКИ. Дверь откинулась, из машины быстро прыгали солдаты с автоматами наперевес, разбегались веером, ложились, занимая круговую оборону.

— Мутант, майор!

Сержант указал стволом автомата на огромную фигуру мутанта. Он странно двигался, беспорядочно и неловко, как слепой котенок. Застрял в нагромождении ржавой арматуры, каких-то механизмов и кип бумаги.

Некоторое время смотрели на мутанта. Он ударился лицом и раз, и другой о железную скобу дверцы останков машины, застрял ногами в клубке проволоки, неожиданно сел, поднял над косматой, грязной головой сжатые кулаки и громко завыл. Даже обороты двигателя вертолета, низкие, раскатистые и мощные, не могли заглушить рев этого великана-мутанта.

— Дать ему? — спросил сержант, передернув затвор автомата.

Матвеев вгляделся, помедлил. Нелюди, думал он, поговаривают, что они даже людей стали жрать. А может, врут? Мало ли, что кто-то видел кости обглоданные, тут диких собак море! Все же как-то выжили эти, а?!

Что-то удерживало отдать приказ.

— Я положу его, майор, что он воет, как собака…

— Остынь.

— Мутант же! Они людей жрут!

— Я сказал, остынь! Без приказа ни одного выстрела! Нарушение — расстрел на месте. Всем одеть респираторы.

Матвеев быстро выхватил из сумки на боку легкий «РП-2», натянул его на лицо. Сержант посмотрел и хихикнул, на кивок-вопрос Матвеева пояснил:

— Мы в них сами страшнее мутантов, майор!

Воющий слепой страшила-мутант остался позади.

Пятнадцать «единиц» из отряда специального назначения осторожно продвигались вперед. Передняя тройка, ощетинившаяся стволами, метрах в пяти две тройки, стволами в противоположные стороны, и так же остальные… Шли «елочкой», держа каждый свой сектор обстрела в напряженном внимании.

Задача была простой — углубиться в СВАЛКУ не более ста метров, проверить наличие ЖИВОГО. В случае необнаружения — вернуться. Приметы и фотографию Викентия Смагина они знали наизусть.

Матвеев остался у вертолета. Задумчиво смотрел на клубящуюся КЛОАКУ. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ему, что не стоит от нее удаляться. Временами он оглядывался — страшила мутант все выл.