Старшая школа Йокай 3

Глава 5

До половины шестого вечера мы успели немного отдохнуть от безумного дня, который, по сути, только начинался. Томоко сидела рядом с Ичикой и распивала чай, закусывая крошечными сладкими рулетиками. Казуя о чем-то разговаривал с Кавагути. На фоне спокойного шинигами крысюк, размахивающий руками и активно жестикулирующий, выглядел несколько комично — и это не считая разницы в росте. Изаму предсказуемо сел на удобном холмике и развернул книгу. Я помню, он долго жаловался, что именно с этим романом у него не клеилось: читать начал еще в апреле, с тех пор прерывался бессчетное количество раз, и вот теперь наконец добрался аж до пятой части из шести. Оставалось только хмыкнуть: Федор Михайлович Достоевский сходу еще никому не давался, за исключением восторженных студенток филфака или субтильных преподавательниц высокого искусства литературоведения. Я просто давил газон своей лежащей тушкой, и в целом в такой позе отдыхалось неплохо. Вечер обещал быть горячим.

Раздался монотонный звук. Кейтаро шел по дорожке, сопровождая Бай, по которой можно было сверять часы. Она аккуратно ступала по брусчатке, цокая небольшими каблучками, и несла на локте свою извечную сумочку.

Я вскочил навстречу. Она улыбнулась, оглядывая собравшуюся компанию.

— Привет, Константин-кун! Неужели в этот отличный почти летний вечер ты надумал познакомить меня со своими друзьями?

Я самую малость смутился.

— Был бы счастлив, но сейчас у меня есть дело чуть важнее. Дорогая, пожалуйста, дай мою стрелу на секундочку.

— А откуда ты знаешь, что у меня она с собой? — хитро улыбнулась лисица, открывая сумочку и доставая требуемое.

— Интуиция, — хмыкнул я, вертя полученное.

Стрела была белой, и соколиное оперение ничуть не измялось. Она выглядела совершенно так же, как в день летнего солнцестояния больше года назад. Вот умеют же делать…

— Бай-тян, у меня к тебе очень, очень важная просьба, — я поднял глаза, не выпуская оружие из руки. — Пожалуйста, расскажи мне, как она у тебя оказалась. Я еще никогда не спрашивал, но теперь это в самом деле очень важно.

— Дело было проще некуда, — приняла кинематографическую позу хули-цзин. — Двадцать второго июня прошлого года я прогуливалась по вот этому самому парку, и внезапно под моими ногами вот эта самая стрела выбила искорки из брусчатки, чуть не попав мне по лодыжке. Я подняла ее и решила, что это что-то значит. Вернулась домой, погадала, и вышло, что высокий иноземец с серыми волосами и зелеными глазами, родом из древней русской семьи, ищет себе суженую. И мне подумалось: а почему бы это не я? Замуж выйду, мир посмотрю. Россия — отличная страна, я никогда там еще не бывала. И с тех пор я бродила по городу и сидела где-нибудь на видном месте, зная, что будущий супруг в любом случае должен меня найти.

— Бай-сан, простите за вторжение в разговор, — внезапно проговорил неизбывно вежливый Кейтаро, — а ориентировочно в какое время вы прогуливались по вот этому самому парку?

Девушка еще не дала ответ, а я уже знал, что она солжет.

Потому что стрела была межпространственной и пролетала через Навь практически моментально. Это значило, что если я в полночь выпустил стрелу, то в полночь и одну секунду она уже точно нашла бы суженую.

Когда в Новосибирске полночь, в Токио два часа ночи. Мой дом живет по первому времени, а Сайтама по второму. В Сайтаме была глубокая ночь.

А по ночам парк закрыт на вход и выход.

И Кейтаро это знал, почему и задал свой вопрос. Шикигами — слабейшие йокаи, хилее них нужно еще поискать, они почти не способны накапливать ауру, почему и живут при храмах под защитой тех, у кого аура побольше. Однако их знания и интеллект образуют такую мощную всеобъемлющую силу, что я был просто счастлив иметь такого союзника. Без его помощи я соображал бы куда дольше.

— Бай-тян, — мне в принципе было всё равно, что она ответила, я пропустил всё мимо ушей, — ты умная опытная лисица. Скажи мне, пожалуйста, как несведущему в гаданиях Кощею: может ли быть так, чтобы стрела, которая чуть не попала в тебя, целилась бы в кого-то другого, а ты перепутала?

— Да, конечно, — немедленно отозвалась она. Я не был уверен, что она заметила свою оплошность. — У вас там, — она ткнула пальцем с длинным багровым ногтем, — большая серая печать. Быть может, стрела целилась в нее, а я просто проходила мимо. Тогда это вообще всё объясняет: то, что ты ищешь, находится под печатью. Меня так, рикошетом зацепило.

— Спасибо, Бай-тян, — ответил я задумчиво. Что дальше-то делать…

— Но это значит, что я тебе не суженая. Это так грустно… Я зря больше года ходила так, чтобы меня было просто найти. Костик-кун, ты что, подозреваешь меня в чем-то? — опечаленно проговорила она, опустив уголки губ.

— Нет, конечно, — ответил я. — Ты же всё рассказала, что знала. Спасибо тебе за это.

— Но я не привыкла, чтобы юноши приглашали меня на свидание, а являлись вот в таком виде и устраивали допрос с пристрастием, — кажется, она собиралась крепко обидеться.

— Извини, сейчас у меня очень, очень важная работа, — развел я руками. — Давай встретимся позже.

— Ну ты и бака, — потрясенно проговорила она. — Никакого «позже» не будет, пока ты не извинишься.

— Подожди-ка еще минуту, — я упреждающе вытянул ладонь. — Дело есть, раз уж я тут, по твоему мнению, допросами занимаюсь.

Я смотрел на белую стрелу, успокаивая сердцебиение. Кейтаро с любопытством наблюдал, отойдя на пару шагов в сторону. Бай продолжала изображать оскорбленную невинность.

«Карачун», — позвал я.

«Чего тебе?»

«А боевой лук можешь?»

«Всё могу, но натягивать будешь сам».

В моей руке появился остов русского боевого лука, полностью идентичный тому, который я когда-то держал в руке. Вместо тетивы я на ходу изобрел навью веревку нужной упругости. Попробовал пальцем — подходило. Ощущение от нового оружия было правильным. Пользоваться им вне таких экспериментов я, конечно, не буду…

Потом поцарапал собственный палец наконечником и, натянув тетиву, отпустил стрелу в небо.

Спустя долю секунды из печати, которая до этого момента всё еще оставалась целой, выбило ворох голубых и белых искр. В земле разверзлась трещина, и из нее потек густой дым.

Цокот каблучков по брусчатке удалялся. Бай на ходу застегивала сумочку. Я даже не бросил взгляд в ее спину. Ее судьба меня больше не интересовала. Пусть обижается сколько влезет.

Я подошел к печати и поднял стрелу.

— Кажется, ребята, сегодня ваша самая большая проблема — это я, — мне было нечего сказать.

С той стороны парка, где располагался запасный выход, к нам шли несколько странных фигур, и их растекающиеся в закатном свете очертания не сулили нам ничего хорошего.

— Кейтаро-сан, спасибо, — произнес я. Уверенности, что я еще когда-нибудь сумею поблагодарить за помощь, не было.

— Пожалуйста, Кощеев-сан, — церемонно отозвался он.

— А в ту ночь прошлого солнцестояния, когда наступило около двух часов, вы что-нибудь почувствовали?

— Увы, — покачал он головой. — Миямото-сан был в очередной поездке, а младшие Кицуки-сан патрулировали окрестности. Я же не заметил ничего. Справедливости ради, даже сейчас, когда стрела попала в печать, я тоже не почувствовал каких-то возмущений энергии. Скорее всего, оружие подобного рода не источает ауры, а поглощает их.

Это было вполне вероятным. Принцип действия гадальных стрел не был мне известен.

Если бы только я знал, что в дальнейшем это будет настолько полезно — не игнорировал бы такую важную информацию.

— Кейтаро-сан, а что на самом деле под этой печатью?

Он не шевельнул ни единой мимической мышцей.

— У меня нет полномочий говорить это кому бы то ни было, за исключением посвященных лиц. Простите, Кощеев-сан.

Я закономерно счел разговор оконченным и начал вглядываться в наших гостей. Было на что посмотреть. Ведь онрё-онна, которая их вела, уже была мне знакома.

— Опять ты? — страдальчески закатила глаза Ичика.

— Опять я, — хихикнула онрё. — Скучала без меня, голая баба?

Она с улыбкой смотрела на наши недоумевающие физиономии.

— О, точно, это же секрет. Такая мощь, такая страсть! Она обнажила все свои чувства!

— Заткнись, пожалуйста, — вежливо попросила шинигами, демонстративно доставая из воздуха посох.

Оружие с глухим стуком упало на землю, а Ичика схватилась за внезапно сползший пояс и гневно уставилась на источник беспорядка в одежде.

— Константин-кун! — она громко позвала меня.

— Чем могу быть полезен? — отозвался я, старательно не кося взглядом.

— Если эта недалекая швабра вдруг будет меня раздевать до самого неприличного состояния, тебя не затруднит быстренько выколоть глаза себе и окружающим йокаям мужского пола, не считая Кейтаро-сана и моего брата? — будничным, словно на прогулке, тоном заявила младшая шинигами.

— Ичика-тян! — тем же тоном ответил я. — Мы, конечно, друзья, а для друзей мне ничего не жалко. Однако после таких предложений тебе придется на мне жениться!

— Я согласна!

— А я нет!

— Прими ответственность, Кощеев! Это очень важный вопрос! Без его решения я не могу вступить в бой!

— Сестренка, — закатил глаза Казуя. — Я не думаю, что эта недалекая, как ты изящно выразилась, швабра будет делать такие непотребства. Хотя бы потому, что в прошлый раз для нее это закончилось достаточно плохо. Надеюсь, память у нее при себе.

— Ваша осведомленность оскорбляет реальность, — снисходительно пояснила онрё. — Мы наблюдали за тобой, шинигами. Вот тебе простейшая ветка. Ичика-тян раздевается и на месте умирает от смущения.

Эту мысль объяснять не требовалось. Замерзший на месте враг — мертвый враг.

— Во втором варианте все твои друзья замерзают до смерти.

— Ц-ц-ц-ц, — судя по всему, замечание попало в точку. — А как тебе третий вариант, в котором я прибью тебя раньше?

Что-то было не так. Мы что, в каком-то плохом комиксе жанра сенен, чтобы появившийся враг невозбранно болтал языком? Нет, возразил я себе, в хорошем комиксе такие сцены служат для раскрытия персонажей. Или…

Или для отвлечения внимания.

Я завертел головой по сторонам, замечая разлетевшиеся по воздуху бумажки печатей.

— Поздно, — улыбнулась онрё и картинно щелкнула пальцами.

Наши друзья и свита аякаси исчезли в едва ощутимых барьерах-карманах.

— Что читаешь?

— Достоевский, Prestuplenie i Nakazanie, японское издание.

— А про что там? Ну-ка…

— Эй…. — поморщился книжный инугами, когда любопытный нос уткнулся в раскрытую книгу.

— Тварь я дрожащая или право имею? — девичий голос прочитал предложение вслух.

Тут до Изаму наконец дошло, что запах и голос не были похожи ни на кого из его знакомых. И вообще в округе прибавилось нежданных гостей. Опять зачитался.

Он пристально смотрел на очень-очень-очень длинную шею. Плечи, из которых она должна была расти, терялись где-то далеко в сумерках. Рокуро-куби. Йокай, которого так легко спутать с человеком — до тех пор пока он не вытянет резко свою шею, ради собственного развлечения пугая случайного прохожего. А эта рокуро-куби еще и женского пола.

«А впрочем, что я теряю?»

Изаму в последнее время стал фаталистом.

— Я слышал, девушкам нравятся плохие парни, — он сделал «привлекательное выражение лица настоящего альфа-самца». — Ихний, тута, ложить — как тебе?

— Э… что? — растерялась гостья.

Инугами обрадовался и решил эксплуатировать тему дальше.

— А ты прямо как беляш с вокзала — горячая, сочная и опасная.

Кажется, подкат был так себе. В ответ в инугами плюнули ядом. Изаму рефлекторно прикрылся рукой с книгой, оборачиваясь в истинную форму. Шерсть на преобразившейся лапе нехорошо зашипела и начала сползать клочьями. Хорошо, что попало не на книгу.

— Твои родители случайно не алхимики?

— Что? — аякаси явно прицеливалась, куда бы укусить побольнее.

— Выглядишь как удачный эксперимент.

Вытянувшиеся челюсти рокуро-куби клацнули в опасной близости. Инугами успел отскочить в сторону.

Все-таки какая фигня эти «Сто способов легко познакомиться с девушкой». Изаму зарекся еще хоть когда-нибудь покупать руководства по пикапу.

— Хрен с тобой, золотая рыбка. А, нет, неудачная фраза… как же она там звучала…

— Да ты…

— Ja tebe ebalo slomaju, prostitutka deshevaja! Tvoja zadnica na vetru razvevat’sja budet, kogda ja tebe ejo na britanskij flag porvu! Zalup tebe celuju goru, pizdokryl cheshujchatyj! Sto huev v rot i jakor’ v zhopu! I baraban na sheju!

«Не гора Ямато, но тоже сойдет», — оценил инугами высоту получившейся стопки наковален. Еще, конечно, тренироваться и тренироваться.

Барьер вокруг него вспыхнул, сигнализируя что-то.

Томоко с искренним восхищением смотрела на своего противника.

— Блин, ты такая красивая, ну просто ваще умереть можно, — искренне выдала она комплимент своей оппонентке.

Изящная женщина в роскошном двенадцатислойном кимоно, шурша накидкой немыслимой конфигурации, ступала медленно и величаво, как и полагается истинной Ямато-надэсико. Будто сойдя с гравюры, она воплощала совершенную японскую женственность и в целом с определением была согласна.

— Благодарю, — отвесила она четкий выверенный поклон, которому отдал бы должное и церемониймейстер императорского двора. — Увы, не могу ответить взаимностью.

— А, так ты хамло, — вздохнула Томо. — Правду говорят: не всем красивым созданиям следует открывать рот, чтобы не разочаровать собеседника. Даже жалко тебя бить как-то. Тебя бы в музей запихнуть… Слушай, а может, договоримся? Ты сдаешься, а я тебя прикрою. Поставлю тебя на ресепшен в спортклубе, отбоя от клиентов не будет. Селфи за отдельную плату, конечно. И отдельный шкаф для кимоно. Или даже целую комнату.

— Вынуждена отказаться от этого удивительно щедрого предложения, — снова поклонилась дева. — Приказы госпожи должны быть выполнены.

— Ну нет так нет, — пожала плечами Томоко, принимая стойку карате.

— Кроме того, — продолжила улыбаться аякаси, церемонно сложив руки на поясе, — с чего бы мне подчиняться тому, кто слабее меня?

— Точно хамло, — столь снисходительный тон не мог не взбесить великаншу.

Четко выполненный цуки в корпус и… ничего. Томо словно ударила плотную подушку… каучуковый снаряд? кусок резины?

— Мой черед, — красотка легко и плавно положила маленькую ладошку поверх кулака великанши. Томоко успела почувствовать, как мир крутится вокруг нее, и в следующее мгновение впечаталась в стенку барьера. Аякаси же, продемонстрировав изящную туфельку из-под полы кимоно, поправила подол и вновь застыла сказочной декорацией.

— Джиу-джитсу, значит, — пробормотала Танако с ноткой зависти к показанному мастерству. — Ох, мало меня дядька Полкан гонял. Надо было два занятия в день просить.

— Что касается третьего варианта… — продолжила онрё, когда они остались наедине. — Как думаешь, Ичика-тян, почему я еще жива?

Хороший вопрос, была вынуждена признать шинигами. Она-то до текущего дня была уверена в обратном.

— И вот тебе еще один. Ты же учишься в школе? Хорошее место… наверное. А мне вот в школу нельзя… пока что. Так что пришлось осваивать интернет. А ты знала, что температура — это движение молекул?

Кицуки Ичика была одной из лучших учениц старшей школы Сайтама и знала, что это не совсем верное определение. Но тут ей продемонстрировали эффект наглядно.

— Мое имя Камэя Риса, — эффектно представилась онрё, зажигая в воздухе пламенные иероглифы своего имени.

Ичика знала это имя. Так звали трагически погибшую популярную певицу-айдола. Не выдержав травли, она предпочла порвать с жизнью и уйти из мира добровольно. Это кое-что объясняло. Но вторая новость была куда хуже и делала онрё очень опасным противником.

Эта тварь освоила пирокинез.

— Не так я рассчитывала выйти замуж. Свидания, поцелуи, все такое… Ну да не каждому мечтанию суждено сбыться, — вздохнула шинигами, прощаясь с репутацией, если выживет вообще. — Ледяная сакура. Высвобождение.

— Как я тебе и говорил, она с нами не осталась. Комната пуста: ни вещей, ни единой шпильки. Она собиралась давно и вынесла вещи не за один день. Будто никого там и не было.

— Ладно, — Акаги Ёсиро потянулся, вставая из-за стола, и убрал пустую тарелку в посудомойку. — Невелика потеря. Как там у стариканов настроения, не очень упадочные?

— Поскольку все мазаны одной маслоотработкой, я сильно сомневаюсь, что хоть один расколется по поводу изначального плана, — криво улыбнулся Акаги Сабуро. — Так что мы просто оказались на исходной точке. Никто не пострадал — если, конечно, тебя в недавней битве не сильно зацепило. Никого не обокрали, не оболгали, не убили насмерть. Никто не потерял лицо, что самое важное. Я думаю, все просто будут делать вид, что ничего не произошло.