Старшая школа Йокай 3

Глава 24

15 МАРТА 2027 ГОДА

—РОССИЯ, ЦАРСТВО КОЩЕЕВО, УСАДЬБА КОЩЕЕВЫХ—

— Костя, хочешь глянуть мюзикл в записи?

— А что там, милая?

— Как и в любом мюзикле. Все превозмогают, любят, встречаются с неприятностями и радостно их преодолевают.

— А в конце умирают?

— Разумеется. Сон-Хо прислал. У него там главная роль. Весь чатик выпускников на ушах стоит. Я его тоже поздравила.

Увидев, кто написал мюзикл, я вздрогнул. Позвоночник продрало.

— Кхм… — через час просмотра я понял, что руки слишком жжет желанием вцепиться в смартфон. — Яночка, я должен кое-что посмотреть. Потом расскажу, как только соберу информацию.

— Да, я подожду тебя, — она поставила запись на паузу. Сон-Хо застыл в красивом стоп-кадре. Ему шло.

Так, всемирная паутина, помогай…

— Короче, пара слов о композиторе, который написал… написала этот мюзикл.

— Режиссер, — поправила Яна.

— Серьезно? Я думал…

— Всё сложнее. Режиссер — это тот, кто заведует творческой стороной постановки мюзикла. Он интерпретирует либретто и партитуру, подбирает актеров и собственно занимается постановкой. С ним еще работают хореограф, на котором висит постановка танцев, и музыкальный художественный руководитель, под бдительным надзором которого ставят вокальные номера и музыку.

— Надо же, — удивился я. — Буду знать. Так вот, никто как бы не знает, как выглядит и где проживает Айсонаку Уэно.

Я развернул экран смартфона. На нем был селфач с видом на Москву-реку. В крошечной фотографии уместилась вся компания.

— Смотри, что пишут. «Несмотря на оглушительный успех первого же произведения, о ее личной жизни практически ничего не известно. Она умудрилась исчезнуть с глаз публики годы назад, оставив людей гадать, где она и чем живет. Она никогда не появлялась на собственных премьерах. По крайней мере, в открытых источниках нет ни одного фото подтверждения ее присутствия. Как рассказывают сотрудники, они находятся под подпиской о неразглашении. Айсонаку Уэно никогда не нравилось фотографироваться, ей всегда хотелось оказаться в цифровом вакууме. Подобно известнейшему русскому писателю В. Пелевину, она целенаправленно выстраивает образ отшельницы. Пока все раздают интервью направо и налево, она делает обратное».

— Невероятно красивая девушка, — Яно вернула мне смартфон. — А к чему ты это?

— Я кое о чем забыл рассказать тебе, — признался я, покрываясь мелким холодным потом.

Впрочем, пронесло. За мной не носились со скалкой и даже не ругались, а, напротив, только обрадовались такому шикарному прибавлению в семействе.

Пробегавший мимо дед заметил, что я балбес и упускаю острую перчинку семейных отношений. Я проводил взглядом летевшую за ним сковороду и решил, что меня и так всё устраивает.

—ЯПОНИЯ, СТАРШАЯ ШКОЛА САЙТАМА—

— Удивительно, но вы, Рингёко-сан, были совершенно правы, — Казуя, чье лицо снова было совершенно безмятежным, оглядывал медкабинет. Хотя он давно не посещал это место, здесь ровным счетом ничего не изменилось.

— Популярность — очень преходящее явление, — Рингёко Масуда отвлеклась от документов. — Одно дело — лица с экрана, которые меняются со скоростью звука и привлекают внимание совсем ненадолго. Другое дело — великолепно выглядящая администрация школы, которая и в каждую проблему вникнет, и о каждом ученике позаботится, и с родителями постоянно в контакте. Инфлюэнсеры меняются. Вы остаетесь. Кто в выигрыше?

— Тот, кто ближе к конечному потребителю, — резюмировал Казуя. — Спасибо за помощь. Я не знаю, что бы я без вас делал.

— Бегали бы кругами, пока до вас не дошло бы обратиться, — сообщила сэнсэй из медкабинета. — Не печальтесь. Все делают скоропалительные выводы.

—ЯПОНИЯ, САЙТАМА, ДОМ АКАГИ—

— Недолго музыка играла, — старший тэнгу смотрел на камин через стакан с мутным джином. — Мы получили около пяти лет влияния. Это были хорошие пять лет, однако всё вернулось на круги своя.

— Я сделала всё, что могла, — развела руками онрё-онна. — Увы, больше я не могу сделать ничего. Разве что мы отправим кого-нибудь из молодого поколения обучаться в сферу политтехнологии.

— Между прочим, это великолепная идея, — отсалютовал своим стаканом Айсонаку Мэзу. — Почему бы и нет? Путь прямиком в правительство. Дорогая, не хотите ли заняться? Официальный костюм будет вам к лицу.

— Нет, нет, — с улыбкой покачала головой онрё-онна. — Я бы с большим удовольствием продолжала работать на своей крошечной фабрике грёз. Мы выпускаем медийных личностей, и это работает. Другое дело, что работает оно только для этих самых медийных личностей. С вашего позволения, Акаги-сан, я покидаю ваш уютный дом, в Токио мне будет удобнее. Спасибо за приют и за годы, которые мне было позволено провести рядом с вашей семьей. Если вдруг кому-то из ваших детей понадобится помощь в моей сфере — всегда можете отослать их ко мне. Великого будущего не обещаю, но свои пятнадцать минут славы сумеет получить кто угодно, если не будет лениться.

— Спасибо вам, как бы ни сложилось, — Акаги улыбался ей. — Вы могли оставить нас давным-давно и вообще не заниматься всеми этими вопросами, однако вы выбрали то, что вы выбрали. Я признателен вам за это.

— Спасибо и от имени моего семейства, которое обзавелось великолепной актрисой, — кивнул лис. — Она так тепло отзывалась о работе с вами, что я все эти годы был совершенно спокоен и за ее обучение, и за ее будущее. Если бы здесь были прочие представители семейств, получивших новых детей, они бы сказали ровно то же самое, я уверен.

Миюки Айяно, уже привыкшая к своему новому имени, поклонилась, поставила на поднос свой стакан и вышла из зала. Акаги Сабуро проводил ее долгим взглядом.

— Ёсиро-кун, а ты не хочешь ли стать политтехнологом? — внезапно спросил он.

Младший тэнгу нервно кашлянул.

— Это как раз то, о чем я хотел поговорить. Айсонаку-сан, вас не смутят наши внутренние разговоры?

— Нет, конечно, — замахал свободной рукой кицунэ. — Могу заткнуть уши.

— Я думаю, не требуется… Отец, я бы хотел уйти в отшельничество.

Сабуро подавился джином. Ёсиро продолжил, похлопав его по спине:

— Я наработался что-то, честно тебе признаюсь. И как приличный карасу тэнгу я подумал, что было бы более уместно взять меч, уйти подальше, стать ямабуси и медитировать где-нибудь в горных лесах, ожидая, пока случайный путник не доберется до меня, чтобы обучиться искусству фехтования… так, куда-то меня не туда понесло. Короче, если ты не против, я бы ушел на вольные хлеба. Лет двести посижу, постигну дзен и, может, вернусь.

— За последние годы ты очень прибавил энергии благодаря съемкам, — наконец откашлялся старый ворон. — По силе ты равен ками. Можешь многое сделать, но вместо этого хочешь идти в ямабуси. Ты хорошо подумал?

— Очень хорошо, — кивнул карасу-кун. — Я устал и хочу заняться духовным развитием, а не просто бесконечно накапливать ресурсы. Более того, у меня есть шикарная компания. Горо Кадзэ изъявил желание пойти со мной и тоже лет сто помедитировать.

— А его отец об этом что думает?

— Смеется и говорит, что, видимо, каждый уважающий себя серьезный йокай должен через это пройти. Потому что и у него такой период в жизни был. Он по этому поводу потравил нам пару баек, мы тоже посмеялись.

— Не могу тебя удерживать. Ты знаешь, что тебе всегда есть куда возвращаться.

«Идзанами-ками-сама, наконец-то я сделаю то, что хочу, а не чего хотят другие», — думал Акаги Ёсиро, поднимаясь в свою комнату. На душе стало хорошо и спокойно.

20 ИЮНЯ 2030 ГОДА

—ГОНКОНГ, СЪЕМОЧНАЯ ПЛОЩАДКА—

— И сегодня у нас в гостях Казухиро Курода, который болтает по-китайски так, что мне самому завидно! Здравствуйте, Казухиро Курода!

— Здравствуйте, Фэйлун Боджин, я рад здесь находиться и рад, что вы меня пригласили.

— Напоминаем, что скромник Казухиро Курода в своем возрасте уже успел пройти путь от кое-как изъясняющегося на китайском языке студента школы продюсеров до полноценного специалиста в продюсировании! Пожалуйста, расскажите о себе! Нам всем интересно знать, как рождаются таланты!

— Всё просто. Я родился в предместье Токио, в городишке Сайтама. Достаточно спокойный спальный город, ни производств, ни промышленных зон. Моя семья не была очень уж богата, однако им удалось отправить меня в старшую школу. Там мне довелось увлечься медийными событиями, и хотя я никогда не был ни актером, ни вокалистом, я внезапно понял, что именно с этой сферой готов связать свою жизнь. А кем же быть, если мне не суждено выступать на сцене и петь на камеру? Очевидно, что я должен стать тенью за кулисами! Мне очень повезло: меня заметила Миюки Айяно…

— А давайте посмотрим об этом ролик!

*на экране возникает вставка: в числе бойз-бэнда, мальчишеской группы айдолов, выступает очень молодой и пластичный Казухиро Курода; камера фокусируется на нем, и в один прекрасный момент юноша рассыпается на трех хищных ласочек, танцующих в унисон*

— Ха-ха-ха! Это же моя последняя запись! Я после этого поклялся, что больше никогда. К тому моменту я уже накопил достаточно денег, чтобы переехать в Гонконг. Как вам эффекты?

— Великолепно! Как госпоже Миюки Айяно только удалось выбить такие прекрасные отрисовки, учитывая более чем скромный бюджет?

— Она очень, очень талантливая девушка. Для меня было честью работать с ней в Японии.

— А сейчас как ваши успехи здесь, в Гонконге? Сильный контраст с Японией?

— Не то чтобы сильный. Я очень доволен тем, как здесь работают. Подход различается ненамного, однако здесь, в Гонконге, куда больше возможностей, чем в моем родном городе. Может быть, даже больше, чем в Токио. Я не проверял.

— А был ли кто-то, кто вдохновил бы вас больше всех прочих?

— Да, это Бай Гуан. В предвоенные годы, знаете, были семь великих китайских певиц. Она одна из них, прекрасная актриса. Я глубоко восхищался ею с того момента, как узнал, кто это такая.

*на экране возникает фотовставка: Казухиро Курода, которого держит под руку миловидная девушка, возлагает цветы к угольно-черному памятнику Бай Гуан в Куала-Лумпуре*

— Кто бы мог подумать, что японских подростков спустя семьдесят лет будет увлекать такая яркая звезда, как великолепная Бай Гуан! Вы удивительны! А кто сопровождает вас на этой фотографии?

— Вы знаете, я не говорю о личной жизни. Как-то взял за правило. Да и не то чтобы папарацци очень мною интересовались.

— А о нынешней деятельности в продюсировании мы расскажем после рекламной паузы!

30 ИЮНЯ 2030 ГОДА

—ТОКИО, СЪЕМОЧНАЯ ПЛОЩАДКА—

— И сегодня у нас в гостях тренер, вырастивший множество именитых спортсменов, Танака Томоко!

*зажигается табличка: ДЛИТЕЛЬНЫЕ АПЛОДИСМЕНТЫ*

— Здравствуйте, Танака-сан!

— Здравствуйте, Судзуки-сан. Спасибо за приглашение.

— Что вы! Спасибо, что нашли время на интервью! Давайте начнем. С чего вам было бы комфортнее?

— С выражения моей признательности. Самые важные люди для любого тренера — это родители. Именно они помогли мне определиться с будущей целью. Мне не нужно было доказывать, что я чего-то стою. И не нужно было никого радовать. Я просто благодарна им за подаренную возможность. Однако же следует сказать, что домашнее додзё очень дисциплинирует. *смеется* Отец лично тренировал меня с детства, как и моих братьев и сестер. Все мы из одного додзё.

— А очень требовательным был ваш отец?

— Он и сейчас не сахар! *смеется* Нет, требовательности в нем не было. Он просто донес до нас мысль: чтобы чего-то достичь, нужно работать над этим. Привил нам интерес к движению, к эргономике, к достижениям личного характера. Когда я впервые вышла на соревнования городского уровня, я заняла второе место. Мама помогла мне в подробностях разобрать, почему второе, а не первое. Отец честно сказал: если вот такие соперники тебя не пугают, следует еще поработать вот здесь и вот здесь. Знаете, воспитательные меры в додзё… Я считаю, что все эти байки про битье бамбуковой палкой по хребту — они пугают спортсменов. Да, спорт всегда приносит боль. Но не потому же, что тебя бьют каждую секунду. *смеется*

— А как вы ведете себя со спортсменами? У нас, знаете ли, подсмотреть не получилось. В додзё оказалось очень трудно снимать, в камеру постоянно летят какие-то снаряды! *смеется*

— Я осознала самое главное. Становиться мамой для них не нужно и достаточно вредно. Я стараюсь особо не привязываться к своим ученикам и ученицам. Очень боюсь в итоге породить конфликт отцов и детей. Поэтому в работе для себя подобрала холодный и неприступный образ. Так проще, легче. Опять же, строгий и жесткий тренер — залог того, что спортсмен каждую конкретную тренировку проведет максимально хорошо, сможет собраться с силами. Приходится где-то раздраконивать их, где-то специально заставить включиться. Ну да, я понимаю, что меня каждый спортсмен любить не будет и не обязан.

— Были те, кто обижался и уходил?

— Да, были, и не один. Кто-то сразу, а кто-то через время. Говорят, что нужно сменить картинку. Возвращаются иногда.

— Принимаете обратно?

— Да, конечно. Если спортсмен решил, что ему снова нужно ко мне, значит, что-то осознал. Я же заставляю их не потому, что мне это нравится. Спортсмены бывают разные. Многих надо заставлять, а для меня это энергозатратно. По крайней мере, когда возвращаются, хотя бы прощения не просят. Вот тех, кто просит, сразу разворачиваю. Это унижает и меня, и его. Мы же все хотим сохранить чувство самодостаточности.

— Давайте от работы перейдем к вам самим, Танака-сан! Как вам удалось до сих пор не выйти замуж? Наверняка поклонники осаждают додзё, даже боясь получить бамбуковой палкой?

— Скорее не боясь! *смеется* Знаете, я как-то специально не отмахивалась от них. Однако еще когда обучалась в старшей школе, отметила для себя на будущее вот что. Я всё свободное время сижу в додзё и в дальнейшем хочу профессионально преподавать боевые искусства. Для этого мне нужно научиться педагогике, пройти много часов тренерской практики, хорошо разбираться в подготовке спортсмена. Параллельно с этим меня ждет собственная спортивная карьера, соревнования и чемпионаты. Много? Конечно, много. А с другой стороны… Ямато-надэсико, дети, дом, бенто и родительские собрания. И сильнейшее убеждение, что хорошая жена полностью скрывается за своим мужем, занимается домом и семьей… и не занимается спортивными достижениями и тем более чемпионатами.

— То есть вам пришлось выбирать между мечтой и браком?

*разочарованные голоса из зала*

— Разве же это выбор? *смеется* Из старшей школы я прямиком пошла в университет. Оказалось, не так легка карьера тренера. И когда на своих достижениях я расставила галочки, уже после этого взялась за спортсменов. А оказалось, что это очень благодатная почва.

*бегущая строка на экране:

Танака Томоко — так называемый «чемпионский тренер», работает со спортсменами, занятыми в единоборствах. Танака-сан — тренер победителей и призеров Олимпийских игр и чемпионатов мира. Она работает с трехкратными чемпионами Японии и Азии, чемпионами мира среди юниоров, призерами чемпионатов Европы, Азии и Америки. В 2029 году по итогам первой премии Международной ассоциации единоборств Танака-сан была признана лучшим тренером. Вместе с ней основными тренерами чемпионской группы являются…*

— Некоторые из ваших спортсменов являются рекордсменами по временным рамкам…

— Не совсем так. Просто мои быстрее, чем прочие. Нервная система располагает, знаете ли. *смеется* Я так-то не уполномочена раскрывать их секреты.

— Что повлияло на ваше становление как тренера?

— Знаете, когда я обучалась в средней школе… что-то часто я ее сегодня вспоминаю, правда? Так вот, однажды в наш класс пришел Константин, русский парень по обмену. Мы подружились, и я поехала на каникулы в Россию.

*громкий восторженный выдох из зала*

— А я тогда была очень молода и уверена, что в мире боевых искусств слабый неизбежно подчиняется сильному. И мне этот парень, Константин, очень доступно тогда объяснил. Смотри, говорит, Томоко-тян, вот стала ты крутым тренером, появился у тебя ученик, боец смешанных боевых искусств. Он старается, потеет, тягает железо, чтит «рей», рвет жилы на каждой тренировке. И спустя несколько лет пробивается на вершину. Он мировой чемпион. Зарабатывает миллионы. Его знает вся планета. Каждый его бой — огромное событие, и за билетами стоят очереди. Я сижу, представляю себе эту картину и плыву уже во весь рост, представляю это всё.

— Но ведь так и стало!

— Да, так и стало… А он мне говорит: представь, что к твоему ученику приходит внезапно тот, кто намного, намного сильнее просто по факту рождения. Вот родился он непобедимым. И разве тогда для тебя твой ученик станет слабым? Нет, он останется сильным, потому что сила и слабость — штука относительная. И знаете, так меня озарило в этот момент! *смеется* Разве не в норме вещей, что всегда находится кто-то лучше нас? Так разве это повод ничего не делать и просто сложить лапки? Ведь может статься, что к кому-то придет мой спортсмен, и для него он будет сильнейшим по факту рождения. Вот для этих моментов я и живу.

8 ФЕВРАЛЯ 2031 ГОДА

—СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ—

—БИБЛИОТЕКА КОНГРЕССА—

— А наш прямой эфир посвящен сегодняшнему подарку, который прислали… впрочем, не будем рассказывать раньше времени. Наш корреспондент Джуди находится в холле Библиотеки Конгресса в Вашингтоне. Привет, Джуди! Как там у вас?

— Привет, Клайв! На улице отвратительная погода, как и всегда в феврале, а в холле тихо, сухо и светло. Сегодня мы не просто так сюда приехали и привезли гору съемочного оборудования! Ведь подарок Библиотеке приехал из самой Японии!

— Я так понимаю, это в честь годовщины открытия Библиотечного союза азиатской литературы. Праздник, известный только специалистам.

— Ну, специалистам или нет, а сейчас будут вскрывать коробку. Небольшая библиотека города Сайтамы, что в предместье Токио, передала что-то, и сейчас мы выясним, что именно…

*звук ломающегося дерева*

*скрип снимающейся обрешетки*

— Ух ты! Подумать только! Это каменный комаину!

— Джуди, вы в этом явно понимаете больше нас. Пожалуйста, просветите.

— Да, я как раз собиралась это сделать. Комаину — это «львособака». Странно, этот один, обычно их два. И посмотрите, какой толстенький! Сразу видно, парня хорошо кормили! Ха-ха-ха! Так вот, в японской традиции есть такой охранник священных мест. Они бывают разных размеров, от крошечной собачки до большого льва. Наш, как вы видите, достаточно средний. Но упитанный! Ты ж мой красавец, так бы и забрала домой, ха-ха! Так вот, комаину вроде сторожевых псов, они охраняют ворота и двери и предотвращают проникновение нечестивцев. Как правило, их два, потому что они живут парами, мальчик-девочка, и всегда ходят вместе. Эти львопсы встречаются буквально в любом священном месте в Японии. Символично, надо сказать, что эти животные представляют собой инь и ян, жизнь и смерть. Интересно, а наш какой?

— А оно точно японское, Джуди? Я слышал, что в Китае тоже были такие сторожевые фигуры.

— Если верить буклету, который только что вложили мне в руки, вообще комаину — не чисто японское понятие. Их позаимствовали из Кореи, а та получила их из Китая, а Китай утащил их у индийцев. В Китае в самом деле есть такие статуи, их зовут буквально «каменные львы».

— Спасибо, Джуди! Повеселись там на церемонии установки!

— Спасибо, Клайв!

СПУСТЯ ДВА ДНЯ

—ТАМ ЖЕ—

Профессор славистики Льюис Додж нередко сидел в библиотеке допоздна. Сегодня тоже. Он почти закончил набор материалов для своего исследования о симплифицированных формах сексуализации русскоязычного разговорного языка и занимался расшифровкой сокращений. Рано или поздно всё равно следовало этим заняться.

— Hujarovat’, hujaruju, hujaruem, hujaruesh’, hujaruete… — бормотал он под нос.

— Да сколько bljad’ можно! Hujarit’, hujarju, hujarim, hujarish’, hujarite! Так просто же! Неужели нельзя не коверкать?!

— В самом деле? — изумился профессор, быстро-быстро записывая нужные словоформы. — Точно, фонетически ведь это интуитивно понятно… А где посмотреть?

— Словарь русского мата в двенадцати томах с ударением, а из более современного — дилогия «Двадцать тысяч выражений со словом huj» и «Восемь тысяч выражений со словом pizda». Вас, наверное, заинтересует первый том, он крупнее и как раз по вашей теме.

— А откуда… — Льюис Додж поднял глаза и осекся. В зале больше никого не было.

— Простите, — позвал Додж.

— Что такое? — поинтересовался голос из ниоткуда.

— Кто вы?

Горделивое молчание.

— А, я знаю, — Льюис Додж посмотрел на часы и споро начал собирать документы в дипломат. — Я перегрелся на работе, и ко мне пришел гномик-матерщинник. О нем что-то было в детском фольклоре, как раз по поводу табуированной лексики и повышенного интереса к ней в процессе детской инициации. Спать пора, спать, спать. Исследование никуда не убежит.

СПУСТЯ ЕЩЕ ДВА ДНЯ

—ТАМ ЖЕ—

— Простите, — профессор Льюис дождался, пока все уйдут, и начал разговаривать вслух. — В прошлый раз я поступил как минимум невежливо, уйдя и не попрощавшись. Однако же доставка указанных вами парных словарей задерживается и будет только через три недели. Я вообще не знаю, как я пропустил этот литературный источник. Наверняка без него мое исследование было бы полным шлаком. Позвольте поблагодарить вас за оказанную помощь. Наука не забудет вас.

Льюис Додж стоял посреди зала и чувствовал себя абсолютным невозможным дебилом. Разговаривать с гномиком-матерщинником только потому, что воспаленное сознание откуда-то выцепило кусок недостающей информации… Чем еще можно заниматься на пятом десятке лет жизни?

— Я, собственно, почему пришел сегодня… У меня не клеится спряжение глагола. Если правильный инфинитив несовершенного вида — не hujarovat’, а hujarit’, и, соответственно, спряжение идет по модели с пропуском долгой гласной, то как поступать с инфинитивом этого же глагола совершенного вида? Он имеет приставку «от», и у меня получается, что othujarit’ может отличаться при спряжении…

— Да nihuja оно не отличается! — раздалось горячее восклицание. — Ровно такая же парадигма спряжения. Только с приставкой. Нашел bljad’ секрет! Ты точно профессор?

— Да… — потерянным голосом произнес Льюис Додж, ощупывая бейджик. Уверенность в собственном профессионализме утекала быстрее воды из дырявой чашки.

К тому же отчетливо казалось, что голос исходит из статуи каменного львопса, установленной в этом зале.

— А как мне понять, что я не запутался в словоформах? — аккуратно уточнил он.

— Hujnja вопрос, — уверил его тот же голос. — Pizduj в отпуск, через три недели получишь свои словари, приходи по вечерам. Помогу чем смогу.

— Спасибо, — выдохнул Льюис Додж. Кажется, отпуск в самом деле не помешал бы.