Старшая школа Йокай 2

Глава 2

Я смотрел на лежащую рядом Уэно и — немного с сожалением — особенно на ее ключицы, откуда уже сошла переводная татуировка. Девушка достаточно быстро призналась, что нанесла ее как раз в рамках подготовки к спектаклю, вживаясь в роль Царевны-лягушки. Я не то чтобы чувствовал себя обманутым, но почему-то не захотел делиться с ней причинами, по которым эта стрела интересовала меня до такой степени.

— Это было совершенно потрясающе, — решил я продолжить разговор, — однако без поглаживаний и постоянного тактильного контакта я спокойно дожил до текущего момента и не то чтобы чувствовал себя обделённым вниманием. Может случиться так, что и это не мой язык любви?

— Разумеется.

Она встала и, не одеваясь, приготовила кофе. Я любовался ее формами и белой кожей без особого зазрения совести.

Уэно поставила кофейную чашку на блюдце, после чего отнесла мне.

В этот момент я очень быстро понял, что такое служение. Без вопросов, без просьб и уточнений она принесла мне кофе ровно тогда, когда я хотел кофе. И крепость, и две чайные ложки сахара, и чашка, в которой всё это плескалось — в точности так, как я обычно пил и как мне нравилось.

Я с признательностью посмотрел на нее.

— Как правило, идеальная сочетаемость бывает как раз у говорящих на одном языке любви, — она улыбнулась чуть грустно.

Я представил будущее пары, в которой буквально всё делают друг за друга, и развеселился.

— Не друг за друга, — пояснила она, когда я поделился причиной веселья. — Друг для друга.

Я предпочел кофе дальнейшему разговору. Айсонаку Уэно была абсолютно права: в романтике и в жизни в паре я понимал примерно ничего.

Школа стояла на ушах: в каждом углу кто-то смеялся, а кто-то плакал. Мы предпочли жевать бенто: печалиться было нечему, крутых достижений тоже не находилось. Посреди стола были свалены чуть помятые листки с оценками за промежуточное тестирование по итогам четверти. Зелёные полоски сверкали на каждом табеле.

— Учебник по специальной социологии, — Кавагути быстро ваял список. — Оммедо нужно будет сдать в библиотеку целиком. И к учебнику конспект. Ручек минимум пятнадцать на каждого. Фух!

— Всё, тебя попустило? — иронично поинтересовался Изаму. — Можно фоткать?

— Точно, совсем забыл! — Кирилл Алексеевич чуть не опрокинул чашку с утренним чаем.

— Косте звонишь? — Лера поправила чашку подальше от края стола.

— Не, дочь, это мелочь… — отмахнулся он, копаясь в длинном листе контактов. — Алло, Антон Кириллович? Не узнали? Богатым буду. Кирилл Попов это. Как дела, как здоровье? Да, у нас тоже все отлично. Вот с дочерью в гости к Горынам собрались на три дня, а в Москву тут племянник приезжает с друзьями. Из тайги, ага. Моя квартира в их распоряжении, пусть сами с экскурсиями возятся. В курсе, значит. Как бы так сделать, чтобы они по Москве нормально перемещались? Если что не так пойдет, тесть ведь лично приедет холку мылить. А если еще и теща нагрянет… Вот и я к тому же. Хорошо бы не приезжал… не волноваться? Лично проследите? Спасибо, Антон Кириллович, успокоили старика. Привет семье. До свидания.

— Бать, а ты предусмотрителен, — улыбнулась Лера.

— Да это же действительно мелочь, — отмахнулся он, гордясь похвалой дочери, и отхлебнул половину кружки чая. — Крупную рыбу отвадил, чтобы в песочницу не лезли. А мальков Кощей-младший сам уж как-нибудь сожрет.

Казалось, с момента моего звонка Елизавете прошло всего ничего.

Но на улице стоял пыльный и неприятно жаркий московский июль, а мы пытались прийти в себя после десятичасового перелета. Сложнее всех пришлось мне: я не спал, закономерно опасаясь, что контроль ауры может ослабнуть.

Томоко пыталась прочитать русские буквы, из которых складывалось название аэропорта. Это было Шереметьево. Справилась с пятой попытки, после чего возмущённо повернулась ко мне:

— Да как вы эти крокозябры вообще читаете?

Я сложился пополам, вспоминая свои жалкие попытки осиливать вывески на японском.

— Ты не поверишь, — я веселился, понимая, на что обрёк друзей, — но так выглядит буквально любой язык, которого ты не знаешь.

Томоко никогда в жизни не выезжала за пределы Японии.

Недзуми втянул носом незнакомый воздух.

— Ну, веди, Susanin.

Ответственный за территорию Нави по Москве сидел в кабинете и стучал пальцами по столу. Делать было клинически нечего.

Зазвонил оперативный телефон.

— Да? — скукотища летом была смертная.

— Докладываю, защитная аппаратура аэропорта Шереметьево засекла прибытие группы.

— Какой нахрен группы? — приходить в себя и уж тем более работать не хотелось.

— Группы туристов из Японии. В ее числе: недзуми — гипотетически переносчик восточной чумы, инугами — умеет проклинать физические живые и неживые предметы, великан они — людоед, кицунэ — насылает порчу. Последнего опознать не смогли, но от него расходятся волны некроэнергии, да такие, что как бы Владимир Лич Ленин не проснулся. Высылать спецназ богатырей?

— Как выглядит некрос?

Получив словесное описание, оперативник вскинулся.

— Следите, пока никого поднимать по тревоге не надо. Кажется, это обычный русский Кощей.

Сотрудник заметил, что в процессе разговора привстал с кресла и так и висел над ним. Он плюхнулся обратно.

С одной стороны, обеспечить головную боль личам — сладостно и почетно. Опер до сих пор не мог простить Кощею Кощеевичу уход Марины. Жопа горела спустя годы.

Правда, Марина вроде как ушла сама, а он изводил ее ревнивыми придирками и требованиями купить юбку подлиннее… Но там однозначно был замешан Кощей. Точно-точно. Опер ни при чем.

Снова зазвонил телефон.

— Уточнение данных. Группа из Японии приехала в качестве туристов, это ученики второго класса старшей школы Сайтама. Заведение известное, занимается интеграцией нечисти в человеческое общество. У них частная виза, приглашение в царство Кощеево. Все документы в порядке, не считая того, что их оформляла Патрикеевна.

— Тем более никого по тревоге поднимать не надо. Вы зачем мне непроверенной информацией мозги морочите? — рыкнул оперативник. Связываться с даже одной Патрикеевной значило навлечь на всю службу ворох неприятностей.

Зазвонил второй телефон. Опер вытянулся в кресле почти по стойке «смирно».

— Слушаю, — шутки нужно было отодвинуть в сторону. Просто так этот аппарат из молчаливой комы не выходил. — Да, да. Я всё понял. В смысле слежку отменить вообще? У нас же иностранн… Да, я понял.

Скрипя зубами, сотрудник осторожно положил обе трубки на базы, постаравшись их не перепутать.

Снова зазвонил первый телефон. Оперу пришло в голову, что если он каждый раз будет вздрагивать от новых звонков, к вечеру ему придется подыскивать клинику неврозов.

— Да, — его голос звучал спокойно и даже чуть-чуть отчужденно. — Да, в курсе. Да, группу угомонил, они уже чуть на перехват не выезжали. Да, меня информировали. Слежку не ставил, да. Спасибо.

Он выдохнул.

Снова зазвонил второй телефон.

Оперативник представил, как своей мужественной рукой пожимает горло обоим Кощеевым, старшему и младшему, и с удовольствием прижмурился. И Марину обратно. К духовке приковать, чтобы эта сучка вообще из кухни не выходила за всю жизнь.

— Слушаю. Да, здравствуйте, Антон Кириллович, — он сник. Звонку непосредственного начальника он не был рад.

— Слава, — шеф выражался ёмко и особо не аккуратничал. — Я знаю, что у тебя на упоминание всех кощеев начинается анальный зуд. Они не нарушают закон. Они соблюдают все условия и даже оформили все государственные документы. Они пригласили гостей. Приличную нечисть из приличных японских семей. Это дети, они хорошо обучены, воспитаны и не намереваются никого есть и портить. Прогуляются по Москве, поедят, пофоткаются и дальше поедут. Поэтому ты, Слава, сейчас просто молча сидишь, отвечаешь на все телефонные звонки и не отсвечиваешь. На все заявления говоришь, что всё под контролем и что туристов мы не трогаем. Осознал?

— Да, Антон Кириллович, — оперативник сглотнул ставшую горькой слюну. Промелькнула фантазия о том, как кощеево отродье упокаивается навеки и больше не досаждает ему.

— Вот и умничка. Хорошо никакую операцию не проведешь — получишь плюшечку.

В трубке раздались гудки. Сотрудник осознавал, что день еще только начался.

— Значит, Япония, — процедил он сквозь зубы. — Частная старшая школа Сайтама. Куда бы записать?

До полудня было еще далеко. Если повезет, к вечеру мы уже будем адекватны.

«Алексеич, мы в Москве, добрались, всё хорошо. Что к чаю прихватить?»

«Тортик пригодится %) Лерка сладкое не готовит».

Аэроэкспресс принес наши замученные тушки в метрополитен, а дальше было несложно. Японцы дружно прилипли к схеме метрополитена. Я был самым умным и открыл смартфон. Ехать было недалеко… по меркам человека, выросшего в тайге. На Авиамоторной мы почти не запутались в выходах.

— Еще в магазин заглянуть надо. В России принято брать с собой что-нибудь съедобное в качестве подарка.

— Какие интересные традиции, — удивилась Уэно. — А у нас обычно едят перед походом в гости.

— У нас упаси тебя высшие силы от такого маневра. Хозяйка смертельно обидится, если ты не попробуешь хотя бы маленький кусочек от каждого из ее блюд.

— Константин-кун, — робко подал голос Кавагути. — Скажи мне, что мы не будем часто ходить в гости.

— Обещаю, — я был честен. — Правда, мой худой друг, ты забыл, что в гостях вам придется проживать, а сковородка у моей бабули большая и тяжелая.

Недзуми схватился за голову. Добро пожаловать в Россию!

Увешанные тортиками, мы вышли из кондитерской. Пришлось заодно пообещать провести отдельную экскурсию по какому-нибудь супермаркету. Мне было чуть-чуть стыдно за отдел с продуктами для ориентальной кухни, но в Москве мы или где? Карта услужливо подсказала, что поблизости есть гипермаркет, попробую обойтись им. Еще нужно научить ребят конвертировать йены в рубли, чтобы не офигевать от московских цен. Если честно, здесь я был таким же туристом, как и они, поэтому офигевал вместе с ними.

— Костян! — Кирилл Алексеевич открыл широкие объятия. По росту мы были сопоставимы, а по объему… если поставить в ряд четыре меня, то получится приблизительно один потомок русского богатыря. Кирилл приходился мне дядькой.

Мы обнялись, и я завел всю компанию в прихожую, по одному представляя всех хозяину квартиры. По сравнению с габаритами прихожей нас было немного. Изаму, распахнув внезапно огромные глаза, изучал российские просторы на примере отдельно взятого жилья.

— Знакомьтесь, это Кирилл Алексеевич, мой дядя, — сказал я друзьям на японском и продублировал на русском для хозяина. — Потом как-нибудь покажу свое семейное древо, если вам будет интересно погулять по русской генеалогии.

Нам показали, куда складывать вещи и где мыть руки, после чего провели за стол в гостиной. Лерочка, дочь Кирилла Алексеевича, ждала нас на кухне и с таймером висела над огромной сковородой, грозным видом показывая, что общаться с ней значит навлечь на себя неминуемую смерть. Таймер интеллигентно пикнул, она ловко набросила крышку на блюдо и наконец просветлела.

— Фух, готово! — в ее широких объятиях поместился и я, и все, кто не успел убежать. — Привет, я Лера.

— Здравствуйте, Рера! — вежливо ответил японский хор, осознавая тяжесть русского языка.

Лера засмеялась.

— Знаю, мое имя сложно для вас. Пожалуйста, садитесь за стол. Костян, представь гостей.

— Переведи что скажу, а то я в японском не силен, — дядька жевал изумительную свиную отбивную, заедая ее квашеной капустой. — Сейчас пообщаемся, расскажете нам, как вы живете, а мы вам — как что здесь. А потом мы на три дня в гости к друзьям за город, так что квартира в вашем распоряжении. Пользуйтесь на здоровье. Готовить умеете?

Я перевел. Уэно подняла руку и на русском сказала:

— Рера-сан, я умею готовить. Мы не испортим кухню точно. А что из этого, — она обвела рукой блюда на столе, — есть русский салат?

Валерия улыбнулась ей.

— Я вам доверяю. Пользуйтесь моей кухней на здоровье. Русский салат здесь.

Лисица недоверчиво смотрела на оливье, и в ее голове отчетливо зрело понимание местной кулинарии.

— Так, Костян, — две небольшие сумки уже ждали хозяев дома у дверей. — Кран горячей, она центральная, никакого бойлера. Гостям этот факт голову сломает. Кран холодной. Отопление не нужно, июль на дворе. Гостевых комнат четыре, вам хватит. Нашу я закрыл, чтобы не смущало. Располагайтесь. Холодильник можно есть. Запасами пользуйтесь.

— Спасибо, дядька, — я сжимал в руке ключи и бумажку с паролем от вайфая и был очень признателен. — Как-то мне казалось, что мы вас потесним.

Кирилл Алексеевич хохотнул:

— В пяти комнатах, серьезно? Нас Горынова дочь давно зазывала, у них дача новая. Всё, бывайте. Вернемся как раз к вашему отъезду. Вы дальше куда?

— В Казань. Говорят, там есть на что посмотреть.

— Коня поесть не забудьте, — сказал он.

За спиной дядьки закрылась дверь. Я оглядел компанию и сделал вид, что протираю хрустальный шар.

— Больше всего в жизни вы сейчас хотите…

— Мыться и спать! — отозвались все, порядочно синхронизировавшись за время путешествия.

— Доброе утро, — на кухню вышел помятого вида Изаму.

— Восемь вечера, — отозвались сидящие там я и Кавагути. — И тебе доброе утро.

— Планы?

— Сначала оценить запасы в холодильнике и добыть еды по необходимости, — перечислял я. Недзуми быстро записывал за мной в невесть откуда взявшийся блокнот. — Готовить будем общими усилиями и совсем простые вещи, чтобы не тратить время. Завтрак, ужин. Обед где-нибудь в Москве. Ближайший большой гипермаркет до одиннадцати, успеем. И если мы не возьмем девушек с собой в магазин, нас отдача замучает.

— Отлично, — Изаму начал просыпаться. — Дальше.

— Дальше, — я открыл холодильник и изучал содержимое. — План-максимум на завтра. Красная площадь, конечно. Думаю, соборы и храмы вас не очень интересуют. Зато там есть Мавзолей, и у него огромные очереди на вход. Дальше Кремль, Парк Горького и Воробьевы горы. Попутно зацепим несколько красивых пешеходных улочек.

— Я услышала слово «Кремль», — на кухне материализовалась Томоко. Ее пижама, изукрашенная медведями, заставила всех замолчать на минуту.

— Томоко-тян, — я первым вышел из оцепенения, — ты являешься поклонницей изобразительного искусства?

— Если честно, не особо, — великанша взяла стакан и начала набирать воду из-под крана.

— Стой!!!

Я вкратце объяснил, зачем на водопроводном кране две ручки: одна для технической, вторая для питьевой. Притихшая Томоко пыталась переварить информацию.

— В Москве вода из-под крана безопасна, если она доставляется из водоочистной станции. Наши, извиняюсь за выражение, Роспотребнадзор и Мосводоканал заявляют, что из крана течет нормальная жидкость. Однако сами москвичи говорят, что водопроводные трубы в некоторых частях города старые и ржавые, и поэтому они предпочитают использовать фильтры. Я не хочу проверять и тебе не советую.

На кухню вплыла великолепного вида Айсонаку Уэно. По ее внешности вообще невозможно было сказать, что она пережила десятичасовой перелет, два погранпоста и забег от аэропорта до Лефортова.

— О воде я услышала, доброе утро всем, а что там про магазины?

Томоко задумчиво смотрела на полностью одетую лисицу, и на лице была видна напряженная работа мысли.

— А как ты это сделала?

— Что сделала? — Уэно набрала воды с первого раза, отхлебнула и осталась вполне довольна.

— Как ты выглядишь будто только что после отпуска, хотя мы с тобой были рядом всё это время и смотримся как лимоны, прокипяченные в сиропе?

— Да проще некуда, пойдем покажу.

Девушки ушли секретничать.

— Так что там об изобразительном искусстве? — подал голос инугами.

— Всё очень просто. Многие уверены, что раз уж они оказались в столице любого государства, то просто обязаны увидеть все художественные музеи. На это тратится безумное количество времени. А на деле если тебя не тянет к изобразительному искусству, ты ровно ничего не потеряешь, пройдя мимо Третьяковской галереи. Зато освободишь четыре-пять часов на более приятные для тебя занятия.

Эту сладкую мысль я вычитал у одной девицы, ведущей блог. Ее носило по таким закромам моей необъятной родины, что я диву давался, как вообще она туда попадает. Мне было абсолютно плевать на изобразительное искусство. У нас дома такое искусство от тех же самых художников. Некромантия, б-ггг. Я был счастлив, узнав, что если я не пойду в Третьяковку, единственное, что мне грозит — это удивление тех, кто знал, что я находился в Москве и проигнорировал галерею. Так тоже было можно.

Донеся идею до окружающих, я с наслаждением смотрел на одухотворенные лица. Они тоже в виду имели картины. Какое счастье.

Девушки вернулись. Томоко переоделась из пижамы и приобрела обычный внешний вид, но выглядела тоже отдохнувшей и посвежевшей. Серьезно, за три минуты?

Права была бабуля: женская магия неподвластна пониманию.

— Костик, я требую объяснений.

Возмущенная Айсонаку Уэно стояла посреди отдела с овощами и фруктами и держала в руке яблоко модели «антоновка». Некрупное, очень зеленое и такое… русское.

— Что тебя смущает? — я не мог понять, чем провинился плод.

— У вас продают неспелые яблоки? Что с ними делают?

Я выдохнул.

— Это зеленое яблоко, antonovka. Их выращивают с незапамятных времен, потому что в центральной части страны раньше не было сладких и желтых… или полосатых, или красных, или какие там растут. Они бывают только на юге. С ними русские хозяйки делают пироги. На вкус не как у вас.

— Так, — Уэно была заинтригована. — Мне срочно надо.

— Возьми несколько штук, которые тебе понравятся, — я уже понял, что попал. — Сейчас взвесим, и будет тебе пирог.

Интернет-сан, помогай… Четыре яблока, стакан муки, стакан сахара, три яйца. Несложно.

Томоко мы нашли в отделе со спортивным питанием. Она тыкала пальцем в калькулятор и отчаянно пыталась понять, что здесь происходит.

— Константин-кун, это сто сорок йен за целый протеиновый батончик? Почему так дешево?

Я показал ей нижнюю полку.

— Смотри. На уровне глаз располагают самые популярные продукты. А снизу, куда всем лень наклоняться — то, что по качеству не всегда хуже, но стоит не запредельно.

В корзинке приросла стопка протеиновых батончиков по девяносто шесть йен.

Недзуми залип в отделе с готовой едой.

— Кавагути-кун, — я уговаривал его уйти оттуда, — это не совсем та готовая еда, о которой ты думаешь.

— Да не в еде дело, — недзуми морщился. — Почему оно так убого пахнет? Я пытаюсь найти причину.

Позорить столицу прискорбным фактом, что на продающиеся блюда никогда не идут хорошие продукты, в мои планы не входило.

— Кавагути-кун, готовая еда берется в других магазинах. Здесь она только чтобы заполнить полку. Пойдем поищем Изаму-куна.

— Ладно, — сдался недзуми. Я почувствовал легкий укол совести. Врать я не любил, умалчивать тоже.

Где искать Изаму, мы знали достоверно. В его руках уже была целая стопка книг.

— Ты уверен, что тебе это нужно? — аккуратно осведомился я. — Может, дашь отдых голове, три дня погуляешь по Москве?

— А в поезд? — он был искренне возмущен. — Мне что, нельзя тратить деньги?

Я помнил, что ему вечно не везло с подработками. Также я был абсолютно уверен, что семья особо не отсыпала ему карманных денег.

Да простит меня закон…

— Я знаю, что ты любишь шелест страничек и запах бумаги. Но, может, тебя устроит в поезде почитать книги с экрана?

— Так они же еще дороже!

Потом объясню ему, что такое piratstvo и сайты современной литературы. В его случае маневр будет спасителен. Главное — не повторять это в Японии. Пусть здесь отрывается.

При готовке Айсонаку Уэно ловко пользовалась хвостом. Иногда двумя и даже тремя. Что-то придержать, что-то подать… Я отмахнулся от мыслей о приматах, которые применяли хвост еще ловчее, и подглядывал, пока друзья чистили овощи и кусали одну антоновку на всех, на спор пытаясь не поморщиться.

— Уэно-тян, — я отмерял стакан сахара для шарлотки, — а как ты координируешь действия в процессе готовки?

— Я как-то не задумывалась, — растерялась она и уронила нож на разделочную доску.

Так, сейчас главное — не спросить: «сороконожка, а как ты танцуешь?». Потому что после этого вопроса сороконожка моментально начнет путаться в ногах.

— Извини, пожалуйста. Я посмотрю?

— Да, конечно, — она собралась и вернулась к огромному казану, в который собирала жаркое.

Каждый хвост работал как дополнительная рука с ограниченным функционалом. А если…

«Карачун, а Карачун».

«Что тебе?»

«А ты ведь можешь одолжить мне руку?»

«Костик, ты совсем офигел? Почему хомо сапиенс тысячелетиями для готовки еды хватало двух рук, а тебе срочно нужна третья?»

«Потому что я русский чародей».

«Резонно».

Рядом со мной появилась еще одна рука. Она растопырила пальцы и помахала мне и присутствующим. Уэно снова уронила нож, теперь уже в казан.

— Константин-кун, — аккуратно поинтересовалась Томоко. — Это что?

— Это рука, — я решил давить на очевидность.

— А, ну тогда всё в порядке, — она вернулась к войне с картофелем.

Остальные не были столь спокойны.

— Константин-кун, — Изаму почти справился с нарезкой яблок для пирога, попутно съев минимум треть. — Мне кажется, силовые сферы для муки и сахара были бы актуальнее. Кстати, антоновка ничего такая, я бы еще потом купил.

— Сферы, мне кажется, энергозатратнее. А что ты ею будешь делать? — недзуми привычно принюхался. Ничем не пахло. — Она же ненастоящая.

— Да конечно, ненастоящая, — оскорбился я. — Сейчас поучусь и покажу.

Рука под моим контролем взяла стакан с сахаром и донесла его до миски, куда я уже разбил три яйца, после чего шваркнула внутрь сахар вместе со стаканом.

— Ну не всё сразу, — я развел тремя руками и пошел эвакуировать из миски лишнее.