Старшая школа Йокай 2

Глава 10

Благодарю Вячеслава Романова за рождение главы 10.

Деревня Гадюкино навсегда туть ♥

— Эй, поганка бледная, мы пришли с миром!

Библиотека встретила нас радушно. Стеллажи и шкафы уходили в горизонт.

— Хоть сигнальную ракету запусти, чтобы тебя можно было обнаружить!

Если бы мимо проскользило бодрое перекати-поле, мы бы не удивились. Кавагути втянул воздух:

— Попробую, но ничего не обещаю.

Шерсть на его загривке встала дыбом, он надулся, как шарик, и пошел по рядам.

В углу стоял немолодой кожаный диванчик скромного вида. На нем лежала полосатая льняная простынь и жёсткая низенькая подушка. Шерстяной плед дополнял картину «сплю как могу». На столике скучала скатерть, обрадовавшаяся живым лицам и начавшая активно махать уголками. Ситуация настораживала не только нас.

— Изаму-куууууун, — протянула великанша. — Мы собираемся прокатиться по царству, посмотреть интересные места. Тебя ожидать?

— Нет, спасибо, — с готовностью среагировал сидевший в кресле Изаму, прикрывая книгу и из вежливости поднимая глаза. — Я пока здесь побуду.

— Хорошо, дай знать, когда захочешь прогуляться, — обескураженно протянула они.

Мы вышли из библиотеки.

— Ну, это финиш, — недзуми был не удивлен.

— Да ладно, вдруг шансы ещё есть?

— Их нет, он проведет время здесь до момента отъезда. Ты не обратил внимания на вещи?

— Какие вещи? — не понял я.

— Те, которые стопками сложены в близлежащей тумбочке. Судя по способу складывания, Анфиса после стирки сразу несла их сюда. То есть в комнате он не живёт.

— Значит, нужно просто принять как данность: для нашего друга каникулы хотя и станут удачными, но мы к этому отношения иметь не будем, — я был настроен очень спокойно. Каждый проводит свое время так, как ему кажется правильным. Если Изаму в раю, кто мы такие, чтобы ему мешать? А если совсем уж понадобится, всегда можно отобрать скатерть. Проголодается — вылезет.

Уэно вышла из комнаты, помятая и недовольная.

— Я не знаю, куда вы собрались, но мне тоже туда надо. И чтоб никаких спойлеров.

Квадроциклов потребовалось всего два. Кавагути, раздолбай, до сих пор не завязал дзюбан. Впрочем, его довольная морда была достаточным аргументом, чтобы оставить всё как есть. Не я же обгорю к вечеру.

Пропрыгав по грунтовкам, чтобы срезать путь, мы въехали в типичный поселочек. Вывеска была снабжена стрелкой вправо и гласила: «СОВХОЗ „СОВЕТЫ ИЛЬИЧА“».

— Ильича? — заинтересованно спросила Томоко. Видимо, мавзолей до сих пор не отпустил великаншу, задевая потаенные струны души.

— Нет, тут нет лича Ленина, — покачал головой я.

Мы повернули к центру села. На небольшом броневичке стоял собственной персоной…

— А? ААА!!! — Томо яростно тыкала в него пальцем. Видимо, ей очень хотелось заорать: «нет, ну ты видел, видел?!»

— Това’ищи! Постоянный количественный ‘ост и сфе’а нашей активности позволяют оценить значение системы массового участия. Повседневная п’актика показывает, что консультация с ши’оким активом в значительной степени обуславливает создание новых п’едложений. ‘азнооб’азный и богатый опыт ‘еализации намеченных плановых заданий способствует подготовке и ‘еализации позиций, занимаемых участниками в отношении поставленных задач. Таким об’азом, постоянное инфо’мационно-п’опагандистское обеспечение нашей деятельности т’ебует от нас анализа нап’авлений п’ог’ессивного ‘азвития. Значимость этих п’облем настолько очевидна, что дальнейшее ‘азвитие ‘азличных фо’м деятельности влечет за собой инте’есный п’оцесс внед’ения и моде’низации…

— Томо-тян, успокойся, пожалуйста. Это не лич. Это Призрак Коммунизма.

— А почему так похож? — великанша трясла головой, пытаясь избавиться от наваждения и белого шума в голове.

— Потому что мы в музее!

— В музее коммунизма? — изумилась Уэно.

— А то ж, — я был рад, что здесь нашлось что-то по-настоящему удивительное.

Степан Дмитриевич, председатель совхоза, и его милая супруга Наташа показывали нам музей. Мы уже успели ознакомиться с парком поломанной сельхозтехники, с клубом, совмещенным со зданием сельсовета, и теперь озирали бескрайнее поле. Небольшие кусты с рассеченными перистыми листьями занимали всё пространство, до куда хватало глазу.

— Вообще никаких «Советов Ильича», конечно, не было. В начале шестидесятых баба Клава при регистрации что-то напортачила. Когда дошло до верхов, название мозолило глаза, но никто из руководителей даже не заикнулся. Кто-то боялся показать себя идиотом: очень уж стыдно было, что, быть может, где-то существует особый том сочинений, где Владимир Ильич советы писал, а они об этом не знают. Да и опасно было.

— А я помню, как-то этот «том» даже появился и лежал с той поры под стеклом в дирекции. Давно дело было, — заностальгировала Наташа.

— Ну вот, а к восемьдесят шестому нам сказали, что совхозы — это несовременно, и выживайте по хозрасчету. Моя супружница тогда и скажи: Степа, а что мы выращивать-то будем, свекла всем без нужды, а морковка поперек глотки! — председатель глухо засмеялся, смахивая на огромного филина.

— А вариантов-то было немного, — ввернула его жена. — В России, знаете ли, из еды всегда в достатке ровно четыре ингредиента: капуста, картошка, кастрюля и сковородка. А по поводу картофеля не Новосибу с его чудным климатом тягаться с Черноземьем.

— Ну вот мы и решили, что раз все уже всё выращивают, а посуду мы до сих пор клепать не научились, чай не металлургический комбинат, посадим-ка коноплю. А ее в восемьдесят седьмом возьми и запрети!

— И что тогда? — вот теперь даже мне стало интересно.

— С той поры совхоз пытался выживать. Какое-то поле злаком засевали, какое-то картохой. Всё как-то плохо росло, как ни изгалялись. Народ тогда и повадился книжку с советами домой таскать, дескать, ответ в ней должен быть. Вот и продолбали ее во времени и пространстве, — хохотнул председатель.

Мы пили чай, сидя на веранде дома Степана. Председатель травил байки.

— Здесь расположена воинская часть. В семидесятые годы гонка вооружений очень резко прекратилась, и на следующем тайном собрании была поднята тема военных экспериментов по расширению сознания. Мысль о том, что в Америке уже есть военные экстрасенсы и телепаты, и мысль о том, что СССР не сделал ни одного шага в этом направлении, кого-то испугала. Был создан суперсекретный военный отряд № 13, ставший пионером астральных войн. Контракт на дежурную службу был полностью переписан, и туда вошли необычные новые условия. Мясо из рациона бойцов исключается. Занятия физкультурой заменяются йогой и медитацией. Боевая подготовка включала изучение свойств психотропных веществ и их употребление при определенных условиях. Здесь мы тоже пригодились — поставщиками работали. Позже стали поступать первые рапорты от бойцов тринадцатой части, и к их содержанию у руководства появились серьезные вопросы. Было ясно, что на диалектическом фронте наши силы похожи на пигмеев с копьями против бронированных танков противника. В часть потекли новые потоки психотропных веществ и рабочей силы. Постепенно отчеты стали рутинными. Власти сменились и, похоже, уже не слишком интересовались бюджетными расходами и распилами. Согласно сообщениям разведки, усилия Америки в приобретении экзистенциальных войск не увенчались успехом. То есть часть № 13 благополучно вырвалась вперед и перегнала всю планету. С другой стороны, их никто не расформировывал, и они фактически все еще несут дежурство.

— В смысле дежурство? — обалдел недзуми.

— В смысле тебе эту часть не покажут, придется поверить на слово, — ободряюще улыбнулся председатель.

— А что еще в деревне есть? — Томоко вдохновилась рассказом и жаждала подробностей.

— Целый один сельпродмаг «Счастье», библиотека, совмещенная с почтовым отделением, гостевой дом, совмещенный с рюмочной, и коттедж одного «нового русского», — без запинки перечислила Наташа. — Поблизости еще кладбище, пионерлагерь «Совенок», фабрика и группа туристов-палаточников. Ну, и совхоз с военной частью, но об этом мы уже рассказывали.

— А что на фабрике? — я искренне жаждал, чтобы Томоко не решила остаться в этом оплоте коммунизма.

— Да хрен его знает, — махнул рукой председатель. — Большинство поселковых сумело там поработать, но так и не смогли сказать, что делали. Кто-то точил детали, кто-то мешал химию. Что выпускали, никто не знает. Вроде кто-то собирал танки или тракторы. Кто-то молол муку… Но по этому поводу вообще никто не нервничал. Зарплату платили регулярно, путевки в дома отдыха были. Хорошая жизнь закончилась, когда взорвался пятый цех. Ночью окрестности полыхнули взрывами, небо было как утреннее. И никто так и не смог сказать, что ж там взорвалось. В пятом цеху не то никто не работал, не то если и работал, то не признавался.

Пока Степан отпивал чай из стакана, Наташа продолжила историю:

— Пожар был потушен, и на следующее утро выяснили, что пятый участок и цех покрыты какой-то плотной серебряной пылью. Проблема заключалась в том, что за цехом располагались склады готовой продукции. Народ запаниковал. Пришли какие-то важные люди, что-то тыкали щупиками, что-то замеряли, а потом наклеили пломбы на все двери и исчезли в столицу. Производство встало, фабрику закрыли. А потом появились охотники полазать по серебряной пыли. Кто-то оттуда не вернулся, а кто-то тащил воистину невероятные находки.

— Как я сейчас помню, приходят эти свалкеры со своими чудесами и давай показывать, мол, смотри, Степан Дмитриевич, осколки чужой цивилизации нашли. «Неломающийся трамблер», «неукрадаемая лестничная лампа», «мужские брюки подходящего размера, которые не жмут в бедрах», «непромокаемые шнурки», «динамовские кеды с нетрескающейся подошвой» и многие другие совершенно фантастические вещи.

Мы слушали байки и тоже постепенно проникались происходящим.

— А с пионерским лагерем что не так? — Уэно, кажется, втянулась в окружающее безумие.

— Да всё так, — удивилась Наташа. — Дети как дети. Бегают, в «зарницы» играют, под горн просыпаются.

— Еще бы хоть один автобус этих детей сюда привозил и отвозил — цены бы такому пионерлагерю не было, — прокомментировал Степан Дмитриевич. — А то у них там, похоже, бесконечное лето.

В опорную балку постучали. На пороге веранды стоял подтянутый мужик в форме.

— Дня доброго, Степан, Наталья, гости, — он снял фуражку, на которой золотился шнур.

— Ребята, это наш участковый, — пояснил Дмитриевич. — Добрый день, Герман. Как что, всё путем?

— Да нормально всё, — сказал Герман. — Нина-продавщица третий день проходу не дает. То у нее калькулятор стащили. Сама утверждает, что всю жизнь счетами щелкает, но калькулятор, понимаешь ли, стащили. То опять товара недосчиталась. И пропало-то, главное, чай и конфеты!

— Странное дело, — нахмурилась Наташа. — Если б пионеры в магаз залезли, то и ежу понятно: взяли бы лимонад. Если б военные, то чай куда ни шло, но конфеты им без надобности. А если из поселка кто, то водку бы брали, чай-то кому сдался?

— Да я и сам башку сломал, честное слово, — признался участковый. — А вчера вечером приходит, лица на бедняжке нет, трясется вся. Говорит, пришел к ней йети, который на фабрике работал, и показал, что там болотные огоньки где-то у кладбища. Она, дура, и пошла посмотреть. Прибегает ко мне и начинает жаловаться, что кто-то на кладбище костер жжет пентаграммами и заклинания читает.

Вся компания превратилась в слух. Кажется, жизнь у Германа была нескучной. Он протер лоб усталым движением и надвинул убор обратно на голову.

— Я проверил всё. Вот прихожу к ней и говорю: мол, Нина Прокофьевна, по вашему заявлению проведена работа. Оказалось, что это Баба Яга на вверенной собственной территории жарила шашлыки. Ну, не сама, конечно. К ней племяннички приехали на побывку и с розжигом там чего-то напутали, перелили. А вы больше не бойтесь, Нина, там всё законно. И она как давай рассыпаться в благодарностях, мол спасибо, какой у нас участковый хороший. Не знаю уже, как отвадить ее. Нравлюсь ей, наверное.

— Думаю, Герман, всё проще, — Наталья широко улыбалась. — У Нины в магазине есть книжка долговая, там все в поселке ей должны, включая «нового русского». Кроме вас, — улыбка стала еще шире.

— А зачем ей, чтобы там был весь поселок? — я не выдержал накала деревенских страстей.

— Да она с помощью этой книги, случись что, любого мертвого поднимет, потому что пока не расплатишься — хрен тебе, а не умереть, — расхохотался председатель. — Больно заботлива наша Нина, всё на ней держится.

Мы уходили в сторону оставленных квадроциклов в смешанных чувствах. Наташа махала нам рукой с веранды, пока мы не скрылись за поворотом.

— Ко-тян, ты хоть что-нибудь из этого бреда понял? — медленно проговорила Уэно.

— Я считаю, что в этой истории охренеть как не хватает жидорептилоидов с планеты Нибиру, — признался я.

Мы поднялись на небольшой холм.

На все конопляное поле был нарисован исполинский симметричный знак.

— Или это комбайн заблудился, или мне нужно забрать слова обратно.

Мне пришло в голову, что в целом музей был интересен. Как минимум в энтомологических целях.

— Правим вот туда, — я показал рукой.

На отшибе у кладбища, у самой кромки леса стоял странного вида домик. Перед ним раскидывался небольшой огородик, и пастораль портили только удивительные сваи, держащие избушку. На парковке уже были три военных «Урала», ступа, метелка и один пегой расцветки конь.

— Избушка, а избушка, я Костя Кощеев, — проговорил я. Домишко повернулся ко мне входом и распахнул дверь.

В избушке дым стоял коромыслом. Бравые ребята в зеленых беретах были очень заняты. Один протирал пыль с верхних полок, один торчал из дымохода, один чистил картошку, один измельчал нарванную на известном поле коноплю, один отжимал свежепостиранное постельное белье, а один протирал стол. Я пригляделся. Ага, седьмой в огороде возится.

— Привет, служивые! — я еле успевал вытягивать руку для приветствия. — Привет, бабушка! Как твое ничего, справляешься с племяшками?

Слепая старуха чинно повернулась в мою сторону, и ее приятное лицо осветила нежная улыбка.

— Привет, Костя. Я бы сказала, что рада тебя видеть, да сам знаешь.

Одноглазый пес, лежащий у ее ног, тихо зарычал во сне.

— Спокойно, Лихо, — я почесал его за ухом. — Все свои. Шутница твоя хозяйка.

Уэно взяла второй нож, расчехлила пару хвостов и отправилась воевать с картофелем, Томоко пошла строить глазки в огород. Недзуми вызвался помогать с починкой колеса одного из армейских мотоциклов («из чего он собран, я не знаю, но кувалду, которой это чинится, подержать смогу!»). Я как самый высокий был призван бороться с пылью. Быстро почистив верхние полки, мы со старшим из племянничков вытащили раскладной стол в палисадник и уже заказывали самобранке поляну на двенадцать голодных человек.

— Тринадцать, — прокричал парень из огорода. — Маманька звонила, скоро будет!

— Извини, тринадцать, — мы поправили запрос. Скатерть отдувалась, обмахивалась кисточками, но постепенно стол заполнялся блюдами.

Двое зеленых беретов уже помогали бабуле Яге сойти с порога. Хромые ноги слушались ее посредственно.

С мелодичным перезвоном перед столом появилась прекрасная женщина. Ее светлый облик украшала та же улыбка, что не сходила с лица самой Яги. Молодая, ярко одетая, подпоясанная целым ворохом поясов, она заботилась о мире — говорила, это ее призвание. О каком мире речь, никогда не уточняла. Все семеро ее детей, насмотревшись на семью, пошли в пограничники — разумеется, в честь бездетной тёти, которая по сей день охраняла границы Яви и Нави, узнавая героев по запаху. Было крайне трудно найти двух сестер, которые были бы настолько же не похожи.

Они друг друга обожали.

— Ягиня, здравствуй, — я пожал ее пальцы. — Всё бегаешь по миру и везде успеваешь?

— Да как всегда, конечно. Костя, ты в отъезде вроде был по учебе? Каникулы? — Ягиня стаскивала с ног золотые сапожки, а освободившись, с удовольствием прошлась босиком туда-сюда по мягкой траве.

— Да, Ягинюшка, и друзей привез с собой, царство показать, — я представил свою компанию.

— Сестрица, — босоножка села рядом с Ягой, — чем тебя потчевать?

— Пирожок бы мне, родная, — лицо Яги повернулось на звук. — И Лиху косточку дайте, пожалуйста, а то давно ему не перепадало.

Пес устроился под столом подальше от Уэно.

— А у нас здесь никак лиса за ужином? — Ягиня интуитивно повернулась к кицунэ. Та приветливо помахала пальчиками, уже привыкнув к вопросу, невозможному в Японии.

— Да, мам, и хвостов у нее хоть отбавляй, — подтвердил погранец, отправленный в наряд по кухне. — Отличная девушка, ручки золотые, не знаю, с чего Лихо рычит.

— Так он собака обыкновенная, — пояснила Яга, получив свой пирожок. — Исстари знали: хочешь поймать лису — возьми обычного пса и отправляйся на поиски. Генетическая память!

Мне вспомнилась Тамамо-но Маэ, не к ночи будь помянута.

— Богини, а есть вариант, при котором собака не рычит на лису? Я такое видел в Японии, — мне уже было интересно.

— Конечно, — подтвердили сестры. — Если она этого пса маленьким щенком подобрала и выкормила. Только это будет не обыкновенная собака, а лисий воспитанник. То ли пес, то ли лис, черт его разберет.

— А Лихо мой приболеть недавно вздумал, — пожаловалась внезапно Яга. — Старенький он у меня, а вишни, что я раньше насушила, уже закончились, нет ни единой. Волнуюсь.

— Тёть, а что ж ты молчала? — с удивлением спросил один из племянников. — Мы бы уже пять раз туда-обратно сгонять успели. А побывка вот сейчас есть, а потом нет, уезжать надобно вечером. Костя, может, вы чем пособите?

Мы нихрена не поняли из разговора, но уловили самое главное. Можно было кому-то помочь, а попутно вляпаться в какую-нибудь историю. Идеально. В приключения мы влезать были горазды, поэтому…

— Что у вас за дело? — вся компания навострила уши.

— Видишь ли, у дяди Вани в саду поспели вишни, — пояснил зеленый берет. — Да не простые, а молодильные. У тети Яги был запас в свое время, да весь вышел, пополнить бы. И пса подлечить, и вообще в хозяйстве штука нужная.

Я погладил Лихо по спине ногой. Он заворчал.

— Карту мне по Нави нарисуешь? Мы сгоняем.