Стамуэн

Глава 34. Дверь в неизвестность

Вилли проснулся так внезапно, словно кто-то его толкнул. Резко сел в постели, огляделся. И всё вспомнил.

Повинуясь какому-то неясному импульсу, он сошёл на пол и не удивился, когда на нём сменилась одежда — дремлющий дворец продолжал заботиться о своих гостях.

За пределами спальни царила сонная тишина. Дорожка дёрнулась было под ногами.

«Спи», — сказал ей хозяин, и она успокоилась.

Его звали. Чей-то призыв отдавался в груди томительным чувством. Вилли шёл недвижимыми комнатами, залами и коридорами. И вот попал в новый круглый зал. Над его прозрачным потолком возносилась в небо белая звезда на тонком шпиле. Значит, это был центральный зал. В нём не имелось ни цветов, ни фонтанов. Не летали волшебные птицы. Лишь посередине, под шпилем со звездой, располагался небольшой уступчатый водоём. Зов шёл оттуда.

Вилли приблизился и присел на краю круглого озерка и потрогал тёмную воду.

«Посмотри на меня», — попросил бесплотный голос. Вилли заглянул в зеркало водоёма, но увидел не себя.

В сплошной черноте, неизмеримо более чёрной, чем бездна космоса, виднелось иссохшее лицо. Медленно поднялись свинцовые веки, и на Вилли глянул Пространственник.

«Ты дошёл, Избранный», — прозвучало в голове у Вилли.

— Хочу тебе сказать, что замены никакой не будет. Можешь брать меня. Я готов развоплотиться, — ответил он.

«Не надо жертв. Они все напрасны. Ты первый и единственный, кто достиг дворца.»

— Так что ж ты хочешь от меня?

«Я хочу выбраться отсюда.»

— Что требуется?

«Узнать, где я», — ответил Император и изображение пропало.

Вот так задачка! Узнать, где он! Пространственник за миллионы лет этого не узнал, а он, Вилли, должен выяснить, в какую такую дыру тот провалился!

Дворец печально зашелестел, он тоже хотел знать, где его хозяин. Эх, приятель, да если б ты знал, как долго тебе придётся ждать! Стамуэн одряхлеет, додоны выродятся, пустыня покроет эту землю, а Пространственник будет глотать души, сидя взаперти в каком-то подвале Бытия! Вот и его, Вилли Валентая, тоже старательно откармливали, чтобы подать к столу!

Дворец вздрогнул и зашептал, умоляя не думать плохо о его хозяине.

Он стремительно шёл по переходам. Иногда от нетерпения просто взмывал в воздух и пролетал помещения. Потом приказал дворцу доставить его к своим товарищам.

— Что?! Что случилось?! — перепугался Альваар, когда на пороге его спальни возник в ореоле света Вилли.

Спальня волшебника представляла собой безбрежное ночное море под нездешними звёздами. Вместо кровати — большая ладья. Гроздья светлячков кружили вокруг, словно фонари. В небе мягко светили три луны.

Вилли мгновение поколебался, потом быстрым шагом пошёл прямо по воде. Он уже забрался к волшебнику в ладью, как в пространстве над водой раскрылась дверь и в ней возник растрёпанный Фальконе. Перед ним тут же простёрлась золотая дорожка, и Джед прибежал по ней в ладью.

— Я только что говорил с Императором, — сообщил Вилли.

— Не утерпел-таки. Ну, и что он говорит? — спросил волшебник.

— Он не хочет жертвы. Он хочет, чтобы я узнал, где он находится. Что это за место — Изнанка Бытия?

— Только слова, Вилли, только слова. Я не знаю, что за реальность описывается этим выражением. Может быть, Варсуйя знает?

— Отправимся обратно? — спросил Джед. — А Харрашт ещё не улетел?

— Ну что вы, — улыбнулся Альваар. — Мы же во дворце Пространственника! Вилли говорил с его хозяином через портал, то есть через озеро в центральном зале.

Все трое прибыли в центральный зал. Вилли снова присел на каменный бортик озерка и позвал в тёмную поверхность:

— Варсуйя!

Непрозрачные воды осветились изнутри, в золотом свете возникла хозяйка Стамуэна.

— Вы добрались до дворца?! — обрадовалась она.

— Варсуйя, скажи, — волнуясь, спросил Вилли. — Что такое Изнанка Бытия?

Ему вдруг подумалось, что дело — проще некуда. Уж если додоны не знают, что это такое, то уже никто не знает.

— Для этого нет сущности, — поколебавшись, ответила Варсуйя. — Это просто поэтическое выражение, означающее запредельность. А зачем тебе это, Виллирес? Вы встретили Пространственника в его дворце? Почему он не связался со мной?

— Пространственник пропал. Он оказался в ловушке, её название — Изнанка Бытия, — отвечал ей Вилли. — Он будет находиться в ней многие миллионы лет.

Варсуйя немного отстранилась, лицо её вдруг изменилось.

— Ты лжёшь, мальчик, — холодно сказала она. — Такого не может быть.

— Но ты сама мне пела об этом много-много лет спустя! Я узнал твой голос! Ты рассказывала мне о пути Пространственника, о гибели додонов! Твой голос звучал в моих снах! И я слышал также и Пространственника, он говорил со мной из Изнанки Бытия, он звал меня к себе! Теперь он не Пространственник, он — Император Мёртвых! И ты, Варсуйя, посылала ему жертвы!

Зеркало потемнело.

— Вот так всегда, — печально произнёс волшебник. — Все хотят верить лишь приятным новостям.

— А что ещё ты слышал по ночам, когда мы были в экспедиции? — изумлённо спросил Джед, заглядывая в глаза другу.

— Больше ничего. Голоса замолкли совсем внезапно, ничего не объясняя. Теперь я догадываюсь, что это смерть Маркуса заставила идти события иным путём. Вот и Император отказался от жертвы. Он по-прежнему назвал меня Избранным, а я не знаю, в чём избрание.

Фальконе посмотрел в озеро.

— И как ты пользуешься этим? — спросил он.

— Это же просто портал, Джед, — отозвался вместо Вилли Альваар. — Через него я и вывалился в сельву триста лет назад. Даже ты можешь пользоваться им, если, конечно, знаешь, кого позвать.

— Послушай, Вилли, а вдруг так можно узнать о нашей экспедиции?! Спроси у озера, куда все сгинули.

— Портал не может показывать будущее, — возразил волшебник.

— Отчего бы? — не согласился Вилли. — Ведь ваше будущее — это наше прошлое. Оно уже состоялось.

Валентай с надеждой обратился к зеркалу: «покажи…» — и представил лица пропавших своих товарищей.

Поверхность озера слабо осветилась и они увидели…

Тёмная пещера с чашей посередине и лежащие тела вокруг.

— Неужели умерли? — прошептал Джед. «покажи поближе.»

Изображение приблизилось настолько, что стало видно, как дрожат ресницы Аарона. Так же последовательно зеркало обошло всех. Все спящие явно были живы и в прекрасном состоянии — они медленно дышали, их лица спокойны. Потом картина внезапно сменилась — в круге зеркала появилась Аманда, замотанная в сети. Она спала на центральной площади старого Стамуэна. Её веки еле трепетали.

Новая картина: шаария стоит в пустыне и смотрит как хоронят Эдну. А далее профессор уходит по мрачному тёмному каменному коридору куда-то вниз, а в руках у него знакомая пластиковая канистра для воды. На этом видения иссякли.

Вилли с Джедом оторвались от озера, переживая увиденное. Ясно, что в Стамуэне произошла какая-то трагедия, замешанная на мистике. Но, что всё это значило? Впрочем, это случится лишь много-много миллионов лет спустя, так есть ли смысл сейчас ломать об этом голову? Не лучше ли подумать о своей судьбе? Но будущее двух товарищей, попавших в странный, просто невозможный, научно необъяснимый виток времени, было по-прежнему непредсказуемым. Даже Альваар не мог объяснить им, зачем они очутились здесь, в далёком прошлом своей планеты. Зачем попали во дворец Пространственника.

— Попробуй ещё раз вызвать Императора, — предложил Джед.

Попытка не дала результата. Зеркало ничего не показало.

Все трое бесцельно побрели по великолепным залам волшебного дворца. В окнах была ночь. Тогда они вышли на один из многочисленных балконов.

Внизу поблёскивало море. В небе красовалась полная луна. Задувал ночной прохладный бриз. Кроме плеска далёких волн и шуршания лёгких занавесей, более не было ни звука.

— Что предпринять? — спросил Вилли, глядя вниз, через парапет.

Ответа не было.

«Возможно, есть нечто, чего я не знаю. Дворец полон чудес, всем им я хозяин. Но, я не знаю, где что лежит, и о чём просить.» — думал Вилли, в одиночестве идущий покоями дворца. Бесцельное блуждание вновь привело его в центральный зал. Похоже, озеро приворожило нового хозяина дворца.

Вилли присел на бортик и заглянул в тёмную поверхность зеркала.

— Зеркало, покажи мне Императора Мёртвых.

Молчание.

— Почему не отвечаешь, зеркало?

— Я не знаю Императора Мёртвых. Такого нет.

Он вздрогнул от неожиданности. Значит, со дворцом можно говорить?! И тут ему в голову пришла дикая мысль: конечно, Императора нет! Его ещё нет! Есть Пространственник! Вот почему Варсуйя не поверила и даже рассердилась!

— Зеркало, покажи Пространственника! — воскликнул Валентай.

Поверхность прониклась бездонной чернотой глубокого космоса. Свирепо сияли звёзды, летя со сверхсветовой скоростью прямо в душу Вилли. В самом центре возникла и запульсировала ослепительная точка и начала стремительно расти и приближаться. Бешено завращалась, размётывая протуберанцы. В глуби её распухала переливчатая сфера, а в ней — тёмная фигура. Она выросла и заняла всю поверхность зеркала, и Вилли увидел лицо Пространственника. Удлинённое лицо додона. Глаза, как всполохи чёрного огня. Он творил руками пламя и бросал его на тёмную поверхность планеты, вокруг которой летела его сфера. Протуберанцы били, как молнии, в глаза. Планета стала пучиться, её разрывало изнутри. Пространственник смеялся. Он что-то крикнул. И старый камень лопнул, как арбуз. Осколки полетели в черноту. «Прочь, старый хлам!»

— Пространственник!

Додон не обернулся, не услышал.

— Зеркало, позови его!

— Он не откликнется. Никто не смеет звать Пространственника, даже ты, имеющий во лбу его Глаз.

Изображение погасло. Что же дальше делать? Как предупредить Пространственника о страшном его будущем? Как предотвратить роковой шаг, последствием которого станет гибель целой расы?

— Тебя зовут, хозяин, — ровным голосом сказало озеро.

— Кто зовёт?

— Лгуннат.

— Дай картину.

Он думал увидеть храм на горе и прекрасную додонку. Но, увидел снова тёмную пщеру. А в ней… Профессор в какой-то дикой маскировке, Эдна и двое мёртвых — Маркус и Берелли!

— Эдна! — несказанно поразился Вилли. — Ты же умерла!

— Да, Вилли. Нагнись ко мне.

Он ничего не понимал и оттого повиновался без вопросов. Наклонился над озером и маранатас выпал из ворота и закачался на тонкой нити. Эдна быстро протянула руку и сдёрнула его. Озеро опять угасло.

Что происходит?!

— Творится новый мир, хозяин, — заговорило озеро. — Твой маранатас овеществил видение спящего.

— Что за новый мир? — едва переводил дух Вилли.

— Он называется Рушара. Новая планета.

Вот что такое маранатас! Он зерно нового мира! Творится новый мир со странным и чем-то знакомым названием — Рушара! Вот что значат слова «это целое состояние»! Всё, что Вилли представлял себе, неизмеримо ничтожнее! Наверное, даже Маркус не понимал этого! Он только знал о ценности маранатаса. Варсуйя говорила, что это вечный дар. Пространственник дарил гостям планеты!

Подавленное состояние испарилось. Вилли охватило возбуждение. Он побежал на поиски товарищей, чтобы рассказать об открытии. Целый мир! Это что-то значит!

Они сидели за гостеприимным столиком и тихо беседовали.

— Джед! Альваар! Я только что узнал, что такое маранатас! Это зерно нового мира! Где-то творится новая планета! Её название Рушара!

— О да! — изумился волшебник. — Я слышал когда-то от Пространственника, что маранатас порождает пространство и материю, но никогда не видел процесса сотворения!

Все трое бросились в центральный зал.

— Зеркало, — волнуясь, обратился Вилли к озеру. — Покажи нам новый мир, Рушару!

И они увидели…

Весь мир Рушары. Три континента. Три океана. Высокие вершины гор Рорсеваана. Дворец Владыки. И самого Владыку. На троне, в море света, в окружении Синкретов сидел Волшебник — сам Калвин Рушер Единственный. Он судил шелкара, капитана флотилии сибианов. По знаку Рушера вбежали младшие синкреты и утащили жертву. Видение исчезло.

— Это новый мир? — удивился Джед. — Откуда в нём оказался Калвин?

— Сон Рушера материализовался, — ответил из озера голос Эдны, мёртвой или живой. — Вам туда дорога, рыцари. Нам всем быть в мире Калвина, на планете Рушара. Решайтесь, ступите в портал.

И озеро окончательно погасло.

Во тьме пещеры зашевелились спящие. Вздохнули и сели Аарон и Маргарет. Проснулись и горячо заговорили Мелкович и Нэнси. Чуть позже завозился и поднялся, дико озираясь, Гесер.

— Что это с тобой? — оторопело спросила Маргарет.

Фарид схватился за лицо и завопил:

— Тала! Что со мной?!

Его внешность приобрела отчётливые обезьяньи черты, при том оставаясь и лицом Фарида.

Мелкович поднялся с места и вышел из тени. Изумлённые Маргарет и Аарон увидели, как сильно изменился Боб. Из смазливого он стал прекрасным. Раньше он был светлым блондином, теперь его волосы стали длинными и сияли светлым серебром. Даже в полутьме видна голубизна его глаз. Он вытянулся и похудел. На рубашке отчего-то кровь.

— Что с тобой, Боб? — едва проговорил Аарон. — Кем ты был во сне?

— Он был Ланселотом, — с непередаваемой горечью сказала Нэнси. Она не сошла с камней и продолжала сидеть там же, где спала.

Говорить тут было не о чем. Ясно, что произошла трагедия и неприступная красавица Грэхем переживает неудачу. Как ни было бы любопытно, но спрашивать ни о чём нельзя, чтобы не выдать собственной тайны.

Маргарет и Аарон переглянулись. Царица Савская и Соломон. Разве можно кому-то выдать эту тайну? И оба вдруг заметили, что всякие следы болезни оставили обоих. У Аарона совершенно зажила нога, а у Маргарет пропала лихорадка. И никаких царапин, никаких ушибов!

Фарид тихо скулил в стороне, а Мелкович тем временем пошевелил Занната. Ньоро глубоко вздохнул, заволновался, заговорил невнятно и вдруг сел. Он широко раскрыл глаза. Сон совсем не изменил его.

Заннат обрадовался:

— Вы все живы!

Следующим проснулся Моррис. Красавчик открыл глаза, легко поднялся и заулыбался своей очаровательной улыбкой. Ничего в нём не выдавало ни изумления, ни потрясения. Такое впечатление, словно он вышел из-за занавеса, чтобы раскланяться перед публикой.

Взгляды всех проснувшихся обратились к Алисии. Она продолжала спать и не отзывалась на зов. Её потормошили — никакой реакции. Она была неподвижной и только медленно дышала. Лицо её осталось прежним и сама она ни в чём не изменилась. Лишь румянец на щеках позволял думать, что сон Алисии Морешо был спокойным и приятным.

— А где же Рушер? — подал свой гнусавый голос Гесер. — Мы же с ним вместе сюда попали. Я слышал, как он спрыгнул сверху.

Рушера в пещере действительно не обнаружилось.

— Может, он проснулся прежде всех и сумел выбраться отсюда? — предположила Маргарет.

В ожидании прошло немного времени. Потом Фарид поднялся и, сильно горбясь, подошёл к чаше. Помедлил и выпил воды.

Все смотрели на него, затаив дыхание. Фарид немного постоял, подождал и пошёл обратно на своё место — в темноту. В его движениях не было и следа сонливости. Тогда решились Маргарет и Аарон. Они подошли к чаше, взялись за руки, посмотрели друг на друга и одновременно припали к воде. И опять ничего не произошло. Оба с едва заметным разочарованием в лицах вернулись и уселись на камни.

Боб с Нэнси тоже подошли и напились. И тоже не заснули. Боб был печален, а Нэнси мрачна.

Последними выпили воды Заннат и Моррис. Ничего, как можно предполагать, так и не случилось. Алисия же продолжала спать.

— Наверно, чудеса закончились, — с грустью произнёс среди всеобщего молчания Аарон Коэн.

Но тут пещера слабо осветилась и возникла фигура Эдны Стоун. Она была закутана в покрывало цвета пустынного песка.

— Не подходите и не прикасайтесь, — властно произнесла она и выставила перед собой ладони.

Собравшиеся было кинуться к ней с вопросами студенты остались на местах и изумлённо промолчали.

— Смотрите, слушайте, вникайте, — кратко приказала Эдна.

Свет ушёл, всё охватила тьма. Во тьме возникла точка. Она вдруг запульсировала, как зародыш в яйце, начала расти. Перемежались поточечно три цвета — красный, синий, жёлтый. Зародыш возрастал. Вся волнуясь, в потоках света вырастала сфера. Маленькая ещё, как детский мячик. Это новый мир. Рождение пространства, рождение звезды, рождение планеты. Смотрите.

Свет с криком ударил по глазам, и перед потрясёнными видением Смотрящими уже неслись воды океана. Золотые воды Ауруса, все в гребнях пурпура и малахита. Летели, взрывая волну, эйчварсы — серебряные молнии. Океан гудел. Воздух пел, как миллионы хрустальных колокольчиков. В зелёном небе — шесть разноцветных лун.

В глаза метнулся континент. Взлетели стаи крылатых людей с сиреневых, искристых гор Левиавира. И вот широко раскинулись бирюзовые воды другого океана. По ним неслись флотилии сибианов — по сто суден под облаками парусов. И третий континент, как многоцветная, драгоценная запятая, пересечённая цепью белых гор Мзивара. И снова мерцающие брызги и пение воздушных струй над сиреневыми водами и безднами Сиваруса.

Многоцветье водопадов ниоткуда, пурпурные озёра, фонтаны синих вод, деревья высотой до неба и чернокаменные горы материка Урсамма.

Плывут над океаном, словно облака, зелёные, живые острова — родина прекрасноликих сибианов. И вот приблизились и замерли цепи синих гор меж двух океанов, между днём и ночью — хребты Рорсеваана. И на одной вершине — дворец Владыки.

Видение погасло.

Они потрясены и почти не дышат.

— Это сон Рушера. Планета Рушара под солнцем Калвин. Место жесточайшей тирании. Четыре расы обречены на гибель, если не исполнятся пророчества и не придут Герои. Вам решать, кем вы там будете. И будете ли.

— Мы обязаны? — спросил Заннат.

— Нет, конечно, — с улыбкой отвечала Эдна. — Воды вам хватит. Додоны бросят вам остатки сухих пайков. Через три дня вас найдут.

— А что будет с нами в этом новом мире? — спросила Маргарет. — Не получится ли так, что мы погибнем?

— Не могу вам ничего сказать об этом. Будущее для меня закрыто. Да и никто, я думаю, сказать не может. Но, вы там будете не одни и всех увидите. Вы все изменитесь. Больше мне нечего добавить, прощайте.

И Эдна исчезла так же внезапно, как и появилась. В полутьме пещеры снова воцарилось молчание. Никто не решался ничего сказать и ничего спросить.

Маргарет и Аарон переглянулись. Они о чём-то безмолвно спрашивали друг друга. И, наконец, решение созрело.

— Мы идём, — сказали оба и поднялись с места, как сидели — держась за руки.

В тот же миг пространство посреди пещеры заколебалось, словно испуская волны. Очертания камней смялись, как бумага, и разошлись. И вот от пола и до потолка раскрылась щель. Это был пространственный тоннель. Внутри — сплошная чернота и неизвестность.

Маргарет и Аарон подошли ко входу в странный мир Рушары, лишь на мгновение заколебались и с криком прыгнули, и скрылись в темноте.

«Ну что же мы?» — подумал Ланселот и с надеждой посмотрел на Нэнси.

«У меня есть шанс», — подумала Джиневра и встала с опостылевших камней.

Боб Мелкович протянул ей руку. Они вместе подошли к туннелю. Нэнси Грэхем оглянулась на остальных, словно ожидала одобрения.

Никто ничего не говорил. Заннат смотрел на них во все глаза, на лице Красавчика было явное сомнение, а Фарид прятался в тени.

— Идём, — тихо шепнул Джиневре Ланселот.

Чернота провала поглотила их.

— Ты пойдёшь? — спросил у Гесера Заннат.

— Ещё чего! — испугался тот. — А вдруг нас обманули?! Почему Эдна была такой странной?!

— Моррис, ты пойдёшь? — обратился к Красавчику Заннат, которому было страшно соваться в неизвестность.

— Не знаю, — отозвался Габриэл. — С какой стати я должен верить призраку?

Щель в пространстве продолжала пребывать в неподвижности. Её края не колебались.

Ньоро поёжился, бросив взгляд в бездонную черноту.

«А может, встретимся?» — подумал он. Подойдя к щели, Заннат осторожно просунул руку в темноту. Ничего не произошло, рука никуда не исчезла.

«Решайся, партнёр», — подбодрил он себя шуткой. И с криком прыгнул в неизвестность.

— Н-да, — сказал Красавчик, — это надо быть авантюристом, чтобы так вот взять и сунуть башку к чёрту в пасть.

Фарид не отвечал, лишь оглянулся, не убирая ладоней от лица. Моррис на него не обращал внимания. Он, стоя на безопасном расстоянии, пытался заглянуть в дыру. Из людей в пещере оставалась ещё Алисия, но она спала.

— Ай, чёрт с ним! — решительно воскликнул Габриэл и с разбегу нырнул в тоннель. Его крик сразу оборвался.

Тогда Фарид вылез из своего угла и, уже никого не опасаясь, отнял руки от безобразного лица. Его обезьяньи губы покривились.

— А как же я? — плаксиво он спросил у темноты. — Мне так и оставаться обезьяном?

Ответить было некому. Алисия продолжала тихо спать.

Фарид приблизился к щели и попытался унюхать что-нибудь своими широкими и чёрными ноздрями. Ничем не пахло. Он снова покружил вокруг.

— Ну хоть бы кто толкнул! — воскликнул он. Толкнуть Фарида было некому и он с жалобным обезьяньим рёвом нырнул в тоннель.

На некоторое время воцарилась тишина — портал не закрывался. Он продолжал всё так же неподвижно висеть в паре сантиметров над полом.

Воздух не поколебался, когда во тьме пещеры возникла новая фигура: Варсуйя — чёрная, как тьма. С лёгкостью тени она приблизилась к спящей, дотронулась до неподвижного лица и позвала:

— Королева Алисия! Железная Алисия!

— Я слышу, — чуть шевельнулись губы спящей.

— У тебя нет Спутника во сне. Я сообщаю тебе, королева, что твоё тело лежит в пещере. Что выбираешь, Спящая? Жизнь в твоём сне — это жизнь вечная, но твоё тело тотчас умрёт здесь, если ты выберешь свой сон. Или ты вернёшься в тело и войдёшь в новый, неизвестный тебе мир, где ты не правишь? Ты можешь там остаться, а можешь и вернуться. Выбор за тобой.

Алисия сидела на возвышении под балдахином. Вокруг неё весь её двор — разряженные и сытые. Площадь заполнена народом. Все покорны и с удовольствием любуются на казнь.

Гильотина чавкнула в последний раз. Корзина до краёв наполнена отрубленными головами.

Алисии вдруг стало скучно. Мятеж подавлен, зачинщики все казнены.

— Я не желаю умирать, — сказала она в тишину. — Я выбираю новый мир.

Варсуйя притянула портал и накрыла Спящую дырой в пространстве.

В разрушенном временем Стамуэне, прямо на центральной площади, на ветхих его камнях возникла тень. Варсуйя была чернее ночи, темнее самых тёмных углов в убогих хижинах додонов. Она подошла к спящей Аманде Берг, накрыла её своей чёрной пеленой и позвала:

— Амазонка, ты слышишь меня?

— Я слышу, — тихо ответила Спящая.

— Ты спишь, Аманда. Ты нашла свой город, ты выполнила обещание. И ты свободна, девочка. Пойдём со мной, пойдём в только что рождённый мир. Пойдём, прошу тебя. Ты так нужна там, амазонка. Пойдём, Непобедимая, тебя уже ждут. Пророчества должны исполниться.

— Я иду, — прошептала Спящая.

Варсуйя накрыла её с головой своим плащом, и место опустело. Только из-за стены украдкой выглядывала старая шаария и молча плакала.

— Идите, — сказала Эдна.

Мёртвые отдалились от стены, подошли к Камню и оглянулись на Кондора. Он мгновение поколебался и задержался, страшась неизвестности.

— Настало время, Мариуш. Верь в лучшее, — ободрила его Эдна. — Помни, я не зря решила стать Лгуннат.

Он ничего не произнёс, но поднялся на гладкую поверхность Камня. Двое мёртвых последовали его примеру и тоже встали рядом.

Из Камня заструился голубой огонь и через секунду образовался ровный столб света, как от мощного прожектора. Ещё мгновение — и все трое растворились.

— Альваар, ты с нами?

— Едва ли, Вилли. Подумай сам: кто скажет Варсуйе, что будет с Пространственником, со Стамуэном, с додонами. Да и с самой Варсуйей. Я войду в город и заставлю её выслушать.

— Стена тебя не пустит, — ответил Джед.

— Ну и простак ты, рыцарь! — засмеялся Альваар. — А зачем портал? Я войду в зеркало после вас и выйду в Стамуэне. Я расскажу хозяйке гостиницы обо всём, что она потом через много-много миллионов лет расскажет тебе, Вилли. А после, опять же через много-много лет, вы придёте снова ко мне в гости. Мы устроим баню Харрашту, чтоб слушался. Потом войдём сюда. И всё повторится бесконечно много раз. А сейчас идите, рыцари. Вас ждёт подвиг, я это точно знаю.

Вилли с Джедом отважно прыгнули в озеро. В тот момент, когда они исчезли, из зеркала выскочил ромбический Глаз Пространственника и попал точно в руку Альваару.

— Вот так штука! — удивился тот. — Выходит, Глаз оставил Вилли! А, ну да, конечно! Ведь Пространственник — один и Глаз — один! Зеркало, покажи мне Пространственника!

— Я не могу показать его! — ответило озеро. — Айяттара исчез! Только Глаз его вернулся.

— Вот оно что! — воскликнул волшебник. — Теперь я понял! Дворец, послушай! Скажи мне, где хранятся маранатасы Пространственника! Ты видишь этот Глаз в моей руке? Так вот, я, как регент, тебе приказываю слушаться меня.

Альваар вернулся обратно к озеру, держа в одной руке три маранатаса Пространственника, а в другой — его Глаз.

— В Стамуэн, к Варсуйе, — приказал он озеру и шагнул в него.

…

— Варсуйя, твой Герой не скоро вернётся в свой дворец. Это его Третий Глаз, он не прошёл за ним в ловушку. Вот маранатасы — так нужно для поиска Героя. А кольцо я оставляю себе, чтобы он меня узнал, когда однажды прихватит нас с ливорусом на нашей планете Лимбии. Ты встретишь своего Пространственника, Варсуйя. Айяттара вернётся, или я не Альваар! Только дождись своих недавних гостей. Они придут в твой Стамуэн, но только много-много лет спустя. Ты ошибёшься очень много раз, вручая Глаз не тому. Ты всё увидишь сама. В новом мире ты и твой Герой обретёте новую надежду. А мне пора на Лимбию, а то морковь завянет!

Конец первой части.

Январь-февраль 2004 г.

ИМЕНА, НАЗВАНИЯ И ТЕРМИНЫ.

Участники экспедиции:

Профессор Мариуш Кондор — 45 лет.

Эдна Стоун — врач экспедиции, 35 лет.

Франко Берелли — экспедитор, около сорока лет

Маркус Джок — проводник и переводчик, по-додонски — Сади.

Студенты:

Аарон Коэн — во сне он был израильским царём Соломоном.

Маргарет Мэллори, во сне — царица Савская.

Боб Мелкович, во сне — Ланселот.

Нэнси Грэхем, во сне — королева Джиневра.

Фарид Гесер, во сне — Тарзан.

Калвин Рушер, его приятель, во сне — волшебник Рушер.

Алисия Морешо, влюблена в Красавчика, во сне — Святая королева Алисия.

Заннат Ньоро, африканец, во сне — Али-баба.

Аманда Берг — по прозвищу Фанта, во сне — амазонка.

Габриэл Моррис, по прозвищц Красавчик, во сне — инспектор Патрик Холливэй.

Вилли Валетай — Избранный

Джед Фальконе — спутник Избранного

Император Мёртвых, он же Пространственник — древний додон, один из немногих Искателей — разведчиков на переднем рубеже Вселенной.

Айяттара — ударение на последнем слоге — так звучит по-додонски «Пространственник», от «айя» — пространство.

Варсуйя — мистическая фигура в верованиях додонов, в прошлом — хозяйка межзвёздной гостиницы. Чтобы отыскать своего возлюбленного, она развоплотилась и превратилась для своих соплеменников в безликую мистическую фигуру, которая говорит с ними лишь во сне.

Лгуннат — мёртвая прорицательница у Камня, в далёком прошлом — вполне реальная додонка, хранительница Живых вод. Вследствие катастрофы, произошедшей с племенем додонов, на роль Лгуннат вступали её потомки. Для этого они должны были пройти обряд развоплощения, то есть лишиться своих живых тел. Только так Лгуннат может стать прорицательницей.

Шаария — не имя, а должность, как и Лгуннат. Шаария — это женщина из потомства Хранительницы Вод, отказавшаяся развоплотиться, чтобы стать Лгуннат. Додоны постепенно разочаровались и перестали верить в возможность спасти Пространственника. Попытки Варсуйи пробиться к нему через Портал для немногих оставшихся приняли вид обыкновенной религиозной мистерии.

Джамуэнтх или Неродившаяся — совсем уже таинственная фигура. Судя по всему, она никогда и не имела тела, всё её существование связано только с мистериями снов. Известно одно: она является верховным существом для Живых Душ, своего рода Императрицей.

Живые Души — существа без тел, появившиеся в молодой Вселенной, согласно космогонии додонов почти сразу за ними. Отсюда следует, что и додоны, и Живые души — существа из другой Вселенной, что объясняет фантастическое всемогущество древнего племени додонов. Живые души принимают участие в снах, они воплощаются в любой образ, который только придумает Спящий. Фактически они играют во сне, как в спектакле. Увлекаются талантливым сюжетом и разрушают сон, которому не хватает убедительности.

Спутник Спящего — одна из Живых душ, идущая рядом со Спящим в его сне и обязанная в определённый момент сообщить Спящему о том, что у него есть выбор — остаться во сне и утратить своё тело, то есть стать бестелесым существом. Или проснуться. Спутник выбирается Спящим чисто интуитивно, по требования своей натуры. Может случиться так, что Спутника у Спящего не будет, это случается с теми, кто по своей натуре — подлинный эгоцентрист. Или в том случае, когда вхождение в мистический сон происходит в нарушение порядка, то есть вне пещеры Снов. Спутник Спящего имеет собственную волю и, если Спящий ему не нравится, он может причинить ему многие неприятности, как произошло с Фаридом. Но, Спутник может просто увлечься личностью Спящего и за него домыслить многие недостающие детали сна. Так было с Заннатом — ослик создал для него атмосферу подлинного древнего Багдада.

Граничные условия — некие запреты, которые Спящему переходить нельзя. Такое может произойти, если Спящий, как личность, вышел за грани выбранного образа — это случай с Ланселотом. Боб Мелкович воплотился в благородный образ героя, любимый с детства. Согласно сказаниям о короле Артуре, рыцарь Ланселот не умирает молодым. Также он не соединится с королевой Джиневрой, он расстанется с ней, чтобы прожить остаток лет в забвении. А королева уходит в монастырь, чтобы вечно молиться о короле Артуре. Поэтому благородное отречение Боба-Ланселота от страсти является естественным продолжением героической легенды. Зато в кинофильмах многократно муссировали тему необыкновенной любви Ланселота — рыцаря Круглого Стола и королевы Британии — Джиневры и завершали её объятиями в постели. Оттого Нэнси, которая не читала книгу, а только смотрела кинофильмы, восприняла легенду о Ланселоте, как обыкновенную гламурную историю. Её напор вынудил Ланселота избрать смерть, как последнее средство сохранить честь Джиневры. Но, умер Ланселот, а не Боб Мелкович. История прервалась внезапно и не по плану, оттого он и вернулся в реальность с внешностью своего героя.

В случае с Фаридом граничные условия фактически нарушил сам Спутник Спящего — горилла Тала (по книге — Кала). Проблемой Гесера был лишь недостаток воображения. Спутник его прибегает к формальному поводу для разрушения известного сюжета: по книге Кала не убивает Тарзана — она его приёмная мать. При этом Тала уже совершенно коварно воспользовалась случайной оговоркой Фарида, чтобы наградить его ко всему уродливой внешностью.

Шаари — мужчины, потомки Лгуннат. Из них получаются в большинстве своём Искатели — те, что ищут по всему свету Избранных и всеми путями приводят их к Стамуэну.

шаари — условный язык, на котором общаются потомки Лгуннат, чтобы обозначать понятия, которых нет в древнем языке додонов.

Избранный — тот, кого определяют на роль жертвы Императора мёртвых — таково было искажённое представление додонов о подлинной роли Спутника Императора. Избранных было бесчисленное множество, но ни один из них не дошёл до цели. О том, что именно связывало любого Избранного с Пространственником, станет известно только во второй части книги. Вообще-то, тема Избранного, как и тема Спутника, есть искажённое восприятие идеи о дорогом, любимом друге. Подлинный Избранный — это единомышленник Пространственника, готовый ради него идти в Поиск. Настоящим таким другом был Пространственнику волшебник Альваар, именно он и является прообразом Избранного Спутника.

Маранатас — таинственный амулет, который даётся Избранному, чтобы он мог достичь Императора через Портал. Настоящее назначение маранатаса — быть зерном новой планеты, которые создавал Пространственник при помощи своих волшебных Сил. Процесс создания планеты показан в конце второй части.

Глаз Императора. — у каждого додона есть Третий Глаз, который скрыт в его лбу. Он несёт некоторые функции, в частности, позволяет видеть в полной тьме и даже совсем может заменить глаза. Пространственник лишился своего Глаза, когда попал в ловушку. Варсуйя пыталась донести до него этот Глаз через Избранного, но всякий раз попытки оказывались тщетными.

Портал — устройство пространственного переноса, некогда служил додонам для перемещёния меж звёзд.

Силы — таинственная энергия, которой при помощи котороых додоны творили все свои чудеса. Силы как-то связаны с Живыми Душами. Хранителями и добытчиками Сил являются Искатели. Пространственник — как раз один из таких.