Среди чудес и кошмаров

Глава 23

Обитательницам дома было велено собраться на торжественный прием. Больше никаких подробностей.

К моему удивлению, Атали велела и мне одеваться. «Как хорошо, что успели прислать твои наряды, а то пришлось бы сгореть со стыда».

Наставница помогла мне с платьем и проследила, чтобы все было идеально. Безжалостно затянула завязки, так что было трудно дышать. Юбка была узкой, идти в ней можно было только очень маленькими шагами.

Я отметила про себя, что в таком виде побег обречен. Атали пришла в восторг от собственного изобретения: особенного головного убора, скрывающего глаза за множеством нитей из золотистых бусин. Она закрепила его на волосах красивыми заколками с полудрагоценными камешками: «Обязательно попроси у своего покровителя новые заколки. Эти слишком дешевые, хотя и миленькие».

В завершение она нанесла мне на губы яркую помаду, отчего те стали полнее и заблестели. Я не узнавала ту, которая отражалась в зеркале. Мальта исчезла. Там из-под завесы на меня смотрела какая-то незнакомка. Скорее тролльчанка, чем человек.

Мое появление в таком виде было встречено ученицами гробовым молчанием.

Похоже, Атали не шутила, когда обещала мне зависть других наложниц. Это было все равно что выбросить флаг с надписью: можете начинать меня ненавидеть.

Хотя все девушки были невероятно хороши. Они были точно стайка ярких экзотических птичек. Я же выделялась на их фоне странной скромностью. Да еще закрытое наполовину лицо.

Я чувствовала, что от взглядов тяжелеет затылок и горят щеки.

Атали и другие наставницы оглядывали других девушек и буквально снимали с совершенных одеяний несуществующие пылинки, выравнивали складки и поправляли выбившиеся локоны. По напряженности все это больше походило на военный смотр готовых выступить в поход бойцов.

Наконец Атали сказала:

– Сегодня мы отправляемся в дом Мага, где он примет Тиссу.

По рядам девушек прошел удивленный шепоток, но Атали подняла руку, призывая к молчанию.

Однако Винга не была бы Вингой, если бы не спросила:

– Он объявит ее благородной наложницей?

Атали сделала вид, что не услышала ее вопрос.

Это значит, нет?

Хотя я не большой знаток ритуалов троллей и жизни наложниц, но даже моих скудных наблюдений хватало, чтобы понять всю неправильность происходящего.

Тем более, Маг не мог не знать, что Тиссу вырвали из объятий ее любовника. Значит, будет тот вариант, о котором говорит Атали. Он примет Тиссу, но она будет бесправной игрушкой. Но тогда почему мы нарядились и идем, как будто на праздник?

– На приеме в честь Тиссы будут присутствовать высокопоставленные тролли. Для некоторых из вас это шанс обратить на себя внимание. Некоторые маги, это доподлинно известно, не имеют наложниц.

Атали обвела девушек таким взглядом, как змея обычно смотрит на маленьких пушистых зверьков.

– Это также возможность продемонстрировать безупречность манер и умение вести беседу.

Она еще какое-то время втолковывала всем нам то, как должна выглядеть и звучать будущая наложница.

Сначала я хотела подойти к Атали и спросить, уверена ли она, что мне стоит ехать. Но я подавила это желание. Наставница была уверена, иначе не стала бы так тщательно готовить меня к выходу. Почему ей так важно продемонстрировать меня этим троллям?

Я подумала, что, возможно, на приеме увижу Йотуна, но нет, короткого взгляда на него хватило, чтобы понять: его все еще занимает чудовище, которое никак не удается поймать. Хотя, конечно, не стоит сбрасывать со счетов их способность к перемещению в тумане.

Когда мы вышли из Дома, то оказалось, что нас ждет несколько карет, я постаралась держаться поближе к Винге, чтобы оказаться с ней в одной. Мой расчет был на то, что по дороге она захочет обсудить с другими тролльчанками предстоящее событие, а я смогу послушать.

Так в общем-то и вышло.

Как только карета тронулась, Винга заговорила:

– Ну, и что вы обо всем этом думаете?

– Уверена, Тисса сама вернулась. И повинилась, – предположила одна из тролльчанок.

– Нет, не думаю, – Винга подперла голову рукой, уперев локоть в стену. – Возможно, ее любовник испугался и оставил ее, когда получил свое. Наверняка он был из этих… охотников, которые стараются собрать сливки до того, как девушка станет наложницей.

– Мерзкие! Тиссе остается только посочувствовать в таком случае. Но как же она не распознала?

Тема охотников на наложниц задела девушек, они наперебой начали говорить об этом.

– Если так, то это же просто ужасно! Быть обманутой. Вокруг нас столько паразитов. Одни добиваются, чтобы мы не стали наложницами, другие думают о том, чтобы соблазнить наложницу, и она изменила бы своему покровителю. Теперь еще и человечки на наши головы…

Про «человечек» было упомянуто скорее для порядка, чем из злобы.

– Что, Арна, думаешь, ты бы отличила охотника?

– Разумеется, – серьезно ответила тролльчанка. – Первый признак: у него нет ни положения, ни денег. Он готов осыпать девушку комплиментами, но не драгоценностями. На первый взгляд, скромен и ласков. А если уж он пишет стихи…

Она скривилась с таким отвращением, как будто написание стихов было самым ужасным преступлением.

– О, да… еще они все говорят о любви. И магии, которая… усилится… если мы будем вместе.

Тролльчанки захихикали.

– Нет! Тисса не могла на это купиться.

– Надеюсь, мы разузнаем все подробности, – Винга усмехнулась.

Я поймала себя на мысли, что ученицы жили в своем замкнутом мирке. Он состоял из блеска украшений, роскошных нарядов, развлечений, в нем не было места войне с человеческими магами, заботам, но при этом не было места настоящей любви и печали. При всем блеске и легкомысленности этот мирок был жесток и опасен.

– Эх, я не успела ничего съесть перед дорогой, – вздохнула одна из учениц.

– Придется терпеть до возвращения.

– Как я завидую магам! Почему им позволено так много!

Когда мы приехали, Атали подошла ко мне и по-дружески взяла под руку, как будто хотела поддержать.

– Я забыла тебя предупредить, – тихо сказала наставница, – Не вздумай ничего есть. Малейшее пятнышко испортит дорогой наряд. И смажется помада. Ты меня поняла?

– Да.

– Никакого вина. Только воду, – строго добавила она.

Я рассматривала небольшой дворец, куда нас привезли. Он был больше похож на творение кондитера, чем архитектора. Вокруг простирался обширный, хорошо спланированный сад.

Всей толпой мы вошли внутрь через парадный вход. Тисса встретила нас очаровательной, но несколько фальшивой улыбкой.

Я пыталась прочесть на ее лице признаки пережитого. Но как будто не было разлуки с любимым. Только красота, спокойствие. Да, она умела владеть собой. Это невольно вызывало восхищение.

Кстати, мне не верилось, что Винга была права насчет возлюбленного Тиссы.

Зазвучали поздравления.

А потом показался Маг. Это был тролль с весьма надменным лицом. Он не отличался какой-то особенной красотой или, наоборот, уродством. Среднего роста, не очень темный, но и не очень светлый оттенок серой кожи. Но было в нем что-то такое… дававшее основание подозревать жесткость, граничащую с жестокостью.

Он оглядел учениц и наставниц цепким холодным взглядом, сказал наставницам несколько ничего не значащих вежливых фраз, а потом увлек за собой Тиссу.

Атали вновь оказалась рядом.

– Мальта, кое-кто хочет тебя увидеть.

Она провела меня в небольшой кабинет, из окна было видно черное озеро.

– Жди здесь, – приказала она.

Мне сделалось не по себе, когда тролльчанка стремительно вышла, стуча каблуками. Она затворила за собой дверь, и сразу стало очень тихо. Гул голосов и смех исчезли.

Я огляделась. Увесистые тома на полках выглядели новыми, какие-то карты на стенах в рамах, письменный стол такой гладкий, что в его столешницу можно смотреться как в зеркало.

– Мальта!

Я с облегчением вздохнула, когда увидела, с кем мне предстоит встретиться.

– Люк.

Он был в черном, как и положено Тени. На пальце кольцо, которое до этого носил Йотун, вот только руна светится не красным, а синим.

– Нам так и не удалось свободно поговорить при прошлой встрече. Теперь нам никто не помешает.

Намек на Йотуна.

Люк подошел ко мне и приподнял нити из бусинок, скрывающие глаза.

– Какое странное украшение, – сказал он, рассматривая мое лицо.

– Его придумала Атали, – я смутилась, когда его пальцы коснулись моей щеки.

– Можешь ненадолго снять эту штуку? Хотелось бы тебя видеть.

– Нет. Не думаю, что у меня получится приколоть так же. Атали будет крайне недовольна…

Люк отпустил нити, и они с мягким укоризненным стуком вернулись на место.

– Я думала, тень короля всегда при нем, – сказала я.

Первая радость от встречи потухла, и теперь между мной и Люком как будто был тонкий прозрачный лед.

– Так и есть. Но иногда… даже тени нужен отдых. Когда я узнал, что сюда приедут ученицы, то попросил, чтобы тебя тоже взяли.

– И вот я здесь.

Из-под своей завесы я рассматривала Люка. Он изменился: странными и пугающими выглядели полностью черные глаза; волосы, цвет которых указывал на наличие человеческой крови, порядком отросли – и в тоже время я видела в нем того Люка, с которым познакомилась в Башнях Пепла.

– Как тебе нравится среди будущих наложниц?

Я взглянула на него, пытаясь понять, не смеется ли он. Но парень был серьезен.

– Ну… это все же лучше, чем у Захарии. Но…

По лицу Люка пробежала тень.

– Понимаю, – сказал он. – Давай сядем.

Мы расположились в креслах друг напротив друга.

– А как тебе живется? – в тон Люку спросила я. – Нравится ли быть Тенью?

– Гораздо больше, чем быть на побегушках у людей, – усмехнулся он. – Мое положение дает власть и уважение. Хотя за все приходится бороться.

Я внимательно взглянула на него. Кажется, он был доволен своей новой жизнью. У меня возникла мысль, что, возможно, Йотун ошибается, когда говорит, что Люк живет не свою судьбу и от этого теряет. Он был самым настоящим рабом Захарии Ламми, а теперь – приближённый короля. Головокружительный взлет. И при этом Люк, на первый взгляд, не потерял почву под ногами, и мы по-прежнему можем говорить с ним довольно просто, на равных.

– Ты знаешь, что Корин погиб? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Нет, откуда. Тролли?

Несмотря на довольно сложные отношения двух обитателей Неба, все-таки они когда-то были дружны.

Я покачала головой.

– Бальтазар Тосса отдал приказ.

– Что ж… Я предполагал, что Корин плохо кончит.

В этих словах послышалось мрачное удовлетворение.

– Еще что-то известно о наших общих знакомых? – Люк вежливо улыбнулся.

– О Сэм. Бальтазар Тосса забрал ее силы. Буквально. Она не жива, но и не мертва. Не знаю, находится ли она у целителей во дворце, или они перестали о ней заботиться. Но она так и не смогла вернуться в собственное тело.

– Жаль, – и его сожаление было искренним. – Мне она нравилась. Немного непутевая. Но она была хорошей.

Мы помолчали немного. Я поняла, что лицо Сэм потеряло четкость в моей памяти. Черты стерлись, остались только необыкновенные рыжие волосы.

– Захария… возможно, скоро станет верховным магом Даригона. Ему удалось сбежать из Миравингии.

– О, об этом ублюдке я не беспокоюсь! Даже болезнь его не брала. Он так привык выживать и изворачиваться, что выплывет в любой мутной воде.

Разговор о старых знакомых помог. Как будто в комнате потеплело, и взаимное напряжение смягчилось.

– Скажи, Мальта, ты не держишь на меня зла?

Его вопрос сильно удивил меня.

– Нет! Конечно же, нет. За что?

– Я смог сбежать из Башен Пепла, бросив тебя там. Когда обещал…

– Ты правильно поступил, – я коснулась его руки, ладонь парня была твердой и горячей. – Ты должен был спасаться, раз представилась возможность. Я же сама передала твое послание Йотуну.

Взгляд черных не человеческих и не тролльих глаз прожигал меня чуть ли не насквозь. Что он старается увидеть? Я говорила абсолютно искренне.

– Все-таки ты удивительный человек. Я бы на твоем месте не был столь великодушен.

Он надавил на переносицу, как будто испытал внезапную головную боль. Когда он поднял на меня глаза, то сказал:

– Мальта, у меня есть план, как освободить тебя от всего этого. Я не забыл своего обещания.

– Да?

Он уловил сомнение, прозвучавшее в этом коротком вопросе.

– Знаешь, что самое худшее в положении пленника?

– Догадываюсь, – буркнула я.

– Я говорю о том, что ты не можешь принять никакое решение. Ты существуешь, как скотина на ферме: сегодня тебя кормят, завтра – зарежут. Никаких планов. Никаких обязательств. Ничего. Именно поэтому дворяне, что тролли, что люди, так кичатся, когда дают «слово». Потому что их слово действительно что-то значит. Это роскошь, Мальта, сдержать свое обещание. Теперь мое слово тоже имеет вес. Я обещал тебе защиту и сделаю это… если, конечно, ты захочешь принять мою помощь.

Его горячность тронула меня.

– И что ты предлагаешь?

«Стать твоей наложницей» – мелькнула предательская мысль.

Люк как будто прочитал мои мысли и покачал головой.

– У Тени не может быть наложницы. Нет. Я говорю о независимости, о настоящей свободе.

Тут я устыдилась своей подозрительности.

– Я слушаю.

– Потребуется терпение и доверие. Главное, что ты не попала к ведьмам. Это облегчает нам задачу.

«Нам». Как будто мы уже вместе.

– И почему же? Что не так с ведьмами?

Я продолжала испытывать его.

– Их положение не очень прочное. Представь, что будет, если король лишит их своей милости? Его настроение и симпатии переменчивы. Смехотворный замок, затерянный в туманах, окруженный тролльими гарнизонами со всех сторон. Они в ловушке.

– И ты знаешь, где находится этот Белый замок? – как можно спокойнее спросила я.

– Да, был там несколько раз… с королем, – рассеянно ответил он.

«Нет, Мальта, оставь, не спрашивай ничего про замок. Потом…»

Я призвала на помощь все свое самообладание. Искушение было очень велико. Но одно неосторожное слово могло все испортить.

– Так в чем заключается план по моему освобождению?

– Я хочу убедить Йотуна в том, что заинтересован в сохранении тайны твоего дара.

«Это будет не очень трудно», – подумала я.

– Тем более это правда. Я скажу ему, что против короля зреет заговор, и ты можешь помочь его раскрыть. Кстати, это тоже может оказаться правдой.

Он снова устало потер переносицу. Рукав сдвинулся, открывая татуировку с крылатым змеем. Кольца шевельнулись. Блеснула чешуя.

– Мы станем видеться, Йотун потеряет бдительность. А потом ты умрешь.

Это было неожиданно, что пришлось переспросить.

– А потом я что?

– Да, ты умрешь. Смерть – это единственный способ обрести свободу. Какой спрос с того, кого нет?

Он сошел с ума. Спятил. Подвинулся рассудком.

– Эм-м… Но я все-таки не очень хочу умирать.

– Ты забыла, что я довольно неплохой целитель? – он усмехнулся. – Я говорю о том, что мы разыграем твою смерть. Это будет непросто. И да, это опасно. Ты не будешь дышать, твое сердце не будет биться. Даже Йотун не поймет, что ты жива. Я приготовлю зелье и заклинание. И это гораздо лучше, чем пытаться манипулировать твоим даром, блокируя видения. Да, риск велик. Но после этого ты сможешь исчезнуть.

– Куда? Куда я исчезну, Люк?

– Я могу увезти тебя в глубину туманов. Ты сможешь вести спокойную жизнь.

– На склоне красных гор в хижине… – пробормотала я. – Ты будешь меня навещать?

– Изредка. Но мы сможем разговаривать…. Писать. Ты не будешь нуждаться. И тебе не надо будет быть ничьей наложницей.

– Надо будет лишь умереть.

– Не отвечай ничего сейчас. У нас еще будет возможность поговорить. Просто знай, что я тебе помогу.

Он поднялся, давая понять, что наш разговор окончен.

– Я подумаю, – ответила я.

Люк покинул дом Мага, а я вернулась на праздник, незаметно смешавшись с пестрой толпой гостей.

* * *

Я почти ничего не замечала вокруг. Сердце отчаянно колотилось и никак не могло уняться. А я снова и снова повторяла каждое слово из нашего с Люком разговора.

Исчезнуть… с одной стороны, – это было заманчиво. Но с другой, если подумать, то я просто меняла «покровителя». Люк же будет знать о том, что я жива и где нахожусь.

– Спой, Тисса, – приказал Маг, вырывая меня из раздумий. – Если бы не ее золотой голос, то…

Другие тролли оживленно загудели, многие закивали.

– О, да! Я слышал ее на одном вечере. Ни с чем не сравнимое звучание.

– И ты посадишь эту птичку в клетку?

– Она будет петь для меня, – прозвучало хвастливо и не слишком достойно.

Я думала, Тисса откажется, заупрямится.

Но она одарила своего покровителя очаровательной улыбкой и вышла в центр зала. Отчего-то мое сердце тревожно сжалось. Было что-то в ее глазах…

– Я сама написала эту песню, – сказала Тисса и снова улыбнулась. – Она называется «Я признаю».

В зале воцарилась вежливая тишина, и тогда тролльчанка запела высоким и сильным голосом, который отзывался дрожью в затылке:

Признаю, я никогда не любила тебя,

это правда,

Во мне не осталось стыда,

Открыто говорю тебе об этом.

Я словно сама не своя…

но уже поздно плакать.

Моя любовь для другого,

и я провожу ночи без сна

вдали от нашей постели.

Забыть его невозможно,

и я не стану просить о прощении,

Ни тебя, никого.

Я должна преклоняться пред тобой,

Любить до самозабвения.

Ты можешь меня уничтожить.

Но ты больше не мой покровитель,

у меня другая любовь.

Забудь навсегда обо мне и не вспоминай –

мне не нужны твои слова, твои подарки.

Свое снисхождение дари другой,

я не хочу ничего знать о тебе, с меня хватит.

Нет, не уговаривай

я хочу, чтобы ты понял разницу

между мной и другими, с кем сведет тебя жизнь.

Я тебе уже не принадлежу,

Одержать победу надо мной ты не сможешь,

потому что я покорилась уже давно…но другому.

Я должна преклоняться пред тобой,

Любить до самозабвения,

ты можешь меня уничтожить.

Но теперь ты больше не мой покровитель,

у меня другая любовь.

Я стояла, пораженная, остальные гости, ученицы и наставницы, тоже пребывали в оцепенении. Тот, кому была посвящена песня, был в ярости.

– Прием окончен, – прозвучали в тишине его холодные слова.

Маг вышел, а Тисса так и осталась стоять, гордо вскинув подбородок, в ее глазах разгоралось непокорное пламя.

Ученицы и наставницы не попрощались с ней. Они обходили ее, стараясь не смотреть, точно она была поражена заразной, срамной болезнью. Только Атали бросила долгий прощальный взгляд.

Возвращались обратно в дом в гнетущем молчании. Только один раз Винга прошептала: «Зачем она так?»

Пользуясь преимуществом скрывающих глаза украшений, я не смогла устоять и вызвала видение.

Тисса лежала на полу, скорчившись у ног Мага, из рассеченной губы текла кровь.

– Ты не ценишь хорошего к себе отношения, – его голос звучал подчеркнуто спокойно, но все-таки чуть вибрировал. – Но теперь ты принадлежишь мне. И нет нужды торопиться с наказанием. Тебе кажется, что ты унизила меня, но, поверь, ты не знаешь, что такое унижение.

Тисса не ответила, приподнялась на локте и взглянула ему в глаза. С вызовом. Она была внешне слабой, но обладала несгибаемой силой воли.

– Будешь молить меня о пощаде, – пригрозил он.

– Никогда, – последовал ее ответ.