Глава 20

Винченцо


Наемник стоял, скрестив руки на груди и вперившись взглядом в Миару. Та тоже стояла, и тоже скрестив руки, и смотрела с насмешкой. И в этих переглядываниях читалось что-то такое… непонятное.

Точнее понятное, но лишь этим двоим.

— Будешь плохо себя вести, — сказала Миара наставительно, — я тебе туда вообще доступ перекрою.

— Дорогая, мне надо начинать ревновать? — Карраго заглянул внутрь.

— Я столько не выпью, — Тень демонстративно отвернулся. И поведение это, почти детское, было столь нехарактерно для наемника, что Винченцо, пожалуй, удивился.

Сильно.

— А это уже обидно, — Миара выпятила губу. — Впрочем… как хочешь.

И плечиком дернула, отчего белая хламида едва вовсе не съехала.

— В общем, все живы, бодры и полны претензий, — сделал вывод Карраго. — А стало быть, в норме… жизнь продолжается.

Огляделся.

И добавил.

— Или почти в норме…

Дикарь сидел, прислонившись к стене, закрыв глаза и стиснув руками меч. Причем так, что костяшки пальцев побелели. Он определенно дышал, но и только.

— Миара! — рявкнул Карраго.

И та дернулась.

— Пока ты там глазки строила, у тебя пациент едва не отошел к богам…

Он оказался рядом и прижал пальцы к шее, причем на прикосновение это Дикарь никак не отреагировал.

— Он, наверное, там… — неуверенно произнесла Миара.

— Там — это где?

— Там… я сейчас… — она прикрыла глаза и сделала вдох, а потом замерла, явно находясь «там», в мире ли духов, на тонком плане, в этой, сотворенной Древними системе. Главное, что отсутствовала она недолго.

Глаза распахнулись.

Миара сделала резкий вдох и сказала:

— Там его нет!

— А ты…

— Потом, — отмахнулась она. — Вин, я расскажу, но… погоди, у него было такое… распад энергетических линий.

— Был. И стал. Да помоги ты… а ты, — палец Карраго ткнул в Тень. — Положи его куда-нибудь, а то неудобно…

— Кому?

— Мне! — рявкнул Карраго. — Посмотрю, ты как-то осмелел… я ведь могу решить, что ты нам не слишком нужен.

Тень молча подхватил Дикаря, правда, потом сказал что-то шепотом, на неизвестном наречии.

— Я помогу! — барон тоже сунулся. — Система… говорит, что рассинхронизация потоков… ага… сейчас… потоков… достигла подкритического уровня… изменения свойств носителя… необходимо вмешательство… в общем, если вкратце, то его надо стабилизировать и вылечить. А чтобы вылечить — подняться в медотсек. Там какие-то… псулы… капсулы… вот.

Карраго задумался ненадолго.

— До отсека далеко?

— Система пишет, что… ага… твоя энергия вызывает… способна вызвать… скачок… увеличить десинхронизацию… рассинхронизацию… потока. Поэтому не лечи его.

И добавил тихо.

— Пожалуйста. И я… я сам его понести могу!

— Куда нести-то?

— Носилки надо бы, — произнес Тень и отряхнулся, окончательно возвращаясь в себя прежнего.

А вот сын его странно тихий и несчастный. Приснилось что дурное? Или… во взгляде тоска… и Миара хмурится, пальцами щелкает. Дурная привычка, которую из нее выбивали.

— Система… предлагает… транспортную… тележку для доставки… ага… сейчас… она пришлет переносные… скорой помощи. Что такое скорая помощь?

— Это… — Винченцо не заметил, как и когда Дикарь пришел в себя. — Это… такая… приезжают целители, когда совсем плохо…

Голос его был сиплым.

— И везут… к другим целителям… в больницу… лечебницу… горло болит.

— Только горло? — поинтересовалась Миара, подвигаясь ближе. — А я вот… ничего не чувствую.

— Так у меня болит. И глаза… свет яркий очень.

Он поморщился и глаза закрыл.

Целители переглянулись.

— Плохо? — поинтересовался Дикарь. — Говорите уже… когда врач так молчит, значит, пациент совсем того…

— Не дождешься… мальчик, ты говорил про мою энергию. А её? — Карраго указал на Миару, которая впервые за долгое время выглядела… растерянной? Пожалуй. — Что ты скажешь? Твоя система? Миара, попробуй взять под контроль основной поток…

— Система…

Мальчишка запнулся.

Глаза его опять задвигались, будто он читал какой-то текст, не видимый прочим. Потом прикусил губу. Вздохнул.

— Система говорит, что… эта энергия… обладает… высокой степенью сродства… капсула уже готова, медицинская… тележка почти… прибыла.

— Отлично. Значит смотри…

— Куда⁈ Здесь… полный хаос!

— На него и смотри. Успокойся, дорогая. Ты, несмотря на отвратительный характер, отличная целительница. Не пытайся одолеть хаос, это бессмысленно, как и попытка его упорядочить. Попробуй услышать его… понять. Вот так, возьми его за руку. И за вторую… установи связь. Точнее она у вас есть, как я знаю… и это хорошо. Это вам повезло.

Спина похолодела.

Винценцо вдруг понял, что произойдет, если у них не получится. Связь. Связь никуда не делась. Его. Миары… и обидно вот так.

— Не стой, дорогая, не стой… не делай вид, что ты глупее, чем есть. Вот… правильно. Доверься себе. Закрой глаза и не отвлекайся… как только связь будет установлена, точнее как только ты начнешь её ощущать, нужды в прикосновении не будет. Дай ему энергию… он её и так тянет, но ты попробуй её направить. Вычлени в этом хаосе ведущий поток, дополни его своей силой. Любой организм, поверь, стремится сохранить себя. Свою целостность. И его тоже будет…

Миара кивнула.

Внешне ничего не происходило, но когда она протянула руку, Винченцо молча вложил свою. Сила. Силы, если он понимал правильно, понадобится много.

— Там… там затор, — раздался голос мальчишки, нервный, взбудораженный. — Там… тележка… платформа… встала! Надо посмотреть…

— Тень, окажи любезность, если, конечно, ты бросил обижаться…

— Это не обида. Прошу прощения, — наемник отвесил сыну подзатыльник. — Подъем… там было не по-настоящему.

— Но…

— Мир остался, мальчик, — Миара соизволила ответить, впрочем, не оборачиваясь и не разрывая прикосновения. — Все… осталось. И ждет, когда ты вернешься. А вот вернуться ты сможешь, если я буду жива. А я буду жива до тех пор…

Второй подзатыльник заставил Красавчика подняться и в целом завершил уговоры.

— Ты с нами, — велел Тень. И Джер кивнул. Ица со зверем молча вышли.

— Дурдом, — Карраго покачал головой. — Миара, девочка моя, не отвлекайся… и так, поток… и структура. В ней всегда есть основа. Центральный, так сказать, элемент… у меня он звучит громче прочих. И музыка всегда гармонична… и вот на поддержание этой гармонии ты должна направить силы. Справишься — умница…

— А нет? — сквозь зубы произнесла она.

— Ты не представляешь, до чего сложно в наши времена найти подходящую невесту…

— Начинаю думать, что подохнуть будет проще и в целом… оно не звучит! Цвета! Краски… и это красиво… почти, но вот тут…

— Не лезь! — рявкнул Карраго. — Запомни, нельзя править самому.

— Но…

— Нельзя, — это он сказал много мягче. А Винченцо ощутил, как отток силы ускорился. — Дорогая моя… запомни… мозг человека — сложная структура, и потому редко какие целители соглашаются с ним работать. Но вот суть человека в разы сложнее. Ты видишь лишь малую часть. И любое, самое слабое твое вмешательство, нарушит куда более глубокие слои. И к чему это приведет, предсказать невозможно…

— Вин…

— Держусь. Бери.

— Просто смотри, чтобы сила уходила в центральный элемент…

— Это его излечит?

— Нет, — Карраго не стал лгать.

— Спасибо за честность, — отозвался Дикарь и, поерзав, высвободил руки, чтобы сложить их на груди. — Может… связь разорвете? Ты же знаешь, как…

— Ну…

— Знаешь, — перебил он Карраго. — Древний. Мудрый. Опытный…

— Лесть давно уже не действует на меня.

— Это они уверены, что связь неразрывна, но способы должны быть…

— Они требуют смерти… всех троих. Но их я смогу вернуть к жизни. Я почти уверен в этом.

— Вот…

— Не спеши, — Карраго покачал головой. — Пока… ты выглядишь уже лучше.

— Плечо жжется… — пожаловался Дикарь. — Тут… Вин, помнишь… ты мне штуку такую давал?

— Слезу неба? — вспомнил Винченцо, признаться, не сразу. Само событие это казалось невероятно далекими. И совершенно незначительным.

— Хрен его знает. Она была тут… теперь жжется.

— Я… её чувствую! — Миара вскинулась. — Она… она источник… то, что нарушает! Ее надо вырезать!

— Резать я люблю… — Карраго склонил голову на бок. — Подвинься, дорогая… так… вижу потемнение… а это уже по моей части. Локальный некроз тканей. Ага… очаги уже пошли по кровеносной системе… но это мелочи, если так… любопытно… весьма… не ощущается с физической точки зрения, только эти очаги… почти равнозначные. Винченцо, будь добр, нож дай.

— Какой?

— Не важно. Хоть столовый. Будет больно.

— П-потерплю, — Дикарь поморщился, когда Карраго надавил на плечо. — Б-больно… в-вырезай…

Нож у Винченцо нашелся, обычный вполне, в меру острый. Впрочем, Карраго провел пальцами по лезвию, выпрямляя и заостряя его. Затем, примерившись, сделал крестообразный надрез, от которого Дикарь дернулся.

— А теперь… держи его. Миара, ты тоже. Но не переставай подпитывать… сейчас… вдыхаешь и на счет три я выдавлю… раз, два…

Он все же заорал.

Громко.

И дернулся было, и как-то умудрился вывернуться из рук. Винченцо полетел на пол. Миара отпрянула, впрочем, устояв на ногах, как и Карраго, который подошел и просто ткнул сзади в основание черепа. После чего Дикарь застыл.

И покачнулся.

— Вот так… — Карраго подхватил его под плечи, и тело мягко опустилось на ложе.

— А сразу нельзя было? — Винченцо увидел камень. Помнится, тот был поменьше. Да и не в размере дело. Маг наклонился и, вытащив второй нож, подвинул камень поближе. Затем дернул рубаху, чтобы сползла на плечо, накрыв руку тканью, и после уж решился поднять камень с пола.

Крови, к слову, на полу не осталось.

Ни капли.

И та, что коснулась рубахи, впиталась в белоснежную ткань. А потому Винченцо с чистым сердцем просто-напросто отер камень.

Определенно, тот, что он отдавал Дикарю, был куда меньше. Раза в два точно, а может, и во все три. Форма… неправильная, в одной части камень будто вздулся, в другой — истончился. Цвет снова нехарактерный, темный, в черноту, разве что прозрачность сохранилась.

— Ему определенно легче становится… — пробормотала Миара. — Но силы тянет…

— Мы вот! Тут… — мальчишка-барон отвлек от мысли, несомненно, важной.

Исключительной даже мысли.

— Успели, да?

— Успели, — Винченцо сжал то, во что превратилась Слеза неба, в кулаке. И пальцы кольнуло силой, чуждой и… неприятной. Надо бы положить, но… в треклятом балахоне карманов не было.

Как может нормальный человек без карманов обходиться?

Древние, чтоб их.

Сумку взять надо бы. И поискать нормальную одежду.

Мысль окончательно исчезла в недрах разума, и Винченцо вернулся к реальности. В ней был Джер с мальчишкой-наемником, и какая-то белая доска, парящая в воздухе.

— Сюда надо положить, — пояснил Джер. — Она подстроится… но тут нарушена эта… позици-о-нирование.

Произнес и выдохнул.

— Она тут внизу не идет, а там наверху дойдет… надо будет дотолкать.

Что ж, парящая доска, пусть не из дерева, но из металла, крашеного в опостылевший белый цвет, вполне себе альтернатива носилкам.

— Миара, если переложу, ничего там не повредится? — уточнил Винченцо на всякий случай.

— Нет, — она покачала головой. — Ему лучше, но… все равно. Мы не вытянем. Силы уходят, но почти ничего не меняется.

— Система говорит, что состояние стабильное… слушай, система предлагает расширить тебе доступ. Согласно текущей ситуации ввиду отсутствия… чего-то там… как понимаю, других таких, как ты. Ты как?

— Если в мозги не надо всовывать иголки или еще какую хрень, то давай, — Миара встряхнула руками. — Ну что встали? Перекладывайте! Я не уверена, что сил моих хватит, чтобы эту стабильность продлить надолго… Винченцо! Хоть ты не беси… и вы двое, придержите эту штуку, чтобы не рухнула…

Не рухнула.

И не перевернулась, как Винченцо подспудно ожидал.

Дикаря получилось переложить с первого раза. Белая доска чуть просела, принимая вес, затем внутри раздалось гудение, что-то мигнуло, и она вытянулась в стороны.

А сверху появился купол.

— Что за…

— Система считает необходимым изолировать… в общем, лучше его все-таки в медотсек доставить… ну, побыстрее, — Джер почесал один из шипов-отростков. — Тут, если так, недалеко… давай, раз-два и толкаем… побежали.

Побежали.

Оказалось, что белоснежные хламиды без карманов и для бега не особо годятся. Штаны норовили съехать, полотнища ткани обвивали тело, сползали и не отпускало ощущение, что еще немного и Винченцо вовсе без одежды останется. Но побежали.

— Вин, — Карраго позволил себе отстать. Он окликнул не сразу, только за поворотом, на котором мальчишки отпустили доску, и она продолжила движение сама. — Винченцо… п-погоди… п-пожалуйста. Староват я стал для бега. Покажи.

— Что?

— То, что ты припрятал. И не делай вид, будто не понимаешь. Я видел… то, чем она стала. Маленькая прекрасная слеза неба…

Наверное, можно было бы соврать.

Сказать, что выронил.

Потерял.

И вообще…

Но Винченцо молча раскрыл ладонь. Слеза неба не исчезла, и не растаяла. Она лежала черным зернышком неизвестного растения.

— Может, позже? — Винченцо посмотрел на светящуюся полосу, что пролегла по полу, указывая, куда надо идти.

— Позже… с определенного возраста начинаешь понимать, что позже может и не быть, — Карраго разогнулся и прижал рукав к носу. — Сейчас… дела не стоит откладывать. Мир полон… неожиданностей. Далеко не все они приятны.

— Знаете, что это?

— Позволишь?

Камень упал в подставленную ладонь.

— Я слышал о таком, вернее читал… когда-то давно, когда Город не воевал с мешеками…

— А такое было?

— Было… впрочем, вряд ли кто об этом помнит. От мешеков и получили первые слезы неба, — Карраго ногтем перевернул эту на другой бок. — Форма не совершенна. Её бы огранить. Чем больше количества граней, чем идеальней они сами, тем больше силы способен вместить камень. Так вот, в той же рукописи было упоминание о черных слезах неба, которые якобы вмещают в себя душу.

— Разве…

— В старых рукописях много преувеличено. А порой и вовсе… скажем так, многие вещи, недоступные разуму писавшего, объясняются высшей волей, божьим провидением, и так далее… душа или нет, но там говорится, что силы черная слеза способна вместить куда больше обыкновенной.

— Насколько…

— «Ежели взять сотню раз по сотне камней, то и того будет недостаточно, чтобы наполнить один проклятый, с маковое зерно величиною…». Впрочем, — Карраго убрал руку. — Так что постарайся не потерять.

Винченцо постарается.

— «Только же сила та волею богов противна естеству человеческому, — продолжил Карраго, поправив переносицу пальцами. От этого голос его сделался слегка гнусав. — 'И проклят будет тот, кто пожелает пользовать её, сколь бы ни благи были его намерения. И душа его, исторгнувшись из тела, подчиниться камню, а безумие овладеет разумом»… за точность цитаты не ручаюсь, но как-то так.

Появилось желание камень все-таки потерять.

— Но говорю же, это преувеличение. Скорее всего.

Загрузка...