Солнечная тайна Изабель

Глава 25

Как бы мне этого не хотелось, но день отъезда мужа наступил. Моя душа разрывалась от боли, и я не сдерживала слез, которые лились нескончаемым потоком. Массимо, как мог утешал меня, но только представив, что его не будет целых полгода, я снова заливалась слезами.

Когда экипаж переехал мост и скрылся за густой рощей, я вернулась в замок и остановилась в холле, чувствуя себя одинокой и несчастной.

— Изабель, не грусти…

Я обернулась и увидела мальчишек, стоявших возле лестницы. Они были притихшими и печальными, понимая, что мне сейчас очень плохо.

— Идите сюда, — я присела и расставила руки. — Я хочу обнять вас.

Они тут же бросились ко мне, и я прижала их к себе, вдыхая сладкий, родной аромат.

— Когда родится маленький, мы будем помогать тебе, — Марко поцеловал меня в щеку. — Я буду качать его колыбель, а Матео станет петь ему колыбельные — он уже выучил несколько штук!

— Какие вы у меня молодцы! — я поднялась и взяла их ручки. — Может нам стоит сходить на кухню и найти что-нибудь вкусное?

— Да! — Массимо весело подпрыгнул. — Сегодня Лучиана пекла ореховый пирог, а Жулио злился и называл ее глупой бабой, безрукой неумехой и самой плохой стряпальщицей, которую ему довелось видеть на своему веку.

— Они потом ругались за шторой, — добавил Марко и тяжело вздохнул. — Наверное, Жулио колотил нашу Лучиану…

— Жулио бил Лучиану??? — я изумленно уставилась на него. — Ты говоришь правду, Марко?

— Конечно! — он задрал подбородок. — Я всегда говорю правду! Сначала они обзывали друг друга, а потом Лучиана стонала за шторой. Жули лупил ее, я тебе точно говорю, сестричка!

— Я обязательно проведу с ним беседу, — со всей серьезностью пообещала я, стараясь не расхохотаться. Вот так дела! Неужели пророчество Эдмунды сбывается и у нашей милой Лучианы появился тот, кто будет любить ее? И этот «кто-то» — толстячок Жулио!

Мы уже завернули в коридор, ведущий на кухню, как за нашими спинами хлопнула дверь и я услышала громкие голоса. Кто бы это мог быть?

Выглянув в холл, я чуть не захлопала в ладоши — Доротея и Марселла отчаянно ругались, остановившись прямо на пороге.

— Это будет мальчик и я уверена, что его стоит назвать — Доменико! Будущий граф должен носить красивое имя! Доменико Ногаролла! Звучит!

— Я тебя прошу, Доротея! — Марселла возмущенно вскинула руки. — Мальчика нельзя называть этим именем!

— Да почему?! — графиня начинала нервничать, и ее идеальная прическа грозила развалиться от того, что она трясла головой, как безумная.

— Потому что, у барона Пачиотти, родился сын, и они назвали его Доменико! Сейчас это огромный, рослый детина и он не в своем уме… — Марселла понизила голос, говоря это. — У него вечно раскрыт рот, и он смеется невпопад.

— О Боже, Марселла! — воскликнула Доротея. — Как же ты любишь все испортить! Что ж, тогда он будет Алессандро! Надеюсь, ты не знаешь ни одного Алессандро с раскрытым ртом???

— Нет… — герцогиня еще сильнее понизила голос. — Но муж Катарины Джованни — граф Джованни, которого, кстати, зовут Алессандро, любит облизывать тарелки и даже приказывает всем вставать из-за стола раньше него, чтобы преспокойно заняться этим делом!

— Фу, какая гадость! — Доротея отмахнулась от нее. — Где ты собираешь эти сплетни?

— Как же я рада видеть вас! — я вышла в холл и они тут же замолчали, а потом наперебой принялись поздравлять меня и успокаивать.

— Мы совсем немного не успели! — графиня прижала к глазам кружевной платочек. — Массимо уехал, и я не попрощалась с сыном! Когда я теперь увижу своего мальчика? Храни его Господь…

Марселла тоже всплакнула и взялась тискать мальчишек, громко целуя их в розовые щеки.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — Доротея обняла меня за плечи. — Уверена, что отъезд Массимо очень тяжело дался тебе… Но теперь мы здесь и все будет хорошо. Ни я, ни Марселла не дадим тебе скучать.

В этом я ни секунды не сомневалась и была очень рада, что они приехали. Замок сразу же наполнился жизнью и весельем.

Как-то незаметно, украдкой подошла золотая осень. Некогда изумрудная трава посохла, пожелтела за лето от раскаленных солнечных лучей и ее горький, увядающий аромат плавал над виноградниками, с которых уже собрали последний урожай. Мне нравилось путешествовать на виллу и чтобы не нервировать всех своих «нянек», я ездила на своей коляске очень осторожно и медленно, любуясь красочными пейзажами.

Разве я могла не уделять внимания «Мистико Соларе»? Все заботы, связанные с ней приносили мне настоящее удовольствие, и я отвлекалась от бесконечного ожидания писем и новостей от Массимо.

Он писал часто и много, описывая свой быт и интересные случаи, которые происходили с ним или его солдатами. Всегда справлялся о моем здоровье, и все его письма были пропитаны нежностью и любовью, которых мне так не хватало в реальной жизни. Я тоже рассказывала ему о своих делах — о том, что у нас уже появилось свое вино, и что некоторое мы с Густаво пустили на коньяк, а некоторое — из подвяленных сортов, обещало стать настоящим фурором среди виноделов. Я с гордостью рассказывала мужу, что деревня преображалась и уже на бывшем пепелище появились дома, сияя чистыми окнами. Вилла тоже приобретала ухоженный вид и вместо некрасивых заплат, фасад привлекал внимание яркими желтыми стенами. Я даже нашла человека, который смог починить фонтан и он радовал всех тихим, ласковым журчанием.

В это день погода уже с утра начинала портиться — дул прохладный ветер, накрапывал мелкий дождик и приехав на виллу, я с удовольствием выпила горячего чая и съела несколько больших кусков пирога, испеченного супругой Густаво — Лидией. Проглотив последний кусочек, я подумала — нужно предупредить мужа, что к его возвращению я буду похожа на нашего повара. Такая же пухлая и краснощекая.

Эдмунда тоже чувствовала себя прекрасно и даже посвежела от спокойной и сытой жизни. Она с удовольствием помогала Лидии по дому, не забывая при этом заниматься своими делами — раскладывать старые карты, гадать по руке и сушить в сарае лечебные травы.

Но когда я собралась домой, дождь начался с такой силой, что о езде в коляске не могло быть и речи. Представив, что начнется в замке, если у меня не получится вернуться, я все же прислушалась к словам Густаво и осталась на вилле. Может они догадаются, что я не решилась ехать в такой ливень?

Мы сидели на теплой кухне и наблюдали, как ловко Лидия готовит ужин, плавно двигаясь между плитой, столом, кладовой и сервантом. Она была очень приятной женщиной, с мелодичным голосом и веселыми, добрыми глазами.

Эдмунда чистила картошку и когда последняя картофелина упала в таз с водой, вытерла руки о фартук и уставилась на меня внимательным взглядом.

— Ничего, переночуете на «Мистико соларе». Нечего испытывать судьбу, — проворчала, наконец, она и протянула мне странную штуку на черном шнурке. — Вот, возьмите донна. Это старинный амулет, он убережет вас от дурного глаза и недобрых помыслов.

— Спасибо, — я надела его на шею и спрятала под блузой. — А что, есть чего опасаться?

— Всегда есть чего опасаться, — ответила она и положила свою сморщенную руку на мой живот. — Ему уж точно защита от старой Эдмунды не помешает.

— Мне и моему ребенку не стоит бояться короля? — задала я самый волнующий меня вопрос и старуха, как-то странно засмеялась и нагнувшись к моему уху, прошептала:

— Не к лицу бояться тому, кто сам станет королем.

— Что??? — я чуть не подавилась тыквенной пастилой. — Кто станет королем???

— А я сказала королем? — она посмотрела на меня своими бельмами и приподняла брови, словно не понимая, о чем это я толкую. — Странно… Пойду, покурю донна… Дымка охота понюхать.

Она похромала к дверям, и из коридора донесся ее каркающий смех.

Королем?!

К вечеру на виллу прибыли Стефан и Роберто. Доротея, Марселла и Лучиана сходили с ума от переживаний и послали мужчин разузнать все ли со мной в порядке.

Убедившись, что я в безопасности, Роберто вернулся в замок, а Стефан остался на «Мистико Соларе» до утра.

Дождь прекратился около девяти часов и подул прохладный, сильный ветер, выдувая последнее осеннее тепло. Он гудел в каминных трубах, швырял в окно сухую листву и гремел где-то наверху оторванной черепицей.

Когда раздался грохот, я уже давно и крепко спала в своей кровати. Испуганно подскочив, я моргала сонными глазами и не понимала, что происходит. Это тарабанят в дверь!

Я зажгла свечи, накинула теплый халат и всунув ноги в тапки, помчалась вниз, предчувствуя беду. Господи, да сколько же их еще будет?! Напасть какая-то!

Стефан уже был в холле и остановил меня.

— Ваша светлость, я сам.

Он пошел к дверям, а из темного коридора показался Густаво со свечой в вытянутой руке.

Как только дверь распахнулась, я услышала громкий голос:

— Этот человек пытался поджечь деревню!

Мое сердце ухнуло вниз и чувствуя, как внутри нарастает гнев и ярость, я бросилась вперед. Растолкав мужчин, я увидела Бруно и еще нескольких парней, которые держали под руки… Диего Гуерро.

Он дрожал от страха и выглядел настолько жалко, что мне чуть не стошнило.

— Деревня цела? — первое, что я спросила у Бруно и тот кивнул.

— Не переживайте, донна, с моими ребятами не забалуешь. Парни его поймали, когда он втыкал пропитанные маслом тряпки в доску, сложенную под навесом. Там лежит все, что привезли вчера, и если бы дерево вспыхнуло, загорелись бы и дома.

Я медленно повернулась к Диего и принялась хлестать его по трясущимся щекам с такой силой, что заболели ладони.

— Ваша светлость, успокойтесь! Я прошу вас! — Стефан оттащил меня от парня и воскликнул: — Тут есть женщины?! Пусть займутся графиней!

Ко мне подбежала Лидия, но я выставила руки в предупреждающем жесте и стараясь говорить спокойно, сказала:

— Я в порядке. Со мной все хорошо. Я хочу поговорить с ним.

Мне не стали перечить, и я подошла к Диего.

— Зачем вы это делаете?

Он стоял, опустив голову, и шмыгал носом, словно провинившийся подросток.

— Сеньор Диего, вы не побоялись прийти ночью в мою деревню, чтобы поджечь ее, а теперь от вашей отваги не осталось и следа?

— Тетушка говорит, что вы не должны иметь столько! — вдруг визгливо крикнул он, наливаясь краской. — Это нечестно! Я хочу справедливости! У вас вилла! Виноградники! А теперь и муж маркграф! Пройдет еще немного времени, и вы вспомните, что мы должны отдать вам ваши земли! Тетушка не спит ночами! У нее слабое сердце!

— Что? — я уставилась на него, не понимая, что он имел в виду, говоря о землях. — Какие земли я должна потребовать?

Диего резко замолчал и побледнел. Он понял, что явно сказал лишнее.

— Я жду ответа, — ледяным тоном произнесла я, не сводя с него взгляда. — О каких землях идет речь?

Диего молчал, но его мягкий подбородочек трясся все сильнее.

— Если вы сейчас не ответите мне, я заставлю вас предстать перед законом, — медленно, с расстановкой заговорила я. — Здесь достаточно свидетелей, чтобы подтвердить то, что вы собирались сделать.

— Хорошо, я расскажу вам, только пообещайте, что вы отпустите меня, — глаза Диего забегали, и он опустился на колени. — Я поддался импульсу! Эмоциям!

— Я отпущу вас. Даю слово, — ответила я, не силах скрывать отвращения к его особе, после чего обратилась к мужчинам, державшим Диего: — Отведите его в гостиную.

Нас оставили наедине, но я видела, что за приоткрытой дверью стоял Стефан — парень охранял меня.

— Это давняя история… — сказал Диего и взглянул на меня долгим, тоскливым взглядом. — Прошу вас, ваша светлость… Проявите ко мне снисхождение. Я выпил много вина и после разговора с тетушкой, моя душа воспылала местью…

— Местью? — я изумленно взглянула на него. — Господи, за что ваша семья мстит мне? Что я сделала вам?

— Нет, не вы… — Диего вдруг расплакался и попросил: — Можно воды, ваша светлость?

— Да, конечно, — я налила ему воды с графина, стоявшего на столе, и снова присела напротив. — Рассказывайте.

— Тетушка всегда была влюблена в вашего отца… Он воспользовался ею, но не женился… Барон предпочел вашу матушку, — сказал он и жадно выпил воду. — Тетушка Франческа повесилась на ветке оливы, растущей в нашем саду, но ее увидел слуга и спас… Она так страдала, бедняжка… Я с детства слышал о ее обидах, о ее горе и это отложилось у меня в памяти…

— Вы погубили людей, руководствуясь тем, что ваша тетка страдает из-за неудовлетворенной любви??? — мне хотелось прибить его в этот момент. — Вы из-за этого лишили их домов?!

— Но ведь я не успел… — недоуменно протянул Диего. — Ничего ведь не загорелось!

— А первый пожар? — я вдруг догадалась, что он здесь не причем — подогретый выпивкой и теткой, Диего был больше похож на мстительного школьника.

— Я ничего не поджигал! — завопил он, размахивая руками. — Не нужно на меня вешать то, к чему я не имею никакого отношения!

— Что вы говорили о землях? — я решила пока оставить этот вопрос, хотя если честно, почему-то была уверена, что первый поджог — дело рук отнюдь не Диего.

— Ваш дед отдавал в аренду земли, которые не обрабатывал. Он раздал их своим соседям, среди которых были и мы. Похоже, ваш отец не считал нужным посвящать вас в эти моменты и просто получал деньги… — парень поставил локти на колени и опустил голову на грязные руки. — Мы все, загорелись надеждой заполучить все и сразу и поняв, что вы не знаете о том, что ваши земли простираются намного дальше, чем есть на самом деле, решили присвоить их себе. Поэтому каждый из соседей хотел купить «Мистико Соларе».

— Значит, у каждого из соседей есть кусок моей земли? — эта информация оказалась для меня неожиданной. — Как интересно…

— Все это заставило меня поступить подобным образом, — тихо сказал он и горько улыбнулся. — Я выпил много вина и решил восстановить справедливость. А поднявшийся ветер мог стать отличным помощником в моем деле.

— У вас странное понятие о справедливости, — холодно произнесла я и поднялась. — Убирайтесь из моего дома и передайте вашим родным, что я желаю забрать то, что принадлежит мне.

Диего встал и понуро поплелся к дверям, опустив плечи. Но мне не было жаль его.

Значит, мой дед сдавал соседям земли в аренду, отец тоже собирал с них плату, а после его смерти, вместо того, чтобы продолжать платить, «добрые люди» решили облапошить глупую девчонку и прибрать все к рукам. Воистину христианские ценности…

Скорее всего, Лучиана не знала всех тонкостей наших земельных дел, поэтому ничего и не сказала мне. Да и кто посвящал слуг в такие вещи?

Дарить я ничего не собиралась, а значит, нужно порыться в документах и разыскать все, что касается аренды. Сначала милые соседи рассчитаются за все время пользования моей собственностью, а потом вернут принадлежавшую нашей семье землю, до последнего сантиметра.

Меня душили гнев и обида, хотелось все высказать этой проклятой Франческе, но ничего, я потерплю. Придет время и справедливость восторжествует.

Уснуть мне удалось с трудом. Перенервничав, я целый час вертелась в кровати и думала о том, насколько увеличится наследство мальчиков, когда вернутся земли — они в будущем станут богатыми людьми, главное с умом распорядиться столь неожиданным приобретением. Сдавать в аренду я ничего не собиралась — виноделие даст куда большую прибыль.

Когда я все-таки провалилась в мягкую яму сна, мне снились виноградники, золотое солнце, пронизывающее своими лучами прозрачные гроздья и Массимо, обнимающий меня за плечи своими большими, теплыми руками…