Смерть во имя истины

Глава двенадцатая. Возвращение

Свет нарушал его гармонию. Раздражал и даже доставлял боль. Он появлялся и раньше, спугивая эту мягкую и теплую темноту. Сначала он был далеко, где-то на самом краю темноты. Но он двигался и разгорался все больше. Саймей гнал его, боролся с ним, но Свет наступал. Теперь он разгорелся особенно ярко, он отвоевал у темноты почти все пространство и окутал Посланника полностью. Он давил на глаза, звал призывно и властно. Саймей устал бороться с ним и…открыл глаза.

Он был так удивлен тем, что жив, что даже не сразу обратил внимание, где находится и что его окружает. Он долго осознавал себя, проверяя, правда ли это. Но истина оставалась неизменной, Саймей выжил. Боль почти исчезла, она запеклась где-то в животе и изредка давала о себе знать. Но в целом он был невредим.

Осознав свое возвращение, Саймей начал озираться вокруг, стараясь не отрывать пока еще голову от подушки. Белой и мягкой, заботливо подложенной под его голову. Он находился в небольшом, но богато обставленном помещении. Свет падал из небольшого окна, неплотно занавешенного пологом, расшитым золотой нитью. Стены, сколько он мог видеть, были украшены дорогими коврами, ложе, на котором он лежал, было застелено шелковыми покрывалами. Саймей чуть повернул голову. И тут же он увидел низкий стол темного дерева, заваленный свитками. Каким-то шестым чувством он сразу узнал их. Как узнал и человека, склонившегося над одним из них. Будто почувствовав его взгляд, человек оторвался от чтения и расплылся в счастливой мальчишеской улыбке.

— Сай! — воскликнул Феликс, вскакивая пружинисто с табурета. — Наконец-то!

— Ты… — горло у него пересохло, и говорить было непривычно.

Брат тут же поспешил дать ему воды.

— Ты! — уже более живо повторил Саймей. — Ты здесь?

— Да, — усмехнулся Глава. — Я бы не оставил тебя.

— И ты нашел их, — Посланник не разделял его радости, голос его был испуган.

— Я взял их все, — тон Феликса изменился. — Как ты не старался их уберечь.

— И ты их прочел?

— Конечно, — брат смотрел на него очень серьезно. — Сай… Я должен был знать… Нет, не эту проклятую тайну. Я хотел понять…

— Наложил ли я на себя руки? — подсказал легко Саймей.

— Да! — напряжение тут же оставило Главу, когда он услышал, как говорит с ним брат. — И … Я поклялся, что если это так, то я сожгу их.

— А тайна рода? — казалось. Посланник не может ему поверить.

— Никакая тайна не стоила твой жизни, брат, — теперь Саймей видел на его лице следы беспокойства, пережитого волнения и страха.

— Я жив, — и Посланник слабо улыбнулся.

— Слава богам! — усмехнулся Глава. — Всем, какие существуют.

— Помоги.

Саймей решил сесть, но голова еще кружилась, и он был слаб. Феликс помог ему, заботливо подложил подушки под спину.

— Мы на корабле? — прислушиваясь к шуму за окном, спросил Посланник.

— Мы на пути в Визас.

— Эстер… — страх и волнение моментально овладели им.

— Она здесь, — успокаивающе сказал брат. — Я должен был бы злиться на тебя за то, что меня мучает зависть к тебе из-за этой женщины.

Посланник понимающе улыбнулся.

— Она не только красива, — продолжал Феликс. — Но и умна. Выслушав тебя, она на следующее же утро отправила мне твое послание, передав от себя, что если ты мне дорог, то стоит тебя спасти. И я пришел…хотя в тот миг, когда увидел тебя там, на полу Храма, то думал, что уже опоздал.

— Значит, мне не казалось, — вспомнил Саймей. — Тогда я слышал, что ты зовешь меня.

— Да, — было заметно, что Глава до сих пор помнит чувства, которые пережил в тот момент. — Если бы не Лукреций и его лекарь…

— Лукреций… — Посланник усмехнулся. — Ты многое успел, брат.

— Но до сих пор я не знаю всего, — серьезно ответил Феликс. — Что произошло с тобой? Как ты мог так попасться?

— Он обманул меня, — признался Саймей. — Он говорил, что не ожидал меня в ту ночь. Принес кувшин, и даже при мне сам отпил из него. Немного. И я поверил, что сок не отравлен. Разве мог он отравить себя?

— Счастье, что он не могзнать всего об этом яде, — зло проговорил Глава.

Посланник смотрел на него в недоумении.

— Сок винограда острый, — объяснил Феликс. — Он сильно снижает страшное воздействие яда.

— Мне повезло, — Саймей опять улыбнулся. — А как ты нашел меня там?

— Это все твой ученик, — тон брата опять стал легким и радостным. — Арам почувствовал неладное, когда ты не появился в доме Эстер к вечеру. Он собирался в общину, когда мы подъехали. Я, между прочим, провел трое суток в седле, так как по суше было быстрее ехать к тебе. И вот мы его встретили, и сразу поехали в монастырь. Отдать должное, и там уже все разыскивали тебя. Нашли труп одного из старших братьев, брат Лукас чуть ли ни на грани безумия корил себя в какой-то беде. А казначей бесследно исчез. Арам, только услышав это, кинулся к Храму.

— Он лучший из учеников, — гордо сказал Посланник.

— Он умен и амбициозен, — согласился Феликс. — Я могу многое сделать для него. Как и для Матеуса, если раньше он не сведет меня с ума.

Саймей тихо рассмеялся.

— Спасибо, — после сказал он.

Некоторое время они молчали, но потом Посланник все же задал главный вопрос.

— Что дальше, Феликс?

Брат сразу подобрался, на лице появилось серьезное и немного замкнутое выражение.

— Знаешь, — осторожно начал он. — Когда я читал это… Я ведь всегда мечтал быть Главой. И, наверное, когда-то я верил, что просто хочу осчастливить верующих, следя за чистотой нравов церкви, за исполнением Слова Пастуха. Но … Я ведь врал. И врал прежде всего себе. Когда я читал свитки, то осознал одно. Я всегда просто хотел власти. И я теперь имею ее…

— И что дальше? — опять повторил Посланник.

— А дальше… — брат робко улыбнулся. — Мы могли бы уехать с тобой. Куда-нибудь на север. В дикие земли. И там… У нас в руках тайна Мага. Вся эта история с пророком фарсов, пришедшим от маитан — это не так важно. Важно то, что Маг сам создал бога. И у нас на руках его готовый рецепт. Ведь в этом истина?

— Да, — Саймей чуть улыбнулся. Они с Феликсом всегда думали одинаково.

— Так вот мы могли бы уехать и создать своего бога, — продолжал Глава. — Могли бы… Но ты хочешь этого?

— Нет, — честно признался Посланник.

— Я останусь Главой, брат, — как клятву вымолвил Феликс. — Но какому богу теперь я буду возносить молитвы… Это будет нашей тайной, — он улыбнулся, широко, по-мальчишески задорно, но тут же опять стал серьезным. — А ты, Сай. Ты будешь растить детей и ….

— Я тоже буду служить богу, — выделив последнее слово, сказал ему брат. — Но так, как я считаю нужным.

И ему вспомнилась школа Лукреция. Широкий двор, ристалище, тир. Его наемники с их нерушимой дисциплиной, таким же нерушимым братством и просто человеческой радостью общения, которую они подарили ему тогда.

— Ну, вот и все, — Феликс поднялся. — Но мы же не потеряем друг друга?

— Нет, брат, — успокоил его Саймей. — Знаешь, какую истину я открыл для себя? Не только, когда читал свитки. Раньше. Я понял, что нет ничего важнее родных и близких. Любви, дружбы, товарищества и братства в любых его значениях. Это понимание так оградило меня от уготованной мне судьбы, что …. В какой-то момент, точнее, когда я спустился в храм, я уже знал все, что ждало меня в свитках. И я заранее понял это и принял.

— Я знаю, — помолчав напряженно, ответил Феликс. — Я сейчас уйду, тебе нужен отдых. Но! Я оставлю тебе письмо императора. Оно же было для тебя. И…не знаю, брат. Как-то я должен тебе сказать об этом, но не могу подобрать слов. Просто пойми меня, если сможешь. Я тоже сделал все, чтобы ты остался жив.

С этими словами, Феликс положил ему на колени письмо и вышел.

Саймей осторожно развернул пергамент.

«Саймей! — писал дед размашистым быстрым почерком. — Если ты читаешь эти строки, то многое из задуманного мною не свершилось. Я никогда не был здесь, я не видел того, что увидишь здесь ты. Но я нашел способ передать тебе это послание, как только почувствовал приближение смерти.

Наверное, ты считаешь, что я был суров к тебе и даже жесток, но поверь мне, я любил тебя больше, чем кого-либо в семье. И я сделал все, чтобы пророчество Мага не свершилось. Ты должен жить, Саймей. Я знаю, что к тому времени, как ты спустишься в эту тайную комнату, ты уже примешь решение. И я надеюсь переменить его. Хотя бы попробовать.

Сай, ты никогда не должен был стать Главой церкви Пастуха. Потому что именно это привело бы тебя к смерти. Ты не смог бы разрушить веру, которой был сам искренне предан. Ты не смог бы разрушить то, чему служил. И ты не смог бы обратить на страдания тысячи верующих, сломав их религию. И ты никогда бы не пришел к Маитану. Потому бы тебе и осталась только смерть. Я сделал все, чтобы отрезать для тебя этот путь. Я запретил твое посвящение. Хотя, я так хорошо знаю своего внука, и теперь после моей смерти, ты поступил по-своему. Но я велел воспитать и иного Главу, рискуя разрушить семью. Феликс был сильнее тебя в вере, и он, став твоим заклятым врагом, занял бы это кресло при общей поддержке. Да, Сай, я обратил всю семью против тебя. Но поверь, мы просто желали тебя спасти. И наконец, я отдал тебе пророчество, принеся немалые страдания.

И если ты здесь, Сай, значит, ты преодолел все выстроенные мною преграды. И теперь в твоих руках не Церковь, не религия, а только твоя жизнь. Все, что я могу теперь это сказать тебе три вещи. Во-первых, знай, вера приходит от незнания, а сохраняется от переизбытка его. Я не читал свитков, но я маитанин! Я верный потомок Мага. Не важно как мы поклоняемся богу, важно, что он остался тем же. Стоит ли губить свою жизнь, узнав его истинное обличие. Во-вторых, Сай, знай. Я посвятил свою жизнь тому, чтобы вернуть истину. Теперь, после созванного мною собора, после моих трудов, мы поклоняемся богу так, как и должны. Пусть и называем его иным именем. Сломай Церковь. Но Маитан останется Непобежденным. А ты будешь жить. И последнее. Мой лучший и самый дорогой мой внук, я ради своего долга совершил самое страшное. Я убил единственную женщину, которую любил. Она восстала против меня, и я лишил ее жизни. Как многое теряет смысл, когда убиваешь любовь. Не повтори моих ошибок. Мы любим тебя, а где-то есть та, что ждет твое сердце. Сай, уходи отсюда, не раскрывая тайны. Ищи и люби. Поверь, после смерти любви и религия теряет смысл.

Я сказал тебе, все, что мог. Если ты вернешься, тебе скажут остальное другие. Отец, Феликс, мать и … та, кого ты найдешь. Есть только любовь, дружба, братство, а религию можно создать самому. Прощай, Саймей. Я больше не могу ничем спасти тебя. Спаси себя сам.»

Посланник отложил пергамент и долго сидел, глядя в пространство. Он понял все. Он простил Феликса, даже не успев осознать своей обиды. Он простил деда и все его ошибки. Ведь он не был Главой. И он не собирался умирать. Он выбрал себе ту религию, которой всегда поклонялся его род. А Маитан, Пастух, Единый и прочие могут ждать его в Свете вечно. Ибо его Свет здесь, всегда с ним.