Сказания о Хиль-де-Винтере

Глава 9. С возвращением, Като

Перебегая дорогу в неположенном месте несколько часов спустя, Гард практически столкнулся не с кем-нибудь, а с пропавшей сестрицей Канты — с самой Като Камбрези.

Разумеется, он не узнал ее, откуда ему было знать, как она выглядит? Лишь огибая угловой дом улочки, он взглянул ей, удаляющейся, в след. Чертовски странно одетая девушка, — подумалось ему. Даже в кругу всевозможных хипстеров, киберготов и тру-блэк-металистов — даже среди них она смотрелась бы странно. Почему — вот этого Гард сказать точно не мог.

Созерцая урбанистические пейзажи, мимо которых шествовала, и абсолютно не замечая прохожих, Като, в свою очередь, думала об этом городе, уже два года как ставшим ее домом.

Большой город Н-ск жил своей жизнью, и под его стальным небом цвета покрышек нескончаемыми вереницами все неслись куда-то машины, люди — одетые, думающие по одному принципу. Высоченные небоскребы также доверху были набиты ими, еще более унифицированными; белый верх, черный низ.

Близилось к полудню, и эти люди все спешили куда-то по своим делам, не обращая внимания ни на дождь, вдруг полившийся со стального неба мелкими каплями, ни на Като, в странной одежде степенно и неторопливо следующую домой.

Она свернула на липовую аллею, оазисом зеленевшую посреди унылого и не совсем благополучного района Н-ска. Дождь усиливался, по асфальту разливались лужищи — эдакие портативные модели сеймурианского моря Кэтлей.

Като остановилась перед их с Кантой съемной квартиры, вдруг обнаружив, что не помнит, каким ключом отпирается входная дверь. Не хотелось пробовать все ключи, ковыряться в замке, как вор, и она просто позвонила.

— Като? — Сестра явно не ожидала ее появления. От растерянности она даже не сразу сообразила, что нужно дать ей пройти.

Като обняла сестру, но ответного порыва не почувствовала. Напротив, та даже несколько отстранилась; выпустив тогда младшую сестренку из этих односторонних объятий, Като устремилась прямиком на кухню — мечтая о сытном завтраке. Когда она проходила мимо единственной комнаты — спальни, то обнаружила, что две их кровати сдвинуты, и на них сладко спит какой-то парень. Подоспевшая Канта поспешила увести ее на кухню, поплотнее запахнувшись в розовый халатик.

— Я не знала, что ты так быстро найдешь мне замену, — пошутила Като, поставив чайник на плиту.

Канта еще плотнее закуталась в махровый халат и поджала губы. Она всегда так делала, когда что-то шло не так, как ей хотелось.

— Тебя месяц не было дома. На работе тебя обыскались. Мать чуть ли не каждый день в морги звонит, проверяет, не нашли ли тебя. — Голос Канты стал похож на голос их матери — строгой, минималистичной и хозяйственной, что с кричащим гламуром look’ом Канты как-то не вязалось.

— Странно слышать это от девушки, которая у своих парней и подруг ночует чаще, чем дома, — Като не желала выслушивать ни чьих упреков.

— Да, у меня много друзей. Но матери из-за меня не приходилось обзванивать все больницы. Она уже потеряла надежду снова увидеть тебя живой.

Чай давным-давно закипел, но о нем никто и не вспомнил.

— Не кричи на меня, а то своего жениха разбудишь, — наконец, выцедила Като, выключив газ.

Канта секунду смотрела на нее, словно мечтала испепелить сестру взглядом, затем развернулась в сторону спальни.

— Ты не беспокойся, я ненадолго здесь, — Крикнула Като вдогонку сестре. — Решу кое-какие проблемки и оставлю вас с твоим новым другом наедине.

Канта в два шага вернулась обратно, на кухню — при этом полы ее халатика взвились в воздухе, как крылья самолета-истребителя.

— Между прочим, мы с Шерри платили за квартиру, пока ты шлялась неизвестно где. — Зашипела она, сложив крылья-полы халатика. — Нечего тут острить насчет моего парня, ты просто… ты просто мне завидуешь!

— Да ничего я не… — Начала было возмущенно Като.

— Вечно ты всем недовольна, язвишь по поводу чужой личной жизни! Свою заведи, а не шляйся непонятно где месяцами! Вот что: я ухожу жить к Ламнари!

В это время на кухне появился только что проснувшийся Шеранд в семейных трусах.

— Что это вы расшумелись, девчонки?

— Познакомься. — Крикнула Канта, сверкнув глазами. — Это моя пропавшая без вести сестрица Като. Ты же не против, Шерри, переехать в более спокойное место? — Ластилась к нему Канта.

Като прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Не таким, конечно, она представляла свое возвращение домой. Уж лучше бы ее встретили сгоревшие в духовке артишоки, нежели столь явное отчуждение.

— Как ты желаешь, дорогая, — отозвался парень, чмокнув Канту в напудренную щечку.

Вот слизняк подколодный… Мог ведь осадить ее, заставить помириться с сестрой. Но парень просто стоял и смотрел, как Канта укладывает его и свои вещи в сумку, даже и не подумав ей помочь, несмотря на то, что подъехавшая Ламнари уже беспрерывно сигналила под окном. Като попыталась все уладить, она уговаривала сестру не забирать вещи, когда та выскребала косметику с ванных полочек и диетические завтраки из холодильника, она пыталась решить конфликт на лестнице и у входа в подъезд, пока, наконец, Канта не захлопнула дверь ламнариного джипа, не соизволив попрощаться. Шеранд последовал ее примеру, а Ламнари вообще сделала вид, что раньше ее никогда и не видела. Похоже, в Н-ске она стала для всех пустым местом, чье присутствие только в тягость.

Кто бы мог подумать, что спустя всего пару дней Канта вернется в их общую квартиру. И не за забытыми в спешке шерандовскими подштанниками. Она просто вернулась домой. Без звонков, объяснений и вообще так, будто ничего не было.

Като обнаружила ее дома после обеда, она расхаживала по кухне в маске из голубой глины, при виде старшей сестры она поджала губы и принялась сосредоточенно скоблить полуживую рыбину в мойке.

— У тебя все в порядке? Шеранд тебя не обижает, случаем? — Выдавила из себя Като, роясь в холодильнике.

— Может, все-таки расскажешь, где тебя носило месяц? — Выпалила Канта. Я тут делаю хе из твоей любимой рыбы, как ты любишь. — Ворчливо-примирительно добавила она, собирая чешую в пакет. — И откуда ты взяла такой красивый крест? Это серебро, да?

Като машинально взялась за подаренный герцогом крест, свисавший с охватившей ее шею бархатной ленты; закрыв на секунду глаза, она вспомнила «Золотой клен», убитого на охоте волколака и почему-то алые, подкрашенные гранатовым соком ногти массажистки из «Красной розы».

— Я была в таком странном месте, что даже и не знаю, как тебе это рассказать. Там многого нет, из того, к чему мы привыкли. Но зато можно быть собой.

— Что тебе здесь мешало быть «самой собой»? — Прервала ее Канта, отпиливая рыбе, уготованной для хе, плавники; процитированное ею словосочетание для нее мало что значило, и она морщила лоб, силясь понять старшую сестру, и уже начиная сердиться от того, что ей это не удалось.

Более того, ее удивило и насторожило не столько само сказанное Като, сколько ее мечтательный тон — прежде она так никогда не разговаривала.

Като вздохнула, не решившись открыть сестринский йогурт для вечно худеющих.

— Сначала учеба, потом — работа. Долги за квартиру… Да, я уже знаю, что вы с Шерандом заплатили квартплату за месяц, молодцы. Все вместе как-то не давало мне жить…

Канта кинула на нее внимательный взгляд и вернулась к разделыванию рыбы — пока что ни вид, ни слова Като не объясняли для нее причин ее исчезновения.

— И чем же ты там занималась? — Като отметила, что все чаще слышит в сестринском голосе строгие «родительские» нотки. Вот уж не думала она, что младшая сестренка, кроме клубов нигде не бывавшая, вздумает поучать ее.

— Тем же, чем и ты обычно. — Решила охладить ее морализаторский пыл Като. — Пирушки, спа, охота.

Но рассказывать о полулюдях-полузверях не стала.

— Понятно. — Канта теперь старалась вести себя сдержаннее — любопытство победило потребность отчитать сестру за столь долгое отсутствие. — И кто же за все это платил?

Като помедлила с ответом, предавшись воспоминаниям, все еще сжимая нераспечатанный йогурт в руке.

— Матей, герцог Эритринский. В замок к себе приглашал.

Канта бросила рыбину.

— С кем ты связалась, Като? Какой еще замок?! Ты была на грязной дискотеке?

— Да нигде я не была! Только в «Красной розе»…

— Что такое «Красная роза»?

— Отель.

Канта продолжала смотреть на нее с опаской.

— Что-то я о таком не слышала. И что там такого?

— Бассейн в каждом номере, слуги…

— Слуги?! Значит, БДСМ… вот до чего наша мышка Като докатилась!

— Да ну что ты сразу…

— Говорила я тебе, меняй работу, пока не поздно, от этих растворителей у кого хочешь крыша съедет.

— Нет, на работу я теперь не вернусь, — подумав, ответила Като.

Канта истерично хохотнула.

— Да и зачем! Украла у них эту Книгу, продала, и месяц кутила черт знает где и черт знает с кем.

Като не нашлась, что ответить.

— Меня уже достали с твоей работы. Откуда они все знают мой номер? Один раз даже этот, Грэйн, что ли… звонил, помнишь, который прислал тебе письмо в ту забегаловку.

— Грэйд, а не Грэйн. — У Като из головы напрочь вылетело, что в Н-ске ее поджидали проблемы.

— Сказал, чтобы ты вернула ему Книгу, что она принадлежит ему по праву. И что он знает, где тебя не будут искать.

— Я и сама теперь знаю, где меня и пальцем не тронут, — фыркнула Като.

На следующее утро она еле отвязалась от сестры с ее непрекращающимися вопросами, пообещала ей, что больше не будет пропадать неизвестно где и посетит на досуге психотерапевта и сексолога.

На деле же она зачем-то поехала в тот самый фастфуд, в котором Грэйд через официанта передал ей записку. Села боком к окну. Ничего и никого подозрительного. Потоки людей, машин — появляются на секунды, чтобы потом навсегда исчезнуть. На той стороне улицы на остановке под навесом жалось куча народу. Прошло уже не меньше десятка маршруток, автобусов всех сортов, она заказала третью чашку кофе, а вон тот среднего роста парень в широких джинсах с кучей карманов все еще торчит там. И курит далеко не первую сигарету подряд. Старательно делая вид, что не замечает его, Като вышла из кафе и присоединилась к парню в его затянувшемся ожидании якобы необходимой ему маршрутки.

Есть только один способ стопроцентно узнать, следит он за ней или у нее разыгралась паранойя. Если ему вдруг понадобится тот же автобус, вряд ли это уже будет простое совпадение.