Сияние обманчивого Меркурия. Пятая книга

Глава 35. Что наверху, то и внизу

Новый день воскрешает в героях прежние чувства как радость или счастье: так давно не хватало тепла. Нет больше нервозности или сжатых, как пружина, нервов. Светлая длань покоя отразила в глазах рвение к жизни. Нет остановок на станции грусть. Есть следование за улыбкой. Она озаряет лица, как только встают. И привносят открытие в новый день счастья.

Встают с кроватей, не являющихся притяжением или камнем преткновения. Делают обязательные с утра дела. Вскоре завтракают, чтобы вобрать необходимые силы. Направляются к выходу из дома, отражая решение в каждом шаге. Есть готовность поменять действие судьбы. Не пребывать на поводу, а скинуть управление. Начать жить полнее. Закрывают дверь.

Свежесть утра полнит лёгкие. Взор расправляет крылья реальности. События принимаются умом как отражение принятия в жизни. Нет сомнения в том, что нельзя убежать или отсрочить рок. Нет, жизнь такого не терпит. Герои идут по дороге, вьющейся, как вчера, но без пружины стресса, давящей на глаза. Нет влияния стресса. Радость сквозит в каждом движении, понимаемом, как цельность мира и людей. Они отразились в шаге, как их продолжение. Нет отвлечения или ухода от цельного отношения. Адам и Астра едины в понятиях мира, ими понятом. Шаги кует радость…

Дом учёного приближается благодаря безмятежному счастью, полнее ставшему в поглощении событий. Каждый новый кусок жизни насыщает и отдает энергию. Улыбка являет согласие с шагами. Нет неизбежности в плане вчерашней усталости от разговорчивого учёного. Отпечатки ушедших сил и покосившегося настроя не омрачают настроение, что будет открыто. Не знаешь, как сейчас примешь явность разговоров. Но ясно точно: исчезла тень сомнений, как прошлого влияния. Не соотносится, как происходило вчера.

В освобождении от влияния усталости дошли до дома учёного. Не нервничают, тревожа темные чувства. Без ропота принимают рок: раскопать истину открытий, что понять человека. Его видение мира в ином содержании книг. Не думает, как Астра языком действий. Или Адам, как в думающем темпераменте. Учёный сухо излагает факты, отражающие мир. Не задерживается на одном состоянии материй, а погружается в их значение. Но учёный не стал бы собой, если о нем говорить лишь во втором лице. Потому настал черед обратить на него более пристальное внимание.

Герои стучатся в дверь по старой памяти. Затем вспоминают и открывают дверь без лишних усилий или сомнений. Привычная книжная пыль врезается в нос, раздражая, но сейчас нет места для сожаления. Ему просто не хватило места на созидательном столе воображения. Всё открыто. Проходят дальше, но никто их не встречает. Не тревожит: учёный занят чем-то. Он вечно в поиске, герои это знают. Что ж, придётся его подождать.

Смотрят на горбатые книжные полки, уставшие от тяжёлой ноши как атлант. Но никто им не поможет: должны исполнить роль. Иначе, какой толк, что не справились, а сломались. Но держатся, словно подпитываясь от каждого прожитого дня, ставшего испытанием и поводом для гордости. Нет уныния или следование вниз. Есть полное принятие книжного веса, ведь на них возложена такая необычная судьба.

Герои идут, не застывая вечным вопросом, не нашедшим на себя ответ. Утоляют жажду знаний. К примеру, что содержится в комнатах, где ещё не было отпечатка их ног. Только видели бесконечные ряды книжных полок, рабочий стол, где нагромождены колбы, склянки, пробирки, закрепленные на штативах. Была плита и две кастрюли. Также множественные ингредиенты, приправы, элементы, необходимые для заклинаний или формул. Как точно они воплощались в верном сочетании. И ведь только единственное верное употребление считается достаточным, чтобы быть жизнью, а не взрывом из-за не точного сочетания элементов.

Не понятно, чем занимался учёный, склонившись над столом или углубившись в чтение книг. Что исследовал? Хоть поделился идеями по поводу анабиоза или воскрешения из мертвых. Но так не понятно, как он дал жизнь фонарям, работающим от тока, взятого из нейронных связей. А что содержалось в других комнатах? Интерес жег изнутри героев, заставив заглянуть за черту, где ранее не были. Даже не думали о возможном наказании или недоверии учёного, что без его разрешения подняли занавес. Ведь фокусники не желают раскрыть тайну лжи, а как можно дольше скрывают, так как потерять свою тайну означает потерять вес для доверчивых зрителей. А они наедятся на него и внимают всё новым фокусам…

Адам и Астра прошли в комнату, где неизвестность не была следствием их замкнутости и закрытости истины. Ведь, как не велика тайна, её оковы рушатся под сильными шагами, желающими обрести понятие момента, как скрытого сверху, так открытого внизу. Есть желание быть в знании, которое понимает учёный. Вчерашние рассказы нельзя забыть, ибо в них понимается мир идей и микрокосм сочетаний сути. Хочется прикоснуться к ним, чтобы хоть на малую часть приоткрыть закрытый занавес, под которым столько всего сокрыто. И даже не надо спрашивать разрешения в учёного. Сами могут понять и уразуметь…

Но что увидели герои? Не отшатнет излишнее знание от понимания секрета? Или учёный по причине сожаления не позволял увидеть картину? Не знаешь, какая она в сумме значений. Не ясно, как отразится на событиях, изменяя или уничтожая. Ибо реальность готова была уйти из-под ног героев. Эфемерный, темный дым шел от комнаты. Не было ясно, что отражает, какую насыщенность переносит в себе, ведь тайна не равна правде. Всегда есть закрытые пределы, где нас не должно быть, ибо неподготовленный разум рухнет в царство слепой тьмы, то есть утратит рассудок, и больше не сможет вернуться в тот же период времени, когда мог собой управлять, а не просто следовать, куда укажут. Ведь не только интерес должен вперёд, а здравый смысл.

Это возможно, если учесть, какое воздействие оказал темный дом на героев. Они отшатнулись, не зная, что ожидать от учёного. Какие тайны таятся в убежище? Неужели рассказы о нзамби не вымысел? Или, если домысел, то в какой пропорции добавлены истина и ложь? Мы видим полуправду, её оттенки. Цельный вид не доступен, если укрывающий истину человек не готов раскрыть. Он тут не причем, если люди шокируются или ужаснутся увиденному. Не давал согласия на обыск или познания в больших пропорциях реальности. Не отражал вольности в жизни, а ослеплял, закрывая глаза пеленой, которая въедалась в них…

Но какую природу имел темный туман? Был ли он наваждением или не принятием увиденного кошмара, то есть реакцией на внеземную суть, не понимаемую в реальности. Только в смущенных факторах отрывисто, а не цельно постигается соотношение вымысла и истины. Какие точно пропорции? А вдруг им ничего не сказали?

Что-то ведет героев вперед, так как интерес превыше инстинкта самозащиты или ухода от эшафота с палачем. Они идут, чтобы понять природу тумана. Находят среди него сосредоточенного учёного, смотрящего в одну точку. Не понятно, о чем думает или переживает степень реальности, где его раньше не было. Не понятно, так как закрыта дорога к зрению.

Учёный образом почувствовал присутствие гостей и произнес:

– Приветствую вас. Не хотел, чтобы раньше срока увидели туман, но видимо, пора. Не пугайтесь его природы. Он темен с его рождения как мое главное изобретение.

– Добрый день. Это как рождения? Вы его создали? – задает вопрос Астра.

– Здравствуйте! А как возможно такое? Туман не черен, а обладает значением зрения, – поражен Адам.

– Что наверху, то и внизу, как говорил Гермес Трисмегист. Темный цвет не означает темную натуру или содержание. Не судите по обложке книгу и учёного по плодам. Узнаете, как не правильны были суждения. Рассуждайте, взвешивая мысли. Не говорите быстро, – он спокоен, как змея.

– Не понимаю вас. Сегодня пространно разговариваете, что не уловлю линию мысли или разговора. К чему вы ведете? – Астра задумчиво смотрит.

– К чему веду? Отпечатался страх в ваших глазах, что велики, – отмечает.

– Вы верно подметили. Любой человек удивился на нашем месте, – отвечает.

Астра смотрит на цепкие пальцы непонятного тумана. Откуда он? Как произошел? Какую имеют природу? Не связано ли это с нзамби? Или это выдумки подозревающего разума? Ложь подмешана ко лжи, не разгадать шифр, не распутать нить, не прийти к выходу из лабиринта. Смотришь, как минотавр убивает Ариадну за помощь Тесею. Круг замкнулся в непонимании причин, почему учёный не отвечает прямо, а отсылает к любым людям, что не смогли поверить. Это ли не повод для сомнения? Адам и Астра не какие-то люди, они доверяли, а он не смог оправдать ожидания. Привел в ужасное сочетание рока.

В этом случае учёный в то же время Клото и Айса, жизнь даёт и забирает. Сначала влюбил в себя, уводя в свой характер. А теперь – не понятно, как доверять. Любой человек может подозревать. Но почему герои судят книгу по обложке? Нельзя ли разобраться в причинных связях, ведущие учёного к этой точке. Надо размотать, чтобы понять, не лжёт ли он. Не бросает ли песок в глаза, чтобы отвлечь внимание. Завлек сладкими речами, а потом ужалит, подобно ядовитой змее. Как успокаивала она, танцуя под дудкой.

Учёный вместо раздвоенного языка, с которого каплет яд, показал слово:

– Повторюсь, любой человек удивился бы на вашем месте, учитывая, что вчера говорил о нзамби. Сегодня увидели чёрный туман. Какая его природа? Откуда он взялся? Почему я его считаю своим творением? Читаю вопросы в ваших глазах, не находящих ответа. Смущены и доведены до крайней точки.

– Верно. Устали ото лжи. Все встречи были целью? – возмущается Астра.

– На то, чтобы вас аккуратно подвести к последней черте. Позади неё ничего нет. Дальше открывается простор для науки. Откройте разум. Шагните в рощу вослед Энею, пожелавший увидеть Аид, – учёный завлекает героев.

– Не смертелен ли последний рывок? – Адам сомневается предложению.

– Нет смерти, где действует жизнь. Наверху жизнь, внизу смерть, но они перемежаются друг с другом. Сделайте шаг и откройте тайну, – горит огнем.

Герои захотели убежать из дома учёного, играющего с огнем, даже с судьбой, если предлагает заглянуть за последнюю черту, за которой только пустота. Бездна отчаяния и злости, что ноги онемели, держит на месте. Они рады покинуть место средоточия добра и зла, но воля не принадлежит им, что-то держит на месте. Словно прикололи бабочку булавкой, лишив свободы действий, наблюдая, как она трепыхается в садистком взгляде…

Энтомолог смеется своей силе, что обрел контроль:

– Повелеваю вам быть в подчинении. Нет сопротивления, что обернулось. Обратите внимание наверх и на низ. Будьте между знаниями ума. Отразите вершителя в голове. Будьте на коротком поводке. Я есть в чреве и мозге, ибо отражаю реальность в глазах. Зеркало – мое решение…

– Не хочу быть в контроле. Зачем контролировать? – Астра сопротивляется.

– В моем решении есть понятие, как обрести вечную молодость. Представьте, сколько всего достигнем, если захотим не стареть! Смерть забудет ваши сроки, не придет вовремя. Не заберет, а пройдет, – решает за героев.

– Нет шансов, что так построится жизнь. Нельзя обозначить срок и выкинуть просто так. Вы что сильнее природных сил? – Адам спорит.

– Я решаю, как повернется линия судьбы. Я повелеваю вам, что сочетаетесь умом в призме. Отдайте власть, – показывает философский камень.

Пространство выходит за привычность реальности. Мир померк в момент созидания камня, где нет воли человека. Его выгоняют за пределы осязания времени. Нет влияния, как будет сопротивляться, либо обозначать быть в цельности. Не идти на поводу, а осязать причинность событий. Герои проваливаются сквозь почву влияния учёного, оказавшегося выше, чем могли предположить или задуматься. Ничего не видно в глазах…