Системный Кузнец II

Глава 7

Кувалда дрогнула и едва не выпала от хриплого голоса. На мгновение даже оборачиваться не захотелось, чтобы увидеть это опухшее лицо. Но тут же одёрнул себя: «Спокойно, Дима. Ты тоже хорош — сточил его камни без спроса. Поумерь пыл. Не забывай, где ты и кто ты. Это его кузница и его правила».

Аккуратно повесил кувалду на место и медленно обернулся. Гуннар стоял в дверном проёме, массивное тело мужика полностью перекрывало свет. Он скалился, лениво почёсывая волосатое пузо, выпиравшее из-под грязной рубахи. Фартука на нём не было, и выглядел старик так, будто только что проснулся после долгой пьянки.

— Добрый день, мастер Гуннар, — сказал ровно, как только мог. — Да, вернулся.

Больше добавлять ничего не стал. Нужно было понять, в каком мужчина настроении, что собирается делать. Просто стоял и внимательно, не моргая, смотрел на него.

Кузнец не двигался, продолжая чесаться. Чесотка у него, что ли? Выглядело отвратительно. Наконец, его губы расплылись в оскале, громила протяжно хмыкнул и шагнул вглубь кузницы. Чем ближе подходил, тем сильнее расползалась по кузне вонь от пота и перегара. Становилось не по себе — никогда не знаешь, чего ожидать от этого верзилы.

— Ну и чего ты там забыл, сопляк? — начал тот медленно, смакуя каждое слово. — Присосался к рудознатцам? К этим недоноскам?

Злость вскипела внутри. Какого хрена⁈ Сам морил Кая голодом, кормил чёрствыми лепешками, а потом и вовсе забил на то, что я буду есть, пока тот бухает! Сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не сорваться.

— Да. Устроился работать, — ответил, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Точил для них клинки и инструменты.

Гуннар остановился в шаге от меня, нависая всей тушей. Его злобные глаза изучающе скользнули по рубахе, что отдали мне в лагере, по мешку с деньгами, который держал в руке.

— А чего назад припёрся? — спросил мужик резко.

Вопрос был таким внезапным, что заставил растеряться.

— Так вы же сами велели, чтобы я вернулся, — слова слетели с языка прежде, чем успел подумать. — Вот и вернулся.

— КТО ВЕЛЕЛ⁈ Я ВЕЛЕЛ⁈ — взревел Кузнец, так что я отшатнулся. Казалось, от этого басистого ора задрожала вся кузня, а услышала его вся улица. Старик подался вперёд, лицо налилось кровью. — РАЗВЕ Я ТЕБЯ ПРОСИЛ⁈ ОТВЕЧАЙ, ЩЕНОК! Я⁈

Дыхание перехватило, будто кто-то сдавил грудь. Сердце заколотилось, как загнанная птица в клетке. Захотелось выкрикнуть что-то в ответ, защититься… Но по факту Гуннар прав — он лично ничего не говорил. Я не знал, чья это была воля — Йорна или его.

— Нет… — голос превратился шёпот. — Нет, вы… вы меня не просили.

— НУ ТАК И КАКОГО ХРЕНА ТЫ ТАК ГОВОРИШЬ⁈ — окончательно взорвался кузнец, брызгая слюной. — СЛЕДИ ЗА СВОИМ ЯЗЫКОМ! А не то я тебя здесь же в землю и вобью, усёк⁈

Вот же скотина, какого хрена он так взъелся? Я ведь даже ещё ничего не сделал. Внутри всё кипело от несправедливости, но понимал — любое препирательство выйдет дороже. Промолчать? Или всё-таки попытаться объяснить?

— Усёк, мастер Гуннар, — выдавил, пытаясь говорить ровно. — Но разве вы не говорили Йорну, чтобы он…

Не успел договорить.

Здоровая рука метнулась с неожиданной для такой туши скоростью. Грубые пальцы впились в воротник рубахи и сжали, как клещи. Кузнец дёрнул меня на себя, рывком поднимая так, что пятки почти оторвались от пола.

Я оказался лицом к лицу с ним, и меня обдало вонью перегара. Смотрел в налитые безумные глаза мужика, внутри которых горело адское пламя.

— Ты. Меня. Не услышал? — прорычал Гуннар прямо в лицо, вдалбливая каждое словно, будто молотобоец. — А? Я. Тебя. Ни о чём. Не просил.

Верзила замолчал, продолжая буравить сумасшедшим взглядом. Казалось, ещё слово, один неправильный взгляд — и тот снова потащит меня к бочке с водой. Всё тело било мелкой дрожью от адреналина, но я заставил себя молчать. Смотрел ему в глаза, и ровно, медленно дышал, пытаясь сохранить хоть крупицу самообладания.

— Я… я понял, мастер Гуннар, — сказал мужику — Вы. Меня. Ни о чём. Не просили.

Повторил его слова, как эхо. Тот глядел на меня ещё с десяток тяжёлых секунд, будто решая, сломал он меня или нет. Затем его хватка разжалась. Мужик резко отпустил рубаху и выпрямился, отступая на шаг.

— То-то же, — прохрипел кузнец. — Ну так чего припёрся?

Я стоял, пытаясь унять дрожь и привести в порядок сбитое дыхание. Мужик был ещё разъярён, но, кажется, выпустил пар. Снова принялся лениво чесать брюхо, будто ничего не произошло.

Стало ясно, чего он добивается — устроил идиотский спектакль, унизил ради утверждения власти. Верзила хотел, чтобы я сам, добровольно, попросился обратно в рабство. Чтобы признал его важность и незаменимость.

Что ж, пусть будет так.

Мне нужна эта кузница. Мне нужны эти горн и наковальня.

Опустил голову.

— Я… — сделал паузу, проглатывая унижение. — Я вернулся, чтобы снова быть вашим подмастерьем, чтобы помогать и учиться ремеслу.

Старик смотрел сверху вниз и в глазах появилось удовлетворение. Посчитав, что победил, кузнец махнул рукой.

— Ладно. Тогда слушай внимательно, щенок, — Гуннар перешёл на деловой тон. — Чёрный Замок собирает ополчение по всем деревням Предела. Для них нужно ковать оружие, латать броню. Все кузни завалены заказами под завязку.

Мужик шумно почесал своё небритое лицо.

— Я замолвил за тебя слово старосте. Сказал, что ты мой единственный подмастеpье, и без тебя не справиться — так что призыв тебе не грозит. Можешь сказать спасибо.

Кузнец замолчал, выжидательно глядя на меня.

— Спасибо, мастер Гуннар, — тихо, но отчётливо сказал ему.

Тот удовлетворённо кивнул и продолжил.

— Да и на ширпотреб заказы появились, — продолжил верзила, обходя наковальню и лениво перебирая клещи на стойке. — Теперь это твоя обязанность. Ты показал, что с гвоздями справляешься. Значит, справишься и с остальным: крюки, скобы, ножи для баб. Днём — помогаешь мне с оружием для ополчения. Вечером, когда я ухожу — занимаешься ширпотребом. Будешь вкалывать как проклятый, на износ. И чтоб жалоб я от тебя не слышал. Иначе — пойдёшь вон.

Он бросил на меня тяжёлый взгляд.

— Вопросы?

Молчал, переваривая услышанное. Это было рабство — работа от рассвета до заката, без отдыха и передышки. Тело, едва оправившееся после нагрузок в лагере, могло просто не выдержать такого марафона.

Но… ширпотреб. Делать его самому, от начала и до конца — это же идеальный способ набить руку. Это доступ к горну, к наковальне, к металлолому. Это возможность экспериментировать, создавать инструменты, оттачивать технику. Это шанс, в конце концов!

— Я… я согласен, мастер Гуннар, — ответил твёрдо, принимая решение здесь и сейчас. Разбираться стану потом.

Конечно, будет сурово, не знаю, как выдержу. Но теперь у меня есть то, чего не было раньше — выбор. Деньги за пазухой и обретённая уверенность давали возможность в любой момент уйти, если пойму, что нахожусь на грани. Но чувствовалось и другое — теперь, когда пробудил в себе Огненную Ци, близость к горну стала не просто работой — теперь это постоянная практика с концентрированной Ци. Возможность постоянно наполняться энергией, ускоряя культивацию в десятки раз. Такой шанс нельзя было игнорировать, нужно хотя бы попытаться.

— Теперь ещё, — Гуннар подошёл к бочке с чистой водой и зачерпнув ковш, полил себе на голову. — Ты мне нужен крепким, а не дохлым. Так что переходишь на другой рацион — каждый день, когда заканчиваем смену, идёшь со мной в дом. Получаешь нормальный паёк: хлеб, кусок мяса или сыра, кашу. Чтоб хватило и с утра пожрать нормально, и в обед.

Старик с грохотом поставил ковш на место.

— Иначе сдохнешь через неделю. А нахрен ты мне такой нужен?

Молча кивнул. Неужели мужик наконец-то понял, что нельзя морить голодом рабочую силу, от которой зависит выполнение срочных заказов. Или, может, решил, что теперь я стою того, чтобы меня кормить. Пока ещё не разобрался в его мотивах.

— Ну и последнее, — проворчал Гуннар.

Подошёл к верстаку, к деревянной коробке, куда я сложил его точильные камни. Огромная ручища сгребла тару и вытащила на свет. Он по одному достал каждый камень, повертел в мозолистых пальцах, оценивающе прищурился.

— С тебя серебряный. За пользование, — резко обернулся, стрельнув гневным взглядом.

Снова молча кивнул. Спорить или торговаться бессмысленно. Развязал мешок, отсчитал ровно сто тусклых медных монет и высыпал их звенящей горкой на грязный верстак.

— Вот.

Когда ссыпал монеты, мужик невольно заглянул в мешок. Видно было, как взгляд задержался на оставшейся там груде меди. Пятьсот шестьдесят — всё ещё целое состояние.

И в этот момент я заметил, как что-то изменилось в лице верзилы. Презрение, что плескалось в его глазах, отступило. На его месте промелькнуло сложное выражение — смесь удивления, недоверия и чего-то похожего на уважение. Гуннар перевёл взгляд на меня — мальчишку-сироту, который ушёл в нищих лохмотьях, а вернулся с капиталом, который сам заработал.

Мужчина ничего не сказал. Просто сгрёб медяки со стола в огромную ладонь так, что те глухо звякнули. Затем молча развернулся и пошёл к выходу из кузни.

Уже в дверях, не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Жди здесь.

Я остался один и только теперь позволил себе выдохнуть. Тело всё ещё била мелкая дрожь — остатки стресса, но теперь появилось облегчение. Всё закончилось лучше, чем мог надеяться.

Работа предстоит адская, это было и ежу понятно. В голове всплыла фраза из прошлой жизни… «Так закалялась сталь» — кажется, название книги — неважно, суть верна. Чтобы чего-то добиться, чтобы стать кем-то, нужно впахивать. Но важно, чтобы у этого «впахивания» был вектор. Не тупая работа ради работы, а осознанный труд ради обретения мастерства. И я понимал, что предложение Гуннара, при всей его жестокости — мой главный шанс.

Времени на отдых не будет. Придётся упарываться здесь до последней капли пота. Зато будет еда. Больше не придётся думать, где раздобыть чёрствую корку. Свой капитал смогу пустить на что-то другое — на материалы, на инструменты, на будущее.

Но тут же возникла главная проблема — с таким безумным графиком — когда делать что-то для себя? Когда выковать нормальный молот? Уж не говорю о том, чтобы начать работу над первым настоящим мечом из той особой стали, что раздобыл в лагере…

Взгляд упал на ненавистные мехи в углу, на их потрескавшуюся кожу. Первым делом нужно починить их, иначе буду тратить половину сил просто на то, чтобы компенсировать утечки воздуха, и на остальное не хватит. А в идеале — построить двойные. Или сделать привод от ножного колеса, чтобы не качать, а крутить… Но когда⁈ Когда всё это делать, если заказы для ополчения уже горят, и Гуннар, судя по всему, ждал только меня, чтобы начать? Или он просто приходил в себя после очередной пьянки?

Короче, времени на модернизацию и совершенствование технологии просто нет.

Подошёл к мехам и начал внимательно их осматривать с инженерной точки зрения. Провёл пальцами по деревянному рычагу, оценивая длину и точку опоры. Заглянул под кожаные складки, изучая конструкцию клапана. Мозг лихорадочно работал, перебирая варианты. Может, сделать новый клапан? Или изменить передаточное число рычага? Или всё-таки рискнуть и заняться этим по ночам, урывая драгоценные часы сна? Но загонять себя нельзя, я это знал. Единственный выход — убедить Гуннара, донести до него всю пользу прогресса. Вот только как, чёрт возьми, пробиться через его мышление и взрывной нрав?..

Я так глубоко погрузился в мысли, прикидывая в голове схемы, что не сразу заметил, как воздух передо мной начал уплотняться. Он замерцал, переливаясь голубоватым светом, и перед моим взором развернулось системное сообщение:

[Глубокий анализ сложных конструкций и поиск путей их оптимизации достиг критической точки.]

[Открыт навык: «Инженерия (Новичок: 1)».]

[Новая функция разблокирована: «Библиотека Чертежей» (Ремесленная ветвь).]

[Описание: Открыт доступ к чертежам устройств, напрямую связанных с вашей веткой ремесленного развития. Для использования мысленно сфокусируйтесь на интересующей вас конструкции.]

Не успел до конца осознать смысл сообщения, как мир изменился.

Поскольку все мысли были поглощены мехами, реальность наложилась на видение. На месте старых мехов старика вдруг увидел полупрозрачный, светящийся голубым светом, чертёж. Тот висел прямо в воздухе, идеально вписанный в пространство кузницы. Видел, как расположить усовершенствованные двойные мехи, как к ним подвести привод от большого колеса…

Это было не просто изображение, а скорее откровение. В голове отчётливо сложилось полное понимание проекта: как именно это сделать, что понадобится, как одна деталь соотносится с другой.

Видел конструкцию двойных клиновидных мехов, установленных один над другим. Нижний — неподвижен, верхний — качается на оси. Они были соединены простой системой рычагов так, что когда один «вдыхал», второй «выдыхал», создавая непрерывный поток воздуха.

Но главным элементом был привод — вместо длинной и неудобной жерди-рычага в чертеже было большое деревянное колесо-маховик, установленное вертикально на собственной оси. От него к механизму мехов шёл кривошипно-шатунный механизм, превращающий вращательное движение в качательное.

Сразу стала ясно гениальность этой простоты — раскрутив тяжёлый маховик, можно было потом лишь слегка подталкивать его, поддерживая вращение. Инерция колеса делала бы всю тяжёлую работу. Это означало экономию сил, плавность хода и идеально-ровный поток воздуха в горн.

Мысли лихорадочно заработали, превращаясь в конкретный план.

Видение погасло, но чертёж остался выжженным в сознании. Конструкция была ясна. Оставалось самое сложное: придумать, где взять материалы и как, чёрт возьми, организовать саму работу в кузнице, которая мне не принадлежит.

Начал мысленно раскладывать проект на составляющие.

Первое: рама, рычаги и маховик. Это — работа для плотника. Смогу объяснить Свену, что нужно, нарисовав схему прямо на земле — уверен, мужик справится. Для несущей рамы и рычагов нужен дуб — он прочный, не деформируется под нагрузкой. А вот для самого колеса-маховика и, особенно, для шатуна, нужен ясень — он не такой твёрдый, но упругий и отлично гасит вибрации, не расколется от постоянных нагрузок.

Второе: сами мехи. Новая кожа. Здесь без вариантов — идти к кожевнику, с которым только предстояло познакомиться. Понадобится большой кусок толстой, но гибкой бычьей кожи, хорошо промасленной.

Третье: металлические детали: ось для маховика, обод для утяжеления колеса, кривошип, шарниры. Это — моя работа, могу выковать сам. Главное, чтобы старик разрешил копаться в куче металлолома.

Всё это было решаемо. Материалы, работа… Но меркло по сравнению с главной задачей: убедить Гуннара.

Без его разрешения не смогу ничего сделать. Не могу просто прийти и начать перестраивать половину его кузницы. Если скажет «нет», то гениальный план рассыплется в прах, не будет никакой возможности его реализовать.

Единственный язык, который кузнец может понять — язык выгоды. Нужно доказать ему, что эти игрушки сэкономят уголь, силы и, в конечном итоге, принесут больше денег.

Ещё раз оглядел мастерскую — как жаль что это не моя кузня, столько всего можно было бы здесь сделать! Но ничего — однажды всё будет, главное не останавливаться. Сел на пенёк и стал дожидаться мужчину, продолжая размышлять о том, что мне предстоит сделать в ближайшие дни.