Системный Кузнец II

Глава 13

Тяжёлая дубовая дверь закрылась, отсекая холодный ветер и любопытные взгляды. Я оказался в полумраке и тишине. Прохладный воздух пах не так, как в других домах Оплота — ни запаха кислой похлёбки, ни прелой соломы. Пахло чистотой, сухим деревом, кожей и чем-то ещё — терпким и горьковатым, как лесные травы.

Дом Йорна был воплощением аскетичной функциональности — одна большая комната, идеально прибранная. Ничего лишнего. Земляной пол так плотно утрамбованый, что казался каменным, был чисто выметен. У дальней стены — простая, но широкая лежанка, застеленная аккуратно сложенными медвежьими шкурами. Рядом — массивный сундук. В центре — грубый, но крепкий стол и две табуретки. Очаг холодный, но тщательно вычищенный. Внимание приковала стена слева от входа — его арсенал.

На деревянных крюках в строгом порядке висело оружие. Взгляд сам начал сканировать предметы, а перед глазами вспыхнули синие строчки.

[Копьё для охоты на вепря (Обычный ранг. Качество: 55%)]

[Анализ: Наконечник из стали. Проведена качественная закалка. Древко из ясеня, хорошо сбалансировано. Место крепления усилено кожаной обмоткой.]

Рядом висела пара коротких, широких мечей-тесаков для ближнего боя.

[Тесак «Мясник» (Обычный ранг. Качество: 60%)]

[Анализ: Клинок из прокованной стали с высоким содержанием углерода. Цельнометаллическая конструкция. Рукоять из наборной кожи обеспечивает надёжный хват. Требуется правка режущей кромки.]

Особняком висел большой двуручный боевой топор с полукруглым лезвием, на котором заметны тёмные пятна, въевшиеся в металл.

[Боевой топор «Крушитель» (Обычный ранг. Качество: 47%)]

[Анализ: Лезвие вварено в железную основу (композитная ковка). Топорище из дуба, имеются следы ремонта. Баланс смещён вперёд для максимальной силы удара.]

И, наконец, целый набор метательных топориков и ножей, аккуратно уложенных на отдельной полке.

Система подсказывала, что каждый предмет в добротном состоянии. Древки копий пропитаны маслом, практически все лезвия заточены и смазаны жиром для защиты от ржавчины. Я смотрел на это оружие и понимал, что ни один из этих клинков, скорее всего, не был сделан Гуннаром. Здесь работа другого, более умелого мастера.

И самое удивительное находилось в углу, рядом с арсеналом — это было рабочее место, но не совсем воина. На низком столике царил идеальный порядок — несколько глиняных мисок и каменных ступок. Маленькие мешочки из ткани, от которых и исходил тот самый травяной запах. Деревянная доска с привязанным к ней куском гладкого сланца для растирания порошков и несколько плошек с тёмными мазями.

Это был походный набор полевого медика и алхимика. Оказывается, Йорн не просто охотник — мужчина сам готовил для себя лечебные мази, яды для стрел и, возможно, даже стимуляторы, помогающие в бою. Охотник был самодостаточной боевой единицей, которая не зависела ни от кого.

Этот угол больше чем весь его арсенал говорил о том, кем на самом деле был одноглазый — не просто громилой, а умным профессионалом, который продумывал каждый аспект своего опасного ремесла.

Глядя на идеальный порядок, на арсенал и алхимический уголок, все представления об этом человеке рухнули.

Йорн стоял рядом, глядя куда-то в сторону стола. Возможно, это было приглашение, но я не решался сделать и шага вглубь его территории. Тогда мужик повернул ко мне голову, и его единственный глаз блеснул в тусклом свете, падавшем из окна.

— Чего застыл? — сказал ровно, без выражения, а затем кивнул в сторону табуретки. — Садись.

Сглотнул вязкую слюну и, стараясь ступать как можно тише по идеально ровному земляному полу, прошёл вглубь комнаты, не в силах оторвать взгляда от травнического стола. Открытие того, что этот молчаливый хищник занимается таким тонким ремеслом, теперь не казалось странным. Наоборот, добавило последний, недостающий штрих к образу, складываясь в цельную картину.

Опустился на жёсткую табуретку, чувствуя себя не в своей тарелке.

Мужчина неторопливо прошёл следом и сел напротив. Не произнося ни слова, уставился на меня своим единственным глазом, и это было хуже любого допроса. Взгляд тяжёлый и изучающий, будто взвешивал каждое движение и биение сердца. В повисшей тишине чувствовал себя голым. Казалось, я уже всё объяснил у двери, и теперь понятия не имел, зачем тот меня сюда позвал.

— Значит, мехи, — наконец произнёс охотник.

— Да! — слишком энергично вырвалось у меня. Попытался улыбнуться, но улыбка, должно быть, вышла кривой.

— Хорошее дело, — неожиданно кивнул мужик. — Давно пора было снести всю ту рухлядь к болотным духам.

Я молча кивнул. Могучая аура Йорна давила, заставляя ёрзать на табуретке. Командир не делал ничего угрожающего, но все равно было не по себе, однако сквозь волнение пробивалось жгучее любопытство: что же на самом деле произошло между ним и Гуннаром? Было очевидно, что Одноглазому не всё равно на кузнеца, как бы тот ни пытался это скрыть.

Тишина затягивалась.

— Вы травы собираете? — ляпнул я, просто чтобы что-нибудь сказать и прервать давящее молчание.

— Собираю, — отрезал громила и его глаз сузился. — Но я позвал тебя не для этого. А теперь рассказывай всё с самого начала. С чего это вдруг я должен отдавать вам свою шкуру? Чья это затея, щенок? Кузнеца? Или твоя?

Мужик говорил резко, рубя словами как топором, целясь в самые уязвимые точки.

Я нахмурился, лихорадочно пытаясь сообразить, что ответить.

— Не думай. Говори как есть, — скомандовал он стальным голосом. — Ещё вчера ты был никчёмным бездарем, которого пинал Гуннар. А сегодня уже «мастер-заточник», про которого шепчутся в шахте. Что изменилось?

Сердце застучало как молот по наковальне. Мужчина рубил с плеча, не давая ни секунды на обдумывание, будто видел всё.

— Я… я не знаю… — выпалил почти на одном дыхании, чувствуя, как щёки начинают гореть. — Просто мне ведь не стать охотником — дар обошёл стороной. И я решил… я твёрдо решил, что если не могу быть воином, то стану лучшим мастером. Буду ковать оружие для тех, кто может сражаться. Наверное… я просто вырос. Решил взяться за ум.

Йорн смотрел на меня своим единственным глазом, и этот взгляд, казалось, проникал в самую душу, не терпя ни крохи лжи.

— Хм-м… Мастером, значит, — выдохнул громила без одобрения, но и без насмешки. — Но кузница-то не твоя.

Одноглазый произнёс это медленно и жёстко, как приговор.

— Да, — согласился. — Кузница мастера Гуннара.

— Вот именно, — его голос стал металлическим. — А коли ЕМУ нужны новые мехи, так пусть кузнец сам ко мне придёт и попросит. Это будет справедливо.

Слова выбили из-под меня опору, как ту табуретку, что сломалась под весом Гуннара. Чёрт, старый кузнец никогда не пойдёт на это — болезненная гордость не позволит мужчине просить о чём-то Йорна, особенно после того унижения, а значит — никаких мехов. И почему всё превращается в проблему⁈

Раздражение вновь начало подниматься изнутри горячей волной. Но я уже знал, что делать — тут же направил эту волну вниз, в свой «внутренний котёл». Сжечь, превратив в топливо.

Поднял на охотника взгляд. Голос прозвучал тихо, но твёрдо.

— Мастер Гуннар… очень гордый человек. Особенно после того, что случилось. Вы же понимаете, он не придёт.

Сделал паузу, давая словам впитаться.

— Но вы бы видели его сегодня, охотник Йорн. Что-то в нём меняется. Кажется, он начинает вспоминать, что он не пьяница Гуннар, а Мастер Гуннар — сын великого мастера. Он вспоминает про свою честь, про свой род. У Оплота вновь может появиться великий кузнец. Только… — наклонился вперёд и прошептал, — нужен толчок. Что-то, что вырвет его из болота. Что-то, что заставит поверить в себя. И эти мехи… это не просто инструмент. Это возможность!

Я говорил искренне, с жаром, вкладывая в слова надежду.

— Охотник Йорн, я прошу вас не за него — за Оплот. Нам нужно оружие. Скоро зима, к тому же эти падальщики рядом. Заказов много, а старые мехи дышат на ладан. Дайте нам эту шкуру. Позвольте построить их. Позвольте помочь ему снова стать тем, кем он должен быть.

Мужчина молчал. Его единственный глаз смотрел так, словно меня здесь не было.

— Гордыня, — наконец выдохнул громила. — Вся его гниль от неё. Пусть сам придёт, как мужик. На коленях приползёт или на ногах притащится — без разницы. Но я должен видеть его рожу здесь.

Почувствовал, как между нами выросла непробиваемая стена — он не уступит. Всё было зря.

Вдруг за дверью послышался топот тяжёлых сапог. В следующую секунду дверь с грохотом распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге стоял Брок, грудь воина тяжело вздымалась, а глаза горели тревогой.

— Йорн! Срочно! Выдвигаемся!

Командир охотников мгновенно преобразился, и вся его напускная меланхолия исчезла. Мужчина вскочил на ноги, выпрямившись, будто натянутая струна.

— В чём дело?

— Караван рудознадцев! — выпалил усатый. — Твари напали на Веприной тропе. Смели всех. И охрану, и возницу. Выживших нет.

Сердце рухнуло.

— Времени нет! — продолжал Брок, переводя дух. — Нужно идти! Сначала зачистить тропу, чтобы эта мразь не полезла на Оплот. А потом собирать людей. В Северный Дозор и Ясеневый Брод нужно отправить гонцов. Пора объединять охотников Предела — мы дали слово Торгриму. Если промедлим, огребём так, что потом веками разгребать будем

Караван рудознадцев? Мой караван? Моя сталь⁈ Мысль ураганом пронеслась в голове, ледяная и острая. А за ней — вторая, ещё более страшная — погибли люди. Охрана, возница…В караване мог быть кто угодно, даже Арн. Я ведь знал их всех, успел подружиться, делил с мужиками хлеб и скудные шутки.

Сердце заколотилось в груди, как раненый зверь. Ледяная тревога заполнила внутренности. Глядел на Брока ошалелыми глазами.

— Хм-м… — утробный рык вырвался из груди Йорна, охотник сжал кулаки. — Ясно.

Мужчина бросил на меня короткий взгляд.

— Повезло вам с Гуннаром, — глухо сказал. — Мы уходим и вернёмся нескоро.

Командир развернулся и решительно направился к своему арсеналу на стене.

— Шкура — в сарае, справа на стене. Забирай. И слушай меня, щенок, — не оборачиваясь, продолжил. — Чтоб к нашему возвращению горн у вас не остывал. Нам нужно будет много оружия. И не только Оплоту, всему Пределу. Ты понял?

Не дожидаясь ответа, Йорн начал вооружаться. Мужик не просто хватал оружие, он двигался с отточенной эффективностью. Длинный меч — за спину. Два тесака — на пояс. Метательные ножи — на предплечья и голени. Затем подошёл к своему алхимическому столу, сгрёб в сумку несколько заранее подготовленных мешочков с травами и мазями и, не оглядываясь, направился к выходу.

Усатый охотник, стоявший у двери, бросил на меня последний презрительный взгляд и шагнул вслед за своим командиром.

Дверь захлопнулась.

Остался один посреди его тихого дома, оглушённый новостями. Только что произошло что-то страшное — что-то, что перечеркивало удовлетворение от получения шкуры для новых мехов. Я получил то, за чем пришёл, но цена внезапно оказалась слишком высокой.

Просидел в оглушающей тишине ещё несколько минут, пытаясь осознать произошедшее. Шок медленно отступал, уступая место тупой боли. Наконец, заставил себя подняться и побрёл к выходу.

Улица Охотников опустела. Йорн и Брок исчезли, словно их и не было. Даже молодняк с тренировочной площадки разошёлся. Интересно, их тоже заберут в поход? Или оставят защищать деревню? Ветер одиноко гулял по улице, гоняя по земле сухую траву и сорванные с кустов листья. Деревня замерла в тревожном ожидании.

Слева от дома увидел то, что искал — небольшую калитку в заборе. Грубо сколоченная из неотесанных жердей, та висела на самодельных петлях. Толкнул и она со скрипом отворилась, пропустив в маленький внутренний дворик.

Вместо огорода здесь росло несколько диких яблонь, а землю покрывал ковёр из мха и опавших листьев. В углу аккуратно сложена поленница дров, накрытая куском коры. Рядом — несколько капканов и силков, очищенных и смазанных жиром. Всё говорило о практичности и близости к дикой природе.

Приземистый сарай сложен из самана, с низкой соломенной крышей. Дверь не имела замка, лишь простую деревянную щеколду. Отодвинул её и вошёл внутрь, в полумрак.

В нос ударил терпкий запах сушёных трав, вяленого мяса, смолы, воска и старой, выделанной кожи. Вдоль стен на крюках висели связки трав, пучки сушёных грибов, мотки верёвок и сухожилий. На полке горшки с жиром и воском. Здесь было так же чисто и упорядоченно, как и в доме.

И справа, как и сказал Йорн, на стене висела грубо выделанная лосиная шкура, сложенная в несколько раз. Она была тёмно-бурого цвета, жёсткая и толстая. Подошёл и коснулся её — холодная и твёрдая как доска, но чувствовалась скрытая в ней мощь. Не идеальный материал, но наш шанс.

Снял её с крюка, та оказалась неожиданно тяжёлой. Перекинул через плечо, чувствуя, как жёсткий край впивается в шею, и, сгорбившись под весом, вышел из сарая.

Пока шёл обратно к кожевнику, в голове крутилась одна и та же картина — истерзанные тела охранников, которых я знал по именам, перевёрнутая повозка и слитки, рассыпанные по кровавой колее словно бесполезные камни.

Шёл, не видя ничего вокруг, погружённый мрачное оцепенение. Арн… его седая борода и добрые глаза… Мог быть мёртв — не факт конечно, но вдруг… А я здесь, несу эту шкуру, чтобы строить дурацкие мехи.

Миновал деревенскую площадь, гудевшую, как растревоженный улей. Слышны обрывки встревоженных разговоров — люди сокрушались, проклиная нерасторопность барона и его Чёрного Замка, который так и не прислал обещанный гарнизон, бросив деревенских на произвол судьбы.

Слух о гибели каравана уже разнёсся. Все знали, что охотники почти в полном составе ушли на Веприную тропу. Кто-то молился за них духам, кто-то спорил, хватит ли у мужчин сил, но в каждом голосе сквозило понимание: это лишь временная мера, отсрочка перед неизбежным. Однажды твари, которых здесь никто и в глаза не видел, придут к стенам самого Оплота. Люди в страхе требовали, чтобы охотники Предела скорее объединялись, чтобы идти в горы и вырезать зло в самом логове.

Настроение было нервным, на грани паники. Слышал голоса, но те казались далёкими, как будто доносились из-под воды. Видел перед собой только дорогу, ведущую вниз по склону, в сторону дубильни — так здесь называли мастерскую кожевника.

Мастер Гром молча осмотрел принесённую шкуру, повертел материал в костлявых руках, помял и понюхал. Наконец, старикашка удовлетворённо хмыкнул. Шкура была в сносном состоянии. Дед пообещал, что через два дня можно будет прийти и обсудить детали. Нужны будут точные размеры, тип покроя — этим он займётся сам, но чертежи и объяснения потребуются от меня. А пока шкуре предстояло несколько суток отмокать в жировой пропитке.

Дело сдвинулось с мёртвой точки, но я не чувствовал ни радости, ни облегчения. После всех этих потрясений идти в кузницу не было никаких сил. В висках тупо и настойчиво стучала боль, и я, как в бреду, побрёл к своей лачуге. Нужно просто лечь, хотя бы на двадцать минут. Прийти в себя, собрать разбежавшиеся мысли.

Через десять минут уже стоял перед своим поросшим бурьяном домиком. Зайдя внутрь, рухнул на покрытый соломой земляной пол. Лежал, чувствуя, как прохлада пола пробирается сквозь тонкую рубаху и тупо смотрел в закопчённый потолок.

«Интересно, Гуннар залатал мехи?» — мелькнула в голове безразличная мысль.

И в этот момент на меня навалилась вселенская усталость. Не просто физическая, а моральная, будто все события последней недели — шахта, бойня, Финн, смерть охранников в караване — разом обрушились, высасывая последние силы. Веки стали тяжёлыми, как будто к ним привязали гири. Я прикрыл глаза всего на секунду и даже не заметил, как провалился в сон.

Очнулся от резкой боли в солнечном сплетении, будто меня проткнули раскалённым копьём.

— А-а-х! — непроизвольный крик вырвался из груди. Рывком сел, рефлекторно хватаясь за живот. Глаза широко распахнулись, лоб мгновенно покрылся холодным потом. Боль была не физической, а какой-то внутренней, энергетической. Мой «внутренний горн» пылал.

И тут же перед глазами вспыхнули строчки системного сообщения.

[Обнаружена устойчивая циркуляция Огненной Ци в теле. Достигнут порог для освоения боевых техник. Открыть доступ к комплексу «Путь Тлеющего Угля»? Техника оптимизирована для вашего духовного типа «Творец Пламени».]

Я дышал урывками, хватая ртом воздух. Боль не отпускала.

— Да… Давай… — прохрипел в пустоту.

[Процесс загрузки знаний начат…]

В следующую секунду огненная струя из живота ударила прямо в мозг. Перед глазами не было картинок или образов — это было нечто иное. В голову и в мышечную память вливалось знание — глубинное понимание движений, стоек и дыхательных техник. Я вспомнил то, чего никогда не знал: как скручивать торс, чтобы сконцентрировать Ци в кулаке; как выдыхать, чтобы выпустить короткую волну жара; как двигаться, чтобы тело стало проводником, а не преградой для огня.

Вцепился одной рукой в холодную землю, а другой схватился за голову, пытаясь выдержать этот чудовищный поток информации. Голова не болела, а горела, будто её сунули в самый центр горна.

Через минуту, которая показалась вечностью, всё прекратилось.

[Загрузка завершена. Техника «Путь Тлеющего Угля» (1-й уровень) интегрирована.]

[Внимание: Для полной синхронизации с телом требуется ежедневная практика. В случае невыполнения упражнений, интеграция Огненной Ци будет нарушена, что приведёт к её застою и последующей деградации.]