Системная ошибка

Глава 26 Совещание

— Полагаю, всем не терпится поскорее начать обсуждение, — с усмешкой произнёс Вениамин Мухаметдинов. Он посмотрел на большой экран, откуда, с едва скрываемым возбуждением, смотрел капитан Степнов. — Анатолий, вы нас хорошо слышите?

— Прекрасно вас слышу, — рассмеялся Степнов. — И вы даже не представляете, насколько я рад тому, что могу хоть кого-то слышать и видеть.

Его короткий смех, немного разбавил напряжённую атмосферу, что повисла в помещении.

— Итак, начнём. Нам предстоит принять серьёзное решение. Перед тем как приступить к совещанию и обсуждению, мы…

Я сидел за широким переговорным столом.

В помещении было ещё десять человек, включая Хельгу и главного техника линкора «Олимпик» Глеба Крякина. Вот только Крякин сидел не за столом — он находился в металлической клетке с толстенными прутьями, установленной прямо в зале совещаний.

К клетке были подсоединены массивные кабели. Неужто клетка под током? Плюс ко всему, вокруг клетки гудел едва заметный голубоватый щит.

Глеб Крякин должен был присутствовать на совещании, но ему явно не доверяли.

Несмотря на препятствия, звук из камеры доносился вполне нормально. Если не смотреть на Крякина, который, к слову, почти стал похож на человека, то можно было бы представить, что он сидит за одним с нами столом.

С большого экрана на нас смотрел Анатолий Степнов и его глаза светились от возбуждения. Видимо, ему там было много дел, которые не терпели отсрочки.

Пока Мухаметдинов объявлял вступительную речь, нужную исключительно для протокола, я прокручивал в голове события прошедших суток. Ровно столько прошло с момента нашего прибытия на базу.

Появление Степнова значительно изменило планы и внесло множество коррективов.

Первым делом Мухаметдинов отправился в комнату совещаний, где не менее двух часов обсуждал со Степновым положение дел. Крякина отправили в ту самую камеру, которая на момент вчера находилась в тюремном блоке. Оказалось что эта камера вполне мобильна.

К слову, только спустя полчаса мы вспомнили о кошке, которая так и лежала, связанное в нашем транспортнике.

Вместе с Крякиным её поместили в изоляционный блок и наконец-то освободили от пут. Что удивительно, кошка никак не проявила своей хищной натуры. Стоило ей освободиться она лишь изучила пространство, а потом просто уселась в углу своей клетки, флегматично глядя по сторонам. Разве что, периодически демонстративно зевала.

Очень скоро нам стало не до клетки. Пока капитан был занят, мне и Хельге предложили провести экскурсию по городу. И только мы отправились на прогулку, как прогремел взрыв в ангарном отсеке.

Взорвался наш транспортник.

Выходит он всё время был заминирован! Но кто и когда успел это сделать?

На ликвидацию последствий взрыва ушло часа четыре, не меньше. Мы с Хельгой работали вместе со всеми. Ни к чему больше не осталось времени.

Как заметил один из техников, взрыв должен был произойти гораздо раньше. Детонатор был запрограммирован на вес. Как только экипаж в полном составе покинул бы транспорт, направленный взрыв, накрыл бы всех людей покинувших.

На Кайрона детонация не сработала, потому что весил он не так много.

Нас спасла предусмотрительность строителей этого ангара. Он был до отказа напичкан барьерами, замедляющими любые входящие сигналы. В особенности те, что характерны для взрывных устройств.

Как только мы покинули машину, сигнал сработал. Вот только ответная команда пришла с большим запозданием. Однако ущерб был нанесён немалый.

— Что ты думаешь? — спросила Хельга. — Кайрон договорился с Аланом?

— Не думаю, — бросил я. — Хотя я уже сам не знаю, чему верить.

Спустя час после взрыва мне и Хельге пришло видеосообщение от Боксёра.

И увиденное несколько пролило свет на произошедшее.

— Ну что, ребятки, я вас просил, я вас умолял, на коленях просил, чтобы вы приняли меня обратно. Но раз так, вы мне предали. Теперь я преданный друг, — он расхохотался. — Видите, как я каламбурить умею? А вы этого никогда не ценили. Но раз так…

Объектив камеры повернулся, и мы увидели ту самую местность, где когда-то появились впервые.

— Узнаёте? — продолжил Боксёр. — Серёга, я твою капсулу быстро нашёл. Ты, конечно, хитрый жук. В пещеру её спрятал. Но ничего, смотри.

Боксёр прошагал десять шагов и поравнялся с тёмным зевом той самой пещеры, в которой когда-то я встретил кошку.

— Смотри, как умею, — произнёс он.

В следующий миг раздался звук выстрела, на борту моей капсулы воскрешения появилась дыра, затем ещё одна, ещё. Капсула полыхнула и стала гореть.

— Все, Серёга, нет у тебя больше шансов, — закончил Боксёр. — Кранты тебе. Понял? И ещё, не друг ты мне больше.

На этом сообщение окончилось. Видеосообщение для Хельги было примерно такого же характера, вот только снимала его Риана. И эта психопатка сожгла вообще все капсулы, которые были в том районе.

— Ну и дура, — флегматично заключила Хельга.

Хельга записала ответное видеосообщение.

Сказала Боксёру о том, что у него в хранилище остался подарок. Хельга считала его другом, поэтому это был сюрприз, но он его не заслуживал. Поэтому она потребовала его вернуть.

А затем, спустя минуту отправила сигнал на взрывное устройство, которое когда-то висело на шее Кайрона.

А потом она весело смеялась, зачитывая мне гневное сообщение от Боксёра, который проклинал весь женский род за его коварство.

Мухаметдинов, который к тому времени уже окончил переговоры, заверил, что беспокоиться нам не о чем. Он предоставил нам две запасные капсулы, к которым мы тут же переподключились.

Хотя, признаться, ситуация была очень неприятная. Не то чтобы Боксёр меня чем-то удивил, но осадок неприятный остался. Я всё же надеялся, что он хоть немного искренен.

Затем Мухаметдинов вызвал на разговор меня. Причём Хельгу не позвали.

Мы расположились в его каюте. За небольшим столом.

— Пиво пьёшь? — спросил он.

— Не припоминаю, — ответил я, покачав головой.

— Вот как? Не помнишь, что это за напиток? — удивился он.

Я нахмурился, пытаясь припомнить, но покачал головой.

— Ну, вот попробуй, — протянул он мне стакан наполненный темноватой жидкостью, с белой пеной. — Это местное.

Мы выпили.

Удивительно, но я тут же, прямо моментально вспомнил этот вкус. Я уверен, что раньше мн епиво не нравилось. А тут распробовал. К тому же Мухаметдинов в качестве закуски предложил вяленую рыбу.

— Мы посовещались и решили тебе память пока не возвращать, — будто между прочим произнёс Мухаммеддинов.

— Вот как? — настало время удивляться мне.

— В этом смысла нету, только лишнее время займёт, — поспешил успокоить он меня.

Я нахмурился.

— Нам всем вероятно предстоит погибнуть, — объяснил он. — И если всё пройдёт по плану, очнёмся мы с откатом недели в три. Ну, это мы. Ты забудешь всего лишь эти сутки. Мы со Степновым уже договорились. Вам нужно будет пройти процедуру создания резервной копии памяти. Все воспоминания о том, что с вами случилось с момента высадки, будут отправлены на линкор «Живин». А уже потом, по итогам комиссии, систем решит — вернут вам воспоминания или нет. Но, учитывая все произошедшее здесь и особые обстоятельства, не думаю, что эти воспоминания вам нужны. Однако награды вам будут начислены. В этом даже не сомневайтесь. Представляешь, ты даже помнить ничего не будешь, а на счету прибавится. Чудо! — он рассмеялся.

— Мы ведь не о наградах здесь говорим, — произнёс я, заметив, что капитан не решался начинать неприятный разговор. — Так почему вы не хотите возвращать мне память на самом деле? Думаю, я имею право знать.

— Для того чтобы у тебя не появилось особого мнения, если совсем по-честному, — произнёс капитан. — Сейчас для тебя всё очевидно. Но мы не можем предположить, как изменится твоё восприятие, когда тебе вернётся память. Ситуация у нас довольно критичная. Но лишний жизненный опыт и прожитые годы порой дают излишнюю самоуверенность и чувство собственной исключительности. Нам этого не надо. Нам просто нужно принять решение относительно целой планеты. И учитывая, что стоит на кону, скорее всего, планете суждено погибнуть.

— Всё же вы уверены, что этого не избежать? — спросил я.

— Видишь ли, Глеб намеренно пошёл на то, чтобы объединиться с Кайроном, — ответил Мухаметдинов. — никто из нас кроме Крякина, не обладал таким жизненным опытом и такой силой воли. Не было подходящих кандидатов. Он успел насмотреться всякого, но без сомнения согласился и пошёл на этот шаг. Ему удалили последние воспоминания — все наши обсуждения и планы. Он знал только основную идею. Он должен был объединиться с системой Кайрона и по итогам дать свою экспертную оценку. Её ты уже услышал, — Мухаметдинов помолчал. — Я скажу тебе так. Мнению Глеба Крякина я доверяю больше, чем своему. Если он говорит, что другого варианта нет, значит так и есть. Планете суждено погибнуть.

Я смотрел на капитана Мухаммеддинова и понимал — всё, что он говорит, по сути, истинная правда. Решение, которое пришлось принять и которое он сейчас полностью берёт на себя, справедливо. Слишком много фактов вело именно к этому.

Но в то же время я был на сто процентов уверен, что у Мухаметдинова есть какой-то план. Во всяком случае, я на это надеялся всей душой. В моей голове не укладывалось, что они просто так решатся уничтожить всё живое на Гевее. Ну не могло такого быть. Я в людях разбираюсь не так хорошо, как хотелось бы. Но мухаметдинов не тот человек…

С капитаном мы говорили порядка полутора часов. Главным посылом была просьба довериться. Сделать всё, как он говорит, не препятствовать происходящему.

Но это было вчера. И вчера я был склонен доверять решению Мухаметдинова.

Но с тех пор прошла бессонная ночь.

Сейчас, сидя за столом переговорной я по-прежнему не мог решить, как же мне поступить? Начать свою игру или довериться капитану? Несмотря на откровения Степнова и Крякина, я по-прежнему не видел ничего сверхчудовищного в системе Кайрона и в том, что он пропагандирует. Но специально для меня и для Степнова сегодня присутствовал учёный Борис Маслов. Как выразился Мухаметдинов, этот учёный изначально участвовал в создании Кайрона. Да-да, именно так.

— Итак, слово предоставляется Борису Маслову, участнику научной исследовательской группы, которая проводила исследования на планете Гевея, — объявил Мухаметдинов.

Вышел седовласый мужчина. На вид ему было лет семьдесят пять — ну, это по старым меркам. Ему вполне могло быть пятьсот лет. Он прочистил горло, оглядел нас внимательным взглядом поверх очков и начал говорить.

— Кайрон — не простой монстр и не простой путешественник, как он любит себя называть. Это древняя сущность. Как мы предполагаем, это представитель одной из первых форм жизни не только на этой планете, но и во всей галактике. К такому мнению мы с коллегами пришли.

Маслов сделал паузу, давая присутствующим осознать смысл его слов.

— Эта сущность представляет собой некий разум, отличный от человеческого, но не менее любопытный. Эта первейшая форма жизни во Вселенной, представляет собой некие энергетические сущности, которые поселяются на планетах, пригодных к жизни. Многие считают, что они являются основным катализатором для зарождения жизни. Например, на планете Земля.

— Если всё так, и они разумны, то почему не выходили на связь раньше? — спросил Степнов.

— Эти существа обладают разумом, но не таким, как мы привыкли считать. А ещё колоссальной мощью. Вы только представьте, сколько нужно энергии для того чтобы на планете зародилась жизнь! Ведущий учёный, академик Плеханов, который лидировал этот проект, привёл все множество аргументов, что именно с этого существа началась жизнь на планете Гевея. А также, что подобные существа весьма распространены по Вселенной. Даже привёл некое доказательство о том, что и раньше люди с ними сталкивались.

Маслов посмотрел на Хельгу, будто та что-то знала об этом.

Если Хельга и знала что-то, то виду не подала.

— В остальном эти существа выступают как наблюдатели. Этакие садовники, опекающие свой маленький огородик, если вы понимаете, о чём я. На связь со своими, кхм… питомцами, они не выходят. Воздействуют на окружающий мир по мере необходимости. Но только для того, чтобы сохранить экосистему в целости и сохранности.

— Пока звучит неубедительно, — едва слышно произнесла Хельга.

Маслов выразительно посмотрел на воительницу.

Та ту же утихла, и сделал жест, будто закрывает рот на замок.

Маслов продолжил:

— Академик Плеханов, мой учитель и коллега, смог выйти на контакт с этой сущностью. Как вы понимаете, это произвело настоящий фурор. У сподвижников Плеханова появилась маниакальная уверенность, что они смогут углубить этот контакт с сущностью, выведать её секреты и использовать для создания нашей собственной системы. Системы, которая стала бы противовесом «Прозрачной жизни». Общество восхитилось этой идеей. Многие вложили огромные ресурсы для развития эксперимента. Не шутка ли? Утереть нос великой «Прозрачной жизни»! Плеханов охотно подливал масла в огонь, обещая людям, что они смогут стать подобными богам. Подняться над любыми системами. Стать таким же, как это богоподобное существо.

На этот раз, все стали слушать Маслова с неподдельным интересом. Даже Мухаметдинов замер.

Крякин сидел в своей клетке с каменным спокойствием.

— А главное, существо охотно пошло на контакт, — продолжал учёный. — Плеханову довольно легко удалось поместить его в физическое тело. Это было небольшое растение — мох, если быть точным. В маленькой пробирке. Правда, сейчас это растение приобрело совершенно иную форму. Перед вами город Стерния:

На экране появилось изображение. Некая грибница или поляна — сложно было понять. Огромное зелёное пятно посреди степи.

— Это снимок со спутника, — пояснил Маслов. — Эта зелёная эко-система занимает уже больше ста семидесяти километров. И пятно разрастается. Причём прослеживается прямая корреляция между ростом и добавлением в систему новых людей. Чем больше Кайрон поглощает разумной жизни, тем сильнее становится его физическое тело. Собственно, мы склонны полагать, что это и есть его физическое тело. И именно по нему мы хотим нанести первый удар. Но я отвлёкся.

Маслов сделал глубокий вдох.

— Академик Плеханов пожертвовал собой ради науки и самостоятельно провел эксперимент, объединив своё сознание с сознанием Кайрона. Существо получило доступ к разуму — и ему это понравилось, как вы понимаете. И оно начало стремительно расти. Плеханов и его лаборанты, которые тоже объединили разум с Кайроном, начали активную пропаганду. Они рассказывали о блаженстве, об удивительной силе, которую не демонстрировали, но они были чертовски убедительны. И многие люди поддались на их уговоры, а Кайрон стал расти. Общество поделилось на две части. Многие были в ужасе от происходящего — вы сами видели, как изменяются люди, попав к Кайрону. Но в то же время они становились физически более сильными и выносливыми, не боялись боли, вообще ничего не боялись.

— Мы начали бить тревогу, — произнёс Маслов. — И это был не безосновательно — назревала гражданская война.

Маслов помолчал, давая словам осесть.

— Если говорить честно, я был одним из тех, кто готов был сжечь Кайрона, Плеханова и всех, кто был вместе с ними. И до сих пор себя ругаю, что смалодушничал и не пошёл этот шаг… Но потом случилась война с нашими незваными гостями. Пираты нанесли свой первый удар. Нас убивали тысячами. Нужно было искать хоть какое-то решение. И оно было. Кайрон предлагал это решение. Плеханов умолял присоединиться к Кайрону, дать ему свободу. Он просил всех объединиться с ним. Обещал, что не только подарит будущее в благоденствии, но и спасение от пиратов. Даже те кто был радикально настроен и выступал против Кайрона пошли на уговоры, поддавшись страху и панике.

Маслов закрыл глаза, вспоминая.

— И тогда началось страшное. Тысячи людей приходили к Кайрону. Они преклонялись перед ним, будто перед божеством и становились его частью. А потом, лишённые страхов и разума, они шли воевать. И пираты впервые дрогнули. Это воодушевило людей. У Кайрона стало появляться всё больше сподвижников.

— Что-то не клеится, — хмыкнула Хельга. — И что, ваши осознанно шли на заражение? Они разом ослепли? Мы ведь все видели как выглядят эти твари.

Хельга с намёком покосилась на Крякина.

— Люди были ослеплены страхом, а потом и надеждой. Много наших погибло от рук пиратов, — покачал головой Маслов. — Но вы не подумайте, оставались и те, кто активно сопротивлялись воздействию чужеродной сущности. Но они были не популярны. Они не могли предложить ничего, что помогло бы противостоять пиратам. А ещё они нередко исчезали, и потом появлялись такими же счастливыми и довольными, как Плеханов. Нужно объяснить, почему так происходило?

— И что, никто не забил тревогу?

— Кайрон был нашим спасением. Никому и в голову не приходило выступать против нашего единственного средства в борьбе с пиратами. Да и поздно было уже что-то предпринимать. Кайрон вырос и с каждым днём становился сильнее. Он контролировал уже большую часть планеты. Пираты стремительно отступали. Мы отозвали призыв о помощи, но на этот раз о помощи взмолились пираты, потому что Кайрон был к ним беспощаден. Мы думали, что он вершил акт мести, а он поглощал новых разумных и с каждым днём становился всё сильнее.

Маслов сделал очередную паузу, и оглядел всех поверх очков, будто пытался понять, какой эффект возымели его слова.

— К тому времени пираты уже заподозрили неладное, — продолжил Маслов. — Их люди стали погибать и не возвращаться. Вернее возвращаться в иной форме. Теперь их товарищи обратили своё оружие против них самих. И управлял этим Кайрон.

И тогда словно в ответ на наше общее отчаяние, на орбите нашей планеты появился линкор «Олимпия».

Маслов посмотрел на огромное изображение города Стерния на экране.

— И в том числе, благодаря этому, Кайрон быстро разобрался, что даёт система «Прозрачная жизнь». Он быстро учится и эволюционирует, — его голос становился всё тише, но от этого звучал страшнее.

— Гевея отключена от общей системы. Но локальная версия позволяла пиратам воскресать в пределах этой планеты. Поняв это, Кайрон уничтожал капсулы, когда одерживал верх в масштабных сражениях, не давая пиратам возможности возродиться.

Пираты, поняв что их товарищи воскресают иными, тоже стали сжигать свои капсулы. Понимаете к чему это привело?

Маслов поочерёдно посмотрел в глаза каждому.

— Заражённые стали воскресать на зависшем на орбите линкоре. И тут Кайрон понял истину. Его миньоны — те, кого он поглотил, могут воскресать не только на этой планете. Они могут возвращаться везде, где есть система. Он получил доступ к глобальной версии системы, и в тот момент, когда это произошло, Кайрон он перестал быть локальной проблемой.

Маслов помолчал, собираясь с мыслями, затем выразительно поглядел на Мухаметдинова.

— Пока мы договаривались с капитаном линкора, умоляли его о помощи, во власти Кайрона уже было около двух тысяч порабощённых пиратов. И эти пираты стали воскресать на борту «Олимпии». Сотни заражённых воскресающие в боевых отсеках, в инженерных отделениях, в жилых блоках. И эти заражённые начали разносить огромный военный корабль изнутри, атаковать личный состав, превращая их в себе подобных. Тогда наконец до капитана дошло что мы не шутим.

Маслов рухнул на кресло, последняя часть речи у него вышла очень эмоциональной. Видимо он совсем выбился из сил.

— Это была катастрофа.

— Поменьше драматизма, — спокойно произнёс Мухаметдинов.

Маслов лишь подарил ему грустный взгляд.

— Ну а что такое, Вениамин? — взвился учёный, кму будто вернулись силы. — . Или я что-то не так говорю?

— Нет, всё так и было, — произнёс Мухаметдинов. — Ну, появились в нашем линкоре посторонние, — и в его голосе слышалась непоколебимое спокойствие. Он явно решил взять ситуацию под контроль. — Да, мы сначала растерялись. Не ожидали от объектов системы подобного поведения. Но должен признать, демонстрация получилась убедительная. Мы быстро изолировали последователей Кайрона и в конце концов, поместили их в клетки. Ситуацию поняли. Хоть и сложно верилось в то, что происходит.

Мухаметдинов встал со своего места и прошёлся к окну. Из окна открывалась панорама на выгоревшую степь, изрытую сотнями рытвин и выбоин. Далеко на границе, переминались с ноги на ногу заражённые. И было их несметное количество.

Маслов кивнул, позволяя капитану продолжать.

— Угрозу мы осознали. Действовать нужно было решительно и быстро. Я решил повесить купол над планетой. Это было самое действенное решение. Аналитики ничего лучше не предложили. На тот момент, это было лучшее решение, препятствующее распространению этой заразы. Абсолютная изоляция.

Он повернулся к нам.

— Как вы понимаете, это было радикальное решение. Нам пришлось пожертвовать линкором. Щит мог работать только на поверхности планеты.

Голос Мухаметдинова становился всё жёстче. Он до этого держался сдержанно, но сейчас было видно, насколько тяжело

— Я считаю, что мы сделали правильный выбор. Готов ответить за своё решение перед судом, перед историей и перед самим собой. Но потом. Потом, после того как мы решим основную проблему.

Выдержав паузу, Мухаммеддинов продолжил:

— Борис, я благодарю тебя за доклад, — учёный кивнул, а капитан продолжил: — Теперь слушайте внимательно. Кайрона остановить практически невозможно.

Он сделал паузу, оглядев присутствующих.

— Если его запустить в систему «Прозрачной жизни» — в полную версию, со всеми возможностями, Кайрон просто захватит её. Заражённые, которые постоянно будут воскресать, снова и снова заражая окружающих, быстро распространяться по Вселенной, как чума. И система перестанет быть системой «Прозрачной жизни». Она станет системой Кайрона.

— Отличное определение, Вениамин, Кайрон — вирус, — поддержал Маслов, — Тот самый вирус, который сожрёт вашего Бога из машины и займёт его место.

— Очень иронично, — произнёс Мухаметдинов с горьким смешком. — Я бы даже сказал антично, как в древних легендах. Враг побеждает защитника и вместо него становится новым богом. В общем, уничтожить мы его не можем. Только отсечь от физического тела, которое ему создал ваш Плеханов. А потом лишить его доступа к системе «Прозрачная жизнь». Остаётся надеяться, что после этого он снова станет энергетической сущностью. Вернётся к исходной форме.

Хельга подняла руку, совсем как школьница.

— Тогда, может не нужна ликвидация? Просто уничтожить этот самый город, — предложила воительница.

Ответ дал Маслов:

— У нас есть основания полагать, что поглощённые люди, в частности их телесные оболочки, также являются физической оболочкой Кайрона. После смерти, они прорастают в почве. На месте первых погибших одержимых, разрослись довольно густые заросли, которые уже напоминают леса.

— Тогда, что станет с другими существами, которых он поглотил? — спросила она. — С двумя тысячами пиратов, с жителями Гевеи, которые стали его частью? Они умрут безвозвратно? Или их можно будет спасти?

Маслов встретил её взгляд.

— Они уже не живут, Хельга, — произнёс он. — Они существуют в виде шестерёнок сознания Кайрона. Они как доноры, дающие кайрону вычислительные мощности и базы данных. Они лишь части разума Кайрона. Уничтожим целое, мы уничтожим и их.

— Они обречены, — кивнул Мухаметдинов. — Хотел бы их спасти, но без контроля они быстро умирают.

Маслов посмотрел на Хельгу с усмешкой.

— Вы привыкли, что вам больше не приходится умирать. Мы такой привычки не имеем. Мы знаем, что такое конец. Но так же мы понимаем необходимость этого шага. И мы готовы принести эту жертву. Мы готовы уничтожить целую планету вместе с экосистемой. Человечество важнее.

— А что если это не поможет? — спросил я.

Маслов посмотрел на меня.

— Тогда мы все обречены. И будем бегать зелёненькими человечками все вместе. Ну, те кто выживет.

— Должны быть другие варианты, — нахмурился я. — Без уничтожения целой планеты.

— Мы перебрали все варианты, — ответил Маслов. — Вирусы не работают — Кайрон просто их ассимилирует. Скорее мы все передохнем. Уничтожение капсул станет не актуально, после того как падёт щит. Выборочная ликвидация — слишком сложно, требует гораздо больше полномочий чем Ликвидация. Я уж молчу про срок реализации. У вас есть еще предложения?

Я нахмурился сказать мне было нечего.

— Кайрон — это растущая и эволюционирующая система. Он слишком быстро подстраивается под любые изменения. Мы с нашими вычислительными мощностями за ним не поспеваем. И будем честны, мы потеряли эту планету. Пираты скорее игрушка в руках Кайрона. Это последний город который способен сопротивляться. Но вопрос времени, когда он падёт.

— Вы уверены, что никто из нас не заражён? — спросила Хельга. — Раз Кайрон такой умный. Глупо считать, что он не нашёл лзейку сюда.

— Да, уверены, — ответил Маслов. — Мы научились определять волны, которые излучает Кайрон. Всё-таки он существенно энергетическое, и путешествия между телами бесследно для него не проходят. Мы точно уверены, что Кайрона здесь нет. У Глеба всё ещё сохранился след присутствия, но на этом всё.

Крякин лишь молча покивал.

— Итак, теперь переходим к основному вопросу нашего собрания, — объявил Мухаметдинов, многозначительно посмотрев на меня, затем на Степнова. После, его взгляд упёрся в Крякина, и в воздухе повисла напряжённость. — Наши аналитики считают, что уже через четыре дня Кайрон найдёт способ обойти ограничения щита. В связи с этим мы должны ускорить запуск протокола «Ликвидация» для планеты Гевея.

Капитан сделал паузу.

— Здесь есть четверо человек, способных повлиять на систему. Остальные — уважаемые люди, которые тоже должны иметь возможность высказаться. Мы должны проголосовать. Кто за немедленный запуск протокола «Ликвидация», без периода охлаждения?

Мухаммеддинов первым поднял руку. Следом руку поднялаХельга, хотя права голоса у неё по сути не было. Следом присоединился мэр города Севастьянов. Я увидел дрожь в его пальцах. Степнов тоже поднял руку. Затем присоединились и все остальными.

Медлили лишь я и Крякин.

Наступила тишина, которая стала невыносимой. Крякин не поднимал руку. Он просто сидел в своей клетке, оглядывая всех присутствующих невозмутимым взглядом. Секунды тянулись бесконечно.

— Глеб, ты проголосуешь? — спросил Мухаметдинов.

Для меня это послужило сигналом.

Я поднял руку вверх.

Время остановилось. Крякин упёр в меня тяжёлый взгляд.

— Итак, у нас есть трое согласных… — объявил Мухаметдинов, но его грубо прервали.

Крякин, зарычал будто зверь. Его тело судорожно напряглось. Мышцы вздулись под кожей. Глаза вспыхнули зелёным светом. Мэр и еще двое присутствующих инстинктивно отшатнулись.

Бывший техник вскочил на ноги и врезался в прутья клетки. Клетка затрещала под его натиском.

— Вы меня не удержите! — взревел он, и это был совсем не голос Глеба. — Вы все будете частью меня. Все! Каждый из вас!