Сиротка для врага. Огонь и Тьма

Глава 1

Ирэна

Осень в этом году выдалась на редкость дождливая и промозглая, словно сама природа утонула в бесконечной серой пелене. Изо дня в день заунывно дул порывистый ветер, срывая пожелтевшую намокшую листву с потемневших от сырости деревьев и гоняя её по асфальту. С низкого, свинцового неба сеял мелкий, нудный дождик, превращавший улицы в сплошное месиво из луж и раскисшей земли. Солнце изредка показывалось из-за плотных низких туч, но тут же пряталось обратно не в силах совладать с упрямым ненастьем. Люди торопливо пробегали по улице, спеша поскорее спрятаться от холода и сырости. Я же уныло шлёпала по лужам по направлению к школе. Ноги давно промокли, так как мои старенькие ботинки, которые уже много раз пыталась заклеивать, пропускали воду словно решето. Худенькое пальтишко не спасало от пронизывающего ветра, и после каждого порыва я сжималась всё сильнее и сильнее, пытаясь хоть как-то согреться. Благо от нашего детского дома до школы, в которой я училась, идти недалеко.

Переобувшись в классе в сухую сменку, я натолкала в ботинки бумаг, чтобы хоть немного просушить их, пока идут уроки.

— Огнева, ты что там делаешь? Двойки из дневника прячешь в обувь? Думаешь они превратятся в пятёрки? — ехидно поддел меня Марк Белов, самый противный одноклассник, который при любом удобном случае старался меня как-нибудь зацепить.

— Если только твои, — совершенно спокойно парировала я, так как училась хорошо, и неуды заглядывали в мой дневник крайне редко. А вот Белов мог похвастаться только состоятельностью своих родителей, но не успеваемостью.

Марк перевёлся в нашу школу в прошлом году. Симпатичный мажорик сразу стал предметом обожания школьных девчонок. Вот только сам он, игнорируя местных красоток, начал оказывать знаки внимания мне. Любая другая на моём месте была бы на седьмом небе от счастья. Другая, но не я. Жизнь давно научила меня не доверять людям, а тем более подросткам. Возможно, со временем я бы поверила парню, если бы однажды в туалете не послушала разговор моих одноклассниц.

— И чего Белов увивается около этой замухрыжки? — по голосу я узнала Таню Колупаеву. Родители Колупаевой работали на заводе и, соответственно, семья жила небогато. Однако Таня всё время пыталась корчить из себя обеспеченную мадам, заискивая при этом перед местными сливками общества. — И куда только Маринка смотрит? Неужели ей совсем наплевать?

— А чего ей переживать? Ты думаешь Огнева действительно может понравиться хоть одному стоящему парню? Я тебя умоляю. Да она одним своим взглядом затравленного зверька всех потенциальных поклонников распугает. На самом деле всё просто. Мне Маринка сама рассказывала, что Белов хочет втереться в доверие к нашей мисс всезнайке, чтобы тупо списывать домашку и не заморачиваться, — голоса стали тише и вскоре хлопнула дверь туалета.

Да уж. Пренеприятная вышла ситуация. Хотя, услышанное не было для меня новостью. Примерно так я себе изначально всё и предполагала. Выбравшись из своего убежища, в роли которого выступала кабинка, я побрела в класс.

Слова девчонок подтвердились спустя несколько дней, когда Белов, сделав интимный голос, ненавязчиво начал просить списать домашнее задание по химии, на что получил отказ. Однако вот так сразу парень не сдался. В течение ещё нескольких дней он подходил с разными вопросами и, всякий раз получая отрицательный ответ, в конце концов взбесился.

С тех пор он и начал мне мстить. Поначалу он отпускал в мой адрес безобидные шуточки, но когда одноклассники рассказали, что я детдомовская, всё кардинально изменилось. Он начал издеваться надо мной без всякого стеснения. Смотрел не иначе как презрительно. Очень скоро вокруг него образовалась шайка единомышленников, и моя жизнь превратилась в сущий ад. Я и до этого особо ни с кем не дружила, предпочитая уединение, а теперь и вовсе.

Первым уроком была литература. Время тянулось невыносимо медленно. Я слушала учителя, наблюдая, как ветер швыряет охапки листьев в окно, клонит к земле вершины деревьев, растущих на школьной территории. Едва выглянувшее из-за плотного полога солнце тут же скрыли тяжёлые облака, стремительно проносящиеся по небу, которое опустилось так низко, что едва не задевало крыши домов. Чувство щемящей тоски, не покидающее меня в последнее время, после созерцания подобных пейзажей усиливалось вдвойне.

— Эй, Огнева, что там увидела? Пытаешься наладить контакт с потусторонним миром? — Белов больно ткнул меня карандашом в спину. Я не ответила, но он не успокаивался и продолжал извергать плоды своей ненормальной фантазии.

— Белов, что там у вас происходит? — Ольга Николаевна прервала свой рассказ, обратив внимание на нас.

— Да вот Огнева мешает мне слушать материал, а я стараюсь от неё отбиться, — начал выкручиваться одноклассник.

— И не стыдно тебе врать, глядя мне в глаза? Будь добр повтори последнее, что я вам говорила, раз уж ты так внимательно слушал.

Естественно, Марк ничего повторить не смог и гневно зыркнул на меня.

— Дневник мне на стол. На этот раз ты не отделаешься простым замечанием, — Ольга Николаевна села за свой стол и продолжила тему урока. — Я долго терпела твои выходки, и не желаю больше понапрасну тратить свои нервы. Думаю, стоит пообщаться с твоим отцом.

— Вы хоть знаете кто его отец? — с разных концов класса послышались чуть сдавленные смешки.

— Знаю, Митрошин. Я вижу ты хочешь, чтобы я и своим отцом поговорила, — Денис после этих слов даже меньше ростом стал, поскольку хорошо знал, что Ольгу Николаевну уважают и даже побаиваются многие. И если она сказала, то слово своё сдержит.

— Ну, Огнева, тебе это так просто с рук не сойдёт, — шепнул парень, проходя мимо меня. Да я и сама уже знала, что теперь он не оставит меня в покое, как минимум, несколько дней.

На перемене я поспешила скрыться из класса подальше от глаз одноклассников. Уютно примостившись на подоконнике в коридоре, раскрыла альбом и стала рисовать.

Рисование всегда успокаивало меня и настраивало на позитивный лад. Порой я увлекалась так, что совсем не замечала времени. Вокруг меня как будто всё исчезало. Оставался лишь мир моих фантазий, который я и переносила на бумагу. Рисунки получались нереально живыми и красочными. Учителя были в восторге от моего таланта, а вот все остальные считали, что я чокнутая раз рисую всякие небылицы.

До звонка на следующий урок оставалось не более пяти минут. Вспомнив, что не приготовила нужные принадлежности, я нехотя побрела в класс.

Открыв дверь, я сразу поняла, что что-то произошло. Одноклассники с ехидными улыбочками смотрели на меня, а Белов стоял у доски, держа в руках до боли знакомую записную книжку.

— Итак, я продолжу, — он принялся читать мой дневник, который, судя по всему, нагло выкрал у меня из рюкзака. — “ Дорогой дневник, мне снова снился странный сон. Да и в целом в последнее время вокруг меня происходит много всего такого, чему я не могу дать ни малейшего объяснения. С каждым днём всё больше и больше ощущаю, что я будто чужая в этом мире. Иногда мне кажется, что меня здесь быть не должно, что мне была уготована совсем другая жизнь. Знаешь, мне кажется, что эта жизнь должна была быть полной счастья и любви”.

— Отдай, — прорычала я, наливаясь яростью. — Кто тебе позволил рыться в моём рюкзаке? Однако Марк, совершенно не обращая на меня внимания, продолжил цитировать.

— “Меня все считают странной. Хотя… наверное они правы. Вот почему я не такая, как все другие девчонки? Мне уже почти восемнадцать. Почему меня совсем не интересуют шмотки, косметика и парни? Что со мной не так? Что вообще вокруг меня происходит?” — Белов оторвал взгляд от дневника и обратился ко мне. — Парни тебя не интересуют, говоришь? Может прямо сейчас мы это и проверим? — он приблизился ко мне вплотную, прижал к стене и… поцеловал. Жадно, требовательна и даже немного страстно. Этого я стерпеть уже не могла.

Оттолкнув наглеца от себя, я влепила ему пощёчину. Мои руки начали наливаться невероятной силой, ногти заострились, а глаза вспыхнули янтарным пламенем, заставив одноклассников отпрянуть в сторону. Из груди вырвался утробный рык и я, словно разъярённая кошка, бросилась на обидчика.

Я царапала его лицо, оставляя на щеках глубокие раны от ногтей, рвала волосы, даже укусить пыталась. Парень по началу пытался сдержать меня, но его старания были тщетны. Ярость бушевала во мне со страшной силой, не оставляя сопернику ни единого шанса, и, в конце концов, он вжался в угол и просто закрывал голову руками.

Одноклассники были настолько шокированы всем происходящим, что никто не рискнул вмешаться в драку. Наконец кто-то из ребят обрёл дар речи и отправил девчонок за подмогой.

Я краем глаза заметила, как Лина Петрова бросилась бегом к двери и скрылась из класса. Спустя пару минут она вернулась назад, а за ней вошла директор школы.

— Что здесь происходит? Огнева, опять ты? — женщина схватила меня за руку и с силой оттащила от несчастного парня. — Белов, немедленно отправляйся в медпункт, а ты, Ирэна, пойдёшь со мной.

Марк поспешил выскользнуть из класса, видимо всё ещё опасаясь повторного нападения. Директор же повела меня в свой кабинет. Меня продолжало трясти от ярости. Пальцы лихорадочно сжимались и разжимались, словно искали за что зацепиться. Губы дрожали, сердце колотилось с бешеной скоростью. С большим трудом я смогла немного успокоиться и взять себя в руки.

— Скажи мне, Огнева, что с тобой происходит в последнее время? — Татьяна Викторовна принялась отчитывать меня сразу, как только за нами закрылась дверь её кабинета. — Ты стала рассеянной и очень агрессивной. На прошлой неделе нагрубила учителю физкультуры, позавчера — учителю физики. А то, что произошло сейчас, вообще уже ни в какие рамки не вписывается.

— А как бы вы поступили на моем месте? — меня крайне возмутила позиция директора, судя по голосу которой оправдываться было бессмысленно. — Белов перешёл все грани дозволенного.

— Ты понимаешь, что чуть не покалечила парня? — директор продолжала свою тираду, явно меня не слушая.

— Я понимаю, но он взял мой дневник. Он рылся в моих личных вещах в моё отсутствие. Это по вашему нормально?

Продолжая игнорировать мои оправдания, директриса взяла телефон. Конечно, кто я и кто Белов. Проще сделать виноватой безродную сироту, чем сынка влиятельных родителей.

— Я вынуждена на некоторое время отстранить тебя от занятий. Заведующей вашим детским домом я позвоню сейчас же. Можешь быть свободна. Отправляйся домой, — Татьяна Викторовна всем своим видом дала понять, что разговор окончен. Она сосредоточенно раз за разом набирала номер телефона, пытаясь дозвониться до нашей заведующей.

С трудом сдерживая рыдания, я вышла из кабинета и поплелась в сторону гардероба. Ну почему жизнь так несправедлива? Почему одним можно всё, а другие должны расплачиваться за малейшую провинность?

— Что с тобой, девочка, ты не заболела? На тебе лица нет, — спросила меня тётя Луша — гардеробщица. — Вон у тебя пальто какое худенькое. В таком и простудиться недолго.

— Просто неважно себя чувствую, — ответила сердобольной женщине и даже выдавила из себя вымученную улыбку.

Тётю Лушу любили все в нашей школе. Своих детей у неё не было, как и родственников, и одинокая женщина находила утешение в учениках школы. Она была очень ласковой и доброй. Всех одинаково жалела и никогда ни на кого не ругалась. В отличие от уборщицы, которая периодически гоняла кого-нибудь половой тряпкой.

Одевшись, я вышла на улицу. Дождь прекратился, но ветер свирепствовал с невероятной силой, словно хотел снести всё на своём пути. Взял бы лучше Белова куда-нибудь унёс подальше, чтобы тот до конца одиннадцатого класса не вернулся.

Придя домой, я не переодеваясь легла на кровать. Хотелось немного побыть в тишине, чтобы меня никто не трогал. Однако спустя несколько минут в комнату вошла воспитательница и сообщила, что заведующая меня уже ждёт.

Я шла как на каторгу. Ничего хорошего встреча с Ольгой Фёдоровной мне не сулила. Нет, она в общем-то женщина неплохая и незлая. Но ко мне у неё было особое отношение, за которое я её и недолюбливала.

Я живу в этом детском доме с четырёх лет. Меня несколько раз хотели удочерить, но в последний момент почему-то делали выбор в пользу другой девочки. По началу я искала причины в себе. Мне казалось, что я какая-то не такая, вот они от меня и отказываются. Лишь став постарше, я случайно узнала, что дело вовсе не во мне. Это заведующая отговаривала моих потенциальных родителей, говоря, что я не от мира сего. Что я живу в своём выдуманном мире, и показывала им мои рисунки. Не знаю, что ещё она говорила, но после этого меня брать уже никто не хотел. А потом и вовсе молва пошла, что я ненормальная раз за тринадцать лет никто не забрал меня в семью.

Я замкнулась в себе. Как оказалось, находиться в мире фантазий куда лучше и безопаснее, чем в реальном. Дети бывают очень жестоки, и я как никто другой прочувствовала это на себе. А поведение заведующей вообще никаким объяснениям не поддавалось. Поэтому я её и не любила.

— Здравствуйте. Можно? — я постучалась в дверь и заглянула в кабинет.

— Проходи, Ирэна, садись, — Ольга Фёдоровна движением головы указала на стул. — Рассказывай. Что на этот раз? Опять Белов?

— Белов, — горестно вздохнула я. — Он рылся в моём рюкзаке и читал записи из моего дневника перед всем классом.

— Но ты же чуть не покалечила его. Ты отдаёшь себе отчёт о том, какими могут быть последствия? Ты же прекрасно знаешь кто его родители, — заведующая постучала карандашом по столу. — В последнее время у тебя стали проявляться вспышки неконтролируемой агрессии. Что же с тобой происходит?

Если бы я могла ответить на её вопрос, то обязательно сделала бы это. Со мной действительно творилось что-то странное, но я даже себе не могла объяснить, что это.