Сила не по рангу

Глава 23

— Все в порядке, Федор Николаевич, — отозвался я. — Просто очень жарко.

Я расслабил узел галстука, полностью концентрируясь на ощущениях. Что ж, это был далеко не первый раз, когда меня травили.

Хорошие новости — яд был мощным, но его в моем организме оказалось недостаточно, чтобы убить. Плохая новость — токсин влиял на сознание и концентрацию, и избавляться от него придется очень быстро и грубо. Для этого понадобится энергия Искажения. Очередная частичка из моего заметно оскудевшего запаса.

— Дайте мне минуту на подготовку, — поднявшись на сцену, обратился я к великому князю.

Судя по его реакции, он и правда был обеспокоен. Если дядя играл, то это был самый талантливый актер в обоих мирах. Неужели он ничего не знал о яде? И если это было сделано без его одобрения, тогда кто посмел?

Я чуть пригубил шампанское только в шатре. И еще мне подала бокал Виктория Дмитриевна. Ладно, с этим разберемся позже. Сейчас главное — не дать отраве помешать моему показательному выступлению.

— Что с вами случилось? — улыбаясь публике и императору, Федор Николаевич подошел ко мне. — Вам плохо? Что вы ели?

— Сейчас это не важно. Просто выиграйте мне минуту и расскажите гостям о том, что сейчас произойдет.

— Уверены, что сможете?

— Конечно.

Дядя, конечно же, начал что-то подозревать. Но мы стояли на сцене на глазах у всего многочисленного рода Романовых, и останавливать мероприятие было не с руки уже лично мне. Полагаю, именно на это и рассчитывал отравитель — что я откажусь в последний момент и покрою себя позором.

Как бы не так. Давай, Алексиус. Действуй.

Великий князь вышел вперед.

— Дорогие гости! Вам всем, должно быть, уже известно, что наш родственник Алексей Иоаннович, сын Анны Николаевны и светлейшего князя Балтийского Иоанна Карловича, на недавних Испытаниях явил Великую Триаду…

Молодец, дядя, дай им пока что экскурс в историю.

Я же собрал остатки воли и полностью сконцентрировался на процессах в теле. Вот он, яд. Растительного происхождения, довольно сильный. Мое сердце колотилось как ненормальное, а перед глазами все плыло. Я закрыл их, словно концентрировался перед сотворением заклинания, но в этот момент вязал целительную связку из эфира и огня.

Первым делом — выжечь токсичное вещество. Просто убрать его из цепочки реакции, чтобы действие прекратилось. Секунда, две… Готово.

Затем преобразование — моя истинная специализация. Я разложил оставшиеся части вещества на стихии и преобразовал их в чистую энергию — она как раз понадобится мне для шоу.

Третье — частичка силы Искажения. Преобразовав ее в огромное количество эфира, я наполнился силами и был готов работать.

Кто бы ни хотел испортить мне выступление, сейчас он будет неприятно удивлен.

— Итак, сегодня Алексей Иоаннович согласился повторить чудо, которое явил в Михайловском замке. Все мы с нетерпением желаем увидеть своими глазами то, что прежде мог сотворить только император Петр Алексеевич Первый…

Дядя обернулся ко мне, и я кивнул, когда мы встретились взглядами. Он приподнял брови, словно уточнял, действительно ли я готов. Я жестом показал большой палец.

— Триаду! — воскликнул император. — Леша, покажи нам Триаду! Пожалуйста!

— Мне нужно место, — ответил я и, взглянув на деревянный пол сцены, покачал головой. — Здесь опасно. Попросите гостей отойти подальше — я буду работать внизу, на поляне.

Великий князь тут же распорядился всем расступиться на добрый десяток метров. Я спрыгнул со сцены, огляделся по сторонам, жестом велел двум излишне любопытным паренькам отойти подальше. Игравшие на Белой башне дети тоже притихли, ожидая представления. Даже Чуфта прилетела поглядеть — чайка устроилась на флюгере и внимательно наблюдала за происходящим на поляне.

— Итак, господа, Великая Триада, — объявил великий князь. — Просим тишины для концентрации его светлости.

Я глубоко вдохнул и выдохнул, настраиваясь на плетение заклинаний. Следовало собрать побольше стихийной силы. Я дотянулся не только до ветра, земли и воды, но и нашел в окрестностях огонь — в шатрах горели ароматизированные свечи — и взял частичку стихии.

В Михайловском замке я импровизировал и не особенно старался над визуальными эффектами — тогда следовало просто показать свои способности. Но сейчас был тот самый момент, чтобы повыпендриваться и впечатлить.

Поэтому я разработал кое-какие интересные визуальные эффекты. Пусть на них понадобится больше эфира, зато как красиво будет смотреться…

— Первый элемент Триады — защитный барьер, — объявил я.

Собрав все четыре элемента и связав их эфиром, я построил огромный купол над всей поляной. Полупрозрачный силовой барьер сверкал, переливался и искрился, словно в небе над нами одновременно брезжил рассвет, сверкали молнии, ярко горели звезды и клубились облака — совершенно невозможное в реальной жизни явление.

Гости ахнули, а император и вовсе подскочил с трона, выбежал на край сцены и, задрав голову, любовался картиной.

— Как красиво…

Позади меня восхищенно перешептывались девицы, а один молодой человек достал из внутреннего кармана блокнот и принялся что-то торопливо записывать.

— Вдохновились на новое стихотворение, Иван Капитонович?

— Это тянет на целую оду, — отозвался поэт.

Насладившись реакцией, я добавил цвета и вспышек энергии — теперь силовые всполохи ярко сверкали по всей площади защитного купола. Вокруг запахло озоном, как перед грозой. Барьер низко гудел и шипел, а вспышки отдавались негромким треском.

— Какая красота! Интересно, как много атак он выдержит?

— Достаточно, — отозвался я, а затем…

Поднялся в воздух. Это был второй элемент Великой Триады — личная зашита.

Под охи и вздохи я поднялся под крышу купола, окутав себя сверкающей пятиэлементной защитой, что сейчас больше походила на доспех, сотканный из чистой силы.

Все это требовало огромного расхода энергии, и в обычной жизни я бы не стал тратить эфир на все эти дешевые спецэффекты. Хотя, конечно, и правда красиво.

— Сгорел сарай — гори и хата, — тихо усмехнулся я и внезапно выпустил заряд эфира в связке с огнем, словно крылья.

Дешевый фокус, но неизменно впечатлявший публику.

— Смотри!

— Ты видел? Нет, ты видел⁈

А теперь оставалось сделать самое сложное и энергозатратное. Я собирался проверить на прочность собственный силовой барьер.

Зависнув в воздухе, я призвал «Стихийное разрушение», но доработал его для большего эффекта. Все стихии были связаны друг с другом в отдельные малые заклинания. Эфир, воздух, вода дали грозу и молнии, огонь с ветром и эфиром — огненный дождь. Вода, воздух и эфир превратились в ледяной шторм. А земля, воздух и эфир стали камнепадом. Все это связалось в разрушительную боевую симфонию, которую я обрушил сверху на наши головы.

И мой собственный барьер оберегал зрителей от буйства боевого заклинания.

— Господи…

— Это какой-то апокалипсис!

— А он точно выдержит⁈

Я поддал эфира в барьер, чтобы он точно справился. Люди испуганно озирались по сторонам, рефлекторно ища укрытия. Стихия бушевала около минуты, и я решил, что с них и с меня хватит — я потратил почти весь эфир из выкроенного запаса.

Сначала закончилась магическая атака, затем я снял защитный купол и уже п последнюю очередь деактивировал свой пятиэлементный доспех и плавно приземлился на сцену.

Великий князь Федор Иоаннович глядел на меня словно на призрака. А император застыл, открыв рот.

Я вышел к гостям и слегка поклонился. Ответом мне было гробовое молчание — настолько громкое, что, казалось, все звуки исчезли.

А затем гости разразились аплодисментами.

— Браво, Алексей Иоаннович!

— Черный Алмаз! Черный Алмаз вернулся!

Я криво улыбнулся. Что ж, теперь посмотрим, что будет дальше.

Ко мне подбежал император — дядя попытался его остановить, но государь вцепился мне в руку мертвой хваткой.

— Ты научишь меня так, Леша? — спросил он, уставившись на меня по-детски распахнутыми синими глазами. — Я хочу научиться так же. Для Пети.

Я смутился. Император даже не проходил Испытаний — регенты и лекари посчитали такую нагрузку в его состоянии неуместной. Более того, государя всячески ограждали от необходимости применять магию. Насколько я понял, его даже не учили. Только показали несколько защитных заклинаний.

Неудивительно, что сейчас, увидев столь эффектную связку, он так воодушевился.

— Если мне будет позволено, я попробую рассказать и показать, как это сделал, — уклончиво ответил я. — Но это очень сложная связка, ею учатся годами.

— Это не фокус, Леша, — государь внезапно посмотрел на меня так серьезно, так по-взрослому, что я даже вздрогнул от неожиданности. — Это чудо. Его нужно сохранить и передать знание потомкам.

Я внимательно посмотрел на молодого императора. Если у меня появится возможность как следует его продиагностировать, я обязательно это сделаю. Потому что мне показалось, что в этом молодом мужчине словно жили и боролись друг с другом два сознания. Эх, не помешала бы консультация орденских менталистов, но и я сам попробую выяснить, как же именно поразило императора Искажение. Не факт, что повреждения обратимы. Но может я смогу найти способ вытаскивать этого «взрослого» на поверхность почаще…

— Непременно сохраним, ваше императорское величество, — отозвался я.

— Я хочу, чтобы Петя тоже мог. Ему понадобится. Помоги с этим.

Государь осекся, когда к нам подошел дядя — сияющий от счастья, с широкой улыбкой. Дядя приобнял меня за плечо и подвел к краю сцены.

— Наш род благословлен Черным Алмазом! И пусть Алексей Иоаннович носит другую фамилию, именно в нем пробудился дар великого предка. Восславьте же нового сильнейшего мага в империи!

Остатки его речи утонули во всеобщем гомоне и криках. Я же внимательно наблюдал за некоторыми гостями в толпе. Князь крови Дмитрий Павлович и его сыночек Павел, казалось, проглотили лом, а под нос обоим нагадили. Эк их выворачивало от обиды и несправедливости бытия!

Я, казалось, мог слышать их мысли: плод морганатического брака, с фамилией выскочки, даже не наследник — а обрел такую силу.

Зато родители были невероятно мною горды! Отец — всегда сдержанный в проявлении чувств человек — крепко обнял матушку за талию и, не сводя с меня глаз, что-то с улыбкой прошептал ей на ухо. Матушка смутилась, словно школьница, шутливо ударила его кулаком в плечо и помахала мне рукой, когда заметила на себе мой взгляд.

Было приятно видеть, что родители сохранили любовь несмотря на все невзгоды, что выпали на их долю.

— Черный Алмаз! — Таня вцепилась в руку Виктора и вместе со всеми размахивала рукой, приветствуя меня как нового обладателя эксклюзивного статуса. Даже брат, немного отойдя от увиденного, широко мне улыбнулся.

Девицы Павловичей, в отличие от мужчин своего рода, приняли случившееся с радостью. Подавшая мне бокал Виктория прыгала и смеялась, словно ее радость была искренней. Это немного меня смутило. Она была одной из главных подозреваемых в отравлении — ничего не стоило подсыпать яд в шампанское, и хорошо, что я по привычке просто пригубил напиток. На ее месте было бы странно радоваться тому, что тот, кто должен был умереть, не умер. Или хотя бы не провалился. Но, теоретически, она могла не знать. Например, если ее просто попросили подать мне бокал.

А вот Кати, старшая, энтузиазм поумерила, зато не сводила с меня глаз. Без тяжелого вечернего платья и тонны бриллиантов она даже выглядела свежее и симпатичнее — легкое синее платье подчеркивало ее аристократическую бледность и яркость глаз. Поймав мой взгляд на нее, она кивнула в сторону, прося меня позже с ней побеседовать. Видимо, Кати обдумала мое предложение и пришла к некому решению.

— Всем шампанского! — объявил государь. — Поднимите бокалы за Алексея Иоанновича!

Забавно, что сам государь шампанское не пил. Точнее, он пил газированный безалкогольный напиток, но был свято убежден, что это и есть шампанское. Лекари не без оснований считали, что в состоянии государя любые вещества, влияющие на сознание, могут быть вредны.

Лакеи принесли на сцену подносы с фужерами, а когда дело дошло до меня, я обнаглел вконец.

— Могу ли я попросить бокал напитка, который пьет государь? — улыбнулся я, глядя на лакея.

Тот смутился.

— Если его императорское величество…

— Мне нельзя пьянеть после такого выброса эфира. Вредно для восстановления.

Лакей не стал спорить и коротко кивнул.

— Сию минуту, ваша светлость.

Пока гости продолжали обсуждать увиденное, а императорская семья приходила в себя от удивления, церемониймейстеры под шумок руководили слугами. Официальная часть подходила к концу, скоро должны были звать на банкет, так что у дворцовой челяди было полно работы.

Мне подали бокал «детского» игристого, и я, осторожно его попробовав, тут же разложил напиток на составляющие. Сам себе дегустатор, ага. Впрочем, на этот раз никакой отравы в фужере не было, и я с удовольствием выпил прохладную газировку.

— Леша, хочешь поздороваться с Петей?

Государь возник передо мной и кивнул в сторону императрицы с коляской.

— А ее величество не будет против?

— Нет! Наденька благодарна за то, что ты сделал. Я же знаю, что ты вылечил Петю. Ты не говоришь, но это был ты.

Я замер с поднесенным ко рту бокалом.

Черт, этот парень мог напугать. Сколько же всего он на самом деле видел и понимал, оставаясь под маской недоразвитого ребенка? И что за силы просыпались внутри него? Император Николай Петрович умел преподносить сюрпризы. А мне впредь следовало быть предельно аккуратным, хотя я и так действовал осторожно.

— Почту за честь, — поклонился я.

Государь схватил меня за рукав пиджака и потащил к трону, возле которого как раз устроились фрейлины с коляской, а сама императрица взяла цесаревича на руки. Малыш играл с золотой подвеской на ее шее.

Подойдя к дамам, я низко поклонился.

— Ваше императорское величество, дамы…

Надежда Федоровна, она же бывшая Виктория Великобританская, протянула мне свободную руку, и я, поцеловал ее, встав на одно колено.

— Ми очень впечатленьи вашьим талантом, Алексей Иоаннович, — улыбнулась молодая императрица. — И я рад… рада, чтьо мой син будет расти в окружении такьих льюдьей, как ви. Ви не рассматривьайете для себя пьерспьективу служьби при дворье?

Я немного смутился. Обычно царственные особы редко задавали подобные вопросы столь прямо, да еще и на людях.

— Это очень серьезный вопрос, ваше императорское величество, — с поклоном ответил я. — Моя семья совсем недавно вернулась в Петербург, и мы пока не размышляли о подобных перспективах.

— Я би хотьела лучше познакомиьиться с вашьей семьей, — сказала Надежда Федоровна, а затем сняла с одного из пальцев кольцо и протянула мне. — Это, коньечно, не чьерный бриллиянт, но он у вас ещье будьет. Это — мой знак признатьельности за помощь в исцельении сина. Ми с государьем никогда не забудьем этого.

Я замялся, соображая, как действовать. Конечно, от подарков венценосных особ отказываться нельзя. Но такой жест — это сигнал для всего двора и всех родственников. Большая честь и большая ответственность.

Снова опустившись на одно колено, я обеими руками принял подарок. Это был изящный перстень с крупным рубином в окружении маленьких бриллиантиков. Судя по всему, старинный.

— У меня не найдется слов, чтобы выразить благодарность и почтение за столь щедрый дар вашего императорского величества, — на выдохе проговорил я.

Императрица мягко улыбнулась.

— Йесли вам понадобьится моя помощь, отправьте мне это кольцо. Я помогу вам так же, как ви помогли нам.

Я склонил голову и бережно убрал кольцо во внутренний карман пиджака.

— Премного благодарен, ваше императоское величество.

— И ми надьеемся, што ви будете довольни банкетом, Альексей Иоаннович.

— Без сомнений, ваше императорское величество.

Государыня жестом попросила меня встать, и я понял, что аудиенция была закончена. Малыш Петр внимательно на меня уставился, позабыв о мамином украшении, а затем широко улыбнулся и залился смехом.

— Ты ему нравишься, Леша, — довольно протянул император. — Хочу, чтобы ты был с ним чаще. Пете мало кто нравится. Заходи как-нибудь на чай.

Представляю, какими нервами и суетой обернется каждый мой визит для служителей императорского двора. Государю было легко пожелать — но вот организовать каждую такую аудиенцию стоило немало сил. Но и я был заинтересован в том, чтобы узнать императора получше. Что-то мне подсказывало, что его состояние не столь плачевно, как могло показаться. Нужно лишь понять, что происходит.

Гости снова разбрелись по шатрам и увеселительным зонам, а я собирался было вернуться к родителям. Но когда я уже дошел до лесенки, чтобы спуститься со сцены, меня позвал незнакомый голос.

— Ваша светлость! Прошу прощения…

Я обернулся. Передо мной стояла девушка в очень скромных темных одеждах. Ненакрашенная, с простой прической, из украшений — только маленький золотой крестик.

— Да, сударыня?

— Моя госпожа желает с вами поговорить. Вас не затруднит пройти со мной?

— Разумеется, но…

Девушка предугадала мой вопрос и склонила голову.

— Вас желает видеть вдовствующая императрица.