Сибирский эндшпиль

52

Бак был сделан из толстых, крепко склепанных вместе листов нержавеющей стали. До того, как они осушили его, в нем находилась вода. Это был один из нескольких выстроившихся в ряд похожих баков на служебной палубе под только что открытыми гражданскими уровнями, которые они нашли под Замком. Они вырезали ацетиленовой горелкой, украденной на техническом складе, верхнюю пятифутовую секцию, подняли ее и отложили в сторону. Теперь в примыкающей к внутренней стене станции стенке бака было отверстие, как раз напротив открытого люка. Попасть на эту палубу оказалось значительно проще, чем они думали — вся палуба была пустынной, несомненно, из-за праздника, шедшего на поверхности.

Рашаззи считал — и Скэнлон подтвердил его догадку — что хотя они и не находятся в космосе, тем не менее конструкция вращается в вакууме, внутри безвоздушного тороидального туннеля. Кроме того, что это снижало мощность, требуемую для вращения, это еще и устраняло шум воздуха об конструкцию, несколько странный, когда ты уверен, что находишься в открытом космосе. К тому же так платформа была еще и изолирована от внешней среды, чтобы избежать подозрительного теплового рисунка на поверхности земли, который без сомнения, был бы замечен западными разведывательными спутниками. Беглецам так или иначе были нужны скафандры и шлюз. Они не смогли найти достаточно маленькую и прочную камеру, примыкающую к внешней стене станции. Помещение, в котором стояли водяные баки и насосное оборудование, больше всего подходило для этой цели, но его объем все равно был слишком большим, чтобы эвакуировать его иначе, чем взрывным способом. И даже если бы они решились на это, все равно у Рашаззи оставались сомнения, смогут ли его стены выдержать нагрузку, которая ляжет на них с другой стороны, где поддерживается нормальное давление.

Поэтому им пришлось делать импровизированный шлюз. Эта часть танка была приварена к стене платформы и силовым ребрам. Соединение было густо присыпано мелом и загерметизировано лентами резинового герметика, а сверху были приложены металлические пластины, крепко смазанные герметизирующим составом "Разз и Компания". Когда из бака выйдет воздух, герметизацию еще прижмет сверху давление воздуха, кроме того, она вовсе не должна быть идеальной — небольшая утечка из огромного объема не будет иметь особых последствий.

Мунгабо, вместе с Чарли Чаном и Боровским, уже оправившимися от первоначального потрясения, когда они узнали о том, что творилось почти у них под ногами, закончили вырезать секцию во внутренней стене. Скэнлон подтвердил, что стена двойная, и что даже внутренняя стена достаточно прочна, чтобы самой выдержать давление воздуха. Воздух будет откачан из танка простым методом — сверлением отверстий через внешнюю оболочку в окружающий вакуум, а затем, когда давление упадет достаточно низко, во внешней стене будет вырезано большое отверстие. Прочный стальной люк с той стороны бака, которая была обращена внутрь станции, не пропустит утечка, поскольку то же давление воздуха в станции плотно прижмет его к баку.

Мак-Кейн, Рашаззи, Скэнлон и Ко, уже одетые в скафандры, последний час сидели на полу, отдыхая и дыша чистым кислородом, чтобы выгнать весь азот из тканей организма. Их маски были соединены четырьмя трубками с большим баллоном, лежащим на полу. Скафандр показался Мак-Кейну тяжелым и стесняющим движения, как резиновый костюм аквалангиста. Кроме того, в тех местах, где Рашаззи смазал его герметиком, до сих пор толстым слоем сочащимся на сгибах, он прилипал абсолютно ко всему. Мунгабо выбрался из люка и передавал внутрь бака Чарли Чану нужное им оборудование, которое Боровский проверял по списку. Им понадобятся: два аккумуляторных фонаря и каждому по простому фонарику, потому что не было причин считать, что снаружи будет гореть свет — Скэнлон считал, что света там нет; четыре мощных ручных электродрели и катушка с несколькими сотнями футов кабеля, соединявшегося сквозь герметичный сальник в баке с распределительной коробкой, два мешочка со стальными болтами — с отверстиями в головках, крюки, карабины, разнообразные веревки и стропы, которые они собрали за те два месяца, что им пришла в голову идея выхода в космос, чтобы попасть в спицу, стофутовая нейлоновая веревочная лестница, которую они сделали, завязывая петли на одной веревке и привязывая их ко второй, запасные кислородные баллоны, две сумки с одеждой, в которую они переоденутся, когда выберутся наружу и сумка со всевозможным инструментом.

Боровский проверил последний предмет в списке и Мунгабо протянул его внутрь. Затем Чан выбрался наружу. Мак-Кейн и Скэнлон, Рашаззи и Ко еще раз проверили друг у друга маски. Остальные трое помогли им закрепить опутавшие их веревки, на которых, как на портупеях, они будут нести оборудование, и переключили их кислородные шланги к маленьким баллонам с кислородом.

— У вас все будет отлично, ребята, — сказал Мунгабо во весь голос, чтобы они услышали его сквозь скафандры. — И не забудьте прислать нам по открытке, ладно?

Мак-Кейн кивнул и очертил руками женскую фигуру. Мунгабо рассмеялся и хлопнул его по плечу.

Чарли Чан помог им забраться. Когда они пролезали в люк, Боровский еще раз проверил у каждого кислородные клапаны и шланги.

— Удачи вам. Жаль, что вы не сказали нам раньше. Мы бы помогли вам куда больше.

Мак-Кейн развел руками. Боровский кивнул в ответ.

— Да, конечно, здесь нельзя было точно знать, на кого можно положиться. Но все равно жаль.

Чарли Чан был необычно грустен.

— Я надеюсь, что если вы выберетесь, то вам удастся хоть-что то сделать. Жаль, я не могу рассказать вам анекдот на прощанье.

Четверо втиснулись в бак, сторонясь по углам и стараясь не прилипать друг к другу. Рашаззи кивнул, и снаружи закрыли люк. Бак был освещен переноской, которую повесили, когда прорезали внутреннюю стенку. Мак-Кейн сосредоточился на дыхании. Дышалось легко и без проблем, он не чувствовал ни головокружения, ни суженного поля зрения. Он повторил в голове таблицу умножения и пришел к выводу, что его мыслительные способности пока не страдают. Когда Рашаззи вопросительно посмотрел на него, он кивнул и поднял вверх большой палец. Скэнлон и Ко сделали так же. Скэнлон оттащил в сторону газовый баллон для горелки, чтобы было больше места, а Рашаззи стал сверлить в открытой перед ними внешней стене отверстие.

Он внимательно смотрел на манометр, и когда давление стало падать, из соединений стенок бака со стеной станции забили струйки мела, втягиваемые внутрь потоком воздуха. Ко с одной стороны, Скэнлон с другой сигналили трем, оставшимся снаружи, места самых сильных утечек, постукивая по краям. Через некоторое время утечки уменьшились, но приток воздуха в камеру уравновесил давление. Рашаззи принялся сверлить еще серию отверстий и давление стало падать дальше. Они еще раз проверили свои дыхательные приборы и маски, ожидая новых утечек. У них было очень мало времени и поэтому все получилось гораздо более рискованным, чем было бы, если бы они успели сделать шлюз, как хотели сначала. А этот импровизированный шлюз работал только в одну сторону. Если до этого момента случится какая-то авария, они прервут выход, закроют просверленные отверстия стальными пластинами и загерметизируют резиной, а потом поднимут давление в камере, открыв большой кислородный баллон. Но как только они прорежут в стене отверстие и полностью вакуумируют бак, то давление на люк из станции превысит три тонны. После этого пути назад уже не будет.

Странная тишина оглушила Мак-Кейна, когда давление упало совсем низко и привычный мир всех звуков, которые он воспринимал почти бессознательно, исчез. Теперь он чувствовал себя полностью изолированным от света, воздуха и жизни в Замке, и уже частью того, что существовало там, снаружи. Рашаззи на секунду погасил лампу и на них обрушилась темнота, сделав тишину еще тяжелей. Как они и думали, через отверстия не просачивался свет. Рашаззи снова включил свет и продолжал сверлить. Никто не ощущал никаких болезненных эффектов, и когда давление упало настолько, что поток наружу был уже совсем мал, Мак-Кейн взялся за вторую дрель, чтобы ускорить дело. На стыке наконец появились последние утечки, сейчас они выглядели, как реактивные выхлопы в слабых облачках пара — пары воздуха охлаждались в быстро расширяющемся воздухе и превращались в лед. Рашаззи указал на манометр и показал большой и указательный пальцы, сложенные в кольцо давление упало до нуля. Остальные кивнули в ответ, в знак того, что с ними все в порядке. Рашаззи зажег горелку и принялся вырезать в стене небольшой прямоугольник.

Когда секция вывалилась, Ко принял ее, а Скэнлон направил один из фонарей наружу, осветив огромное темное пространство и невероятную серую стену, двигавшуюся напротив них, как посчитали Рашаззи и Хабер, со скоростью более ста пятидесяти миль в час. Рашаззи продолжал резать, но из-за тесноты в баке он смог вырезать только половину отверстия, которое им было нужно. Тогда он протянул горелку Мак-Кейну, чтобы тот закончил со своей стороны. Мак-Кейн закончил работу, но вырезанный кусок не поддавался. Он выглянул наружу и увидел, что кусок, который он пытался вынуть, прикреплен к балке, по диагонали проходящей снаружи в углу выреза. Мак-Кейн сделал еще один разрез, по диагонали и лист выпал. В отверстии остался треугольный кусок, но по размерам оно вполне подходило для них. Скэнлон высунулся наружу и посветил в стороны, вверх и вниз. Мак-Кейн тоже высунул голову и обнаружил, что смотрит вдоль огромного, чудовищного металлического обрыва. Стена была усилена квадратной решеткой из стальных балок на расстоянии около десяти футов друг от друга, и диагональными растяжками, идущими между клепаными узлами, одна из которых задевала угол отверстия там, где Мак-Кейн резал сначала — вот почему оно не поддавалось. Рашаззи прикинул, что эта стена, прежде чем перейти в потолок, поднимается вверх на расстояние около двухсот пятидесяти футов.

Они были на сорок футов выше основания колонии, огромной платформы, которая, как помнил Мак-Кейн из схемы, нарисованной Рашаззи, имела форму гоночного трека, наклоненного, как края тарелки. Но стена, из которой они выглядывали, была прямой, отсекая дугу на окружности платформы — ведь это была одна из больших секций, соединявшая между собой зоны спиц. Значит, поверхность внизу была частью круга, а окружающий их туннель образовал стены и потолок. Влево поверхность под ними постепенно сужалась к стене станции, прямо под ними до стены было футов сто, а направо она все расширялась, докуда доставал свет лампы. В соответствии с чертежами Рашаззи в самом широком месте она должна была быть более двухсот футов.

Мак-Кейну пришлось напомнить себе, что платформа наклонена под углом двадцать пять градусов и они смотрят на ее верхний край, а стена перед ними на самом деле на столько же отклонена от вертикали по отношению к земной поверхности. Но сочетание силы тяжести и центробежной силы создавали в местной "системе координат" колонии местную вертикаль, и все его органы чувств подчинялись ей — как и все эти шесть месяцев там, по ту сторону стены.

Первым идти должен был Скэнлон. Он прицепил одну из веревок к карабину на своей упряжи, а Мак-Кейн обмотал ее вокруг спины и плеч, чтобы страховать Скэнлона, если он упадет. Скэнлон повесил мешочек с болтами на одно бедро, дрель на другое, повернулся на спину и выглянул наружу, чтобы рассмотреть путь наверх. Затем он выбрал один из крюков, прикрепил к нему веревку и стал выбираться в сторону из отверстия. В поле зрения остались только его нога и пальцы, ухватившиеся за край отверстия. Затем нога исчезла, потом пальцы — и он ушел. Ко стал у отверстия, чтобы подавать кабель для дрели, а Рашаззи высунулся наружу, чтобы освещать Скэнлону путь.

Веревка постоянно скользила сквозь руки и по спине Мак-Кейна. По рывкам он чувствовал, как продвигается Скэнлон: вот он на месте, готовится подняться выше, вот он ползет вверх, чтобы закрепиться на следующей точке, вот он осматривается, чтобы взбираться дальше. Когда ушло двадцать пять футов веревки, наступила очередная остановка. Потом веревка натянулась и после короткой паузы три раза дернулась. Скэнлон сигналил, что он закрепился и пусть Мак-Кейн поднимается к нему. Они договорились двигаться вдвоем короткими подъемами, если обнаружат, что снаружи темно — чтобы освещать друг другу дорогу. Мак-Кейн взял еще один моток веревки, второй мешочек, а Рашаззи потеснился у отверстия, чтобы пропустить его. Мак-Кейн дважды дернул за веревку и Скэнлон выбрал слабину. Тогда Мак-Кейн повернулся, ухватился за края отверстия и спиной вперед выбрался наружу.

Лампа Скэнлона давала достаточно света, чтобы он увидел первую петлю, которую Скэнлон подвесил, чтобы было удобнее взбираться, на узел пересечения двух диагональных растяжек. Мак-Кейн наклонился в сторону, как и Скэнлон, оставив одну ногу на краю отверстия, а вторую вытянул и просунул в петлю. Затем он ухватился за узел и медленно подвинулся, перенося весь вес на петлю. Через мгновение в отверстии вновь показался Рашаззи с лампой. Скэнлон просверлил дыру в следующем узле и вставил туда болт с привязанной к нему петлей. Кроме того, он прикрепил к глазку в головке болта карабин, сквозь который пропустил страховочную веревку и кабель для дрели. Такие предохранители Скэнлон ставил через определенные интервалы, чтобы не упасть — если такое случится, то он пролетит до своего последнего страховочного узла и еще столько же вниз, прежде чем Мак-Кейн поймет, что он падает, и остановит веревку. Не делай он так, ему пришлось бы падать в два раза больше, чем он успел подняться над Мак-Кейном.

Мак-Кейн вынул веревку из карабина — теперь Скэнлон поймает его, если он упадет — и потянулся, чтобы ухватиться за вторую петлю, свисающую сверху, выпрямился и его лицо оказалось на одном уровне со следующим горизонтальной балкой. Сразу под ней был вставлен еще один болт, сквозь который была продета еще одна петля с карабином, а сверху свисала очередная веревка. Скэнлон должен был встать в петле, за которую сейчас цеплялся Мак-Кейн, и зацепить страховку за пояс, пока он перегибался через выступающее ребро, чтобы закрепить там петлю. Мак-Кейн подтянулся как мог, высоко, обнаружил там еще одну петлю, и поднялся на балку, встав на нее. Отсюда он мог дотянуться до следующего пересечения. Дальше эта последовательность движений повторялась, через один такой переход он увидел свет фонаря Скэнлона, а еще через один они были уже рядом.

Скэнлон стоял на горизонтальной балке, его страховка проходила через два болта. Он передал дрель Мак-Кейну, теперь вперед приходилось идти ему и он продел свою страховку сквозь карабины, как Скэнлон — теперь его будут страховать не сверху а снизу. Это заставило его почувствовать опасность значительно больше и уже в пяти футах над Скэнлоном он обнаружил, что тяжело дышит и потеет. Мак-Кейн начинал чувствовать и физическую усталость. Беспрерывные однообразные движения превратились в настоящую пытку для ноющих мышц, но он сгибался и подтягивался, сражаясь с громоздким костюмом за каждый дюйм вверх. Усталость отупляла мозг и мешала сосредоточиться. Он вставил в отверстие следующий болт и прикрепил к нему петлю, но когда уцепился за нее, то слишком поздно сообразил, что не проверил ее перед тем. Эта мысль еще не успела окончательно сформироваться в его голове, когда стена и окружающий мир размазались перед глазами в одну полосу. Затем было жуткое ощущение падения, резкий рывок, чуть не разрезавший его пополам и почти одновременно с этим — очень сильный удар в плечо и и по голове. В глазах засверкало… и когда он пришел в себя, то обнаружил, что болтается на своей страховке у стены. В ушах звенело.

Он пошевелился и перепуганно поднял голову. Его лампа, все еще горевшая, висела на веревке двумя футами ниже. Он подтянул ее и посветил вверх. От него веревка поднималась вверх на пять футов до последнего страховочного карабина, а оттуда шла вниз к Скэнлону. Значит, он упал всего на десять футов. Он спокойно повисел еще несколько секунд, чтобы успокоить дыхание, затем подтянулся к ближайшей петле и принялся карабкаться обратно. Заменил выскочивший болт, тщательно его на этот раз проверив, и полез дальше. Когда он начал сверлить следующее отверстие, дрель сгорела.

Они ожидали этого. Дрели были разработаны для работы в воздухе, который должен был охлаждать их, а не в вакууме, и поэтому быстро перегревались в вакууме. Вот почему они взяли с собой несколько запасных, и вот почему Мак-Кейн взял с тобой еще одну веревку. Он привязал дрель и опустил ее Скэнлону, который передал ее Рашаззи, выглядывавшему из отверстия. Одна дрель не выдержала и пятидесяти футов, подумал Мак-Кейн, дожидаясь рывка веревки, означающего, что запасная дрель готова. Им нужно было подняться еще на двести футов, а осталось только три дрели. Положение было невеселым.

Со следующей дрелью было еще хуже. Мак-Кейн продолжал взбираться с новой дрелью, поднялся на длину своей страховки и закрепился, как Скэнлон, ожидая, когда тот поднимется. Скэнлон поднялся к нему, взял дрель и пошел на очередной переход вверх, когда на полпути сгорела и вторая. Они собирались подняться на сто футов — такой длины была веревочная лестница а уж потом поднять из отверстия Ко и Рашаззи, но ситуация была достаточно серьезной, чтобы поменять планы и серия лихорадочных рывков снизу сказала им, что Рашаззи хочет подняться наверх сейчас же.

Основное правило альпинистов — движется только один человек. Скэнлон не мог подниматься выше и закрепился там, куда забрался, а потом спустил вниз вспомогательную веревку, на этот раз, чтобы поднять веревочную лестницу. Он привязал ее там, где стоял, Мак-Кейн помог развернуть ее и к нему забрался Ко, таща на себе одну из двух оставшихся дрелей, сумки и несколько запасных цилиндров с газом. Наконец появился и Рашаззи, так же нагруженный. Он остановился, добравшись до Мак-Кейна, и стоя на лестнице, поманил его рукой. Рашаззи указывал на штуцер баллона, который он тащил с собой, а затем подержал баллон, направляя штуцер на вентиляционные отверстия дрели. Мак-Кейн понял. Рашаззи хотел сказать, что необходимо использовать охлаждающий эффект сжатого газа, расширяющегося в вакууме. Рашаззи ткнул пальцем в стену, а затем поднял его вверх. Охлаждай дрель после каждого отверстия. Мак-Кейн кивнул головой в знак того, что все понял. Рашаззи полез выше и исчез над следующей горизонтальной балкой.

Какое-то время Мак-Кейн стоял на месте. Когда он наконец получил сигнал подниматься, он быстро вскарабкался к Скэнлону, который был совсем невысоко над ним, а затем пополз выше, куда успели забраться Рашаззи и Ко, пока они отдыхали, всего на сто футов ниже вершины. Они все еще работали третьей дрелью. Отсюда Скэнлон снова пошел вперед, а Мак-Кейн — следом. Осталось только пятьдесят футов.

Снова впереди, Мак-Кейн снова закрепился и обмотал вокруг себя веревку, чтобы страховать Скэнлона, пока он взбирается к нему. Он обнаружил со странным чувством отчужденности, что все его движения неторопливы, словно в замедленном воспроизведении, каждое движение все медленнее, и нужно приложить все больше усилий, чтобы закончить его… Он висел у стены, вглядываясь в пропасть под ним и медленно начинал понимать, что все закончится великолепно. Просто замечательно! Чувство неудобства сменилось уверенностью и облегчением. Все их заботы показались ему банальными и смешными. Он захихикал в маску при мысли об этом. Весь мир просто великолепно! Война? Не будет никакой войны. Он сообразил, что кто-то дергает за веревку, чтобы стащить его вниз. Они дергают за веревку, чтобы стащить его вниз. Не очень дружелюбно с их стороны… Почему в такой день они ведут себя так некрасиво? Он отпустил веревку. Все равно Скэнлону не нужна страховка — он не собирается падать. Он висел на своей страховке и смеялся в темноту, потом запел: "Дома, дома на Лагранже…". Мир вокруг просто великолепен… Потом Мак-Кейн не помнил ничего, кроме яркого света фонаря, бьющего прямо в маску, ослепляя его. Скэнлон пришел, хихикнул он, помахав рукой.

Скэнлон обхватил висящее на страховке тело Мак-Кейна и вытащил еще один кусок веревки, чтобы привязать его к стене. Затем он опустил вниз веревку, чтобы поднять лестницу, отчаянно сигналя остальным, чтобы они двигались быстрее.