Сибирский эндшпиль

43

Было позднее утро. На поверхности, в домике 8, Эбан Истамел соединил выход с кассетника к проводу, свисавшему с вентиляционной решетки, чтобы до чужих ушей не дошли нежелательные разговоры: там был скрытый микрофон. Двое других обитателей хижины были на работах в Тургеневе и на одной из агрокультурных станций, а третий ушел в библиотеку в Блоке Обслуживания. Пола устало смотрела через стол, на микросхему, которую держала на ладони Ольга.

Голос Ольги был просящим, но твердым.

— У нас мало времени, Пола. Автобус скоро уходит, и я должна быть в Тургеневе до самого конца дня. Судя по тому, что ты рассказала, ситуация должна быть серьезной. Никто не будет винить тебя, если ты возьмешь на себя инициативу. Я сама загрузила сообщение, которое ты составляла сегодня утром. Оно уже здесь, готовое к отправке.

Она указала на листок бумаги под локтем Полы. Сообщение, которое записала Ольга, начиналось как обычно: ВОРОТИЛА/ ОТ ПАНГОЛИНА/, но после обоих дробей были пробелы. В тексте перечислялись установки рентгеновских модулей на оси, лазер на Агрокультурной станции 3, микроволновый излучатель в Ландау и другие установки, которые Фоледа перечислял в своем сообщении для Пономаря. Рядом с каждым пунктом стояло описание того, что там находилось на самом деле и краткое заключение: РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ… РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ.

— Все, что теперь нужно — это твой код окончания к "Луна" и новый инициализатор, — настаивала Ольга.

"Луна" был инициализатор Фоледы для прошлого сообщения.

Пола поднялась и подошла к окну. Польский историк из домика напротив опять возился в палисадничке со своими помидорами. Пола обхватила себя руками, как будто было холодно. Эта сцена уже повторялась вчера, перед тем, как Ольга уехала в Тургенев. И хотя Пола была все так же уверена в той позиции, которую она занимала в споре с Эрншоу, ее злость улетучилась. Теперь она чувствовала себя просто уставшей.

— Если информация подлинная, то какой вред будет в том, чтобы успокоить наконец подозрения Запада? — спросил Истамел из душа, где он скрючился на полу, внимательно прислушиваясь. — Ведь они всегда всем рассказывали о том, какие русские неизлечимо подозрительные. Не поймите меня превратно, у меня нет причины испытывать к русским особо теплые чувства. Но я всегда говорил, что американская пропаганда раздувает некоторые вещи ничуть не меньше. В этом они ничуть не лучше остальных. Но у них просто такая работа, и на какой стороне они — разницы не играет.

Ольга сказала Истамелу только то, что они могут тайно связываться с одной из американских разведслужб, не объясняя, как. Пола чувствовала бы себя спокойнее, если бы она вообще ничего не говорила, но Ольга рассматривала все это дело достаточно серьезно, чтобы спрашивать его советов. Поле было не совсем понятно, что заставляло Ольгу так ценить советы турка — но в Замке не задают ненужных вопросов. Кроме того, у Ольги должны были быть причины считать его надежным, ведь речь шла и об ее собственном канале связи.

— Послушай, мне кажется, ты не вполне понимаешь, — снова начала Пола. — Мое личное мнение и мои возможности в этом задании — это разные вещи. Я не занимаюсь разведывательной работой. Я ученый. Я занималась только техническим обеспечением.

— Но все равно, ты же на разведывательном задании, — настаивала Ольга. — Разве не твой долг сообщить домой обо всем, что ты знаешь?

Пола глубоко вздохнула.

— Мне не хочется решать что-то самой. Почему мы не можем поднять сюда Эрншоу? Может быть, если бы вы вдвоем поговорили бы с ним, он бы все понял. Может быть, попробуем?

— Склеп отрезан, — напомнил Истамел. — Мы не можем привести его сюда.

— Там до сих пор ремонт в шахте?

— Это еще хуже, чем было утром. Они разобрали полстены, всюду кабеля. Это может затянуться на несколько дней.

— А есть ли у тебя дни? — продолжила Ольга. — Вспомни, каким было последнее послание Воротилы. Мы не знаем, что может там происходить, но там может быть и критическая ситуация, а ее решение зависит от того, что мы знаем. Никто не скажет тебе и слова, если ты своими действиями поможешь предотвратить войну.

— Да, это может предотвратить войну, — повторил Истамел, мрачно кивая с таким видом, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. Война, которая затронет любого жителя планеты, где бы они не находились, и на чьей стороне, и даже если они вообще ни на чьей стороне. Возможно, это именно та ситуация, когда нельзя позволить себе удовольствие думать по-американски. Вы должны думать просто, как часть всего человечества общества без границ, общества, для которого важно лишь одно — истина.

— Думать, как ученый! — подхватила Ольга.

Последовало долгое молчание. Пола продолжала смотреть в окно. Вид снаружи не изменился, и не изменится. Не изменится и вопрос, на который она должна ответить. Это решение должно быть принято, и от этого не уйти. Она повернулась. Ольга и Истамел молча ждали, она у стола, он в дверях душа. Пола помолчала еще секунду, но капитуляция уже была написана в ее глазах. Она подошла к столу, посмотрела на Ольгу и кивнула.

— Окончание к "Луна" — "Парк".

Ольга нагнулась над столом и вписала это слово в первый пробел сообщения. Потом подняла голову:

— А новый инициализатор?

Наступило молчание. Ольга и Эбан замерли на несколько секунд, показавшихся Поле часами. За окном раздался женский голос, она звала кого-то.

— "Теле", — ответила Пола.

Они вырезали в стальной панели отверстие по маленьким дырочкам, которые насверлил Рашаззи, в квадрате между ребрами жесткости. Под полом было небольшое пространство, один-два фута глубиной. Мак-Кейн сидел у края выреза и наблюдал, как Рашаззи проталкивает в отверстие, которое они просверлили в потолке нижнего уровня, волоконный световод на держателе из жесткой проволоки. Рашаззи посмотрел в окуляр, присоединенный к другому концу кабеля, а через несколько секунд стал поворачивать объектив кругом, чтобы получить круговой обзор.

— Что-нибудь видишь?

— Ничего. Там темно, — Рашаззи уступил место Мак-Кейну. Тот скрючился и приник к окуляру. Полная темнота. Мак-Кейн вытащил световод, поднял его над головой и снова заглянул в окуляр. В поле зрения поплыли размытые, но вполне различимые формы, свет и тени от лампы, которую Рашаззи повесил над головой. Световод работал.

— Мы можем просверлить вторую дыру и спустить туда лампочку, предложил Рашаззи.

— Мы можем так возиться целую неделю.

— Ты хочешь спуститься туда?

— Там, похоже, как вымерло, Разз. Черт, мы и так уже далеко зашли. Конечно, спускаемся.

Рашаззи измерил толщину панели и выбрал такое полотно, которая по его мнению, будет меньше всего шуметь. Он вставил ее в станок и принялся резать от отверстия, двумя руками, медленными плавными движениями. В Склепе они экспериментировали с электрофрезой, но она очень шумела. Через несколько минут Мак-Кейн сменил его.

— Я кое о чем думаю, — окликнул его Рашаззи, немного понаблюдав, как он пилит.

— Удивил. Ты всегда о чем-то думаешь.

— О лазере.

— А что с ним?

Рашаззи нагнулся и подсветил Мак-Кейну лампой.

— Ты не доверяешь тому каналу связи, который есть у них наверху… потому что он проходит через русских посредников.

— Правильно.

— Только потому, что они русские? Тот факт, что они диссиденты, не имеет никакого значения?

— Я не знаю этого. Мне об этом сказали — из вторых рук, из третьих, из черт знает каких. Ты веришь всему, что говорят на станции?

— Ты думаешь, КГБ может перехватывать передачи?

— Скажем так, если я об этом узнаю, то особо не удивлюсь.

Рашаззи потер кончик носа пальцем, словно думая, как вернее сказать то, что у него на уме. Наконец он начал:

— Но с лазером у тебя выйдет не лучше, даже если ты будешь связан непосредственно с американской сетью связи. Тебе придется использовать существующие каналы, чтобы предупредить их, за какой частотой следить, каким ты будешь передавать кодом и так далее. Если и КГБ получит эту информацию, они ведь смогут перехватывать все, что ты будешь передавать по лазеру, так же легко. Ты ничего не выиграешь.

Мак-Кейн уселся и передал ножовку Рашаззи.

— Верно, — согласился он.

— Но ты и сам об этом уже думал.

— Да, думал.

Рашаззи нахмурился.

— Тогда какой в нем толк?

— Камуфляж, — ответил Мак-Кейн. — Если у нас есть информаторы, то я не хочу, чтобы они узнали, что мы отказались от лазера. Это выдаст наши подозрения. Кроме того, тут замешан и мой партнер сверху, а мне не нравятся люди вокруг нее. От них несет фальшивкой. Я не хочу, чтобы у нее создалось впечатление, что здесь что-то изменилось. Мы будем работать с лазером, как и запланировано.

Рашаззи кивнул, словно говоря, что в этом есть смысл, и принялся резать дальше.

Когда панель была целиком вырезана, они подняли ее наверх и отложили в сторону. Но в лучи их фонариков внизу не попало ничего значительного. Это было большое открытое пространство. Мак-Кейн опустил вниз веревку с грузиком, которая опустилась футов на десять. Он спустил в отверстие ноги, и перехватывая веревку руками, спустился вниз. Рашаззи соскочил следом.

Это было не машинное отделение. Они были в большой длинной и пустой комнате, без всякой мебели, с голыми стенами. Но странно, когда они осветили ее, в ней появилось что-то знакомое. Они были рядом с торцевой стеной комнаты и в стене была дверь. Рашаззи направил луч вдоль комнаты и осветил очертания второй двери в другом торце. И тут Мак-Кейн понял, почему она выглядела знакомой: это была обыкновенная камера из Замка, той же формы и размера, только без коек, не разделенная на секции. Рашаззи тоже заметил это. Он, колеблясь, подошел к двери, но сигнала от браслета не последовало. Он попробовал включить свет, но безрезультатно. Тогда Рашаззи толкнул дверь. Она открылась и они вышли наружу.

Теперь они смотрели с длинного решетчатого балкона в широкое пространство впереди. Слева была такая же дверь, как та, из которой они вышли, справа тоже. Двигаясь вдоль балкона, они увидели целый ряд таких дверей.

— Мы не найдем здесь никакого оружия, Разз, — прошептал Мак-Кейн.

— Я знаю.

— Ты понял, что это?

— Да. Но почему он здесь?

— Не знаю. Они что, собираются превратить всю станцию в тюрьму?

Да, они находились в стандартном камерном блоке из Замка. Они спустились в него через потолок одной из камер верхнего уровня, и сориентировавшись, где находится лестница, спустились вниз. На другой стороне блока те же два уровня камер, пустые и молчащие. Они прошли к концу площадки блока, но вместо решетки обнаружили сплошную стену с обычными двойными дверями. Мак-Кейн попытался открыть одну половинку, приоткрыл ее на дюйм и тут же схватил Рашаззи за плечо, чтобы тот сохранял молчание. Снаружи был свет, послышались голоса. Они приблизились к щелке, чтобы посмотреть наружу.

Снаружи был широкий проезд, наподобие улицы Горького. План был тот же самый, и дальше на углу были еще одни двери, как раз там, где должен был располагаться следующий блок. Они, похоже, вышли на следующий уровень Замка, о котором даже не подозревали, уровень ниже основного комплекса, и не во всем похожий на исправительное заведение. Это больше походило на обычный жилой комплекс. Большие двойные двери, которые они видели, были широко открыты, а внутри — на площадке блока бригада разгружала мебель с грузовичка. Что бы здесь ни было, но это место определенно готовилось для заселения. Неожиданно Мак-Кейн вспомнил кровати, которые он со Скэнлоном делали, когда работали в слесарной мастерской в Центре.

— И что ты об этом думаешь? — шепнул Рашаззи.

Мак-Кейн еще раз заглянул в щелку и покачал головой.

— Я не знаю, что думать. Но похоже, что они ждут гостей. Это значит, что следующий блок будет наш. Нам придется заделывать отверстие в потолке.

— Нет проблем. Я его так сделаю, что обнаружат, только если будут специально искать.

— А пока мы здесь, я хочу снять план, — прошептал Мак-Кейн. — И когда мы будем резать еще один проход вниз, не здесь, а где-нибудь в другом месте, я хочу быть уверенным, что мы не попадем кому-то в потолок.

— Один из обслуживающих туннелей, может быть… или сквозь склад?

— Да.

Мак-Кейн закрыл дверь и повернулся к Рашаззи.

— Это будет просто, — согласился Рашаззи. — Но зачем? Чего ты добьешься, проникнув сюда?

— Похоже, что здесь будут помещать гражданских. Другими словами, это место будет соединяться со всей остальной колонией.

— Ну да. Грузовик как-то сюда попал.

Мак-Кейн кивнул.

— Вот именно. И если мы должны были выйти наружу, чтобы собирать ложную информацию об этих системах оружия, то русские знают и о нашем выходе из Замка по системе перевозки.

Он показал большим пальцем через плечо на дверь.

— Так вот, может быть, это будет выход, о котором они не догадываются.