Шидонай-Сирота. Часть 1. Добро пожаловать на Бару!

Глава 9

В специальном корпусе редко бывали задания, которыми можно искренне насладиться. Для команд такого уровня – почти никогда. Это солдаты послабее могли расслабляться на почетных караулах и показательных выступлениях. Такие экипажи, как «Северная корона», даже для спецкорпуса были редкостью, и использовать их старались по максимуму.

Это не должно было стать моральной дилеммой для капитана – просто потому, что капитаны таким не озадачиваются. Но для Лукии все сложилось иначе, и она приняла это как очередную слабость в себе. В редкие минуты покоя она обдумывала все, что уже сделала и что еще должна была сделать.

Да, порой ей приходилось совершать поступки, которые ужаснули бы гражданских. Но в основе этих поступков никогда не было самого желания навредить кому-то или корысти. Как правило, она совершала одно зло, чтобы предотвратить другое, еще большее. Если бы она колебалась, лучше бы не стало, она бы всего лишь подвела тех, кто в нее верил. Поэтому Лукия раз и навсегда дала себе разрешение: если это необходимо для спасения жизней, можно сделать очень многое.

Это разрешение ей сейчас пригодилось. Битва, в которой ей предстояло участвовать, была несколько сюрреалистична… Как отрывок не из фильма даже, а из чьей-то наркотической фантазии. Угроза была велика, и должна была пролиться кровь, но все это происходило под ясным небом, под близкое пение птиц, а в атаку шла не разъяренная толпа, а нарядные улыбчивые люди.

Это должно было смутить, но Лукия не собиралась поддаваться. Все будет сделано правильно. Когда к ней подошла Янга Ателлир с окровавленной иглой в руке, капитан ничего не сказала, просто позволила сделать укол.

– Нельзя сказать, что это универсальное противоядие, – пояснила Янга. Сейчас даже она прекратила ухмыляться. – Я видела список той дряни, которую в них накачали. Единого средства против такой пакости не существует. А это скорее иммуномодулирующее средство, оно поможет вам не избежать заражения, а быстрее выздороветь.

– Благодарю.

– Мы с Каем будем рядом, постараемся помочь, как получится, но… Не знаю, как все пойдет.

Надо же, даже наглая сверх меры Янга смутилась, начала запинаться! Плохо. Значит, моральная атака, придуманная их противником, работала, и Лукии нужно было срочно это остановить.

Она подхватила из груды мусора тонкий металлический прут. Толпа еще не приблизилась к особняку, не вся так точно, и капитан подозревала, что это тоже отвлекающий маневр, где-то сейчас мечется пара диверсионных групп. Но с этим пока ничего сделать нельзя, следует сосредоточиться на основном ударе.

– Вы помните, в ком еще содержатся плотоядные бактерии? – спросила Лукия.

Янга растерялась, а вот ее брат не подвел. Кай указал на полного молодого мужчину, шагавшего во втором ряду:

– Вон в том парне… И, подозреваю, много.

– Хорошо.

Лукия размахнулась и метнула прут, как копье – быстро, ловко, точно в цель. Она не знала, где именно находится капсула, но догадывалась, что такого крупного носителя действительно захотят использовать для увеличенного заряда. Прут пробил мужчину насквозь чуть ниже солнечного сплетения. Тот растерянно посмотрел сначала на металл, торчащий из него, потом на своих соседей… ну а дальше он взорвался.

Это подтверждало теорию о том, что капсул нельзя касаться. Вряд ли этого мужчину планировали задействовать здесь и сейчас, просто повреждение стало стимулом для крайних мер. Сам он погиб мгновенно, а биомасса, белесо-розовая, густая и как будто вязкая, разлетелась в разные стороны.

У бактериологического оружия всегда был огромный недостаток: его невозможно контролировать идеально точно. Поэтому теперь отравленное вещество стало угрозой для всех, кого оно задело. Бактерия и правда была сильно изменена, она атаковала именно так быстро, как рассказывал Кай. Люди с криком падали на землю, распадаясь на части, и это было страшно…

Но это же стало своего рода сигналом для остальных, толпа вмиг перестала улыбаться. Не из-за того, что им было жаль своего друга. Изменились их взгляды, выражения лиц… Похоже, заработала ментальная программа, которая не сулила чужакам ничего хорошего.

Горожане бросились вперед – и Лукия двинулась навстречу им. Она не собиралась указывать членам своей команды, что именно делать. Иногда такая детальная проработка битвы требовалась, но не на этот раз, не с этим противником.

Лукия не пыталась найти оружие заранее, знала, что на утилизационном полигоне с таким проблем не будет. Она могла убить человека голыми руками – а ведь это, если отстраниться от чудовищного эксперимента, были обычные люди.

Она не думала о том, что делает. Могла бы сосредоточиться на высшей цели, но не стала. Лукия позволила себе просто превратиться в машину, которая создана для действия, а не философствований. На нее попытался навалиться высокий мужчина – она ушла в сторону и свернула ему шею. В нее выстрелил старик – она укрылась за металлическим листом, выпрыгнула оттуда, забрала винтовку. Разрядила полностью, избавившись еще от пары горожан, продолжила действовать, используя то камни, то острый металл.

Не похоже, что хозяева планеты следили за битвой прямо сейчас, они положились на проработанную программу. Но и она давала свои плоды: спустя некоторое время прогремел новый взрыв. Лукия не видела, кто именно взорвался, однако это было и не важно. Она постаралась уклониться, полностью не смогла, просто чуть сдвинулась в сторону. На нее все равно попали брызги крови, часть – на форму, часть – на лицо.

С биологическим оружием на Бару все-таки работали очень умело: заражение произошло мгновенно. Лукия почувствовала, как сначала на месте попадания крови, а потом и во всем теле полыхнул жар. По мышцам расползалась боль, приносящая с собой слабость, кости ломило, голова кружилась так, что Лукии требовались дополнительные усилия, просто чтобы остаться на ногах.

Она не позволила этому остановить себя, ну и конечно, она не испугалась. Она допускала, что умрет – был такой вариант. Однако помнила Лукия и о том, что вероятность не слишком высока. Фактор самоисцеления у капитанов и так повыше, чем у обладателей других способностей, ну и Ателлиры свое дело знают.

Расчет Лукии оказался верным: пик слабости продлился недолго, от силы минут пять. После этого симптомы начали ослабевать, возвращая капитану привычную силу.

Увы, происходило это недостаточно быстро. Боль все еще сохранялась, а двигаться становилось только сложнее: Лукию со всех сторон окружали тела погибших. Ей приходилось не только сражаться с горожанами, но и следить за тем, что у нее под ногами, иначе она рисковала упасть.

В этот миг до нее и добралась Шейла – но, конечно же, совсем другая Шейла. Не похожая на живую куклу с нарисованной улыбкой. Сильная, ловкая и быстрая, как гигантская кошка. В кроваво-красных перчатках, которые еще этим утром были белыми. Сжимающая в руках нож – причем правильно сжимающая, не как впавшая в безумие домохозяйка, а как настоящая охотница.

Она готовилась ударить – быстро и резко, в заднюю часть шеи. Хороший выбор… Она могла бы не просто ранить – убить, если бы у нее все получилось.

Но она сама сделала так, чтобы не получилось. В решающий миг Шейла замедлилась. У нее не было для этого причин, никто ей не мешал, и даже Лукия заметила ее в последний момент, капитан мало что успела бы сделать, разве что уменьшить вред.

Шейла предпочла замедлиться сама, давая капитану последний шанс спастись. Для этого от человека, прошедшего перековку личности, требовалось огромное, едва ли подвластное пониманию усилие, однако она справилась. Ничего сказать Шейла при этом не могла, она лишь прижала одну руку к верхней части живота, словно показывая, куда именно вшили капсулу.

Слова оказались не нужны, капитан и так все поняла. В своей прошлой жизни Шейла не была хорошим человеком – куда там! Она была жестокой преступницей, заслужившей наказание за свои поступки. Но она же была свободной, и свободной она хотела остаться до конца. Она пожелала хоть в чем-то обойти своих мучителей, уйти на своих условиях, и Лукия подарила ей такое право.

Она пробила тело Шейлы в том месте, на которое указывала женщина. Это был рискованный шаг со стороны Лукии: если бы подсказка была частью ментальной программы, а не последним проявлением воли, капитан могла остаться без руки. Да этот риск никуда не исчезал, даже если Шейла пошла на сотрудничество добровольно! И все равно Лукия чувствовала, что должна попробовать.

Она сразу же нащупала капсулу – и взрывной механизм, прикрепленный к ней. Лукия резким движением вырвала все сразу, не нарушая целостность системы. Шейла умерла мгновенно: без радостных улыбок и слов благодарности, но и без предсмертного крика и агонии. Возможно, она даже не успела ничего осознать до конца, и это был лучший вариант. Просто живое тело вмиг стало мертвым – и бессильно повалилось на землю.

– О, а вот это хорошая новость! – объявил Матео, непонятно откуда появившийся рядом с капитаном.

Лукия понятия не имела, где он провел большую часть битвы. Возможно, он перемещался по полигону, а может, находился у нее за спиной с самого начала, ей было все равно. Она не делала на первого помощника ставку, потому что… Ну, потому что он не был Рале, зачем скрывать очевидное? В Рале она не сомневалась, знала, что он всегда прикроет. Матео же просто был одним из членов экипажа, он на «Северной короне» временно и в силу личных обстоятельств может повести себя как угодно.

Но прямо сейчас он был рядом, именно он очистил площадку вокруг них от нападающих. Матео забрал у капитана окровавленную капсулу, и Лукия не стала возражать. Она предпочитала смотреть на электрокинетика и не смотреть на то, что осталось от Шейлы.

Матео интересовала не капсула как таковая, он прижал руку к взрывному механизму.

– Так и думал, – усмехнулся он. – Сложная штука, можно и программировать, и активировать дистанционно. А у сложных штук всегда есть одна и та же уязвимость, мне просто нужно было вычислить допустимый уровень напряжения.

Больше он ничего не пояснял, но это оказалось и не нужно: Матео выпустил в воздух череду молний. Сначала это были тончайшие линии, золотистые и белые. Но они, в отличие от обычных молний, не исчезали, они растягивались во все стороны, переплетались ажурной сетью, и сеть эта ловила горожан.

Те, кого она задевала, вздрагивали от сильнейшего удара током и падали на землю без чувств. Но они не взрывались – никто из них! Похоже, Матео и правда рассчитал напряжение безупречно. Оно было достаточно сильным, чтобы обезвредить устройство, но при этом достаточно слабым, чтобы избежать взрыва… и не убить людей. По крайней мере, те, кого Лукия видела, продолжали дышать.

Далеко не каждый электрокинетик был способен на такой идеальный контроль. Киган, пожалуй, не справился бы: он полагался в основном на силу, и немалую, а вот управлять сетью… Нет, не его сфера. Но какой смысл сравнивать этих двоих, если Кигана здесь нет, только Матео?

Благодаря использованию сети битва, рисковавшая растянуться на несколько часов, закончилась очень быстро. Когда молнии погасли, земля была устелена телами горожан – живыми и мертвыми. А вот команда «Северной короны» осталась на ногах, хотя Лукия еще чувствовала в себе отзвуки болезни, да и Янга Ателлир тут же закрыла глаза и сосредоточилась на исцелении крупных язв, покрывавших ее кожу. Зато Кай подошел к капитану и спросил:

– Я могу помочь?

– Нет смысла, выздоровление на финальном этапе, – покачала головой Лукия. – Я бы допустила реабилитацию, если бы все закончилось, но нет, нам нужно действовать.

Не жители городка были их главной проблемой. Они просто должны были отвлечь чужаков, пока их хозяин добивается своей цели… Вопрос скорее в том, что это за цель.

Лукия ожидала, что Альда и Стефан уже нашли нужных им людей. И тем больше было ее удивление, когда она обнаружила легионера перед энергетической стеной, частично уничтоженной, но все равно продолжающей работать.

– Докладывайте, – сразу же велела Лукия.

– Не о чем особо докладывать, – признал Стефан. – Похоже, им нужна была именно Альда… Да уже понятно, что тут многое завязано на телепатии!

– Ну так нужно достать ее оттуда и надавать всем по рогам! – объявила Янга. – Уверена, наш электрик может подорвать эти штуки за секунду!

– Может, – согласился Матео. – Но не будет.

– Почему это? – удивился Кай.

– Во-первых, такие установки очень часто настроены на аварийное самоуничтожение. Если я попытаюсь закоротить их, не разобравшись, как они работают, взрыв будет такой, что и на Земле заметят потешный шарик в небе. А во-вторых, это может навредить Альде.

– Вполне вероятно, – подтвердила Лукия. – Думаю, те, кто это устроил, уже знают, что горожане нейтрализованы. Вряд ли они такого ожидали, это заставит их нервничать. А если Мазарин уже у них в заложниках, они могут избавиться от нее при нашем приближении. Сибри, займитесь стеной. Найдите способ пробраться туда быстро и незаметно! Только так мы сможем по-настоящему помочь Мазарин… А до этого момента ей придется справляться самой.

То, что увидел Стерлинг, было за гранью – не то что правил, здравого смысла! Время, проведенное на «Северной короне», научило его мягче относиться к нарушению инструкций. Потому что там таким занимались все, включая капитана, и принять это оказалось непросто, но киборг справился.

И все же одно дело – просто нарушение инструкций, а совсем другое – то, что произошло на Марсе…

– Ты выглядишь так, будто где-то внутри тебя уже формируется страусиное яйцо, которое ты вот-вот снесешь, – усмехнулся Киган.

Стерлинг наконец опомнился:

– Он избил тебя! Это возмутительно!

Изначально он искал Кигана для того, чтобы устроить ему выговор. Феликс уже объявил всем сотрудникам, что электрокинетик пытался дезертировать, был наказан, однако от миссии не отстранен.

Стерлинг этой истории сразу поверил. Конечно, слово «дезертировать» резало слух, он-то прекрасно понимал, что электрокинетик пытался не сбежать, а снова заняться своей личной вендеттой. Но даже так поступать нельзя! Особенно не предупреждая друзей…

Именно это готовился высказать киборг, когда шел к комнате наказанного электрокинетика. Но потом Киган открыл ему дверь, Стерлинг увидел, в каком он состоянии, и потерял дар речи.

Все солдаты специального корпуса обладали великолепным здоровьем, иначе их просто не допустили бы до миссии, и восстанавливались они куда быстрее, чем обычные люди. Но Киган пострадал так сильно, что и его организму требовалось немало времени. Даже сейчас, много часов спустя, электрокинетик едва передвигался. Стерлинг не хотел и представлять, как он вообще добрался до базы, ведь явно же не Феликс ему помог. Кровавый след на лестнице тоже на это намекал, однако киборг и подумать не мог, что все настолько плохо…

Киган был настроен намного оптимистичней:

– Переживу! Мне так даже лучше, синяки удачно оттеняют цвет глаз.

– Это понятно, но нельзя делать вид, что он поступил правильно! Я сегодня же подам жалобу высшему руководству!

– А вот этого делать не надо, – посерьезнел электрокинетик. – Даже не думай о таком, понял?

– Почему?!

– Потому что я действительно нарушил приказ своего непосредственного руководителя.

– Это карается не так!

– Да, это карается отстранением от миссии. А покинуть эту миссию я не могу, понимаешь? У меня кроме нее ничего и не осталось.

Стерлинг и правда понимал это, но смириться с ситуацией оказалось непросто. Нет, он давно знал, что высшие номера высокомерны и быстро наглеют, однако всему есть предел! Феликс молод, а молодость склоняет к наглости. Если он сейчас усвоит, что с людьми можно обращаться как с животными, к чему это приведет? И когда закончится – когда он все-таки кого-нибудь убьет?

– Я так просто не могу! – признал Стерлинг. – Это же дело для трибунала!

– Да не нужно никакого трибунала!

– Действительно не нужно, – прозвучало со стороны.

Телила не подкрадывалась к ним, она просто пришла. Но Стерлинг был так возмущен, так отвлечен случившимся, что даже не заметил ее.

Слова Телилы, впрочем, ему тоже хорошего настроения не добавили. Стерлинг уставился на нее так, будто ожидал, что она вот-вот превратится в Феликса и со зловещим хохотом взлетит к потолку.

Но Телила оставалась собой, она смотрела на него и Кигана с печалью и сочувствием, однако брать свои слова обратно не собиралась. А так не должно быть! Он ценил Телилу как раз за то, что она тоже уважала законы и правила. Но как только речь зашла о Феликсе, она решила сделать исключение. Почему? Потому что он ухмыляется красиво и руку вовремя подает? За это ему все позволено?

– Почему не нужно? – возмутился Стерлинг. – У него теперь дипломатическая неприкосновенность или что?

– Да не ради него не нужно, ради миссии, – примирительно пояснила Телила. – Феликс отвратительный лидер, но так было с самого начала. И с самого начала он не работал по-настоящему, ты прекрасно это знаешь.

Она впервые обращалась к нему на «ты», будто сокращая дистанцию между ними. В других обстоятельствах это впечатлило бы Стерлинга, а теперь лишь усилило раздражение.

– Каким образом это должно меня переубедить? То, что он бесполезен с самого начала, а теперь стал вредоносен?

– Если начать разбирательство, будет не миссия, а бардак, – пояснила Телила. – Мы собрали много доказательств… Это важно! Я связывалась с руководством, мне сказали, что на заседаниях пока побеждает юрист, нанятый корпорациями. Аделина Каглиене играет на морали, выставляет своих клиентов защитниками прав простых людей. Но если мы докажем, скольких «простых людей» ее клиенты убили, вся линия защиты рухнет! Феликс в этом не помощник – и не помеха. Нам сейчас не нужен скандал, просто потерпи…

– Никогда не думал, что скажу это, но я согласен с пухленькой, – кивнул Киган.

– Я не пухленькая! – тут же вспыхнула Телила.

– Истинный офицер не бежит от очевидного, но не суть. А суть как раз в том, что Феликса, какой бы жабьей рвотой он ни был, придется оставить на месте. Придется даже уступить ему награду, если наша миссия завершится успешно. Потому что мы делаем это не ради медалей или славы, мы делаем это ради людей… и памяти о людях.

Они были правы, Стерлингу пришлось признать это. Наказание зарвавшегося пацана действительно имело меньшее значение, чем наказание тех, кто устроил массовую резню. Но делать вид, что ему приятен их неожиданный союз против него, киборг не собирался. Он просто развернулся и ушел, однако ушел не к переговорному пункту, а в сторону комнат отдыха, демонстрируя, что никому жаловаться не будет.

Это было хорошее отступление, гордое и красивое – до того, как Киган все испортил. Кое-кого все-таки надо иногда бить…

Электрокинетик обратился к Телиле, доверительно, но так, чтобы Стерлинг точно услышал:

– Он ревнует так неуклюже, потому что с непривычки. Вы б антистрессово переспали, что ли, а то очень скоро реально не до того будет!

Задерживаться в подводном зале было опасно… да и тяжело. Иарлайт переносил это куда лучше, чем Бенни, однако и он вынужден был признать: на него тут давило все сразу. И глубина, на которой они оказались, и сумрачное помещение, и уродец, которого они должны были перевезти. Причем Иарлайт не брался даже сказать, что пугает его больше: нынешнее состояние Тео или то, что в этом создании все еще угадываются человеческие черты.

Хорошо, что его спутники тоже не горели желанием задержаться в этой сырой норе. Бенни осторожно перенесла Тео на платформу, стараясь лишний раз не смотреть на того, кого вынуждена была касаться, пусть даже телекинетически. Как только над ним сомкнулся защитный купол, она, кажется, вздохнула с облегчением.

Когда подготовка была завершена, Виндар повел их к дальней части зала. Там за чередой одинаковых клеток-контейнеров располагались двойные металлические двери, похожие на двери лифта.

– Это капсулы скоростного подъема, – пояснил легионер. – Тут главное настроить их так, чтобы вам двоим мозги не вынесло в процессе, мы с Тео будем в порядке в любом случае.

Иарлайт чуть не ляпнул про то, что, когда нечего терять, и жизнь проходит проще, но вовремя прикусил язык. Перед ним все-таки не Одхан. Девятый только кажется похожим, вполне может оказаться, что его дружелюбие очень быстро заканчивается.

– Куда мы вообще поднимемся? – настороженно поинтересовалась Бенни. – Мы ведь не знаем, насколько все наверху пострадало от взрыва!

– Мы не вернемся к тому тоннелю, по которому спускались, – пояснил Виндар. – Использовать его было желательно, он считается наиболее безопасным. Но отсюда есть и другие пути. Мы окажемся на площадке, замаскированной под добывающую платформу, вы ее видели. Там есть пара челноков, Землю мы покинем, дальше будет проще.

Иарлайт и сам смог бы разобраться с настройками, да не понадобилось. Виндар, в отличие от все того же Одхана, реально утруждал себя изучением инструкций и знал, что и как работает. После недолгой проверки кабина была готова к запуску. Еще пара минут – и они наконец вернутся к поверхности, все получится…

Или могло получиться. В последний момент Бенни, до этого молчавшая, неожиданно заявила:

– Лучше этого не делать.

– Что? – поразился Виндар. – Почему это?

– Мы ведь не знаем, погибли те легионеры во время взрыва или спаслись…

– Легионеры, скорее всего, спаслись, – подтвердил Девятый. – Погибли те недоумки, что прибыли с ними.

– Ну вот! А они тоже наверняка знают про платформу. Как минимум Омелиан – он из первой сотни!

Это было справедливое замечание. Иарлайта смутило лишь одно: все то время, пока шла подготовка, Бенни помалкивала, она казалась напуганной. Телекинетик нетерпеливо поглядывала на Виндара, ей хотелось убраться поскорее. В таком настроении не начинают искать причины задержаться в неприятном месте подольше, но она почему-то сделала это.

Теперь игнорировать ее было нельзя, это понял и Виндар. Он задумался, но все равно решил:

– Придется рискнуть, времени прошло мало, вряд ли они успели перегруппироваться…

– Рисковать не обязательно, – вмешался Иарлайт. – Тут же несколько таких капсул, правильно?

– Да, все в рабочем состоянии. А что?

Вместо ответа киборг достал из сумки небольшую металлическую сферу и продемонстрировал легионеру. Одхан уже чертыхнулся бы в качестве атмосферного вступления и поинтересовался, что это за хрень. Виндар сразу распознал разведывательный дрон.

– Неплохо, – кивнул легионер. – Можно попробовать. В конце концов, десять-пятнадцать минут ничего принципиально не изменят.

Он снова подкорректировал настройки – на этот раз повысив скорость капсулы за счет ухудшения условий, дрон в комфорте не нуждался. После этого робот-разведчик отправился наверх, а Иарлайт закрыл глаза и сосредоточился на связи с ним.

Теперь он видел то же, что видела камера. Не все киборги так умели, это в значительной степени зависело от того, какую часть их тел заменили на компьютерные технологии. Но те, кому доставались высшие номера, обычно получали около сорока процентов протезирования. Так что Иарлайт видел все – даже сквозь расстояние и предсказуемые помехи.

Наверху было все так же паршиво: завывал ледяной ветер и мела вьюга. Но это само по себе не пугало, главное, что платформа оказалась не захваченной – там вообще никого не было! Иарлайт даже успел обрадоваться этому…

Правда, радость была недолгой. Он не ограничил проверку одной лишь платформой, заставил робота двинуться за ее пределы, к острову… И вот там все было плохо.

Они ожидали, что предателям помогла небольшая группа, которую взрыв в итоге уничтожил. Если бы! Четверо легионеров действительно не пострадали, они уже успели добраться до острова. Теперь в недавней снежной пустыне было людно: в стороне приземлилось пять десантных кораблей, перед Омелианом и остальными выстраивались новые и новые отряды. Да, это были не военные, а пираты. Но Иарлайт прекрасно знал: современные пираты, привыкшие к долгому противостоянию с космическим флотом, прекрасно обучены и подготовлены. А этих еще и снабдили великолепным оружием, на которое сами преступники смотрели с восхищением.

Иарлайт пока молчал, пытаясь подобрать правильные слова, хотя и понимал, что таких слов не будет. Это не группа, которую можно победить… Наверху их ожидала маленькая армия, значит, наверх нельзя. Тоннель разрушен, не укрыться и там. На базе тоже надолго не задержишься, она уязвима. И что тогда остается?

Да ничего. Они застряли посреди ледяной бездны океана.

Так плохо ей еще не было. В жизни Римильды случались дни, когда казалось, что вот это – дно, хуже уже точно не будет. Но тогда она и не представляла, что однажды превратится в руины человека. Она очень хотела бы облегчить свою участь, отключив восприятие боли, но ей даже это было недоступно. Чуть уменьшить – да. Полностью убрать – нет, потому что именно боль теперь оберегала ее искалеченное тело от смерти. Римильда была настолько уязвима, что об этом не хотелось даже думать.

Эстрид справлялась с ситуацией чуть лучше: пусть она и была ребенком, но ребенком полноценным и здоровым. Правда, от этого не менее жутким. Опытная убийца легко узнавалась даже в теле очаровательного пупса, и это сочетание выводило Римильду из себя.

А еще – непонимание того, что случилось. Ходили слухи о том, что Эстрид Ингитора обладает способностями хилера, но даже эти слухи были робкими, будто боялись ту, чье имя упоминали. Римильда вполне допускала, что они правдивы: Легион не раз перехватывал детей со способностями до того, как их успевал протестировать спецкорпус, а потом делал вид, что это получилось случайно.

Но даже так, почему она превратилась в ребенка? По идее, она должна была выжить так же, как Римильда – укрепляя свое тело, перераспределяя ресурсы… Что это за извращенная игра в куклы?

В первое время Римильда размышляла об этом молча. Они с Эстрид оказались на одном из глубоких технических уровней базы, в их распоряжении был единственный фонарь – и слишком слабые тела. Так что продвигались они медленно, и хилер отвлекалась от собственного отвратительно уязвимого положения мыслями о возможностях Пятой.

Однако в какой-то момент любопытство победило. Они устроились на привал на небольшой площадке, в прошлом предназначавшейся для хранения оборудования. Может, оно тут и размещалось до последнего, но недавние события сделали базу едва узнаваемой.

Создание, пытавшееся убить Римильду, никуда отсюда не исчезло. Оно застыло внутри кокона, занявшего собой большую часть пространства «Демиурга». Кто-то мог подумать, что оно и вовсе мертво, потому что привычных для людей признаков жизни оно не подавало. Однако Римильда чувствовала: его существование не завершено, оно просто перешло на новый этап.

Сначала она еще шарахалась от бесформенного темного кокона, потом перестала. Если существо очнется, они все равно никуда от него не денутся. Так что лучше успокоиться, убедить себя, что это всего лишь камень – ведь иногда, чтобы пройти дальше, придется прижаться к нему вплотную.

Сама Римильда направление не чувствовала, ей приходилось полностью полагаться на свою спутницу. Она все силы отдала движению, медленному, мучительному, но даже так ей порой требовался отдых. Эстрид делала привалы, ни о чем ее не спрашивая, хотя сама она, похоже, могла двигаться без перерывов.

– Как ты выжила? – решилась спросить Римильда.

Она устроилась на каменных обломках, игнорируя боль в обнаженных мышцах. Стоять все равно было сложнее, выбирать теперь приходилось между плохим и худшим.

– Какая разница? – отозвалась Эстрид, внимательно осматривая площадку, на которой они остановились.

– Я не могу не спросить. Ты тоже спросила бы на моем месте.

– У меня нет желания делать это достоянием общественности. Или даже специального корпуса.

– Я никому не скажу.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что ты, как и я, умеешь отличать ложь от правды, – Римильда хотела пожать плечами, но привычное в прошлом движение теперь отозвалось острой болью во всем теле. – Да твою ж… Это я не тебе. Тебе я хотела сказать: ты чувствуешь, что я не вру. Я должна тебе. И то, что я никому не выдам твой секрет, будет даже не возвращением долга, это просто… Ну, совесть, что ли.

Девочка повернулась к Римильде и внимательно на нее посмотрела. В ярком бледном свете глаза ребенка смотрелись совсем уж нечеловеческими. Казалось, что она сейчас изменится, бросится на хилера, ведь на самом деле это не Эстрид, а одно из порождений монстра…

Но нет, она осталась на месте, она лишь сказала:

– Я не выжила. Когда оно распознало, что я представляю для него угрозу, оно одним ударом разорвало мое тело на части. Восемь не равных по размеру фрагментов.

– После такого невозможно восстановиться!

– Да, именно так я и сказала.

– Но ты все равно здесь, живая…

– Тело новое, – пояснила Эстрид. – Прежняя я в новом теле. Тебе не следует забывать, что я в первую очередь легионер, а потом уже хилер. Это подразумевает создание таких техник, на которые хилеры не способны.

– И ты создала такую технику?

– Не я. Когда-то давно ее разработала Виридиана Тассин, она очень хорошо манипулировала материей. Техника сводится к созданию тела-клона для ситуаций, когда смерть основного тела неизбежна.

– Как такое можно создать? – нахмурилась Римильда.

– Скажем так, эта техника доступна только женщинам.

– Ох, елки…

Эстрид и глазом не моргнула:

– Если ты по-настоящему хочешь жить, ты пойдешь и не на такое. Новое тело создается внутри старого тела при экстремальной угрозе. Во время драки наш соперник целится в сердце и голову, так бывает чаще всего. Поэтому тело-клон, изначально отличающееся крошечным размером, способно выжить. И оно выжило в нынешней ситуации: перед смертью мне требовалось перенести в него максимальное количество мозговых клеток. Опять же, это умение легионеров, ты так не сможешь.

– Я и не рвусь! Так значит, существо тебя упустило?

– Поначалу – да. А потом ему стало не до меня, оно вступило в схватку и погибло.

Римильда осторожно коснулась рукой темного кокона, формировавшего одну из стен их временного пристанища.

– Да, я вижу… Как флоту удалось этого добиться?

– Не флоту. Существо было остановлено ценой жизни Седьмого.

– Габриэля? – выдохнула Римильда.

Она не могла поверить в то, что слышала. Следовало бы – в глубине души она знала, что от Триана не стоит ожидать меньшего. Однако принять, что он действительно это сделал и его больше нет, оказалось так трудно, почти больнее, чем просто находиться в собственном теле…

Эстрид же осталась спокойна даже теперь. То ли ей было все равно, то ли она была из тех легионеров, которые свои чувства не показывают никогда, что бы ни случилось.

– Все верно. Но он справился, – только и сказала она.

– Да… Каждый из нас по-своему справился. Как это сделала ты? Насколько я поняла, на момент смерти ты была в состоянии младенца…

– Определение «зародыш» будет более точным. Мне потребовалось некоторое время, чтобы оформить полноценное тело. Повезло в том, что я уже восстанавливалась таким образом, опыт всегда помогает.

– Почему ты выбрала именно этот возраст?

Эстрид наконец позволила себе хоть как-то выразить эмоции – едва заметно приподняла светлые брови. С учетом ее характера это можно было рассматривать то ли как шок, то ли как смех, которому не суждено прозвучать.

– Выбрала? Я ничего не выбирала. Для тела нужна материя – в этом мы с заточенной в кокон колонией не так уж отличаемся. Использовать материю существа я не могла, мне пришлось довольствоваться фрагментами, которые оно не успело поглотить, в том числе и моего старого тела. Получилось вот это.

Римильда уже пожалела, что спросила. Пятая не пояснила, как именно она «довольствовалась фрагментами», но хилер это прекрасно понимала. Нет, Эстрид все сказала верно, каждый хватается за жизнь как может, из последних сил. Однако это все равно пугало, слишком уж яркие картины рисовало воображение.

От этой темы хотелось не то что отстраниться – уйти в самом буквальном смысле. Римильда кое-как поднялась на ноги, показывая, что готова продолжить путь. Однако Эстрид жестом велела ей оставаться на месте, замерла, прислушиваясь. Римильда ничего подозрительного не слышала, но она сейчас была слишком слаба, чтобы обеспечить себе обостренный слух.

– Сюда идут, – наконец объявила Эстрид. – Я не могу точно сказать, кто это, но они ведут странные разговоры.

– В смысле – странные?

– Те, которые не позволяют однозначно определить, на чьей они стороне. Видишь эту нишу? Спрячься там. Ничего не делай, ты все равно будешь попросту путаться под ногами. Я справлюсь сама.

После долгих, бесконечных, мучительных дней, проведенных в ловушке кокона, Римильде меньше всего хотелось забиваться куда бы то ни было. Однако Эстрид все сказала верно: толку от хилера пока не будет. И это так унизительно – стать обузой, при ее уровне способностей! Но изменить что-либо исключительно силой воли Римильда не могла, приходилось терпеть.

Как только она обустроилась в убежище, Эстрид погасила свет. Это стало дополнительным испытанием: тьма ударила почти больно. Она лишала ориентации в пространстве, пугала мыслями о том, что на самом деле Римильда не спаслась. Она по-прежнему там, в ловушке, впала то ли в кому, то ли в бред, то ли в нездоровый сон, и девочка-легионер ей просто почудилась. Сейчас она проснется – и начнется новый круг страдания. От страха хотелось кричать, и Римильда вынуждена была зажать себе рот рукой, чтобы не выдать себя и свою спутницу так глупо.

Ничего не происходило, тишина давила на барабанные перепонки. В голову лезли теории заговора – одна неприятней другой. Самой безобидной стала мысль о том, что Эстрид просто ошиблась. Остальные версии оценивали легионера намного ниже.

Однако ожидание все-таки закончилось, наконец и Римильда сумела различить приближающиеся к ним голоса. Расстояние, на котором эта сделала Эстрид, внушало уважение.

Люди, пробиравшиеся по тоннелю, не таились. Они нервничали, это чувствовалось, но так нервничают те, кому приходится выполнять сложную и опасную работу. Они прекрасно знали, где находятся и с чем имеют дело. Даже если они официально не имели права быть здесь, они не опасались обнаружения.

Они несли с собой свет, который постепенно, по чуть-чуть, возвращал Римильде зрение. Она смогла разглядеть, что по тоннелю движутся трое мужчин. Они были не в военной форме, уже это стало тревожным сигналом. Подозрения, вспыхнувшие мгновенно, лишь закрепились, когда она смогла разглядеть на лице у одного из мужчин пиратскую татуировку. У остальных двух никаких знаков отличия не было, однако то, что они держались на равных с пиратом, говорило о многом.

Они остановились на площадке, которую совсем недавно занимали Эстрид и Римильда. Выбор был предсказуемый: в этой части тоннеля осталось не так много свободного пространства, а они несли с собой массивные сумки с оборудованием.

– Надо еще здесь оставить, – один из мужчин постучал открытой ладонью по кокону.

– Думаешь? – засомневался его напарник. – Не слишком глубоко?

– В самый раз, сеть создадим!

Ну а потом они сделали то, что показалось Римильде откровенным самоубийством: достали из сумки автоматическую дрель, закрепили ее на коконе и запустили. Инструмент оказался достаточно мощным, чтобы не сломаться. Постепенно он ввинчивался в твердую поверхность, наполняя воздух облаками черной пыли, от которой мужчины поспешно укрылись респираторами.

Они не были удивлены успехом, они точно знали, какой результат их ждет. Это подталкивало к единственно возможному выводу: они такое уже проделывали. Они даже не думали о том, что могут разбудить эту тварь, сделав все жертвы напрасными!

Римильда снова чуть не выдала себя. На этот раз хотелось не просто кричать, хотелось броситься туда, ударить, отшвырнуть их в сторону… прекратить все это! Но она знала, что не получится. Она стала такой слабой, что с ней легко справился бы любой из этих мужчин, все трое – тем более.

К счастью, у них была проблема посерьезней. На границе тьмы и света, создаваемого прожекторами, мелькнуло движение, быстрое, беззвучное. Такое, на какое человек просто не способен.

Они заметили, но Эстрид наверняка хотела, чтобы так было. Она проверяла, как они отреагируют, убеждалась, что это не свои. Они отключили дрель, двое достали винтовки, у того, что с татуировкой, оказалось с собой два термопистолета.

– Что это было? – нахмурился он.

– Хрен его знает… Крысы?

– Откуда здесь крысы?

– Может… оно?

– Сочинять только не начинайте, – поморщился тот, что запускал дрель. – Датчики предупредили бы нас о любых изменениях!

– Всем троим не могло показаться!

– Никто и не говорил, что показалось. Возможно, гниль запустила сюда дополнительных роботов, а нас забыли предупредить. Сейчас разберемся!

Ну, вот и решился вопрос. Римильда прекрасно знала, что «гнилью» на преступном сленге называют военную полицию, к которой пираты и прочие уголовники могли отнести вообще всех, от настоящих полицейских до обладателей специальных способностей. И это они еще про Легион не знали! Хотя прямо сейчас им предстояло узнать.

Эстрид тоже все услышала и поняла правильно. Она снова вынырнула из темноты, маленькая, бледная, как призрак. Пираты, не ожидавшие увидеть тут ребенка, растерялись, всего на секунду, но ей лишь секунда и требовалась. Она одним ударом опрокинула три прожектора, возвращая в тоннель темноту.

Ей эта темнота не мешала. Даже в маленьком теле Эстрид оставалась Легионером номер 5, и это предопределило исход схватки. Нет, мужчины не сдались сразу – им и в голову не пришло, что нужно сдаться! Они просто не могли ничего изменить. Они кричали, темноту то и дело разрывали вспышки выстрелов, они не понимали, с кем имеют дело… А потом послышался чудовищный, ни на что не похожий звук разрывающейся плоти.

Римильда не собиралась винить свою спутницу, она просто не хотела ни видеть, ни слышать. Она сжалась в своем убежище, зажмурилась, закрыла уши руками. Она ждала, когда все закончится.

Много времени для этого не понадобилось. Когда снова заработало освещение, площадка изменилась до неузнаваемости. Землистый пол стал сырым, в воздухе отчетливо пахло свежей кровью. Один мужчина погиб от выстрелов – товарищи очень сильно промахнулись. У другого была вскрыта грудная клетка. Обладателя татуировки уже нельзя было опознать по ней – она улетела куда-то в сторону вместе с головой.

Эстрид не наслаждалась триумфом, она забыла о своих соперниках в миг, когда они погибли. Теперь она стояла возле просверленного ими отверстия и задумчиво изучала крошечное устройство, которое они планировали туда заложить.

– Что это? – спросила Римильда.

Легионер, уже удовлетворившая свое любопытство, небрежно бросила устройство ей. Римильда не представляла, каким чудом ей удалось поймать вещицу – сработала память тела, не иначе. Только создавалась память тела еще с учетом кожи, так что сейчас вышло неприятно.

И все равно Римильда получила возможность рассмотреть сканер – новейшая модель, не военная техника, но не хуже. Кому-то очень хотелось знать о существе внутри кокона все.

– Похоже, наши прошляпили немало крыс, – заметила Эстрид. – Диверсионных групп из трех человек обычно не бывает. Их тут больше.

– Трое не охватили бы эту махину достаточно быстро, но дело даже не в этом. Ты слышала, что они сказали? Они допускали, что их кто-то предупредит о смене охраны!

– Я слышала. Им помогает кто-то из сотрудников флота, но иначе они не пробрались бы так далеко. Я не знаю, какую именно охрану установили на объекте, но вряд ли недостаточную.

Она даже это умудрилась произнести спокойно, будто предатели среди своих, да еще на такой важной миссии – дело вполне нормальное!

Пока Римильда пыталась справиться с возмущением, Эстрид направилась к сумкам, оставшимся без хозяев. В одной хранилось оборудование, во второй – оружие, но это Пятую не заинтересовало. А вот содержимое третьей сумки заметно подняло ей настроение.

– Что ж, поздравляю, – Эстрид чуть наклонила сумку, позволяя своей спутнице разглядеть неплохой запас пищевых пайков и лекарств. – Насколько я помню, при возможности обеспечить ускоренный метаболизм высшие хилеры восстанавливаются очень быстро. Хотя бы нарастишь кожу и вернешь глаз, мне надоело на тебя смотреть. Ты претишь моему чувству прекрасного.

– Ну, извини! – разозлилась Римильда. – Выживаю как могу! А на глаз может и не хватить, если мы разделим это на двоих…

– Мы не будем делить это на двоих, – прервала ее легионер. – Еда и лекарства твои.

– А ты как же? Слушай, ты милый пупс, но нам может встретиться угроза посерьезней, чем эти три неудачника. Неплохо было бы, если бы ты хотя бы начала взрослеть!

– Я восстановлю свое взрослое тело здесь и сейчас.

– Чего? Как ты…

Закончить вопрос Римильда не смогла, запнулась, потому что слова стали бессмысленными. Она поняла. Да и как не понять, если Эстрид все с тем же безразличием направилась к мертвым телам.

– Ты что, собираешься съесть их?! – не выдержала Римильда.

– В традиционном понимании? Нет. Это скорее слияние, нечто очень похожее на то, что делало с нами существо. Я умела это и раньше. Возможно, поэтому я смогла быстро противостоять ему… и поэтому оно испугалось меня.

Эстрид продолжала делать вид, что речь идет о вполне нормальной легионерской технике. Подумаешь, придется использовать мертвую плоть, только и всего! Разве это не должно было пугать ее – такое сходство с монстром, чуть не погубившим планету?

Однако сама Эстрид так не считала. Она опустилась на колени возле мертвеца с развороченной грудью и небрежно бросила:

– Можешь не смотреть. Тебе есть, чем заняться.

– Но это же неправильно! Давай ограничимся едой, я поделюсь, не делай этого!

– Нет. Полного набора этих пайков не хватит даже для твоего полного восстановления, но тебе станет лучше. А мне недостаточно простого «лучше». Ты слабо представляешь, на какой мы глубине, да еще и, как выяснилось, в окружении врагов. Чтобы выбраться, нам потребуется больше усилий, чем я ожидала.

– Но… такой ценой…

– Любой ценой, – отрезала Эстрид. – Мне есть к кому возвращаться. И ради этого я сделаю все, что потребуется.

Стефан, оставшийся позади, наверняка подумал, что она попалась в ловушку случайно. Обстоятельства сложились так, что это даже не было ошибкой, их неведомый противник отлично подготовился. Однако правда наверняка показалась бы легионеру куда глупее: Альда прекрасно знала, к чему движется.

Она заметила энергетическую установку до того, как появилась стена. Альда не была уверена, что легионера тоже не попытаются заманить туда, отрезав от остальной команды, для нее это стало бы везением. Однако она была готова и к тому, что останется в западне одна.

Она должна была на это пойти. На Бару они пока не обнаружили никаких указаний на материалы, добытые экспедицией на «Артемиде». Альде нужно было добраться до того, кто работал с Азахарой Криадо – или даже до профессора, потому что ее смерть вызывала все больше сомнений! Все ведь изначально сводилось к поиску Шидоная, а вовсе не изучению того, что же произошло на этой планете.

Оказавшись в дальней части свалки, за стеной, Альда замедлилась, хотя уже видела перед собой центральную вышку. Здесь холмы были не такими высокими, они состояли из прессованного мусора, однако укрыться за ними все равно было можно. Поэтому телепатка сосредоточилась, она попыталась отыскать хоть один источник жизни… и нашла его поразительно легко.

Понятно, что этот человек оказался тут не просто так. Это был тот самый сыр, который в прошлом помещали в примитивные мышеловки. В тех мышеловках грызуны всегда умирали, это Альда тоже помнила. Но она готова была рискнуть – потому что при проверке она коснулась разума этого человека, она уже знала, кто ждет ее возле вышки.

Азахара все-таки выжила. Подтвердились самые смелые предположения их команды – и самые оптимистичные! Профессор наверняка нашла все данные по Шидонаю, она расскажет, где он, нравится ей это или нет!

Окрыленная надеждой, Альда двинулась быстрее, очень скоро она миновала очередной холм и оказалась на просторной площадке перед вышкой, где стояла профессор. Однако обрадоваться встрече не получилось, телепатке хватило одного взгляда на Азахару, чтобы понять: та не в порядке.

Профессор очень постарела за эти годы, куда больше, чем предполагал ход времени как таковой. В прошлом ухоженная, властная женщина теперь предстала перед Альдой тощей бледной старухой с растрепанными седыми волосами. Никакой косметики, нормальной одежды тоже нет – только какая-то грязно-белая хламида. Помутневшие глаза Азахары смотрели в никуда, рот оставался полуоткрыт, и по подбородку тонким ручейком стекала слюна.

У женщины были все признаки тяжелого слабоумия, однако телепатка, коснувшаяся ее сознания, знала, что оно сохранило очень многое. У Азахары было все для нормальной жизни, кроме одного: ей не позволяло очнуться телепатическое давление. Кто-то блокировал ее умственные способности, отрезал ей доступ к собственной памяти, но не уничтожил все это полностью. Азахара могла стать нормальной, могла превратиться в такое вот мычащее нечто, и зависело это не от нее.

Альде не пришлось долго гадать, кто сотворил такое, телепат наконец перестал скрываться – а точнее, телепаты. Потому что на площадку вышли пятеро, и все они находились в сложнейшей телепатической сцепке.

Телепатическая сцепка сама по себе требует и высокого уровня врожденных способностей, и серьезного мастерства. Это переплетение сознаний, в котором силы телепатов не просто становятся единым целым, они значительно увеличиваются. В сцепке обладатели способностей прикрывают друг друга и атакуют, они работают на все фронты, оставаясь в относительной безопасности.

При этом могущественные телепаты неохотно использовали такой прием, потому что он позволял их временным напарникам заглянуть в их память и узнать то, что посторонним знать не полагается. Однако те пятеро, которых видела перед собой Альда, чувствовали себя в сцепке вполне комфортно.

Все они были молодыми – лет по двадцать пять, не больше. Одеты не в какую-то форму и не старомодно, как местные жители, а в обычные гражданские наряды – дорогие даже, и по последней моде. Трое парней, две девушки. Все сильные, наглые и… похожие друг на друга настолько, что в их родстве и сомневаться не приходилось. Общий генетический код наверняка упрощал им работу в сцепке!

А еще они были похожи на Азахару Криадо, и это тоже много значило.

– Вы еще кто такие? – настороженно спросила Альда.

Они не спешили отвечать. Они улыбались, медленно обходя телепатку так, чтобы сомкнуть вокруг нее кольцо. Азахара на все это не реагировала, не похоже, что ее собирались выпускать из мира иллюзий.

Они думали, что Альда уже в их власти. Еще бы, они ведь настроили вышку так, чтобы им глушилка не мешала! Страдала от этого только чужая телепатка, она была одна… на что она вообще способна?

Но Альда не собиралась сдаваться. Она бы не стала выяснять, кто они такие, из любопытства, хотя они умели заинтриговать. Однако они стали на ее пути к Азахаре и Шидонаю, так что пришлось показать им, кто есть кто.

В их память она заглянула пусть и не легко, но быстро. Пробилась через защиту, которую они считали совершенной, и воспользовалась единством сознаний, чтобы увидеть все и сразу. Они, конечно же, заметили, установили дополнительный блок, но было уже поздно. Скопировать воспоминания – это ведь не рассказ выслушать, много времени не занимает.

– «Византийская Пятерка», серьезно? – усмехнулась Альда. – Вы кем себя возомнили, какими-то суперзлодеями? Лишь бы красиво назваться, честно слово…

А вот они как раз улыбаться перестали, они были взбешены. Они сообразили, что недооценили противницу, и теперь им предстояло срочно пересматривать свои планы.

Они родились в лаборатории, принадлежащей компании «Феникс Арт» – все пятеро. Они были не просто экспериментом, они стали бонусом. Так компания, занимавшаяся генетическими разработками, поощрила одинокую, но давно мечтавшую о детях Азахару Криадо, чтобы привязать к себе талантливую ученую.

Для создания идеальных телепатов были использованы в том числе и гены Азахары, хотя чистыми клонами эти пятеро не стали. Это не помешало профессору любить их. В «Феникс Арт» все рассчитали верно, Азахару не интересовали деньги и слава как таковые. Долгое время в ее жизни была лишь одна любовь: наука. Теперь любви стало две.

Дети же ответной любви к ней не испытывали. Из-за работы профессор не могла проводить с ними много времени, порой они видели ее раз в год, и это значило для них куда больше, чем ее чувства. Они, действительно сильные, генетически совершенные, выросли избалованными и жестокими, привязанными только друг к другу. Они еще в подростковом возрасте осознали, что по-настоящему сильных телепатов в распоряжении «Феникс Арт» очень мало, а их сцепка и вовсе уникальна. Они планировали это использовать.

Проект на Бару стал их первым полноценным заданием. Азахара изначально ужаснулась тому, что ей придется превращать живых людей в бактериологическое оружие. Она попыталась отказаться, но на нее надавили даже не руководители компании, а ее дети. Разве ты нас не любишь, мама? Разве не желаешь счастья? Так помоги нам взлететь, это отличный шанс!

Она согласилась, потому что не умела им отказывать… и потому что в глубине души уже тогда понимала: никто ей права выбора по-настоящему не давал. Ей давали возможность согласиться, чтобы сохранить гордость. Если бы она отказалась, она бы очень быстро на себе ощутила, как хорошо тренировали ее детей в «Феникс Арт».

Так со станции «Византия», где они родились и выросли, все пятеро перебрались на Бару. Азахара и другие ученые создавали капсулы и помещали их в людей. Телепаты стирали этим людям память и превращали в послушных марионеток, которым предстояло однажды сыграть свою роль.

Они торжествовали – они были богаты, влиятельны, у них все получалось! Однако это был не тот случай, когда мать с радостью гордится детьми. Азахара прекрасно понимала: они превращаются в чудовищ. Она совсем не этого хотела, когда соглашалась на их создание! Ей нужно было, чтобы они опомнились… Она-то понимала, что даже чудовища не бессмертны, а они всерьез готовились бросить вызов Валентину Вернону и всему спецкорпусу.

Она решила действовать на опережение. Азахара согласилась работать на Легион, чтобы получить нужные связи. Она хотела напрямую передать высшему руководству все сведения о незаконных экспериментах и планах «Феникс Арт» – в ответ на полную неприкосновенность для ее детей.

Вот только дети такую заботу не оценили. Они, регулярно мониторившие мысли матери, сразу же доложили о ее планах начальству. Тогда и была инсценирована смерть Азахары – ее вынудили взять внезапный отпуск, похитили, устроили взрыв. Это не было связано с ее открытиями на «Артемиде», так просто совпало из-за сотрудничества с Легионом.

Теперь по документам профессора Азахары Криадо не существовало, и никто уже не относился к ней так, как раньше. Пятерке телепатов понравилось на Бару, им позволили остаться здесь. Научная фаза эксперимента в любом случае была завершена. Теперь телепатам полагалось лишь следить за «бомбами» и внушать им нужные воспоминания, когда придется.

Азахару тоже оставили в живых, ей даже позволяли прийти в себя, когда требовались ее знания. Но что происходило с ней в остальное время, Альда знать не желала, она удалила эти воспоминания из собственной памяти сразу же после того, как просмотрела их. Она лишь подумала о том, что профессор взялась спасать собственных детей слишком поздно…

Прибытия на Бару посторонних никто не ждал, однако и совсем уж шокирующим оно не стало. «Феникс Арт» вошла в число компаний, спонсировавших мятеж на Итойе и Марсе. Там давно уже следили за Альдой – как за дочерью Вернона. Представители компании не знали всю правду про Шидонай и слабо представляли, что ищет команда «Северной короны». Им это было не так важно, как возможность захватить дочь сильнейшего телепата во Вселенной и шантажировать его с ее помощью. Они, провернувшие нечто подобное с Азахарой, и мысли не допускали, что кому-то нет дела до своих детей.

Альда не собиралась ни в чем убеждать юных телепатов, она знала, что разговаривать с ними бесполезно. Она могла дразнить их из-за «Византийской Пятерки» сколько угодно, при этом она признавала, что как команда они великолепны. Она легко победила бы каждого из них по отдельности. Но пока они в сцепке, да еще и работают на фоне помех, ослабляющих Альду… она не представляла, что тут вообще можно сделать.

И все равно она пыталась, сдаваться просто так, когда цель так близко, она точно не планировала! Она ведь не одна на Бару, ей нужно только продержаться, и когда сюда прибудут остальные, станет легче. Поэтому, когда телепаты попробовали на нее давить, она не испугалась. Она ответила им таким ударом, что вздрогнули все пятеро, а у одной из девиц пошла кровь из носа.

– Это не будет легко, – предупредила Альда. – Может, все-таки разберемся цивилизованно? Потому что вам убить меня проще, чем захватить живой!

Она надеялась хотя бы смутить их – и ответной атакой, и предупреждением. Но они уже пришли в себя и снова не сомневались, что контролируют ситуацию идеально. Один из парней, самый рослый, уверенно посмотрел Альде в глаза:

– Ну а кто тебе сказал, что это не было нашим планом Б с самого начала?