Шидонай-Сирота. Часть 1. Добро пожаловать на Бару!

Глава 8

Они должны были напасть хотя бы сейчас, Альда ожидала этого. Она постоянно следила за мыслями горожан, чтобы не упустить момент, когда им передадут приказ подойти ближе. Может, и не броситься на чужаков, но оказаться на нужном расстоянии, чтобы скрытая в них болезнь сумела сделать свое дело.

Вот только никакого приказа по-прежнему не было, повторялась ситуация с Аароном. У хозяев планеты не было смысла скрываться, уже очевидно, что пришельцы знают о них. Команду «Северной короны» нельзя было отпускать, иначе следующим сюда наведался бы космический флот. Но даже понимая все это, хозяева Бару выжидали.

Объяснений могло быть несколько: они не предполагали, что Кай выживет, не разобрались окончательно, с кем имеют дело, а может, телепат уже убрался отсюда и с такого расстояния не может манипулировать целым городом. Как бы то ни было, паузой нужно было пользоваться.

Как только Кай смог подняться на ноги, – а благодаря помощи его сестры произошло это даже быстрее, чем они ожидали, – команда покинула город. Их никто не преследовал, и когда они взяли машины местных, им и слова не сказали. Они будто вступили в чужой спектакль, потом сошли со сцены – а спектакль продолжился без них. Но для кого-то ведь это вся жизнь!

Насчет следующего пункта назначения и сомневаться не приходилось: полигон уничтожения отходов. Такой полигон по правилам должен был размещаться на каждой территории, использовавшейся для испытания медицинских препаратов. Там ликвидировались и неудачные образцы, и вспомогательные вещества, и просто бытовой мусор. Там же должен был располагаться крематорий для пациентов: при любом исходе эксперимента их тела считались биологической угрозой.

Больше там ничего находиться не должно, но это по протоколу. Уже когда они приблизились к свалке, Альда смогла рассмотреть, что и в этой части Бару действовали свои правила.

Естественной границей полигона служила череда высоких деревьев. Они вроде как заслоняли неприглядную картину, спасая от нее жителей городка. Но они же многое скрывали – например, автоматические охранные пушки, закрепленные на ветвях. Такое оружие в прошлом могло доставить немало проблем, однако Матео сразу сказал:

– Отключены, причем давно.

– Тем лучше, – отмахнулась Янга.

– Здесь уже сложно сказать, что лучше, а что нет, – возразил ее брат.

За деревьями начинались горы мусора, который вроде как не успели утилизировать до банкротства компании, и он так и остался здесь – странными разноцветными холмами, которые уже успели порасти мхом и травами. Однако любой, кто присмотрелся бы к мусору внимательней, обнаружил бы, что он подобран очень уж удачно. Строительные материалы, которые в городке не использовались. Обломки космических челноков. Металлические фрагменты станкового оборудования. Казалось, что все это специально свезли на Бару, чтобы поместить здесь. Хотя, скорее всего, не казалось: мусор был подобран так, чтобы не создавать неприятный запах и не терять форму годами.

Потому что рельеф полигона был идеально выверен, вместе с деревьями он прикрывал со всех сторон двухэтажное здание. Оно оказалось старомодным, но не таким, как городок. Не нарочито футуристичным, а, напротив, использующим стиль ретро осознанно. Аккуратный белый особнячок, архитектура конца двадцатого-начала двадцать первого века. Со всех сторон его прикрывал мусор, сверху – сеть из лиан, которые пустили по специальному каркасу.

Особняк был не единственной странностью полигона. Чуть дальше начинались горы мусора повыше, и там просматривалось куда больше машин, в том числе и строительной техники. Альда была совсем не уверена, что эти устройства действительно сломаны.

За ними можно было различить верхушку пресса для особо крупного мусора, а дальше – еще одну антенну, похожую на те, что установили в городке, но побольше. Телепатке несложно было определить, что это и есть центр управления всеми глушилками на Бару. Из-за этого на полигоне стоял такой телепатический шум, что у Альды начинала кружиться голова, да и Стефан то и дело морщился в явном раздражении. Хотелось убрать эту проклятую штуку сразу, но соваться в дальнюю часть полигона без проверки телепатка была не готова.

– Осмотрим здание, – решила капитан. – Судя по его состоянию, оно активно использовалось до последнего. Сейчас внутри есть хоть какая-то форма жизни?

– Не ощущается, – отчиталась Янга. – Хотя я в этой дыре уже ничему не удивлюсь!

Удивляться и правда не следовало, это лишь понапрасну отнимало время. Поэтому они восприняли как данность то, что здание до сих пор использовалось – причем и для работы, и для жизни.

На первом этаже располагались лаборатории, операционные и компьютерные залы. Все, что связано с медициной, не задействовалось уже очень давно. Хилеры заявили, что кровь на этой территории не проливалась много лет – скорее всего, весь тот срок, что прошел после ликвидации «Айрмида». Да и инструменты были сплошь устаревших моделей, казалось, что врачи однажды вышли из этих залов, не готовясь покидать их навсегда, но так и не вернулись.

В компьютерных комнатах кто-то регулярно бывал. Тут ко всем машинам были подключены генераторы, и оборудование точно обновлялось. В одном из залов хранились данные, полученные за время испытаний, ими тут же занялись Кай и Матео. В соседней комнате располагался видеоконтроль.

Камеры в городке и правда были повсюду. Одними лишь улицами и местами общественного пользования дело не ограничивалось – какое там! Неизвестные наблюдатели могли заглянуть в дома, в спальни, в ванные комнаты. В городке не осталось ни единого уголка, в котором можно было от них укрыться, за исключением мест, где камеры уничтожили пришельцы.

А вот жители Бару о камерах не знали и чувствовали себя вполне свободно. Впрочем, даже если бы им рассказали правду, вряд ли это что-то изменило бы для них. Такова особенность искалеченного сознания: оно может принять что угодно.

На втором этаже находились жилые комнаты персонала. В прошлом, похоже, обстановка здесь была стандартная: одинаковые койки, минимум личного пространства. Но с тех пор многое изменилось, кто-то оттащил безликую рабочую мебель в несколько комнат, создав там нечто вроде склада. Остальные спальни были обустроены вполне уютно, совсем как домашние. Сюда откуда-то привезли мебель, соответствующую архитектурным традициям дома – деревянные кровати, резные комоды, тканевые шторы на окна. Это были или очень удачные копии, или настоящий антиквариат, и любой из этих вариантов стоил совсем не дешево. Похоже, тот, кто стал новым хозяином дома, привык себя баловать.

Но сейчас прямых указаний на этого хозяина не было. Во всех комнатах царила идеальная, стерильная даже чистота. Ни одного волоса, ни одного намека на личное присутствие. Для такого требовалось немало усилий, и Альда не сомневалась: тут не каждый день настолько безупречный порядок, просто к их прибытию подготовились.

– Есть хоть какие-то указания на то, кто здесь обитает? – спросила Лукия.

Она не уточнила, к кому обращается, но это и так было понятно. Стефан все это время делал вид, что он такая же часть команды, как остальные. Он заглядывал в каждую комнату, старательно проводил пальцем по полкам и подоконникам, стараясь отыскать пыль, озабоченно качал головой. Он будто забыл о том, что он – легионер, однако Альда все равно не упустила момент, когда он украдкой надрезал собственный большой палец и позволил паре капель крови живыми существами разбежаться по дому. Телепатка невольно отметила, что после событий на Марсе такое ее особенно нервирует.

Так что на вопрос Лукии легионер ответил сразу же, ничего проверять ему не пришлось:

– Кто-то очень старательный, это все, что я могу сказать. Для вас не очевидно, а для меня воздух все еще смердит дезинфицирующими средствами. Удалили все – до последнего отпечатка пальцев.

– Спален тут обустроено одиннадцать, – сказала Янга. – Следовательно, людей живет меньше.

Тут Альда была с ней согласна. Похоже, те, кто поселился в здании, очень ценят свой комфорт, тесниться по нескольку человек в комнате они не будут. При этом их группа малочисленна, и это уязвимость. В природе любое существо, сталкиваясь с опасным противником, старается выглядеть крупнее, чем есть на самом деле. Вот и местные обитатели сделали вид, что у них тут отряд, которого стоит опасаться, а зачистка помогла скрыть, какие спальни использовались на самом деле.

Только все это не повод расслабляться: если с ними действительно могущественный телепат, промывший мозги целому городу, он один стоит целой армии.

– Вряд ли они ушли далеко, основная часть планеты необитаема, – напомнила Лукия. – Мазарин, вы чувствуете, где они могут быть?

– Вообще ни шанса, – покачала головой Альда. – Тут шум намного сильнее, чем в городе. Та дальняя вышка – его центр, именно ее сигнал распространяют все остальные.

– Значит, там и сидят в обнимку со своим телепатом, – рассудил Стефан. – Если он знает, на какой частоте действуют помехи, он мог адаптироваться к ним. Это сделает его сильнее тебя.

– Как будто я не знаю! – вздохнула телепатка. – Как хорошо, что у меня есть группа поддержки в твоем лице!

– Мы отправимся туда не прямо сейчас, – объявила Лукия. – Для начала нужно проверить, что мы можем получить от этого дома. Судя по его состоянию, они надеются сюда вернуться.

– Убив нас, – подсказал Стефан.

Капитан и глазом не моргнула:

– Само собой. Но это же означает, что здесь можно найти ценные данные.

Внизу ее вряд ли слышали, и все равно Матео скоро позвал их. Судя по напряженному голосу электрокинетика, ему и правда удалось найти нечто важное. Альда же поймала себя на мысли, что это ее не пугает. Не потому, что ей было плевать на городок. Просто у нее осталась одна цель, по-настоящему имеющая значение: найти Шидонай, и ради этого телепатка была готова к любым испытаниям.

Матео дожидался их в компьютерном зале. Изначально все мониторы были заблокированы паролем, но с этим электрокинетик быстро справился. Теперь на экранах появились изображения жителей городка – вот только это были совсем другие люди…

Дело было даже не в возрасте, за минувшие десять лет они совсем не поддались ходу времени. Для этого требовались очень дорогие препараты, но кто-то явно не поскупился, желая, чтобы «живые бомбы» как можно дольше оставались активны.

Просто эти люди были другими во сути: современные прически, обычное выражение лица вместо непробиваемой жизнерадостности. Шейлу, например, Альда и вовсе едва узнала. На фотографии, снятой для личного дела, мэр предстала не с ретро-кудряшками, а с короткой стрижкой – такие обычно выбирают те, кто много времени проводит в космосе и предпочитает комфорт красоте. Косметикой Шейла не пользовалось, лицо смотрелось загрубевшим, покрытым сеткой мимических морщин на пересохшей от сильного загара коже. Теперь всего этого не было, нынешняя Шейла по сравнению с прошлой выглядела красавицей… Вот только прошлая Шейла была живым человеком, со всеми недостатками и достоинствами. Нынешняя же стала декорацией, совсем как дома и автомобили.

Да что там говорить, прошлая Шейла даже Шейлой не была!

– Изабелла Ка́та, – прочитала Альда. – Ничего себе у нее коллекция уголовных статей!

– Ну, статей и отсидок много, сфера деятельности одна, – усмехнулся Матео. – Милейшая мэр большую часть жизни была грабительницей и убийцей. А вон там, по соседству, ныне покойный доктор Аарон. Узнаете?

Узнать как раз было сложно: на фото в личном деле лицо мужчины по большей части скрывала густая, совершенно не ухоженная борода. Выражение было мрачным, глаза горели недобрым светом, совсем не похожим на ту растерянность, в которой он жил до самой смерти. Да и понятно, почему – в его данных было сказано, что он двадцать лет возглавлял команду пиратов.

Сын Шейлы, ныне работавший ее секретарем, оказался ей даже не родственником. Парень взламывал компьютерные сети, попался – и отправился отбывать срок, который при неблагоприятных обстоятельствах мог оказаться больше, чем вся его жизнь.

Учительница, воспитывавшая маленьких деток, раньше развлекалась серийными убийствами.

Начальник полиции Дариус долгое время работал на флот, но проявил при карательной операции такую чудовищную жестокость, пролил так много крови, что был объявлен военным преступником.

– Они все уголовники, – пояснил Матео. – И все на момент начала эксперимента отбывали свой срок. Добровольное согласие на участие тоже имеется.

Такое согласие как раз не удивляло. Все, кого Альда видела на экранах, совершили серьезные преступления и должны были сидеть не только долго, но и в крайне неприятных условиях. Когда «Айрмид» предложила им проживание в кукольном городке, они с готовностью согласились. Хотели ли они действительно испытывать на себе какие-то препараты? Очень вряд ли. Но каждый из них верил, что он умнее остальных и сумеет сбежать.

О том, что им изменят сознание, заключенных не предупреждали. Как и о том, что весь проект был оформлен с нарушениями, потому что никто тут на самом деле единую «таблетку здоровья» не искал.

– Они были больны? – уточнила капитан.

– По большей части нет. Скажу вам больше: до ареста они не были по-настоящему бедны, некоторые даже богаты. Они могли позволить себе сохранение здоровья и наверняка это сделали. Но теперь-то они все мертвы.

– При последней встрече выглядели чуть бодрее трупов, – заметила Янга.

– По документам мертвы, – объяснил Кай. – Все они умерли в течение пяти лет после начала эксперимента. Сведения об этом были поданы в исправительные учреждения, из которых их забрали.

– Для этого и выбрали людей, судьбой которых никто не будет интересоваться так уж внимательно, – согласилась Лукия. – К сожалению, в тюремных колониях чаще всего не проверяют данные, полученные из уважаемых источников. Если свидетельство о смерти было предоставлено по всем правилам, предъявить тело не попросили бы.

– Тем более что участника эксперимента нельзя вывозить с планеты, на которой проводилось испытание, – напомнил Кай. – По документам их тут и сжигали. Если представители колонии хотели убедиться в смерти заключенного, они должны были прилететь на Бару в течение суток, дольше зараженное тело хранить нельзя. Некоторые не успели бы, остальные не хотели напрягаться.

Подобный эксперимент невозможно провернуть без взяток и покровительства, однако и это шоком не стало. Все они прекрасно знали, что в космическом флоте работают разные люди. Причем те, кто передавал сюда пациентов, вряд ли даже догадывались о том, что помогают террористам. Они, скорее всего, считали, что это все равно будут фармацевтические испытания, просто куда более жестокие, чем по документам.

– Что было проделано в итоге, обобщите, – велела Лукия.

– Пациентов привезли на Бару, вживили капсулы с болезнями и взрывные устройства, – отозвался Матео. – Кстати, капсулы не одинаковые. В этом городке целый музей убийственной дряни: от модернизированной бубонной чумы до вируса Липнеца-Сайморса, ну, того, который лет пятнадцать назад выжрал всех обитателей станции «Деонна». Некоторые пациенты не пережили операцию, но по большей части результат был успешен.

– А дети? – тихо спросила Альда. – Дети, которые в школе учатся…

– Тоже использованы как носители, – подтвердил Матео. – Похищены с космических кораблей общего пользования, по документам проходят без настоящих имен, только с номерами. Им не столько лет, на сколько они выглядят, но рост сдерживается специальными препаратами и телепатическим воздействием.

– Получается, эксперимент был успешен и продолжается, – заметила Альда. – Но почему их тогда не используют?

– Мы не знаем, используют ли их, – покачал головой Кай. – Если такую «бомбу» послать на корабль, например, люди погибнут, корабль, скорее всего, будет уничтожен, однако истинную причину не установят, все спишут на катастрофу. Но нам тут важнее другое.

– Что именно? – осведомилась Лукия.

– На старте это был действительно научный эксперимент. Подлый, террористический – да, без вариантов. Однако проводящийся по всем правилам. Вот только несколько лет назад, уже после ликвидации «Айрмида», что-то изменилось. Жизнь на Бару по-прежнему поддерживали, людям промывали мозги, детям не давали взрослеть, но полноценные протоколы не вводились и не соблюдались.

– Это очень похоже на частное управление, – нахмурилась Альда.

– Причем дилетантами, – подсказал Стефан. – Но дилетанты эти прекрасно знали, что оказалось в их распоряжении. И телепат, изначально курировавший проект, переметнулся на их сторону.

– Кто-нибудь понимает, что тут происходит? – простонала Янга. – Почему все должно быть так сложно? Почему нельзя сказать: «Вот злодей, его нужно бить!», а не добавлять непонятных штук с каждым новым шагом!

– «Бойтесь своих желаний», – судя по тону, легионер кого-то цитировал, но Альда уже заметила, что он такое часто делает. – Сейчас получишь возможность размяться. Переключи на внешнее наблюдение.

Матео пару раз щелкнул по панели управления, и все, кто находился в лишенном окон зале, увидели то, что легионер, следивший за окружением, обнаружил первым.

К особняку приближалась толпа. Спокойная толпа, улыбчивая – но при этом смертоносная. Судя по скорости, горожане покинули свои дома сразу же после того, как уехали пришельцы, и лишь теперь добрались до полигона.

Альда ведь не зря не могла понять: почему их отпустили? Почему позволили узнать так много – и уйти живыми? Теперь же стало ясно, что никто им ничего не позволял. Новые хозяева Бару просто не хотели устраивать битву с могущественными противниками в городке, который сложно восстановить. А вот на свалочном полигоне – легко, здесь и территория подходящая, и охранная система хотя бы попытается помочь.

Что же до зараженных… Их хозяева не щадили. Раз схема создания живого бактериологического оружия отработана, получить новое не так сложно, и сотнями жизней вполне можно пренебречь.

Все произошло настолько быстро и неожиданно, что Бенни не успела толком испугаться и даже до конца осознать происходящее. Но это к лучшему: если бы она поразмыслила о том, способна ли она удержать подводный тоннель, да еще и закрепить его, она бы уверенно сказала, что нет.

Однако когда на кону оказалась ее собственная жизнь и жизни ее спутников, все непостижимым образом получилось.

То, что она после этого потеряла сознание, было не так уж страшно. Их еще в академии учили: слишком активное применение способностей ведет к травме головного мозга, сам мозг этому не особо радуется и тут же отключается, чтобы его владелец не навредил себе еще больше. Срабатывает система безопасности, созданная самой природой. Куда хуже приходится тем, кто умеет усилием воли ее преодолевать, оставаться на ногах до самой смерти… Но Бенни была на такое не способна, да и учиться не собиралась. Ей очень даже нравилось оставаться в живых!

Когда она очнулась, их маленькая группа находилась уже не возле ворот. Зная, что ей нужно время на восстановление, Иарлайт просто перенес ее на руках – по тоннелю к небольшому залу, расположенному в более стабильной, укрепленной части подводной базы.

Это был последний пункт контроля на пути к территории, где им полагалось забрать… нечто. Бенни знала о Тео не так уж много, однако перед миссией им сообщили, что раньше он был человеком, легионером даже, а потом… перестал. Телекинетик не вдавалась в подробности, даже такое простое объяснение отдавалось морозом по коже.

Хотя, может, и к лучшему, что у него давно уже не было полноценного разума. Бенни не хотела даже представлять, какой ужас пережил бы обычный человек, запертый на немыслимой глубине в полном одиночестве, без единой возможности связаться с внешним миром и гарантий, что за ним вообще придут. Не говоря уже о том, что его, по сути, приговорили к смерти…

Когда Бенни очнулась, Иарлайт оставался рядом с ней, поддерживал, помогал согреться. Но, оправившись, телекинетик обратилась не к нему, а к Виндару, в этот момент возившемуся со сложным замком:

– Скажите, а вы… Вы знали Тео?

– Можешь на «ты», – позволил легионер. – И нет, я его не знал – в ту пору, когда с ним еще можно было познакомиться. Я всегда старался держаться подальше от кадетов. Я услышал о его существовании уже после эксперимента.

– Но он… он ведь точно… Ну, согласен на то, что мы сделаем… И он…

– Прекрати заикаться, – велел Виндар. – Бесишь. Он не может ни на что согласиться, потому что не разумен. И да, это точно. Его состояние проверяли наши специалисты и телепаты флота. Насколько мне известно, Легион даже привлек к обследованию Валентина Вернона – при всей моей неприязни к этому выскочке, телепата лучше в мире просто нет. Но все они подтвердили, что человеческий разум внутри Тео окончательно мертв. Такой ответ тебя устроит?

Бенни кивнула – просто потому, что ей не хотелось продолжать спор с легионером, это всегда не лучшая идея. Хотя она могла бы сказать, что человеческим разумом реальность не ограничивается. Бывают же другие формы жизни, не похожие на людей, но все равно многое понимающие…

Она не представляла, почему в голову вдруг полезли такие мысли. Пожалуй, они просто отвлекали Бенни от того факта, что она не так давно участвовала в массовом убийстве – если уж называть вещи своими именами. Она не сожалела, потому что преследователи бы их точно не пощадили. Но и радоваться этому она не собиралась.

Дверь наконец поддалась, ответила на действия Виндара мелодичной трелью и сдвинулась в сторону, открывая путь в основной зал.

Электричество на подводной базе берегли, жизнеобеспечение настроили на допустимый минимум – и то для солдат специального корпуса, человек здесь и суток бы не продержался. В просторном зале было темно, сыро и холодно. Неподалеку от входа размещалось медицинское оборудование – совсем немного, разве что для первой помощи. Дальше находился пункт связи, но Бенни сильно сомневалась, что он работает. Ну а за ним начиналась череда клеток-контейнеров, по размеру подходящих для многих существ, в том числе и человека.

Подводную базу использовали нечасто, поэтому над абсолютным большинством контейнеров горели красные огоньки и только над одним – зеленый. Тео поместили не в ближайшую клетку, а подальше, в середину зала. Возможно, там было теплее и светлее, хотя разница, на взгляд Бенни, оказалась ничтожной: тут везде при выдохе изо рта вырывались клубы пара. Неподалеку от контейнера предусмотрительно оставили медицинскую платформу: плоскую, на антигравитационной подушке, сверху накрывающуюся прозрачным куполом.

Бенни поймала себя на том, что ей не хочется туда идти. И смотреть на это тоже не хочется. Это ведь был человек… Получается, в такое существо Легион может превратить кого угодно? Уж лучше не видеть, не знать…

Но она не могла себе такого позволить. Миссия была далека от завершения, да и их преследователи никуда не делись, произошедшее в тоннеле убило далеко не всех. Так что им нельзя было не то что отказываться от работы, медлить даже!

Поэтому Бенни заставила себя подойти к контейнеру. По пути она пыталась подготовиться к тому, что увидит, представляла разные варианты. Она надеялась, что это поможет – но не помогло. Потому что она все равно держала в уме образ человека, а Тео оказался на него не слишком похож.

Больше всего он напоминал странную смесь восковой фигуры, которую опалили сильным пламенем почти до неузнаваемости, и какого-то животного, навеки лишенного возможности выпрямиться в полный рост – моржа или тюленя. Человеческие черты расплылись, существо было раза в полтора больше, чем полагалось, но его форму нельзя было назвать четкой. В светлом комке плоти лишь очень условно можно было различить голову, плечи, руки и ноги… Не человек, нет. Глиняная фигурка человека, слепленная неумелым ребенком, а потом этим же ребенком и смятая до того, как глина успела застыть.

В момент, когда Бенни размышляла об этом, существо странно дернулось, поворачиваясь к ним, и на пришедших уставился единственный глаз, светлый, пугающе человеческий… Второго глаза просто не было, как не было и носа, под глазом сразу начинался лишенный губ провал рта.

Виндар и Иарлайт на все реагировали спокойно, так, как и положено. Не потому, что им нравилось на это смотреть, а потому что так поступают солдаты. Что бы они ни чувствовали, они должны вести себя правильно.

И Бенни тоже хотела бы так, да не смогла. Она инстинктивно вскрикнула, прикрывая лицо руками. Взгляд Тео тут же метнулся к ней – как к единственному источнику звука на весь огромный зал.

От этого стало только хуже, Бенни почувствовала комок, подступающий к горлу. Она не выдержала, отошла, порадовалась тому, что у клетки-контейнера только одна прозрачная стена. Остальные были сделаны из черного металла и надежно скрывали заточенное внутри существо.

Виндар остался у клетки, а вот Иарлайт тут же подошел к Бенни.

– Ты как? – тихо спросил он.

Бенни проигнорировала его вопрос, ей казалось, что ответ очевиден. Она лишь прошептала:

– Зачем? Зачем с ним такое сделали, ведь он же был человеком!

Ее голос звучал еле слышно, но от острого слуха легионера он все равно не укрылся.

– Сделали с ним как раз другое, – пояснил Виндар. – А то, что ты видишь перед собой, – побочный эффект, которого никто не ожидал. Ты ведь знаешь, что это брат Седьмого с «Северной короны»?

Это Бенни как раз знала – нечто столь важное упоминали обычно вскользь, но забыть такое было невозможно. Она очень надеялась, что Триан не видел своего брата таким… и при этом даже не сомневалась: видел. Конечно, видел, он никогда не был похож на человека, который способен себя жалеть.

Когда она кивнула, Виндар продолжил:

– В ходе самого эксперимента у Тео произвели выемку необходимых органов – так это называлось официально. И выглядел он как человек, переживший такую выемку. Но вскоре его организм выработал собственные уникальные ткани, которыми заменил потерю. Ткани эти не воспроизводили утраченные органы, скорее, они были однородной массой, вмещавшей в себя фрагменты уцелевших органов Тео. Причем масса эта обеспечивала не только очень быстрое исцеление, но и полностью автономное существование организма.

– Его бессмертие, – еле слышно произнесла Бенни.

– Условное бессмертие, но тем не менее. Мне известно не все, я за экспериментами не слежу. Но мне удалось узнать, что в первые годы, когда Седьмой был слишком мал, чтобы на что-то повлиять, а научным отделом управляли уроды вроде Ансгара Фетъе, эксперименты продолжились. Тео как живая единица был признан несущественным для Легиона и переведен в категорию биологических материалов. А с такими можно творить все, что душе угодно. Его пытались убить не один год разными способами. Как видишь, он не умер, но защитной материи в его организме стало больше, она окружила то, что изначально от него оставалось, как кокон. Потом все это прекратилось, но его взросление шло уже с учетом сильной мутации.

Используя слово «взросление», Виндар сильно приукрасил картину. Существо, оказавшееся в клетке, не прошло полноценное половое созревание, не развилось до взрослого мужчины. Оно было именно тем, чем объявил его Легион – отдельной формой жизни. Не разумной. Не слишком ценной.

И если все сложилось вот так… Может, его гибель в попытке освободить Марс – это не новая жертва, а своего рода милосердие?

Ее мысли прервал Виндар, подошедший ближе:

– Отдохнули? А теперь за дело! Я пока не представляю, как мы вытащим его отсюда и что ждет нас на поверхности, но с чего-то нужно начинать!

Аделина ожидала, что победить будет сложнее. Пока ей даже напрягаться не приходилось! Раньше, когда ей доводилось противостоять Общему Правительству или флоту, она полагалась на знание законов, упоминание прецедентов, поиск свидетелей и сбор доказательств. Однако произошедшее на Марсе было настолько уникально, что законы просто не действовали. Аделина могла использовать свою любимую тему: права человека.

Люди имеют право знать, что убило их близких. Для этого доступ к существу нужно предоставить всем желающим. Ну и конечно, нельзя, чтобы его судьбу определял только флот. Необходимо провести голосование, узнать мнение всех родственников и друзей пострадавших, иначе получается нечестно и несправедливо.

У противников Аделины не осталось козырей. Формально в произошедшем на Марсе не было виноватых, так что виноватыми представали те, кому полагалось хранить покой гражданских. Что же до корпораций, которые якобы спонсировали мятеж и очень даже могут оказаться нанимателями Аделины… Во-первых, еще нужно доказать, что какие-то корпорации действительно вовлечены в это. Во-вторых, даже если так, они поддерживали волю жителей Марса, а чудовище туда привез космический флот, важно видеть разницу!

Аделина еще не победила, но уже видела, что добьется своего. В делах, когда нужно очаровывать и красиво говорить, она неизменно была на высоте.

Сегодняшнее заседание она покинула с пьянящим чувством триумфа. Аделина не сомневалась: еще немного, и все решится, требования ее клиентов будут удовлетворены. А если так, любая дальнейшая попытка обвинить их в связи с мятежом станет похожа на месть за историю с существом. Так что Аделина получала даже больше, чем планировала.

Она решила, что уже можно себя вознаградить – если не за победу, то хотя бы за прогресс. Станция, на которой проходили заседания, была новой, крупной и очень дорогой. Здесь создали условия не только для деловых переговоров, но и для отдыха, полагающегося очень уважаемым людям. Так что из своего номера Аделина направилась прямиком в СПА-салон.

Там никогда не было многолюдно, даже среди временных обитателей станции очень немногие могли позволить себе такое. Но это Аделину полностью устраивало, она устала выступать перед толпой, ей требовалось одиночество.

Сначала она прошла в комнату для медитации. Там можно было посидеть, вдыхая смесь самой настоящей Земной морской соли и эфирных масел. Это еще не отдых, просто поиск правильного настроения. Ну а потом будет массаж, криопроцедуры, что угодно… Аделина решила выбирать по настроению момента.

В одном она не сомневалась: ей никто не помешает. Персонал салона был осведомлен о том, что рядом с ней не должно быть ни одной случайной девицы, желающей пообщаться с «той самой Аделиной Каглиене». И тем больше было ее удивление, когда она обнаружила, что в комнате для медитации уже кто-то есть.

Молодая женщина в простом белом платье, точно таком же, какое выдали Аделине, полулежала на плетеном лежаке и смотрела на бесконечное море звезд, раскинувшихся за иллюминатором. В воздухе кружили облака тяжелого жаркого пара, делающего гостью почти нереальной, слишком совершенной для этого мира.

Но Аделина прекрасно знала, что никакая это не иллюзия и даже не случайная клиентка, перепутавшая комнаты.

– Что тебе нужно? – холодно поинтересовалась она. – Портить мне настроение – это единственная месть, которую вы можете себе позволить?

Тимандра Кресс, ручная шавка Вернона, наконец отвернулась от окна и перевела спокойный, слишком мудрый для ее юной внешности взгляд на Аделину. Аделина могла сколько угодно напоминать себе, кто тут истинная хозяйка положения, под этим взглядом ей все равно стало неуютно.

Какого черта Тимандра вообще тут делает? Аделина привыкла собирать информацию о своих врагах, она знала, что личный хилер Вернона застряла на особо сложном задании. Может, поэтому или по какой-то другой причине телепат на нынешних заседаниях был непривычно молчалив. Нет, он то и дело портил кровь Аделине, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он творил раньше – и на что был способен.

Аделина решила, что он первым понял: эту партию он не выиграет. Чтобы сохранить хоть какую-то гордость, нужно было проигрывать добровольно, он предпочел такой вариант. Однако появление Тимандры в эту схему никак не вписывалось!

– Я пришла поговорить с тобой, – ответила хилер.

– Твой хозяин велел?

Конечно же, Тимандра на провокацию не поддалась. Но Аделина и не надеялась по-настоящему, что она поддастся, так, выстрелила на удачу.

– У меня нет хозяина. И Валентин не знает, что я здесь, с тобой. Этот разговор – моя инициатива.

Возможно, эти слова были призваны успокоить Аделину, но ничего похожего на спокойствие она не чувствовала. Она слишком хорошо понимала, что способен сделать с человеком могущественный хилер. Никто потом ничего не докажет…

Захотелось просто уйти, оказаться подальше от этой женщины, однако Аделина сдержалась. Бежать на космической станции все равно некуда.

– Хорошо, говори, – снисходительно позволила она.

– Я решила попросить тебя остановиться. Просто по-человечески попросить и все, без торгов и шантажа. Я вдруг подумала: мы ведь никогда этого не делали! Валентин всегда воспринимал тебя как противницу и вел себя соответствующе. А я решила поговорить с тобой как с человеком.

– Как мило с твоей стороны! Только я ведь и поступаю по-человечески: я защищаю права и свободы…

– Даже не начинай, – прервала ее Тимандра. – Такие речи оставь для заседаний, мне они не интересны. Ты прекрасно знаешь, что именно твои клиенты причастны к мятежам. У них руки по локоть в той крови, которая пролилась на Итойе и Марсе.

– Тебе не идет этот пафос!

– А как еще я должна говорить о массовых смертях? И ведь это не предел! Луну атакуют пираты. На Земле затевается непонятно что. Я знаю, что мужа и детей у тебя нет, ты одиночка. Но ведь есть в мире люди, которых ты любишь – родители, друзья… Где они сейчас? На Земле?

– Забавно, мне показалось, что ты обещала обойтись без шантажа…

– Это не шантаж. Я прошу тебя вспомнить: ты не только профессионал, ты еще и человек. Я знаю, что тебе нравится побеждать. Но на этот раз твоя победа добавит работы крематориям – и это в лучшем случае. Ты представляешь? Смерти как таковые – лучший случай! Мы не знаем, на что способно существо, которое твои наниматели пытаются захватить. Пожалуйста, Аделина, просто остановись. Да, наймут кого-то другого… Но ты останешься человеком!

Она не врала, Аделина чувствовала это – и как телепатка, и как опытная переговорщица. В какой-то миг ей стало не по себе, захотелось поддаться, уступить… В памяти почему-то мелькнули мама и папа, детство, оставшееся на Земле, поля одуванчиков и старый деревянный дом на берегу реки…

Она заставила себя отстраниться от этого. Потребовалось серьезное усилие воли, но она все-таки смогла. Она потратила много лет и сил, чтобы создать свою репутацию, стать женщиной, которую не только уважают, но и боятся. Не хватало еще, чтобы ее личная подстилка Вернона жизни учила!

Она должна победить. Ну а люди… Люди всегда будут умирать, так уж устроен мир. И если Аделина позволит себе быть слабой, она вполне справедливо станет одной из тех, кому стоит умереть пораньше. Миру такие не нужны!

– Ты закончила? – поинтересовалась Аделина. – Тогда освободи помещение, мне надо отдохнуть!

Тимандра поднялась с лежака, окинула ее долгим взглядом и печально улыбнулась.

– Знаешь, когда в жизни случается грандиозная беда, кажется, что она налетела неожиданно. Подготовиться просто не получилось бы, судьба жестока, жизнь несправедлива и все такое. И немногим хватает ума понять, что шанс на самом деле был, они его просто упустили. Аделина… Когда в будущем случится то, что тебе не понравится, имей в виду: это был он. Твой последний шанс.

Если бы ей рассказали эту историю и спросили, возможно ли такое, Римильда уверенно сказала бы, что нет. Она и сама не сразу осознала, что и как она сделала… а главное – для чего. Зачем вообще дергаться, если смерть неизбежна? Почему вместо смирения она в последний миг выбрала отчаянное, дикое, бессмысленное сопротивление?

Ответы на такие вопросы не даются легко. Но времени на размышления у нее хватало – и она постепенно поняла.

Во время битвы все происходило слишком быстро. Она даже испугаться толком не успела, в голове засела только одна мысль: нужно защитить Кигана. Забавно даже… Она сама годами смеялась над теми, кто ставил других выше себя. Жертвенность – это только в теории замечательно, по факту же она мешает естественному отбору. А может, способствует, если допустить, что собой жертвуют в основном идиоты! Римильда еще в студенческие времена поклялась и себе, и миру, что она так никогда не поступит. Есть возможность кого-то спасти, не сильно напрягаясь – замечательно. Если нет… Нечего было попадать в смертельную опасность, сам виноват, долбанько, умирай теперь!

Однако реальность отличалась от студенческого представления о реальности. Сначала Римильда перестала себя жалеть. Потом нашла в чужой жизни смысл, который даже не искала…

Она точно знала, что спасла Кигана. Она все для этого сделала! Однако когда ее миссия была завершена, Римильда отказалась принимать смерть с блаженной улыбкой на губах.

Она очень быстро разобралась в природе поглощавшего ее существа. Первым делом Римильда пустила весь накопленный в организме яд туда, где в тело проникла инородная материя. Она убила существо в себе, не дала ему распространиться.

Но победой это не было, оно все еще окружало ее со всех сторон, а яда у нее не осталось, она и так накопила его куда больше, чем могли другие – она не зря стала номером 2 в иерархии.

Римильда пошла на отчаянный шаг: она превратила свою кожу во второй скелет. Кожа – это все-таки единый орган, его перевоплощать относительно просто. Теперь она оказалась в доспехах, сделанных из своего тела. Все отверстия она заблокировала, функционирование организма перевела в состояние, которое было даже более пассивным, чем глубокая кома.

Естественно, полноценно работать в таких условиях ее разум не мог. Теряя сознание, она почти не сомневалась, что умрет. Но она была спокойна – потому что осталась верна себе до конца.

Существо было способно пробить ее защиту и все равно ее поглотить, Римильда прекрасно знала об этом. Но для такого требовалось больше времени, а времени у этого ублюдка как раз не осталось: похоже, его остановили вскоре после того, как он поглотил хилера. По крайней мере, в себя Римильда пришла не в живой плоти, а внутри кокона, отдаленно похожего на ее собственные «доспехи». Мертвая оболочка, скрывающая живое существо. Интересно… не у нее ли этот уродец научился такому трюку?

Римильде было все равно, ее даже не особо волновало, кто остановил хищную тварь. Она осознала, что ее тупое, упрямое сопротивление, которое ничего не меняло, вдруг изменило все.

Она жива.

Жива вопреки всему.

По-настоящему радоваться пока не получалось: она была слишком слаба. Но раз она пришла в себя, значит, ее организм адаптировался к новому окружению. У хилеров такое происходит само собой, когда отпадает внешняя угроза.

Хорошей новостью стало то, что она выжила. Плохой – что дела у нее обстоят хуже некуда.

Она застряла в крошечном «кармане», образовавшемся из-за нее внутри неизвестной, но предельно плотной породы. Чтобы полноценно двигаться, собственные «доспехи» пришлось пробить, и она теперь была лишена кожи – у нее не осталось сил нарастить новую. Более того, чтобы исцелить травмы, угрожающие жизни, ее организм использовал все внутренние резервы. Римильда обнаружила, что у нее тяжелейший остеопороз, дублирующиеся органы растворены – осталась одна почка и одно легкое. Печень уменьшена до предела. Кишечник частично сокращен. От мышечной массы почти ничего не осталось, и она не хотела даже представлять, как сейчас выглядит. Хорошо еще, что организм милостиво сохранил ей веки… Точнее, веко над единственным глазом.

Как только Римильда осознала это, она поняла, что все равно умрет. То, что казалось триумфом, мгновенно превратилось в издевку судьбы. Она, честно сражавшаяся и выцарапавшая свою жизнь из уже сжатого кулака смерти, погибнет так мучительно… За что? Это же нечестно!

Она не выдержала, закричала, но крик остался внутри полости вместе с ней. Римильда понимала, что нужно сохранять спокойствие, нужно умереть с достоинством, а она просто не могла. Теперь вместо прежних радостных мыслей о спасении в голове крутилось одно-единственное слово: «Нечестно».

Ее выживание было стечением обстоятельств, но и то, что она оказалась в ловушке, – тоже. Если бы она находилась на внешней границе туши существа, ее могли обнаружить, если не заметить, то хоть на сканировании найти! Раз этого не случилось, она где-то глубоко… Так, что и представлять не хочется.

А выхода нет и быть не может. В своем лучшем состоянии хилер еще, вероятно, сумела бы пробить себе путь на свободу, но в нынешнем – никак. Она не выдержала, сорвалась, начала биться о погруженную в темноту преграду. Привело это лишь к тому, что она сломала руку. Хотелось упасть, сжаться, разрыдаться… Но ей было недоступно даже это. Слишком мало вокруг пространства, а в измученном теле не осталось влаги для слез.

Даже если бы Римильда верила, что такое страдание – наказание за какие-то поступки, она все равно не смогла бы принять такую судьбу. За свою жизнь хилер не сделала ничего, что было бы достойно такой пытки.

А ведь она могла бы вернуться к Кигану… Странно было думать о таком сейчас, но все лучше, чем о мучительном умирании, которое ее ожидало! Фантазии о будущем, которое уже не случится, действовали как обезболивающее для души. Как бы он обрадовался… Открыто обрадовался, он никогда не умел по-настоящему скрывать свои эмоции. Он бы расхохотался, как сумасшедший, поднял ее на руки, закружил. Она бы позволила ему поцеловать ее при всех, хотя терпеть такого не могла. Он бы попросил ее наконец присоединиться к команде «Северной короны», и она бы осталась. Она, всю жизнь бежавшая, обрела бы дом… Но обрела в итоге могилу.

Нечестно.

Ей даже забвение было недоступно, потому что ее организм не понимал, что все кончено, и упрямо цеплялся за жизнь. Римильда окончательно выдохлась. Она ждала смерти.

А получила удар.

Ударили не ее – но она этот удар почувствовала! Он был звуком, пробивающимся сквозь все преграды, и дрожью, коснувшейся ее обнаженных мышц. Он был настоящим!

Означать это могло лишь одно: кто-то сильно ударил по кокону с другой стороны. С той, где был воздух и пространство для удара!

– Помогите! – крикнула Римильда, кое-как восстановив сорванные голосовые связки. – Я жива, я внутри! Вытащите меня отсюда!

Ей не ответили, однако ударили снова, и это было важнее любых слов. Римильда замерла, ожидая, что же будет дальше. Она готова была молиться всем богам Вселенной, но не знала ни одной молитвы. Нужно будет исправить… если получится.

Она ведь не представляла, кто пришел за ней. В идеале – Киган, но это слишком сказочно, чтобы быть правдой. Судьба мало кому раздает чудеса, а Римильде одно уже досталось, когда она не растворилась.

Еще это могли быть спасатели, но как-то они задержались! Или, может, это легионеры? Или враги флота? Или другая не до конца поглощенная жертва – выбивает путь на свободу им обоим?

Римильде казалось, что она перебрала все варианты – и ко всем подготовилась. Но когда кокон треснул, выяснилось, что реальность обошла ее воображение.

Сначала в пустоту, хранившую Римильду все это время, ворвался свежий воздух. Это было непередаваемо приятно, хилер с удовольствием сделала полноценный вдох – насколько это позволяло единственное легкое. Потом был свет, яркий, белый – похоже, от переносного фонаря, такие обычно использовались ремонтниками и хранились в специальных технических помещениях. Он на пару секунд ослепил, и Римильда зажмурилась, адаптировала зрение. За это время ее неведомый спаситель убрал пару осколков кокона, высвобождая ей путь на свободу.

Потом она открыла глаза, увидела, кто стоит перед ней и методично разрушает прочнейшую материю, и… не поверила себе.

– Тебя нет… – прошептала она. – Тебя не может быть, ты галлюцинация!

В этот же миг очередной кусок кокона оторвала маленькая детская рука. Прямо перед Римильдой стоял ребенок… настоящий ребенок! Девочка лет пяти, худенькая, как будто пухленькая – но именно по-детски, не из-за веса как такового. Замотанная в серебристую материю, такую использовали для хранения деталей на складах, но никак не для детской одежды! Девочка с кукольным личиком и взглядом взрослой женщины. Сильная, как маленький демон. Нечеловечески бледная, с белоснежными волосами и красными глазами.

Когда Римильда заговорила с ней, отвечать она не стала, не сразу так точно. Девочка ненадолго отстранилась, исчезла, и хилер вдруг испугалась, что она обиделась и перестанет помогать. Но девочка вернулась – с осколком затемненного стекла, который вполне эффективно исполнил роль зеркала.

Малышка была безжалостна, она просто позволила Римильде увидеть себя. Хилер не удержалась, вскрикнула – и монстр в отражении вскрикнул вместе с ней. Нет, она знала, что, потеряв так много тканей, не может выглядеть нормально. Однако она не представляла, что все настолько плохо.

– Как видишь, мне тоже в твое существование поверить непросто, – хмыкнула кукольная малышка. – Мы обе выглядим дерьмово, но это понятно, с учетом того, что нас почти переварили. Признаем это – и будем исправлять.

– Кто ты такая?.. – спросила Римильда. Она уже догадывалась, кто стоит перед ней, просто не представляла, как такое вообще возможно. Она знала женщину с белыми волосами и красными глазами – но именно женщину, не дитя!

Однако дитя выдало очередную взрослую улыбку и, насмешливо поклонившись, представилось:

– Эстрид Ингитора, номер 5 в Легионе. И если ты не будешь мне мешать, очень скоро я вытащу отсюда нас обеих!

Стефан знал, что нужно делать, – и промолчал. Потому что, нравится ему это или нет, он работает в команде, и подрывать авторитет капитана в такой опасный момент – не лучшая идея. Поэтому он сделал вид, что так же растерян, как остальные, и подождал, что скажет Лукия Деон.

Она не подвела, но он догадывался, что так будет. Он помнил, что Седьмой ее уважал, а это дорогого стоит.

– Ателлир, можно ли спасти этих людей? – уточнила она.

Лукия никогда не объясняла, к кому именно из Ателлиров она обращается, но они почему-то сразу понимали.

– Маловероятно, – покачал головой Кай. – Капсулу еще можно было бы вытащить, хотя и это опасно – с учетом ее наполнения. Но взрывное устройство… Думаю, оно настроено на автоматическое срабатывание, если кто-то полезет к капсуле без спроса.

– Принято. Тогда, с учетом обстоятельств и криминального прошлого этих людей, задержание их живыми перестает быть нашим главным приоритетом. Изолируйте тех, кто сдался в плен и не представляет опасности. Но, скорее всего, они получили приказ нас убить.

– Точно получили, – подтвердила Альда. – Они не задумываются о том, зачем это, с чего вдруг и почему все так изменилось. Но их приказ подразумевает обычную драку, про капсулы они по-прежнему не знают.

– Они и не должны знать, – заметил Матео. – И вряд ли их взорвут одновременно. Думаю, будут подрывать по ходу дела и смотреть на результат.

– Это лишь доказывает, что телепат близко и может корректировать приказы, – подытожила Лукия. – Этот человек как раз нужен живым. Мазарин, с этим справитесь только вы. Я понимаю, что глушилка вам мешает.

– Я постараюсь это преодолеть, – заверила ее Альда.

– Не сомневаюсь. Направляйтесь к глушилке, вероятнее всего, телепат там. Если это правда, задержите его. Если мы ошиблись и его там нет, хотя бы отключите глушилку, чтобы получить возможность остановить этих людей. Северин, помогите ей. Вы сможете сделать это и как легионер, и как телепат.

– Сделаю все, что в моих силах, – смиренно пообещал Стефан.

– Я, Сибри и Ателлиры обеспечим вам прикрытие. Выполняйте немедленно.

Именно так Стефан и сам распределил бы силы. Не потому, что очень хотел уберечь Альду из-за некого мифического долга перед Трианом – он вообще не считал, что кому-то что-то должен. Просто это было грамотное использование ресурсов, а именно оно обычно спасает жизни.

Хотя ситуация все равно складывалась паршивая. Слишком много вокруг нападающих… Не так важно, что еще этим утром они были блаженными дурачками, которым способна навалять даже полевая мышь. Память тела – штука сложная. Если неизвестный телепат это позволит, они будут атаковать именно как бывшие военные, убийцы и наемники. Тогда они станут опасны сами по себе, а внутри них в любой момент может взорваться бомба. И Стефан искренне надеялся, что Ателлиры сумеют вовремя устранить угрозу так, как это сделала бы Римильда. Эх, не вовремя она помереть решила…

Но это уже не важно. Стефан перестал думать о своих спутниках в миг, когда он и телепатка покинули комнату. Тут даже не в сентиментальности дело, напрасное беспокойство отвлекает. Поэтому он поверил, что на планете оказались только он и Альда – и она так же важна, как и он.

– Я и так важна так же, как и ты, не нужно это воображать! – возмутилась Альда.

– То есть, вычислить телепата ты не можешь, а мне в голову залезть – запросто?

– Я должна была убедиться, что ты не предашь меня.

– Сегодня не предам, – заверил ее легионер. – Но еще раз залезешь мне в мысли, и я сам организую опасную ситуацию только для того, чтобы предать тебя в ней.

– Лезть не перестану, перестану попадаться.

– Хотя бы так. Мое эго благодарно кивает.

Разговаривая, они оба все равно не отвлекались. Когда на них попытался броситься пробравшийся в здание начальник полиции, Альда ловко оттолкнула его телекинезом. Судя по остекленевшему взгляду, Дариус приготовился попрощаться с этим миром – и освободить скрытую в теле болезнь. Но Стефану это было не нужно, и он продемонстрировал всем, у кого была возможность наблюдать, насколько быстрыми умеют быть легионеры.

Он перехватил массивного мужчину за шею, швырнул в ближайшую комнату и захлопнул дверь. Секундой позже раздался взрыв и звук влажного падения, но это было уже не важно, преграда удержала.

Альда даже не замедлилась, она продолжила уверенно идти вперед. И обернуться по сторонам, чтобы проверить, как дела у их спутников, она не пыталась. Надо же… малышка научилась быть хладнокровной, почти как легионер!

Капитан Лукия и остальные свое дело знали. Они выбрались из здания первыми и приняли на себя основной удар. Стефан и Альда прошли по коридору дальше, они покинули особняк не через дверь, а через окно – то, что располагалось ближе всего к основной вышке.

Здесь нападавшие тоже попытались устроить ловушку. Тех, кто наивно полагался на винтовки и термопистолеты, быстро нейтрализовал Стефан. Пара игл, смоченных его кровью, немного телепатии сквозь головную боль, вызванную помехами, и вот уже в прошлом добрые соседи отчаянно палят друг в друга.

Один все-таки взорвался – то ли так было задумано, то ли снаряд неудачно попал. Но тут хорошо сработала Альда: она удержала фрагменты тела телекинезом и убрала в сторону, в один из мусорных контейнеров.

Последняя волна нападавших притаилась среди холмов, служивших финальной линией обороны перед вышкой.

– Давай вперед, я прикрою! – велел Стефан.

Она кивнула и сорвалась с места. Ей не пришлось тратить время на оборону, легионер действительно справился. Одного нападавшего он подчинил даже без крови, чистой телепатией, от остальных устал и незатейливо отравил их, кровь умела и это.

Он отстал от Альды совсем чуть-чуть, на пару минут, как и планировал. Он должен был легко догнать ее – но не смог. Попытавшись бежать за ней, Стефан наткнулся на невидимую стену.

Никакой магии в этом не было. Просто в каждой груде мусора скрывались установки, создающие энергетический барьер повышенной прочности. В мирное время такие установки защищали исследовательские группы на только что открытых планетах. Но здесь и сейчас они здорово мешали Стефану, потому что их как раз нельзя было уничтожить ни телепатией, ни кровью, да и от остальных форм воздействия защита была неплохая.

Он знал, что все равно справится и даже не пострадает, Стефана бесило другое: барьера изначально не было, раз Альда сумела пробежать дальше. Он появился, как только она миновала черту, чтобы отрезать ее от единственного защитника.

Получается, хозяева планеты не просто оказались там, где предполагалось. Они намеренно не покинули Бару, они выжидали, они устроили ловушку.

И Альда только что вбежала в эту ловушку на полной скорости.