— Свет минувшего

На панели управления медленно, словно нехотя проявилась знакомая до боли пиктограмма — мир Аньяны. На мгновение, настроение взвилось в заоблачные выси, но тут же упало ниже нижнего.

«Почему пиктограмма красная, а не зелёная?!!» — лихорадочно соображала Натин и эта проблема вогнала её в ступор. Томительную минуту она соображала, что это может значить. Так как она особо интересовалась всем, что связано с Аньяной и Атталой, то такие «мелочи», казалось бы, не могли скрыться от её дотошного внимания. Ведь она перечитала тьму книг на эту тему. И если бы такое было в тех книгах, она бы обязательно запомнила.

«Может быть это означает, что не хватает энергии пробить канал?! — мелькнула догадка в голове. — Ведь когда Кольцо только начинает заряжаться, то у него тоже надписи все красные. И только после становятся белыми… Но пиктограмма должна быть зелёной, а не белой!.. В книгах этого нет! Неужели с этим ещё никто не сталкивался?!! И мне „везёт“ как проклятой?!!»

Внезапно она озлилась.

И на себя, и на своё «везение» и вообще на всё на свете.

Она зло оскалилась и как давят мерзкого клопа впечатала большой палец в сияющую красным пиктограмму.

На стоящих неподалёку Глеба и Андрея сия пантомима произвела большое впечатление. Особенно резкая смена радости на ярость. И последнее особо подчеркнула алая подсветка лица, идущая от ярко сияющей пиктограммы.

Но то, что последовало, заставило обоих немедленно забыть всё на свете. Кольцо ожило.

По его ободу вдруг начали зажигаться пиктограммы, которых ранее никто не видел. Именно что зажигаться, освещая всё вокруг своим алым светом. Причём зажигание каждого следующего сопровождалось громким звуком: как будто кто-то огромный молотом лупил по кольцу.

Глеб и Андрей попятились. Слишком страшно это выглядело. Особенно пылающие алым неведомые символы.

Из палаток, ошалев от неожиданного тарарама посреди ночи, выбегали заспанные студенты и останавливались узрев яркое зрелище ожившего Кольца.

Как только зажёгся последний символ в последнем секторе, в воздухе, внутри кольца вдруг засветился бледный, призрачный круг, который, впрочем быстро расплылся по всему внутреннему пространству Врат. В результате всё стало выглядеть так, как будто внутри кольца появилось некое толстое, испускающее слабый свет, голубое стекло. Но и на этом преобразования не закончились.

Голубоватая муть в Кольце затуманилась, теряя прозрачность, да ещё в довершение всего свернулась в эдакий белесый вихрь, медленно вращающийся против часовой стрелки.

Если до этой спирали всё шло как обычно (за исключением того, что все символы должны быть зелёными), то последующие «выкрутасы» повергли Натин в ещё большее замешательство. Но так как она ничего не понимала, то только и оставалось с каменным выражением лица наблюдать, чем всё это закончится. Она всё-таки верила в гений строителей из Аньяны. Что у них на всё был свой ответ и мера. И в то, что при любом раскладе всё закончится благополучно она истово верила.

Она слегка отошла от обода, чтобы увидеть тот момент, когда муть рассеется и за Вратами «проявятся» знакомые очертания построек Аньяны. То, что там тоже была ночь, ничего не меняло. Ведь даже спустя тысячи лет, после того, как Аньяна Ушла, там действовали автоматические устройства регулярно включавшие освещение. А поскольку освещение там было весьма творчески сделано неведомыми архитекторами и дизайнерами, Глеба и Андрея ожидало незабываемое зрелище.

Тем не менее, странности продолжались. Из того, что Натин видела и знала, Кольцо зачем-то всё больше и больше наращивало мощность. Сначала было как-то понятно почему. Всё-таки нулевая зона имеет неслабенький такой потенциальный барьер. И чтобы его пробить нужны энергии на порядки, а не в разы большие, нежели стандартный «прокалыватель».

Спираль в кольце вдруг полыхнула светом и по людям ударила жёсткая воздушная волна.

Гром покатился по степи.

Натин внезапно обнаружила себя валяющейся на земле, в сухостое трав, подсвеченном небывало ярким сиянием полей Кольца. Она села и попыталась оглядеться.

Голова кружилась, а в ушах, как будто ваты насовали.

Медленно, чтобы не упасть снова Натин поднялась на ноги и двинула в сторону Врат.

Позади неё с проклятиями поднимались на ноги, держась друг за друга Глеб и Андрей. Но она на них даже внимания не обратила. Медленно, как из тумана, в кольце начало проявляться новое пространство. И как она уже видела по очертаниям, это была Аньяна.

Подбежавшие от палаток на помощь друзьям студенты застыли в немом восторге. И было от чего.

Если они и представляли когда-нибудь сказочный город, то этот город был как сказка сказок. Сверкающая иллюминация и тихая музыка буквально плавающая между поразительной красоты зданий.

Но вот как раз музыка, как тут же поняла Натин, была лишь кажущейся. Да, она там была. Должна была быть. Но её-то как раз и подсунуло услужливое подсознание. Как забытую деталь, недостающую в образе до полного комплекта.

И это отсутствие музыки настораживало.

Также что-то назойливо стучалось в сознание, какое-то ощущение неправильности того, что она видит. И хоть была та площадь знакомой — она там бывала несколько раз и изучила её чуть ли не до последнего булыжника узорчатой мостовой, — но в ней была какая-то глобальная неправильность, которая никак не хотела поддаваться узнаванию-пониманию.

Но, отбросив эти скребущие душу подозрения и страхи, Натин рванулась навстречу этой симфонии света, архитектуры и музыки. Избавление от страхов и одиночества, что терзали её уже больше года было вот — только руку протяни.

Она протянула.

И рука наткнулась на стену.

Невидимую стену, что отделяла её от такого вожделенного покоя и избавления от страданий.

Не веря ещё себе, Натин ощупала невидимую преграду.

Преграда была абсолютно прозрачной. Не мягкой, не холодной, не тёплой. А абсолютно жёсткой. Как бетонная стена.

«Не может быть! Ведь это Аньяна! Врата должны были пробить потенциальный барьер!!!» — метались у неё в голове мысли отчаяния. Но, тем не менее вот — прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки не пробитый потенциальный барьер из «гипера с изменённой структурой» (что это такое Натин никогда не пыталась понять, так как это была епархия физиков, а она… Она — не хухры-мухры! Она Прогрессор!).

Зарычав как рассерженная тигрица, Натин от бессильной ярости саданула кулаком по барьеру. Естественно барьеру от этого ничего не было, однако кулаку стало больно.

Боль прочистила мозги.

Натин метнулась к панели управления.

Она помнила, что есть такая опция в ней, которая даёт возможность вручную поднять мощность воздействия на барьер. Кольцо меж тем, отвечало как-то не так, как было прописано в книгах. Но домой вернуться хотелось гораздо сильнее, чем желания разбираться во всех этих деталях и нестыковках.

Добравшись до нужного, она увидела, что уровень мощности болтается на пределе безопасного. Дальше шла «жёлтая зона». И тут же рядом выползли какие-то совершенно непонятные тексты, явно предупреждающего характера. Что это такое Натин не знала. Так как язык Аньяны до сих пор был не до конца изучен. А тут конкретно что-то очень специальное.

Снова выполз из каких-то неведомых подвалов психики стыд. И этот стыд за брошенных «котят» ещё больше подхлестнул её.

Она решительно подняла мощность на две трети жёлтой полосы и нажала ввод.

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре «барьер» снова подёрнулся матовой дымкой и свернулся в спираль. И эта спираль вдруг полезла наружу. Из Кольца.

Вихрь быстро разбился на несколько дисков и шариков которые в свою очередь стали распадаться на симметричные относительно оси самого Кольца, фигуры.

Со стороны, наверное, это выглядело очень красиво, но, к великому сожалению Натин, она знала что это значит. А значило, что её от гибели, а также от гибели всего живого в радиусе примерно километра, отделяют считанные секунды.

То, что она видела, на языке физиков называлось чудным термином «фрактальный выброс». И всё, что попадало в его зону просто переставало существовать.

Сработали тренировки.

Из головы полностью выдуло все эмоции. Остались только сияющие пиктограммы панели управления Врат и задача обратить вспять начинающийся выброс.

А для этого, всю накопленную энергию как самого Кольца, так и напитывающегося энергией распада материи Выброса надо было «сбросить». Куда — это уже не в компетенции оператора. Тем более, что изначально было определено конкретно и навсегда самими строителями Врат.

Натин решительно давит пиктограмму.

Сброс!

Симметричная и поразительно красивая «конструкция» вылезшая из Врат, с тихим треском распадается на части и тает в воздухе распространяя вокруг смрад озона и окислов азота. Ещё несколько секунд видна, сквозь барьер такая близкая, но в то же самое время недостижимая Аньяна.

«Картинка» в Кольце дрогнула и растаяла, как не было.

И через несколько секунд почва под ногами вздрогнула. И заходила ходуном.

Тяжкий гул прокатился по степи. Кто-то из не ожидавших такого оборота дела студентов повалился на траву.

«Землетрясение баллов в семь-восемь» — определила Натин.

Но и эта мысль еле родившись умерла.

Она наконец поняла, что видела там, за барьером. И ноги у неё подкосились.

* * *

Натин очень остро переживала факт невозможности возвращения.

Добавило горечи и осознание того, что это была попытка бегства. Бегства от трудностей. А также…

Как всю эту авантюру теперь представить братьям?!! Они и так к ней относились с осторожностью. И вот когда, казалось бы, наладились нормальные отношения, когда ей начали доверять участие во всё более сложных делах, такой срыв!

Ведь они сходу поймут, что если бы ей удалось притащить сюда её спецов, то им бы тут… Впрочем стоп!

Натин постаралась успокоиться.

Если рассуждать здраво, то… «Прогресс» бы сюда и заглядывать не стал. Ведь этот мир уже вступил на край… Не только бы не стал заглядывать, но и проход бы закрыл. Впрочем… Вероятно, перед этим, братьям предложил оттуда убраться. Перед тем как закрыть.

И…

А братья бы отказались!

Вот что-то подсказывало ей, что отказались бы и категорически!

Интуиция у неё всегда хорошо работала. И тут была очень категорична. И если настолько вопит интуиция, то…

То, что она попыталась сделать выглядело бы как предательство!

Уже в ту же ночь, она, прогнав подальше ошалевших от событий студентов, отправилась обратно. К своему самолёту.

Вот так — взяла и удалилась.

Не попрощавшись.

Закинула за плечи рюкзак, повесила на шею автомат и ушла. Во тьму ночи. Наказав, чтобы её не искали, так как она «возвращается в Питер своим путём».

Конечно, раненько по утру, студенты сбегают в главный лагерь и обнаружат, что её там не было. Будет переполох.

Ну и пусть!

Стыд её жёг так, что на такие «мелочи» она уже не обращала внимания. Да и сами аборигены этого мира вызвали у неё сильную антипатию. Неосознанно она перенесла на них обиду за то, что они все вляпались.

В «мёртвую зону».

И это было самое страшное. Потому, что порождало ещё и отчаяние.

Чисто разумом она понимала истоки этой неприязни к местным. Но пока ничего не могла с собой поделать. Единственным светлым пятном оставались её «котята». Ну и… ещё сами братья. Уж эти-то точно невиновны в том, что этот мир залез в такую яму. Они с упорством смертников, методично долбили наличную реальность, пытаясь её выправить.

И получается так, что…

Именно их она и предала.


Когда она загнала свой пепелац в ангар, собственно до рассвета оставалось ещё часа три. Но сна не было ни в одном глазу.

Закрыла на замок ангар. Взвалила на себя рюкзак и поплелась домой. К «котятам».

Стоило решить в каком варианте представить свой вояж братьям. Хотя бы так, на ходу.

Но как ни старалась она что-то придумать, тем хуже ей становилось так как что бы ни приходило на ум, её жгла одна и та же мысль: «Пытаешься обмануть! Пытаешься солгать!».

Встреча дома была бурной.

Ещё только-только над горизонтом появился краешек солнца, Натин тяжело ввалилась в дом, распугивая своим жутким видом прислугу.

Паола, только что проснувшаяся, и услышавшая шум внизу, выбежала навстречу и остолбенела, встретившись с мёртвым взглядом своей патронессы. Тут уже кто угодно поймёт, что случилось что-то совершенно ужасное, если даже «Великая Натин» выглядит так.

Принцесса тяжело, на ходу сбросила с себя рюкзак, стянула ремень автомата, придерживая его положила на пол. Подошла к своей «паладинше» и… неожиданно для неё обняла.

— Я вернулась. — тихо сказала Натин. — И… не спрашивай!

Какая-то железяка из тех, что торчала из «жилетика» патронессы больно впилась Паоле в ребро. Но со страху и изумления она даже не пикнула.

— Госпожа Натин вернулась! — услышали они радостный вопль Мити.

Натин оторвалась от всё ещё не пришедшей в себя Паолы и обратилась к детям. Подошла к ним и также обняла. Молча. Чем вызвала приступ ошаления теперь и у них.

Когда таки оторвалась лицо у неё было болезненное. Такое, как будто её мучает какая-то застарелая боль.

— Кофе и завтрак. — каким-то безжизненным голосом дала она распоряжение стоявшей позади прислуге. — В залу.

Потом обернулась, посмотрела на валяющийся на полу автомат.

Подняла его. Пронесла до стола следя за тем, чтобы ствол смотрел только в потолок. Выщелкнула магазин. Положила на стол. Зачем-то посмотрела в потолок и чуть поколебавшись, сняла предохранитель и передёрнула затвор. Патрон как и полагается, вылетел и… угодил Митяю в лоб. Тот ойкнул от неожиданности. Натин посмотрела на него как-то странно. Но потом тихо сказала.

— Подай его.

Митяй быстро подхватил боеприпас с пола и протянул Натин.

— Да… Надо было разрядить ещё на улице. — произнесла Натин непонятные для окружающих слова и всё также придерживая автомат с магазином в руках поплелась через главную залу в свою комнату.

— Занеси этот рюкзак в мою комнату. — остановившись бросила Натин Паоле. И та молча повиновалась.

Почему-то Паоле было очень страшно. Может потому, что она ещё свою патронессу никогда не видела в таком состоянии. В состоянии упадка духа. Даже там, в замке, почему-то было не так страшно.

Да, лицо у Натин тогда не выражало ничего, кроме злобы. Но злоба была направлена на графа и его слуг. На спасение душ тех, кого он похитил для своих извращённых утех. А тут…


К завтраку Натин вышла уже совершенно другой.

Угрюмой. Но в глазах появился свет жизни.

Появилась некая решимость.

На ней было теперь повседневное платье. Диадема, очевидно, отправилась на своё обычное место хранения — вместе с платьем, медальоном и сандалиями.

В руках — папочка. И, как определила её Паола, та самая, что получила Натин прямо перед своим последним вояжем. Видно только сейчас решила ознакомиться.

Она подошла к столу, положила рядом с чашкой с кофе свою папочку и только после этого уселась на своё место.

Долго смаковала кофе.

И чем меньше напитка оставалось в чашке, тем более оживлённее Натин выглядела. Хоть и взгляд был несколько отсутствующий.

Паола помалкивала, настороженно наблюдая за эволюцией настроения своей патронессы и гадая, что же такое ужасное могло с ней приключиться за последнюю неделю, если она вернулась оттуда вот в таком жутком состоянии! Хорошо, ещё целая и невредимая…

Но вот дошло время до папки.

Натин отставила пустую чашку и принялась за чтение. И как поняла Паола, это был отчёт каких-то учёных, составленный по её заказу. Это всё, что она смогла прочитать на обложке, по причине ещё скверного знания языка.

Но чем дальше Натин читала, тем больше на лице её проявлялось сначала удивление, а потом и возмущение. Под конец она захлопнула папку и хлопнула ею по столу. Несколько секунд сидела неподвижно и на её лице быстро сменялись эмоции от страха до возмущения и от обиды до жалости.

Ранее Натин всегда контролировала свои эмоции. Для Паолы такое было не просто в новинку, а пугало.

— Военная химия! — С каким-то особым отвращением выговорила, наконец, Натин. — И как с таким жить?

Дальше были чисто домашние дела. Раздача заданий на день прислуге и детям. Но всегда, что бы она ни делала, как будто что-то стояло у Натин за плечами. Какой-то ужас. Паола как привязанная таскалась за патронессой и гадала: что же это такое было там, если Натин вернулась в ТАКОМ состоянии?

* * *

— Вот так и было… — мрачно закончила рассказ Натин.

Она всё-таки не решилась рассказать всё, как есть. Опустила бСльшую часть деталей. Подредактировала и мотив такого спешного вояжа.

Да, в этой версии она выглядела полной дурой. Но лучше уж выглядеть дурой, чем…

За те мысли что привели её к такому финалу, да и за то, что пришлось вот так поступать её и так люто жёг стыд.

К её удивлению Василий проявил лишь лёгкое удивление.

Он надолго задумался над чем-то. А потом неожиданно выдал.

— Больше всего меня удивило то, что тебе… точнее нашим студентам удалось найти Кольцо. Честно говоря не ожидал! А то, что мы в мёртвой зоне… Хм! Занятно!

От такого заявления у Натин вышибло все мысли из головы. Она ошарашено воззрилась на Василия. Уж чего-чего, но вот такого пофигизма она ну никак не ожидала.

Увидев такие эмоции на лице собеседницы, Василий снова пожал плечами.

— Теорию я, естественно, знаю. Также как и братец.

— И… вас это не шокирует?!! Ведь отсюда нет выхода!!!

— И что? — делано удивился Василий. — Мы живы. Мы при деле. Есть перспективы. Чему тут ужасаться и делать из всего трагедию?

— Но ведь мы не можем вернуться назад!

— Тебя так сильно страшит то, что мы в данный момент не можем вернуться? — снова обескураживающе спокойно среагировал Василий. Василий особо подчеркнул интонацией слова «в данный момент».

— Но… — У Натин явно слова кончились. Остались лишь эмоции. И главная тут была… Да что там! Она была просто поражена этим фантастическим пофигизмом!

Василий же прищурился и спросил.

— Кстати! А что ты такого увидела там, за Вратами, что сделала такой категорический вывод?

Натин снова помрачнела.

— Аньяна. Сто лет назад… Я много раз бывала на той площади. И помню то Кольцо. Также помню и то, что возвели наши из «Прогресса» там, на площади восемьдесят лет назад. Тех конструкций не было.

— А не могла ли быть эта Аньяна другой? Другой линией?

Немного подумав Натин сделала рукой жест отрицания.

— Была бы другой — мы бы прорвались. Но… И это невозможно. Аньяна — она единственная в своём роде. Мы проверяли… А вы с ней, разве, не сталкивались?

— Если бы сталкивались, то непременно с вами были бы знакомы. — пошутил Василий. — До сих пор мы находили лишь следы этой цивилизации. И отголоски в виде преданий.

— Да… Издалека вы к нам… — удивлённо закруглила Натин. Но потом снова стала мрачной.

— Мы отброшены в прошлое. — продолжила она. — Этот мир, где мы сейчас живём — из «несуществующих». Нас как бы нет для всех окружающих линий. Ведь мы соответствуем их прошлому. Которое уже произошло. Потому, отражение их прошлого мы можем увидеть. А пройти туда — нет. Так нас учили, когда была тема про «зоны». Но всё равно, «мёртвая зона» — она была лишь гипотезой. Её до меня никто не видел. Вот же… «повезло»!

Последнюю фразу Натин произнесла особо злобно. И зажмурилась.

— И когда, по вашей теории, возможен переход из нашей линии во все остальные? Ваши учёные проводили исследования на этот счёт?

До этого Василий тщательно изучил то, что было на накопителях яхты. А оно, ясное дело, из Гайяны. Так что мнение более передовой науки он знал. А таким бесхитростным вопросом просто решил выяснить на каком уровне в данный момент находится наука мира Натин. Как оказалось — на достаточно высоком. Ответ не сильно отличался от того, что было «по Гайяне».

— Пока вся линия вероятности не будет преобразована по-новому и мир не вернётся к той точке, с которой нас занесло.

— А это — 2014-й? По летоисчислению этой реальности… — решил уточнить Василий.

— Да. Мы здесь заперты. И обречены пройти весь путь.

— Или навязать свой. — пожал плечами Василий.

Натин растерянно и непонимающе посмотрела на Василия.

Но спустя несколько секунд в её глазах зажёгся огонь понимания.

— Так ведь получается, что мы не только имеем шанс спасти этот мир, но и я… — у Натин вырвался глупый смешок. — И я, получается, не дезертировала с Атталы! Я ещё вернусь туда. И время там для меня просто сейчас остановилось!

— Вот! Правильно! А опыту, для его правежа, наберёшься на этом! — лукаво добавил Василий. — ведь гандикап с продлением жизни ты на Гайяне получила?

Натин покраснела.

Ведь получение этого гандикапа по законам «Прогресса» было запрещено. Да вообще такие «испытания» незнакомых инопланетных или иномирянских систем… Впрочем… Ведь пока она здесь, её проступок нивелируется. Долгим пребыванием в этом мире.

Но дальше было осознание простого факта: жизнь не кончилась. Она продолжается. И ПЕРСПЕКТИВА всё равно есть.

Ну сделала её судьба эдакий крендель в сто лет… И что?

Она всё равно вернётся. И прав Василий: здесь она получит уникальный опыт. И вернётся не просто прогрессором, а… Но до этого надо было ещё дожить.

Внезапно со схлынувшим отчаянием, на неё навалилась усталость. Она вдруг поняла, что не спала заведомо больше суток и как сильно её вымотала эпопея с Вратами Аньяны.

Да. У Кольца много имён.

Также как и у самой Аньяны ликов…

Стоящий в углу кабинета Василия диван вдруг показался кусочком мифического Рая.


Василий тихо притворил за собой дверь. Обернулся к клеркам.

— Господа! — тихо обратился он ко всем. — Её высочество сморил сон. Поэтому, пока сама не изволят проснуться, в кабинет не заходить и никого не пускать. А вот когда проснётся и выйдет — скипятить крепкого чая и подать с печеньем. Всё ясно?

* * *

Григория удалось «выловить» на полигоне.

Он как раз удалился в тень, чтобы наблюдать, как подчинённые отрабатывают нужные манёвры и приёмы. Где-то взмыленные рядовые бегали по полю под весёлый матерок своих командиров, где-то взвод окапывался и над пожухлой травой были видны взлетающие комья земли, в сопровождении пыли, а ещё дальше были слышны хлопки выстрелов.

— Слышь выстрелы? — вместо «здрасьте» вопросил Григорий.

— Ясно дело! — почти обиделся брат.

— Вот! Твоя механизьма заработала! Снайперов натаскиваю на бегущие цели. — довольным тоном заявил Григорий.

Ещё только объявили набор добровольцев, а Григорий тут же поставил пред Василием задачу: сделать тренажёры для стрелков. Василий, как водится, подошёл к проблеме основательно. И стал искать где взять приличные движки, что приводили бы в действие те или иные, придуманные им механизмы.

Но увидев сколько мороки с этим «двиглом», кто-то из офицеров плюнул и вместо того «двигла» просто поставил конягу, что ходила по кругу и вращала барабан. С ленточным приводом на механизм. И вот теперь по полю бегали деревянные щитки, которые пытались сбить сидящие на огневой позиции снайпера. Надо сказать, что получалось у них всё лучше и лучше. Освоение винтовки с оптическим прицелом шло семимильными шагами.

Сбитые щитки, дойдя до края упирались в простейшую механическую «поднималку», как её обозвали тут же рядовые. Щит поднимался, ставился на упор и после «бежал» в противоположном направлении.

Одно время, только для того, чтобы посмотреть как работает сия «хитрая приспособа» собирались толпы, пока не приходил кто-то из младших офицеров и не разгонял зевак, заставляя заниматься делом.

Ну а братец Василий, сделав дело, про то просто забыл. По принципу: работает — и ладно!

— Сейчас огневая позиция на четырёхстах пятидесяти метрах стоит. И, знаешь-ли, хорошо справляются! Солдатам противника придётся кисло. Даже если сейчас на них наших снайперов напустить… А у тебя новости?

Василий молча взял рядом стоящий табурет и придвинул к брату.

— Наша пропажа «проявилась». Сегодня утром. Вся в ужасе. И не подумай, что выпимши.

— И что она такое надыбала, если так перепугалась? На неё это не похоже.

— Я тоже удивился. — усмехнулся Василий. И лукаво посмотрел на брата.

— Ладно. Колись. Вижу по твоей хитрой харе, что новость — полный отпад. — оскалился Григорий.

Василий, оглянулся по сторонам, проверяя наличие или отсутствие лишних ушей, но всё равно для страховки перейдя на санскрит, вкратце пересказал что услышал от Натин.

В том числе и новость по химическому оружию.

А что? Бедный фармаколог ушёл от них в весьма ошалелом состоянии, когда узнал о способах применения давно открытых веществ.

Но, естественно, главной новостью был скоропалительный вояж Натин на Урал и находка студентов там.

— Да пришлось разыграть из себя крутого миропроходимца, которому ну нич-чё не страшно и всё пофиг! Ты бы видел в каком она состоянии ко мне в кабинет притащилась! Впечатление, что прям вот сейчас помирать собралась.

Григорий ехидно оскалился. Василий меж тем продолжал.

— Та собственно и что её проблемы, по сравнению с тем, что у нас там творилось последние двадцать лет… Плюнуть и растереть! Изображать даже напрягаться не пришлось. Да и фигли: живые, здоровые, перспективы есть и жизнь интересная… Чего ещё дёргаться? Ну вляпались в «мёртвую зону». И что с того? Переживём! И не такое встречали… Так я ей и сказал.

— Хе-хе! Она наверняка подумала «Как же этих Эсторов готовили! Круто!!!» Так держать братец! — ядовито прокомментировал Григорий.

— Та чего нам быкам… и не такое спляшем! Но ты-то какого мнения обо всём этом?

— О её поступке?

— Ну… да! Ведь рванула на Урал нас не уведомив, да в такой поспешности, что разве что из сандалий не выпрыгивая.

— Да удрать она хотела! — рубанул прямолинейный братец. — без нас. А теперь наверняка её стыд мучает.

— Н-ну… но впечатление она производила как крутого прогрессора! — осторожно возразил Василий.

— Пф! Братец! Ты сам давно высказал подозрение, что она — студентка! Помнишь, говорил: «Шпарит, — как будто учебники на экзамене цитирует».

— Было дело. — согласился Василий ожидая продолжения.

— Вот! — удовлетворённо подчеркнул Григорий. — А дальше представь: девочка-практикантка, ещё только-только начавшая практическую деятельность под бдительным оком «старших товарищей» и маститых преподавателей, вдруг оказывается и без этой поддержки, буквально в вакууме. На её месте любой запаникует. Да ещё прикинь: перспектива выхода из мёртвой зоны — аж через сто лет! И перспектива сдохнуть в этом мире, так и не увидев своего.

— Но, к чести будь сказано, успокоилась она довольно быстро. После моих слов. Может всё-таки профи?

— Да ладно! — хмыкнул Григорий и отмахнулся. — Но ты, братец, молодец. Всё в масть сказал. Именно то, что ей было нужно, чтобы успокоиться. А почему быстро успокоилась… Суди сам: Гандикап у Гайяны она получила. И явно забыла попав сюда насколько ей Гайяна продлила жизнь. Причём так продлила, — с одного раза. Она скорее всего, настроилась уже здесь помереть. А ты, Вася, весьма вовремя напомнил об обстоятельствах.

— Но, как я понимаю, такие «бокоплавные» применения неизвестных технологий, должны быть запрещены… Впрочем, если она практикантка, новичок-стажёр… Новички иногда такие глупости совершают, как их не учи… Пока к строгой дисциплине не приучат.

— И какая дама откажется от возможности резко продлить молодость и красоту? Вася! Ты меня разочаровываешь! — крайне едко заметил Григорий прерывая начавшиеся длинные и заумные рассуждения брата.

— И то верно! — смутился Василий и полез чесать в затылке. — Так и что будем делать с этой студенткой?

Григорий хищно улыбнулся.

— Запрячь эту кобылу, да так, чтобы за делами дурных мыслей не возникало!

— И то верно… Куда она денется… С подводной лодки! — фыркнул Василий.

— Во-во!

— Но… — Вдруг посуровел Григорий.

— ?

— Есть обстоятельство, которое и ты, и «наша Наташа» упустили.

— Какое?

— Наши студенты язык за зубами держать не умеют. Также как и всякие прочие учёные. Особенно сейчас в этом времени.

— Это ты к…

— К Вратам! Если слухи о находке сильно расползутся — ты представляешь, какой ажиотаж начнётся? И как-бы наше «колечко» кто-нить не «насунул» под шумок. Ищи потом ценный артефакт!

— Кольцо?!! В десять тонн весом?!!

— И что? — фыркнул Григорий. — проблема чисто техническая. И решаемая. А раз решаемая, то и желающие наложить на него лапу обязательно найдутся. Так что чую, что сегодня ночью нам спать не придётся… Ты, как только Натин проснётся, настропали её на то, что сегодня надо будет прошвырнуться на Урал. На её пепелаце. Такие проблемы надо решать и решать в срочном порядке.

Григорий бросил быстрый взгляд на полигон.

— О! Закончили… Ну, братец, ЦУ ты получил, нужное — обсудили, а у меня работа! Наши закончили и сейчас «разбор полётов» начнётся.

— Я пошёл! — подскочил Василий.

* * *

Василий застал Натин у себя в кабинете. Та, с мрачным выражением на помятом спросонья лице, пила чай, закусывая печеньем. И по тому, как она всё это делала было понятно, что просто так к ней лучше не подходить — покусает.

Василий с опаской глянув на прогрессоршу, сел на против улыбаясь ясной, безоблачной улыбкой Будды.

— Приятного аппетита! — пожелал он. Натин вяло кивнула.

— Как чай? Мои барбосы хоть хорошо, на этот раз, его заварили?

Натин снова мрачно кивнула.

Тогда Василий не спеша налил и себе. Заварничек был тяжёлый, а самовар, вмещал достаточное количество литров, чтобы напоить под завязку ещё как минимум двоих. Василий с сомнением посмотрел на стопку печенья и вопросительно посмотрел на Натин.

— А не стоит ли нам после этого чаепития ещё и плотно поужинать?

— Предстоят какие-то дела ночью? — правильно догадалась Натин.

— Да. — несколько стесняясь подтвердил Василий и тут же выдал. — Надо бы прошвырнуться на Урал. Прямо сегодня. Пока там шум не вышел за пределы лагеря археологов.

Натин как-то очень подозрительно посмотрела на Василия, но всё же решила уточнить зачем. Василий кратко пересказал подозрения и опасения брата.

Лицо, по мере того, как Василий развёртывал нехитрые соображения Григория постепенно разглаживалось, и постепенно на нём проявлялась решимость и ответственность. Как-то плавно и незаметно, речь перешла сначала на планирование предстоящего вояжа, а после и на обсуждение текущих проблем. Ясно, что знания Натин и её умения сильно не пересекаются со знанием, опытом и умениями братьев. Это вообще хорошо и перспективно.

Меж тем, несмотря на деловую атмосферу обсуждения серьёзных задач, у самого Василия, в голове вертелось совершенно иное. Он даже здесь мысленно продолжал давнишний спор с братом.

«Вот кто она? Эта самая Натин? Студентка? Или всё-таки профи? Брат довольно легкомысленно, по-моему, отнёс её к студенткам. Ну… Опыт у него такой, вот по привычке и „классифицировал“. А я за ним повёлся… Зря! Ведь рассуждая здраво, если она прогрессор, то и обучать их должны соответствующе — например, на запоминание текстов и прочих вещей до мельчайших деталей. Отсюда и её манера выдавать длинными цитатами, если у неё что-то такое специальное спрашиваешь.

Изрядно молодо выглядит? Дык Гайяна её правила? Правила! Могла и внешность слегка подкорректировать. Или сами прогрессоры до заброски ей поправили внешность для соответствия. Так что не факт сия внешность.

Далее… Братик брякнул, что „удрать она от нас хотела“. Ой ли? Если у неё психомаска…

Эмоциональность, стремление сначала действовать, а лишь потом думать, — выглядят со стороны как незрелость, свойство юности и неопытности. Но братик забыл, что Аудитора Истины в Аттале сожрали бы с потрохами, если Натин не обладала необходимыми, для выживания в той среде, качествами.

Поэтому её порыв лететь в Аркаим, а к нам обратиться лишь опосля, можно оценивать не как неопытность или трусость, а как влияние психомаски. Требующей МГНОВЕННО реагировать на угрозу. Любую угрозу.

Что, кстати за ней и наблюдалось ранее. На угрожающую ситуацию Натин реагирует немедленной агрессией, а не бегством. Такая психомаска. А необходимости срочно бежать к братьям с отчетом о находке не было.

Да и не подчинена Натин нам. К тому же и проверки такая информация требовала. Она ее оперативно проверила и зашла к нам с целью информирования о новых вскрывшихся обстоятельствах.

Единственно что не укладывается в эту схему, так это её попытка пробить канал на Аньяну. Впрочем… Чего я сужу о человеке, во-первых, весьма продвинутой цивилизации, да ещё и во-вторых, ЧУЖОЙ?! Ведь я их инструкции и правила работы не читал. А Натин меня как-то не удосужилась насчёт них просветить.

Отсюда… Безопаснее относиться к Натин как к молодому профессионалу, но имея в виду, что в некоторых отношениях она может повести себя как „зеленый стажер“. Почему „как зелёный стажёр“? Да не та специализация! Ведь как ясно из её рассказов, изначально её готовили к глубокому средневековью. В той Аттале, которая у неё на правеже была, ни о какой промышленной или научной революции даже речи не шло».

* * *

Ночью лагерь студентов у Кольца был разбужен чьим-то диким командным рыком:

— Рота ПОДЪЁМ!!!

Ошалевшие студенты повылезали на яркий свет лившийся из небольшого фонаря, который держал один из пришельцев. Те, кто ранее был знаком с братьями и их техническими причудами, влёт опознали именно электрический свет и, соответственно, электрический фонарь. А раз так… Кто мог пользоваться такими вещами?

Так что Григория, точнее «господина Румату Эсторского» они опознали. Если не по командному рыку и голосу, то по применяемым техсредствам.

— Доброй ночи не желаю, так как самому она не шибко добрая, если в такую даль к вам переться пришлось, и вам выспаться мешаю. — Начал Григорий, удостоверившись, что все из группы «Наследия», которую он сформировал в Питере, находятся в наличии.

— Но обстоятельства сего — очень серьёзные. — продолжил он устанавливая посередине свой чудной электрический фонарь и переводя его на круговое освещение. Неожиданно для студентов, при этом высветились две фигуры, в которых они с удивлением узнали Её Высочество принцессу Натин и ещё одного из Эсторских — Вассу.

Спросонья никто не сообразил как это они могли здесь появиться. И как это Натин умудрилась за сутки смотаться в Питер и обратно, притащив с собой ещё и братьев. Конечно, впоследствии у них всплывёт факт, что Натин прибыла спустя всего-то пол суток после получения телеграммы. И тот факт будет сопоставлен с текущим появлением всей компании — по сути всего высшего руководства «тайной организации» «Наследие предков».

«Господин Румата» тем временем довольно плотно занялся «прочищать мозги» студенческой братии. Как говорится: «Пока тёпленькие». Но первое что он выяснил, — никаких контактов с археологами у Аркаимского городища, за последние сутки не было. Что снимало самый большой камень с душ прогрессоров. Получалось, что как только Кольцо было установлено на своё «законное место», господа археологи, с чувством выполненного долга отбыли отдыхать, справедливо полагая, что оно отныне от них уже никуда не денется.

И это было очень хорошо!

Уж «накачать» конкретно студентов было и проще, и реальнее.

Как только выяснилось это обстоятельство Василий подошёл к брату и тихо сказал на санскрите:

— Мы пока с Натин отойдём к Кольцу, а ты…

— Давай… — также тихо ответил Григорий, но следующая его фраза сказанная уже по русски, наверное, была слышна за километр. — Итак! Слушать меня внимательно и не перебивать! Особо важно!

Студенты дружно вздрогнули.

Пряча улыбку Василий покинул освещённый круг.

— Натин! — начал он, когда они отошли достаточно далеко и можно было говорить свободно без риска быть заглушённым зычным голосом Григория. — Ты пойми нас правильно, но мы с Аньяной сталкивались только на уровне мифов аборигенов. И Кольцо Аньяны для нас такой же неизвестный артефакт, как и другой такой же неизвестной, но очень продвинутой цивилизации.

Натин согласно кивнула, ожидая продолжения. Всю дорогу у неё на лице прорывались самые разнообразные эмоции, что-то её очень сильно нервировало, но сейчас, услышав такое обращение от Василия, резко успокоилась. И уже спокойно выслушала его.

— Если это такое продвинутое устройство… То нет ли у него накопителя информации достаточной ёмкости, чтобы хранить в нём… «логи»!

Натин выказала непонимание.

Тогда Василий вкратце объяснил что имеет в виду.

— Ах записи прошлых включений Кольца нужны! Ну это есть. Но там нет адресов. — удивившись выдала Натин.

— А это и не особо нужно… Особенно учитывая то, что мы в мёртвой зоне… Но датировка там есть?

— Датировка? — на секунду задумалась Натин. — Датировка есть, но, естественно, в системе Аньяны.

— Определить, если есть, хотя бы примерно что когда было — сможешь? — тем не менее гнул своё Василий.

— Конечно смогу! — несколько даже возмущённо фыркнула прогрессорша.

— Давай! — с энтузиазмом воскликнул Василий.

Натин подошла к Кольцу и в несколько весьма хитрых касаний, активировала его систему управления.

— Если не знать как активировать Кольцо — незачем и пытаться. — пояснила она свои действия.

На панели управления появились белые символы. Такие же как на лицевой и тыльной стороне Кольца. Натин что-то потыкала пальцами, в результате чего высветился какой-то длинный список в изучение которого она на некоторое время углубилась.

— Короче: «Я — не я, и лошадь не моя!». Запомнили?!! — слышалось со стороны инструктируемой Григорием группы. В ответ же звучал нестройный хор студентов: «Да!». Те, видно, никак не могли прийти в себя после побудки.

Василий обернулся в их сторону и улыбнулся. Всё выглядело достаточно комично. Но Кольцо было неизмеримо более интересной вещью, чем обалделые лица студентов и он вернулся к разглядыванию из-за плеча Натин того списка, что она листала.

— Как я и думала… Последние включения Кольца были аварийные… Это до моей попытки.

— То есть, этот мир не в первый раз попадает в мёртвую зону?

— Выходит так! — удивлённо сообщила Натин.

— И чего это у меня из головы вылетела такая простая и очевидная вещь. — буркнула раздражённо принцесса себе под нос. — Просто взять и просмотреть… хм… «логи».

— Извини… — не выдержал Василий. — Я по-аньянски не читаю. Потому, что не знаю того языка. Не могла бы ты мне перевести?

— О! Да! — подпрыгнула Натин и тут же принялась переводить то, что видит.

— … Вот! Получается, что последний раз Кольцо включали четыре тысячи шестьсот лет назад… Почти в то время, как Аньяна Ушла. И все включения были аварийные… — поспешно начала транслировать она. — Почти полсотни попыток включения.

— А до этого были такие же… эксцессы? — задал вполне здравый вопрос Василий. — Есть записи?

Натин аккуратно пролистала список и нашла.

— За сто лет до этой записи… Но кажется это была просто нулевая зона. Тут запись стоит, что пробили потенциальный барьер. Не сразу, но пробили.

— А ещё?

Натин снова принялась листать. Листала довольно долго. Но чем дальше листала, тем более удивлённое и встревоженное становилось у неё лицо.

— Мне снова страшно! — призналась она вполголоса Василю. — Тут записи… По ним получается, что этот мир довольно часто валится в мёртвую зону. Тут по сотне лет «молчания». И не один раз.

— Вот же напасть! — воскликнул Василий.

— И… — Натин вдруг остановила пролистывание и посмотрела на Василия. — Я кажется поняла почему Кольцо последний раз сняли и положили подальше от «узловой точки».

— И почему?

— Вот смотри… — Натин отлистала ещё назад и ткнула в несколько записей. — Когда пытаются пробиться через потенциальный барьер, часть энергии приходится сбрасывать. Иначе Кольцо просто взорвётся и уничтожит всё вокруг. Так вот… сброс на Кольцах Аньяны идёт в мантию или глубинные слои коры планеты. На глубину не менее тридцати километров.

— И каковы величины сброса?

Натин назвала цифру. Василий быстро пересчитал названные Джоули в килотонны тротилового эквивалента и впечатлился. Получалось, что под ногами у прорывавшихся, каждый раз происходил неслабенький такой «ядерный» взрыв. Благо, что на большой глубине.

— Выходит, — остановив пролистывание списка начала рассуждать Натин, — кто-то из попавших в мёртвую зону специалистов Аньяны вычислил, что если и дальше вот так пытаться прорываться, то рано или поздно из-за переизбытка выделившегося тепла большой участок коры в этом месте просто расплавится и случится большое трапповое извержение. А это катастрофа в масштабах всей планеты.

— Значит, те, кто снял Кольцо, предотвратили таким образом катастрофу! — покачал головой Василий. — Неожиданно!.. Но… Понятно, также почему до сих пор не произошло серьёзных неприятностей и по тому, что «накачали» — за четыре с половиной тысячелетия тепло просто рассеялось.

— Я уже жалею, что установила его в узловую точку. — мрачно заявила Натин.

— Но если кроме тебя им никто управлять не может…

— Если применить аналитический метод, а не так как разные дикари тыкают — можно и найти и способ запуска, и способ набора адреса. Но для этого надо перебрать очень много вариантов.

— На какое время этого перебора хватит аборигенам?

— Лет на десять. Тут сесть и непрерывно долбить.

— А потом оно взорвётся. Когда наберут.

— Да. Что печально. И что будем делать? — Натин вопросительно посмотрела на Василия. Тот в свою очередь почесал в затылке и выдал.

— Сдаётся мне, что местным аборигенам это и триста лет не сплющилось… Сидеть и перебирать. Тем, что в Питере… скоро будет не до иных миров. Но вот другим!..

— Намекаешь на Англию?

— Да. И боюсь, что эти хмыри могут попытаться украсть Кольцо.

— Вот это?!! УКРАСТЬ?!!! — изумилась Натин.

— А почему-бы и нет?! — с апломбом хмыкнул Василий. — Я могу на выбор предложить пару-тройку обстоятельств, когда это будет возможным. И два из трёх вариантов — вполне легальные.

— Это… Это очень серьёзно осложняет!.. — не на шутку обеспокоилась принцесса-прогрессор.

Впрочем она что-то вспомнила. Выпрямилась и её лицо озарила ехидная улыбочка.

— Я его сцеплю с основанием! — сказала она загадочную фразу. — А основание тут сплошная скала. Так что похитителям придётся выдирать Кольцо вместе с ним. А это дополнительно две тысячи тонн!

Натин снова принялась рыться в настройках Кольца. Но через минуты две она победно вскрикнула и нажала пиктограмму. Под ногами глухо бухнуло.

— Теперь не утащат! — не менее ядовито заявила она. И обернулась к Василию лицом. Лицо у неё лучилось таким довольством, что на секунду Василию стало завидно.

— От перебора Кольцо не защищено… Но оно и было рассчитано на то, что с ним будут работать специалисты Аньяны. А аборигены предполагалось, и близко не такие хитро… гм… как местные. — победно завершила она.

— Ну… Тогда пойдём студентов пугать! — ухмыльнулся Василий и жестом пригласил Натин пройти.

Когда они подошли, Григорий уже завершил «инструктировать» студентов. Все были под впечатлением и явно уже проснувшиеся. В глазах у них просыпалось уже и любопытство. Так что подошедшие Натин с Василием избавили Григория от ответов на вопросы, готовящиеся сорваться с языка непоседливых студиозусов.

Василий не стал делать всяких вступлений. Ибо, посчитал правильно, что это за него сделал брат.

— И ещё, господа студенты! — вышел вперёд Василий. — Запомните одну очень неприятную вещь: если попытаться воспользоваться Кольцом Аньяны без знаний того как оно функционирует, вы можете устроить катастрофу воистину всемирного масштаба! Вы же не хотите этого?

Студенты ошарашено закивали.

— Прошлый раз, когда мы его включали, эта катастрофа чуть не произошла. — нежданно вступила в Васин монолог Натин. — Но не произошла потому, что мы знали, как им управлять. И то… нескольких секунд не хватило до катастрофы.

— Так что будет очень хорошо, если о том, что его включали и тем более что им управляли, никто не узнает. — подхватил Василий, когда Натин закончила речь и кивнула ему. — Дальше говорите, что это некое религиозно-культовое сооружение древнейших времён…. И ещё! Мы тут его слегка закрепили, чтобы разные не смогли его утащить и устроить катастрофы в другом месте. Так что вот… Держите язык за зубами.

Снова воцарилось тягостное молчание, которое разрядил Григорий. Он хлопнул в ладоши и радостно сообщил:

— Ну если всё понятно, и всё сделано… Тогда пора пожрать! Так! Ты! — ткнул он пальцем в ближайшего студента. — Тащи вон тот мешок. Вкушать будем.

Только сейчас студенты заметили, что поодаль лежит некий мешок, который явно не из их скарба.


Когда заалел восток, троица прогрессоров покинула лагерь студентов. Оставила им допивать бутылку шампанского… Последнюю… и доедать то, что ещё оставалось на «поляне».

И ещё через полчаса, те студенты, кто не совсем уж упился стали свидетелями странного зрелища. На фоне чистого неба вдруг появился маленький розовый треугольничек быстро уходящий в высь. Вскоре он превратился в еле заметную звёздочку, уносящуюся на запад и пропал из виду. Но долго ещё о его явлении напоминал еле заметный розовый след.


— Вот! Удрали от солнца! — отметил Василий, когда, еле выглянувшее из-за горизонта солнце обратно закатилось на востоке. — Надеюсь, что насчёт Кольца студенты-таки будут держать язык за зубами. Особенно после твоей «поляны». Типа честь большую оказали!

— Ну… Будем надеяться. Но и перебдеть как бы не мешает! — пожал плечами Григорий.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался тут же Василий.

— Да что-то эдакое надо сделать, чтобы до него никакие и ни чьи шаловливые ручки не добрались.

— Я тут вижу только один вариант — осторожно начал Василий. — Если сделать так, чтобы обладатели шаловливых ручек были так заняты, что до археологических открытий им было недосуг.

— Ну… Если брать наших рассейских вельможных панов — начал тут же рассуждать вслух Григорий, — то им всегда недосуг. Если дело не касается чего-то сверхочевидного и очень денежного. Не думаю, что они проснутся до революции… Да и после вряд-ли.

— … А у англичан будет развлекуха тоже нехилая! — мгновенно подхватил Василий. — На юге Африки и в Парагвае.

— Тогда остаются другие. Кто не будет «занят».

— Ну дык подбрось им какую-нибудь шизуху! — весело предложил Василий. — У тебя до сих пор весьма даже получалось. Чтобы у них даже мыслей не возникало смотреть в сторону Аркаима!

— Предлагаешь сбацать какую-нибудь мифологическую хрень правдоподобного характера?

— Можно и это…

— Давай придумаем! Прямо сейчас пока летим! — загорелся энтузиазмом Григорий.

— А может уважаемая Натин нам подбросит? — решил Василий вовлечь в их разговор прогрессоршу.

— А что подбросить? — заинтересовалась та. — Миф или быль?

— Н-ну… что-то вполне реальное, но выглядящее как миф.

— Мне на ум приходит только одно. Но оно не годится… — вдруг буркнула стесняясь Натин. — И вертится потому, что мы этот миф… кажется раскрыли. Сегодня.

— Да?!! — загорелся Василий. — Делись!

— У нас, там, в наших мирах, есть такой мир… — начала загадочно Натин и тут же огорошила. — Называется Аньяна. С его жителями произошло большое несчастье. Природная катастрофа. От которой они вынуждены были удирать на звёзды. И вот, по прошествии почти целого тысячелетия, когда давно обжились на своих новых мирах, они решили вернуться. Посмотреть, что стало с их родным миром. Но… Оказалось, что дорогу назад они за эти столетия ЗАБЫЛИ. У них была целая эпопея по поиску Прародины.

— И нашли?

— Да. По отрывочным записям в их истории что сохранились и мы смогли расшифровать — нашли. Случайно. А ведь искали очень долго. И я начинаю догадываться почему так долго искали… Также догадываюсь, что это был за мир…

— А разве его вы… ваши не нашли? Тот самый «изначальный»?

— Да. Не нашли. Но тоже искали. До сих пор.

— Уже догадываюсь что это за мир. — заулыбался Василий. — А ну-ка угадал или нет?

— Мне представляется, что Земля и есть Аньяна изначальная. — почти победным тоном заявила Натин.

— Честно говоря и я также подумал. — подтвердил Василий. Но тут же в нём взвился учёный. — Какие для этого есть основания?

— Слишком много следов. К тому же… Помните я говорила о Кольце на площади? Той самой, куда открылся проход отсюда?

Братья дружно кивнули.

— Это кольцо изначально было очень странным. И установлено оно было так, что наводило на мысль о его особом значении. А это значит, что должно было соединять с каким-то особым миром. Но его адреса мы не нашли. Даже все «логи» на нём были стёрты, и стёрты надёжно. А ведь они могли навести на некоторые идеи насчёт того, куда вёл канал. Как будто этот мир представлял какую-то очень большую опасность… Теперь я понимаю какую. Видимо, аньянцы знали о свойствах этого мира, периодически проваливаться в мёртвую зону. Или, как минимум, в нулевую. И во-избежание, попаданий в серьёзные неприятности, постарались сильно ограничить доступ сюда.

Монолог был длинный. И после в кабине флаера воцарилось длительное молчание.

Первым его нарушил Василий и выдал чисто в своём, мозголомно-научном стиле.

— А что? Очень даже серьёзная гипотеза. И, я бы сказал, имеющая вероятность быть истинной как бы не близкую к ста процентам.

Григорий хрюкнул чуть не рассмеявшись на что Василий глянул на него осуждающе.

— А что?! Скажешь, что я не прав? — с вызовом спросил Василий.

— Да нет! Ничё! — тут же прикинулся пай-мальчиком Григорий. Но тут же с подковыркой добавил. — Но форма в которой это было подано!.. Гы-гы!

Натин смотрела в зеркало на пикировку братьев и улыбалась.

* * *

— Хомячья твоя натура! — Начал Василий откладывая лист, с перечнем закупленных вооружений, в сторону. — Вот нахрена тебе понадобился пулемёт Мадсена? Ведь отстой!

Григорий отвернулся от окна, опёрся на подоконник и посмотрел на брата с изумлением. Потом покосился как на безумного, но не придя ни каким определённым выводам решил послушать что братик дальше скажет. Брат же разразился длинной лекцией насчёт того, какой плохой этот «Мадсен». Довольно быстро Григорию это надоело и он грубо прервал словоизвержения Василия.

— Говоришь пусть этими пулемётами враги пользуются? Дык!.. будь спокоен! Будут пользоваться! Но! Знаешь, какой самый большой и главный недостаток пулемётов, которые «лучше Мадсена»?

— ?!

— Их пока нет в природе. — ядовито заметил Григорий. — А ждать, пока что-то ты «изобретёшь» — слишком долго. Да и наш разговор о том, чтобы не вводить чего-то такого более совершенного да прям сейчас, ты явно забыл.

Крыть было нечем.

— Так ты что, этим пулемётом вооружил каждое отделение? — попытался как-то выкрутиться Василий.

— Не совсем. Много пойдёт просто бурам. Они оценят девайс. А чтобы у них не было проблем с боеприпасами, я заказал датчанам сделать их под патрон к немецкому карабину. И, кстати сказать, датчане даже не пикнули! Сделали!

— Два разных пулемёта в армии?!!

— И что?!! Каждому типу пулемёта — своё применение. А «Мадсен» всего-то девять кил весит. Его один утащить может. В наших условиях это сейчас главное. А «Максимы» и на тачанках хорошо пойдут.

— «Вариант батьки Махно»?

— А чего бы и нет? У меня получается, примерно, один пулемёт на одно стрелковое подразделение. С этим самым «кривым мадсеном», как ты выражаешься… А «максимы» — на тачанках.

— А артиллерия как?

— Там тоже нормалёк! Убедил фрицев изменить лафет на более достойный. Те поломались для приличия, но для заказчика сделали как надо. Так что наша армийка будет что надо!

Григорий прервался и снова выглянул из окна наружу. Хмыкнул.

— Кстати, братец! Ты знаешь, что «наша Наташа» завела себе в хозяйстве несколько деток из здешних? Типа спасла от голодной смерти на улице.

— Нет! — удивился Василий.

— Я вот тоже, только вчера это узнал.

В тоне Григория послышалась смесь уважения и удивления.

— Да! Если хочешь, одного ты можешь прямо сейчас увидеть. — Кивнул Григорий за окно.

Василий тут же катапультировался со своего рабочего места и бегом кинулся к окну.

— Вон. Они сейчас разговаривают.

На улице, Натин, стоя спиной к ним что-то втолковывала пацанёнку лет десяти со счастливой улыбкой слушающему свою госпожу. Мальчик постоянно кланялся. Чуть ли не на каждое слово, сказанное Натин. Но вот, наверное получив последнее напутствие он сорвался с места и куда-то быстро побежал. Видно выполнять задание. Натин посмотрела ему вслед, что-то бросила извозчику, что их сюда доставил и направилась ко входу. Извозчик потянулся на своём месте и явно приготовился долго ждать.

— А… Она как… В нашем «походе» в Трансвааль будет участвовать? — осторожно спросил Василий.

— А куда она денется?! — фыркнул Григорий. — Забыл, что она обещала на своём пепелаце обеспечить нас дальней связью и воздушной разведкой?

— Запамятовал! — повинился брат и быстро скользнул на своё место.

— … Только тебе не судьба в Трансваале побывать! — внезапно добавил Григорий и с иезуитской улыбочкой уставился на ошарашенное лицо Василия.

— Это как?!!

— Ща обсудим… Натин уже поднимается на этаж.

Через минуту дверь открылась и в кабинет зашла Натин. Вид у неё был мрачноватый. Она никак не могла отойти от факта что они, в этой реальности, буквально «замурованы». И вынуждены куковать до тех пор, пока «кольцо времени» не вернётся к узловой точке. А эта самая узловая точка аж через сто лет предстоит.

Скупо поприветствовав братьев, она быстро подошла к столу, отодвинула кресло и уселась в него. Всё произошло так быстро, что Григорий даже не успел подпрыгнуть, чтобы поухаживать за дамой. Натин хмуро глянула на него снизу вверх и тут же переключилась на Василия.

— Надоели церемонии. — выговорила она. — Предлагаю, в отсутствие посторонних, да ещё на нашей территории, обходиться…

Григорий пожал плечами, плюхнулся в своё кресло и тут же изобразил дежурную улыбку. Василий же развёл руками и помявшись таки тоже согласился.

— Итак! — бравурно начал Григорий. — На повестке дня нашего совершенно секретного совещания, нашей ну стр-рашно тайной масонской ложи имени Великих Миропроходимцев и Исправлятелей Неверных Путей… Поход в Трансвааль!

— А не в Парагвай? — с подозрением покосившись на Григория спросила Натин.

— …И в Парагвай тоже! — ничтоже сумняшеся заявил Григорий ничуть не поморщившись. За что заработал от Василия осуждающий взгляд. Само начало серьёзного разговора, вдруг Григорием было превращено в эдакую буффонаду. Можно было бы списать всё на аллергию братца на занудные и пустые заседания, но тут всё-таки своё дело и надо бы посерьёзнее. А тут всё заседание, похоже, сейчас будет переведено на светский разговорчик.

Однако…

На лице Натин тут же проявилось удивление и сильная заинтересованность. Чего, собственно, Григорий и добивался. Ведь принцесса тут же забыла о всех своих мрачных мыслях и перспективах. Всех их вытеснила ошарашивающая новость.

— И как это будет осуществлено? — осторожно спросила она.

— Последовательно. — тут же перешёл на серьёзный тон Григорий, но тон и загадочность заявлений ещё больше заинтриговала Натин.

— Но если вы будете «воевать» Парагвай, то как это воспримут Великие Князья, которые явно на это не соглашались?!!

— На Парагвай — да. Не соглашались. Потому, что не знали. И это уже наша забота как всё состыковать. Но главная — подчеркнул Григорий, — наша забота сейчас, выбить как можно больше средств для развития конкретной страны — России.

— Из Князей? — скептически спросила Натин.

— Этим козлам развитие страны не нужно. Нужны бабки на увеселения. В Ницце, в Париже и вообще на Западе деньгами посорить — это «за здрасьте». А для родной державы — шиш! — фыркнул Григорий. — Так что все эти «развития», всё на нас.

Василий чуть не выпустил на волю свою коронную садистскую ухмылочку, которую он всегда демонстрировал братцу, когда тот нарывался на очередной «приветик» из реальности. Да, стоило бы упомянуть, что такова же была не только эта, элита — Российской империи образца 1900 года. Но ведь ничем от неё не отличалась и та, что была в двухтысячных. Так же смотрели на Запад с вожделением. Так же перебирались туда жить со всеми наворованными или ещё как полученными миллионами. И также с презрением смотрели на собственный народ, загибающийся в нищете, но всё также исправно, поставляющий этим «господам» средства на их увеселения. И то, что эти увеселения стоили вполне конкретных жизней там, в России, которые умерли от голода, лишений, болезней… Этих сиятельных козлов никак не трогало. И не важно «какого образца» сии козлы были — 1900-го, или 2000-го.

В этом даже какая-то дурная наследственность проглядывалась. Сколько же раз нашему народу вот так нарываться на отрыжки старого мира, сколько раз изводить под корень вот эту самую паразитическую плесень?

Что-то недоработал товарищ Сталин тогда, в той реальности, когда выкорчёвывал это самое барство и паразитизм из номенклатуры, из партии. Чего-то не смог или не догадался выстроить в обществе, что привело к возрождению всё той же пакости среди элиты, что сейчас, в начале века двадцатого, также эффективно прожирала и прос…ла страну.

Можно было бы устроить чисто теоретическую дискуссию прямо здесь и сейчас, но не к месту. Не при Натин.

Прогрессорше, похоже, только вот этих разногласий и дискуссий «для полного счастья» не хватало. И так видно, что еле сдерживает себя, чтобы не взорваться.

Сейчас ей, чтобы утвердиться в реальности, нужно почувствовать опору. Хотя бы в этих двух великовозрастных балбесах, нагло решивших переиначить реальность целого мира.

— Уж не решили вы этих князей… обмануть и «кинуть»? — чуть поколебавшись, выдала Натин термин, применяемый среди братьев.

— Не совсем. — огорошил её Григорий. — Все обязательства будут выполнены. Но вот дальше… Кто сказал, что после революции они смогут воспользоваться в полной мере доходами с алмазных шахт?

Натин сообразила быстро.

— …Ведь производство алмазов будет не в их руках! — понимаю. — Но как же Парагвай?

— … В продолжение нашей старой дискуссии, — чуть ли не лекторским тоном сказал Григорий, — могу сказать, что с Парагваем дело долгое. И начинать нам его придётся прямо сейчас. А вот для этого я и собрал вас вместе.

Василий нахмурился.

— Уж не это ли ты имел в виду, когда говорил, что мне не светит…

— Это. — немедленно согласился брат и тут же продолжил.

— Сейчас, из разных портов выйдет несколько транспортов. Первые выйдут из Питера. Там будем мы — мой экспедиционный корпус и я. И далее, в сопровождении нашей яхты — выделил интонацией Григорий, — мы идём сначала в Гамбург, а после в Амстердам. Там, к нам присоединяются другие транспорты. И далее, мы идём вместе почти до траверза Тенерифе.

— Но зачем там нужна яхта?!! — не выдержал Василий.

— А нужна она для страховки от всяких наглых и очень злых. Чтобы не потопили в случае чего.

— То есть, яхта обеспечивает прикрытие каравана от нападения?

— Именно братец! И осуществлять это прикрытие придётся тебе. Как? Справишься? Проводишь караван до Асунсьона?

Василий пожал плечами, но после сообразил что задумал Григорий. Однако тот не позволил брату открыть рта и продолжил.

— Я понимаю, что тебе придётся долго тащиться через океан одному. Понимаю, что будет зверски скучно без чьей-то компании. Но надо! Иначе никак.

Григорий быстро повернулся к Натин и обращаясь уже к ней без пауз продолжил.

— А вот вам, уважаемая, достанется временно роль смотрителя здесь. Ведь мы будем далеко. А за предприятиями, которые сейчас только начинают становиться на ноги надо бы приглядеть. Да и разные нехорошие личности вокруг вьются. Всё это продолжается до тех пор, пока мы не прибываем на место. А вот после… После вы на своём славном пепелаце вылетаете и помогаете нам. В боевых действиях с нехорошими людьми. По обговоренной схеме.

Натин резко успокоилась, когда услышала про «обговоренную схему» и задала совершенно иной вопрос, нежели тот, который ожидал от неё Василий.

— Полагаю, что «нехорошие личности» пытаются заиметь технологии производства антипеста и роганивара? И именно от этого мне предстоит некоторое время защищать предприятия? Но как же ваша система охраны?

— Охрана задействована и построена как следует. Тут только пригляд нужен. А вот по технологиям… некоторые технологии уже запатентованы в Европе, так что спереть их будет сильно затруднительно, чтобы после воспользоваться без нашего на то разрешения.

— Уже?!!

— Уже. — мрачно подтвердил Василий. — Мы не сможем долго сохранять в тайне основу. Но вот детали и некоторые тонкости технологий — пускай сами доходят. Особенно с очисткой антипеста. Кстати! Роганивар в патенте на основу, назван «пенициллином». И только после этого — роганиваром.

— Вас всё-таки додавили… А я предупреждала, что так будет! — с ехидцей в голосе заметила Натин.

— Но того времени, что продержались, хватило для того, чтобы серьёзно влезть на рынок. Другие, кто пойдёт по нашим следам, так быстро развернуться не смогут. Им придётся воспроизводить многие мелочи, что мы знаем. А на этом они всё равно серьёзно отстанут.

— Всё равно! — влез в разговор Григорий, — система безопасности мной отлажена… надеюсь… так что тебе Натин, достаточно будет только приглядеть за общим порядком. Пока там не начнётся.

Василий ещё раз представил что предстоит и снова поморщился. Это у братца будет большая компания и ни минуты покоя. Не соскучится. А вот конкретно ему — придётся поскучать. Тут в Питере, если уж слишком не с кем пообщаться, всегда найдётся к кому сходить в гости. Уже заимел тьму знакомых. Особенно среди учёных. А там, на яхте, только во время недолгих сходов на берег в промежуточных портах.

Впрочем, конкретно Натин придётся ещё хуже. Сейчас она почувствовала хоть какую-то поддержку и опору в братьях, а предстоит опять «одиночное плавание» да ещё в окружении явно не дружественном. Ведь ей придётся не только себя защищать, но и тьму разнообразного народа, в первую голову своих новых подопечных. От Паолы до тех самых детей, о которых говорил Григорий.

Василий бросил сочувственный взгляд в сторону Натин. Та его взгляд перехватила. Но судить о том, что она поняла или почувствовала было трудно. Всё-таки контроль у неё был налажен. Несмотря на всякие привходящие типа «мёртвой зоны».

На некоторое время дискуссия углубилась в детали предстоящего. Сущность была понятна для всех троих. Некоторую пикантность добавляло осознание, что внешне все их действия будут выглядеть крайне неожиданно и, где-то как-то несуразно. Можно было бы похихикать над этими самыми «наблюдателями» от разнообразных разведок заранее.

Впрочем… Дразнить этих собак — тоже занятие не для слабонервных. Весьма опасное, надо отметить, занятие. но… Если уж взялись за авантюру вытаскивания своего мира, то надо и мириться с тем, что будет риск.

Сейчас основной риск приходился на тех, кто не будет находиться на яхте. Это у яхты защита от всяких нехороших людишек с их пушками и прочими средствами поражения — более чем надёжная. А вот остальным в караване, придётся полагаться только на него — на Василия и его сообразительность. Чтобы вовремя стал между кораблями каравана и возможным супостатом.

Так что скука долгого одиночного плавания компенсировалась повышенной безопасностью.

Василий наблюдал как Григорий спокойно и по деловому, обсуждает детали предстоящего. От начальной формы «лёгкого разговора» уже ничего не осталось. Казалось, что про Василия эти двое временно забыли. Как будто его сейчас и не существует.

Мысли Василия вильнули к началу. К тому моменту, когда он подивился выбору Григория.

И действительно ведь: ничего не поделаешь с тем, что сейчас долго придётся довольствоваться тем, что есть и что можно добыть прямо так — сходу.

О производстве чего-то более приличного в России, даже если вдруг приспичит, надо забыть и надолго.

Вот пример: хороший такой пистолет «Парабеллум». Можно ли освоить его производство в России?

Во многих альтернативках, что Василий читал в сети, попаданцы сходу и без всяких проблем заказывали производство того же Люгера и каких-то автоматов прямо здесь, в России. И далее чуть ли не завтра начинали воевать ими.

Но, покрутившись Василий доподлинно знал всю бредовость таких заходов сюжета тех романов.

И вся проблема состояла в сущности в двух моментах: полном отсутствии производства в России многого совершенно необходимого, начиная с легированных сталей, кончая элементарным инструментом, и второе — отсутствием нужных заводов, где эти «девайсы» можно было бы произвести. Из готовых сталей. Нет заводов, нет станков, нет достаточно квалифицированных кадров для этого.

Кстати, порывшись в исторических источниках, Василий выяснил, что производство тех же легированных сталей, не просто углеродистых, началось в России аж в тридцатые годы. Его с великим трудом начали «проклятые большевики». Для России императорской это было за пределами возможного и вообще не нужно.

Здесь и сейчас всяк предпочитал закупать всё нужное «в Европах». А то, что страна всё больше погружалась в пучину полной зависимости от иных государств, и часто даже враждебных России, элите было глубоко наплевать. А всякие энтузиасты от российского предпринимательства проблемы решить не могли. Ибо сами часто попадали под пресс с одной стороны иностранных банков и корпораций, старающихся уничтожить конкурентов, с другой стороны предательской и, что чаще всего, мздоимской и тупой местной бюрократии.

Это при «кровавой гэбне» в тридцатые стало в практике — если сорвано производство чего-то нужного, то тут же следовали репрессии с зачистками всех виновных, и часто даже некоторой части невиновных. Так что безумцы, помогающие загранице или просто идиоты-бюрократы быстро кончились.

И чем дальше Василий осознавал эти реалии 1900-го года, тем сильнее ему хотелось, чтобы побыстрее вся эта мерзость гниения и застоя закончилась. Чтобы пришли к власти те самые, которые «кровавые». Чтобы ещё и самому стать в их ряды. Чтобы и самому побыстрее зачистить страну от гнилой элиты и порождённой ей же алчной и безответственной бюрократии.

Его уже очень сильно тяготило то, что даже за самым элементарным для производства приходилось мотаться в ту же Германию.

Да, там его всегда встречали с распростёртыми объятиями.

Да, он там, методом распределения заказов на отдельные детальки умудрился сделать весьма дельные вещи. Те же автоматы и оружие для себя и части своих. Но долго это продолжаться не могло.

Пока Василий витал в своих тяжёлых мыслях о производстве и безрадостном состоянии элиты Империи, обсуждение вояжа закончилось. Григорий отвалился от стола и победно посмотрел на Василия. К чему такой взгляд он не понял. Но то, что Натин сидит по-прежнему с мрачным лицом, заметил.

Та в свою очередь бросила взгляд на Василия и как-то даже неожиданно для её облика самоуверенной прогрессорши могущественной цивилизации, запинаясь выговорила.

— Мне всё не даёт покоя та легенда… Или миф… Предание… — как-то очень неуверенно начала Натин. — То самое, о Серых Ангелах.

Василий, в свойственной ему манере послал вопросительный взгляд, ожидая продолжения. А Григорий, не понимая о чём речь просто сделал «морду кирпичом» приготовившись просто слушать.

— Мне представляется, что сама легенда о Серых Ангелах, это о… Аньяне. Слишком сильно похоже на них. Они за те тысячелетия, когда функционировала сеть «Звёздных врат», подняли очень многих. До уровня межзвёздных цивилизаций. И почти все они давно «Перешли».

«Вот заело же! — подумал Василий. — Это к чему у неё? К тому, что она вот так „бегом“ пытается „согреться“ в этой холодной реальности? Уйти от мысли, что она здесь очень надолго? Ведь совсем недавно была награни истерики. И видно, что не отошла до сих пор от потрясения».

— Вполне возможно! — меж тем охотно согласился он с Натин. — Особенно если учесть изобилие разнообразных легенд с артефактами сверхзнаний в прошлом. Но, честно говоря, я несколько не понял к чему? Что надо бы их поискать ещё? Дык и так Звёздные Врата нашли! Да толку-то…

— Я к тому, что… — начала осторожно Натин, — Что наша деятельность тут, здесь и сейчас, очень хорошо ложится на ту легенду. Мы тут, как те самые Серые Ангелы Аньяны.

«Оба-на! — удивился про себя Василий. — А она, оказывается, махровый романтик! Ничего себе! Во, оказывается, какие ихние прогрессоры бывают!»

— Предлагаешь назваться тут, внагляк именно Серыми Ангелами? А потом использовать бонусы статуса этих самых… Которые из Аньяны, да ещё и Ангелы? — спросил Григорий тоном намекая на шутку.

— Шутка не шутка, брат, но нас тут и так уже назвали ими… Некоторые. — поспешно добавил Василий, на что заработал заинтересованный взгляд Григория. Он любит хохмы. Но только пока не подозревает, что это не хохма.

Василий припомнил разговор с Паолой. Той объяснить всё как есть, он сам убедился, не возможно в принципе. Слишком уж сильно она и ей подобные завязаны на религиозные представления о мире, о бытие. Ей такие понятия как «прогрессорство» и «иные миры» объяснять — дохлый номер. Для неё есть только одно: бог и ангелы. И если есть легенда о Серых, да некто фантастически близко под это определение подходит то, значит, это и есть те самые Серые Ангелы. Иначе и быть не может. По её понятиям.

— Это не шутка. — коротко сказал Василий, видя, что Григорий пытается таки понять «в чём смысл шутки».

— Таки назвали? — вопросил Григорий, от удивления сбившись на любимый папанин одесситский жаргон.

— Назвали. Теперь дружненько обтекаем. — оскалился брат.

До Григория наконец дошёл комизм ситуации и он просто заржал.

— То-то я думаю: и чего это у меня меж лопаток последнее время чешется. А это, оказывается, крылышки режутся! — выпалил он не прекращая ржать.

— А ты на всякий случай дустом присыпь. А то вдруг вши… — парировал Василий.

Глядя на веселящихся братьев, заулыбалась и Натин.

Василий же сам смотрел на прогрессоршу и размышлял.

«Вот каково отличие обычного обывателя от прогрессора. Ведь никто из фантастов никогда не описывал этого в своих романах. Мы — люди Дела. Мы просто увлекающиеся натуры, у которых душа болит за родную страну. Почему и подпрыгиваем тут. А вот она… Да хотя бы в сравнении с большинством своих же баб, что мы там, в своём времени оставили. Да и всяких прочих что здесь…

На её месте большинство кинулось бы в первую очередь решать свои собственные половые проблемы — привязаться или привязать самой какого-нибудь мужика к себе. А уж после, глядя из-за его спины, что-то пытаться сделать, чтобы выгрызть в наличной реальности эдакое уютненькое семейное гнёздышко, полностью отгородившись от всяческих проблем вокруг. Вплоть до демонстративного отрезания себе природного любопытства. Ибо страшно.

Эта же… Чем-то напоминает тех революционерок, что описаны в художественной литературе начала двадцатого века. Целеустремлённая, жёсткая, чётко осознающая что надо сделать в рамках не собственного мирка часто ограниченного отдельно взятой квартирой, а в рамках целой цивилизации. То есть тоже, как и мы — человек Дела. Но вместе с тем, до одури любопытная. Прям нацеленная на целый комплекс исследований чисто научного плана.

Глядя на неё поверишь, что коммунизм, если будет построен, будет сплошь из таких состоять — из Героев и Учёных. Эта же прямо — „оба качества в одном флаконе“! Да! Завидую я этим…

А собственно, кем бы я, да и мой брательник Гриша, стали бы в их цивилизации? Да теми бы и стали — прогрессорами. На пару! Может именно поэтому она нас так „органично“ воспринимает. Без тени каких-то сомнений?…»

Однако Гриша уже устал ржать и начал поглядывать на Василия. Типа: «ну-ка брат, выдай ещё чего». Пришлось выдать. Как резюме.

— Ну… Если назвали уже… То… Будем изображать из себя тех самых… Серых Ангелов. Как добропорядочные преемники их деятельности здесь, на Земле.

— Но меня всё равно волнует эта легенда. Надо бы попробовать разыскать здесь их следы. — не унималась принцесса-прогрессор, полностью подтверждая мысленно нарисованный только что Василием психологический портрет. — Наверняка ещё где-то есть. Не только это одиночное «малое кольцо». И не только эта старинная легенда.

— В процессе «прогрессирования»! Только в процессе «прогрессирования» — тут же вмешался Григорий. — Это основное. И если учесть, что до серьёзных потрясений тут совсем ничего осталось… Стоит, думаю, пока отложить поиски этой Аньяны.

— Ты прав. — неожиданно для Григория согласился Василий. Но тут же поправился. В своём же стиле. — Но нам ничего не мешает переложить с себя на кого-то эти поиски. Благо уже есть на кого. Пускай ищут.

— Вот так и сделаем! — Загорелась энтузиазмом Натин. — Я даже знаю на кого можно… Но… Успею ли?

На её лице мелькнула целая гамма чувств. От жадности до сомнения. Победила жадность.

— У меня есть на кого переложить! — в конце концов заявила она.


«Стоп!!! А вдруг эта шалая дамочка продумает мыслю чуть дальше?!! — внезапно подпрыгнул Василий. — Ведь если мы „следуем заветам Серых Ангелов“, являемся никому не известными „прогрессорами“ и представителями неизвестной же, но могущественной цивилизации, как она думает… То не являемся ли мы сами или наследниками Их, или самими… теми самыми, которые Аньяна и „которые Перешли“?!!»

* * *

— Да-а… Дела-дела-дела-дела! — Виктор Васильевич Пашутин, начальник Императорской, Военно-Медицинской Академии, промокнул носовым платком лысину и обескураженно посмотрел на Кравкова.

— Ты, это… извини, что я тебя так… отчихвостил. Не доложили мне вовремя. Но и ты тоже… должен был бы вовремя доложиться! А то, понимаешь, мне докладывают, что ты всех лабораторных животных извёл, а новых ещё не доставили. Что я должен был подумать?

В его кабинете находились только двое — он и Кравков, так что оба могли позволить себе обращаться друг к другу без особых церемоний. Тем более, что Кравков являлся непосредственным учеником Пашутина. И как бы не самым лучшим.

— Дык я докладывал, Виктор Васильевич! — Тяжко вздыхая, виновато начал Кравков. — Всё как полагается. И бумагу, что господин Васса Эсторский нам предоставил по ядам — тоже. А то, что лабораторных животных извели, это, извините я со своих шкуру за это спущу. Виноват! Не уследил за своими подчинёнными. Энтузиасты, понимаешь! Собрали все клетки в одном помещении, да там, где эксперимент с ядами проводился. Хорошо, что сами не потравились вместе с этими крысами и кроликами.

— Так что там произошло? Только подробно. Не как эти обалдуи — руками размахивают, а толком что-то сказать не в состоянии.

— Типичная безалаберность, Виктор Васильевич. Им ещё повезло, что меня там не было. Я бы им… показал Кузькину Мать! Хорошо, что все были в масках, когда лаборант хлопнул об пол пробирку с особо опасным соединением. Там, для того, чтобы самим не потравиться даже пробирку с веществом брали специальными щипцами. И лаборант, боясь, что раздавит этими щипцами стеклянную пробирку сжимал её не плотно. Ну… она и выскользнула!

Кравков развёл руками и продолжил..

— Эти же, начитавшись описаний, что передал господин Эсторский, как увидели лужу на полу, так дружно и кинулись бежать на выход сломя голову. А клетки с животными так в лаборатории и остались. Когда всё выветрилось, зашли посмотрели что можно спасти. Все животные оказались мёртвые. Хорошо, что только одну пробирку разбили а не все десять… Так что считаю, что лабораторию надо бы выносить подальше. И как бы не возражали против этого чиновники, ссылаясь на недостаток денег, как бы при очередной такой утечке случайные люди участь наших кроликов не разделили. Это происшествие лишний раз говорит за то, что и я писал Вам, и сам Васса Эсторский предупреждал.

Помолчали.

Пашутин только сокрушённо покачивал головой и механически перекладывал с места на место бумаги на столе.

— Но… честно говоря… Тот доклад, что ты принёс давеча, по воздушным ядам. Ужас! Вообще какого ты мнения об этой госпоже Натин Юсейхиме? Она действительно из?..

Пашутин многозначительно кивнул на потолок.

— Я это к тому что… слишком уж разноречивые слухи по Питеру ходят об этой особе. Мне тут на ухо шептали такое, что ни в какие ворота! Ни пред кем не склоняется, холодным оружием владеет получше даже опытных рубак…

— Скорее всего да, Виктор Васильевич. — осторожно подтвердил Кравков. — И при мне Васса, как мне кажется, проговорился назвав её Высочеством.

— Гм! Оч-чень интересно! — ухмыльнулся Пашутин. — Никогда не предполагал, что кто-то с Востока, хоть и царских кровей, но так хорошо бы разбирался в химии. Ведь, между нами говоря, Восток как бы априори «отсталый и тёмный». А тут… Такая феерия знаний, да ещё никому в Европах не ведомая. Когда со мной ещё и Дмитрий Иванович своими впечатлениями об этой сиятельной особе поделился… Я уже не знал о чём и думать!

— Осторожно замечу, что… по моему личному мнению, и этой сиятельной особе тоже стоит верить, когда она говорит о химии. — Заметил Кравков. — Она сообщила нам сведения, которые не являются тривиальными. Особенно по схемам синтеза. Нужно быть самому либо очень опытным химиком, чтобы такое сделать, либо не менее эрудированным учёным, чтобы разбираться и помнить их в таких подробностях. Впрочем… Уже то, что она имеет такой высочайший уровень образования говорит за то, что она не из простых. Слишком уж разносторонне она образована. Даже вот… Помните была такая замечательная особа — Софья Ковалевская. Да и то — только в математике и прославилась. А тут — явно образование получала у нескольких профессоров, да ещё и индивидуально.

— Пожалуй да. Ни разу не видел Её Высочество, но по тому, что она написала… И если это она сама написала… Кстати как сам Эсторский отнёсся к тому? Ведь, если мне память не изменяет, впервые ты услышал о тех ядах от принцессы в его присутствии?

— Да. И, честно говоря… уверен, что Эсторские знали и раньше об этих ядах. И почему-то старались помалкивать. Реакция самого Вассы была характерная. Он сначала испугался того, что говорит принцесса, а после, когда уже было поздно что-то возражать, подтвердил и добавил про ту фосфорорганику, что позже назвал чудным именем «зарин».

— Вы намекаете на то, что они хотели бы скрыть знания, наносящие большой ущерб человечеству, но активно проталкивают те, что спасают?

— Именно так! — с горячностью подтвердил Кравков.

— Интересное наблюдение! А что ещё? Ведь наверняка ещё что-то заметно.

— Да! Есть ещё одно наблюдение. По тому ещё разговору с Её Высочеством и Вассой Эсторским. Э-э… А я всё-таки начинаю думать, что все слухи и об Эсторских и о Юсейхиме, что про их происхождение…

Кравков замялся.

— Если говорить откровенно, то Васса тогда из-за волнения проговорился дважды. И особа Натин Юсейхиме тоже.

— И каким образом? — сильно заинтересовался Пашутин.

— Он обращался к принцессе на «ты». Она, и бровью не повела. И также обращалась к нему же. Как мне представляется, такое возможно только между хорошими друзьями и… обязательно лицами как минимум равного статуса.

— То есть, вы предполагаете, что и сами Эсторские?.. И их тоже надо титуловать Ваше Высочество?

— Полагаю, что да.

— А не родственники ли они? Бо слышал, что «Юсейхиме» как бы не…

— Нет. Однозначно нет! Не родственники. Потому, что, замечу, между родственниками бы обращались брат, сестра и так далее. А в отношении Её Высочества ни Васса, ни Румата в этом замечены не были. Да и к младшей сестре они бы относились как-то покровительственно… А тут — как равные!

Пашутин откинулся в кресле.

— Однако! Не ожидал! — выговорил он. Но потом чуть помолчав, спросил.

— Но всё-таки, вы с ними больше общались… Как думаешь, по большому счёту, чего они хотят? Каковы цели их здесь, в России? Вот к чему они нас так направляют? Чувствую, по их напору, что направляют, толкают, но не могу понять. Ведь боевые отравляющие вещества — это же ужас! А вместе с тем и… напротив их чудо-лекарства!

Вопрос был несколько провокационный со стороны Пашутина. Но, вместе с тем, как ни странно, содержал и большую часть ответа на него.

Кравков лишь слегка помялся подыскивая слова.

— Не могу утверждать, Виктор Васильевич, но есть общее ощущение от их деятельности, от их слов сказанных в разное время и по разному поводу… ПО ИХ КНИГАМ… — начал он осторожно. — Есть ощущение, что они знают нечто, что от нас сокрыто. И это знание их по настоящему страшит. Нечто, что они хотели бы избежать.

Кравков слегка запнулся чем немедленно воспользовался Пашутин.

— Читывал я их книги. Да! Есть такое. И об общем ощущении — верно подмечено. В одной из их книг я прям ощутил… — от избытка чувств Пашутин принялся даже руками размахивать, пытаясь что-то выразить. — Ощутил нависшую угрозу. Какой-то катастрофы. О которой они хотели бы предупредить, но не могут сказать прямо.

— Вот-вот! Я это и имел в виду! Я тоже ощутил, когда читал. А когда встречаюсь с результатами их деятельности… Лекарства, схемы лечения, какая-то странная любовь к низшим сословиям… Они же ведь всех, буквально всех пытаются облагодетельствовать! И ведь не скажешь по их поведению, что они из них. Никак.

— Пардон… О каких схемах речь? — слегка смутился Пашутин.

— Схемы лечения сифилиса и гонореи. Недавно пришли предварительные отчёты. И я уже не удивляюсь. Они действующие. Они также говорили о методах борьбы с этими заболеваниями… Точнее Васса говорил. Но эти методы… Они очень глобальные! Такое не под силу ни им… Да и вообще в существующих условиях невозможны. Но… Если применят их когда-нибудь в будущем, уверен, эти болезни полностью будут побеждены. Они, в лице Вассы, в частности, предлагали меры, очень простые, по борьбе с «бытовым сифилисом». Ведь не секрет, что среди крестьян, среди детей крестьян, эта напасть изрядно лютует.

— И что за меры?

— Обычная просветительская работа по мерам санитарии среди крестьян!

— Да. А теперь ещё и к бурам едут. Их спасать от англичан.

— Гм! Просто ангелы какие-то… — хмыкнул Пашутин.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник