Серые Ангелы

— Как горят алмазы

— Терпи казак, атаманом будешь!

— Та шо мине атаманом… мне бы богу душу не отдать! Мля! Нашли мула, таки тяжести таскать!

— Много будешь болтать — мулом сделаем. — зашипел на него командир от чего казак просто заткнулся. Понял намёк.

Меж тем Командир прислушался и вгляделся в окружающую темень.

— И що там такое мелькает? Блескучее? — прищурившись наконец выговорил он. — А ну ка — ховаемся! Вон там. И шибче!

Вся группа слаженно, стараясь не шуметь и не «отсвечивать», рысью метнулась к жиденьким зарослям какого-то колючего кустарника. Казак, тащивший всю дорогу тяжеленный мешок с тротилом, опустился на колени, аккуратно сгрузил его с плеч и только после этого с таким наслаждением растянулся на земле, что некоторым аж завидно стало.

— Патруль едет. — коротко пояснил, наконец, командир, когда убедился, что вся группа достаточно хорошо укрыта от посторонних взоров — от железной дороги.

Война между английскими патрулями и диверсионными группами на железной дороге была давно. Но только с приходом русского экспедиционного корпуса приобрела бешеный накал.

Раньше, буры старались нападать на блокгаузы, кое-где даже разбирали полотно, если успевали. Но всё закончилось на первом же сошедшем с рельсов поезде. После такого конфуза, когда буры успели не только захватить свалившийся с полотна поезд, но и разграбить его, все операции на железной дороге стали проводиться в сопровождении кавалеристов.

Те смотрели в каком состоянии полотно дороги, и вступали в бой, если такое случалось, с бурскими группами коммандос.

Первым очень серьёзный ущерб англичанам, после того памятного всем налёта, на этой ветке железной дороги нанёс эскадрон Ганецкого. Они, не мудрствуя лукаво, используя численное преимущество, лучшее вооружение и здоровую наглость, прошлись по ближайшим станциям сея разрушения и разор.

Склады с углем просто поджигали. И как те склады весело горели, помнят многие. Далеко было видно.

Но после этого охрана была усилена. Англичане просто нагнали людей побольше, окопались, обложились мешками с грунтом и брать станции нахрапом стало если не невозможно, то чревато большими потерями.

И тут появились хлопцы Руматы Эсторского.

Они не долбили блокгаузы, не брали штурмом станции. Они просто рвали взрывчаткой поезда. Первые же два крупных крушения поездов на минах, установленных на полотне железной дороги, заставили английское командование, во-первых, усилить патрулирование железной дороги, во-вторых, подумать, как можно бороться и с минёрами, и с минами.

Если сами минёры-диверсанты были неуловимы, то вот с минами, некая светлая голова среди англичан, нашла как бороться. Правда поначалу. Предложила эта безвестная голова, использовать для поиска мин собак.

И сразу же, последовал большой успех. Несколько крупных закладок собачки таки отыскали и обезвредили. Но, правда, каждая такая найденная закладка, стоила англичанам одной собаки.

Англичане с этим смирились, продолжая готовить всех собак, что только возможно было, к поиску мин на полотне железной дороги. Но тут снова вступили в дело русские. И один из них, точнее, молодой и подающий большие надежды командир РДГ Котовский, предложил просто усеять полотно мелкими зарядами. Так, чтобы хватило на собаку, но не хватило, чтобы существенно повредить полотно.

Сработало.

У англичан резко кончились учёные собаки. Прибытия новой партии из Туманного Альбиона надо было ждать долго, а вот воевать надо было прям сейчас. Тогда кто-то умный средь англичан снова выдал здравую рацею. Теперь поезд впереди себя толкал аж две платформы, нагруженных песком.

Правда, полз он изрядно медленно — чтобы успеть остановиться — но оно того стоило. Лучше потерять одну-две платформы с песком, чем целый паровоз или, того хуже, состав с войсками. Эффективность перевозок резко упала, что было хоть и успехом диверсантов, но частичным. Чтобы полностью парализовать перевозки, надо было что-то посущественнее.

Потому-то и намечалось сейчас показать англичанам «кузькину мать».

Как доложила разведка, готовилась массированная переброска войск по железной дороге. А это значило, что стоило попытаться уделать эти поезда. В том числе и появившиеся совсем недавно, «блиндированные».

Последние представляли из себя, состав из обшитых железными листами вагонов, и платформ с орудиями и пулемётами. Эти поезда специально были предназначены для охраны железной дороги от разъездных групп «командос» буров, и от немерено обнаглевших последнее время таких же, но русских.

Как правило прямо перед тем, как пропустить по очередному перегону состав с войсками, пускали такой «броненосный поезд». Для расчистки от диверсантов. Но, на этот раз англичан ждал очень неприятный сюрприз.

До этого англичан приучили, что мины диверсанты устанавливали сугубо нажимного действия. То есть совершенно не требующие присутствия самих устанавливающих. Мина срабатывала тогда, когда установивших рядом и близко не было. Под весом состава. Но сейчас, решили рискнуть.

— Время связи, тащ командир! — прошипел связист на ухо лежащему рядом Котовскому.

Тот зачем-то глянул в звёздное небо, подёрнутое жиденькими облачками и буркнул.

— Не дрейфь! Наш ангел знает, когда надо с нами связываться.

— Это как?! — изумился связист.

— А що, ты разве не заметил? — хмыкнул Котовский.

— Не-а, товарищ командир!

— А ты понаблюдай! Ты уже разложился там? — Котовский кивнул на стоящую за кустом рацию.

— Так точно! Уже прям щас ждёмс! — полушёпотом отрапортовался связист.

— Вот глядь: щас наглы проскочат — и будет нам связь. Не раньше!

— Ага! Так точно! Бум ждать! — прошипел связист и метнулся к своему хозяйству. Недоверчиво глядя то на командира, еле видного на фоне земли, то в сторону железной дороги, где вот-вот должен проехать патруль.

Наконец, появились англичане. Они ехали в две колонны, по обе стороны от железной дороги. В том, что непрерывно светили на полотно, были повинны именно диверсанты. Кому там среди английских командиров пришла в голову идея светить — неизвестно. Ведь хорошо замаскированную мину вот так, с налёта, различить невозможно даже вблизи.

Впрочем… может они искали развинченные рельсы?

Такое тоже случалось. Буры, не имея в своём составе мастеров подрывного дела (пока), иногда «баловались» развинчиванием. Особенно глядя на успех русских, по части «валяния поездов».

Как и предсказывал командир, сообщение получили сразу же после того, как проехал разъезд англичан.

— Что там? — нетерпеливо спросил Котовский, когда радист закончил приём.

— Получено: «Сместиться на двести метров к югу и приступить к установке зарядов. Быть на связи постоянно».

— Угу. Значит, имеется некая нездоровая активность у нагличан. — ухмыльнулся Котовский. Он довольно быстро перенял лексику Руматы, по части «обзывалок», как он же сам говорил, в адрес англичан. — Надо полагать, кто-то там бдит и если що нам дадут знать. Ну чо? Вперёд хлопцы! Копать!

Группа поднялась и, сместившись на указанные двести метров, приступила к работам.

Одна часть занялась тем, что оборудовала место для подрывников, другая же установкой цепочки мин под полотном. Зачем надо было смещаться?

Рядом, так же бесшумно вылезла из тьмы ночи другая группа и тоже приступила к своему «чёрному делу». На самом деле было несколько групп. Но для Котовского это было лишь к сведению. Он знал что надо сделать его группе. И намеревался выполнить всё в точности.

Уже убедился, что от точности выполнения задания очень много зависит, даже если в наличных условиях кажется, что надо поступить иначе. Планы, составляемые штабом Руматы Эсторского, да ещё подкреплённые координацией действий различных групп по радиосвязи, всегда приводили к неизменному успеху.

Установили заряды. Но окончательно подрывной кабель присоединять не стали. Его отдельно надо было маскировать, а надвигался очередной патруль. Аккуратно заровняв насыпь и скрыв следы своего пребывания, группы откатились от полотна.

Снова англичане проскочили мимо ничего не заметив.

Меж тем на востоке разгоралась заря нового дня.

— Получено сообщение, что блиндированный поезд выдвигается! — доложил связист.

— Всё! Присоединяем шнурок! — бросил Котовский и внимательно осмотрел позиции своего подразделения. Замаскировались — как учили. Даже если прямо сейчас мимо пройдёт патруль англичан, в паре метров ничего не заметят.

К полотну побежал боец вытягивая провод.

Добежал до полотна, порылся, засыпал свои раскопки, присыпал провод, который и так на фоне земли был еле виден и бросился назад. Видя это, другой боец не торопясь, подсоединил другой конец провода к подрывному устройству.

Проверили ещё. Всё, на первый и второй взгляд было сделано правильно. Осталось только ждать.

Но поезда всё не было.

Прошёл ещё час. Солнце уже выбралось из-за горизонта. Но насколько было видно, а видно очень далеко, ни патрулей, ни самого поезда не было.

— Назад налегке! — услышал Котовский перешёптывания бойцов. Это один из них, решил достать казака, нёсшего мешок.

— О-о! Райское наслаждение! — простонал тот. — Кажись, я не пойду, а полечу! Ажно подбрасывает в воздух после тех тяжестей.

— Прекратить болтовню! — пресёк разговорчики командир. Тем более, что вдали показались дымы. Что-то приближалось по железке. — Идут!

Бойцы подобрались.

Котовский ещё раз посмотрел на схрон с подрывниками. Но яма с ними была замаскирована отменно. Те, ясное дело, рисковали больше всех находясь всего в сотне метров от полотна. Впрочем, если не удастся сразу ухайдохать ту бронированную заразу, то всем придётся кисло. Местность довольно открытая. Это не леса Родины, через которые проходят большинство тамошних железных дорог.

И действительно «идут».

Вместе с блиндированным поездом, вслед за ним, на небольшой дистанции, шёл простой состав с пассажирскими и товарными вагонами.

Ползли эти два состава медленно. Блиндированный, как стало уже правилом, толкал впереди две платформы: первая была с песком, вторая, правда, с пушкой. Но это их, как знали залёгшие диверсанты, не спасёт.

Первым подорвался, как ни странно, но второй состав. Это сработала вторая группа, целью у которой был как раз второй — простой поезд. С войсками и имуществом армии. На блиндированном не сразу сообразили что происходит, и паровоз успел дотолкать платформу с пушкой до передовой мины.

Увидев это Котовский хищно усмехнулся и заткнув уши вжался в грунт.

Жахнуло славно. Почва ощутимо так дрогнула под залёгшей диверсионной группой. А ударная волна припечатала сверху.

Подрывники подгадали как раз: первая мина пришлась на платформу с пушкой, вторая — на паровоз, следующие в цепочке — на блиндированные вагоны. Вся цепочка, соединённая единой электрической цепью, рванула одномоментно. Для бронепоезда это имело фатальные последствия. Ведь бронирован он был с бортов. А вот днище у вагонов как было незащищённым, так и осталось.

Взорвавшиеся заряды прошили их насквозь вместе с живой начинкой, изготовившейся стрелять по бурам, которых они и ждали. Но не судьба. Если кто и выжил после взрыва, то был либо контужен, либо ранен. Убитых, кстати, было больше чем раненых. Уничтоженными оказались оба расчёта пушек, на двух платформах — как на первой, так и на той, что находилась позади.

В довершение всего, поезд окутало плотное облако пара, вырывающегося из пробитого котла паровоза.

Котовский прочистил уши и оглядел дело рук своей группы.

Увиденное радовало глаз. Их цель — бронированный поезд — был уделан качественно. Не зря упирались и тащили с собой такое количество взрывчатки. А сколько убитых англичан в этом металлоломе, в который превратился состав, и говорить нечего. Мало кто мог уцелеть. Разве что в тех вагонах, которые были позади — на которых зарядов не хватило. Впрочем тех было мало.

Из этих уцелевших выпрыгивали англичане и бежали к покалеченным вагонам, привлечённые стонами раненых. Тоже самое происходило и во втором, сопровождаемом поезде. И зря!

«Если вы не видите бура на открытой местности, то это не значит, что его там нет».

Это стоило бы прописать в английских уставах крупными буквами. Справа по ходу движения поездов, во второй состав и успевших выпрыгнуть на насыпь грянул дружный залп. Из хорошо замаскированных стрелковых ячеек.

Весьма меткий залп.

Тем, кто оказался с той стороны, сильно не повезло. Полегли почти все. А те, кто всё ещё оставался в вагонах, посыпались из них наружу. По другую сторону. Так как подключившиеся к обстрелу поездов пулемёты, прошивали те вагоны насквозь.

Но так продолжалось недолго.

Англичане, залегли с другой стороны насыпи и стали огрызаться на огонь буров. И когда они почти все улеглись вот так спиной к степи, прямо им в спины грянул другой залп. Гораздо более многочисленный.

Буры, участвующие в засаде, действовали как в тире: каждый выбрал себе «свою» спину англичанина, и когда последовала команда, дружно эту спину прострелили.

В этом месте насыпь железной дороги была чуть выше, чем в других местах (почему это место и выбрали), поэтому стрелки, ведущие огонь по англичанам не рисковали попасть в своих, по другую сторону.

Попав под перекрёстный огонь англичане не выдержали и в их рядах началась паника. Тем более, что снайпера постарались первоочерёдно выбить командный состав.

Лёжа в сторонке это избиение было удобно наблюдать. Тем более, что пока не будет наведён хоть какой-то «порядок», пока англичане не ударятся в бега, поднимать нос над бурьяном — опасно для жизни. Вот и остаётся для диверсантов, подорвавших составы с интересом наблюдать, как буры, вместе с другими русскими подразделениями активно уменьшают поголовье английской армии вторжения. А слушая радиоэфир — ещё лучше.

Котовский поближе подполз к рации и радисту и взяв наушник с увлечением транслировал речи и комментировал происходящее.

— Щоб я так жил! Вы прикиньте: оказывается, на станции до сих пор не поймут что происходит! Они до сих пор не выслали свои доблестные эскадроны по нашу душу! Какая жалость! Ну мы их так заждались! О! Тихо… Передают: «обнаружено шевеление на блиндированном поезде». Пытаются привести в чувство основательно побитое хвостовое орудие! Ну это они зря! Лучше бы сидели и не высовывались. Целее были бы. Ведь щас…

Где-то далеко бухнуло и над головами прошелестело. Перед хвостовыми вагонами блиндированного поезда взлетело два султана земли пополам с дымом.

— Итить, твою ж налево! Не! Не знал! Но кажется мине, други, що это нам сюда наши же пару пушек подогнали. Чтоб совсем наглам кисло стало!.. Ща скорректируют и положат точнее…

И действительно. В радиоэфире прозвучали характерные команды на корректировку огня. Англичане так и не успели развернуть своё орудие в сторону атакующих второй поезд подразделений. Следующие два снаряда легли точно в цель. Один снаряд в соседний вагон, а другой в ту самую платформу, на котором находилось орудие.

— Вот! Сейчас ещё пару снарядиков положут и п. ц солдатикам! Ща наши пушкари разворотят всё, что ещё целым осталось. — комментирует Котовский.

И действительно. Следующие выстрелы разнесли то, что ещё как-то напоминало бронированные вагоны. Оставшиеся в живых англичане уже не знали куда деваться и просто побежали куда глаза глядят в степи.

— Ищ-що немного… И нам можно будет уносить ноги!..

Прошло ещё минут пять. «Засадный полк» весело множил на ноль ещё не убежавших англичан. В бронепоезде что-то хорошо горело и взрывалось.

— Ну… Вот и всё! — облегчённо выговорил Котовский и перевернулся на спину. — И где же это она…

— Кто она? — не понял радист.

— Ну эта… — Котовский показал на наушники и перекатившись обратно на брюхо отдал приказ.

— Грицай! Мишка! К подрывникам бегом! Помогаете хозяйство смотать! Снайперам — бдить до последнего. Снимаетесь после отдельного приказа. Всем остальным — сворачиваемся! Получен приказ «ноги в руки»!

— Ох и нахватались же вы Григорий Иванович словечек! От одесситов. — заметил радист, сворачивая свою рацию.

— С кем поведёшься!.. — посмеиваясь заметил Котовский разглядывая горящие составы.

— А если не секрет, Григорий Иванович. Кого вы имели в виду, когда говорили «где же она»?

— Ну так баба же нам команды передаёт! Чё, до сих пор не понял?

— Ну это и так ясно. Любому, кто эфир слушает. Но зачем же её в небесах искать?

— Тебе, студенту, не понять! — загадочно ответил Котовский и уже демонстративно осмотрел небеса.

И, то ли показалось, то ли действительно, но под тучами высоко скользнула некая размытая тень.

Чисто весенняя погода, в этих местах показывала свой норов. Дождевые тучи, только что залившие небесной водой всю округу, медленно уплывали дальше на север, обнажая пока отдельные, но пронзительно яркие пятна чистого неба. Солнечный луч, прорвавшись в одну из прорех в тучах, высветил большую радугу, которая своей гигантской дугой охватила большой посёлок горняков, в котором сейчас спешно укрепляла свои позиции английская армия.

Два поезда, посланные сюда в помощь, уже давно догорели далеко отсюда. Но сам факт такого крупного успеха в войне на рельсах добавил и нервозности, и свирепости обороняющимся.

Надо отдать должное английским солдатам — с боевым духом у них было всё в порядке. И они сейчас готовились к отражению штурма посёлка — окапывались, укрепляли все позиции, которые только можно. И появившиеся отряды буров их не очень-то смутили.

Кстати и сами буры, в сопровождении которых прибыли сюда и некие странные на вид части, в пятнистой, уже успевшей полинять, форме, тоже никак не испытывали какого-то трепета пред тем противником, что сейчас смотрел на них со своих позиций. Прибывшие также окапывались, показывая осаждённым свои серьёзные намерения — если не штурмовать, то взять измором. Через осаду.

Два командира, расположившиеся чуть поодаль окапывающихся буров и русского экспедиционного корпуса, сидя на лошадях тихо переговаривались рассматривая далёкие укрепления вокруг Кимберли.

— Так чем вас привлёк этот поезд, из-за чего вы на его уничтожение потратили столько сил? — спросил внушительный, бородатый бур, в самом простом, также бурском одеянии в котором щеголяло тут абсолютное большинство жителей Трансвааля, вышедших на защиту своей земли против англичан. Такая же простецкая шляпа, защищавшая владельца от палящего солнца, крепкие штаны, сюртук и не менее крепкие ботинки.

На простых воинах были ещё и патронташи, которые часто даже издали видно, что сделанные далеко не фабричным методом. И только отдельные части буров, типа тех же артиллеристов, выделялись из общей массы кое-какой, но всё-таки формой. Они были как бы элитой воинства Трансвааля и Оранжевой Республики.

Тем не менее, генерал Де Ла Рей, ничем особенным от всех прочих своих воинов, не отличался. Ни формой. Ни знаками отличия. Единственным его отличием был авторитет, который он, казалось, излучал вокруг себя.

Второй из собеседников, был одет в неопределённого цвета жёлто-зелёную форму. И такую, что казалось если он сойдёт со своего коня и просто пригнётся к траве, то его и рядом проезжающий разъезд охранения мог не заметить. Среди буров этот странный господин был известен как команданте Румата.

— Там ехал командующий. Со своим штабом. А посланная англичанами погоня не смогла догнать диверсантов. — ответил команданте Румата и тут же многозначительно добавил. — Скорее всего и не спешили догонять… Потому, что и не хотели догнать.

— Командующий и штаб убиты? — нахмурившись спросил Де Ла Рей.

— К сожалению, командующий лишь ранен. — в свойственной ему циничной манере отозвался Румата. — Снайпера его не опознали. К тому времени, он уже был ранен, когда его солдаты извлекли из вагона и попытались эвакуировать. По раненым приказа стрелять не было.

Видно было что религиозного Де Ла Рея эта тирада несколько покоробила. Ведь по сказанному выходило, что если бы был отдан такой приказ, русские расстреляли бы и раненых. Особенно, если это целый генерал. Но Де Ла Рей сдержался и спросил о другом, что его интересовало. Тем более, что прибывшие с Руматой пушки были распределены по его мнению, несколько неравноценно — большую часть, «как штатное вооружение», утащили с собой русские, а им досталась меньшая. Но то, как те пушки применяли сами русские… наводило на мысль, что будет что-то новенькое.

— Я слышал, что вы послали на остановку блиндированного поезда две пушки. Извините за любопытство: если там было аж две пушки, то не лишними были ваши подрывники? И вообще не было ли излишним минирование? Ведь так вы могли просто расстрелять тот поезд. Тем более, что, как я слышал, огонь вели с закрытых позиций.

Румата оскалился в ехидной усмешке. Любопытство проявляемое таким знаменитым буром ему льстило. Да и вообще стоило бы его как можно более тщательно информировать обо всех тактических приёмах. Авось и проникнется. И не будет такого разброда и шатаний как было в ТУ ещё АБВ.

По расчётам выходило, что англичан ещё возможно победить. Пока они не нагнали сюда двухсоттысячную армию. Тогда они просто раздавят буров числом.

Впрочем, братик на яхте, небезуспешно начавший перехватывать караваны и суда, идущие в порты Южной Африки, мог существенно притормозить приток свежих сил для англичан. Потому стоило прямо сейчас думать о том, как можно быстро пробиться на побережье. Даже если против них уже стоит в разы более многочисленная армия.

Но для последнего рывка необходимо было собрать в единый кулак все наличные силы. Одним экспедиционным корпусом русских, да вкупе с прочими такими же иностранными формированиями пробиться к Кейптауну было совершенно нереально.

— Я там своих пушкарей тренировал. — пояснил Румата. — Выбрал самых лучших и толковых. Пригодится для будущих операций. Возможно, что и вообще будем расстреливать так, пушками, прибывающие поезда. Но для того, чтобы не было потерь вообще или самые минимальные, надо очень хорошее умение у пушкарей.

— Я слышал, что подмогу, высланную с ближайшей станции вы уничтожили без помощи пушек и пулемётов…

— Это так. Всего-то минная ловушка.

— …И что это за мины такие у вас были? Ведь, говорят, там половина эскадрона полегла.

— Преувеличивают как всегда. — хмыкнул Румата. — Главное, что остановили и не дали придти на помощь. Они всерьёз опасались, что вся дорога так заминирована. Нам этого хватило. А насчёт мин… Не такие уж они и необычные. Всё просто: натяжной взрыватель и тонкая верёвка поперёк дороги. Лошадь или человек задевает верёвку, взрыватель срабатывает и нашпиговывает шрапнелью попавшуюся пехоту… Или конницу.

Чуть помолчав Румата добавил.

— Ваших коммандос наши специалисты уже этому обучают. Так что скоро и у вас будут такие же.

Де Ла Рей удовлетворённо и степенно кивнул.

Тут Румата чуть покривил против истины. Мины всё-таки были не совсем обычные, а направленного взрыва. Но результат применения был налицо — совсем немного мин, и конница, посланная на подмогу, топчется на месте, решая стоит ли продолжать движение вперёд, если авангард из тридцати всадников на минной ловушке полёг практически весь? Впору вызывать сапёров. А пока они там топтались, и буры, и русские преспокойно покинули место расстрела составов.

Румата глянул на задумавшегося собеседника.

— Я предугадываю ваш следующий вопрос. — слегка усмехнувшись продолжил он. — Ваши мне его часто задают. Особенно после удачного штурма Мафекинга, когда всё решило именно превосходство в огневой мощи. И оно понятно — десять пушек размолотят любую оборону, что англичане способны были навертеть. И этот вопрос: «Что я намерен делать?». Бить английскую армию по частям! Вторая часть тут — в Кимберли.

— Первую, очевидно, вы посчитали в Мафекинге? — заметил Де Ла Рей.

— Да. Там. А сейчас выходит очень даже неплохо. Части разделены. И очень хорошо. Да, нам предстоит как-то иметь дело аж с десятитысячным корпусом. Но чтобы у нас за спиной не было никаких гарнизонов — надо разнести тут всё к чертям!

— Но англичан в Кимберли сейчас больше, чем нас всех тут вместе взятых.

— А вас это когда-то останавливало? — поддел Деларея Румата.

Жаль, что ПНВ нельзя было пока произвести. Все ПНВ, что у братьев были, они были либо встроенными в оборудование яхты, либо представляли единичные экземпляры сделанные ещё у Гайяны чисто для самих братьев. С небольшим запасом. Слишком небольшим, учитывая обстоятельства их «попадалова». А тут приходилось полагаться на то, что есть — на Луну. Полную.

Посёлок Кимберли, под лунным светом выглядел живописно. А у буров, обладающих острым зрением от природы, была возможность ещё хоть и смутно, но разглядеть копошение англичан.

Кстати, англичане, ещё не приученные снайперами к осторожности, «светились» вовсю. Но ничего — скоро им «поплохеет». Если не от самих буров и снайперов, которые прибыли с «экспедиционным корпусом Эстор», то от того, что было задумано. Григорием и Натин.

Отойдя от позиций своих, чтобы не было слышно, он посмотрел, зачем-то на луну, на звёзды и включил связь.

— Валькирия! Говорит Кицунэ. Где находишься?

— Нахожусь прямо над вами! — послышался тут же чуть насмешливый голос Натин. — Ваши позиции — как на параде. И тебя вижу.

— Знаю хе-хе! — оскалился Григорий и тут же перешёл к делу. — Твой флаер позволяет жёсткие манёвры на сверхзвуке и на небольшой высоте?

— Чуть поподробнее, что тебе там надо.

— Можешь пройти над укреплениями защитников Кимберли на высоте не более ста метров, но на сверхзвуке. В пике.

— Гм! — многозначительно послышалось в эфире и наступило несколько секунд тишины. Натин осмысливала поступившее предложение.

— Я поняла так, что ты хочешь пощекотать нервы осаждённых жёсткой ударной волной от самолёта на сверхзвуке?

— Именно! Причём нужна хорошая, жёсткая и сильная ударная волна.

— Неожиданная идея! — удивлённо произнесла Натин. Видно этот манёвр ей и в голову не приходил.

— Ну так как? — нетерпеливо спросил Григорий. — Можешь? И сколько раз возможно пройтись над посёлком без серьёзного ущерба для своего аппарата?

— Ты плохого мнения о моём мире, Румата! — чванливо ответила принцесса. — Флаер крепкий. Правда, придётся сильно изменить его конфигурацию, для лучшего эффекта. Но это всё легко решаемо. Другое дело, сколько я сама могу выдержать. И… ничего, если мой флаер будет заметен снизу, при выходе из пике?

— Засветишься?

— Да. Слегка.

— Думаю, что у англичан не будет времени и возможности после твоего прохода смотреть в дюзы. У них там будет очень много проблем и без этого.

— Ты прав. Хорошо! Мне нравится твоя идея. Поэтому, дай команду чтобы твои войска отошли от линии железной дороги. Ведь с севера они, как я вижу, перекрыли её.

— Понял! Смотри по готовности войск. Тебе там сверху хорошо видно.

— Принято.

Григорий отключился и спешно вернулся в свой штаб.

Сразу же, суть манёвра войсками ни до кого не дошла. И наибольшее недоумение вызвали эти, предлагаемые эволюции, у буров. Пришлось настаивать. И набрав воздуху в лёгкие, больше для того, чтобы успокоиться, Григорий начал убеждать.

— Господа! Это — наше тайное оружие. Вы о нём не знали. И если ваши части попадут под его воздействие — ничего хорошего, поверьте, не будет! Какой эффект? А эффект такой, как будто над вашей головой взорвётся килограмм крепкой взрывчатки. Как минимум контузия вам будет обеспечена.

— А почему это оружие вы решили применить именно сейчас, а не, например, вчера днём? Или завтра утром, к примеру?

— Всё просто господа! Смотрите на карту.

Недоверчиво хмыкнув, буры склонились над столом с картой.

— Вам всего-то надо отвести войска от железной дороги. Здесь и здесь. Дальше — мы обрабатываем Кимберли. И когда там англичане будут достаточно глушёнными устроим ночную атаку. Сейчас — полнолуние. Видимость — хорошая, а то, что ночью — хороший психологический эффект.

— Что вы этим хотите сказать, господин Румата?

— Многие спят. И спросонок не смогут поступать достаточно здраво. А когда выйдут из укрытий, им ещё достанется по мозгам перед тем, как мы пойдём в атаку. Воздействие — массовое, по большим площадям, а не точечное, как было бы в случае обстрела. Так что небольшая, как минимум, паника в рядах врага — обеспечена.

— Но зачем отводить войска от железной дороги?!!

— Да чтобы и вам не досталось!!! — прорычал Григорий. — Удар будет полосой вдоль дороги. Максимум — на Кимберли.

Было видно, что ему не верят.

— Хорошо! Можете ничего не предпринимать. И после, не говорите, что я вас не предупредил. Но… Хотя бы по своим войскам дайте распоряжение, чтобы они легли на землю, ногами к железной дороге и заткнули уши, когда увидят зелёную сигнальную ракету. Если не сделают этого — оглохнут. Итак: я всё сказал. Вам на всё про всё — два часа. После — в любом раскладе — оружие будет применено. Сигнал к атаке после применения этого оружия — три красные ракеты.

Сказав это, Григорий вышел из палатки. Ему нужно было отдать много распоряжений. По своим.

Созвав своих командиров он быстро обрисовал планы на ночь, и план атаки. Особо указал, как вести себя после сигналов.

Когда уже закончил инструктаж, заметил, что и буры тоже приняли решение. По крайней мере гонцы были высланы. Ещё через пять минут прискакал Александр.

Лихо спрыгнув с коня он бодрым шагом подошёл к Григорию.

— Привет. — оборвал он обычные приветствия Александра и указал садиться. — Ты, я вижу, уже хорошо освоил «кобыловождение»?

— Не захочешь — всё равно научишься! — усмехнулся тот. — Что-то особенное на ночку намечается?

— Ты угадал. Не просто ночная атака. У нас есть кое-что. И это кое-что будет применено. Поэтому, вам, вашему отделению «Наследия», особый и тайный приказ. При атаках этого «кое-что» — смотреть в небо и искать движущиеся огни или отблески. После, мне доложите о результатах. Разные осветительные или сигнальные ракеты во внимание не брать. За исключением наших, естественно. И до сигнала к атаке — красными ракетами — уши держать плотно заткнутыми. Чтобы барабанные перепонки вам не порвало.

— Будет обстрел?

— Да. Будем лобанить Кимберли. Но вам может тоже достаться.

С этими словами Григорий достал свой планшет и зажёг экран. Сколько Александр ни видел до этого сие чудо техники, но всегда таращился на него как на чудо. Где-то даже с жадностью исследователя неведомого.

— Вот смотри. — сказал Григорий тыкая в экран пальцем. — Сейчас вы здесь. Когда начнётся атака — вперёд не лезьте. Идёте вслед за первой линией. Построение — как я вас учил. И постоянно со мной на связи. Командиры уже предупреждены, что может воспоследовать… О! Буры уже начали отход.

На тактическом плане как раз было заметно, как с юга части, ранее «сидящие» на железной дороге, начали отход. Вполне организовано. Но с севера, таких движений заметно не было.

В ухе звякнул сигнал вызова.

— Лис! Вызывает Валькирия.

Александр, видно услышал что-то и тут же заинтересованно насторожился.

— На связи! — ответил Григорий, не обратив внимания на заинтригованную физиономию Александра. Всё равно, рано или поздно, стало бы известно о некоем «тайном подразделении» и «особом виде связи» которые использует «Команданте Румата». А так как услышал первым из своих, Григорий продолжил как ни в чём не бывало.

— Что-то к северу никаких шевелений! — озабоченно доложила Натин.

— Да вот… Вижу. — с кислой миной ответил Григорий. — видно командир тех частей просто не поверил. Поэтому — план без изменений. Атака — в полночь. А если они к тому времени не уберутся — их проблемы. Следующий раз будут с должным пониманием относиться к нашим предупреждениям.

— Но ведь их там приложит… — с сомнением попробовала возразить Натин.

— Приложит. Но ничего не поделаешь. Будем надеяться, что достаточно чтобы прочувствовать собственную глупость, но недостаточно, чтобы совсем выбыть из строя.

Послышался ехидный смешок.

— Ладно! Так или иначе, но главные неприятности — гарнизону Кимберли. Пока отбой.

— Отбой.

Григорий невольно покосился на звёздное небо. Наверху мигнули пара звёзд Южного Креста. То ли турбулентность атмосферы, то ли реально на мгновение они были заслонены парящим в режиме «кондор» флаером Натин.

— А это было моё совсем тайное подразделение. — покосившись на Александра сказал Григорий. Но… ты меня понял — это пока тайна.

— Будет исполнено! — с готовностью воскликнул Александр. — Но…

— ?

— Почему «Валькирия» и почему «Лис»? Ведь у вас позывные…

— Кицунэ — по японски — лис. Но я всё-таки настаиваю, не менять позывные. А «Валькирия»… Ты услышал… И разве не узнал голосок?

В ночи блеснули зубы Григория. Улыбаться он умел. Широко.

— Так это… Она здесь?!!! Я думал, что она сейчас отбыла…

— Ага. Наша принцесса Атталы. Что бы мы без неё здесь делали?! Да и при её скорости передвижения — раз плюнуть.

— Теперь я окончательно верю в нашу победу.

— Ну-ну! — ехидно заметил Григорий. — Я посмотрю что ты скажешь уже через час. Но имей в виду, что прям «счас», да галопом, Мировые Революции устраивать не намерен.

— А потом? — почувствовав знакомый хохмаческий тон спросил Александр.

— «Потом» будет потом. Там видно будет. Как и что. — неопределённо отбрехался Григорий. — А сейчас только предупреждаю: вам при первом же заходе очень сильно захочется закопаться там, где стоите. Не пугаться! И берегите уши.

— Понял! — с энтузиазмом подтвердил Александр. — Р-разрешите исполнять?

— Да. И бегом. Уже мало времени осталось.

Когда командир «Наследия» ушёл, Григорий ещё подождал, наблюдая тактический экран. С севера, отряды так и не отошли.

«Ну… Они были предупреждены».

— Валькирия. На связи кицунэ. Начинай.

— Начинаю.

Изнывающая до этого от скуки Натин оживилась. Скинула ноги с миниатюрного столика, на котором до этого был разложен поздний ужин, а после лежала книга, так ею и не дочитанная.

Аккуратно заложив страницы книги закладкой, она убрала книгу и столик. Смахнула с пульта виртуальный тактический дисплей и вывела панель системы управления самолётом. В несколько касаний ввела новую программу. Но запускать её на исполнение сразу не стала.

Вывела ещё одну менюшку на дисплее, в которой пришлось порыться. Этой функцией ей давно не приходилось пользоваться. Последний раз — на экзамене в университете, когда сдавали практическую часть пилотирования. Функция состояла в том, что кибермозг флаера подключался к исполнительным цепям её защитного костюма, и переводил его в режим противоперегрузочного.

До сих пор все манёвры ограничивались «жалкими» тремя «же» и то, очень кратковременно. Сейчас же предстояло что-то особенное. Манёвр обещал быть очень жёстким.

Предвкушение нового приключения и новых впечатлений, после длительного «безделья», помогло.

«Сидение под Кимберли», хоть оно и продолжалось всего-то двое суток, несколько напрягло.

Уселась, нажала ввод программы и быстро пристегнулась, переводя своё кресло из простого, в противоперегрузочный вариант.

Настроение резко поднялось. И, также как и всегда перед серьёзным делом, предвкушение приключения наложило на её лицо отпечаток азарта.

Высоко в звёздном небе маленький самолёт сделал изящный поворот сверкнув под светом полной луны своими по стрекозиному длинными и прозрачными плоскостями. Снизу этого блеска не было видно — ещё не отключенная с вечера маскировка скрыла эти красивости от наблюдателей внизу.

Но уже в следующие секунды и хвост и крылья начали сначала незаметно, но всё быстрее и быстрее сокращаться. А скорость самолёта возрастать. Через несколько минут, в небе скользил аппарат очень сильно смахивающий на греческую букву «дельта».

Горизонт стал стеной, а перегрузка мягко придавила тело студентки-прогрессора в кресло пилота. Но вскоре самолёт завершил разворот, слегка наклонив нос выровнялся по крену и начал главный разгон.

Лежащий далеко внизу, в десяти километрах ниже, и в шестидесяти километрах по прямой городок, на экране инфраизображения смотрелся несколько экзотически в условных цветах. Натин скосила глаза на убранный в сторону тактический экран. На нём после начала разворота ничего не поменялось. Только отметка где находится Румата, сместилась чуть подальше от трассы. Это и понятно — он один из всех, там внизу, полностью понимал что будет.

Самолёт слегка дрогнул. Пройден звуковой барьер. И тут на плечи навалилась перегрузка. Сначала она была небольшой. И должна была быть небольшой. Всё отчасти, если бы не двигатели, разгоняющие аппарат, его полёт был бы похож на скольжение саней, скатывающихся с горы. А тут…

Натин поёжилась. И чем больше разгонялся самолёт, чем больше на лобовом экране вырастала цель, тем больше её охватывало беспокойство. Перерастая в страх. Слишком как-то всё выглядело… неправильно.

Она пошевелила пальцами и вывела перед собой только что введённую программу для автопилота. Глаза расширились. Из глотки понеслась такая отборная брань, что ей бы позавидовал и их главный факультетский матерщинник — мастер по древним технологиям. Но было поздно. Самолёт начал слегка поднимать нос от направления в землю, и все маты забила обратно в глотку титаническая перегрузка.

Григорий, прочно привязал коня к коновязи и с сожалением подумал, что вот эта животина не умеет зажимать уши. И ему достанется по полной. Тяжко вздохнул и выстрелил из ракетницы в звёзды над головой.

Ракета ярко вспыхнула, и осветила своим светом всю местность. Заиграли тревожно трубы горнистов.

Это же не укрылось от внимания англичан. В их позициях тоже началось какое-то копошение.

«Если буры не дураки, то хотя бы уши заткнут» — подумал Григорий, наблюдая как все, по его примеру зажали уши. Но кто-то, всё равно продолжал через брусвер наблюдать за англичанами, беспечно сжимая руками свой карабин.

Григорий подбежал к нарушителю, отвесил ему полновесный пендаль и рявкнул чуть ли не в ухо тому.

— Уши заткни дурак!!!

И показал на собственном примере. Окружающие его солдаты, увидев, что начальство в гневе, тут же изобразили что всё поняли и исполняют.

И тут, через микрофон заткнутый в правое ухо, до Григория донеслась дикая ругань. Он не поверил своим ушам и даже одно открыл. То, на котором висел коммуникатор.

И действительно, с чёрного неба, по эфиру неслось такое… отборное…, что Григория проняло. Он понял, что там, в небе что-то пошло не так. И это «не так» приморозило страхом к земле.

Но тут мат оборвался, как задушенный. Григорий понял, что аппарат таки вошёл в своё конечное пике. Чтобы не быть отрицательным примером, поспешно заткнул ухо и вжался в землю. Тем не менее всё равно, пытаясь хоть что-то высмотреть в небе.

Неожиданное оживление в стане врага, англичанам не понравилось. Сыграли тревогу, и заспанные солдаты спешно заняли свои огневые позиции. Но после запуска сигнальной ракеты, когда надо было бы ожидать атаки, наступила тишина.

Офицеры до боли в глазах всматривались в окружающие унылые пейзажи, залитые лунным светом, но никаких стройных рядов атакующих ни вблизи, ни вдали, нигде не было видно. Даже рассматривание позиций буров в бинокль ничего не дало. Только прибавило вопросов.

И что это был за переполох?

Но тут… Сверху по посёлку и окрестным пустырям как будто молот ударил.

Во всём Кимберли мгновенно вылетели стёкла, отправились в полёт крыши домов рассыпаясь отдельными досками по всей округе. В неширокой полосе пролегающей через посёлок, смело с ног всех, кто стоял. И далеко не все, после этого поднялись.

У тех, кто таки поднялся, из ушей и носа шла кровь и они не соображали что произошло и происходит. Тяжёлая контузия. Как от взрыва фугаса рядом.

Те, кто не попал в полосу максимального поражения всё равно оглохли. Те же, кто находился ещё дальше, подумали, что начался обстрел. Ведь они знали только одну причину такой мощной ударной волны. Поэтому в небеса никто не смотрел. Однако зря. Впрочем, никто из англичан, кому посчастливилось не попасть под максимум воздействия ударной волны не подозревал, что скоро и они всё равно на очереди. Что это только начало.

В лагере осаждающих было всё иначе, но и на таком расстоянии от Кимберли, ударная волна шибанула что надо. Даже предупреждённые о том, что последует, бойцы инстинктивно пригнулись. Что творилось в тех частях, что не ушли с полосы можно описать только одним словом — хаос.

Командующий «северянами», не внявший предупреждению, с запоздалым раскаянием понял, что русский говорил правду. И что стоило прислушаться к его словам.

Помня, что это только первый «залп», слегка восстановив порядок в своих частях он спешно начал отход. По большей части бегом.

Надо отдать должное бойцам. Они хоть и изрядно оглушённые, но не теряли присутствия духа. Похватали своих товарищей, кто всё-таки потерял сознание от контузии, и поспешили на новое место дислокации.

Как только спала перегрузка и неимоверная тяжесть перестала сковывать уста Натин, она снова разразилась потоком проклятий.

Отнявший пальцы от ушей, после прохождения ударной волны, Григорий с облегчением услышал в эфире этот «поток сознания» и тут же поспешил выяснить что случилось. На минуту в эфире повисла тишина. И наконец, послышался обиженный голос Натин.

— Я слегка ошиблась… Или не слегка… — зачастила она и было видно, что изрядно разозлена и напугана. — Ввела программу в автопилот, и поздно заметила, что перегрузка… десятикратная! Киберпилоту всё равно — он не даст самолёту в манёвре разбиться, только и всего а то, что перегрузка близка к предельной его не волнует. Ведь не за пределами…

— Короче — тебя там не хило поплющило! — беззлобно и с облегчением рассмеялся Григорий.

— Тебе там хорошо! — мрачно заметила Натин. Но продолжать не стала.

— Но я всё равно рад, что всё не так фатально, как выглядело.

— А что, я разве в эфир?…

— Ещё как! — ехидно заметил Григорий. — Ты мне потом, те выражения запиши пожалуйста. Много нового узнал.

— Ах ты гад!!!

— Ну… Я не настаиваю! — ерническим тоном «спохватился» он.

Натин замолчала, видно успокаиваясь. Потом уже по деловому сообщила.

— Сейчас разверну аппарат и перепрограммирую. Теперь возьму чуть восточнее… Оу! Вижу что у северных наконец проснулся здравый смысл и они убираются из полосы поражения… Пройду ещё раз восемь-десять. Чтоб там у этих англичан уши поотваливались!

На второй заход, Натин ещё уменьшила высоту полёта. Автомат позволял и местность тоже. Эффект был достигнут максимальный.

Англичане же оценили его в полной мере. Не было никого, в полосе поражения, у кого бы не шла кровь из носа и ушей. Многие, не выдержав жёсткой ударной волны, потеряли сознание. Да и те, кто всё-таки ещё оставался на ногах хорошо себя не чувствовали. В той или иной мере, контузия наблюдалась у всех.

Кто-то, мельком видел какие-то движущиеся огоньки в небе, какие-то отблески пламени, мелькающие в небесах, но все они списали это на вспышки разрывов снарядов, которыми буры обстреливают Кимберли. Кстати, этому же впечатлению способствовало и то, что целых крыш в посёлке не осталось. Всё было сметено.

А маленький самолёт всё продолжал свои бешеные «качели»: разгон со снижением на предельно малую высоту, так, что возле носа появлялось свечение раскалённого воздуха; проход «по головам» англичан; набор высоты со сбросом скорости; разворот и повтор прохода. И так десять раз.

И с каждым новым проходом, обороняющиеся всё больше и больше теряли боеспособность. До полной утраты таковой.

После десятого прохода, Натин развернула самолёт, и на небольшой скорости прошла над Кимберли внимательно рассматривая результаты.

— Лису от Валькирии. — послышалось в эфире. — Иду над Кимберли. Смотрю результат…

— Лис слушает! — тут же отозвался Григорий.

— …Теперь я понимаю, что значит, по настоящему, ваша фраза «ездить по ушам» — послышался смешок Натин. — Я их заездила. Берите их тёпленькими! С твоей стороны наименьшее количество стоящих на ногах.

— Понял! Атакую!

Когда в воздух взвились ракеты, как осветительные, так и сигнальные, Натин уже успела развернуть аппарат и поднять его повыше. Теперь снова компьютер, оглядев через свои датчики местность, оценив обстановку выдал на тактический дисплей положение войск. В том числе и их состояние.

Как это удалось аппаратуре самолёта сделать — оценить ещё и состояние — Григорий даже не брался предполагать. Всё-таки цивилизация студенточки-прогрессора ушла далеко от землян. Но то, что ясно было видно — очень скверное состояние личного состава частей, обороняющих Кимберли — его немало порадовало. Это как-то даже напоминало компьютерные игры. Но тут всё было сейчас по-настоящему.

Теперь, на закуску англичанам — небольшая артиллерийская подготовка и атака. Снаряды пали на головы ещё не пришедших в себя англичан, довершая разгром, разнося те огневые точки, которые ранее, предварительно были разведаны. Вот теперь можно было пускать пехоту.

Подчиняясь команде своего «Команданте», русские части рванули вперёд. И как приказал перед этим на сборе своих командиров Григорий — молча. Солдаты растянувшись в цепи, в тишине ясной полнолунной ночи, бросились к укреплениям врага.

Тут не обошлось без некоторых «придумок» Григория.

Кавалерию он тоже бросил в атаку на англичан. Но коней кавалерия использовала только для того, чтобы быстро преодолеть расстояние до противника. Дальше бойцы спешивались и уже в пешем порядке атаковали глушёных англичан сидящих по окопам.

— Валькирия лису! Твои соседи, с обоих флангов, не атакуют!

— Чёрт! — ругнулся Григорий и развернув своего коня, полетел в сторону «соседей».

Оказалось, что всё более чем прозаично. «Соседи» ждали, когда русские поднимутся в атаку. И сразу не разглядели что те уже преодолели половину расстояния до противника. Ну, те, что пешие были. Те, что в конном строю атаковали, уже вовсю занимались зачисткой от англичан наличных укреплений.

— Какого чёрта!!! — стал тут же ругаться Григорий. — Ведь был сигнал к атаке! Ракетами! Ведь всё было оговорено!!!

Что он увидел в ответ, так это растерянность.

Видно им тоже хорошо досталось, когда Натин англичан утюжила. Да и некоторые сомнения в целесообразности атаки на «превосходящего и хорошо укреплённого противника» ещё сохранялись.

Однако, вскоре, буры таки пошли в атаку. Особенно, когда стало ясно что «соседи» уже давно шерстят укрепления англичан и, как видно, потери у них не только не «запредельные», но и вообще как-то не наблюдаются.

Со стороны атакованных укреплений раздалось от силы с десяток выстрелов. Да и то, можно было предположить, что стреляли не англичане.

Когда Григорий вернулся на свой участок «фронта», получил рапорт, что «зачистка продолжается, вошли в город».

Тут уже англичанам ничего не светило.

Те из английских офицеров, что успели отвести своих солдат, в полную меру ощутили стратегии и тактики военных действий в населённых пунктах. Ведь англичан этому не обучали. А вот русских — более чем. Действуя где карабинами и ручными пулемётами, а где выкатывая пушки на прямую наводку, отряды стремительно двигались к центру.

Вскоре город был взят. Кто не успел сдаться — полегли в полном составе. Невиданная доселе плотность огня, совмещённая с её убийственной точностью, слаженностью действий как отдельных воинов, так и их подразделений, сделали своё дело.

И первым, кто прорвался к шахтоуправлению, был отряд Котовского.

Наткнувшись там на сопротивление, они под прикрытием огня двух пулемётов подобрались поближе и забросали окна гранатами. Дальше всё происходило как на учениях при отработке взятия здания. В результате — россыпи гильз на полах и трупы, трупы, трупы… Трупы врагов.

На рассвете, к заводоуправлению пришёл и сам Григорий.

Как и во всех других частях города, здесь также стаскивали трупы во двор и укладывали ровными рядами, готовили к отправке на захоронение. На окраине, пленные солдаты и офицеры, из тех, кто мог держаться на ногах, как сонные мухи копали одну большую могилу. Для своих погибших товарищей.

Впрочем, глядя на бойцов армии-победительницы тоже не скажешь, что они бодренькие. Всё-таки почти сутки без сна, да ещё весьма не пешие «прогулки» ночью, гнули их к земле.

Трофейная команда перепачканная в крови убитых, как раз укладывала очередной труп в общий ряд, когда с ними поравнялся Григорий. Бойцы, опустив труп, вытянулись отдавая честь. Скомандовав «вольно», Григорий подошёл ближе. Лицо убитого показалось ему знакомым.

Нагнувшись, он всмотрелся в лицо мёртвого джентльмена. Лицо было неповреждённым и чистым. Глаза трупа невидяще смотрели в облака, Но зато грудь изобиловала кучей дырок.

Профессионально осмотрев их Григорий вынес вердикт.

— Три из семи ранений — смертельные… Жаль! Очень жаль! Я так надеялся, что он-то останется жив. — Покачав головой сказал Григорий и выпрямился.

— Хотелось задать ему кучку неприятных вопросов… — добавил он погодя. — Да видно, не судьба!

— Дык, прыткий больно, оказался, товарищ полковник! — отозвался виновато один из «трофейщиков». — Палить сразу из нагана принялся. Как только нас увидел. Ну мы его и… того!

— И правильно! — удовлетворённо подтвердил Григорий. — «Если враг не сдаётся, его убивают!».

— А… кто это, товарищ полковник?… — вдруг полюбопытствовал другой «трофейщик».

— Сесил Джон Родс. Владелец шахт Кимберли. Большая шишка в Капской колонии. — Ответил Григорий и кивнув солдатам отправился дальше.

Визит в шахтоуправление Кимберли имел целью больше не выяснение судьбы его владельца (впрочем и это было интересно, но не так чтобы очень), а «допиливание» одного из весьма перспективных бойцов.

Григорий торопился на живых примерах выбить из Котовского ту дурь, что оставалась. Чтобы эта дурь дальше не ломала этого авантюриста и не могла превратить его со временем в обыкновенного бандита и грабителя. А такая перспектива была. И стоило на пути такой эволюции поставить надёжный заслон в виде ослепительно яркой цели. Причём такой, чтобы он всю жизнь за неё сражался и за ней гнался. Догонял, отпускал и снова повторял процесс погони и ловли.

Что за цель?

Она подходила сейчас только для него. Возможно, ещё появятся такие же. Но это уже, как сильно подозревал Григорий, изрядно после.

А сейчас последние «штрихи напильником» в окончательном становлении характера этого героя.

Котовского Григорий застал расслабленно развалившимся на диване в офисе директора. Увидев высокое начальство тот подпрыгнул и вытянулся.

— Вольно! — чуть посмеиваясь махнул в его сторону Григорий, прикрыл плотно дверь и прошёл к месту директора. Почти наверняка ещё вчера в этой мягкой мебели сидел тот, хладный труп которого сейчас валялся во дворе шахтоуправления — Сесил Джон Родс. Но эта мысль лишь мелькнула у Григория в голове вызвав мимолётную улыбку.

Степенно, по-хозяйски, умостившись за бюро, он сложил руки на столешницу и глянув в глаза Котовскому он произнёс.

— Ну, показывай, что добыл!

С этими словами на лице у несостоявшегося бандита пронеслась целая гамма чувств. Видно хотел захомячить добытое. Но пересилив себя, он вытянул пару холщовых мешочков. Тем более, что получал недвусмысленные указания ещё до штурма.

— Так… И что тут у нас? — Григорий деловито распустил шнурки на мешочках и высыпал часть содержимого на стол.

И скривился.

— И это всё?! — разыграв возмущение выпалил он. Из-за чего на лице Котовского плеснул страх. Видно подумал, что начальство его подозревает в том, что он выложил не всё. А на самом деле как раз всё и было.

— Какая мелочь! — Старательно делая вид, что не обращает внимания на подчинённого, продолжил он.

— Но… Как же?!! — начал почти заикаясь Котовский. — Разве это не алмазы?

— Алмазы-алмазы! Только МЕЛКИЕ!!! — с явным презрением к «блестяшкам» бросил Григорий.

— Мелкие?!! — выпалил Котовский глядя на кристалл карат на пятнадцать выделявшийся в общей куче.

— Вот правильные! — с апломбом заявил Григорий, вытаскивая из внутреннего кармана кристалл на пятьдесят карат.

— Один этот стоит больше, чем все те, что я тут высыпал…

— Невероятно!

— А что тут невероятного? Невероятно, что он столько стоит?

Котовский кивнул.

— Так вот товарищ Котовский! Слушай. Вот это всё — Григорий небрежно махнул в сторону аккуратной сверкающей горки. — Просто камни. Кристаллический углерод. И в нашем деле он чепуха. И пыль. Даже этот — чепуха.

Григорий небрежным щелчком пальца послал в сторону кучи алмазиков свой. Тот, который загодя захватил когда-то на яхте. Камушек сверкая гранями покатился по зелёному сукну бюро и остановился в сантиметре от прочих.

— Чепуха потому, что по большому счёту весь этот кристаллический хлам не стоит ничего. Только вот какие-то идиоты сделали из него фетиш. Но и это всё мелочи. И потому мелочи, что для нас главное не это. Деньги лишь приложение. К главному.

— А что вы считаете главным? — заинтересовался Котовский.

— Славу! Она: в огне — не горит, в воде — не тонет, не подвержена времени как наши тела.

Григорий заглянул в глаза своего тёзки и увидел в них полную поддержку того, что только что сказал. Но Котовский явно не представлял, что за этим всем последует.

Он подозревал, что «коммандер Румата» что-то задумал. Какую-то каверзу. С ним. И терялся в догадках. Ну не бывает так, чтобы Румата заводил длинные разговоры «по душам», без каких-то далеко идущих целей! Но действительность превзошла самые дикие его предположения.

— А этот камень… Зря что только очень крепкий… — Григорий лениво указал на лежащий возле кучки мелких чуть более крупный алмаз. — Но горит он очень хорошо… Не знал?

Котовский поражённо отрицательно помотал головой.

— Гляди… — скучающим голосом сказал Григорий беря тот самый алмаз, что вкинул только что. Крупный.

Пошарив по бюро он нашёл спиртовку. Удивился. Поставил её на стол. Положил сверху на подставку простенький стальной нож который нашёлся тут же, а на его лезвие — крупный алмаз.

Через минуту от кристалла осталась только сажа на закопчённом лезвии. А Котовский, кажется, надолго потерял свою челюсть.

— Вот! — удовлетворённо, как учитель на уроке заключил Григорий. — Запомни: стекло — не горит. А вот алмазы — только так!

Глянув в выпученные глаза, потерявшего дар речи командира отделения, он усмехнулся.

— А ты думал, что я тебя разыгрываю стекляшкой?

Котовский нервно сглотнул, наверное прикидывая в уме, сколько же это могло стоить и какую гору деньжищ только что товарищ Румата у него на глазах спалил.

Вид у Котовского был настолько уморительный, что Григорий громко рассмеялся.

В своё время, его самого точно также ошарашил брат Василий.

Теперь он был «отомщён».

А сеанс «шоковой терапии» прошёл более чем успешно. Судя по надолго окосевшей физиономии подчинённого.

Когда они вышли во двор, подчинённые тут же заметили ошалелый вид Котовского. Его перекошенное лицо говорило само за себя.

«Господин Румата» же обернулся, испустил издевательский смешок в его адрес и зашагал со двора лишь раз притормозив возле трупа Родса. И вид у него был такой, как будто плюнуть на него хочет.

Увидев состояние командира, и то, что «высокое начальство» уже достаточно далеко, к Котовскому подобрались подчинённые. С весьма тяжёлыми подозрениями.

— И… Чегой-то так? — со страхом в начал один. — Невжель выгнал?! Совсем крут полковник!

— Не! — ошалело ответил Котовский. — Даже не отругал.

— Но… А чего вы тогда так?!.. — стали настаивать бойцы.

— Он… Эта…. — начал пояснять Котовский и глаз у него задёргался. — Взял во-от такой брильянт и…

— И что?!!

Котовский изобразил руками, как будто чиркает спичками и что-то поджигает.

— … И спалил! — также ошалело выпалил он сдавленным голосом. — Говорит, для нас, мол, деньги мусор, а это вообще камни как булыги под ногами… И нич-чо не стоят!

— Брильянт?!! Спалил?!! — поразились бойцы.

— Ага! — находясь во всё той же прострации выговорил Котовский.

— А шо ж тогда главное-то?!! — не сдавался настырный продолжая пытать вопросами своего командира.

— Дык… Добрая слава, говорит… И счастье всех людей на земле!

Последнюю фразу Котовский приврал. Впрочем не совсем. Он слышал её из уст Руматы, но далеко не в этом контексте и не в этом разговоре. Впрочем… в его устах они как-то очень органично, с точки зрения Котовского сочетались. Потому и приплёл.

Несмотря на победу, буры ходили злые.

И причиной этому было «всего-навсего» то, что в Кимберли обнаружился один из новосозданных концлагерей. Хоть и небольшой он был, но в нём всё равно содержались семьи буров. Да в таком скотском режиме, что некоторые не дождались освобождения и погибли. Кто-то даже опознал в заключённых своих родных. Так что у буров были весьма весомые претензии к англичанам. Особенно к тем, кто здесь командовал и тем, кто, как они слышали, являлся автором концлагерной подлости.

Они уже начали применять на практике так называемую «тактику выжженной земли», когда уничтожались фермы, посевы, скот, продовольствие, а мирные жители угонялись в плен и сажались в концлагеря, где содержались в ужасающих условиях — на жаре, почти без воды, под открытым небом и с питанием, которое было достойно разве что бродячей собаки.

Естественно, что от этого в концлагерях (а это были именно они — именно англичане придумали и ввели в обиход лагеря смерти!) люди мерли как мухи.

Посмотрев на городок, на дома с выбитыми окнами и со сбитыми крышами, буры решили пока остаться в своих палатках. До тех пор, пока не будет найдено достаточно приличное и целое здание для штаба. Или таковое не будет отремонтировано.

«Тайное Оружие Руматы» все оценили по достоинству. Особенно те, кто изначально не поверил в предупреждение и кому пришлось спешно уходить с полосы поражения. Особенно оценили по количеству глушённых англичан и масштабу необходимых восстановительных работ в городе.

Впрочем, некоторым разрушениям были авторами штурмующие, бившие по очагам сопротивления прямой наводкой из пушек. Но это было видно сразу.

На совещание все собрались в той же штабной палатке, в которой ранее, ночью, принималось решение о штурме.

— Ну и как? — услышал Григорий, сразу же как только вошёл в палатку. — Удалось поймать виновника непотребства? Он точно был здесь?

— Один из виновников оказался здесь, в Кимберли, но к сожалению, погиб в перестрелке во время штурма. Это Сесил Джон Родс. Впрочем, на свободе остаётся другой автор тактики выжженной земли — лорд Китченер. Так что этого будем ловить уже со всей тщательностью.

— Вы говорите так уверенно, как будто поимка лорда Китченера дело времени.

— И в чём вы сомневаетесь — коммандер?!! Пока у нас удавалось всё. И если мы будем и дальше действовать вместе, то у нас есть все шансы вышвырнуть англичан в океан.

— У вас, однако, наполеоновские планы! — заметил слегка посмеиваясь один из буров.

— Москву брать не собираюсь! — отшутился Григорий. — Пока….

Все присутствующие оценили шутку.

— Но вот что делать дальше, стоит обсудить подробно. Особенно в свете того, что англичанам всё-таки удалось собрать против нас очень большую силу.

— Вот и мы тоже хотим это отметить. Получается, что кроме тактики набегов мы, к сожалению, ничего противопоставить этой армии не можем. Мы можем её только потрепать. Но если мы выйдем открыто против них и дадим бой, они нас задавят своей численностью.

— Так… Да не так! Ситуация уже кардинально изменилась. — возразил Григорий.

— Вы имеете в виду поставки вооружений и боеприпасов, которые осуществляет Кайзер?

— Не только! Но даже в этих очень благоприятных условиях, если вы будете придерживаться старой тактики — вы проиграете. Не знаю, что вы на это скажете, но я уже устал убеждать всех, что следует тактику менять. И чем быстрее, тем больше у нас будет шансов на победу.

— На всё воля Божья! — буркнул кто-то, на что Григорий усмехнулся и неожиданно заявил.

— А вы помните притчу о лодке?

— Это какую? — не поняли собравшиеся.

— Ну… Тогда придётся рассказать!

— Случилось как-то наводнение. — тоном заправского проповедника начал Григорий. — и одного праведника смыло бурным потоком и утащило далеко от берегов. Но он, зная, что бог ему обязательно поможет, стал молиться. И вдруг видит — к нему направляется лодка. Сидящие в ней предлагают праведнику залезть в лодку и спастись, на что тот с гневом отвергает их предложение со словами: «Мне поможет мой ангел-хранитель!». Те уплыли. Но вскоре приплыла другая лодка. Праведник отверг и их предложение о помощи. Приплыла третья. Повторилось то же что и с предыдущими двумя. Долго ли коротко ли, но праведник таки утонул и прибыл в чистилище. И видит, сидит пригорюнившись там его ангел. Ну он к нему подходит и говорит: «Ведь я был праведником и ты обещал мне всегда помогать, а если я попаду в переделку, то и жизнь спасти!». На что ангел с обидой и говорит: «Я же тебе целых три лодки посылал!!!». Мораль: если только уповать на помощь ангелов и Бога — ничего не выйдет. Надо прилагать и со своей стороны усилия. И не гнушаться теми возможностями, что Он вам посылает.

— Вы намекаете, что все эти поставки от кайзера… Но не слишком ли самонадеянно выдавать эту помощь, за помощь Самого? Ведь многие здесь присутствующие знают, что от имени нашего президента именно вы договаривались с германцами.

Сказано было благожелательно и даже как-то почти в шутку, но… Требовался ответ в том же ключе. Тут религиозные заморочки, как весьма хорошо усвоил Григорий, очень серьёзно «рулят».

— Если бы вам не благоволил Он, то и переговоры закончились бы ничем. А если вы и этим не сможете воспользоваться во Славу Его, то… Не сменится ли Его милость на Гнев?

— Но пока что мы Его не посрамили. — возразил один из генералов. — Мы победили здесь.

— Но это всего лишь одна из побед, которая может быть и последней.

— Вы опять предлагаете нам сменить тактику? Почему?

Вот это уже было сказано весьма резко. Та тактика, что ранее применялась бурами, действительно наносила англичанам очень большой урон. При относительно небольших потерях со стороны самих буров. Но для того, чтобы победить, необходимо было нечто большее.

— Ну что я могу на это всё сказать?! — тяжело вздохнув начал Григорий, готовясь выдержать очередные «дубовые» и весьма спорные доводы за прежнюю тактику и снова столкнуться с тем же, что и прежде снобизмом буров. — Вы упустили стратегическую инициативу. Вам нельзя было стоять на месте и штурмовать города типа того же Ледисмит. Вам нужно было идти вперёд. Громить войска. Резать коммуникации снабжения английской армии. Города, после разгрома основных сил сдались бы сами. А сейчас они подтянули резервы, собрались и будут наступать. И теперь выиграть нам эту войну… Не скажу, что невозможно, но на грани того.

— Но вы сами себе противоречите! Вы же взяли Кимберли! Штурмом. А не ринулись на юг, громить блокгаузы и разрозненные части.

— Во-первых, в Кимберли был уникальный случай: можно было обойтись если вообще без жертв, то малой кровью. С остальными посёлками и городами такое уже вряд ли повторится. Хотя бы потому, что сюда идёт армия под командованием Метуэна. И она очень большая.

— Его, как мы слышали, ранили во время того большого налёта на железную дорогу… Где блиндированный поезд был подорван и разгромлен. Не могли бы вы нас просветить более подробно по результатам этой операции? Ведь, как нам сообщили ранее, вы вчера получили свежие данные по нему?

— Да. Это так. Собственно весь налёт на железную дорогу большими силами был вызван именно сведениями, что на этих двух поездах поедет как раз лорд Метуэн со своей свитой и штабом. Была возможность не только, как говорится, застать англичан со спущенными штанами, но и основательно проредить их командный состав. Возможно, что и ликвидировать самого лорда Метуэна, что имело бы огромные политические и военные последствия. И всё в нашу пользу. К сожалению, Метуэну повезло. Он получил сквозное ранение в правое плечо и в голень. В то время как большинству из его штаба повезло гораздо меньше. Кроме самого Метуэна, два из высших офицеров, следующих с ним получили тяжёлые ранения, остальные, благодаря меткой стрельбе наших бойцов — погибли. Фамилии и звания тяжело раненых офицеров штаба пока не выяснили, но думаю, что это дело времени.

Сообщение вызвало двойственную реакцию. Для Григория было не секрет, что подобная тактика — выбивания в первую очередь офицеров — далеко не всеми генералами буров считалась «достойной». Но, тем не менее, сама по себе партизанская тактика ими практиковалась весьма широко и весьма успешно. Так что эти свои неприязни они держали при себе и помалкивали.

Выдержав паузу и не дождавшись вопросов Григорий вернулся к прежнему.

— С вашего разрешения, я всё-таки вернусь к нашим планам на будущее. Прошлое от нас уже никуда не убежит…

Буры молча закивали и Григорий продолжил.

— Во-вторых, я как раз собираюсь двинуть на юг. К Моддеру. И собираюсь делать именно то, что я сказал — громить и резать. Активно воюя. А не пассивно как вы. А Мафекинг… Ваш президент очень сильно настоял. Тут уж я не мог никак ему отказать. Так что вот!..

Григорий развёл руками.

На лицах генералов проявилось сильнейшее сомнение. И сомнение в возможностях явно переходящее в сомнение в умственных способностях собеседника.

— Вы, кстати точно то же думали и говорили, перед тем, как Кимберли пал. — бросил Григорий ехидную реплику, заметив скептические мины буров. Прочитать по ним их мысли было проще простого.