Сердце Вьюги

Глава 14

Ханна решила взять меня измором и почти неделю не разговаривала. Ей и невдомек было, что тишина мне только на руку.

Обиды жены, ее игры в униженную и оскорбленную не находили отклика в душе. Там вообще не осталось места ничему, кроме дракона.

Порой я просыпался посреди ночи от непреодолимого желания уехать за город и попробовать еще раз. Вдруг все прошло? Вдруг те травы и настойки, которыми меня поил Арон уже сработали, и мой зверь пришел в норму. Вдруг…

И я уже даже подрывался с кровати, готовый отправиться в путь, но спустя пару минут приходило осознание, что ничего не изменилось. Я чувствовал это и был готов на стены бросаться от отчаяния.

А еще я ощущал страх. Пока еще едва уловимый, но пускающий свою паутину все глубже и глубже в сердце.

О моей проблеме знали только двое – целитель и лучший друг, и я хотел, чтобы пока так все и оставалось. Выход должен быть, и я непременно его найду. Должен найти.

Тем временем жизнь продолжалась. Приходилось ходить на службу, общаться со знакомыми, с семьей, делать вид, что все хорошо, улыбаться, хотя изнутри рвало и хотелось громить все, что подвернется под руку. А когда нас пригласили на очередной прием, то я и вовсе чуть не начал рычать.

Зато жена расцвела и, сменив гнев на милость, снова начала со мной разговаривать.

Уж лучше бы молчала, потому что ее первыми словами было:

— Хорошо, я тебя прощаю.

А я как бы прощения-то и не просил, и мнения своего не менял, но Ханна, как всегда, все вывернула наизнанку.

— Я рад.

Сарказма моего она не почувствовала, вместо этого, задумчиво покусывая губы, размышляла о том, в каком платье пойти. И о том, что у нее вообще все старое, надеть нечего, стыд и срам.

Я, как обычно, махнул рукой, дав добро на покупки, и счастливая жена умчалась в салон за очередным нарядом. Снова кольнуло чувство, что я просто от нее откупаюсь, но изменить хоть что-то я не мог. Да и не пытался.

Время до приема прошло словно в тумане. Я курсировал между домом, службой и целителем, не замечая того, как мимо пролетают дни. Что-то делал, с кем-то говорил. Пару раз чуть не попался, когда меня пытались отправить с поручением, но на выручку приходил Эйс и забирал эти задания себе.

Кажется, он чувствовал свою вину, за то, что произошло на Седьмом Перевале. Памятуя о том, что случилось с его семьей, он настоял на том, чтобы сходить к городской ведьме. Та долго держала меня за руку, забрала несколько капель крови, смотрела в ведьмовской шар, зеркало, воскуривала благовония, поила меня какой-то горькой дрянью.

Результат один – причин, по которым с драконом случилась беда, она не увидела. А когда я на всякий случай спросил все ли так с моей истинностью, еще раз осмотрела метку и без колебаний вынесла вердикт:

— Все так…Только подпаивает она тебя снадобьем, чтобы наследника поскорее зачать, — и увидев, как я нахмурился, тут же добавила, — С него дракон не упадет. Безопасное. Но на мужскую суть действует. Избранницу твою делает для тебя еще привлекательнее, а остальных в тень превращает.

Последнему я не удивился. И даже не рассердился. Мне было все равно.

Всю обратную дорогу Рейнер чесал макушку и ворчал:

— Я был уверен, что ведьма дельное скажет.

А я думал о том, что если со снадобьем мне до Ханны дела нет, то что было бы если его и вовсе убрать?

В день, когда должен был состояться прием, мы снова поссорились.

Она показала мне платье, которое купила для этого вечера, а я возьми и ляпни, что какое-то оно слишком вульгарное. Алый шелк блестел и переливался, россыпь камней по лифу слепила глаза.

— Ты ничего не понимаешь! — Ханна капризно топнула и отвернулась к зеркалу. Провела руками по животу, посмотрел с одного бока с другого, и сказала, — вот увидишь, я буду самая красивая на балу! Все мужчины будут от меня в восторге!

Я не мог ответить за всех приглашенных мужчин, а только за себя. Мне не нравилось. А Ханна, наоборот, задалась целью доказать обратное.

Стоило нам только зайти в зал, где уже было полно гостей, жена принялась стрелять глазками и в открытую флиртовать с каждым мужчиной, оказавшимся поблизости, не забывая при этом оглядываться и проверять мою реакцию.

Кажется, она ждала ревности. Ждала, что сейчас я разгоню всех кавалеров, вьющихся вокруг нее, закину на плечо и унесу подальше от посторонних глаз.

Я честно пытался найти в себе хоть отголоски этой самой ревности. Даже самому интересно стало: найду или нет. Аж виски ломить начало.

Но увы. Ни что в моей душе не откликалось и не возмущалось на ее поведение. И стоило мне только упустить жену из поля зрения, как я напрочь о ней забывал.

Ну и ладно. Лучше выпить чего-нибудь.

Я направился к фуршетным столам, стоящим при входе, взял один из бокалов на высокой ножке, и сделал шаг назад…

И тут же раздалось испуганное:

— Ой!

В последний момент я успел развернуться и подхватить за талию незнакомку в бирюзовом платье, спасая ее от неминуемого падения.

Она замерла в моих руках, а я поймал себя на мысли, что ее глаза такого же цвета, как зимнее небо.

Между нами повисла неловкая тишина. Потом девушка выпрямилась, отступила на шаг и немного скованно произнесла:

— Простите. Я так неуклюжа.

А я подумал, что она очень милая с этим смущенным румянцем на щеках, и спросил:

— Как ваше имя?

Длинные пушистые ресницы дрогнули и на губах незнакомки появилась какая-то особенная улыбка:

— Мое имя – Линн Дарс.

— А я – Шейн.

— Потанцуйте со мной, — эти слова сорвались с губ прежде, чем я успел понять их смысл. Мне просто внезапно захотелось ощутить ее в своих руках, почувствовать тепло, вдохнуть запах.

Линн растерянно хлопнула ресницами и оглянулась, будто проверяла к кому я обратился. К ней, или к кому-то за ее спиной. Когда убедилась, что все-таки к ней, снова посмотрела на меня.

Радости во взгляде – ноль. И это внезапно задело – я привык, что драконам не отказывают.

Мне даже показалось, что она хотела сбежать, но потом будто бы собралась духом, кивнула самой себе и сказала:

— С удовольствием.

Насчет удовольствия я был не уверен. Ее ладонь в моей руке была холодной и неподатливой. Да и вся она гудела, словно натянутая струна.

Я же наоборот испытал необычайный прилив сил. Впервые за этот год мне и правда хотелось кружить в танце по залу, наравне с остальными парами.

Это удивило.

— Откуда вы, Линн? Нам не доводилось встречаться раньше.

Я бы заметил, появись она хоть раз поблизости. Даже если бы просто увидел мельком – все равно бы запомнил.

— Я приехала из Южного Предела. Тетушка пригласила погостить, и вот – я здесь.

— Как вам столица?

Она на миг задумалась, потом аккуратно сказала:

— Красивая…и шумная.

— Что есть, то есть.

В большом городе люди все время куда-то спешили, будто боялись опоздать и остаться за бортом. Торопились, метались, сновали как муравьи.

Драконы не любили суету, поэтому многие жили в пригородных усадьбах, чтобы быть ближе к природе и спокойствию.

Многие, но не я. Ханне была очень по душе столичная жизнь, поэтому все это время мы оставались в городском доме. Ей нравилось, а мне было все равно. Да и плюсы в таком расположении имелись – до императорского дворца близко, и всегда есть куда уйти, если вдруг опостылевшие стены начнут давить.

Мы танцевали, беседуя на отвлеченные темы, и постепенно девушка в моих руках расслаблялась. Стала отзывчивее, мягче и даже улыбалась как-то по-особенному.

Она вообще показалась мне особенной. Что-то было в ее задумчивом взгляде, в повороте головы, в том, как взволнованно прикусывала губы. Что-то неуловимое, заставляющее дышать чуть чаще обычного.

Легкость движений пьянила, и я поймал себя на мысли, что провел бы в нашем танце весь вечер. Но, как это обычно случается, хорошее оборвалось резко.

А именно – с появлением Ханны.

— Милочка, вы не против, если я у вас украду МОЕГО мужа, — нагло произнесла она, в этот момент очень сильно напомнив свою мать.

Ханна была стройной и фигуристой, но в своих красных шелках, на фоне хрупкой Линн в нежном бирюзовом платье, выглядела грубо.

Новая знакомая легко выскользнула из мои рук, склонила голову, обозначая поклон и безмятежно произнесла:

— Конечно, — потом перевела взгляд на меня и едва заметно улыбнулась, — рада была познакомиться… Шейн.

И ушла.

А я остался наедине с женой и собственным недовольством, которое только усилилось, когда Ханна заняла ее место.

Пришлось танцевать дальше, но теперь танец не доставлял такого удовольствия как прежде. Наоборот, я испытывал лютое желание все это прекратить, но Ханна повисла на мне как пиявка, да и людей вокруг было слишком много, чтобы провоцировать очередной скандал.

— И что это за курица на тебе висла? — требовательно спросила супруга.

— Никто на мне не вис. Мы просо танцевали.

— Ты должен был танцевать со мной!

— Да? — хмыкнул я, — прости. Мне показалось, что ты была слишком занята флиртом в кем-то другим. Поэтому не стал мешать.

— Это для тебя было, — прошипела она, гневно тыкая в меня острым пальцем, — я хотела, чтобы ты ревновал! А в итоге пришлось ревновать самой!

— Бывает.

Она вспыхнула, но тут же взяла себя в руки и сменила тактику поведения:

— Признайся, ты специально это сделал, да? — промурлыкала, томно заглядывая мне в глаза, — хотел наказать свою непокорную кошечку?

— Угу, — буркнул я. Потому что проще было согласиться, чем слушать новый поток претензий.

Жена с показным смирением опустила взгляд и прошептала:

— Я все поняла. Прости, что заставила поволноваться.

Да мне плевать! С кем она танцевала, с кем говорила, кому улыбалась.

Мать вашу, почему мне плевать?! Это же Истинная! Та, которая предназначена мне судьбой. Моя жизнь. Мое дыхание!

Тогда почему? Почему сейчас мне хотелось только одного – отпихнуть от себя ее руки, которые словно ядовитые лозы, обвивали мои плечи, и уйти. Оказаться где угодно, с кем угодно, но только не с ней и не здесь.

Перед глазами снова мелькнуло бирюзовое облако, и я моментально забыл о той, которую держал в объятиях.

Линн, кружась в паре с незнакомым мужчиной, проскочила мимо нас и снова скрылась в толпе. Я только услышал ее звонкий, словно луговые колокольчики, смех.

Со мной она не смеялась. Наоборот, смотрела так, будто решала, стоит ли подходить ближе и лучше уйти.

И какого черта меня это волновало? Почему зацепило так, что резко выдохнул сквозь плотно сжатые зубы.

— Шейн! Ты меня вообще слушаешь? — Ханна потянула меня за лацканы, — я с кем говорю?

— Прости, задумался.

Силой воли переключив свое внимание на жену, я вполуха слушал, как она щебетала о пустом, а сам нет-нет, да и скользил взглядом по толпе в поисках новой знакомой.

Но сколько бы ни смотрел, сколько бы ни ждал случайной встречи – все оказалось без толку. Мелькнув рядом всего один раз, она исчезла, оставив после себя глухое неудовлетворение и сосущее ощущение под ребрами.

***

— Ты чего так рано, — спросила Марра, когда я пришла домой, — разве с балов засветло уходят?

Я не стала юлить и сказала, как есть:

— Я устала.

— Слишком много танцев?

Слишком много нервов. Оказавшись на приеме, я чувствовала себя как бабочка под колпаком. Все казалось чужим и странным — сверкание позолоты, богато разодетые вельможи, дамы в пышных нарядах.

А еще постоянно терзал страх, что меня узнают. Что стоит только дракону взглянуть в мою сторону и он тотчас поймет, что перед ним та самая Мей, которая когда-то украла у них с Ханной брачную ночь, и от которой, к огромному сожалению, так и не удалось до конца избавиться.

К счастью, он ничего не понял, хотя и смотрел долго и пристально.

Еще больше я боялась саму Ханну. Вдруг ей от матери передалась ведьмовская сила и она сумеет меря распознать под новой личиной?

Однако стоило только увидеть вблизи и стало понятно, что она совершенно пустая. В ней не было ни отголоска дара, ни ведьмовского, ни какого-то еще. Пустоцвет.

Причем, как и прежде, весьма наглый и заносчивый.

От одного ее взгляда тут же налетали детские воспоминания о том, как в родном замке я была изгоем, а дочка мачехи, наоборот, пользовалась всеобщей любовью и почтением.

Хотя не ее любили, а Барнетту. Да и не любовь это была, а приворот на крови. Но тогда я этого не понимала и чувствовала себя брошенной и бесконечно одинокой.

Лишь убедившись, что никто из них меня не узнал, я успокоилась, но ненадолго.

Что-то странное творилось со мной, пока рядом находился Шейн. Кажется, я чувствовала его присутствие кожей. Каждый раз, когда на мне останавливался его взгляд, становилось трудно дышать и обжигающе острые крючки впивались в мои легкие. И снова зашевелилась под сердцем давно спящая метка истинности.

Проклятье. Я так надеялась, что она уснула насовсем и оставила меня в покое!

Чем дольче я находилась в зале полном света и людей, тем сильнее ощущала ломоту во всем теле и неприятную слабость. Я испугалась, как бы снова не стало плохо, как тогда на острове, когда от боли не могла ни встать, ни пошевелиться. Поэтому и ушла.

— Я всегда говорила, что балы – штука утомительная, — беспечно сказала тетушка, — ложись, отдыхай.

Я сердечно поблагодарила ее за поддержку и ушла в свою комнату.

«Тетушка» на самом деле была родной сестрой Фрайи. У нее тоже был дар ведуньи, но жить на острове она отказалась. Ей больше по душе пришелся большой город и шум широких улиц, чем тихий шелест травы на ветру и стрекот кузнечиков.

Однако она была беззаветно предана сестре, и когда та попросила приютить меня – согласилась без раздумий. Выделила хорошо обставленную комнату, представила в обществе, как свою племянницу, приехавшую издалека. Даже вещей накупила столько, сколько у меня отродясь не было.

— Своих детей не получилось, так хоть тебя побалую, — умиленно вздыхала она, наряжая меня в очередное красивое платье.

Несколько дней мне потребовалось на то, чтобы обжиться, придти в себя после долгой дороги и приготовиться к встрече с драконом.

Она была в курсе того, за кем я охотилась, и всеми силами старалась поспособствовать нашей встрече. Узнала, где он бывал, на каком из приемов с ним можно было пересечься в непринужденной обстановке, или в каком месте города случайно встретить на улице.

Что ж, старания не прошли даром. Встреча состоялась, и теперь я не знала, как уснуть. Перед глазами стоял образ Шейна, и против воли я любовалась на него, жадно впитывала каждую черточку, стараясь отпечатать ее в памяти.

Я не видела его с той самой ночи, которую он был вынужден провести со мной вместо того, чтобы уйти к законной жене. Тогда в его взгляде не было ничего кроме холода, и отвращения, а сегодня я заметила в нем интерес. Такой яркий, что перепутать его с чем-то другим было просто невозможно.

Это был мужской интерес к девушке, которая понравилась.

Именно так он смотрел на меня вначале нашего знакомства, до того момента, как ведьма украла мою метку и сломала мою жизнь.

Ирония судьбы. Он предал Мейлин Родери, но заинтересовался Линн Дарс.

Почему-то это злило еще больше.

Он так легко поверил другим и обвинил меня в обмане, а теперь так же легко смотрел в сторону другой женщины, несмотря на наличие якобы Истинной.

Мерзавец.

Рядом с ним было плохо, потому что снова возвращались прежние чувства. Обида, разочарование, растоптанная любовь. Ревность! Да, я снова ревновала его к сводной сестре несмотря на то, что именно он тогда заманил меня в ловушку и отдал на растерзание ведьме и ее приспешницам.

Это было сильнее меня. И я не хотела этого.

Пускай эти чувства остаются там, где им самое место – в прошлом. А я должна сделать то, ради чего сюда приехала, потом вернуться на остров и постараться снова обо всем забыть.

С этими мыслями я забралась в кровать, взбила поудобнее подушку и закрыла глаза, но даже во сне не было покоя. Шейн преследовал меня. Он был везде! Я то танцевала с ним, то стояла на коленях возле алтаря, то убегала темными лесными тропами, но каждый раз он настигал. Иногда мне снилась лестница в подземелье Родери, иногда старая избушка Бри или солнечный берег острова. Места менялись, наслаивались друг на друга, складываясь в пестрый калейдоскоп, неизменным оставался только дракон, который смотрел на меня пылающим взором:

— Мей, я скучал…

А я злилась и повторяла только одно:

— Я никогда тебя не прощу. Ты мне не нужен. Уходи!