Сердце Вьюги

Глава 10

Было жарко.

Я поправила шапку с козырьком, защищающим лицо от солнечных лучей, смахнула пот со лба и снова взялась за лопату. Оставалось вскопать еще треть участка под посадку овощей, потом занятия со старшей ведуньей, потом ужин, а потом книга.

Жизнь на острове была скромной и размеренной. Женщины работали, деля обязанности между собой. Кто-то предпочитал копаться в огороде, кто-то на кухне, кто-то занимался одеждой, а кто-то чистотой. Или были такие как я – готовые к чему угодно. Скажут копать – пойду копать. Увижу, что старой Юне стало плохо от кухонного жара – заменю ее. Если потребуется, постираю и двор подмету, и за скотиной ухаживать буду.

Работы было много, но вся она не вызывала отторжения и не угнетала. Мне нравилось помогать и что-то делать руками. Нравилось быть полезной для своей маленькой ячейки, которая дала мне пристанище. И пусть зачастую к ночи я просто падала на койку и засыпала без задних ног от усталости, здесь мне было свободнее, чем в родном замке Родери.

Тут не было косых завистливых взглядов, не было злости и коварства. Здесь все были одной семьей.

За три года многое изменилось.

Я привыкла не только к своей новой внешности, но и к имени. Мей Родери больше не было. Зато была Линн Дарс.

Я привыкла к новым силам, что клубились во мне, как туман над утренней рекой. Часть от ведьмы. Часть от ведуньи. Они причудливо сплетались, пульсировали в моих венах и звенели в душе. Я постигала их, приручала, использовала, с каждым днем погружаясь все больше.

За это время я перебралась из самого крайнего дома в тот, что стоял через один от Главного. Теперь у меня была небольшая, но светлая комната с мягким матрасом, набитым душистым сеном, письменным столом и белыми занавесочками на широком окне.

Зимы, к которой я привыкла, проживая в замке, на острове не было. Вместо нее приходил сезон ветров и дождей, во время которого земля и люди отдыхали от посевов, но стоило только погоде наладится, как мы снова принимались копошиться над грядками. Сначала сажали быструю неприхотливую зелень – салаты, редис, лук, потом приходил черед более требовательных и долгосрочных посадок.

Здесь, на крохотном острове, вдали от остального мира, от предательства и злости я была счастлива. Лишь изредка кололо тоской куда-то глубоко, и закрадывались мысли, а как бы повернулась моя жизнь, не попади я в проклятое подземелье замка? И что было бы, не укради ведьма мою метку истинности…

— К черту, — проворчала я, сдувая с лица прядь волос, — просто к черту их всех. И дракона с его меткой, и ведьму с ее кровавым алтарем.

Я принялась махать лопатой с особым ожесточением.

Слишком много работы, чтобы тратить время и силу на недостойные глупости!

Вот сейчас грядочки добью, а завтра на заре опущу подготовленные семена в землю…

В боку, под ребрами защемило.

Я только поморщилась и потерла ребра, не обратив на боль особого внимания. Привыкла. В последнее время часто давило или распирало, или начинало жечь с левой стороны груди.

Это от работы, от того, что копаю много, да тазы с сырым бельем таскаю.

Ничего страшного.

Однако в этот раз боль не проходила непривычно долго. Мне даже пришлось прервать работу и опуститься на траву, чтобы продышаться.

— Да что ж такое…

Небо над головой вращалось и пульсировало в такт биению сердца, и горький привкус расползался по языку. Под ребрами жгло все сильнее, и как бы я не придавливала ладонью, легче не становилось. Наоборот.

На смену горячему рабочему поту пришел холодный. Меня затошнило. И в какой-то момент, я поняла, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.

Сил не осталось!

— Сейчас, еще немного… и я встану.

Я обращалась вслух сама к себе, пытаясь придать уверенности голосу, но вместо этого слышала только хрип.

Что-то не так. Что-то очень сильно не так.

Едва справляясь с тошнотой, я все-таки перевернулась на правый бок, а потом, опираясь на дрожащий локоть, села. Но стоило только попытаться встать, как головокружение стократно усилилось.

— Помогите… — Я с трудом расслышала свой собственный писк, — помогите.

Как назло, с этой стороны поселения никого не оказалось. Я была одна, испугана и совершенно без сил.

Словно в тумане я выползла за изгородь, отделяющую грядки от ухоженных тропинок и, превозмогая саму себя, поползла к домам.

Каждое движение через силу, каждый метр – как целая жизнь.

Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мне удалось выползти на главный двор.

— Линн! — раздался встревоженный оклик, но я не могла разобрать, кто кричал.

В голове стоял шум, в глазах клубилась тьма. Я двигалась на чистом упрямстве, не понимая ни того, где нахожусь, ни того, кто рядом. Весь мой мир сузился до пульсирующего сгустка боли в груди.

Во мне полыхало, давило и в то же время разрывало в клочья, наполняя могильным холодом.

Невыносимо.

Кто-то прикоснулся к моей спине. Кто? Не знаю.

Мне что-то говорили, но я не понимала ни слова. Хотела что-то ответить, но не могла выдавить из себя ни звука. Все, что мне оставалось – это хватать воздух широко открытым ртом и цепляться за жизнь.

Потому что где-то глубоко внутри пульсировало понимание, что если сдамся, если закрою глаза и провалюсь, то обратного пути не будет.

— Дыши! — сквозь кровавую пелену пробивался властный голос, — дыши.

Каждый вдох – расплавленный метал, выжигающий легкие. Вокруг меня дрейфовало коварное пламя и клубились огненные вихри, а следом за ними, жадно облизываясь, подкрадывалась коварная тьма.

— Ищи нить.

Какую нить? Я не понимала…

— Нить, которая удержала тебя на поверхности. Ищи ее!

Мысли ускользали, я не понимала, чего от меня хотят.

— Ищи нить, связывающую тебя с источником силы! — голос становился все жестче, — ты уже использовала ее в прошлый раз.

Прошлый раз? Какой прошлый раз?

В голове обрывки воспоминаний: подземелье, свечи, кровавая жижа, коварно хлюпающая в центре каменной чаши, и чужой смех за спиной…

— Не смей сдаваться. Выжила тогда, выживешь и сейчас.

Холод и одновременная духота, скрип снега под ногами и яростное завывание вьюги…

— Ищи ее.

Маленькая избушка с темным потолком, старое, покрытое глубокими морщинами лицо Бри, тошнотворный аромат крови, витающий в воздухе…

— Ищи!

Паутина, окутывающая немощное тело старухи, переползающая на стол, стены, потолок. Холодная, звенящая, живая. Сплетенная из тысяч тончайших нитей…

Ослепнув от боли, я искала ту самую, о которой твердил неведомый голос.

Нащупала ее – тонкую, золотистую, идущую от моего сердца в темную мглу –ухватила, что есть мочи, и потянула на себя.

Один раз, второй, третий. Пока не почувствовала отклик с другой стороны.

Сначала неподатливо, а потом все сильнее и сильнее меня наполняли силы. Они хлынули по венам нескончаемым потоком, смывая боль и тьму, едва не поглотившую меня с головой.

Я снова могла дышать. Снова могла видеть и чувствовать. Я была жива!

Распахнув глаза, я обнаружила, что рядом со мной на коленях сидела Фрайя, а вокруг толпились остальные ведуньи. Их лица выглядели взволнованными, а в глазах плескался страх.

— Жива? — спросила главная.

— Жива, — я осторожно приподнялась, потом села. Вроде ничего не отвалилось.

— Где-нибудь болит?

— Нет.

Не поверив, Фрайя принялась меня щупать. Находила точки сосредоточения энергии, стучала кончиками пальцев по ребрам, слушая одной ей ведомое эхо. Даже веки, чтобы в глаза заглянуть, и то оттянула.

— Вроде цела, — настороженно согласилась и тут же снова встрепенулась, — Узнаешь меня? Остальных? Помнишь, где находишься?

Я кивнула:

— Все помню. Ничего не болит. Жива.

Среди ведуний прокатился облегченный выдох.

— Слава богам! Мы уж хотели замыкать круг силы, чтобы удержать тебя в мире живых и не отпустить к призракам.

Я была так тронута их искреннем беспокойством, что в носу засвербело:

— Спасибо вам. Я сделала как вы велели. Нашла нить…Но я не понимаю, что это такое. И не понимаю, почему мне стало так плохо. Ни с того, ни с сего.

Это вопрос меня очень волновал. Ведь если такое повториться, то кто даст гарантию, что мне снова удастся найти эту самую нить?

— Ты исчерпала свой резерв.

— Я же просто копала грядки…

— Дело не в грядках. И не в том, чем ты была занята в тот самый момент, — грустно улыбнулась Фрайя, — твои силы не врожденные, как у нас, а со стороны. Ты получила их от других, поэтому нет резерва на поддержание, нет внутреннего источника. Вдобавок они враждуют между собой, стремясь взять верх и перетянуть ресурсы на себя. Все это время они подтачивали тебя, забирая жизненную силу.

В полнейшем недоумении я уставилась на старшую ведунью, и тогда она, взяв меня за холодную руку, тихо пояснила:

— Прости, что не заметила этого раньше, и не поняла. На моем веку ни разу не было, чтобы к кому-то переходили чужие силы, вот и пропустила тревожные сигналы, — Фрайя горько поджала губы, — знаю, это не оправдание. Я должна была предвидеть и оградить тебя от этого, а я заставляла тренироваться. Вновь и вновь вынуждала делать то, что ты не должна.

В ее голосе звучало искреннее раскаяние, я же наоборот ни о чем не жалела:

— Я была рада нашим тренировкам. Мне очень нравилось заниматься.

Занятия наполняли души неимоверным ликованием и легкостью. Я была так счастлива в эти моменты, а теперь, оказывается, счастье подошло к концу?

Я замотала головой, отказываясь в это верить, тогда ведунья обхватила меня за плечи и, пристально посмотрев в глаза, произнесла:

— Линн, послушай меня очень внимательно. Тебе нужна подзарядка. Я не знаю, что ты сделала в прошлый раз, чтобы получить запас сил на все эти годы, но если хочешь жить, то тебе надо сделать это снова.

Там, где еще недавно полыхала боль, теперь расползалось онемение.

В отличие от главной ведуньи я прекрасно знала, что сделала в прошлый раз и почему выжила.

Я украла первую брачную ночь у сестры.

— Этот приступ первый, но не последний. Он будет возвращаться снова и снова, выматывая тебя и с каждым разом становясь все сильнее. Та ниточка, что сохранилась внутри тебя, не даст защиты и рано или поздно не выдержит. Ты не выдержишь… и тогда будет слишком поздно. То, что тебе досталось от ведьмы и от ведуньи погубит тебя.

— Но я не могу. Не хочу…

— Ты должна спасти себя. Никто другой этого не сделает.

— Может, есть какой-нибудь другой способ? — взмолилась я, — ритуалы? Амулеты? Заморские травы?

Фрайя только качала головой и грустно усмехалась:

— Нет, Линн. Таких способов не существует, — она погладила меня по пылающей щеке и ласково произнесла, — тебе пора покидать наш остров и возвращаться туда, где все началось.