Семья

Интерлюдия 9

Павел Георгиевич

Со стороны открытого моря мангровые заросли выглядели ничуть не более приветливо, чем в дельте Великой. Только здесь в деревья, растущие прямо из воды, методично били волны. Сейчас — не такие уж и большие, а вот во время штормов стихия не сдерживалась! Вот только огромные валы и ураганный ветер, превращающие скалы в обкатанную гальку, ничего не могли сделать джунглям. На месте сломанного ствола буквально за считанные дни вырастали два-три новых. А еще…

С палубы под острым углом приближающегося к стене леса триэля до последнего мгновения казалось, что заросли стоят монолитной стеной. А вот и нет: Павел Георгиевич первым смог понять, что джунгли тянут в открытый океан свои выступы, разбивающие ярость стихии словно длинные волноломы. А когда быстроходный тримаран не снижая скорости зашел за одни из таких выступов, оказалось, что дальше расстилаются самые настоящие живые шхеры, далеко не сразу переходящие в сплошное переплетение стволов и лиан. Показалось даже, что если знать как — можно пройти на небольшом судне практически до эльфийских портов вообще не маяча в виду у открытой воды.

— В этом “кармане” в морской воде появляется примесь пресной из Великой, — эльфийский экипаж споро спустил паруса и сразу же завалил мачту. Матросы разобрали весла и филигранно уткнули нос в полосу сплошных зарослей. — Если будешь идти вверх вдоль русла лимана, то рано или поздно выйдешь к тому месту, где ты выбрался из дельты, Следопыт.

“Если, конечно, сможешь его найти”, — так и читалось во взгляде капитана. Однако вслух он свои сомнения выражать не стал. Среди рейнджеров и моряков Запустынья за Павлом Георгиевичем уже успела закрепиться вполне определенная репутация. Феноменальная внимательность, абсолютное отсутствие вкуса к развлечениям, способность ходить по джунглям как у себя дома, неудобоваримое, ничего не значащее имя, которое требовалось каждый раз выговаривать полностью — тем для пересудов за спиной хватало. Но чем дальше, тем меньше в них крутили пальцем у виска и чаще звучало уважительное “Следопыт”.

Против быстро приклеевшегося среди эльфов прозвища Паша не возражал. Он в последнюю очередь хотел кому-то причинить неудобство, заставляя заучить свое имя и отчество, чтобы потом раз за разом выговаривать — но и отказаться от них не мог. Последнее, что связывало его с оставшейся на Земле семьей — это звуки его имени и имени отца. Забыть про них означало предать всех, включая самого себя. Потому он сам никогда не называл себя Следопытом, но если другие так обращались — откликался.

Меж тем борт парусного тримарана готовились покинуть еще двое рейнджеров — стрелок и бистмастер. За время, пока Павел жил на заставе пограничной лесной стражи, он тренировал личный состав для выживание в джунглях. Увы, только двое смогли овладеть этой наукой достаточно, чтобы рискнуть взять их с собой. Летучие мыши повелителя зверей должны были не только послужить курьерами, но и еженощно триангулировать положение группы относительно вставшего в мангровых шхерах тримарана и болтающегося на рейде за горизонтом основного корабля погранцов — эльфийского клипера.

С рукокрылыми обладателями мягчайшей шерстки и огромнейших острых ушей Павел сдружился едва ли не сильнее, чем со своими вынужденными учениками. Умные зверьки мало того, что умеют летать на невероятные расстояния, ориентируясь по магнитным полям планеты ни хуже птиц, так они еще и запахи чувствуют, как собаки! Именно те создания, что могут найти затерянную в джунглях группу, а потом вернуться на корабль по идеально-прямой траектории с постоянной известной скоростью. Надо только точно указать время отлёта воздушного курьера в приложенной к лапке записке, и наблюдатели на триэле и клипере не должны проспать приближение зверька, чтобы замерить азимут и вторую временную отметку. Довольно сложная процедура позиционирования, но у других и такой нет.

Паша дождался, пока его спутники в последний раз подгонят-проверят снаряжение — и повел их в лес. Несколько часов прыжков по корням, под которыми вяло колыхалась темная вода так и не вывели их на берег. Пришлось объявлять привал прямо то ли в море, то ли в реке, хотя по плану было добраться до границы суши и провести там некоторое время для адаптации. Самым опасным тварям, по странному стечению обстоятельств, все-таки требовалась не залитая слоем воды земля под ногами — кому для дневных или ночных укрытий, кому для размножения.

Так пираты и смогли отвоевать себе остров: пропитали почву алхимическими ядами. Потом один хрен все река унесла, но ядовитые жуки, лягушки и прочие мелкие твари, убивающие одним укусом или просто коснувшись кожи, из-за своих скромных размеров в сотни раз более опасные для человека, чем местные тигры-переростки, благополучно передохли. Следопыт не только учил, но и, не стесняясь, учился у местных сам. Не из любви к знаниям, а просто пытаясь хоть немного перестать ощущать себя чужим и лишним в этом мире.

Бандиты и убийцы, оказывается, еще никогда не совались низовья Великой — во всяком случае, известно об этом ничего не было. А чтобы базу построить — нужны были особо специфические знания и навыки. Тем не менее, стоило Павлу Георгиевичу описать ту небольшую часть обитаемого острова, затерянного в лиманах, как ему сразу же поверили. Потому что иначе наглых рейдеров уже давным-давно поймали бы, как ловили остальных, выбирающих себе уютные тропические океанические атоллы и островки для баз. Которые вычислялись, обнаруживались в ходе плановых обходов и по мере необходимости блокировались превосходящими силами светлоэльфийского флота — ведь флибустьерам рано или поздно приходилось возвращаться из открытого моря на своей рейд для ремонта корабля и пополнения запасов.

А тут наглые “Рыбы” всякий раз уходили в закат — и словно там же и растворялись! Как оказалось, просто закладывали широкую петлю и исчезали в заролсях мангра. Ловить их там без наводки Паши можно было годами — фактически, требовалось бросить половину сил флота на картографирование плохо изученной реки, чтобы вообще что-то там делать. Разумеется, тогда голову подняли бы оставшиеся без должного присмотра пираты с классическим вкусом к выбору места для постоянной базы. Но и это, получалось, всего полбеды. Потому как изучив речной маршрут, “Рыбы” получили возможность невозбранно гнать награбленное едва ли на другой конец ойкумены! Которое там опознать как контрафакт было в общем-то некому.

Неудивительно, что руководство рейнджеров Запустынья, а следом за ними и Адмиралтейство флота так возбудились — если получится покончить с “Рыбами” одним ударом, то про дельту Великой можно будет забыть на годы вперед! Пока там еще кто-то такой же умный заведется… Тем более, теперь-то за этим местом будут более-менее постоянно следить. Ну, как-нибудь и кто-нибудь, и вообще — сначала этих надо прищучить!

Описать поход малой группы сквозь джунгли к далекой затерянной цели — получился бы сценарий для фильма ужасов с “временной петлей”! То бистмастер, то стрелок отравлялись, травмировались, заболевали непонятно чем — что отнюдь не способствовало скорости движения. Выйти на собственный след Павлу Георгиевичу удалось только на двадцатый день — то есть он один за столько времени до обжитых земель дошел. Но, главное, путь был найден. Ну, не совсем “путь”… маршрут, скажем так. Теперь следовало вернуться по нему к острову.

Когда эльфы увидели пиратской гнездо со стороны — не сдержались и восхищенно выругались! То, чему изначально не придал значение Следопыт — “Рыбы”, оказывается, озаботились маскировкой с воздуха! Заранее, зная, что их никто не ищет, а если и ищет — еще пусть попробует долететь! Несомненно, среди летающих животных есть очень умные, вот только даже им не в силах перенести увиденное на карту. Кроме того, обычно они не очень долго могут держаться в воздухе — из-за размеров. А с седоком вообще считаные минуты.

Но, тем не менее, параноик среди бандитов нашелся. А также друид, сумевший превратить высаженные деревья в зеленый зонтик над головами — заодно и от южного жаркого солнца. Вот на какую-то визуальную защиту от наблюдателей из сельвы его подозрительности уже не хватило. После успешной триангуляции мыши принесли приказ осмотреть базу пиратов по периметру, и все увиденное картографировать. Так нашлась и расчищенная протока для прохода корабля, и причал, способный его принять, на данный момент пустующий. Птичка пока что упорхнула. В смысле, рыбка — уплыла…

Жизнь в затерянном в джунглях и речных лиманах поселении двигалась сонно-мирно. Так и не скажешь, что здесь дом головорезов, убийц и садистов. Пасся скот, квохтали куры, женщины пропалывали огороды, дети постарше помогали. Мужчины показывались на глаза редко, и как не пытался разглядеть знакомые лица попаданцев Павел Георгиевич — так и не увидел. Ушли в рейд? Не прошли “испытание” и погибли? Марты тоже что-то не видно было.

Следующая команда едва не заставила эльфов орать “ура!” во все горло: им приказывали возвращаться. Не просто так, а отслеживая прибитый пиратами водный путь. Вплоть до морского побережья, где разведчиков примет на борт триэль. Вот так: пришли, ушли — никто и не заметил. Паша даже не мог сказать, какое чувство в нем сильнее: облегчение, потому что смотреть в глаза прежним попутчикам спокойно он вряд ли смог бы. Или усилившееся ощущение одиночества — еще одна связь с прошлым оборвалась. Только имя с отчеством и осталось…